Текст книги "Вознесение (СИ)"

Автор книги: Джон Уинтерборн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

– Отрубить мне голову – самое большое оскорбление, которое ты могла придумать, дорогая… – взглянув на объявившегося Камелота, Девятая раздраженно вздохнула. – А ты катись отсюда, ящерица, а то и тебе достанется.

– Остынь, Зола, – попросил ее Войд, огородив ее рукой. – Пожалуйста? Ради меня.

– Что, извини? – возмутилась та, непонимающе взглянув на Войда. – Если ты не заметил, то эта сука только что отрубила мне голову! Ты, что, совсем с катушек съехал?

– Я прошу прощения, но это было необходимо, чтобы понять, что ты и впрямь бессмертная, а не самозванка… – спрятав меч в ножны, Элеонора смиренно подняла руки, сдаваясь на милость Девятой. – Я – не Винтер, мы не враги друг другу.

Сказать, что у Камелота в этот момент отвисла челюсть – это ничего не сказать. Он использовал тот клочок ткани ради того, чтобы призвать Винтера и остановить Девятую, а вместо этого он, судя по всему, призвал ей подружку для уничтожения востока.

Когда Девятая отвернулась, чтобы надавить на Войда своим тяжелым, недовольным взглядом, Элеонора подмигнула Камелоту, намекнув, что все не так и просто. Тем не менее, он оказался в замешательстве, и еще в большем замешательстве оказалась Девятая, союзник которой так же призвал ее если не к миру, то к перемирию.

– Вы что там, пососались друг с другом, пока моя голова возвращалась на место? – с отвращением спросила Девятая.

– Нет, но я прошу тебя поверить мне, Зола, и поумерить свой пыл до поры до времени.

– И я прошу тебя о том же, Камелот, – обратившись к нему, сказала Элеонора. – Это может выглядеть странно, но я прошу не задавать вопросов.

– И что же такого ты можешь предложить, чтобы я передумала рубить тебе головы в ответ? – обращаясь к Элеоноре, спросил Девятая.

– Помощь, а также шанс встретиться с Винтером, или же сразиться с ним, как тебе будет угодно. Я единственная, кто может достучаться до него.

– Что, ты так просто предашь его? Сдашь мне? Как-то мне особо в это не верится.

– Я ни за что не предам Винтера, но я прекрасно понимаю, что он сам придет, когда узнает о тебе. Я расскажу ему о тебе, когда мы закончим с мраморным городом. Ты ведь туда направляешься, не так ли?

– Значит, Винтер и впрямь жив, раз до этого дошло… – опустив взгляд, Девятая сейчас говорила скорее сама с собой, нежели со своим врагом. – Ха-ха-ха…

– Другого шанса может и не быть, Зола, – коснувшись ее плеча, приободрил ее Войд. – Это наша идеальная возможность, чтобы убить двух зайцев одним выстрелом.

– Довериться тебе, да?.. – подняв голову к Войду, спросила Девятая. – Закрыть на все глаза, и бросится в объятия судьбы, которую ты мне удумал?

Наклонившись вперед, Войд прислонился к уху Девятой, нашептывая ей: – Я смог склонить ее на нашу сторону, поговорив с ней в пустоте, а союзники нам с тобой не помешают… особенно такие, вроде нее. Она очень сильная, Зола.

– Ясно, – четко и ясно сказала Девятая, так, чтобы даже Элеонора услышала ее. – Тогда все решено.

– Тогда подходите сюда, – похлопав себя по руке, подозвала их Элеонора. – Не будем терять времени и отправимся в мраморный город.

– Как удобно, что ты знаешь, куда точно нам нужно отправляться… – насторожилась Девятая.

– Это я ей рассказал, пока ты бегала с отрубленной головой, – прояснил Войд.

– Ну-ну.

Войд и сам мог бы отправить их в место назначения, но раз уж сама путешественница среди реальностей предлагает им помощь, то грех отказываться, тем более что ему в таком случае и вовсе не придется напрягаться.

