Текст книги "Во Имя Закона (СИ)"

Автор книги: Джорди Риверс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Ыыы, – взревела от боли Флоренс, вновь вскидывая голову.

Перед глазами все плыло. Сквозь кровавое марево, застилавшее взор, она увидела, как Ансельм подошел к ней уже нормальным шагом. Нетронутый двоился в глазах Фло. Девушка вдруг подумала, что его нечеткий силуэт – самая подходящая вещь из всех, на которую можно смотреть в последние мгновенья своей жизни. Что эти мгновения последние, Флоренс почему-то не сомневалась. И все ждала, когда она упадет, ударится лицом о землю, возможно в траву вывалятся внутренности из вспоротого стрелами живота. Но она продолжала, стоя на коленях, покачиваться из стороны в сторону.

Будто издалека она услышала голос Ансельма.

– Мы оплатили проход, – произнес он глухо, обращаясь к Стражу.

– Да, дорогой друг. Можешь забрать тело, – последовал ответ мальчика.

А затем он исчез. Кровавый туман перед глазами стал рассеиваться, и Фло вдруг увидела Фредерика и Гемму. Они все были на вершине холма. В Поднебесье.

Гемма смотрела на Флоренс с ужасом. И её нельзя было в этом винить. Сложно было без содроганий наблюдать за тем, как перед тобой корчится в предсмертных судорогах дорогой тебе человек, пронзенный десятком стрел.

Волшебница, не дыша, опустилась перед девушкой на колени. Теперь она могла смотреть ей прямо в глаза.

– Сделай что-нибудь, Фредерик, – тихо произнесла Гемма, обращая мольбу к брату.

– Ты же знаешь, тут ничего не поделать, – ответил он и отвернулся.

– Я что, умру? – промычала девушка.

И хотя произнесенные звуки больше напоминали собой какое-нибудь «аоуу», Фло заметила, что речь возвращалась к ней.

А вслед за этим вернулись ощущения в ладонях и ступнях.

Стрелы становились короче. В траву перед девушкой что-то капало.

Кап-кап. Кап-кап.

Это была вода.

Гемма со слезами на глазах осматривала Флоренс, боясь прикоснуться к ней. Ледяные обрубки бирюзового цвета торчали из тела Фло, словно иглы дикобраза. В плече, в груди, в животе, в бедре. И все.

– Их было больше, – с непониманием в голосе произнесла Гемма.

Она отчетливо помнила, что еще две минуты назад в теле Флоренс можно было насчитать с десяток стрел.

– Ну, извините, – прохрипела Фло.

– Тебе больно? – зачем-то спросила Гемма, улыбаясь сквозь слезы.

– Ерунда, – ответила девушка, и изо рта с бульканьем вырвалась кровь.

Но все это не имело никакого значения.

Волшебница смотрела на Флоренс. И девушка оживала под её взглядом. Несмотря на тревогу и волнение, читавшиеся в нем.

Женщина прикладывала ладони к тем местам, где на её глазах затягивались раны. Она нежно приглаживала лохмотья, пытаясь вернуть на место свисающие лоскуты ткани. Гемма ощупывала шею Флоренс, плечи, ребра, талию.

– Ни стыда, ни совести, – со смешком произнесла Фло. – Я тебе что, преступник на досмотре? Не надо меня щупать, мне же щекотно!

Волшебница рассмеялась. Слезы продолжали бежать по её щекам. Она до сих пор не смела поверить своему счастью.

– Никогда еще в жизни я так не радовалась твоей болтовне, – сказала Гемма.

– Нам лучше поторопиться, – произнес Ансельм.

Он кивнул на два бирюзовых обрубка, торчащих в животе и в груди девушки, которые и не думали таять.

– Флоренс, вставай, – он протянул девушке руку.

– Ты не понесешь меня? – воскликнула она, с неверием поднимая на него глаза.

– Нет, – он покачал головой. – Я могу сместить что-нибудь. Стрела заденет сердце. Лучше не надо.

– Не друзья, а изверги, – проворчала Флоренс, желая подняться на ноги, но не имея сил.

Она опиралась на руку нетронутого, стоя на коленях.

– Среди вас двое мужчин, но один слепой, а другой мертвый. И ни тот, ни другой не могут понести меня на руках.

