Текст книги "Во Имя Закона (СИ)"

Автор книги: Джорди Риверс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Шевелите, – не удержалась Флоренс.

Старик поднял руку, но в этот момент Гемма выступила вперед. Решительно. Бесстрашно.

Волшебница никогда не предполагала, что может настать такой миг. Миг, в который ей придется сражаться с самым древним магом Поднебесья. Даже сейчас, стоя напротив Старшего Бакалавра, она не верила, что это произойдет.

Но также она знала, что если Бакалавр бросит заклинание, она ответит. Без тени личного противостояния или личной неприязни, которая, определенно, присутствовала. Просто одно действие повлечет за собой другое.

Старец с явно чувствуемым пренебрежением переводил взгляд с одной строптивицы на другую.

– Ты мстишь мне? – спросил он холодно, остановив взгляд на Гемме.

– Нет, – ответила та, качнув головой.

– Ты винишь меня в смерти своего брата?

– Нет, – опять последовал ответ.

– Тогда в чем же?

– Вы обещали мне выбор и не дали его, – с горечью в голосе ответила Гемма, сама не ожидая того.

– Думай, что говоришь, глупая! – взревел Старший Бакалавр. И бесцветные глаза его гневно засверкали.

– Тебе бы самому не помешало следить за своей речью, – не выдержала Флоренс.

Старик на секунду повернулся к ней. Посмотрел на неё, как на ничего не смыслящего в разговоре гнома, и снова впился жестким взглядом в лицо Геммы.

– Ну и отлично! – проговорила Фло, находя в темноте руку волшебницы, которая безвольно висела рядом.

Ладонь Геммы была ледяная снаружи, но внутри чувствовался жар.

– Спасибо вам за этот приятный бессмысленный разговор, но нам пора.

И с этими словами, она, крепко держа Гемму за руку, развернулась и двинулась по мерцающей змейке ползущих по полу серых огоньков к двери.

– Ты получишь свой выбор! – раздался им в спины голос Старшего Бакалавра.

– Да-да, мы зайдем на днях, – бросила Флоренс через плечо, понимая только одно: ей надо как можно быстрее увести Гемму отсюда.

– Кто это? – спросила Флоренс у Геммы, когда они вышли из замка.

Вовсю светило солнце. После темного коридора его лучи были глотком свежего воздуха. По обе стороны тропинки, по которой девушки направились к дому, возвышались высокие сугробы, но под ногами волшебниц сверкали маленькие лужицы, в которых отражалось голубое-голубое небо.

– Это тот, кто послал Фредерика на смерть, – ответила Гемма, осторожно ступая замшевыми башмачками по скользкой тропинке.

– Но это же простой дед! – удивилась Флоренс, лавируя между лужицами вслед за волшебницей.

– Еще какой непростой, – ответила Гемма. – Ты уже знакома с Бакалаврами Младшим и Средней Степени. Это Старший Бакалавр.

– Высокого полета, однако, птица! – присвистнула Флоренс. – А почему его не было в тронном зале на торжественной церемонии по встрече новенького? Там же были все.

– Он считает такие вещи не важными, – ответила Гемма.

– А мило поболтать с нами в коридоре ни о чем, значит, важно?

Волшебница остановилась. Она развернулась к девушке. Гемма хотела что-то сказать. Что-то, определенно важное и очень существенное, но Флоренс просто потерялась в её глазах. В них отражалось всё. Сомнения и догадки, волнение и тревога, но самое главное, в глазах Геммы отражалась приходящая в Поднебесье весна. Потому что цвет новой жизни, зарождающейся в самой глубине весны, посреди еще белого снега, посреди громадных мягких сугробов, цвет этой новой жизни был именно серым. Как и выразительные блестящие глаза волшебницы.

Это потом весна раскрасит небо, деревья, людей в радужные цвета, пока же надо было добавить в белоснежный мир зимы хоть немного краски. Самой простой.

– Я боюсь его, – тихий голос Геммы вырвал Флоренс из созерцания.

– Они же все братья, – возразила девушка. – В старшем должно быть что-то хорошее от двух младших. По мне, так средний вообще отличный парень!

– Кто братья? – не поняла Гемма.

– Бакалавры. Они же похожи друг на друга, как близнецы. Только один помоложе, другой постарше, а третий… посреднее, – весело закончила Флоренс, аккуратно ступая за волшебницей, готовая в любой момент подхватить женщину, если та вдруг оступится на скользкой дорожке.

