Текст книги "Вознесение (СИ)"

Автор книги: Джон Уинтерборн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

– Она считает, что я смогу достигнуть предела Астрала, с ее помощью… – все же сказала Андромеда. – Взамен, она хочет, чтобы я оказала ей услугу после.

Луна нахмурилась, пытаясь понять, чего именно Пандора хочет достичь, используя Андромеду и ее предрасположенность к Астралу. Что такого может хотеть одна из Девяти, что ей понадобилась помощь запретного мира снов?

– И какую же услугу хочет Пандора? – спросила Луна.

– Я не знаю, – честно призналась Андромеда. – Она… ничего не говорила.

– Ясно.

Покачав головой, Луна ударила посохом в пол, и ее тело охватил тусклый, но достаточно заметный в полумраке свет. Ее глаза засветились, знамения, что всего через мгновения ее уже не будет здесь.

– Учитывая сказанное, не думаю, что это наша последняя встреча, – приметила Луна.

– Да… – опустив голову, согласилась Андромеда. – Наверное, ты права.

– Тобой легко манипулировать, Андромеда, – я убедилась в этом на собственном опыте. Исправь это, и не позволяй более никому управлять собой.

Это было похоже на выговор, но Луна права. Андромеда слишком легко поддается влиянию других людей, и если так продолжится и дальше, то ею просто воспользуются во зло. Пандора была первой в списке желающих.

– До встречи, астральный волк, – попрощалась Луна, подразумевая, что совсем скоро они встретятся. – Найди меня, если будет нужна помощь.

Наконец, Луна исчезла в ослепляющем свете. Заклинание свершилось.

Глава 18

Впервые за долгое время, Девятая искренне могла сказать, что ей было приятно спать. Обычно ей снятся кошмары, или сны, которые вызывают у нее тревогу на утро, хоть и быстро забываются, а сейчас ей приснилось нечто такое, что вызывало у нее улыбку. Когда она открыла глаза, то уже не помнила, что именно, но приятная иллюзия о воспоминаниях, которых никогда не было, застыла в ее сознании на долгие минуты.

Ранним утром, Лулу рядом уже не было, что немного расстроило Девятую, но кому-то надо было заняться приготовлениями. В частности, нужно было покормить лошадей, потому что извозчик у них просто так не появиться, а отправлять письмо слишком долго.

Лулу провела долгие годы здесь, и Девятая не представляла, куда ее можно отправить. Да и ей самой совсем не хотелось расставаться с ней, но она не могла подставить под угрозу своего любимого человека, а взять ее с собой в таком случае тем более не получится. Самым логичным вариантом будет отправить ее за границу вместе с другими.

Сказать по правде, ей даже понравились новые знакомства – отличное приключение получилось, хоть и немного странное. И Фауст, и Андромеда оставляли за собой хорошее впечатление, первый так и вообще был одним из тех, кого Девятая хотела бы заиметь в гарнизон своего форта на постоянной основе, но увы, этому точно не суждено сбыться. По крайней мере сейчас.

Время уходит, и совсем скоро форт опустеет, и они все разойдутся, возможно, навсегда. Девятая не знала, что ждет ее впереди… вполне вероятно, что ее могут запечатать в какой-нибудь магической тюрьме, раз уж убить не смогут. По этому поводу, она решила выбрать самое нарядное одеяние, что у нее только было. Самое изящное, если можно так сказать о военной форме: белоснежный китель, как ее прошлый, но на этот раз с золотистой вышивкой, выглядящей так, будто она и впрямь соткана из настоящего золота. В нем она обычно получала свои награждения на востоке.

Она потянула руку к фуражке, но остановилась на полпути. Девятая вспомнила, как Лулу сказала, что головные уборы ей совсем не идут. И хоть сама Девятая так не считала, она все же прислушивалась к советам своей возлюбленной, и, как правило, оставляла головные обои вне своего гардероба.

Лишь на мгновение, она решила примерить ее, взглянув в зеркало. Н-да, хоть Лулу подобное и не приходится по вкусу, но даже жаль, что она их не носит: с фуражкой она выглядит еще серьезнее, еще злее, чем это обычно бывает.

