Текст книги "Вознесение (СИ)"

Автор книги: Джон Уинтерборн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

Когда круг был закончен, копье, наконец, рухнуло на землю, так же как рухнула на землю и израненная Луна, лишенная жизни собственной рукой.

Злейший враг Пандоры прикончил самого себя, так мало этого, Луна еще и предоставила все инструменты для того, что Андромеда шагнула в Астрал и сделала все так, как она и хотела изначально. Разве что теперь ей придется умолять на коленях, чтобы астральный волк исполнил ее заветное желание.

Но Луна не была глупой, и она не сдалась. У Пандоры поселилась тень сомнения о произошедшем… тень сомнения о том, что скоро произойдет. Но больше всего она не понимала, почему жрица перед смертью посмела назвать ее астральным отродьем. Все ее нутро отрицала теорию этой возможности.

Она не могла быть связана с Астралом, – это было бы лишено смысла.

Это лишило бы смысла всю ее жизнь, все ее действия. Весь ее замысел.

– Ты и впрямь видишь будущее, Пандора? – вдруг заговорила Андромеда, вознеся руку рядом со своим лицом. – Видишь, что произойдет дальше?

– Я не знаю, – честно сказала она, окидывая взглядом спектральный круг, начерченный свежей кровью. – Но очень хочу узнать.

Щелкнув пальцами, Андромеда заставила их всех исчезнуть. Даже Луну.

Кровь в магическом круге испарился, и остался лишь голый чертеж поверх снега, от которого, совсем скоро, уже ничего не останется из-за метели.

Глава 34

Пытаясь спасти Девятую, Фауст совершенно забыл о том, что в Астрале, прежде всего, ему придется спасать самого себя, хоть и не сразу. Ему, в отличие от Андромеды, не повезло, – мир сновидений предстает перед ним в основном как серия кошмаров, нежели что-то осмысленное, сакральное. Он не видит здесь никаких скрытых знаний, не видит потенциала: только страх.

Блуждая во снах Андромеды, Фауст часто видел бескрайнее голубое море, символизирующее пустоту. При желании, он мог спокойно поднять ногу и стоять на этой чудесной, абсолютно оторванной от реальности воде. В кошмарах Фауста так же фигурирует море, такое же бескрайнее, но его оттенок далек голубого. Красное, почти непрозрачное, смешанное с кровью… такое тяжелое, приковывающее к себе, будто в противовес прошлому. Нет, даже не так, не в противовес: будто созданное ему назло.

Сняв шлем, Фауст повесил его на пояс и молча пошел вперед. Не было характерного для крови запаха, но Фауст чувствовал, как в этой воде тяжко двигаться. Это была все еще вода, и она не выглядела густой, и все же… что-то с ней явно было не так. А не так с ней могло быть, наверное, что угодно.

На все воля его фантазии.

На небе не было облаков, звезд, солнца или луны, – только лишь сплошная пустота и тусклое, еле заметное свечение, цветом под стать морю под его ногами. Но Фауст знал, что скоро это изменится, ведь он был здесь ранее. Скоро, небо охватит яркий, инфернальный свет. В конце концов, он станет достаточно ярким, чтобы ослепить любого, кто посмеет взглянуть на небо.

– Я удивлен, что у тебя хватило смелости заявиться сюда в очередной раз.

Фауст остановился, услышав это за своей спиной. Бесстрашно развернувшись, словно заранее зная, кто стоит за ним, он встретился взглядом с нарушителем его сновидения: с самим собой, буквально… с тем лишь отличием, что другой вариант его самого так и не решился снять шлем.

– Расстраивает лишь тот факт, что ты пришел сюда не ради Андромеды.

– Ради нее в том числе, – все же заговорил Фауст. – Не сомневайся во мне.

– Неужто? – усмехнувшись, спросил у него другой Фауст. – Ты даже не знаешь, где она. В реальности? В Астрале? Или, быть может… – он сделал долгую паузу, создавая определенное напряжение. – Уже в самой вечности?

Демонстративно вздохнув самому себе, Фауст отвернулся и пошел вперед, сделав вид, что никого кроме него самого здесь не существует. Он все еще должен найти Девятую, и он не может и дальше позволять себе терять время. Даже если держать в уме тот факт, что в Астрале нет никакого «времени».