– Флоренс! – Гемма опять остановилась и серьезно посмотрела девушке в глаза. – Ничто меня так не успокаивает, как твоя болтовня.

– Я рада, – рассмеялась Фло.

Следуя внутреннему порыву, буквально потребности, Гемма шагнула вперед к девушке, и та с готовностью обняла её, будто зная, что именно это сейчас необходимо волшебнице.

Гемма спрятала лицо на груди девушки, закрыла глаза и глубоко вздохнула. Она почувствовала, как в объятиях Флоренс, которой были чужды все её тревоги, сама она могла забыть о них и ощутить умиротворение.

Этой ночью Гемма долго не могла уснуть. И Флоренс слышала, как волшебница ворочалась на постели в своей комнате, несмотря на громкое сопение гномов под боком.

Гемма же всё вспоминала их разговор со Старшим Бакалавром. Поведение Бартомиу не пугало волшебницу, нет. Только Старший Бакалавр, как всегда. Она даже была уверена, что зельевар поддался приступу темного безумия именно из-за присутствия и влияния Старшего Бакалавра.

Но что тот имел в виду, когда сказал «Ты получишь свой выбор?».

Гемма ворочалась с боку на бок, пытаясь вернуть себе мир и покой, но тревога все больше снедала волшебницу. Тревога и страх перед грядущим.

«Отдавайте, шевелите». Гемма вспомнила, как Флоренс разговаривала со Старшим Бакалавром. Словно с выжившим из ума дедом. Девушка не понимала, кто перед ней. Но в этом была вся суть. Именно это и позволяло ей смотреть древнему волшебнику в глаза без внутренней дрожи.

Гемма шумно вздохнула и поднялась с кровати.

– Я не могу уснуть, – сказала она, появляясь на пороге комнаты девушки.

– Я слышу, – ответила Флоренс, и Гемма поняла по тону, что та улыбается.

Значит, ей были рады.

– Можно, я засну у тебя здесь? – спросила волшебница несмело, проходя в темноте вглубь комнаты.

«А где тогда буду спать я?», – подумала Флоренс, но вслух ответила:

– Конечно. Сейчас только подвину гномов.

– Не надо, – сказала Гемма и, легко махнув рукой, отправила спящих, закутанных в маленькие одеяльца Феррума и Магнума, к себе на кровать.

Флоренс напряглась. Она пристально следила за волшебницей. Не то чтобы Фло не доверяла Гемме, но ситуация складывалась несколько необычная, и более того: волнительная. Они с Геммой наедине, в одной комнате, в темноте.

«И в одной кровати!», – пронеслось в голове девушки, когда она поняла, что волшебница забирается к ней под одеяло.

Гемма же, не подозревая ни о чем, положила голову Флоренс на грудь, а руку на талию.

– У тебя так сильно бьется сердце, – прошептала волшебница с удивлением. – И ты совсем не дышишь. Флоренс, ты в порядке? – Гемма приподнялась на локте и заглянула девушке в глаза.

Та пребывала в совершенно ошеломленном состоянии.

– Ах, дышать? Да, сейчас, конечно, – выпалила Фло, заставляя себя сделать вдох.

Вдох-выдох. Кажется, так это делается?

– Я тебя смущаю? – спросила Гемма.

– Скорее, стесняешь, – ответила Флоренс внезапно охрипшим голосом, понимая, что за эти пару минут она успела позабыть и о том, как говорить.

Волшебница собралась было убрать руку с талии девушки, но Фло остановила её:

– Нет-нет, все в порядке. Я сейчас привыкну.

«Надеюсь, никогда этого не произойдет!».

– Хорошо, – выдохнула Гемма, вновь опуская голову девушке на грудь.

Флоренс закрыла глаза и постаралась дышать, как можно ровнее.

Но головокружение не проходило. Какая-то частичка девушки отделилась от тела и воспарила под потолок маленькой комнаты. И с высоты видела, как на кровати лежат два человека. Видела, как разметались на простыни длинные темные волосы Геммы, как выделяется в темноте белая ночная рубашка волшебницы.

– Кто бы мог подумать, что все так обернется? – сказала Гемма с улыбкой.

– Да, – согласился Фло с нервным смешком.

