Текст книги "Дикари Гора (ЛП)"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

– Кто они?

– Им нужен Ты, – сказал он спокойно. – Я подозревал, что они последуют за тобой и сюда. А Ты – приманка.

– Я?! – моему возмущению не было предела.

– Ты пошёл со мной добровольно, не так ли?

– Да, – ответил я, раздраженно.

– Соответственно, – усмехнулся Грант, – Тебе не в чем меня обвинять.

– Я не заинтересован в обвинении кого бы то ни было, в чём бы то ни было. Но я бы очень хотел знать, что здесь происходит.

– А ещё их также интересуют вторая и третья девушки, – пояснил он.

Я взглянул на Джинджер и Эвелин, истощённо лежащих в траве, рядом с их вьюками.

– Это – Хобарты, – догадался я, – и мужчины из Бар-Ина.

– Да.

– Ты говорил, что они не станут для меня приятными врагами, -припомнил я.

– Это уж точно. Неприятные ребята, – подтвердил он.

– Мы не сможем опередить их с девушками. Надо готовиться к бою, -сказал я, и стремительно осмотрелся в поисках возвышенности или укрытия.

– Нет.

– Тогда что, мы должны сделать?

– Мы продолжаем двигаться, как и раньше. Своим поведением, мы не будем даже показывать вида, что знаем об их приближении.

– Опять я ничего не понимаю.

– Нам просто надо потянуть время.

Он подъехал к каравану вьючных девушек, и злобно крутанул своим кнутом. Несколько рабынь вскрикнули от страхе. Они уже почувствовали, что такое этот кнут, через тонкую коричневую ткань их рабских туник и на коже их ног.

– Хэй! Хэй! закричал Грант. – А ну, на ноги. Вы, глупые шлюшки. Вы, сладкие животные!!! Подъём! Подъём! Вьюки! Поднимайте вьюки! Вы, что, решили, что мы потратим этот день на развлечения? Нет, мои сочные животные, нет! Поднимайте вьюки!!

Девушки встали на ноги, изо всех сил пытаясь водрузить на себя поклажу. Кнут щёлкнул снова, и девушка, что справилась позже остальных, вскрикнула от боли.

Тогда она, задыхаясь от боли, со слезами в глазах, быстро заняла своё место в караване, уравновесив свою ношу на голове.

– Ха! – гикнул Грант, и с жестом своего кнута, развернулся на кайиле.

– Ха! – И со звоном цепей и ошейников, а также испуганного рыдания, скованные за шеи красотки пошли дальше.

Я догнал кайилу Гранта, поехал с ним рядом.

– Я думаю, что мы должны или бежать, – заметил я, – оставляя девушек и товары, или остановится, и приготовиться дать отпор.

– Я не думаю, что мы сможем дать им отпор. Конечно, мы могли бы убить кайил и использовать их, в качестве форта и убежища, но даже в этом случае, у них подавляющее численное превосходство.

Я ничего не сказал. Я боялся, что его оценка ситуации была слишком обоснованной.

– Если бы мы были дикарями, – начал объяснять Грант, – мы могли бы убегать, в надежде, что строй преследователей растянется на пасанг, и тогда мы сможем развернуться на них и в соотношении два к одному, нападать по очереди и бить по частям, уничтожив их всех. Если бы это было не осуществимо, то мы могли бы разделиться, деля и наших преследователей, и встретиться позже в заранее оговоренном месте, чтобы возвратиться под покровом темноты, вернуть всё что мы потеряли.

– Это интересно. Действительно, это кажется подходящим планом. Давай немедленно приведём его в действие.

– Нет, – отказался Грант.

– Почему нет?

– Это бессмысленно.

– Почему это бессмысленно?

– Это бессмысленно потому, что нет никакой опасности.

Я оглянулся назад на приближающуюся пыль.

– Мы не в опасности, Ты уверен? – спросил я в полном замешательстве.

– Уверен. Именно они, сейчас в опасности, и в серьезной опасности.