Но другой Фауст явно не был согласен с таким раскладом. Он появился прямо перед нем, вынудив остановиться, но даже так, Фауст просто прошел мимо, продолжая делать вид, что ничего из этого его не касается. Тогда, другой Фауст решил действовать более понятно: он схватил того за плечо, вынудив остановиться своей крепкой хваткой. Сражаться никто из них не собирался.

Но и продолжаться так не могло.

– Отдай. Мне. Контроль.

Он сказал это громко и четко, ясно давая Фаусту понять, чего он хочет. Фауст, впрочем, и без этого знал, чего желает его двойник, клон… кем бы он ни был.

– Я не могу, не сейчас, – тихо ответил Фауст. – Позволь мне еще хотя бы раз увидеться с ней в реальности. Позволь мне еще раз помочь ей… спасти ее.

– Если бы ты сдался мне с самого начала, то не нужно было бы никого спасать, – вцепившись в сталь доспеха, чуть ли не сминая ее, он все же вынудил Фауста развернуться.

Сняв с себя, шлем, подобно Фаусту, он, в отличие от своего оригинала, не повесил его на пояс, а выбросил в сторону, в бескрайнее, красное море.

– Некоторые люди погибают ради того, чтобы получить хотя бы часть того, что тебе досталось с рождения… – шагнув вперед, начал выговаривать его другой Фауст. – Почти бессмертная оболочка, и сила, что досталась тебе от родства с настоящим драконом. Мало того, так ты еще и получил в своем распоряжении способность свободно гулять по Астралу, взаимодействовать с ним… ты хоть представляешь, что можно сделать, совместив все это вместе?

Фауст замер, не зная, что ему стоит ответить. Это была правда, но он никогда не думал о каком-нибудь мировом господстве, которое он мог бы получить, если бы захотел. Подобные вещи… просто не для него. Он не хочет даже пытаться получить нечто подобное. Но остается вопрос: смог бы он это сделать на самом деле? Смог бы он стать кем-то… настолько могущественным?

– Ты бы мог дать Андромеде все, что она могла бы пожелать. Ты мог бы сделать Андромеду по-настоящему счастливой, если бы сделал все правильно. Оглянись вокруг, Фауст Эмбер. Посмотри, куда привела тебя твоя гордыня. Я знаю, что ты даже не пытаешься… потому что ты считаешь это неправильным.

– Ты совершенно не знаешь Андромеду, если думаешь, что власть принесла бы ей счастье.

– Я не сказал ни слова о власти, – нахмурился он. – Это ты себе сам придумал. Ты не делаешь миру или себе услугу: ты просто игнорируешь силу, которой ты мог бы изменить все к лучшему. Ты жалкий, неуверенный червяк.

– Не о власти? Правда? И что же ты сделал бы, оказавшись на моем месте?

– Я бы вылечил ее тело, – сделав шаг вперед, поступаясь к Фаусту все ближе, начал он. – Я бы вылечил ее душу. Избавил бы ее от всех ран, физических и душевных. Заставил бы ее забыть все кошмары, которые довелось пережить, – остановившись в полуметре, он продолжил: – Я бы сделал ее самой счастливой, самой беззаботной девушкой на всем свете.

– Насчет счастья зарекаться не буду, но все остальное ты сделать не способен, как и я, – отмахнулся Фауст, сделав шаг назад. – Это невозможно.

– Хочешь поспорить? – пожав плечами, спросил он. – Точнее… проверить?

Фауст ничего не ответил ему, ожидая, что он продолжит говорить. Очевидно, что он говорит о силе астрального пространства. Прямо как Пандора.

– Хотя, о чем это я? Ты и так знаешь, что мне это подвластно. Но не тебе.

Он говорил это достаточно уверено, но Фауст изо всех сил отрицал этот факт, зная, что он проиграет, если продолжит верить в это. Но, с другой стороны… а что ему еще нужно? Если он и впрямь может свершить это, то почему нет?