– Я всерьез подумывала о том, чтобы избавиться от тебя, – продолжала Гемма.

– А сейчас?

– Сейчас нет, ни в коем случае, – волшебница, сама того не подозревая, начала незаметно гладить девушку по животу. – Сейчас я чувствую твою любовь. Она как щит. Вне зависимости оттого, какой ты человек, труслива ты или бесстрашна, любовь в твоем сердце защищает меня от всего.

– Это Закон? – догадалась Флоренс.

– Да, – мягко улыбнулась Гемма. – Твоему сердцу не страшны стрелы Бирюзовых Стражей. Ты поднялась на третью ступень Лестницы Желаний. Ты дерзишь Бакалаврам и Великому Принцу. И ты меня любишь, – говорила волшебница, продолжая нежно водить рукой по талии Фло.

Девушка понимала, что ей не стоит обольщаться, она понимала, что Гемма вряд ли отдает себе сейчас отчет в своих действиях, и это превращало сложившуюся ситуацию в сущую пытку.

– Я никого не видела, похожего на тебя, – сказала волшебница, поднимая голову.

Флоренс рискнула посмотреть ей в глаза. И в этот момент она увидела столько нежности во взгляде Геммы, что все напряжение, сковывающее её, словно тисками, вмиг ушло. Осталась только головокружительная легкость.

Гемма смотрела на неё с нежностью. Только это было важно.

Фло почувствовала, как к ней вернулась способность шутить.

– Так получилось. Ты счастлива?

– Главное счастье – это Закон, – тут же ответила ей Гемма, каким-то даже сухим тоном. – И оно должен им оставаться. Тогда другое счастье нам не страшно.

– А счастье, разве, это страшно? – удивилась девушка. – Мне кажется, вы просто помешались все на своем Законе.

– Ты не веришь в Закон? – теперь пришла очередь Геммы удивляться.

Фло отрицательно мотнула головой по подушке.

– Почему же ты сражаешься на нашей стороне? На стороне Поднебесья и Бакалавров?

– Я сражаюсь не за Поднебесье и уж точно не за Бакалавров, – ответила Флоренс. – Я сражаюсь за тебя, за Ансельма, за себя и даже за твоего братца. К тому же, что бы мы здесь ни делали, какой бы бессмыслицей не занимались, это все лучше, чем было.

– А кем ты была раньше? – спросила Гемма.

– Промышленным дизайнером.

– Кто это?

– Никто. Быть гномом и то интереснее. Спи.

Флоренс поцеловала Гемму в лоб. Та поудобнее устроилась у девушки на груди и тут же мирно заснула.

Фло же думала о том, что, несмотря на весь свой гордый вид, (а Гемму не просто так звали в Поднебесье гордячкой, Флоренс прекрасно помнила волшебницу образца первых дней их знакомства: холодная, надменная и строгая), несмотря на все это, Гемма была невинна, совершенно невинна. Помыслы её были, как у ребенка. Волшебница, например, совершенно не знала, какое воздействие оказывает на окружающих её красота. Да, она знала, что красива, но о том, что может на этом одном только основании управлять волей другого человека, Гемма не подозревала.

А еще она ни разу не влюблялась. Её сердце еще не прозрело.

Флоренс чувствовала, словно держит в руках хрустальный сосуд. И хотя душа Геммы уже была омрачена гневом и недоверием, тоской и злобой, Фло не ощущала себя вправе добавлять к этому еще и любовь к женщине.

А вдруг это не законно? А вдруг Закон существует на самом деле?

Гемма шла в Университет. Ей просто необходимо было повидаться с Ромой.

Волшебница вспомнила свой утренний разговор с Флоренс.

– Мне так не хватает Фредерика, – говорила Гемма, разливая чай.

– Почему? Он же рядом, – удивлялась девушка, глядя на то, как солнечный зайчик играл на темно-русых локонах волшебницы.

Фло даже не искала источник отражения. Она искренне полагала, что само солнце делает это, ведь Гемма так прекрасна.

– Мне не хватает его прежнего. Доброго и понимающего, – объяснила Гемма.

– Зачем он тебе такой? – улыбнулась девушка, любуясь теперь маленькими, нежными руками волшебницы, которые держали пузатый фарфоровый чайник с заваркой.

– Чтобы поговорить, – произнесла Гемма. – О нас с тобой, – и смутилась.