Рассмеялся даже Фредерик. Он перевернул свою руку ладонью вверх, и Флоренс запарила в воздухе.

– Мертвый понесет тебя, – сказал призрак.

Флоренс лежала на столе в прозекторской, пуская ртом кровавые пузыри. Чем очень веселила Селену и Прозерпину, которые крутились вокруг.

В её теле осталась одна стрела, торчащая в районе солнечного сплетения. Она никак не хотела таять. Прозектор обговаривал с нетронутым возможности хирургического удаления ледяного куска.

– Но как это возможно? – тихо перешептывался мужчина с Ансельмом и Фредериком, стоя в углу.

Он до сих пор не мог поверить в то, что девушка была жива.

– Любящее сердце? – предположил нетронутый.

– Симптомы очень похожи, – согласился лекарь, косясь на пациентку. – А кого она защищала?

– Гемму, – хором ответили Фредерик с Ансельмом.

– Гемму? – переспросил прозектор тоном, полным недоверия. – Но они же обе…

– Да ладно вам, доктор, – раздраженно перебил его Фредерик. – Будто такое первый раз в Поднебесье.

– Такое уже случалось? – еще с большим недоверием воскликнул врачеватель.

Призрак со стоном закатил глаза.

– О чем вы там шепчитесь? – спросила Флоренс возмущенно.

– О том, что ты любишь Гемму, – быстро ответил ей нетронутый, возвращаясь к своей беседе.

– А нельзя потише? Вообще-то это личное!

В прозекторскую вошла Гемма. В руках она несла таз с горячей водой.

– Что личное? – спросила волшебница.

Флоренс закрыла глаза и сжала зубы. Она изо всех сил старалась унять появившуюся в груди боль. Новую. Не ту, от ледяных стрел, что вызывала онемение. Другую боль. Что появилась при желании девушки сдержать рвущееся наружу признание.

– То, что я люблю тебя, – сквозь зубы произнесла Фло, не смея открыть глаза.

В прозекторской стало тихо. Смолк и шепот в углу и хихиканья лекторских девочек.

Ответ, который должен был прозвучать в возникшей тишине, был жизненно важным для Флоренс. Девушка вся превратилась в слух.

Гемма поставила таз на боковой столик. Она вплотную подошла к лежащей на столе Фло.

Девушка приготовилась услышать свой приговор.

Волшебница вопросительно посмотрела на Флоренс и произнесла:

– Что? Повтори, пожалуйста, я не расслышала.

И Гемма наклонилась к девушке.

Флоренс мысленно простонала. Так же мысленно она ругала себя, мотала головой, в бесполезной попытке избежать неизбежного. Даже отшутиться она не могла, потому что чувствовала невозможность пренебрежительного отношения к тому чувству, которое росло у неё в груди.

– Я люблю тебя, – произнесла девушка, медленно открывая глаза.

Она встретилась взглядом с Геммой. Та, молча, наклонилась еще ниже и поцеловала Флоренс в лоб.

– Я должна была догадаться, – улыбнулась волшебница. – Ведь ты до сих пор жива.

– Конечно, это все объясняет.

– Ты на самом деле меня любишь? – спросила вдруг Гемма.

Она нависла над девушкой, так что Флоренс видела только её глаза. Только её огромные серые глаза, в которые можно было смотреть бесконечно, забыв обо всем на свете.

– На самом-самом деле, которое только может быть самое, – ответила Фло.

– Тогда смерть не грозит тебе, – произнесла Гемма и выдернула из груди Флоренс единственную оставшуюся в теле девушки ледяную стрелу.

Фло захрипела, поднимаясь. И она согнулась бы пополам от пронзившей все тело боли, если бы волшебница не удержала её в горизонтальном положении.

– Всё! Всё, – говорила Гемма быстро, продолжая держать девушку за плечи.

Прозектор и Ансельм оба подскочили к волшебнице, помогая справиться с брыкающейся Флоренс.

– Аарр, – рычала та, извергая изо рта кровавую пену.

Но вскоре Фло затихла. Она лежала на столе, тяжело дыша. На лбу блестели бисеринки пота. Флоренс смотрела в потолок.

– Всё, – выдохнула она. – Я жива.

В этот момент, побелевшая от напряжения Гемма облегченно вздохнула и без чувств осела на пол прозекторской.