Фауст готов отдать все ради того, чтобы Андромеда была счастлива. Черт, да он бы прямо сейчас обменял собственную жизнь лишь ради того, чтобы она забыла все плохое и излечилась от всех ран, будь то душевных или физических, как и заметил другой он. И если тот, кто стоит перед ним, будь это он сам или нет, способен на подобное… то может к черту все?

Да, если Фауст согласится, это, в каком-то смысле, уже будет не он сам в своем привычном понимании, но какая разница, если никто ничего не заметит? А если и заметит, то на фоне всего остального это будет незначительно. Никто кроме него, и его подсознания, не заметит этой лжи.

А если Андромеда избавится от этих проклятых астральных сил, перестанет гоняться за этими знаниями… то даже она сама останется в неведении. Даже если она заметит какие-то изменения, все это померкнет спустя какое-то время. Такая ли это великая плата в обмен на так называемое «счастье», что ему предлагают? Счастье Андромеды – его счастье, это правда. И все же…

– Я знаю, что мне не победить тебя, – закрыв лицо рукой, сказал Фауст, отвернувшись в сторону. – Но я не могу сдаться прямо сейчас. Позволь мне еще хотя бы один раз увидеться с ней, и тогда… я встречусь с тобой снова.

Такой ответ не удовлетворил его, но он и не был зол. То, что предлагал Фауст, звучало разумно, с той лишь разницей, что ему в принципе не обязательно идти на компромисс, чтобы получить желаемое: он может сломать его прямо сейчас, ведь Фауст находится на пределе. Он и впрямь готов сдаться себе.

– Ты знаешь, что я такое? – вдруг спросил тот. – Знаешь, почему я здесь?

Это был не провокационный вопрос. Тот, кто стоял перед ним, сам жаждал узнать ответ на этот вопрос. Он банально не понимал своей природы.

– Не знаю, но догадываюсь, – честно ответил Фауст. – Ты – все то, что я предпочел сокрыть от глаз других людей. То, каким я не хочу себя видеть.

– То, что ты отрицаешь, – поправил его он. – Да, в этом есть смысл.

Он прошел мимо Фауста, уходя назад. В конце концов, шаги прекратились.

– Я люблю ее так же, как ее любишь ты. Это значит, что я так же готов отдать всего себя ради ее счастья. Не доводи все до точки, когда даже моих усилий не хватит, чтобы все исправить. Если будешь проигрывать… сдайся.

Когда Фауст повернулся, там уже никого не было.

– Сдайся, и тогда я сделаю все правильно. До этого момента… можешь продолжать сражаться. Но знай, что я, рано или поздно, вернусь за тобой.

– Я буду ждать, – уверенно ответил Фауст. – Но не думай, что ты так легко получишь желаемое.

Фауст был готов покляться, что услышал в своей голове его тихий смех. И когда, казалось бы, сказать уже было нечего, другой Фауст решил все же сказать.

– Андромеда здесь, в Астрале. И ей нужна помощь больше, чем когда-либо.

– Помощь?.. – с надеждой на разъяснение, спросил Фауст.

– Потому что Пандора тоже здесь.

Они оба замолчали, ибо слова больше не были нужны, ведь и так все было ясно. Другой Фауст ушел, и настоящий остался стоять здесь один. Теперь, по крайней мере, у него есть ценная информация… но все еще оставался факт того, что он должен был найти Девятую. Найти ее прежде, чем станет поздно.

Фауст, впрочем, не знал, на что он вообще надеялся, ведь Девятая пронзила себя сильнейший оружием, от которого ее не спасет даже чудо. Чего пытается добиться Фауст? Он хочет найти ее, чтобы попрощаться, или же он хочет попытаться в очередной раз вернуть к жизни человека, что должен умереть?

Так же, как он делал это с Андромедой.

Небо стало заметно ярче, и вода стала гуще, стоило Фаусту уйти вперед. Усталость начала одолевать его, но он был достаточно сильным, чтобы продолжать идти. И он шел до тех пор, пока, наконец, не нашел желаемое.

Девятая стояла посреди кровавого моря, устремив взгляд в небо. Она выглядела весьма… беззаботно. Беззаботно для человека, душу которого в буквальном смысле вырвали из рук смерти и отправили в чей-то кошмар.

– Значит, это и есть твой Астрал? – завидев Фауста, подходящего со стороны, спросила она. – Занятно. Я ожидала чего-то… иного, не знаю.