Взявшись за руки, они выстроились в полукруг, ожидая, когда Элеонора исполнит заклинание в жизнь, отправив их в так называемый мраморный город. Оставалось лишь надеяться, что она вообще знает, где мраморный город находится, и что она не закинет их на дно заледеневшего океана.

Время-пространство исказилось, и Элеонора исчезла… но все остальные, как ни странно, остались на месте. Им только и оставалась стоять и хлопать глазами, ожидая хоть какого-то прояснения друг от друга. Элеоноре было не зачем вот так бросать их, поэтому все это было похоже на глупую шутку.

Прежде, чем кто-то смог открыть рот, Элеонора вернулась и снова взялась за руки со всеми, так, словно ничего секундами ранее и не произошло.

– Это было достаточно неловко, – все же сказал Камелот.

Осознав, что молчанием она не отделается, Элеонора все же решила прояснить произошедшее.

– Простите, – с долей неловкости попросила она. – Я привыкла работать одна.

Заклинание свершилось снова, и на этот раз, к счастью, исчезли уже все.

Глава 24

В форте не осталось никого. Скоро, с большой вероятностью, сюда пожалует не только зеркальный герцог, но и кто-нибудь другой, в еще большем количестве. Но до этого момента, у Фауста все еще было время чтобы собраться. Собраться во многих смыслах, ведь после всего, что случилось, ему было о чем подумать.

Андромеда до сих пор не очнулась, но Фауст не волновался о ней, и вовсе не потому, что ему было все равно: просто если кто-то и был в мире, способный вернуться из Астрала в целости и сохранности, то это была Андромеда. В отличие от него самого… она была недостижимой. Ей было подвластно все.

Так считал Фауст.

Уложив Андромеду на диван, Фауст отправился в небольшое путешествие по опустошенному форту. Девятая сильно постаралась, чтобы сделать это бездушное сооружение из камня похожим на дом… здесь было на что посмотреть.

Здесь было много картин. Не во всем форте, конечно, но в конкретном коридоре, что вел в кабинет Девятой, находилось предостаточно предметов искусства. Живописные, абстрактные картины… даже портреты. Расстановка картин была беспощадно безвкусной, но их вид очень даже притягивал внимание. Одна из картин заинтересовала Фауста особо сильно.

Затуманенный остров посреди бескрайнего океана. Все в его виде было не так: розовое, или даже пурпурное небо, обилие кристаллов, странные деревья, которых Фауст никогда раньше не видел… это место выглядело так, будто его выдернули из другого измерения. Из мира, который Фауст не должен был увидеть никогда в своей жизни. И все же это полотно было прямо перед ним.

Это место напоминало Фаусту о Астрале в его лучших проявлениях. Оно напоминало ему о сне, который заимел смелости взять и воплотиться в жизнь.

На картине не было городов, не было людей… вместо всего этого были кристаллы. Прекрасные, магические кристаллы, отражающие в себе свет. Все это выглядело таким знакомым, но Фауст знал, что никогда здесь не был. Он даже не был уверен, является ли это место настоящим, или же все, что находится на этом полотне, лишь фантазия человека, что воплотил его в жизнь.

«Остров Вознесенных». Простое название, которое ни о чем ему не говорило.

Без автора.

Фауст улыбнулся. Не только тому факту, что какая-то из картин так сильно привлекла его внимание, но и тому, что он поймал себя на интересной мысли. Мысли о том, что, когда все это закончится, ему хотелось бы продолжить путешествовать с Андромедой, и, если это возможно… ему хотелось бы посетить этот остров. Он хотел этого, даже зная, что его может и не быть вовсе.

Оставив картину в покое, он двинулся вперед. Совсем рядом, на стене, в виде стенда, его ждала не картина, но интересный предмет, о котором было значительно больше информации, нежели об авторе предыдущего экспоната.

«Пентагон» – печать королей. Печать королевств.

Владельцу печати не гарантируется милосердие, но гарантируется возможность свободно передвигаться там, где другим запрещено. Эта печать – драгоценных ключ, символ, дарованный лишь тем, кто этого заслуживает.

Касаясь печати, вы даруете себе не только привилегию, но и ответственность. И пусть настигнет кара тех, кто решит использовать ее против королевств.