Флоренс переступила порог и оказалась во дворе их с Геммой дома.

Стояло раннее утро. Волшебница позвала девушку гулять в лес.

«Надо было выглянуть в окно, прежде чем соглашаться», – подумала Фло, плотнее натягивая шапку и накидывая капюшон.

На улице свирепствовал небывалый снегопад. Именно свирепствовал. Словно зима требовала подтверждений своей бесконечности. Но снежинки были на удивление крупными и мягкими. Совершенно безобидными. И только мельтешили в воздухе, закручиваясь в вихри.

«У старой волчицы выпали зубы».

Гемма взяла Флоренс под руку и повела за собой в лес.

Поведение волшебницы со вчерашнего дня, как они повстречались с Бирюзовым Стражем, совершенно не изменилось.

«Это в моем мире на тебя начинают смотреть свысока, как только узнают, что ты беспомощно влюблен. Как хорошо, что в Поднебесье все по-другому».

Они петляли между высоких сосен, проваливаясь в снег. Метель заставляла Флоренс пробираться с закрытыми глазами. Девушка только чувствовала, как по лицу стекали капли воды. Снежинки мгновенно таяли после того, как падали на лицо.

Наконец, они вышли на поляну. И только тогда Фло поняла, что весь путь они проделали молча.

– Я хочу спросить тебя кое о чем, – произнесла Гемма и улыбнулась, глядя на девушку.

Та выглядела, словно котенок, которого ткнули мордочкой в миску с водой. Такой же недовольный взгляд. Все лицо её было мокрым.

Сама волшебница сумела уберечь себя от бушующей в лесу метели. Будто снежинки хранили по отношению к ней такое же почтение, как и Флоренс.

Девушка на мгновение затаила дыхание, залюбовавшись Геммой: ясный взгляд серых глаз, волосы, выбивающиеся из-под мехового капюшона, и такое спокойствие во всем облике.

– Недавно ты сказала мне, что любишь женщину, – начала Гемма, опустив глаза.

«Вот же палево», – вспомнила Флоренс.

– Да, я бы тоже с удовольствием послушал эту душераздирающую историю, – раздался вдруг голос Фредерика, а вслед за этим появился и он сам.

– Ты? – воскликнула Фло.

– Фредерик, что ты здесь делаешь? – спросила брата не менее удивленная Гемма.

– Прогуливаюсь, – ответил призрак, с ленивым видом выходя из-за сосны.

Флоренс застонала, закатывая глаза.

– То, что ты выжила после стрел Стражей, не дает тебе права соблазнять мою сестру, – произнес он, закладывая руки за спину.

Его гордый тонкий силуэт смотрелся черным посреди белоснежной метели.

– Отвяжись, прошу тебя!

– Ты хочешь соблазнить её!

– Не болтай ерунды, – отрезала Фло, которой всего лишь мысль о сексе с Геммой казалась кощунством.

– Ты хочешь этого! – настаивал Фредерик, сверля девушку взглядом.

– Тебя это не касается, – произнесла девушка сквозь зубы.

– Ошибаешься, – бросил призрак и в следующую секунду выпрямил руку, в которой что-то мерцало.

Прежде, чем Флоренс успела сообразить, что происходит, Гемма выступила вперед и жестом создала защитный экран от заклинания брата.

Между ними вмиг выросла энергетическая стена, прозрачная на вид, с легкими розовыми разводами. Как поверхность мыльного пузыря.

– Так чего она хочет? – спросила Гемма у брата, наклонив голову.

Тот с глухим рычанием стряхнул зарождавшийся огненный шар с руки. Стена медленно стала таять в зимнем воздухе.

– Она хочет переспать с тобой, – произнес Фредерик, сверкнув карими глазами.

– А что, это незаконно? – спросила Фло, выгибая бровь.

– Вообще-то нет, – холодно ответил ей призрак. – Особенно, если могут пострадать неокрепшие чувства. Ничто не должно вредить Закону. И все должно служить ему.

– Тогда почему мы говорим о сексе? – взмолилась Флоренс.

Ей хотелось, прикрыть Гемме уши. Хотелось, чтобы волшебница никогда не слышала таких слов.