– Я думаю, – рассердился я, – что, это мы – дураки, и это мы в серьёзной опасности.

– Нет, – спокойно ответил Грант. – Именно они – дураки.

11. Инструктаж рабынь. Кажется, что нас больше не преследуют.

– Мне кажется, Ты чего-то опасаешься, – заметил Грант.

– Они должны были бы уже настигнуть нас к настоящему времени, – сказал я.

Я стоял на краю нашего небольшого лагеря, среди нескольких деревьев, выросших около небольшого ручья. Был конец дня.

– Выкинь это из головы.

Я повернулся к лагерю.

Джинджер и Эвелин были освобождены от ошейников каравана, чтобы собрать дрова, приготовить пищу, и заняться обустройством лагеря. Ошейники и цепи были перераспределены на других девушках, таким образом, чтобы свободные ошейники теперь были в начале и в конце каравана. Эти ошейники были застёгнуты вокруг двух тонких деревьев, таким образом, ограничивая свободу передвижения девушек, кроме Джинджер и Эвелин, линией между этими двумя деревьями. Вчера вечером караван был четыре раза обёрнут вокруг небольшого, но крепкого дерева, и затем ошейник первой девушки был цепью пристёгнут к ошейнику последней. Я предположил, что подобная процедура повторится и сегодня перед сном. Конечно, существует много способов, как быстро закрепить караван девушек в месте на ночёвку. Самый распространенный способ состоит в том, чтобы связать их запястья за спинами и затем положить их на землю, на спину, голову одной к ногам другой. Каждая девушка, за её ошейник ремнём привязывается к левой лодыжке девушки слева от неё, и к правой лодыжке девушки справа от неё.

– Я – первая девушка, – сказала Джинджер, ходя назад и вперед перед линией девушек, стоящих на коленях перед нею, и держа рабское стрекало в своей маленькой руке, добавила, – а Эвелин – вторая девушка.

Она указала на Эвелин. Она говорила по-английски, этот язык, понимался всеми новыми рабынями-варварками. Пять говорили по-английски по рождению, три из них были американками, включая рыжеволосую девушку, и две другие англичанками, две из оставшихся оказались шведками, а последняя девушка, с короткими темными волосами, была француженкой.

– Вы должны обращаться ко мне и к Эвелин – Госпожа, – объясняла она. -Вы хорошо запомните наши уроки, причём это касается как языка, так и служения.

Девочки смотрели на друг друга.

– Это – стрекало, – сказала Джинджер, поднимая гибкий прут рабского стрекала. А за тем неожиданно ударила одну из девушек, шведку, резким и жгучим ударом в область шеи.

– Это – стрекало, – повторила Джинджер.

– Да, Госпожа, – стремительно сказала рыжеволосая девушка.

Я был рад видеть, что она оказалась довольно сообразительной.

– Да, Госпожа, – в разнобой сказал другие девочки.

– Да, Госпожа! – громче всех, повторила шведка. В её глазах стояли слёзы.

– Мы с Эвелин, – тем временем продолжала Джинджер, – не собираемся делать всю работу по лагерю. На время, некоторые из Вас, будут освобождены, чтобы помочь нам в нашей работе.

Девушки, быстро, поглядели друг на дружку.

– Маленькие дурочки! – засмеялась Джинджер. – Вы – все маленькие дурочки! Выпрямиться на коленях, спины прямее, маленькие дуры!

Девушки подчинились без малейшего промедления.

– Даже не думайте о побеге, – сказала она. – Нет для Вас никакого спасения в этом мире.

Некоторые из девушек покраснели.

– Посмотрите на свою одежду, – приказала Джинджер. – Она весьма характерная. Это – то, что носят только рабыни.

Несколько девушек посмотрели вниз на скудный, мало что скрывающий лоскут ткани, в который они имели несчастье быть облачёнными.