Приподняв защитное стекло, Фауст коснулся печати, и быстро понял, что это не просто безделушка. По его руке, сквозь стальную перчатку, пронесся странный магический разряд, что ушел через все его тело. Грани печати засветились, и на поверхности печати появилась магическая пентаграмма.

Этот предмет не просто давал формальную возможность пройти куда угодно: он буквально мог переместить Фауста в пространстве в одну из пяти точек. Логично было бы предположить, что каждая точка – это одна из столиц разных королевств, что расположились на востоке. Эта печать… прямо-таки подарок. Подарок, которым стоит поспешить воспользоваться, чтобы уйти.

– Правильно мыслишь, – сказал некто Фаусту, читая его мысли.

Медленно повернув голову, Фауст увидел перед собой… себя. Мужчину в темном доспехе, у которого, впрочем, не было лица, – лишь темная дымка. На фоне таких же темных стен, он почти сливался с окружением. Лишь его глаза светились достаточно ярко, чтобы его нельзя было упустить из виду.

Он молчал. Фауст продолжал стоять, ожидая, что он продолжит, но он молчал. Это молчание продолжалось достаточно долго, сопровождаясь непрерывным взглядом друг на друга. И каждое мгновение становилось все более напряженным… до тех пор, пока это самое напряжение, наконец, не лопнуло.

– Не хочешь поподробнее рассказать о своих мыслях? – вдруг спросил Фауст, все же прервав тишину.

– Воспользуйся моментом. Бери Андромеду за шкирку, пока она спит, и используй печать.

– Чтобы что?

– Чтобы навсегда покинуть это место. Вернуться туда, где вы будете счастливы.

Фауст знал, что в этот промежуток времени, Андромеда вряд ли захочет все бросить и вернуться назад. Она пойдет вперед, потому что знает, что другим нужна помощь. Она, в отличие от него самого, и впрямь была готова ввязаться в события, из которых, вполне возможно, они уже не смогут вернуться прежними. Но прямо сейчас, Фауст мог взять все в свои руки и просто уйти.

– Это ради нее самой, – пояснил дух. – Один из немногих выходов отсюда.

– Я не могу так поступить с ней, – понимая, к чему тот ведет, ответил Фауст, хоть у него и было в мыслях то же самое, на что он намекал.

– Ты совершаешь ошибку, – явно разозлившись, ответил тот. – Ошибку, о которой ты будешь жалеть долгие годы, если вообще останешься в живых.

– Андромеда сильная, и умная. Она сама прекрасно знает, что ей нужно сделать.

– Я люблю ее так же, как ее любишь ты, – шагнув вперед, дух пригрозил ему кулаком. – Именно поэтому ты должен взять все в свои руки и уйти с ней.

– Мы зашли слишком далеко, чтобы просто уйти назад. Слишком поздно.

– Ты сам не веришь в эти слова, Эмбер.

– Нет, не верю, – честно ответил он, запнувшись. – Но я верю в нее.

Дух ничего не ответил, остановившись на месте. Он продолжал смотреть на Фауста пылающими глазами, но вскоре, они погасли, и осталась лишь дымка.

– Мне стоило просто стереть тебя и забрать контроль. Сделать все правильно.

– Но ты не стал, потому что ты не можешь знать наверняка, что ждет нас впереди.

– Это была твоя последняя ошибка, – проигнорировав его слова, холодно ответил дух. – В следующий раз я заберу у тебя все. Если следующий раз будет.

– И что же такое должно произойти, чтобы ты разбрасывался такими обещаниями?

Дух отклонился в сторону, будто заглянув Фаусту за плечо.

– Ты узнаешь. Скоро.

Оглянувшись через плечо, Фауст увидел Андромеду, что приближалась к нему из самого начала коридора. Он испугался, что Андромеда увидит духа, но когда он повернулся обратно, то никаких «воображаемых друзей» у него уже не было. Он стоял в коридоре совсем один, и в этом моменте Фауст уже не был уверен, действительно ли этот дух появился перед ним, или это все его воображение.