– Воистину жаль, – вдруг она услышала голос в своей голове.

Голос, который, вопреки всему, не принадлежал Войду, хоть и был похож на него. Полупустой, отдающий эхом голос… демонический, можно сказать. Эти слова казались вырванными из контекста, но все было намного проще: тот, кто произнес их, знал, что происходит в голове Девятой. Он читал ее мысли.

Тяжелый, серебристый туман окутал Девятую, и она прекрасно видела это в зеркале. Помимо всего, она видела очертания фигуры, что стояла позади нее, хоть она и была уверена, что секундами ранее в комнате никого не было. На фигуре был надет подозрительно знакомый ей, но такой неприятный, отталкивающий зеркальный доспех. Он выглядел так, будто соткан из ртути.

Резко обернувшись, Девятая не обнаружила рядом никого, и в зеркале незваный гость так же исчез. Галлюцинации совсем не свойственны ей, даже после столь тяжких дней, значит, в ее милую крепость совершено вторжение.

И не абы кем, а самим зеркальный герцогом.

– Ты пришел ко мне раньше, чем я ожидала, но не думай, что ты застал меня врасплох.

– Тебя? О нет, тебя точно нет, – его голос исходил изнутри, прямо из ее головы, и несмотря на то, что Девятая отчетливо видела герцога в зеркале, на деле рядом с ней никого не было. – Остальных? Вполне себе. Этого хватит.

Это была прямая угроза, однозначно намекающая на то, что остальные люди в ее форте находятся в его распоряжении, и Девятая не может этого изменить.

– Спускайся ко входу и сдавайся. Обещаю, что никто не пострадает.

– Чего стоят твои обещания? – почти что безразлично спросила она.

– Куда больше, чем твои.

Тихо усмехнувшись, Девятая подняла руки в знак смирения и впрямь направилась к выходу из форта. Конечно, прямо сейчас она не собиралась сдаваться, но было разумно хотя бы встретиться с ним лицом к лицу, и в принципе своими глазами убедиться, что герцогу удалось победить всех в форте, потому что насчет этого у нее возникали очевидные сомнения.

Герцог хоть и силен, но он не мог разом победить всех, кто оставался в форте. Простые работяги из гарнизона не представили бы для него проблемы, но Камелот, Фауст и Андромеда отнюдь не были такими. Разве что… он мог схватить Лулу. И если герцог и впрямь схватил ее, то это станет проблемой.

Потому что Девятая не хотела терять и ее.

Ртутный туман отступил от самой Девятой, но раскинулся по всему форту. Она знала эти помещения как свои два пальца, поэтому могла дойти до выхода даже в полнейшем мраке, но ее все же напрягало идти вперед без какой-либо видимости, ведь она надеялась хотя бы встретиться с кем-нибудь.

Вполне вероятно, что остальные сейчас просто спят, и даже не догадываются о том, что происходит. Ей ничего не оставалось, кроме как подыграть герцогу просто из-за того, что она не могла знать наверняка, блефует тот или же нет.

Когда Девятая покинула форт, ее худшие опасения тут же подтвердились. Снаружи не было никого, кроме Лулу, закованной в странном, зеркальном нечто, напоминающим своим видом древо. Она была жива, но ветки этого самого древа, напоминающие своим видом больше пики, были направлены прямиком в самые разные части ее тела. Хватит мгновения, чтобы убить ее.

Лулу и Девятая молча встретились взглядом, и последняя тут же покачала головой, давая понять, что из такой передряги она, скорее всего, вытащить Лулу не в состоянии, а значит, ей не остается ничего, кроме как подчиниться, если она не хочет лишиться в очередной раз дорогого человека.

– Зола, я прошу тебя, нет, – избавившись от всякого намека на любезность, Лулу не просто просила ее, но скорее ставила перед фактом, что она просто не может так поступить. – Оно того не стоит. Я того не стою.

Зеркальный герцог явился в своем настоящем виде, зависнув в воздухе рядом с плененной Лулу. К несчастью Девятой, остальных все еще не было.