– А ещё, Вы – варварки, – продолжала свою лекцию Джинджер. – Даже когда Вы изучите язык ваших хозяев, ваш акцент продолжит выдавать вас. Но даже если, Вы научитесь говорить безупречно, то такие вещи, как пломбы в зубах и следы прививок на руках продолжат отмечать вас как варварок. А также, тот факт, что Вы не имеете Домашнего Камня, не принадлежите ни к какой касте, и не осведомлены о тысячах вещей и понятий, известных любому гореанину. Нет, даже не думайте, что Вы сможете легко скрыть свое варварское происхождение.

Некоторые из девушек смотрели на неё сердито.

– А теперь, приподнимите свои туники. Посмотрите на свои левые бедра! – приказала Джинджер.

Все девочки, без возражений так и сделали.

– Вы помечены, – добила Джинджер. – Вы все заклеймены.

Девочки пригладили свои туники, некоторые из них со слезами в глазах.

– Так что, выкиньте все надежды на побег из Ваших голов. Это -бесполезно, это – глупая мечта, неуместная для гореанской рабыни.

Здесь нет никого, кто бы захотел спасти Вас. Здесь нет места, чтобы спрятаться. Здесь некуда бежать. Даже если вам вдруг и удастся убежать, Вы будете схвачены первым же встречным мужчиной, который вас увидит, и который вернёт вас вашему владельцу, для наказания, или оставит себе в качестве уже его собственной рабыни. Ты! А ну, на живот! – вдруг приказала Джинджер шведке, указав на неё стрекалом.

Шведская девушка, уже достаточно напуганная, поскольку уже испытала на себе, что такое рабское стрекало, извернулась в цепи каравана и легла на живот. Девочки слева и справа стоявшие на коленях теперь согнулись под туго натянутыми цепями ошейников, испуганно глядя на неё.

Джинджер подошла к лежащей на земле девушке и подняла подол её туники.

– Видите эти сухожилия, – спросила она, – позади каждого колена?

– Да, Госпожа, – отозвались сразу несколько девушек.

Она приложила зеленое стрекало, к указанным сухожилиям, и шведская девушка задрожала почувствовав своей кожей прохладу инструмента наказаний.

– Существует обычное наказание для рабыни за побег, – продолжила урок Джинджер, – эти сухожилия перерезают. Женщина, никогда больше не сможет снова стоять и ходить, и если ей разрешают жить, должна передвигаться, ползком подтягиваясь на руках. Иногда такие девушки подбираются кем-нибудь и используются в качестве нищих, на углах улиц.

Несколько девочек вскрикнули со страхом.

Джинджер встала и отступила от шведки, которая испуганно, поправила свою тунику, и вместе с девушками слева и справа, восстановила своё прежнее коленопреклонённое положение.

– Вы – варварки, – снова повторила Джинджер. – Вас привезли на Гор, чтобы сделать рабынями, и именно это Вы и есть, и это – все, что Вы есть. Не забывайте этого!

– Да, Госпожа, – отозвались несколько девушек.

– В большинстве городов и поселений на Горе, Вас даже сочтут симпатичными с шеями, помещёнными в запертый стальной ошейник.

– Как животные! – воскликнула одна из девушек.

– А Вы, и есть животные, – Джинджер не щадила чувств рабынь, – и чем скорее Вы это поймёте, тем лучше это будет для Вас. Вы – красивые, находящиеся в собственности, животные.

Девушки дрожали.

– И тот, кому Вы принадлежите, является Вашим Господином.

– Он будет нашим абсолютным Господином? – спросила рыжеволосая девушка, посмотрев на меня.

– Да, это будет Ваш абсолютный и полный Господин.

Я не подал вида, что я понял вопрос рыжеволосой девушки.

– Но как можем мы быть рабынями? – спросила какая-то из девушек.

– Это тупой и глупый вопрос, – жёстко ответила Джинджер. – Вы -рабыни. Всё очень просто. Вас ввели в заблуждение мифы и риторики вашего прежнего мира. В действительности, даже на нём мировое Рабство существует. А здесь Рабство, как Вы скоро узнаете, является очень реальным учреждением, и Вы все глубоко в него вовлечены. Вы полностью и по закону, собственность Вашего хозяина.