Фауст замер на месте, пытаясь понять, что происходит с ним. Он воспринял произошедшее как данность, закономерность, но это совершенно точно не было нормальным. Это пугает. И вполне возможно, он просто сходит с ума.

Как и многие те, кто коснулся Астрала.

– Фауст… – мягко поприветствовала его Андромеда, подобравшись сзади. – Ты в порядке?

– Да, просто болтаю сам с собой, – резко развернувшись к ней, прояснил Фауст. – Как ты себя чувствуешь? Я уж собирался отправляться за тобой, а ты же знаешь, я не особо люблю бродить в мире снов… не заставляй меня.

– Фауст, – вновь назвав его по имени, перебила его Андромеда.

Она опустила голову, словно ее до самых глубин захватывало чувство вины.

– Есть кое-что, что я должна тебе рассказать. Я должна была сделать это очень давно, и…

Андромеда увидела, что Фауст в руке держит печать. Ту самую печать, которую ей отдавала Пандора во сне!

Она сделала шаг назад, испугавшись. Ее голову начали заполнять странные мысли, которые, впрочем, слабо пересекались с реальностью.

– Ты видел ее?.. – спросила Андромеда, явно намекая на то, что Фауст должен был с кем-то познакомиться.

– Ее? – непонимающе уточнил он.

– Откуда у тебя… эта печать?.. – в замешательстве спросила Андромеда. – Это…

– Я взял ее со стенда, – указав на пустой стенд позади себя, сказал Фауст.

Какое чудное совпадение. Словно сама судьба все подстроила.

– Я видела эту печать во сне. В Астрале.

Андромеда опустила голову, не зная, как ей стоит продолжить.

– И-и-и?.. – выдавил Фауст из себя, ожидая, что она продолжит.

– Ее дала мне Пандора, – поджав ушки, продолжила Андромеда.

Фауст нахмурился, пытаясь понять, слышал ли он когда-то это имя.

Андромеда не могла просто сказать, что Пандора была ее воображаемой подругой, которая преследует ее вот уже почти с самого начала путешествия. Ей нужна конкретика, и, к счастью, Фауст не понаслышке знаком с Девятью

– Одна из Девяти… – Андромеда выдохнула, пытаясь успокоиться. – Восьмая.

Им предстоял очень долгий разговор.

Глава 25

Императорская столица прекрасна сама по себе, но по вечерам она особо хороша. Весь город светится, как один большой фейерверк: так сильно, будто в небе висит инородное, разноцветное солнце, заменяющее собой настоящее. Во времена праздников все становится еще красочнее, еще ярче… весь вид заполняется легким безумием, приятным хаосом, от которого так тяжело оторвать взгляд, даже если ты видел все это сотни раз. Но работа продолжается, и не у всех есть время любоваться городом… таким работягой был и мертвый император, Август Кайзер, погруженный в бумажные дела.

Кабинет, в котором он сидел, ему не принадлежал, да и бумажная работа, сказать по правде, тоже, ведь это все обязанности императрицы, которые она, пользуясь положением, постоянно скидывает на него. У него достаточно воли, чтобы просто отказаться, но отказывать любимому человеку… тяжеловато, как уж ни пытайся. Именно поэтому он все еще здесь, погребен среди бесчисленных бумаг, с которыми ему все еще предстоит разобраться.

Предложения о сотрудничестве, возможные конфликты, угроза вторжения – все было в этих бумагах, и со всем этим приходилось разбираться Августу, отвечая, тем не менее, от лица самой императрицы. Да, она настолько ему доверяет, что позволяет писать письма от своего лица. Официально Август, как бы это странно ни звучало, мертв. Да-да, потому-то его называют «мертвым императором», и неспроста, ведь Августа некогда и впрямь убили. Но сейчас «мертвый» – это, к счастью, лишь часть его нелепого прозвища.

Убийца Августа, впрочем, нашел в себе наглости заявиться к нему в гости.

– Элли?.. – протерев глаза, удивился Август. – Элеонора, да… давно не виделись. Что-то?..

