Текст книги "Вознесение (СИ)"

Автор книги: Джон Уинтерборн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

– Это ужасно… – заключила Андромеда, не прекращая наблюдать за происходящим. – То, что довелось пережить Лулу… то, что довелось увидеть тебе… это просто ужасно.

– Даже спустя все эти года, Лулу очень боялась холода… – жалостливо глядя на воспоминания о Лулу, говорила Девятая. – Она никогда не говорила об этом мне прямо, но я замечала, что зимой она почти не выходила на улицу.

– Ты любишь зиму, не так ли?.. – на момент улыбнувшись, сказала Андромеда, но она тут же опомнилась, осознав, что обстановка для улыбок не самая лучшая. – Прости…

– Да, люблю… – так же улыбнувшись, ответила Девятая. – В этом мы с ней разные.

Другая Девятая, та, что является воспоминанием, подошла к Лулу и присела рядом, снова протянув ей руку. Испугавшись, Лулу вонзила нож в ладонь Девятой, брызнув кровью себе на лицо. Последний факт немного привел полукровку в чувства, но не сказать, что это сейчас пойдет ей на пользу.

Лучше бы она и дальше оставалась в бессознательности.

Девятая никак не отреагировала на нож в своей руке, даже бровью не дернула. Позже, она вытащила его из ладони и отбросила в сторону, чтобы Лулу не смогла его забрать. Девятая вновь посмотрела в глаза Лулу, и не смогла оторвать свой взгляд. Они были не столько красивым, сколько интересными – ее глаза не были похожи на людские, их радужка была длинной, повернутой вертикально, как это и было присуще ее виду.

Заглянув ей за спину, Девятая увидела, что одна из малюток обнимала ее хвост до самого конца, так и не дождавшись помощи. Сама Лулу выглядела так, что еще немного, и она сама закончит здесь же, в этой комнате. К этому моменту, она наверняка уже была больна так сильно, что ей и целитель не поможет.

Все, что сейчас происходило, напоминало Девятой о ее первой встрече с Винтером. Даже агрессия, которая Лулу проявляла к ней, напоминала ей о ней же самой. Тогда, Девятая запустила в Винтера не один, а сразу два меча телекинезом – пронзила его грудь, что стало бы летальным для любого человека. Но время-пространство исказилось вокруг него, и Винтер в тот же момент вернулся в норму, будто все это ей просто-напросто причудилось. Так же сейчас, ее рука зажила мгновенно, но в отличие от способности Винтера, ее проклятие бессмертие не восстанавливало одежду, и по разрыву на перчатке Лулу могла легко понять, что происходящее перед ней реально.

Сначала, Лулу расплакалась, а после и вовсе зарыдала, да так, что чуть стены не затряслись. Она расплакалась то ли из-за того, что она навредила Девятой, то ли из-за того, что к ней, наконец, пришло осознание происходящего вокруг. Сейчас, Лулу была для Девятой воплощением ее самой тысячи лет назад, и Девятая хотела стать тем же, кем для нее стал Винтер – наставников, хорошим другом… лучом света, что направлял ее вперед.

Она не могла оставить Лулу здесь, потому что она видела, что у нее доброе сердце. Возможно, самое доброе из всех, что ей доводилось видеть.

– Больше ничего не будет, – погладив ее по голове, тихо проговорила Девятая. – Я забираю тебя. Мы найдем помощь.

– Не нужно… – всхлипнув, Лулу закрыла глаза и потянулась к ней, вперед. – Я знаю, что их не спасти… я так старалась развести огонь, но… не вышло.

– Сегодня холодно, – похлопав ее по спине, приметила она. – Даже слишком.

– Они верили, что я спасу их. Но я не смогла.

– Ты сделала все, что смогла.

Время застыло, и приют развалился на тысячи магических осколков, исчезнувших в воздухе. Не осталось ничего, кроме снега, медленно падающего вниз… да, метель прошла, и теперь можно было прекрасно разглядеть, что было вокруг – ничего. Они просто стояли на пустом, заснеженном поле, вдалеке которого не было ничего. Густая, необъемная пустота. Только падающие снежинки напоминали им о том, что они все еще здесь. Что они не растворились в этом пустом нечто, что было сновидением.