– Они уже очнулись, но не могут найти вас среди тумана, – вновь читая ее мысли, приметил герцог. – У тебя не получится потянуть время, Зола.

– Чего ты хочешь от меня, Шестой? Это ты все подстроил, не так ли? Весь этот цирк с Андромедой? Хочешь подлизать своим любимым королям, да?

– Я лишь соучастник, основное лицо здесь – удачное стечение обстоятельств, которое, впрочем, получилось лишь благодаря усилиям нашей общей подруги.

– Благодаря Восьмой, благодаря Пандоре… – проговорила Девятая, ожидая подтверждения ее слов.

Герцог лишь еле заметно покивал, не давая Девятой ничего другого.

– Я не держу на тебя обиды, но и отказать Пандоре я не мог. Твое присутствие может сильно осложнить ситуацию, поэтому не сердись.

– Ты такая же змея, как и я, Шестой. Но не думала, что Восьмая такая же.

– Говорю же, не сердись, – повторился герцог, невозмутимо бросив под ноги Девятой кандалы из красного металла. – Надевай, и все кончится хорошо. Подергаешься пару десятков лет в темнице, а там авось и выбраться сможешь. Для тебя это все равно ничего не стоит, а мне будет очень приятно.

Девятая и впрямь была готова сдаться, но она не была единственной, кто готов был прийти на помощь Лулу. Прямо сейчас, вне обозрения герцога, Войд подбирался все ближе, поджидая момент, когда он сможет разрушить его планы и позволить всем выйти из воды сухим. Победить герцога одним махом ему не по силам, но вот вызволить Лулу, пожалуй, он уж как-то осилит.

– Никаких смешных фокусов, создание пустоты, – герцог медленно повернул голову в сторону Войда, несмотря на то что тот сейчас не имел физической формы. – Не думай, что я не вижу тебя. И теперь ни шагу вперед, если ты хочешь, чтобы голова служаночки оставалась на месте.

Войду ничего не оставалось, кроме как явить себя и подчиниться его приказу. Девятая не слишком сильно разочаровалась, ибо не ожидала ничего. Из ее уст лишь последовал разочарованный вздох, намекая, что надежды уже не остается.

– Мне не в первой сидеть в заточении десятки лет, – неторопливо шагая вперед, к герцогу, спросила Девятая. – Ты ведь понимаешь, что рано или поздно я все равно убью вас всех? То, что ты делаешь, ничего не изменит.

– Важно то, что будет сейчас, а не в далеком будущем. Да и ты уже пыталась убить меня, но что-то я до сих пор стою на ногах. Ты боишься за свою репутацию.

– Я боюсь за свою репутацию, потому что так будет проще совершить диверсию, – коснувшись кандалов из красной стали, ответила Девятая. – Подумай о том, что произойдет, если мне будет нечего терять.

– Но тебе есть что терять, прямо сейчас. Иначе ты бы здесь не стояла.

Красный металл еле заметно обжигал ее руки, давая понять, что свои свойства он не утратил, и даже в таком виде он способен помешать магии.

Этот металл, в общем-то, один из самых серьезных аргументов востока против других частей мира. Здесь его почитают больше, конечно же за его чудные свойства блокирования магии, а в некоторых случаях и вовсе разрушения энной.

– Ты не можешь так поступить, Зола! – схватившись за пики, окружавшие ее, прокричала Лулу. – Я никогда не хотела быть твоей слабостью! Никогда!

– Я знаю, Лулу, – встретившись с ней взглядом, ответила Девятая. – Знаю.

На мгновение, Лулу улыбнулась, но ее лицо тут же опустело.

– Я не позволю тебе проиграть.

Подобно заклинаниям телекинеза самой Девятой, Лулу собрала свой магической потенциал воедино и выплеснула его наружу, разрушив зеркальную тюрьму вокруг своего тела. То, что она сделала, не прошло безнаказанно: десятки зеркальных осколков пронзили ее плоть, и даже если Лулу очень захочет побежать назад, то она банально не успеет: герцог схватит ее снова. Вместо этого, она схватила зеркальный осколок и побежала вперед.