– Прости, – только и сказал Фауст, отвечая то ли ее на слова, то ли пытаясь извиняться в целом. – Я бы преисполнен уверенностью в том, что я смогу спасти тебя, но сейчас я понимаю… что даже не знаю, что могу сделать.

– Все в порядке, – все же взглянув на него, сказала Девятая, сложив руки за спиной. – Людей нужно уметь отпускать. У меня было много времени, чтобы не только приобрести подобный навык, но и оценить его значение.

– Я не позволю тому мечу разорвать твою душу, – вдруг сказал Фауст. – Это меньшее, и, наверное, единственное, что я могу сделать для тебя как некто, кто способен взаимодействовать с Астралом. Я стану твоим проводником.

– Проведешь меня на другую сторону в целости и сохранности? Это уже много.

Вытянув руку вперед, Девятая подозвала его, то ли чтобы пожать руки, то ли чтобы обняться. Фауст, медленно пройдясь вперед, решил выбрать последнее.

Объятиями это было назвать сложно: он просто использовал ее, как опору, чтобы не упасть. Хождение по его кошмару так сильно измотало его, что даже мгновение, когда ему не нужно было напрягаться, чтобы стоять, казалось блаженством.

– У тебя взгляд человека, который проиграл, – приметила Девятая, похлопав его по спине. – Но ты не можешь проиграть. Еще нет.

– Я должен найти Андромеду, – вцепившись в плечо Девятой, подтвердил он ее слова. – Пока это чудовище не настигло ее.

Резко оторвавшись от Девятой, Фауст вцепился ногами в землю и взмахнул рукой, создав в сторону от себя простую, ничем не примечательную стальную дверь. Схватившись за ее ручку, он легко открыл ее, открывая проход… куда-то. Куда-то туда, где была лишь сплошная неизвестность, источавшая свет.

– Тебе нужно идти, – сказал он. – Так ты попадешь в свой Астрал.

– Эти двери, выходы… – всматриваясь в свет, начала говорить Девятая. – Они ведь не для тебя… точнее, не для вас с Андромедой, не так ли? Они…

– Не доводи все до момента, когда я буду не в силах отправить тебя в Астрал, – прервал ее Фауст, отчасти подтверждая, что она права. – Я не такой умный, как Андромеда… если ты обо всем догадаешься, я не смогу тебя обмануть.

– И что тогда? – ухмыльнувшись, спросила Девятая.

– Кто знает. Быть может, ты останешься здесь навсегда… будешь ходить по этому бесконечному морю, по моему кошмару. До тех пор, пока не растворишься.

– И когда это произойдет, я смогу увидеть пустоту?

– Я не знаю. Знаю лишь то, что я не хочу все это проверять… Зола.

Девятая улыбнулась, приметив, какой сильный акцент он сделал на ее имени.

– Хорошо, я пойду, – сделав шаг вперед, сказала Девятая. – Прощай, Фауст Эмбер.

– Я бы попрощался так же пафосно, но ты так и не сказала своего полного имени.

Даже на пороге смерти, Девятая нашла в себе сил посмеяться над его шуткой. Она буквально расхохоталась, да так искренне, что Фаусту стало приятнее, чем следовало бы с таким ужасным чувством юмора. В конце концов, он ведь мог просто попросить ее сказать, без всей этой наигранной язвительности.

Но он не мог отказать себе в удовольствии.

– Повторяй за мной, – коснувшись двери, попросила его Девятая, – «Прощай, Алиса Зиморожденная…»

Наконец, она сказала его. Хоть и так поздно.

– Прощай, Алиса Зиморожденная, – и впрямь повторил он. – Но, если честно, Зола как имя мне нравится больше.

– Есть такое, – согласилась она. – Но знаешь, я не виню своих родителей.

Фауст рассмеялся, не зная, что еще он может сказать.

– Спасибо, – поблагодарила его Девятая.