– Я догадывалась, что рано или поздно меня увидят меня с этой стороны, но никогда не думала, что это будешь ты, Андромеда… – продолжая ловить снежинки ладонью, говорила она. – Все это… оно ненастоящее, ведь так?

– Оно ненастоящее в нашем мире. Но здесь? Здесь все настоящее. Правда.

– То есть, тут можно жить? – сжав снежинку в ладони, Девятая все же перевела свое внимание на Андромеду. – Я хочу услышать прямой ответ.

– Жить в привычном понимании? Навряд ли. Существовать? Вне сомнений.

Девятая ощутила теплый луч солнца на своем затылке.

Развернувшись, она увидела дом, появившийся на горизонте. Там заканчивалась граница с метелью, и резко начиналось жаркое лето. Да уж, такого в реальном мире точно не увидишь, тут Астралу стоит отдать должное.

Захолустный домик, скажем так, не особо впечатлял Девятую, да и погодка была не по ее вкусу – слишком уж много птичек поет, слишком много белочек бегает. Оглянувшись вокруг, она и вовсе поняла, что от заснеженных полей ничего не осталось, и теперь их окружал зеленый лес и не менее зеленые равнины, полные различной живности. Просто полная противоположность всего, что ей в принципе нравилось.

Но это было похоже на то, о чем некогда говорила Лулу за кружечкой чая-другой. Даже дом выглядел так же, каким она его описывала – совершенно простецкий домик, без лишних изысков, а в некоторых местах даже покрытый растительностью, оставляя впечатление, что владелец сего шикарного поместья слабо озабочен тем, что его территорию поглощает зелень.

Набравшись смелости, Девятая открыла дверь и перешагнула порог дома. Внутри, ее встретил ароматный запах чая, и… шоколадного печенья. Возможно, это может показаться глупым, но когда-то Лулу спросила у Девятой, что она вообще любит, помимо крепкого алкоголя и обильного количество запеченного мяса. Тогда, она хорошенько покопалась в своих желаниях, и ответила просто, – шоколадное печенье. Хрустящее! С небольшой корочкой, и с громадными вкраплениями шоколада.

Ни один торт, ни один десерт не мог заменить ей удовольствие, которое ей приносило шоколадное печенье и шоколад сам по себе. Черный, да такой горький, что у других лицо сжалось бы в черную дыру! Да, это определенно то, что Девятой приходиться по вкусу. И Лулу была чуть ли не единственной в мире, кто знал о ее пристрастии. Другие люди и предположить не могли, что Девятая вообще может любить какие-то десерты. Они не подходили к ее образу беспощадного, бесчувственного инструмента королей востока.

Будто так и надо, Андромеда села за стол и налила себе чая. Девятая же оказалась более осторожной, пытаясь увидеть где-нибудь здесь подвох.

– Иногда просто Астрал дает тебе то, чего тебе хочется, – сказала Андромеда, откусывая кусочек печенья. – Возможно, твое сознание отторгает происходящее, но в глубине души именно этого тебе и хочется.

– Я люблю роскошь, и холодную зиму… – медленно подойдя к столу, Девятая продолжала осматривать дом, рассматривая каждую мелкую деталь, попадающуюся ей на глаза. – А это какая-то халупа, в глуши от всего мира. В чем же тут удовольствие?

Деталей было так много, что и впрямь было тяжело поверить, что это место выдуманное. Коллекцией тарелочек и чашечек, изобилие выпечки на столе неподалеку, простецкие, но красочные шторы, которые бы точно не повесили в королевском замке, но которые так хорошо подходили столь бедному, отдаленному, и… ужасно уютному месте в лесу. Даже узор на фарфоровой чашке был незнаком Девятой, но он был таким… милым, странным, будто она уже где-то видела его, но это было совершенной неправдой. В этом не было никакого сакрального смысла, по крайней мере, она не видела его, но было что-то отдаленно пугающее, но в то же самое время такое близкое, такое доброе, нежное… ей просто хотелось налить себе чаю и забыть обо всем.