Она знала, что ни к чему хорошему ее жертвенный рывок не приведет, по крайней мере, для ее здоровья точно, но она ни о чем не жалела. Лулу не могла позволить одержать герцогу победу, даже ценой ее собственной жизни. Она не могла позволить кому-либо воспользоваться ею, как инструментом давлению на Девятую. Жаль, что все, что она могла, – это спровоцировать герцога, и не более. Ей хотелось разорвать его… причинить предельную боль.

Изящно оторвавшись от земли, Лулу застала герцога врасплох и вонзила осколок прямо за шлем, туда, где у нормального человека должен быть глаз. Но герцог не был нормальным человеком, и тот даже не дернулся, – он лишь схватил Лулу за горло, не зная, что ему делать дальше. Девятая тут же сорвалась с места, воспользовавшись моментом, и если герцог не будет действовать немедленно, то его неминуемо настигнет позорное поражение.

Растерявшись, герцог бросил Лулу, отскочив в сторону, и попытался снова заточить ту в зеркальную тюрьму, но то ли случайно, то ли намеренно сделал ужасное: зеркальная тюрьма пронзила тело Лулу. Она была жива, но зеркальные осколки разрывали не только туловище, но и горло, заставляя захлебываться в собственной крови. Завидев это, герцог испугался, освободив ту от плена, но что-либо менять было уже слишком поздно. Она не жилец.

Лулу нашла в себе сил стоять на ногах, всеми силами закрывая свои раны в горле. Она взглянула на герцога самым ненавистным взглядом, который она только могла себе позволить, но это было единственным, что она могла сделать. Лулу уже не могла дышать, даже через нос: она продолжала захлебываться.

Полукровка рухнула на колено, придерживая себя за шею. Вся жизнь пронеслась перед ее глазами, а в ушах начал нарастать мерзкий, громкий писк, что затмевал своим присутствием все остальные звуки, окружающие ее.

Герцог испугался. Сейчас, Девятую ничего не сдерживало, и когда она поймет до конца, что только что произошло, он уже не сможет спастись. Если он хочет пожить хотя бы еще немного, то ему нужно немедленно уходить отсюда.

Но прежде, чем герцог смог уйти, Войд схватил его, отправившись вместе с тем в неизвестность. По крайней мере, теперь они были достаточно далеко, чтобы герцог не смог больше никому навредить. Это, впрочем, стало слабым утешением для Девятой, которая предпочла бы разорвать его голыми руками.

Проигнорировав исчезновение герцога, Девятая подбежала к Лулу, приобняв ее со спины. Она растерялась, ведь она совсем не была целителем. Ее знания ограничивались полевой помощью, но то, что Лулу сделала с собой, не поддавалось никакой помощи. Раны были слишком серьезные, настолько, что Девятая и впрямь начала задаваться вопросом, может ли в теле человека поместиться столько крови.

Лулу прекратила держаться, позволив Девятой опустить ее на землю. Их взгляды пересеклись, и хоть Лулу невозможно было назвать счастливой, она все же выглядела… довольной, насколько это было сейчас возможно. Она поступила так, как посчитала правильным: так, как ей хотелось это сделать. Это серьезная жертва, но она не позволила Девятой отправиться в плен.

– Держись, пожалуйста, – проговорила Девятая, не зная, что ей сделать. – Оставайся со мной, я что-нибудь придумаю. Только не разговаривай…

– Разговоры с тобой – единственное, что приносит мне радость… – тихо прохрипела Лулу, сжимая руку Девятой. – Не отнимай у меня эту возможность.

– Я… – Девятая запнулась, не понимая, что в таком случае можно ответить.

– Мое тело… оно так горит… – протянув ей руку, продолжила Лулу. – Но мне так холодно.

– Да заткнись же ты! – сорвалась Девятая, находясь на грани с истерикой.