Глава 35

Для кого-то небо – это нечто недосягаемое: предел, который нельзя переступать, но для Луны небо всегда ассоциировалось с домом. Даже возможность того, что ее сородичи могли специально отправить ее в Астрал, чтобы запереть навсегда, не менял этого. Она не питала любви к самим ангелам, но место, в котором она жила, было по-настоящему завораживающим. Таким оно оставалось даже в виде руин. И вот, наконец, Луна снова оказалась на небесах, но не в небесном городе. Облака распростились перед ней, открывая дороги во все возможные здесь направления, если на небе вообще может быть хоть какое-то направление.

Да, Астрал предстал перед ней в виде бескрайних небес, по которым она могла свободно разгуливать. Глубокая рана в груди с застывшей кровью в жилах намекала на то, что произошедшее ранее ей не причудилось, а значит, она и впрямь в каком-то смысле умерла. Точно так же, как она умерла и в прошлый раз, из-за зеркального герцога. Тогда, Луна просто нашла новое тело и продолжила свой путь, но сейчас, стараниями Андромеды, Астрал все же забрал ее в свои объятия, хоть и ангелу здесь совсем не место. Впрочем, Луна уже не знала, где кончается ее человеческое начало, Азура, и начинается она.

Азура – так звали девушку, что согласилась стать единой с Луной в момент, когда они обе нуждались в этом больше всего. Побитые, потерянные… ненужные никому, кроме их самих. Они были почти идеальным совпадением.

Астрал вернул зрение Луне, спустя все то время, что она провела в естественной слепоте ее человеческого тела. Она восприняла это как должное, даже не удивилась… она удивлялась лишь тому, что видит себя все еще в виде человека. Неужто их сознание слилось воедино больше, чем она думал?

Быть одержимым и слиться воедино, – это не одно и то же, и Луна всегда делала именно последнее. Она становилась едиными с людьми, перенимая их качества и позволяя самому человеку перенять что-нибудь от Луны. Тогда, пятнадцать лет назад, Азура была счастлива слиться с ней в одно, и ее мнение не изменилось за все прошедшее время, но к этому моменту, к нынешнему времени, уже сложно было сказать, осталось ли хоть что-нибудь от той «Азуры», или же Луна забрала у нее все, стерев ее из мира как личность.

Луна прекрасно помнила, что это за «небеса». Именно сюда она и попала вместе с Солом после ритуала, и именно здесь они же и остались. В астральном ордене часто обсуждалась теория, что некогда ангелы были способны свободны путешествовать по Астралу, в отличие от остальных, но сейчас Луна понимала, что это было заблуждение. Возможно, не такое большое заблуждение, как можно себе представить, ведь у ангелов все же нашлись силы отправить сюда Луну и Сола, но… сами они так и не ступили в Астрал. По крайней мере, Луна не видит здесь ни одного своего сородича.

Возможно, ангелы испугались того, что Луна и Сол не смогли вернуться, а возможно они изначально знали, что отправляют этих двух в настоящую тюрьму, из которой не будет выхода. Они наверняка извлекли пользу из обоих вариантов, используя нечистых созданий как эксперимент, удовлетворив желание тех, кто не хотел видеть их на небесах, и одновременно с этим проведя проверку, может ли ангел, или подобный ангелу, вернуться отсюда.

Важно ли это было сейчас? Наверное, нет, ведь они все давно мертвы.

Но Луне все равно было интересно. И чуть-чуть обидно.

Облака перед ее глазами отчасти рассеялись, и перед Луной предстал… кристалл. Настоящий кристалл, который, впрочем, вызывал у Луны не восхищение от его красоты, хоть тот и впрямь был прекрасным. Он вызывал у Луны грусть, тяжкую печаль, от которой нельзя было просто так избавиться.

Ангелы не умирают естественным образом, – они преобразовываются в энергию, которая позже сливается с единым сознанием небес, чтобы возродиться в виде иного существа. Иногда даже с прежними воспоминаниями, что были у того, кто превратился в… кристалл. Если магический потенциал ангела не может слиться с небесами воедино, если что-то ограничивает связь между ангелом и его домом, он превращается в прекрасный кристалл. В хранилище энергии, – всего, что осталось от ангела.

Кристалл, что был перед Луной, не был похож на тот, что ей доводилось видеть дома, в небесном городе. Он имел форму человека, а не сплошного камня, что было необычно. За прозрачным кристаллом скрывалось лицо милого юноши, отчасти похожего и на саму Луну. Не на Азуру, а на настоящую Луну, хоть и ее лица не видел никто, кроме ее самой, и… Сола.