Девятая взяла в руку печенье из тарелки, и внимательно вгляделась в него, пытаясь поймать какие-то скрытые детали. Огромное, тонкое печенье, полностью забитое шоколадной крошкой – оно напоминало ей циферблат часов, и, сказать по правде, по размеру им и впрямь было не далеко до каких-нибудь чудных настенных часов. Все было именно таким, каким ей и нравится! Казалось, что каждая частичка этого печенья была создана специально для нее. Подобные кулинарные изыски был способен сделать лишь один человек во всем мире… человек, которому Девятая позволила себе открыться.

Хоть и не полностью.

Из другой комнаты, еле слышно поскуливая, выбежал маленький щеночек волка. Он побежал прямо к ногам Девятой, и немного испугался Андромеду, но тот, кажется, сразу же увидел в ней «своего», из-за чего не стал проявлять агрессию. Впрочем, он и к Девятой не проявлял агрессии, будто бы зная, что она точно не причинит ему никакого вреда.

– Щенок? Щенок волка?.. – взяв того на руки, обрадовалась Девятая. – Боже мой, это и впрямь сновидение, тут не спутать… я всегда хотела завести себе щенка, но… даже не знаю, что меня останавливало.

Она на самом деле знала: потому что рано или поздно они умрут, а она останется.

– Да он просто милашка… – откусив кусочек печенья, сказала Андромеда, заглядевшись на щеночка. – Теперь Астрал кажется не таким уж и плохим, правда? Тут бывает… приятно.

– Все, что я видела до этого, было если не ужасающим, то не особо приятным… или же приятным, но перерастающим в нечто ужасное… я все еще жду подвоха. Этот щенок что, сейчас взорвется? Его внутренности заметают весь дом, а ты совершишь самоубийство?

– Какая у тебя бурная фантазия, однако… – постукав пальцами по чашке, Андромеда сморщила губы. – Сомневаюсь, что хотя бы что-то из этого сейчас произойдет.

– Тогда… где он? Где чертов подвох? – опустив щенка на пол, серьезно спросила она.

– Здесь, – услышали они из комнаты, откуда выбежал щенок. – Твой подвох прямо здесь.

Глава 20

Лулу стояла в проходе, как будто ничего и не произошло. Даже более того: она сейчас выглядела куда более счастливой, чем Девятая видела ее в реальности. Она переглянулась с Девятой, но та не смогла ничего ответить, и в итоге Лулу просто села за стол, налив себе чаю.

Настал момент абсолютной тишины, который должен был вот-вот прерваться, но этого все никак не происходило. Даже маленький щенок у них под ногами затих, а Андромеда предпочла остаться наблюдателем, молча попивая чай.

Лулу не отводила взгляда от Девятой, а та не отводила от нее. Они обе прекрасно понимали, что происходящее сейчас как минимум пахнет сюрреализмом, но они никак не могли подобрать подходящих слов, чтобы если не обсудить это, то хотя бы просто начать разговор. Девятая просто пялилась на Лулу, и в ее голове начал забываться образ реального мира.

Ей начало казаться, что это и была реальность.

– В Астрале главное не забывать, что ты находишься во сне… – вдруг заговорила Андромеда, будто вмешиваясь в ее мысли. – Если, конечно, ты не хочешь остаться здесь навсегда.

– Не волнуйся, я ей не позволю… – обратившись к Андромеде, сказала Лулу. – Не потому, что я не хочу, но потому, что госпоже здесь точно не место.

Лулу лукаво улыбнулась, резко перейдя с дружеского тона на словечки вроде «госпожи».

Ей всегда нравилось это – менять свое отношение на ходу. На публике Лулу всегда претворялась, будто видит в Золе только свою госпожу, но наедине она называла ее по имени. Она вела себя с ней отнюдь не как верная прислуга.

– Ты моя настоящая Лулу?

Девятая и дальше молчала бы себе в чашку, но то, как Лулу обратилась к Андромеде, наводило на некоторые мысли о том, что она не просто собирательный образ, сотканный из ее воспоминаний и желаний. Да и Андромеда ответила ей весьма бодро, не игнорируя ее, как она это сделала в прошлом воспоминании. Точнее, тогда они в принципе не пытались взаимодействовать друг с другом, ведь перед ними «разыгрывалась» сцена.