– Почему ты не можешь поговорить с Ансельмом?

– Я знаю, что скажет Ансельм. Он всегда на стороне Закона. Мне хотелось бы послушать того, кто на моей стороне.

Флоренс захлопала ресницами.

В Поднебесье было столько народу. Но даже ей пришлось разговаривать с призраком.

– Поговори с Ромой, – предложила Фло.

– Конечно, – воскликнула Гемма, и глаза её засияли, озарив задумчивое до этого лицо радостным светом.

Флоренс опустила голову, стараясь избегать укоризненного взгляда Феррума. Неужели гном подозревал, почему девушка отправила волшебницу именно к Роме?

– Я скоро вернусь, – крикнула Гемма девушке уже из сеней.

– Не надо на меня так смотреть, – бросила Флоренс Ферруму.

– Ты съела мою лепешку! – возмущенно ответил гном.

– Ах это, – вздохнула Флоренс с облегчением. – Извини.

Затем хлопнула дверь, выпуская Гемму из дома.

Глава Ученого Совета сидела во дворе Университетского замка на скамье. Над головой блондинки возвышалась голая черноствольная липа, чьи тоненькие веточки были все охвачены инеем. Рома что-то записывала в блокнот. Она подняла глаза на приближавшуюся к ней женщину.

– Что-то случилось? – спросила она, заметив взволнованное состояние волшебницы.

– Мне надо с тобой поговорить, – перешла сразу к делу Гемма.

Рома встала, продолжая встревоженно поглядывать на волшебницу, засунула блокнот и карандаш в карман куртки и указала рукой на обледенелую выложенную камнем дорожку, ведущую к замку.

– Начинается метель, пойдем.

Резкие порывы ветра поднимали в воздух снежную крупу.

Женщины пришли в кабинет Главы Ученого Совета, где и разместились.

Рома попросила секретаря бакалавриата принести им какао.

– О чем речь? – спросила блондинка, облокачиваясь на край стола и скрещивая руки на груди.

Сегодня Рома была в коричневом брючном костюме из твида, на ногах высокие рыжие замшевые ботинки на шнурках. Распущенные волосы локонами лежали на плечах. Голубые глаза смотрели внимательно и с интересом.

– О Флоренс, – тихо произнесла Гемма и опустила голову. Потом резко подняла её, вперилась взглядом в лицо Главы Ученого Совета и добавила, – и о любви.

Она сидела на стуле, держа спину прямо, сложив аккуратные ладошки одна на другую на коленях. Подол платья лимонного цвета опускался до пола.

– Поэтому ты пришла ко мне? – Рома с пониманием повела бровью. – Из-за Миланы?

– Из-за Миланы? – переспросила Гемма. – Нет. Из-за Флоренс. Она сказала, что мне надо поговорить именно с тобой.

Рома спрятала улыбку, встала и прошлась по кабинету.

Затем, не сдержалась и рассмеялась.

– Почему ты смеешься? – удивилась Гемма.

– Потому что Флоренс видит то, чего не видишь ты. Она, пробыв здесь пару месяцев, возможно с первого взгляда поняла то, чего ты не поняла за десятилетия нашей дружбы.

– Но у Фло ведь зрячее сердце? – возразила волшебница. – Конечно, она видит то, чего не вижу я.

– Да, ты права. Извини, – успокоилась Рома. – Так что ты хотела у меня спросить?

Гемма вздохнула, посмотрела Главе Ученого Совета прямо в глаза и как-то отстраненно, словно важность задаваемого вопроса давно уже лежала тяжкой ношей на ней, произнесла:

– Как это – любить?

Рома остановилась, застегнула пиджак на две большие круглые пуговицы, расстегнула пиджак. Затем опять оперлась о стол и спросила:

– Ты же любишь Ансельма и Фредерика?

– Но это же другое?

– Другое, – согласилась Рома.

– Расскажи мне, – попросила Гемма. И на глаза её навернулись слезы.

Глава Ученого Совета смотрела на волшебницу. Со стороны можно было сказать, что они одного возраста. Но между ними пролегала пропасть. Пропасть, которая одну делала ничего не смыслящим ребенком, а другую наделяла мудростью.

Рома подошла к Гемме, опустилась рядом с ней на корточки. Она смахнула большим пальцем слезинку с щеки волшебницы, а затем взяла её руки в свои.