Да, Фло была влюблена. Наверное. Наверное, именно это она чувствовала. Потому что испытываемые девушкой к волшебнице чувства так мало были похожи на привычную влюбленность. Её эмоции охватывали столько всего. От желания укрывать Гемму теплым плащом, когда та поводила плечами от холода, до желания уверовать в Закон. Секс был последним, о чем Флоренс могла думать.

Она запрокинула голову к небу. Неба не было видно. Только метель.

– А что такое секс? – вдруг услышала девушка вопрос Геммы.

И Фредерик, и Флоренс оба посмотрели на волшебницу.

– Поверить не могу, – сама себе прошептала девушка. – Братец объяснит тебе, – добавила она громче.

Призрак бросил на Фло полный негодования взгляд, но решил не сдаваться.

«Значит, про зрячее сердце надо рассказывать, а про секс не надо. Вот это мирок», – подумала про себя девушка.

– Это, – сдержанно произнес Фредерик, стараясь не смотреть на сестру. – Это процесс, целью которого является наслаждение.

– Высшее наслаждение в Законе, – перебила его волшебница.

Флоренс наблюдала за ними, думая о том, откуда Фредерик знает то, чего не знает Гемма.

– Это процесс деторождения, только без рождения детей, – попробовал призрак с другой стороны.

– Что за чепуха? Какой в этом смысл? – спросила Гемма.

Фредерик закатил глаза. Потом зло посмотрел на Флоренс.

– Твоя взяла. Но попробуй только пальцем её тронуть.

И он исчез.

Фло молча повела бровями.

– Иногда он несет такой вздор, – произнесла Гемма.

Она повернулась к девушке с улыбкой.

– Так было не всегда? – спросила Флоренс.

– Нет, конечно, – весело ответила волшебница. – Особенно поначалу все было совсем по-другому. Фредерик был другим. Я не знала человека лучшего, чем мой брат.

– А почему сейчас он такой? Его же просто нельзя выносить!

– Сейчас он страдает, – улыбнулась Гемма, подбирая полы мехового плаща. – То, каким он видит себя и то, как относятся к нему окружающие, сильно не совпадает друг с другом. И он обижается и страдает. Ему больно. Естественное следствие гордыни.

– Вот кто бы меня в детстве предупреждал, что есть такие естественные следствия.

В этот момент где-то далеко и высоко в небе взошло солнце. Облака не рассеялись, но солнечный свет будто проникал сквозь все преграды. В лесу стало светло.

– Так вот, – начала Флоренс. Она помнила, о чем Гемма хотела поговорить. И девушке не хотелось выглядеть в глазах волшебницы увиливающей трусихой. Она скажет ей правду. Ведь, как утверждают гномы, это легче всего.

– Да, я говорила тебе, что любила женщину. И это было так. Но и вчера…

Фло вынула руки из карманов куртки, но, не зная, куда их деть, засунула обратно.

– Вчера я тоже не врала тебе. Я говорила, что чувствую.

Девушка, собравшись с силами, прямо посмотрела на Гемму.

– А что чувствуешь ты? – спросила она.

Волшебница опустила глаза. Улыбка её стала мягкой и задумчивой. Затем она вдруг посмотрела вокруг себя, подставляя открытые ладони медленно кружащим в солнечном молоке снежинкам.

– Я чувствую весну, – ответила она.

Флоренс рассмеялась и, следуя примеру Геммы, тоже осмотрелась.

Так светло было вокруг. Весь лес был наполнен незнакомым светом, таким тонким, словно едва родившимся. И было совершенно ясно, что снег – это просто последний покров чего-то совершенно нового.

«Я чувствую весну», – повторила про себя Фло, вздыхая глубоко и с облегчением.

Правда несла в себе освобождение.

– Гемма! Флоренс!

Со стороны тропинки послышались крики Ансельма. Причем они приближались с такой скоростью, будто нетронутый несся на лошади.

Волшебница, схватив девушку за руку, побежала прочь с поляны.

– Ансельм! – звала Гемма. – Ансельм, мы здесь!

Выбежав из леса, они увидели нетронутого, который на самом деле был на лошади. Управляя норовистым гнедым жеребцом, Ансельм топтался на месте, едва сдерживая коня.

– Новенький! В Поднебесье новичок! – громко и радостно возвестил нетронутый.

И Флоренс, и Гемма обе удивленно замерли.

Гемма вдруг засмеялась, так неожиданно и даже неуместно. Она выпустила руку Фло и села в сугроб.