Девушка, задавшая глупый вопрос в ужасе съёжилась и поникла.

– Мои сегодняшние уроки для Вас в основном довольно-таки просты. Я думаю, что они могут быть поняты даже вашими рабскими умами. Во-первых: Вы – рабыни, и это – все, что Вы есть, ничего больше, только рабыни. Во-вторых: даже не думайте о побеге. Нет никакого спасения для Вас. Вы -Рабыни, которыми Вы, мой дорогие, стали, и которыми Вы теперь останетесь навсегда.

Многие девушки, спрятали лица в руках, и плакали.

Мне показалось, что Джинджер, говорила слишком прямо и бесцеремонно с новыми варварками рабынями, но тем не менее, я чувствовал, что в целом, было уместно сделать именно так, и Джинджер по-своему права. Чем быстрее иллюзии новой рабыни будут рассеяны, тем лучше, причём для всех кого это касается, и, прежде всего для неё самой.

– А ну-ка, мои симпатичные рабыни, – выкрикнула Джинджер, – встать на коленях прямо. Спины прямее, головы выше. Обопритесь ягодицами на пятки! Разведите свои симпатичные колени настолько широко, насколько сможете. Вот так, это, то, что мужчины захотят увидеть в первую очередь. Держите руки на бёдрах, ладони вниз, прижать. Хорошо. Хорошо, Превосходно!

Караван девушек, теперь стоял на коленях, как рабыни удовольствия.

– Госпожа, – обратилась одна из девушек.

– Чего тебе, симпатичная рабыня.

– Вы говорите о мужчинах.

– Да, – сказала Джинджер. – Вы – рабыни. Вы теперь, в прямом смысле этого слова принадлежите мужчинам.

Девушки испуганно смотрели на неё.

– Несомненно, Вам вбили в головы много идиотизма и о вас непосредственно и о мужчинах на вашей прежней планете. Но, несомненно и то, что в ваших сердцах, поздним вечером или ранним утром, лёжа в кровати, когда Вы были одиноки, несмотря на ваши образование и ограничения, не смотря на то чему вас обучили, Вы признавали ошибочность этих утверждений.

Я видел, что некоторые девушки выглядели очень напуганными. Я видел, что они слишком хорошо поняли то, что говорила сейчас Джинджер.

– В такое время Вы могли понять или почувствовать, – продолжала Джинджер, – всю незначительность Вашей слабости, Вашей красоты и Ваших потребностей. Вы поняли бы, что в действительности женщины ничто, без мужчин. Вы поняли бы великие темы природы, господства и подчинения, и вашего собственного очевидного и естественного места в этой органичной схеме. В такие моменты, возможно, если бы Вы посмели, то жаждали бы почувствовать руки Господина на ваших телах. Великолепного, безжалостного мужчины, который мог заполнить пустоту вокруг Вас. Кто бросил бы Вас к своим ногам и владел бы Вами. Кто ответил бы на Ваши самые глубинные потребности. Кто смог бы командовать Вами, управлять Вами, абсолютно. Кто насиловал бы Вас просто для своего удовольствия, и по своему малейшему капризу. Кто принудил бы Вас к этому, к Вашей же собственной радости, и во всей полноте любви и служения, чтобы даровать которые, Вы и родились.

Страх и слёзы стояли в глазах девушек.

– В этом мире, нет недостатка таких мужчин, и Вы, мои дорогие, являетесь их рабынями.

– Разве нам не разрешат сопротивляться? – спросила ещё одна девушка.

– Никакое сопротивление не разрешено, только если это не будет желанием хозяина. Это – интересный момент и тонкая хитрость рабыни. Вы должны научиться чувствовать, когда ваш Господин желает сопротивления, но только делает он это для того, чтобы он мог сокрушить его беспощадно, и когда он этого не желает.

Несколько девушек глотали слёзы и всхлипывали.