– Ты ждал так долго, – не отрывая взгляда, Луна продолжала смотреть на кристалл, ожидая, что тот подаст хоть какой-нибудь знак. – Прости, Сол.

Восстановить цепочку событий достаточно сложно, поэтому нельзя точно сказать, почему это произошло с Солом. Учитывая, что энергия в кристалле почти полностью иссякла, Сол погиб почти наверняка из-за того, что он потратил свою энергию: истратил свой потенциал на что-то иное. Луне даже вообразить было тяжело, в каком он был отчаянии, раз решился на такое.

– Когда я нашел его, он уже был в таком состоянии. Но мы успели с ним поговорить.

Знакомый голос Луна услышала позади себя, но не стала оборачиваться, несмотря на то что этот голос был самой радостной новостью для нее за последние дни. Ей казалось, что это было бы неуважением к своему брату, – радоваться тогда, когда от него ничего не осталось. Ничего, кроме монумента.

Сол и Луна никогда не ладили друг с другом, как это обычно и бывает у братьев и сестер, но в тяжелые моменты Луна всегда была готова оказаться рядом с Солом, чтобы помочь ему, как и наоборот, он был готов ради нее на все. Но в итоге… она подвела его. Ей не удалось вытащить его из Астрала.

– Когда Катаклизм разрубил тебя пополам, позволив вырываться из Астрала, твоя вторая половина оказалась не в лучшем состоянии… без вмешательства, ты бы сама стала такой.

Когда Луна услышала эти слова, то на нее будто снизошло озарение. Она сразу же поняла, что произошло с Солом, хоть и верить в это ей не хотелось.

Не хотелось, потому что тяжесть и без того большой вины станет еще сильнее.

– Нет… – все же повернувшись к своему собеседнику, проговорила Луна. – Нет-нет… нет… – тихо повторяла Луна, зная, что это уже ничего не изменит.

Луна встретилась глазами с храмовником Эйоном, ее возлюбленным, но сейчас у нее не было время восхищаться тем фактом, что она, наконец, могла увидеть его по-настоящему, а не сквозь магическое зрение. Факт того, что Эйон был здесь, рядом с ней в столь тяжелый момент, несказанно радовал ее, но вместе с этим он принес весть, которую Луна предпочла бы не знать.

Впервые в жизни, Луна предпочла бы оказаться в неведении, отказавшись от истины.

– Как он сказал мне, в Астрале нет понятия времени, или оно сильно изменено, но ты, тем не менее, продолжала увядать, не возвращаясь обратно… у него не было выбора, кроме как поддерживать тебя своими силами, чтобы твоя вторая половина, заточенная здесь, не сгинула окончательно. Этого оказалось достаточно, чтобы поддержать тебя в форме до того, как ты вернешься, только вот…

– Только вот сам он не продержался, – закончила за него Луна, прекрасно понимая, что хотел сказать Эйон. – Я стала беспомощной оболочкой, разделилась надвое, я… я никогда не хотела подобного.

– Прежде, чем он ушел, мы много говорили, – Эйон положил руку на плечо Луны. – Я рассказал ему обо всем, что мы с тобой сделали. Сол не очень любил людей, как ты и сказала, но ему ничего не оставалось, кроме как говорить со мной, и… он изменился, знаешь. Он изменил свое мнение о нас.

– И он наверняка отдал все, что осталось, тебе, чтобы позже передать мне… – улыбнувшись, Луна вновь продолжила за Эйона, идеально зная, что он сказал бы дальше. – Это так на него похоже.

– Да. Совсем недавно, Сол отдал мне все, что осталось… он сказал мне позаботиться о тебе, и, если придется, пожертвовать собой, чтобы сохранить тебя…

В воспоминаниях Луны, Сол точно не был тем, кто отдал бы свои силы, свой магической потенциал другому, и уж тем более человеку, которых он так недолюбливал. Даже страшно подумать, как сильно эти двое должны были разговориться, сблизиться, чтобы Сол пошел на такое по собственной воле.