Девушка увидела слезы на щеках волшебницы и тут же опустилась рядом с ней. Колени погрузились в снег.

– Что такое? – Фло взяла ладони Геммы в свои, заглядывая ей в глаза с нежной, успокаивающей улыбкой. – Почему ты плачешь?

Волшебница всхлипнула со смешком и подняла глаза на Флоренс. Слезы блестели в них, а само лицо Геммы было просветленным. И Фло глубоко вздохнула, понимая, что ничего страшного не случилось.

– Я просто так рада, – произнесла Гемма. – Так рада, что теперь это не касается никого из нас.

Флоренс рассмеялась, качая головой. Она помогла Гемме подняться, затем отряхнула налипший снег со своих замшевых брюк.

Девушка привлекла волшебницу к себе, пряча ладони женщины у себя на груди. Она обняла Гемму рукой за плечи и поцеловала в висок, ощущая, как из-под капюшона волшебницы ей навстречу пахнуло теплым воздухом, несущим запах волос Геммы.

– Приходите в замок! – крикнул им Ансельм и пришпорил коня, тут же исчезая в метели, которая и не думала стихать.

– В замок, – простонала Флоренс, глядя ему в след. – Я не хочу в замок. Там же его Высочество Невменяемость.

– Пойдем, – сказала Гемма. – Отнесись к нему снисходительно.

– Я? К Принцу? Так у вас все устроено? – ворчала Фло, ступая за волшебницей.

– К тому же после лестницы и Стражей ты важный человек в Поднебесье, – произнесла Гемма.

– После какой лестницы? – не поняла девушка.

– Флоренс, – покачала головой волшебница, беря девушку за руку и быстрым шагом устремляясь по тропинке.

Она не хотела пропустить встречу новичка.

Гемма еще не знала, как она сообщит Фло, что из-за неё девушка лишилась приема в свою честь. Но, учитывая сложившиеся обстоятельства, Гемма надеялась, что Флоренс простит её.

К замку со всех сторон стекались люди. Никто внимания не обращал на вьюгу, даже воротники не поднимали. И снег так и кружился вихрем вокруг людей, бессильно требуя внимания и не получая его.

Чего нельзя было сказать о Флоренс. Та уже привыкла к не очень-то дружелюбному отношению жителей. Поэтому сейчас приветливые улыбки и кивки вызывали у девушки недоумение.

– Чего им надо от меня? – спрашивала Фло, все же улыбаясь и кивая в ответ.

– Ничего не надо, – отвечала Гемма. – Просто посмотреть хотят. Тебе же не жалко?

– Если только посмотреть, – бурчала Флоренс, продолжая улыбаться и кланяться.

Вместе с потоком людей женщины пробрались в замок.

Коридоры гудели от топота сотен ног. Казалось, самый камень в замке ожил и начал вибрировать.

Вдруг девушка почувствовала, как кто-то взял её за свободную руку. Чужая ладонь была прохладной и сильной.

Флоренс обернулась и увидела Рому. Та мельком улыбнулась девушке, продолжая смотреть перед собой, выбирая дорогу в толпе людей.

– Третья ступень? – спросила Рома, улыбаясь еще шире. – Недурно для новичка.

Фло смутилась. Из уст Главы Ученого Совета похвала звучала, как и должна была – снисходительно.

Затем Рома еще раз повернулась к ним. На этот раз она посмотрела на обеих.

– Бирюзовые Стражи, значит, – она качнула головой. Опять же с этой все знающей и понимающей улыбкой.

Девушке казалось, Рома едва сдерживает себя, чтобы не рассмеяться.

Флоренс почувствовала, что краснеет.

– Рома, прекрати, – сказала Гемма, тоже начав улыбаться в тон той.

Наконец, поток вынес их в тронный зал, в дальнем конце которого располагалась вся знать Поднебесья.

От увиденной картины у Фло мурашки побежали по спине: два королевских трона были пусты. Ведь Королева Аделаида была призраком, а Король Изидор так и не вернулся в Поднебесье.

Великий Принц Аделард сидел по левую руку от пустующего трона отца. Рядом стоял Лорентин.