– Ты не Авелина, и все же я уверена, что она должна быть здесь, – оглядевшись вокруг, заключила Элеонора. – Да, мы очень давно не виделись, Август, и я была бы рада поговорить с тобой о жизни, но я нахожусь в ужасающей ситуации, и мне нужна помощь.

– За тобой гонятся? Что случилось? – поднявшись со стула, ужаснулся Август, морально готовившись к худшему. – Ты можешь просто остаться в замке, если тебе грозит опасность. Авелина будет рада встретиться.

– Мне нужен Винтер, срочно, – игнорируя все сказанное Августом, попросила она. – Он ведь все еще здесь, так? Или он ушел в какое-то другое место?

– Он… все еще работает здесь, да, в институте… только вот, максимум ты от него можешь получить, – это научную консультацию. Ты ведь знаешь, что Винтер совсем завязал.

– Скажи ему, чтобы он взял мой меч, меч смертных, и отправлялся в мраморный город на востоке, – я буду его ждать там. У меня нет времени, чтобы объяснять, но это очень важно.

Меч смертных – это миф, легенда, но на деле он просто таится глубоко в хранилищах императорской столицы, так, чтобы никто не смог его достать. Только что, Элеонора попросила о чем-то ужасном, о том, чтобы явить этот страшный миф всему миру. Если бы перед ним не стоял Элеонора, которая некогда пожертвовала собой, чтобы победить Катаклизм, ответ Августа был бы однозначно отрицательным. Но эта особа не потерпит простого «нет».

Не в данный момент.

– Было бы прекрасно, если бы ты перестала говорить загадками. – Возмутился Август. – Я не скажу ему ничего, пока ты не объяснишься… потому что ты хочешь слишком много.

– Если он откажется, назови ему имя… – пространство рядом с Элеонорой начало дрожать, а ее глаза загорелись, знаменуя собой то, что она вот-вот исчезнет. – Скажи, что Алиса ждет его. А теперь, мне нужно идти.

Даже не выслушав, что Август собирался ответить, Элеонора исчезла. Август замер не то, что на полуслове, а на жесте, что должен сопутствовать его словам.

– Потрясающе… – оглянувшись на винтовку у стены, проговорил себе под нос Август. – Опять помогать этим душевнобольным…

Глава 26

Мрамор – один из любимых материалов королей востока. Богатство, красота, превосходство… да, пожалуй, именно эти слова и ассоциируются с ним, и именно эти слова близки восточным столицам, раскинувшихся по всем землям востока в разных королевствах.

Мраморный город был исключением, исключением во многих смыслах, и назывался он отнюдь не просто так, ведь здесь и впрямь почти все было сделано из мрамора. Не город, а одна сплошная выставка красот! И все это без помощи магии… по крайней мере, именно так говорят, а уж насколько это правда, никто не знает наверняка. А те, кто знают, наверняка помалкивают, ибо на востоке не принято признавать заслуги магии.

Впрочем, со временем стало ясно, что отрицать влияние магии становится глупо. Именно этот конфликт и разрывает восток, ведь если одна половина королевств желает избавиться от принципов прошлого и прекратить все войны, то другая половина желает крепко вцепиться в традиции и продолжить победоносное завоевание всего, до чего рука востока только сможет дотянуться. Особый накал страстей идет со стороны Центра, с которым восток так неудачно граничит. Забавно, что с западом, добраться до которого было в разы сложнее, у Центра сложились куда более благоприятные отношения, в сравнении с востоком. Это не так уж удивительно, ведь существует мнение, что императрица Авелина насолила восточным королевствам еще до того, как мир умудрился погибнуть и возродиться.

Отбросить традиции, и позволить не только магам, но и магическим существам обосноваться на востоке… это мечта многих, и кошмар других, и этот конфликт, кажется, не кончится никогда.