– Я твоя Лулу, – подперев рукой подбородок, Лулу загляделась на Девятую. – Если я не твоя Лулу, то даже не знаю, кто я такая.

Вкус чая, вкус шоколада… казался ей таким реальным, насыщенным, но, пожалуй, даже сильно насыщенным, что и заставляло ее не забывать о том, что они находятся в Астрале.

Теперь, Девятая понимала: Андромеда была ее подстраховкой, чтобы она не забылась в этом приятном сне и не осталась здесь навсегда, приняв это как настоящее. Теперь, она понимала настоящую опасность, и в то же время прелесть Астрала.

Несмотря на то, что Андромеда была знакома с Астралом достаточно хорошо, она понятия не имела, сколько еще продлиться мгновения, когда Лулу сможет общаться с ними. Условный мир снов, где они сейчас находились, и мир мертвых, куда шагают упокоенные души людей, делит Астрал на две части. Когда Лулу перешагнет в мир мертвых, они больше не смогут общаться.

Они не проронили ни слова, но эти мгновения, наверное, были самыми живыми, что было в жизни Девятой за последние года. Все переживания куда-то ушли, она просто наслаждалась выпечкой вместе с дорогим человеком, а в ее ногах спал милый щенок, которого она так хотела завести, но всегда сомневалась. Эти мгновения, этот дом, несмотря на то что он совсем не был похож на роскошный замок… все это бесценно. Все это было намного дороже золота и изысков, к которым была расположена Девятая.

– Я так люблю тебя, ты так много для меня значишь, но я… я ведь почти не знаю о тебе ничего, правда? – загрустила Лулу. – Даже сейчас, когда меня больше нет в живых, я остаюсь в неведении.

Девятая стукнула по столу ладонью, и, казалось, что все звуки вокруг исчезли. Птички, животные, сопение волчонка – все исчезло, и осталась лишь Девятая и ее голос. Сейчас был последний шанс, когда она могла признаться ей.

– Я – правая рука короля Винтера, того, что правил северным королевством так давно, что мир совсем забыл о нем. Восток разрушил мой дом, и спустя тысячи лет, я несу обиду, которая принесет им погибель. Я отомщу за всех тех, кого они убили, и, самое главное… я отомщу за тебя.

Это было неожиданно. Лулу знала, что она все расскажет, но она не представляла, что это будет настолько резко, настолько открыто, да еще и рядом с Андромедой. Видимо, она и впрямь собиралась отправиться в дорогу, из которой не было дороги назад, иначе она бы предпочла сохранить это в секрете перед человеком, которого она узнала лишь недавно. Хотя, может, Девятая сейчас и впрямь считала Андромеду доверенным лицом.

– Мир ненавидит меня, Лулу. Если бы не мое прошлое, не мои выходки… ты бы сейчас была жива. Ты умерла из-за меня.

– Я прожила достаточно счастливую жизнь, чтобы ни о чем не жалеть… – допив чай, Лулу поставила кружку обратно на стол. – И, если бы не ты, этой жизни не было бы. Я бы умерла там, либо от холода, либо от рук солдат, что добили бы меня из милосердия.

– Мы должны были отправиться сразу, ночью… – уткнувшись носом в кулак, прошипела Девятая, разозлившись на саму себя. – Это моя вина. Мой просчет. Я…

– Все в порядке… – поднявшись со стула, Лулу приобняла Девятую. – Никто не виноват. Сделай все, чтобы потом не сожалеть о ушедшем времени. Живи как тебе хочется, и не сожалей ни о чем.

– Ты ведь знаешь, что я не могу умереть, так?.. Мне не страшны эти ваши сожаления…

– А еще я знаю твою настоящую мечту… – Лулу немного отошла назад, и ее улыбка стала совсем не такой широкой, несмотря на то что казалось, будто она собирается сказать что-то милое. – Может, я ошибаюсь, но, как мне показалось, больше всего на свете…

Ком застыл в горле Девятой, потому что она знала, что Лулу собирается сказать.