– Как рабыням, Вам придётся запомнить главное правило, от которого может зависеть сама Ваша жизнь: Рабыня абсолютно покорна, полностью послушна, и всецело привлекательна.

– Значит, мы должны быть чем-то, и делать что-то, что нам приказывают, и полностью, – со вздохом пролепетала одна из девушек каравана.

– Точно, – подтвердила Джинджер, – и с предельными талантом, умением и совершенством, каких Вы только сможете достичь.

– Госпожа, – обратилась к учительнице рыжеволосая девушка.

– Да, рыжеволосая Рабыня, – откликнулась Джинджер.

– А Рабыня также, также и в сексуальном владении её Господина?

– Абсолютно, полностью и любым способом и с любой стороны.

Несколько девушек задохнулись, и дёрнулись назад в их цепях.

– Вы все будете учиться, и этому тоже, – объявила Джинджер.

– Да, Госпожа. Спасибо, Госпожа, – отозвалась рыжеволосая, при этом она бросила взгляд в мою сторону, и затем, быстро и застенчиво склонила голову. В коричневой рабской тунике, с цепью на шее, она выглядела почти застенчивой.

– Покорми их, – приказала Джинджер, обращаясь к Эвелин.

Та швырнула каждой из девушек по кусочку мяса, бросая его в траву перед ними. Она сняла эти куски с тонкой покрытой зеленой корой ветки, на которой они только что жарились над костром.

– Руками не пользоваться, – предупредила Джинджер, хлопнув стрекалом по своей левой ладони.

– Да, Госпожа, – отозвались девушки.

Я рассматривал их, стоящих на коленях, наклонившихся вперед опершись ладонями в землю, опустивших головы, жующих мясо.

– Симпатичная партия, – заметил Грант, подойдя ко мне сзади.

– Да, – согласился я.

Рыжеволосая, жуя мясо, посмотрела на меня, и тут же, смутившись, снова опустила голову.

– Видишь ту девку? – Спросил меня Грант. – Ту с рыжими волосами?

– Да.

– Она ещё девственница.

– О-о-о?

– Да, я проверил её тело этим утром.

– Понятно.

Я помнил также, что в павильоне продаж, она сама объявила о своей девственности. Это было сделано в муках и страданиях во время торгов, когда она умоляла, не выставлять её голой перед покупателями. Её просьбы, конечно, никому не были интересны.

– Жаль, что она – девственница, – сказал я, со вздохом.

– Почему? – удивился Грант.

– Ну, она довольно симпатична.

– Не понял.

– Девственность, несомненно, повышает её цену, – объяснил я.

– Только не в Прериях.

– Почему.

– Краснокожие, серьезно относятся к девственности только у их собственных женщинах.

– Понятно.

– Если бы Ты собирался купить самку тарска, её девственность имела бы значение для Тебя?

– Нет, конечно, нет.

– Если она Тебе приглянулась, то можешь ей пользоваться, как и любой другой из остальных, если конечно есть желание.

– Спасибо.

– Ну а для чего тогда нужны рабыни? – спросил меня Грант, засмеявшись.

– Верно, – ответил я, и засмеялся в ответ.

– Вот только просьба, если Ты выберешь её, то в первый раз, сделай это понежней.

– Отлично, я понял.

– У неё ещё будет достаточно времени, чтобы изучить то, чем должна быть истинная рабыня.

– Я знаю.

Грант отвернулся.

– Грант, – окликнул я. Он обернулся. Он все ещё носил широкополую шляпу. И я никогда не видел его без неё.

– Ну чего ещё, – проворчал он.

– Хобарты и их люди, что преследовали нас, что с ними? – задал я вопрос, который не давал мне покоя.

– Если бы они всё ещё следовали за нами, они бы уже были здесь. Верно?

– Да, – не мог не согласиться с подобным расчётом я.

– Значит, они больше нас не преследуют.

– Я пока не готов верить этому.

– Выкинь эту проблему из головы.

– Что с ними случилось?