– Не надо плакать. Все очень просто. Это чувство не спутаешь ни с одним другим.

Гемма улыбнулась сквозь слезы. За прошедший год без Фредерика она привыкла перед всеми держать оборону, привыкла носить маску гордости, не позволяя никому видеть свою уязвимость. Но перед Ромой она могла быть ранимой, и сейчас Гемма вдруг поняла, какое это счастье, когда можно не скрывать слезы, пусть даже они самой себе кажутся глупыми.

– Когда ты полюбишь, ты будешь готова защищать своего любимого человека ото всех бед. Не раздумывая. Ценой собственной жизни. Когда ты полюбишь, ты вдруг увидишь рядом с собою целый мир, скрытый от чужих глаз, но открывшийся тебе. Другие будут смотреть на твоего любимого человека и будут видеть поверхностное. Будут видеть дерзость, ты же будешь видеть благородство, они будут видеть равнодушие, ты же будешь видеть бесстрашие. Когда ты полюбишь, то все вдруг встанет на свои места. И то, что казалось тебе до этого несправедливым, вдруг обретет свой смысл. Ты почувствуешь неудержимое желание делиться собой с этим человеком и со всем миром, потому что тебя вдруг станет так много, и ты будешь переполнена. Когда ты полюбишь, Закон вновь предстанет пред тобою во всей своей неопровержимой простоте: ты не одна, и твое сердце живо. Оно прозреет. Потому что поймет, нет большей драгоценности, чем любить. Ничто другое не сравниться с этим наполняющим тебя чувством, чувством, которое подарит тебе сопричастность этому миру. Потому что никакое другое чувство на это не способно.

Рома говорила ровно, но взволнованно. Ей хотелось вместить в эти несколько важнейших для Геммы минут как можно больше. И волнение Главы Ученого Совета передавалось волшебнице, заставляя её серые глаза становится круглее от зарождающегося в голове осознания.

Гемма ощутила, как в горле возник ком.

Рома мягко улыбнулась.

– Потребовалась смерть брата и вмешательство той стороны, чтобы разбудить твое сердце.

Гемма благодарно кивнула и встала, чем заставила Рому тоже подняться на ноги.

Волшебница долго и без слов смотрела в голубые глаза Главы Ученого Совета, которые светились теплотой.

– Спасибо, – сказала, наконец, Гемма, поворачиваясь к двери.

– Стой, – позвала её Рома. – Есть кое-что еще.

– Кое-что еще? – обернулась Гемма.

– Да. Но я не скажу тебе, что именно. Ты узнаешь, когда почувствуешь. А нет, так нет. Я не хочу заставлять тебя искать то, чего возможно нет.

– Кое-что еще, – повторила Гемма и улыбнулась, светло и легко. – В этом весь секрет?

– Что ты, никаких секретов, – развела руками Рома.

– Спасибо, – еще раз сказала Гемма и ушла.

Флоренс в это время сидела на кухне, качаясь на стуле. В маленькое окошко падал рассеянный свет. За окном кружила снежная буря. Словно зима зубами вгрызалась в Поднебесье, не желая уходить.

– Я бы тоже держалась до последнего, если бы случалась раз в десятилетия, – бросила Фло через плечо вошедшему Ансельму.

Нетронутый был белым, как сугроб, и замерзшим. Короткие волосы и борода были сплошь покрыты инеем. Снег лежал на воротнике, плечах, вываливался из карманов. Девушка почувствовала, как мороз пробежал по коже от одного только вида Ансельма, но волшебнику было все нипочем. Он улыбался, отряхивая куртку от снега. По лбу стекали ручейки тающих в волосах льдинок.

– Гемма! – вдруг вскочила Флоренс на ноги, и стул с грохотом опрокинулся позади неё. Спавшая у печи кошка подпрыгнула на все четыре лапы, выгнувшись дугой.

– Её же занесет снегом, – взволновалась девушка.

– Снегом? – переспросил Ансельм.

Фло схватила с вешалки меховую накидку волшебницы и бросилась к двери.

– Она уходила рано утром. Метель еще не началась.

– Успокойся, Флоренс, – остановил её Ансельм. – Она может о себе позаботиться.

– Но я не хочу, чтобы она делала это сама. Я хочу заботиться о ней, – выпалила Фло, натягивая замшевые полусапоги.