Нет, он кончится, конечно, но в ближайшее время навряд ли. Ненавидеть магов – это у востока в крови, несмотря на то что их присутствие здесь уже нельзя отрицать. Но даже если свергнуть всех тех, кому магия противна, понадобится время для изменений. Нельзя просто прекратить ненависть пригрозив пальцем, ведь людей нужно буквально перевоспитать, чтобы что-то изменилось. Или они перевоспитают других, и тогда весь мир получит восток, таким, каким он был изначально – безжалостным, беспощадным не только к магам, но и вообще ко всем тем, кто хоть сколько-то не похож на истинного человека. Но все понимают, что война с Центром не принесет ничего, кроме разрушений. В этом бою навряд ли в итоге получится внятный победитель, а если и бросаться в крайности, то чаша весов оказывается на стороне Центра.

Жители востока гордятся своей историей, в том числе и своими завоеваниями. Речь идет, в том числе, и о королевстве Винтера, павшего еще до Конца Времен и Катаклизма. Счет на завоевания идет на долгие века: в этом плане восток тоже уникален, ведь нигде не ценят свою историю так, как это делают здесь.

Справедливость, честность – это так же то, чем знаменит восток. Конечно, это звучит немного дико в контексте того, что магов здесь и впрямь сжигают, но восток не пытается натянуть на себя маску, не пытается скрыть это, – он прямо говорит о неприязни. Здесь нет места коррупции и хитрым козням.

Девятая ненавидит восток не за его принципы, но за то, что он сделал с ее любимым королевством и как он этим гордится. И все же со временем ее ненависть поутихла, она смирилась, и это место даже начало ей нравится. Она никогда не делала гибель востока смыслом своей жизни, разве что очень давно, тогда, когда королевство Винтера только-только развалилось. Девятая, будучи бессмертной, имела много времени, чтобы задуматься над произошедшим, ведь чуть ли не половину своей жизни, если не больше, она провела в забвении, по самым разным причинам и обстоятельствам.

Девятая служила королям востока много лет, и еще продолжила бы служить, но… в нынешних обстоятельствах это стало невозможно. Она не ангел, и на магических существ, как и магов, ей по большей степени плевать, хоть и она сама отчасти маг. Впрочем, она искренне считает, что ее способности – это чистая сила, и совсем не магия, потому что телекинез, в том числе, основан на ее физической подготовке человека, использующего его. Девятая предпочитает умалчивать о детали, что ее физическая сила так же покреплена магией. Вот так и получается: все отрицают магию, боятся ее, но она все еще здесь.

Но, конечно, не в мраморном городе. Здесь есть только мрамор, как ни странно, и чистые технологии: никаких вам магических вывесок, никаких летающих платформ. Только суровое градостроительство, застроенное так плотно, что мраморный город похож на единую крепость. Да, здесь не было почти ни одного переулочка, в котором можно было бы спрятаться. Мест для проживания не прибавляется, а потому попасть в этот город очень тяжело.

Но все же есть слухи, что построен он был отнюдь не без магии, и даже больше: говорят, что за пределами города, там, где начинается бесконечный снежный шторм, находятся руины так называемого небесного города – места, где жили ангелы. Туда Луна и держит путь.

Окошко на чердаке таверны открылось, и туда залетели… сразу трое, да. Девушка в военном кителе, двухметровый, здоровенный рыцарь, и женщина в тяжелых доспехах. Девятая, Камелот, и Элеонора. Луна стояла прямо перед ними, скрестив руки на груди, будто она знала, когда именно и куда именно эти трое заявятся. На деле же они появились буквально из ниоткуда, и это было одним большим совпадением, что заставило Луну потерять дар речи.

– Какая милая комната, – прокомментировала Девятая, при этом не отводя взгляда от Луны, будто комната ее на самом деле вовсе не интересовала. – Это как в детективах, да? Помещение на чердаке, где можно собраться, обсудить свои коварные планы…

– Я ожидала, что ты притащишь кого-нибудь, но я никак не ожидала увидеть здесь… – переведя взгляд на Элеонору, Луна нахмурилась, но, вместе с этим, на ее лице можно было прочитать явное восхищение. – Саму путешественницу среди реальностей.

– Думаю, тебе приятно было бы встретиться с Авелиной, а не со мной, – поклонившись, Элеонора тем самым представилась и подтвердила ее предположения. – Отрадно, что ты знаешь меня, но я на всякий случай уточню, что зовут меня Элеонора.