Младший Бакалавр и Бакалавр Средней степени располагались на высоких стульях с резными спинками по правую руку от трона Аделаиды. А за ними сидел беспрестанно шевелящий губами Бартомиу. Зельевар уставился невидящим взглядом поверх гудящей толпы. Происходящее в зале, казалось, его мало волновало.

Справа от Бартомиу стоял еще один пустующий стул. Старший Бакалавр, как всегда, не удостоил своим присутствием очередное общественное собрание.

Позади стена была занавешена бордовой портьерой, складки которой нежно струились до самого пола.

Лорентин каким-то образом смог углядеть Флоренс в многочисленной толпе и помахал её рукой. Принц Аделард обернулся на сына, проследил за его взглядом и на удивление приветственно кивнул всем троим. Его руки в кожаных перчатках покоились на подлокотниках трона. Лицо было суровым и торжественным. Темные глаза смотрели открыто и прямо.

Бакалавр Средней степени ласково щурил прозрачные глаза. Прозрачный балахон колыхался на стуле, спинка которого была видна сквозь тело бакалавра.

Младший Бакалавр то и дело поправлял сползающие на нос очки, смотрел, как обычно, в пол, и всячески говорил своим видом об испытываемой нервозности.

Флоренс поморщилась. Как можно было так волноваться рядом со своим умиротворенным прозрачным соседом?

Затем девушка увидела, что перед волшебниками стоял незнакомый молодой человек, щуплого вида. Невысокий. На первый взгляд ему было лет тридцать. Его светловолосая голова была опущена, как у приговоренного на смерть. Руки сцеплены перед собой. Пальцы подрагивали, но на фоне Младшего Бакалавра новичок являл собою само спокойствие. И смирение.

Флоренс охватили противоречивые чувства при взгляде на Мартина. Толпа уже разнесла приглушенным шепотом имя новичка по залу.

С одной стороны, Мартин выглядел так, словно его сейчас поведут на эшафот, но, с другой стороны, спину он держал прямо, плечи были гордо развернуты. И только голова опущена.

В этот момент Великий Принц поднялся с трона.

Он выступил вперед и встал рядом с новеньким.

Вдруг Флоренс поразила мысль, что Мартин мог прийти из её мира. Его серая толстовка и коричневые вельветовые брюки вполне могли быть куплены в каком-нибудь H&M. И эта возможность настолько захватила девушку, что она полностью пропустила мимо ушей приветственную речь Аделарда.

«А что ты сделаешь, даже если это так? Спросишь, из какого он штата? Не прихватил ли он с собой бутылочку Джека Дэниэльса? Поругаем правительство и обсудим последний Оскар? – думала про себя Флоренс, невидящими глазами следя за тем, как шевелились губы Аделарда. – Хотя, последний Оскар у нас был, скорее всего, разным».

– И теперь Мартин выберет себе семью, в которой будет жить, – долетели до сознания девушки последние слова Принца, произнесенные хорошо поставленным, крепким голосом.

Флоренс заморгала.

– Что значит, выберет себе семью? – повернулась она к Гемме.

– Да, – кивнула волшебница, смущенно кусая нижнюю губу. – Я лишила тебя первого желания.

– Все намного хуже, – возразила ей Фло громким шепотом. Её зеленые глаза возмущенно сверкали в полумраке зала. – Ты лишила меня выбора.

– Значит, ты должна была поселиться именно у Геммы, – произнесла Рома, опуская руку девушке на плечо. – Прошлое всегда законно.

«Должна была», – эти слова эхом отозвались в сознании волшебницы и Главы Ученого Совета.

Флоренс еще не знала, кто в Поднебесье управлял всем должным, которое происходило, как случайное. А Гемма с Ромой, не сговариваясь, посмотрели в сторону Бакалавров. На пустующий стул.

– Если я должна была выбрать тебя, то ты должна мне первое желание, – произнесла Флоренс, у которой были свои соображения по поводу того, кто, что и кому был должен.

– Конечно, – отсутствующим тоном произнесла Гемма, продолжая смотреть на пустой стул Старшего Бакалавра.

Фло уже набрала в грудь побольше воздуху, чтобы выдать тираду в ответ, но короткое прикосновение пальцев волшебницы к её руке заставило девушку передумать.

Вдруг толпа зашевелилась и ожила.

Поначалу Флоренс не могла понять, кто и куда направляется, и только потом девушка уловила общий принцип движения.