– Ты хочешь умереть, не так ли?

Эти слова не прозвучали зловеще, как можно было бы подумать. Лицо Лулу не исказилось в ужасной гримасе, как это обычно и бывает в кошмарах. Она произнесла это совершенно спокойно, с долей неуверенности, но это была правда.

Самая большая мечта Девятой – это умереть. Исполнись эта мечта на день раньше, у нее бы не осталось никаких сожалений, кроме того, что она так и не нашла Винтера.

Все это время, она не может умереть, ибо проклята бессмертием. Когда случился Катаклизм, она чувствовала, будто вот-вот покинет этот мир, но в последние мгновения ее спас Войд. Но, как в итоге оказалась, даже если он уйдет, то она просто превратиться в беспомощное существо. В амебу.

Само существование Девятой было парадоксальным, ведь предмет, связывающий ее с бессмертием, раскололся после Катаклизма, что должно было мгновенно убить ее, но Зола стала исключением, и теперь у нее нет способа уйти просто так.

До Катаклизма, ей хотелось жить, потому что у нее были «Девятые», были люди, с которыми она чувствовала себя если не в комфорте, то в живой конкуренции, которая заставляла ее жить дальше, чтобы свершать невозможное. Но после Катаклизма, после того как все исчезли, ей совсем не хотелось продолжать – она понимала, что ей стоит покончить со всем, ибо она живет и так уже достаточно долго. Она бы с радостью обменяла бессмертие на возможность уйти навсегда.

Но что-то удерживает ее в этом мире.

– Да, это правда… – запнувшись, Девятая добавила: – Раньше, у меня была возможность покончить со всем, потому что мне был подвластен катализатор, ответственный за бессмертие… единственная слабость, и единственное спасение всех, кто был проклят.

– И что произошло с ним? – спросила Андромеда. – Что случилось с твоим Катализатором? Как у тебя получилось выжить, если все остальные погибли?

Покопавшись под одеждой, Девятая вытащила медальон со знаком снежинки. Он выглядел очень плохо, в частности, его металл сильно потемнел, а сам медальон был покрыт трещинами, и только бог знает, как он еще не развалился за все это время. Впрочем, некоторые его части все же откололись.

– Возможно, часть его сил все еще жива… ведь если оторвать Войда от меня, то я превращусь почти в пустую оболочку, которую, тем не менее, нельзя будет убить.

– А тебе известно это наверняка? Ты знаешь, что произойдет, если добить тебя в подобном состоянии?

Происходящее начало походить если не под кошмар, то что-то к этому приближенное. Милый домик начал разрушаться, распадаясь на магические осколки. Вместо яркого, милого леса, Девятую и всех остальных встретил само небо, смешанное с космосом: совсем не то, что ей хотелось бы сейчас видеть.

И лишь одной Андромеде это место было знакомо. Андромеде, что сейчас была похожа на настоящего злодея в глазах Девятой, ведь она подтолкнула ее к мысли, что затаилась в ее душе так глубоко, что она даже подумать о ней не могла. Но самое неприятное заключалось в том, что ее слова не были лишены смысла, ведь Войд и впрямь хоть и был крайне добр с ней, но до сих пор являлся крайне загадочным, непонятным существом, истинную мотивацию которого Девятая понять не могла. И как удобно, что именно Войд нашел ее тело после того, как весь мир сгинул и воскрес заново.

– Проклятие бессмертие крайне сложно, оно совмещает в себе сразу множество магических школ, но основная из них, вне сомнений, – магия пустоты… – глаза Андромеды полыхнули, а сама она нахмурилась, будто разочаровываясь в Девятой. – Мне хотелось бы быть ученой, но я не такая, и это лишь мое предположение. Но вот…

– Я и без тебя знаю, что Войд каким-то образом связан с проклятием бессмертия, но он точно не его создатель. Я слышала его недоумение, когда мы обсуждали его, и оно было искренним – он не знает, каким образом оно появилось на свет. Но твои слова не лишены смысла, Андромеда, и я обязательно разберусь с этим… после конца всего.