– Уже пора спать, – попытался уйти от ответа Грант.

– Что с ними случилось? – повторил я свой вопрос.

– Давай разберёмся с этим вопросом завтра утром, – Грант не желал поддерживать разговор на данную тему. – А пока, давай спать.

– Ладно, – я решил оставить всё как есть.

12. Я узнаю, почему нас больше не преследуют. К нам присоединяются ещё двое.

Мы увидели, как небольшой серый слин, приблизительно семи или восьми футов длиной, поднял свою голову. Мы направлялись на своих кайилах вниз по склону, в небольшой распадок между двумя невысокими холмами. От увиденной нами картины, мой живот скрутило. Но запах, мы почувствовали ещё раньше. Слин позволил нам приблизиться довольно близко. Он никак не хотел покидать это место. Вокруг его коричневой морды, вились насекомые. Нижняя челюсть была влажной.

– Хэй! – крикнул Грант, хлопая себя по бедру.

Животное сделало ещё один укус, подпрыгнуло на всех его шести ногах, и почти змеиным движением скрылось в траве.

– Чистая работа, – сказал Грант, – это сделали Пыльноногие.

Это племя, насколько я знал, считалось белыми, как самое цивилизованное из всех племен Прерий. А вот для некоторых других племен, они были лишь немного лучше, чем белые.

– Это – чистая работа? – переспросил я с немалым удивлением.

– Ну, относительно, – поправился Грант.

Я сидел верхом на кайиле, и рассматривая открывшуюся сцену. Я насчитал двадцать одно тело.

Все были раздеты. Кайил поблизости не было. Насекомые роились в воздухе над трупами. Их жужжание доносилось до нас. Два джарда, трясясь, боролись во вспоротом животе одной из жертв. Несколько желтых пересмешников скакали вокруг, а некоторые взгромоздились на неподвижные конечности. Седла и одежда, разорванные в клочья, были разбросаны по округе.

Я медленно тронул кайилу в направлении тел, и проехал между ними. Кайила ступала изящно, но при этом тревожно шипя и скуля. Я не думаю, что ей нравилось в этом месте.

– Я не вижу кайил, – указал я Гранту на очевидный факт, – нет ни оружия, ни чего-либо ценного.

– Всё было взято с собой, – сказал торговец.

Я смотрел вниз на порезанные тела. Стрелы, были вырезаны из тел, чтобы можно было использовать их снова.

– Подобные дела здесь всегда делаются подобным способом? – спросил я Гранта.

– Не плохо сделано, – повторился Грант. – Это – работа Пыльноногих.

– Похоже, они – дружелюбные ребята, – заметил я, – славные и приятные.

– Да, это точно – усмехнулся Грант.

Верхние части черепов у нескольких тел были обнажены, скальпы, были срезаны. Такие вещи могут быть прикреплены к поясам или шестам и использоваться в танцах. Их могут вывесить, в качестве украшений на жердях вигвама, или украсить ими военные рубашки и щиты.

– Я не понимаю этой традиции, – сказал я, указывая на трупы со снятыми скальпами.

– Такие дела обычны почти для всех племён, – спокойно пояснил Грант. -

Древняя традиция, и она совершенно неоспорима. Её происхождение, потеряно в глубине веков.

– А как по твоему мнению, зачем они это делают?

– Есть разные теории. По одной из них, это служит предупреждением возможным врагам, и подтверждением ужасности победителей. По другой – эта практика связана с верованиями о мире магии, что это – способ избежать мести убитых тобой людей.

– По-моему оставление трупов, как это сделано здесь, могло бы послужить не худшим предупреждением.

– Верно, – согласился Грант, – но, также, это вызывает не столько страх, сколько желание мести, по крайней мере, непосредственно среди дикарей.

– А твоя вторая теория, Ты относишься к ней серьезно? – спросил я.

– Не совсем. Если цель состояла в том, чтобы действительно запугать или нанести устраняющие месть телесные повреждения, то как мне кажется, трупы были бы ослеплены, или им отрезали бы руки и ноги. Но такие повреждения наносятся очень редко.