Она злилась на нее лишь потому, что с каждым словом Лулу делала себе все хуже. Она продолжала говорить, несмотря на то что ее горло было повреждено. Лулу осознанно захлебывалась лишь потому, что ей хотелось что-то сказать. Хотелось поговорить с Девятой прежде, чем она покинет этот мир.

Девятая попыталась прикрыть ее раны, но кровь продолжала идти, несмотря ни на что. Она разорвала фартук Лулу, пытаясь сделать из того повязку, но что можно перевязать, когда исколото вообще все? Сколько повязок ей сделать? Насколько туго она должна завязать горло, чтобы не задушить ее?

– Я хочу, чтобы ты перестала сдерживаться, – из последних сил хватаясь за ее плечо, говорила Лулу. – Хочу, чтобы ты высвободила себя наружу…

– Я убью их всех, клянусь, – пообещала ей Девятая. – Я заставлю их страдать.

Лулу прекрасно знала о том, что сердце ее возлюбленной поражено ненавистью к королям востока, которым та прислуживает. Династии королей уходят далеко в прошлое, и хоть Лулу не знала, кто Девятая на самом деле… она понимала, что смерть королей имеет для нее личный характер. Она здесь не за тем, чтобы привести восток к процветанию, но за тем, чтобы погубить его. Ее смерть разожжет в сердце Девятой огонь, ранее невиданный миру.

Девятая замерла, почувствовав, как хват ее руки стремительно ослабевает. Это было не совсем то, что Лулу хотела услышать, но знать о том, что ее смерть так сильно питает ненависть в ее сознании… было приятно, хоть и грешно. В последние моменты перед смертью, Лулу чувствовала себя важной.

По-настоящему важной.

– Прости меня, Зола… я не могу больше… слишком… много…

Свет в глазах Лулу начал угасать, а ее рука обездвижено ударилась об землю. Девятая замерла, продолжая придерживать ее со спины, но она не делала больше ничего. Она ждала чуда, но ничего не происходило. Лулу ничего не говорила, и даже кровь, которая так сильно хлестала из нее, перестала идти.

Каждый раз происходит одно и то же. Король Винтер предупреждал ее об этом, обнадеживая, что, в конце концов, она уже не будет чувствовать ничего. Он обнадеживал ее, убеждая, что смерть других людей станет для нее обыденностью, закономерностью. Но Девятая так и не смогла стать такой.

Оставалось странное чувство, что с каждым разом становилось только больнее, но… она не плакала. Не рыдала. Лулу не умерла своей смертью, – она была убита. Зеркальный герцог и без того стоял костью в ее горле, уже давно, но после такого Девятая не могла колебаться. Она хотела убить его.

Андромеда пришла, но было слишком поздно. Она даже восстановила тело погибшей Лулу, использовав магию, но ничего не изменилось. Она восстановила ее, как настоящий мастер своего дела, но этого было мало.

Прямо сейчас Девятая лишается рассудка. Андромеда видит, как ее глаза заполняются безумием, отчаянием, из-за которого она уже не сможет разобрать друг перед ней, или же враг. Девятая будет крушить всех, кто попадется ей под руку, и последствия будут необратимы. В голове Андромеды назревало лишь одно решение проблемы, способ, который остановит ее.

Коснувшись плеча Девятой и руки погибшей Лулу, Андромеда воспылала ярким, ослепляющим светом, который, впрочем, лишь совсем немного заинтересовал Девятую. Она медленно повернула голову в ее сторону, ожидая если не объяснения происходящего, то хотя бы какого-нибудь намека на это.

– Доверься мне.

Всего за мгновение, Девятая почувствовала, как ее сознание меркнет, и все злоба, все ненависть, что кипела в ней, тут же отступает на второй план.

Глава 19

Девятая была в этом месте лишь единожды, но она быстро поняла, где находится. Даже очередная снежная буря, так щедро обжигающая ее лицо, не могли выбить из нее злобу, ведь ей совершенно не хотелось сейчас быть во сне. Это нельзя было назвать привычным сновидением, но ощущения схожие.

Ей хотелось рвать, ей хотелось метать. Но она не могла. Она застряла здесь.