– Войд бы не поступил во вред тебе, Зола! – встав против Андромеды, не согласилась Лулу. – Я хорошо его знаю, и мы много говорили, даже когда тебя не было. Войд не из тех, кто захотел бы навредить тебе. Он скорее собой пожертвует, чем навредит тебе!

– И это я тоже приму к сведению, – погладив Лулу по голове, сказала Девятая. – Куда больше волнует меня другой вопрос: где мы сейчас? Куда все подевалось?

Осматриваясь вокруг, Андромеда топнула ногой, пытаясь сосредоточиться. Да, это место определенно было ей знакомо, что странно, ведь они отправились сюда ради Лулу и Девятой, а не ради него. Но, судя по всему, избежать и своего влияние никак не получится, даже если ты пытаешься быть лишь наблюдателем процесса, а не участником. Здесь… здесь Андромеда чуть не отправилась в мир мертвых, шагнув на другую сторону Астрала, и здесь же она сразилась с сущностью самого Пожирателя. Со своим кошмаром.

Небо, и вода, в которой отражалось это самое небо, не забывая о звездах – вот и все, что было в этом месте. Ни обрыва в пустоту, ни врат мертвых, которые Андромеда видела до этого, здесь не было. Возможно, она поспешила с выводами, и к ее сновидению это место не имеет отношения. И все же что-то было здесь странное… подозрительно схожее.

Андромеда не могла себе позволить расплыться в сомнениях, ведь сейчас она была их проводником. Если она потеряет себя, то наверняка и Девятая не сможет выбраться.

– Это место, где заканчивается мир сновидений и начинается мир мертвых, – повернувшись обратно к тем двум, заключила Андромеда. – Место, где прощаются.

Она не знала этого наверняка, но именно это предположение было близко ее душе.

– Что-то странное тянет меня вперед… – отпустив Девятую, Лулу взглянула в бесконечную даль, где ее ожидало нечто. – Наверное, Андромеда и впрямь права.

– Ты вернулась из этого места, правильно? – обращаясь к Андромеде, спросила Девятая. – Есть ли шанс, что Лулу тоже вернется?

Взгляд Андромеды остановился на Лулу. Может, время пришло? Она мечтала об этом с самого начала. Сказать по правде, ради этого она все это и затеяла: узнав секреты Астрала, Андромеда хотела возвращать пострадавших к жизни. Она хотела оживить всех тех, кто в принципе не заслуживал смерти.

– Воскрешение принесет миру страдания… – взглянув на Андромеду через плечо, осуждающе сказала Лулу. – Даже такая глупышка, как я, прекрасно понимает это. Я хотела бы пожить еще немного, но я понимаю, что такова моя судьба, – умереть рано.

– Нет никакой «судьбы», Лулу, – Девятая коснулась ее плеча, повернув к себе. – Миру оно может и принесет, но я была бы очень счастлива, если бы ты… вернулась сейчас.

– Для меня ты целый мир, Зола, но для тебя я лишь мимолетное событие… – коснувшись ее руки, ответила Лулу. – Я всего лишь смертная, которой никогда не дотянуться до…

– Это неправда, – сжав ее плечо, будто принуждая замолчать, прошипела Девятая. – Ложь.

Не сдержавшись, Девятая обняла Лулу так, как она еще никогда ее не обнимала. Эти объятия были полны боли и печали, потому что они обе понимали, что это их конец.

Лулу не изменила Девятую на корню, не поменяла ее взгляды на жизнь… да она и не пыталась. Не пыталась, потому что она нравится ей такой, какая она есть, и другая ей не нужна. Девятая всегда была жестока со всеми остальными, но к Лулу она оставалась мила, и из-за этого она всегда чувствовала себя особенной, будто само божество обратило на нее внимание. В каком-то смысле, она и была для нее божеством, ведь если бы не Девятая, то спасения Лулу точно было бы не видать.