Не говоря ни слова, Луна шагнула вперед, подойдя ближе к «окаменевшему» Солу. Она взглянула не на сам кристалл, а на человеческий образ, что скрывался за его величием. Его глаза были закрыты, но на лице отчетливо читалось нечто, что можно было принять за умиротворение. Сол не погиб в агонии, не испытывал себя грустью, – он ушел, зная, что Луна придет сюда.

– Вы и впрямь похожи, если сравнивать его с твоим… настоящим видом, – Сказал Эйон, встав рядом с Луной. – Даже странно.

– Значит, ты видел меня?.. – тихо спросила Луна. – Я все это время лежала… здесь?..

– Да. Ты была здесь.

Луна коснулась ладонью поверхности кристалла. Она почувствовала слабое, неестественное тепло, такое знакомое ей. За столько лет, она успела забыть это чувство, успела забыть, что она все же не единственный ангел, оставшийся в мире. Но теперь это была истина, она – последняя оставшаяся, и, возможно, ей самой осталось уже недолго.

Кристалл Сола распался, превращаясь в чистые магические частицы. Часть из них отправилась прямиком к Эйону, а часть из них исчезла в никуда.

– Увидимся, братец.

Когда все кончилось, в руках Луны появилось крылатое копье, которым она убила себя в реальности. Развернувшись, она поспешила предоставить его Эйону, потому что он и был его владельцем. Таким образом, она будто сказала самой себе, что ее обещание по возвращению Эйона назад… выполнено.

Она широко улыбнулась, но Эйон прекрасно видел, как ей больно. Впрочем, он был не против подыграть ей, приняв свою любимое копье в столь любезный дар. Но кровь, что оставалась на наконечнике, не давала Эйону покоя. Сам не зная как, но он догадался, что эта кровь принадлежит Луне. Рана, которую он вскоре заметил на ее груди, лишь подтвердила его догадку.

– Тебе больно? – указав на рану в ее груди, все же решился спросить Эйон.

– Нет. Но она, кажется, проходить не собирается, и я не знаю, что произойдет, если я вернусь обратно, поэтому… ты свободен, Эйон. Я втянула тебя в это, и я освобождаю тебя…

Эйон крепко обнял ее, не давая договорить. Сквозь доспех проблематично почувствовать человеческое тепло, но Луна готова поклясться, что почувствовала его. Наверное, это и был тот самый астральный эффект, позволяющий тебе прочувствовать или увидеть все, что придет тебе в голову.

– Мы наконец с тобой в прекрасном Астрале, где должны исполняться желания. Вылечить эту царапину на тебе – не проблема, я уверен в этом, но разве ты хочешь уйти так быстро?

– Мир ждет тебя, Эйон. Ты должен вернуться, иначе все будет напрасно…

– Понятие нашего времени и времени в Астрале разнится, оно искаженно. Уже сейчас, мы рискуем вернуться через десятки лет, или же напротив, вернуться в считанные секунды…

– Высший храмовник предлагает мне бросить мир на произвол судьбы и насладиться друг другом в астральном пространстве? Звучит как кощунственная шутка, Эйон, не иначе...

– Ну, ты можешь попробовать завладеть моим телом, и вернуться в реальный мир… – Эйон пожал плечами, все же отпустив Луну из объятий.

Луна ухмыльнулась, придумав в своей голове самую глупую шутку, которая только вырывалась из нее когда-либо. На ее лице застыла глупая улыбка.

– Я все же предпочитаю, когда ты оказываешься во мне, а не наоборот, – ткнув в него пальцем, приметила Луна.

Эйон похлопал глазами, пытаясь понять, действительно ли он расслышал все правильно.

Да, времяпровождения с Девятой на нее очень плохо повлияло.

– Это было самое ужасное, что ты могла сказать в подобный момент…

– Да, я знаю, – гордо заявила она, самодовольно улыбнувшись и встав в такую горделивую позу, что само солнце меркло на ее фоне.

Но они все же вместе рассмеялись, а значит, что шутка была неплоха, хоть и грязновата.

– Думаешь, небеса простят меня, если я немного задержусь с тобой в Астрале? – невзначай спросила Луна.