– Авелина еще получит свое, но я здесь не за тем, чтобы провоцировать конфликты. Мы здесь за тем, чтобы обсудить, как можно попасть в руины небесного города. Может…

– «Может, я могу помочь?» – опережая Луну, спросила Элеонора. – Нет, сомневаюсь, но у нас с Камелотом есть отличная идея, как это можно попробовать реализовать… да…

– Что? – спросил Камелот, похлопав глазами, искренне не понимая, о чем говорит королева.

За этим, Элеонора сразу взяла его за руку и потащила к выходу, на этот раз, к счастью, не в окно. Он и впрямь собирался что-нибудь возразить, когда она начала тащить его, но Элеонора мямлила себе под нос так громко, что никакое слово нельзя было вставить до тех пор, пока эти двое совсем не испарились где-то в районе лестницы, ведущей на нижние этажи.

Кажется, они снова остались вдвоем.

– Как интересно. У тебя просто талант находить загадочных союзников, Зола…

– По крайней мере, теперь у нас есть время поговорить наедине, – Девятая подошла к окну, окинув взглядом город с чердака. – Герцог напал на мой форт утром, Лулу… погибла, не позволив мне сдаться ему в плен.

Луна прекрасно знала, как много Лулу значила для нее, и она, была тем самым человеком, который желал этим двум всего самого хорошего. Несмотря на то, что она раньше была с Девятой в отношениях, Лулу казалось ей идеальным совпадением для нее. С ней Девятая расцветала в ее глазах, вела себя так, как она не вела ни с кем другим, и услышать о том, что она погибла… это стало настоящим ударом.

Она не знала, что ей ответить. Луне предстояло вывалить на нее целую тонну информации, но вся она сейчас показалась ей излишней, ведь смерть Лулу казалась ей куда важнее.

– Зола… – опустив голову, тихо сказала Луна. – Мне… мне очень жаль. Правда жаль.

– Не надо, я уже пролила слез больше, чем за последнюю сотню лет… – взглянув на опечаленную Луну через плечо, сказала она. – Спасибо. Ты ведь знаешь, что она… да…

– Она была твоим катализатором, во многих смыслах. А теперь… даже не знаю, что будет теперь.

– У нас все еще есть незаконченное дело. – Развернувшись, приметила Девятая. – Итак…

Глаза Луны были пусты, и все же Девятая видела в них нечто, прямо сейчас. Она видела в них не сожаление, но восхищение, увядающее подобно тому, как она сама сейчас увядает. Будучи проклятой бессмертием, Девятая часто убеждает себя в том, что эмоции и чувства ей не страшны, ибо они притуплены, но произошедшее недавно напомнило ей о том, что в этом плане ей не повезло. Может, Винтер и мог с этим справляться, но у нее не получается.

Взгляд Луны заставил ее замолчать. Ее пустые глаза стыдили ее за то, что она пытается увильнуть от темы, которую ей сейчас обсудить просто жизненно необходимо… ей нужна моральная поддержка так же, как и всем другим людям, несмотря на то что она бессмертна. Смерть Лулу подкосила ее, и она упорно пытается убедить себя в том, что ей стоит оставить это в прошлом поскорее, как она и делала раньше, но у нее не получалось.

И Луна, будучи слепой, видела, или, вернее будет сказать, чувствовала это больше всех. Луну нельзя было обмануть уверенным внешним видом, ее нельзя провести подделанной мимикой, потому что мир является к ней не только в виде магического зрения, но и в виде чувств. Луна способна осязать человеческие чувства, хоть и совсем немного, и именно это позволяет ей чувствовать ложь, точно так же как это позволяет ей убедительно лгать.

Но сейчас ей не хотелось подыгрывать Девятой, ей совсем не хотелось лгать.

– Ты взяла себе очень интересное имя, у которого, предполагаю, есть значение… – вдруг заговорила Луна, да еще и на тему, которая совсем не относилась ни к переживаниям Девятой, ни к плану, который им следовало обсудить. – Не значение, но символизм. Нечто, что описывает твою личность.