Когда ты живешь достаточно долго, твои чувства начинают притупляться. Ты пробовал все, и в твоей жизни становится все меньше вещей, которые могут принести тебе эмоции. Поцелуи – одна из тех вещей, что приносит Девятой удовольствие, но они больше не ассоциируются у нее с любовью, с близкими чувствами. После всего, она использует их лишь для того, чтобы в принципе что-то почувствовать, но в случае с Лулу, в случае, когда она обнимает ее… да, это все еще можно назвать «любовью».

Девятой подарили поцелуй, который продлился не так долго, как ей хотелось бы, но достаточно, чтобы она почувствовала нечто большее, чем просто попытку спровоцировать эмоции. Но даже так, Лулу не перестала обнимать ее после этого, напротив, – она обняла ее лишь сильнее, давая понять, что она до сих пор тут, рядом.

– Ты не мимолетное событие, никогда таковым не была… ты единственная, кто смог дотянуться до меня…

– Если это правда, тогда скажи свое имя, настоящее имя… – неуверенно, но искреннее попросила Лулу. – Скажи, как тебя зовут по-настоящему, и я поверю тебе.

Даже сама Девятая хотела бы позабыть свое имя, но от него, кажется, не удерешь.

Как ни пытайся.

– Алиса… – ослабив свой хват, все же сказала Девятая. – Алиса Зиморожденная.

Лулу улыбнулась, обрадовавшись, что ей, наконец, довелось узнать ее старое имя.

– Тогда пусть Алиса Зиморожденная отомстит всем, кто ее обидел… – вжавшись еще сильнее в Девятую, сказала она. – Пусть Алиса сожжет весь мир, если ей от этого станет легче. Убей их всех, и вернись победоносной, такой, какой ты всегда и возвращалась ко мне.

– Хорошо… – так же расплывшись в улыбке, согласилась Девятая. – Это именно то, что я и собиралась сделать.

Девятая почувствовала, как ее дорогая Лулу исчезает из объятий.

– Тогда иди, Зола, – услышала она голос Лулу со всех сторон, отдающийся эхом. – Иди, и делай то, что тебе хочется.

Девятая замерла на месте, понимая, что Лулу и впрямь ушла, теперь точно навсегда. Она посмотрела вниз, на свое отражение, но оно тут же исказилось, когда из ее глаз полились слезы. В последний раз она плакала только от боли, очень давно, и то это был скорее рефлекс. Вот так просто взять, и заплакать из-за чувств, было для нее ново, хоть она и понимала, что это было нечто, что она просто очень давно забыла со временем.

Она забыла так много вещей, так много чувств, но прямо сейчас, все они хлынули разом. Девятая стояла одна, посреди астрального мира, только что потеряв дорогого человека. Целый мир ждал ее, чтобы нанести свой сокрушительный удар, а она не против вмазать ему сама, но до тех пор у нее были мгновения, когда она может немного порыдать, пока никто не видит.

Все же слезы были ей не к лицу, сильно мешая образу.

Вдруг, она почувствовала касания ладони на своей руке. С надеждой обернувшись, Девятая оказалась немного разочарована, ведь перед ней была не Лулу, но Андромеда, благодаря которой она и смогла проститься.

– Моя мать не попала в мир мертвых, она была заперта здесь, потому что у нее оставались сожаления… она хотела увидится со мной хоть раз, несмотря на то что я была результатом издевательств над ее телом. Когда я попала сюда, чтобы умереть… я встретилась с ней в первый, и в последний раз, – и здесь же я разрыдалась. Я не знаю, можно ли ступить в мир мертвых и вернуться, но я обязательно выясню, Зола. Не только ради тебя и Лулу, но и ради того, чтобы попытаться встретиться с ней еще раз.

– Только не забывай, что в реальности есть те, кто ждут тебя и так. Это самое прекрасное чувство, которого так легко лишиться, если ты окажешься достаточно глупой.

Нагнувшись, Девятая погладила Андромеду по голове и поцеловала ее в щеку, выражая признательность за то, что она позволила ей попасть в это место.

– Спасибо, – одобрительно покивав, ответила Андромеда. – Я задержусь здесь. Ненадолго.

Андромеда сделала шаг в сторону, открывая Девятой обзор на дверь. Простую, белую дверь, – символ, за которым ее ждало нечто. Выход отсюда.

– Но тебе пора уходить.