В конце концов, ей пришлось отложить свой триумф на будущее, потому что буря становилась слишком уж настойчивой, настолько, что она еле-еле держалась на ногах. Такая погода напоминала ей о самых холодных деньках в королевстве Винтера, когда она со всеми своими соратниками запирались в замке и наблюдали за ночным городом. За тем, как снег постепенно заметает улицы, да так сильно, что порой дверь не откроешь. Есть в этом что-то такое завораживающее, когда целый город не может предоставить ничего против естественного природного явления. Ну, не считая магического купола, что появился уже позже, спустя года. Тогда-то и исчезла та зимняя магия.

Королевство севера, или же королевство Винтера, было очень маленьким. Изначально, оно в буквальном смысле представляло собой один город, собственно, столицу, но со временем к ним начали прилегать другие владения, в основном деревни, которые они в следствии начали обустраивать. Это и нравилось Девятой в своей работе, ведь за короткий промежуток времени, они могли сделать столько для севера, сколько не делал никто за прошедшие сотни лет. Винтера в принципе считали то ли волшебником, то ли дьяволом воплоти, ведь никто до него не мог обуздать холода севера, а стоило ему появиться, как долголетняя непогода тут же утихла, позволив построить там город.

Их любовь к северу была искренней, и, казалось, никто не мог прервать это маленькое подобие идиллии. У Девятой были друзья и приключения, а большего ей и не хотелось… значит, можно сказать, что у нее было все. Преображение севера доставляло им удовольствие, а благодаря способностями Винтера, она могла не волноваться, что проклятье бессмертие принесет ей истинные страдания, ведь Винтер всегда мог повернуть время вспять и позволить советникам, ее друзьям, продолжить быть молодым. Ей никогда не пришлось бы видеть смерть тех, кто был ей так дорог тогда. Они бы никогда не погибли. По крайней мере, именно так считала Девятая.

Но снежная буря напоминала ей не только о прекрасных днях в королевстве. Она ведь сама из деревеньки, упомянутой ранее, разве что у нее веселья было поменьше. Снежные бури не были редкостью, но идти ее родителям было некуда, а потому они продолжали жить в замерзающей деревне до тех пор, пока их всех не перебили солдаты, прибывшие на завоевание этих земель.

До тех пор, пока Винтер не спас ее. Вспомнив это, ее будто поразило молнией, и в то же мгновение ее схватила чья-то рука, затащив в темный, прогнивший дом, окна которого были заполнены толстой, ледяной коркой.

– Зола… – услышала она знакомый голос в кромешной тишине. – Ты в порядке?

Стряхнув с себя снег и протерев глаза, Девятая увидела перед собой Андромеду. Ей, кажется, совсем не досталось от бушующего шторма, словно призраку, но выглядит она вполне реальной. Хотя, если так подумать, Девятая совсем не разбирается, может ли тут вообще что-то реальным.

Астрал, он такой.

– Нет, я не в порядке… – недовольно вздохнув, ответила она. – Где мы?

– Это… кажется, это твои воспоминания… – оглянувшись вокруг, Андромеда попыталась хоть что-то рассмотреть в этом мраке, но она не видела ничего, кроме стен из бревен, которые, кажется, вот-вот сгниют и их тут же завалит снегом. – Припоминаешь такое?

– Припоминаю ли я халупу, которая вот-вот развалится? Ну да, у меня таких много было… – приглядевшись, Девятая заметила что-то за спиной Андромеды, в другой комнате. – Пойдем уж, поздороваемся…

Звук механических часов, щелкнувший в голове Девятой, как-то изменил мир вокруг нее. В следующей комнате ее ждала она же сама, застывшая во времени, как живая картина. Но с каждым щелчком, ее образ менялся, сменяясь то на ее старый, в стальных серебристых доспехах, то на новый, где она стояла уже со знаками востока. В третьем, последнем варианте, она так же присутствовала, но она этот раз в другом месте – она сидела на полу, прямо перед Винтером, смотрящим на нее свысока. Это был тот самый момент, когда Винтер нашел ее: те события сильно отпечаталась в ее памяти.