– Ты заблудишься в такую метель.

– Ты пойдешь со мной, – безапелляционно бросила девушка.

Ансельм глубоко вздохнул. Потер еще не высохшую бороду, опять надел куртку и молча вышел во двор.

Ветер был такой сильный и летящий в лицо снег так кололся, что Флоренс, в конце концов, решила идти задом наперед. Метель бушевала нещадно, девушка не узнавала знакомые тропинки на развилках в лесу. Все вокруг кружило перед глазами вместе с ворохом снега. Ансельм был прав: одна она бы легко могла заблудиться. Фло посмотрела на волшебника. Тот шел сквозь бурю, как ледокол, даже не морщась.

– Ансельм, сделай что-нибудь! – взмолилась, не выдержав, девушка.

– Сделать что? – спросил на ходу волшебник.

– Спаси меня, друг. Я не дойду.

Нетронутый улыбнулся в бороду и повел перед собой рукой.

Их с Флоренс тут же окружил воздушный пузырь, метель осталась за его пределами.

– Можешь же, когда хочешь! – обрадованно воскликнула девушка, а потом внезапно остановилась.

Ансельм повернулся к ней.

– Ты это имел в виду, когда говорил, что Гемма сама может о себе позаботиться? – тихо спросила Фло.

Нетронутый улыбнулся, проводя рукой по коротким волосам, стряхивая снег.

– Получается, я совсем ей не нужна? – голос Флоренс стал почти жалобным, она уронила руки с накидкой, которую до этого прижимала к груди.

– Думаешь, Гемме нужно волшебство? – спросил Ансельм, подходя ближе.

– Я не знаю, что ей нужно, – проговорила девушка.

Вокруг стояли красивые высокие сосны. Фло угадывала их совершенные ровные стволы даже в разыгравшейся непогоде, сквозь мельтешащие перед глазами снежные вихри.

– Ты ведь уже любила женщину? – спросил нетронутый.

– Но Гемма не просто женщина! – тут же воскликнула Флоренс с отчаянием в голосе.

– Не просто?

– Раньше, влюбляясь, я никогда не думала о другом человеке, – Фло подняла на Ансельма растерянный взгляд. Она видела только его улыбку в густой кудрявой бороде. И девушка подумала вдруг, что именно сейчас ей так не хватало его глаз, одно выражение которых могло бы рассказать ей обо всем. – Я всегда думала только о себе, – продолжала она. – О том, чего я хочу. И шла напролом, чтобы получить это. Но сейчас я просто не могу идти напролом. Это же Гемма. Вдруг я что-нибудь сломаю.

Ансельм молчал.

Флоренс чувствовала, что он думал над её словами. Лицо его стало спокойным и сосредоточенным.

– Помнишь, когда мы встретили Стража? – вдруг спросил нетронутый.

Фло кивнула, не понимая, куда он клонил.

– Что ты чувствовала тогда?

Девушка пожала плечами.

– Ничего. Точнее все было легко и просто. Я знала, что делать.

– Или сегодня утром, когда ты поняла, что Гемма будет возвращаться одна в метель?

Флоренс покачала головой.

– Что ты хочешь мне сказать?

– Что ты чувствовала? – повторил свой вопрос Ансельм.

Девушка вздохнула.

– Я хотела, чтобы ей было тепло, – пробормотала Фло чуть ли не обиженным тоном.

Она говорила нетронутому о важных вещах, а он задавал непонятные вопросы.

– Каким было это желание? – терпеливо спросил Ансельм.

Флоренс опять пожала плечами, всем своим видом показывая, что не понимала, чего волшебник от неё хотел.

– Оно было легким, Флоренс, – произнес нетронутый. – Оно было очень легким и приятным. Радостным. Оно не сводило тебя с ума.

– Нет, не сводило, – согласилась девушка, глядя на друга внимательнее.

– А теперь представь, что ты целуешь Гемму, – произнес Ансельм. – Что ты чувствуешь?

Фло молчала, отведя взгляд. Она нахмурилась и вдруг почувствовала, как холодно в лесу.

– Ты чувствуешь смятение, – уверенно сказал нетронутый. – Это желание вызывает в твоей душе целую бурю чувств. Я вижу это уже сейчас, просто стоя рядом с тобой. То, что творится сейчас на улице, не идет с этой душевной бурей ни в какое сравнение.