Толпа словно превратилась в огромную змею, голова которой устремилась к новичку. Все жители Поднебесья должны были пройти мимо Мартина, чтобы тот мог выбрать человека, с которым останется жить.

– А если он ошибется? Если потом ему кто-нибудь понравится больше? – шептала Фло, ступая маленькими шагами за Ромой.

– Переезды в Поднебесье никто не отменял, – успокаивала её блондинка.

– И все-таки… Он всего час в нашем мире, как он может выбирать?

– Тебе это не помешало, – напомнила ей шедшая позади Гемма.

– Я – другое дело. У меня были гномы.

– Кому были нужны твои гномы? – говорила Рома.

– Всем! – шепотом восклицала Флоренс. – И мне в первую очередь!

– Я все понимаю. Третья ступень, Бирюзовый Страж и все такое, – обратился к ним двигающийся навстречу мужчина из переднего ряда. – Но имейте уважение к традиции!

Фло встретилась взглядом с волшебником, который только что сделал им выговор, кисло улыбнулась в знак извинения и замолчала.

– Извините, – произнесла Рома с кивком.

Следующий всплеск эмоций Флоренс, которая быстро устала молчать и монотонно при этом передвигать ногами, был прерван чистым детским криком, словно ножом полоснувшим установившуюся в зале тишину.

– Мама!

В первое мгновение Фло подумала, что кому-то из детей плохо. Но затем увидела, как Прозерпина сорвалась со своего места из первого ряда и бросилась Мартину на шею.

Именно с этим криком.

– Мама! – продолжала кричать девочка, вцепившись в новичка. В голосе её была и радость, и мольба, и боль.

Флоренс почувствовала, как на глаза навернулись слезы.

– Она каждый раз так делает? – с нервным смешком спросила девушка у Ромы, которая остановилась как вкопанная.

Глава Ученого Совета отрицательно покачала головой, пристально наблюдая за сценой.

Мартин, конечно, опешил, но потом осторожно погладил Прозерпину по спине, по волнистым после заплетенных на ночь косичек волосам. Его ладонь была чуть больше головы девочки.

– Прозерпина! Прозерпина! – звала сестру Селена. Но все без толку.

Прозектор стоял, как громом пораженный, но не мог отвести впалых глаз от дочери на руках нового жителя Поднебесья.

– Чья ты? – тихо спросил Мартин Прозерпину после того, как поставил на пол.

Она, задрав голову и ни на секунду не переставая смотреть на мужчину, указала рукой в сторону отца.

– Я выбрал себе дом, – обратился новенький к Аделарду.

После этого в высшей степени непонятного для всех происшествия жители стали потихонечку расходится. Маленькими группами они покидали тронный зал.

Флоренс почувствовала, как кто-то смотрит на неё. Обернувшись, она заметила Лорентина. Королевский отпрыск стоял у дверей, которые вели во внутренние покои замка. Он махал девушке рукой, зовя к себе.

Фло тронула ладонь Геммы и кивнула волшебнице в сторону мальчика.

Лорентин исчез в дверях. Но так как переход не охранялся, девушка с волшебницей беспрепятственно проникли в коридор вслед за принцем. Там было на удивление темно. Только в противоположном конце на пол падал косой прямоугольник света от открытой двери, ведущей в следующие покои. В самом же коридоре царил сумрак. Лорентина нигде не было.

Флоренс осторожно двинулась вперед. Гемма за ней, прихватывая подол, чтобы не шуршал.

– Дитя моё, – раздалось перед самым носом девушки кряхтение с извиняющимися нотками, но такими, что явно чувствовалась их неискренность. – Дитя моё, остановись.

От стены отделилась тень, и перед Флоренс предстал старик в глубоких летах. В сумраке коридора он казался призраком, за которого девушка сначала и приняла его. Но затем вспомнила, что уже где-то видела старца. Равнодушные бесцветные глаза на деланно приветливом лице напомнили Фло о ночной встрече у колодца.

– Дед! – с облегчением произнесла Флоренс. – Что ж ты прыгаешь на людей-то прям из темноты? Так и напугать недолго. Ты заблудился? Тебя проводить?

Девушка уже хотела было взять старика под локоть, как почувствовала ледяные пальцы Геммы у себя на запястье. Хватка была такая, словно волшебница опасалась за свою жизнь.