Это было так давно, но воспоминания оказались достаточно яркими, чтобы Девятая замерла в изумлении. Присутствие Винтера приковывало ее внимание к себе, тут она сомневаться в себе не позволяла, но в данный момент Винтер был отнюдь не главной деталью. В следующей сценке стояла уже она, в доспехах, направляя оружие на солдата, сдающегося у ее ног. В этом моменте не было особого значения, но Девятая провела прямую параллель между ней и Винтером, потому что в то мгновение это вызвало у нее чувство дежавю, разве что сейчас она не была в роле жертвы.

Но самой важной оказалась последняя сцена, последний щелчок, на котором все остановилось, когда Девятая решила сама для себя, что насмотрелась на предыдущие достаточно. Это воспоминание было самым ярким из всех, потому что оно произошло не так уж и давно, в отличие от предыдущих. Но оно точно так же вызвало у нее чувство былого, ушедшего. Все эти события были связаны для нее невидимой нитью, вплоть до последнего, представляя собой маленькую историю о том, как она менялась спустя прошедшие века.

– Бог ты мой… – ужаснулась Андромеда, зайдя за ней в комнату. – Что это за место? Почему здесь… это что, дети?..

Девятая не взяла это во внимание, но вокруг них и впрямь были дети. Но…

Все дети были мертвы. Они все собрались в одной комнате, прижались друг к другу… но холод и вражеские клинки не пощадили никого. Кто-то из них и впрямь умер от мерзлоты, а до кого-то добрались люди, но факт был в другом – живых здесь не было, и это вызывало настоящий ужас в сознании Андромеды. Ей и до этого приходилось видеть ужасные вещи… да что уж там, ей самой приходилось пережить нечто похожее, но настолько отталкивающая картина не открывалась ей никогда.

Только настоящий зверь мог поступить так. Лишь чудовище могли столь ужасно поступить с детьми: даже демоны оказались бы более милосердными.

Андромеда успокаивала себя тем, что все это лишь воспоминание, что все это ненастоящее, но все вокруг было настолько реальным, что у нее не получалось убедить себя.

– Это деревенский приют, приговоренный к очищению… – положив руку на плечо Андромеде, Девятая повернула ее к центру комнаты. – Если присмотришься, то заметишь, что у многих из них есть признаки полукровок.

– Значит, это ты их всех?.. – ужаснувшись, Андромеда отошла от нее в сторону.

– Нет. Одного из королей признали изменником, и меня как раз отправили сюда на перехват, чтобы уничтожить отряд его личной армии… я выполнила приказ, но жители сильно пострадали. Они перерезали всех, и, чтобы не проверять лишний раз тела, лишили всех источников отопления… а в снежной буре никто не нашел способа согреться. Да и остались тут в основном дети, помимо людей, которым магия в принципе не подвластна.

– Ты помнишь поразительно много деталей… – удивилась она. – Мне казалось, что тебя тяжело чем-то удивить, но, по всей видимости, я не единственная здесь под впечатлением. – Андромеда еще раз оглянулась на замерзшие тела. – Все это ужасно.

– Снаружи было так холодно, что кровь из ранений замерзала в считанные минуты. Это был единственный раз, когда на востоке была настолько холодная зима. Это была еще одна деталь, которая запомнилась мне, помимо погибших малюток, и… – Девятая повернулась в сторону, посмотрев на тело у стены. – И ее. Моей дорогой Лулу.

И впрямь, когда Андромеда присмотрелась, она увидела девушку-полукровку, застывшую у стены, прикрывая своим телом замерзшие тела. Ее глаза были полны ужаса, а в руках она держала нож, направляя его прямо на образ Девятой из ее воспоминаний. Девятая же, с первого взгляда, была невозмутима, но на самом деле в ее глазах, в ее сознании в этот момент застыло сожаление. Сожаление о том, что она не успела сюда раньше.

– Не-не… не подходи к нам… – удерживая одной рукой пеленки, а другой направляя нож, дрожащим голосом сказала Лулу в сторону Девятой. – Позовите лекаря, умоляю…

– Что ты делаешь?.. – оставаясь холодной, но в то же самое время ужасаясь от происходящего вокруг, спросила Девятая, сама не понимая, что она хочет услышать.