Ансельм был прав. Одна только мысль о поцелуе с Геммой, вызывала внутреннюю дрожь и заставляла подкашиваться колени. Все спокойствие и умиротворение вмиг пропадали.

– И? – вскинула голову Флоренс. – И что теперь?

– Как бы тебе не хотелось жить для себя, в Поднебесье пребывают только те, кто своей целью ставит общее благо. Сначала общее благо. Когда у тебя на душе смятение, от тебя мало пользы.

– Но чье общее благо, Ансельм? – воскликнула Фло.

– Тех, кто остался на земле. Им сложнее, чем нам. И мы нужны им.

– И теперь я не могу поцеловать любимую женщину? – Флоренс чуть не плакала от мысли о том, что в мире, куда она попала, царят такие жестокие законы.

– Можешь, – поспешил успокоить девушку нетронутый. – Конечно, можешь. Но…

– Но? – буркнула Фло, сердито глядя на волшебника.

– Никогда не меняй легкость на водоворот чувств. Никогда, – произнес Ансельм тоном, словно выполнить это было сущим пустяком.

– И никогда не ставь любимого человека перед таким выбором, – добавил нетронутый, хлопнув Флоренс по плечу.

То ли он не рассчитал удар, то ли Фло была так потрясена услышанным, только девушка вдруг как подкошенная опустилась в снег.

– Ты чего? – со смехом спросил Ансельм.

– Ничего, – пробурчала Фло, разваливаясь в сугробе. – Оставь меня здесь. Я замерзну и умру.

Она подложила под голову меховую накидку Геммы. Та хранила запах волшебницы, ставший уже родным. Флоренс уткнулась в мех лицом и с жадностью вдохнула сводящий с ума аромат. Никогда эта женщина не будет принадлежать ей.

Ансельм шагнул в снег и поднял девушку на ноги. Отряхнул куртку и штаны, взъерошил короткие волосы, встряхнул меховой плащ Геммы.

– Пойдем. Нас ждут, – сказал он.

Флоренс вздохнула и послушно поплелась по тропинке за нетронутым, изредка поглядывая на метель, бушующую за пределами защитного воздушного шара.

Они встретили Гемму около ворот в университетскую часть замка.

На воротах стояли часовые. Их доспехи обледенели на сильном ветру. Так же как и большие коричневые камни, лежащие в основании замка.

Волшебница вышла из открытых в это время суток ворот с потерянным видом. Поежилась, обхватив плечи руками. Метель тут же набросилась на новую жертву, но Гемма словно не замечала её, рассеянно оглядываясь по сторонам.

– Гемма! – окликнула её Флоренс и радостно помахала меховой накидкой.

– Вы здесь? – как-то даже испуганно спросила женщина.

Фло вмиг оробела под взглядом Геммы, в котором не было ставшей уже привычной нежной радости. Волшебница смотрела на девушку по-новому. И Флоренс не узнавала этот взгляд. Он был каким-то чересчур серьезным. Словно речь шла о вопросе жизни и смерти.

Ансельм кивнул и сделал шаг в сторону, пропуская спешащего в Университет Бакалавра Средней Степени.

– Дети мои, вот вы где! – воскликнул Бакалавр, завидя троицу.

Он весь колыхался на ветру, и в эпицентре снежной бури его прозрачное тело было словно в белую крапинку.

– Вы нас искали? – тут же спросил Ансельм, приближаясь к волшебнику и по возможности закрывая того собою от порывистых вихрей.

Гемма в этот момент все же подошла к Фло. Молча.

Флоренс так же молча укрыла её со спины плащом. Девушке показалось, что Гемма на мгновение, на долгое мгновение задержалась в её объятьях, даже будто отдалась им. Но Флоренс прекрасно отдавала себе отчет в том, что влюбленным кажется всякое. И они с превеликим удовольствием выдают желаемое за действительное.

– Нет, не искал, но я знаю того, кто искал, – ответил Бакалавр. – Бартомиу ждет вас всех в гости. На чай.

– На чай, – тут же заметила Фло с сарказмом в голосе. – Знаем мы этот чай. А ваш старшенький, случайно, не собирается присутствовать на чаепитие?

– Дитя мое, – ласково заговорил с девушкой Бакалавр. – Зачем тебе столько пренебрежения в голосе? Это некрасиво, ненужно, и, если хочешь, незаконно.