– Что случилось? – Флоренс обернулась на женщину.

Серые глаза той испуганно горели в темноте. По полу коридора пополз мерцающий серый свет, словно стая блестящих мышей. Задев подол голубого мехового плаща Геммы, мерцание переметнулось на накидку волшебницы.

Фло передернула плечами, прогоняя желание стряхнуть его оттуда.

– Что такое? – повторила девушка.

– Не трогай его, – тихо произнесла Гемма, не спуская глаз со Старшего Бакалавра.

– Дед заблудился в замке. И не мудрено. Мы только проводим его домой.

– Нет, – Гемма отчаянно замотала головой. Волосы разметались по её плечам.

– Он безобидный, – успокаивала её Флоренс.

– Нет! – громко шептала Гемма.

Девушка совсем не понимала её волнения. Она повернулась обратно к старику, но тот уже был не один.

Рядом с ним стоял Бартомиу. Зельевар, перебирая пальцами, тянул руки к Флоренс, но не касался её. Встревоженный взгляд его метался по высокой фигуре Фло, отыскивая на ней что-то, известное одному старику.

Шепча непонятные слова, Бартомиу вдруг схватил девушку за плечи и заглянул ей в глаза. Фло отпрянула назад, неприятно пораженная безумным выражением в его глазах. Но это было не привычное милое безумие старца. Нет. Так горят глаза фанатиков, готовых убивать и жечь на своем пути все, что встретится.

Гемма в свою очередь еще сильнее сдавила запястье Фло. Другой рукой она вцепилась девушке в новую замшевую куртку. Старая так и осталась у Лорентина.

Бартомиу и Гемма словно боролись за Флоренс, каждый желая перетянуть её на свою сторону.

Старший Бакалавр серой тенью возвышался за Бартомиу, безмолвно наблюдая за сценой.

– Скажи, как? – разобрала, наконец, Фло шепот зельевара, на которого девушка опять перевела изумленный взгляд.

Все происходящее неимоверно удивляло её.

– Как что? – резко и громко спросила она, нарушая давящую тишину в коридоре.

– Как тебе удалось это? – тянул Бартомиу, сверкая полоумным взглядом.

– Как мне удалось что? – не понимала Фло.

– Это!

– Ах, это!

Флоренс не понимала, чего он хотел от неё. Стряхнув с себя сухие костлявые руки зельевара, которые в темноте, выглянув из широких съехавших вниз рукавов, казались тонкими белыми сучьями давно умершего дерева, она сделала шаг назад, загораживая собою Гемму.

Фло отчетливо чувствовала её страх. Неровное сбивчивое дыхание волшебницы холодило волоски на затылке девушки, заражая страхом. И чтобы сохранять трезвость восприятия, Флоренс приходилось постоянно трясти головой.

Бартомиу вдруг весь переменился. Плечи его опустились, взгляд потух, вперившись в пол, губы продолжали беззвучно шевелиться, но он опять выглядел собой – милым безумным Бартомиу.

– Прости старика, – бормотал он. – Прости.

– Кого поведем домой первым? – спросила девушка у Геммы, решив, что представление окончено. – Зельевару, определенно, нездоровится. Да и тому, второму, скорее всего, тоже.

– Прежде ты ответишь на вопрос, – прогремел голос Старшего Бакалавра.

– Да я бы с удовольствием, – обрадовалась Фло тому, что дело сдвинулось с мертвой точки. – Что за вопрос-то?

– Ничего не говори ему, Флоренс, – взволнованно произнесла Гемма.

Девушка почувствовала, как волшебница выпрямилась за её спиной. Гемма отпустила куртку Фло и встала рядом с ней.

– Ничего не говори им, – повторила женщина.

– Здесь я отдаю приказания, – произнес Старший Бакалавр.

Почтительным движением, совершенно не вяжущимся с его ко всему и вся равнодушием, он отодвинул Бартомиу в сторону и остановился перед Флоренс.

– Я, – повторил он.

– Отдавайте, – пожала плечами девушка.

Она приняла свой самый скептический вид, говоря тем самым, что он может сколь угодно долго сотрясать темный холодный воздух коридора.

– Мне достаточно пошевелить пальцем, – произнес Старший Бакалавр. Начиная свирепеть от выказываемого ему непослушания.