– Не знаю насчет небес, но мир точно нас не простит… впрочем, когда мы вернемся, то можем сказать, что мы вместе искали вечность. Это ведь было твоей миссией, так ведь?..

– Да, – довольно покивав головой, подтвердила Луна. – Мои сородичи… пытались найти вечность везде, где было только можешь. Хочешь помочь мне в этом нелегком деле?

– Конечно, – протянув ей руку, Эйон так же довольно улыбнулся. – Надо ведь начинать с чего-нибудь, и такая мелочь как раз по мне.

Приняв его предложение, Луна взяла Эйона за руку.

Ее сражения были позади, судьба мира и востока теперь в руках тех, кто остался там. Луна сделала все, чтобы остановить Пандору, и даже больше. Сейчас, она могла с чистой душой принять предложение Эйона и уйти прочь.

Целые небеса открылись перед ними, и теперь ничто не мешало отправиться им вперед. Они ушли, будто и нет никакой реальности в принципе.

Это был бы идеальный конец, если бы не некто, кто наблюдал бы за ними издалека. Дух, который и впрямь был сильно похож на Сола, воплощая понятия «нежных» черт лица и загадочности, что так хорошо дополняла образ существа, что был сшит волей космоса из ангела и демона одновременно.

Девушка, стоящая вдалеке, определенно выглядела как человек, но вместе с этим являлась идеальным воплощением понятия «ангела». Она выглядела невзрачно, не имея в своем виде каких-то определенно выделяющихся черт, – даже ее одеяние представляло собой балахон, сотканный из магической энергии, и ничего более. Но вместе с этим, что-то неведомое приковывало к ней взгляд, заставляя в буквальном смысле восхищаться, любуясь ей. Так же любуясь, как она любовалась тем, как Луна и Эйон уходят вместе.

Она была счастлива, настолько счастлива, что из ее глаз текли слезы, но вместе с этим, ей было очень грустно. Ей хотелось, чтобы на месте Луны оказалась она, но она понимала, что, если она окликнет этих двух, то разрушит всю идиллию, которую Астралу удалось создать. Выбирая между собой и Луной, ей хотелось, чтобы все же была счастлива последняя, а она... она не заслуживала счастья, как ей казалось. Слишком уж много ужасных вещей она совершила. Видимо, такова судьба нечестивого ангела.

– И ты просто будешь смотреть, как они уходят в небытие? – спросили у нее.

Этот вопрос задала Девятая. Она стояла рядом с девушкой, вместе с ней наблюдая за тем, как те двое уходят вдаль. Да, в ее словах был смысл, ведь эти двое и впрямь могут в прямом смысле исчезнуть в небытие. Потеряться в Астрале – это не шутки, особенно когда дело касается случая, когда ты оказался здесь, прихватив свое тело из реального мира. Велик шанс того, что эти двое уже никогда не вернуться в реальный мир, раз уж на то пошло.

Но их это, кажется, совсем не волновало. Да и девушку это устраивало, раз уж она все еще не поспешила окликнуть их. Ее устраивало это не потому, что они рискуют исчезнуть, а потому, что эти двое сейчас выглядели по-настоящему счастливыми. Луна и Эйон вместе достигли цели, которую так сильно желали вместе, – им удалось достигнуть Астрала. Как и было сказано, целые небеса открылись перед ними, и кто знает, что эти небеса скрывают.

Это и было настоящее счастье для них.

– Посмотри на них, Зола. – Спокойно ответила девушка, даже не вытирая слезы. – Они не знают, что ждет их впереди, не знают, идут ли они и впрямь навстречу секретам астрального пространства, или же прямиком в коварную пасть мира мертвых… но им просто все равно. Они любят друг друга.

– Она – не настоящая Луна! – взяв девушку за плечи, заявила Девятая. – Ты – настоящая!

Настоящая Луна подняла взгляд на Девятую, трясущую ее за плечи, но ее злость и непонимание лишь вызвали улыбку на ее лице, призывая ту успокоиться. Луна покачала головой, наблюдая за тем, как те двое все дальше отдаляются от ее взора. Да, и вправду, если сейчас ничего не сказать, то эти двое и впрямь никогда не узнают истины. Они не узнают, что Луна на самом деле не одна, – она прямо здесь, позади них, только вот…