Флоренс уставилась на волшебника с неимоверным удивлением в зеленых глазах.

– Повтори свой вопрос так, чтобы в нем звучало уважение, и ты почувствуешь, как пренебрежение оставляет твою душу, уступая место легкости, – продолжал Бакалавр.

Фло собралась уже фыркнуть, но заметила, что Гемма внимательно и серьезно смотрит на неё и ждет её реакции.

– Ваш старший брат тоже будет? – спросила Флоренс как можно спокойнее. Хоть ей было и смешно от новой формулировки вопроса.

Она поморщилась, когда поняла, что в чем-то Средний Бакалавр был прав.

– У меня нет брата, дитя, – ответил волшебник.

– Как же нет? Ваш двойник? Старший Бакалавр. Вы очень похожи. И с Младшим Бакалавром тоже, – хоть девушку и раздирало изнутри чувство протеста, она старалась говорить без обычного сарказма.

– Мы похожи, это правда, – согласился Бакалавр Средней Степени, приглаживая прозрачную бороду. – Но он не брат мне.

– Ничего удивительного. С таким-то характером, – Фло покачала головой.

– А теперь идите. Бартомиу ждет вас.

Гемма молча повиновалась. Флоренс осталось только догонять волшебницу, следуя за голубым меховым плащом. Девушка даже не заметила, что Ансельма больше не было рядом с ними.

– Фредерик, – поздоровалась волшебница с братом, словно ожидала встретить его в каморке зельевара.

– Пришли! Пришли! – раздалось радостное бормотание Бартомиу возле стола.

Он расставлял чашки.

Тени от огня в печи весело прыгали по стенам. Отблески пламени сверкали в расставленных на полках колбах и склянках.

Фредерик, нахохлившись, сидел в углу, потерянный и равнодушный ко всему. На появление сестры он никак не отреагировал.

– Что с ним? – шепотом спросила Флоренс.

– Я не знаю, – сдержанно ответила Гемма, и по этой сдержанности Фло поняла, что волшебница переживает.

Они молча сели за стол. Бартомиу тут же придвинул им чашки с ароматным травяным настоем. Флоренс наклонила голову к чашке, принюхалась и невольно застонала от удовольствия. После мороза горячий чай был просто великолепен.

– А эффект будет такой же, как в прошлый раз? – спросила девушка, уже смирившись с этой мыслью. Хоть Флоренс и пришлось сразу лечь в постель, зато Гема ухаживала за ней. Это было незабываемо. Только кто будет ухаживать за самой Геммой?

– Какой эффект? – выпрямился, насколько это было возможно, всегда сутулый Бартомиу, отбросив седую прядь с лица.

В выцветших глазах весело поблескивали огоньки.

– Как будто душа отделяется от тела, – завороженно глядя на старика, произнесла Флоренс.

– Охо-хо, – рассмеялся Бартомиу. – С тобой что-то случилось тогда. Зачем винить мой чай?

– А что со мной случилось? – нахмурилась Фло.

Старик совсем по-детски покосился в этот момент на Гемму.

– Ты же влюбилась, – заговорщически подмигнув девушке, прошептал он.

– Но я никому не говорила, – подавшись вперед через стол, так же прошептала Флоренс. – Откуда все знают? И какой смысл любить в вашем Поднебесье, когда мне и поцеловать любимую нельзя?

– Любовь слишком значимое событие здесь, чтобы пройти незамеченным. И кто тебе сказал такое?

Бартомиу сел за стол рядом с Геммой. Словно специально, чтобы она слышала каждое слово.

– Ансельм, – ответила Флоренс, поглядывая на волшебницу.

Та молчала, но с интересом следила за разговором. Серые глаза Геммы казались в темноте, нарушаемой только светом огня из печи, огромными и полными тайны.

– Ни в коем случае! – почти закричал Бартомиу. – Ни в коем случае!

Зельевар отчаянно замахал высохшей рукой, на которой широкий рукав развевался как флаг.

– Так и до отказа от желаний дойти не долго. А от желаний отказываться нельзя! Это отказ от следования Закону. Как еще Он будет говорить с тобой, как не через самую глубину твоего сердца?

Флоренс аж присела на стуле, словно пытаясь спрятаться от метавшего молнии гневного взгляда старика.