Совершенно очевидно, что Лулу сейчас не в себе, и спрашивать подобное как минимум глупо. Но это было единственным, что Девятая могла позволить себя спросить, ведь ее так же переполняли эмоции, если не невиданные ей ранее, то хотя бы давно забытые. И эти чувства были явно не тем, чем ей хотелось бы вспоминать прямо сейчас.

Продолжая осматриваться, Девятая невзначай заметила еще более ужасающую деталь. Все, кто получил колющие или рубящие раны, были явно старше детей, у самих же детей ранений не было, разве что кровь от взрослых попала и на них. Получается, это было своеобразным милосердием, что вылилось в еще большую жестокость, ведь таким образом нападающие обрекли их на ужаснейшую смерть, еще хуже, чем от лезвия меча.

Среди них, Лулу была единственной, кто была достаточно взрослой, чтобы оставаться в сознании даже посреди такого леденящего холода, и достаточно маленькой, чтобы солдаты не тронули ее. Но у Девятой не поворачивался язык назвать это милостью. Это, скорее, была издевка в худшем проявлении.

– Им срочно нужна помощь… – опустив нож, Лулу окинула взглядом остальных детей, помимо тех, что были у нее за спиной. – Смилуйтесь… если им не помочь, то они все…

Лулу всхлипнула, пошатнувшись в сторону, и Девятая заметила… еще больше пеленок у нее за спиной. К сожалению, пеленки не были пусты, но и плача из них не доносилось.

Холодная, посиневшая от переохлаждения кожа, а на некоторых и вовсе был иней от мороза. Нет ни единого шанса, что кто-то из этих бедняжек мог оставаться в живых до сих пор. По всей видимости, Лулу просто не могла смириться с тем, что все дети в комнате уже не принадлежали этому миру.

Она с таким рвением защищала младенцев за своей спиной, несмотря на то что ее саму оковывал холод… Лулу так искренне просила привести лекаря ради них, не думая о себе самой… Девятая просто не знала, как ей сейчас нужно вести себя. Она стояла в ступоре так долго, что ей самой начало казаться, что она вот-вот начнет замерзать. Но Лулу… она не прекращала смотреть ей в глаза, и ее умоляющие глаза просто убивали в Девятой все.

– Ясно, ты думаешь, что они живы… – тихо сказала Девятая, но в ее словах не было ненависти или неприязни, скорее лишь жалость. – Но они замерзли.

– Они еще не замерзли, они просто спят… я согревала их всех, с ними все хорошо… – Лулу прижала к себе младенца в пеленках, находившегося у нее в руках. – Я не прошу сохранить мне жизнь, но если в вас осталась капля милосердия, пожалуйста, помогите…

– Я не с ними, – постукав себя по щеке, Девятая привела себя в чувство, после протянув Лулу руку. – Пойдем, тебе нужно выбираться отсюда.

– Нет! – закричала что есть сил Лулу, вновь направив на нее нож. – Я не отдам вам моих друзей! Можете забрать все, даже меня, но не трогайте их!

Потеряв всех, кто был ей дорог на своих глазах, рассудок Лулу начал рассыпаться, и все, что она могла делать – это ждать собственной смерти и надеяться на чудо, на божественное вмешательство, которое сможет спасти их всех от мерзлоты. Девятая явно не была в ее глазах божественным вмешательством, ведь она и вовсе считала, что она пришла сюда, чтобы навредить им. Лулу считала, что она одна из тех.

В комнату зашел солдат, удерживающий оружие в руках, но Девятая преградила ему путь рукой, даже не оборачиваясь в его сторону. И прежде, чем он решился что-то сказать, Девятая помотала головой, прямо намекая ему, что никакая помощь ей сейчас не нужна. Прямо сейчас, она хотела остаться наедине с этой девушкой. Ей нужно было подумать обо всем, что ей довелось увидеть здесь, и самой принять решение о том, что делать дальше.