– И что же оно символизирует? – вжавшись ногами в пол, спросила Девятая. – Ты ведь знаешь. Ты прекрасно понимаешь, почему я взяла это имя.

– Все сгорит, и останется лишь пепел… или же зола. – Луна шагнула ближе, все же отведя от нее взгляд. – Ты сравниваешь себя с тем, что останется после того, как все сгорит.

Девятая похлопала в ладоши, подтверждая небольшую теорию Луны. Девятая и впрямь подобна пеплу, где топливом для огня являлся сам мир, а огонь – любым бедствием.

– Красиво, поэтично, и очень мне подходит, как мне кажется. Это было просто, правда?

Игнорируя слова Девятой, Луна подступила к ней и… обняла. Обняла ее так крепко, насколько ей в принципе позволял ее небольшой рост, из-за которого она упиралась ей еще ниже шеи, даже если встанет на носочки. Для девушки, Девятая была достаточно высокой, а вот Луна напротив, даже по женским меркам была куда ниже.

Девятая ясно давала понять, что жалость ей сейчас не нужна, поэтому она поначалу даже не знала, как стоит отреагировать. Лишь спустя время она поняла, что соврала самой себе, и жалость была для нее как раз кстати.

Ей хотелось, чтобы кто-нибудь пожалел ее, несмотря на то что Андромеда уже подарила ей возможность попрощаться с Лулу, а Войд позволил ей исполнить желание Лулу, отправив ее тело в пустоту, в никуда. Она пыталась убедить себя в том, что ей удается все это отпустить, но на самом деле… это неправда.

– Ты изменилась, Луна, – погладив ее по голове, тихо сказала Девятая.

– Люди, с которыми я сливаюсь воедино, сильно меняют меня. Эта девчонка умирала здесь, у ворот мраморного города, так близко к моей родине… забавно, что я опять здесь.

– Я никогда не спрашивала у тебя, но… как это? Каково это… сливаться воедино?

– Так, что я не могу точно сказать, кто выражает эти мысли: я, или та, чье тело я посмела забрать… – нервно усмехнувшись, ответила Луна. – Странно, даже страшно… вот каково.

– Почему именно она, и почему именно мраморный город? Как ты оказалась здесь?

– Я часто слышала, что за пределами мраморного города находятся руины моей родины, небесного города, но… на самом деле, я так никогда и не видела их вживую. Короли не позволяют никому получить доступ к руинам, даже астральному ордену. Я отправилась сюда, потому что надеялась найти свою родину, но в итоге… в итоге я нашла ее. – Луна указала на себя, поясняя, что она имеет ввиду ту, что подарила ей тело. – Таких, как она, называются дефектными, ибо она была предрасположена к магии, и ни к чему иному… как опустошенные красным металлом люди, но наоборот. Она выросла и работала в приюте, но в итоге… в итоге оказалась на улице. Одна, никому не нужная, замерзающая до самых костей… и тогда перед ней явилась я.

– Перед хилой, умирающей девчонкой явился ангел… да, прямо как о вас рассказывают.

– Или демон, тут как посмотреть. Я, в отличие от Сола, заимела куда больше демонических черт, нежели ангельских… и все же сострадание было не чуждо мне. Впрочем, не знаю, можно ли назвать это состраданием, ведь по сути… по сути Азуры больше и нет вовсе.

– Азуры? – удивилась Девятая, ибо она ранее не слышала об этом. – Это ее имя, да?..

– Да. Те, кто вырастил ее, дали ей такое имя из-за ее пустых, безжизненных, но таких прекрасных глаз. Они прекрасны за счет того, что она больна, – ее зрение не восстановить.

– Это было, ну… по обоюдному согласию? Или ты заставила ее отдать свое тело силой?

– Демоны склоняют людей к подчинению обманом, или, вгоняя их в отчаяние… ангелы же напротив, стараются избегать прямого контакта с людьми, но их природа с демонами схожа, а потому они так же могут быть одержимы… но методы с демонами у них различны. Как прямая противоположность, ангелы предлагают сотрудничество, предоставляя человеку надежду. Мне оказался ближе последний вариант, хоть и по натуре я демон.