– Тогда, почему это делают, по твоему мнению?

– Лично я думаю, что это сделано от радости и жажды победы, что это вызывает сильные эмоции, что так они выражают свою месть и ненависть, а ещё я полагаю, удовольствие и жизнь. А также, чтобы показать презрение к врагу и оскорбить его, таким способом демонстрируя собственное превосходство.

Я пристально смотрел на Гранта.

– Короче говоря, это сделано потому, что это приводит их в восторг и наполняет их властью и радостью.

– Понимаю, – сказал я.

– Не сомневаюсь, что Тебе не впервой сталкиваться с подобной резнёй и с такими методами? – улыбнулся он.

– Да, приходилось, – ответил я. Я был воином.

– Я так и думал.

Я повернул свою кайилу, чтобы встать лицом к Гранту.

– Тогда давай не будем считать себя намного выше этих смирных и доброжелательных людей, – предложил он.

– Хорошо, согласен.

Грант рассмеялся.

Я осмотрелся вокруг.

– Хорошо, что мы не привели сюда девушек, – заметил я.

– Именно по этой причине, я и оставил их в лагере!

Я кивнул. Они, всего лишь красивые, напуганные, полуголые рабыни, скованные цепью за шеи в Прериях, и не стоит им видеть это. Позволим им не побыть неосведомлёнными, по крайней мере пока, о том, что может стать судьбой порабощенной белой женщины в таком мире.

– Здесь недостаточно леса, чтобы сжечь эти тела, – заговорил я снова. – Боюсь, нам придётся закопать их.

– Их нужно оставить так, как они есть, – не согласился Грант. – Это -обычная практика в Прериях.

Мы повернули наших кайил, и уже собирались покинуть это место, как вдруг услышали слабый голос.

– Помогите. Пожалуйста, помогите.

Мы с Грантом посмотрели друг на друга.

– Это там, – сказал мой спутник, повернув свою кайилу налево от нас.

Он проехал немного вперёд, посмотрел вниз со своего высокого седла, ударил по бедру, и рассмеялся. Я направил свою кайилу в его сторону.

Ниже нас, наполовину скрытые в высокой траве, на спинах, лежали два парня, в которых я признал братьев, Макса и Кайла Хобартов. Они были раздеты, и их руки были стянуты за спинами, и они не могли встать. У каждого к щиколоткам были привязаны распорки, не позволявшие свести ноги.

– Это – подарок мне, от моих Пыльноногих друзей, – смеялся Грант, -заводилы тех, кто нас преследовал.

– Многозначительный подарок, – сказал я. – Теперь они твои.

– А ещё и хорошая шутка, – добавил Грант и спросил меня: – Видишь?

– Да уж, трудно не заметить, – ответил я. На Максе и Кайле Хобартах были ножные распорки.

Краснокожие обычно применяют их для своих белых рабынь. На них надели однопозиционные ножные распорки. Лодыжки, ремешками, пропущенными сквозь отверстия, просверленные в концах жерди, плотно привязывают к разным концам этой самой жерди. У более сложных распорок есть несколько положений. В самом простом случае, отверстий в шесте сверлят несколько, и лодыжки девушки просто привязывают к той паре сверлений, что даёт разведение ног, желательное в данный момент, для каждого конкретного случая и хозяина. В более современных устройствах, используются два или даже три шеста или доски, которые могут скользить относительно друг друга, и закрепляются нужном положение стопорами или завязками. В этом, последнем виде устройства лодыжки девушки, прикрепленные к концам распорки, не надо постоянно развязывать и привязывать, при желании изменить расстояние между ногами. Оно может быть изменено в соответствии с капризами, очень легко и удобно, посредством смещения шестов и закрепления их в желательном положении штифтами. Эти распорки могут использоваться для различных целей.

Иногда их используют для запястий, шест или доска обычно ставится за спиной девушки. Также, они могут использоваться совместно с другими устройствами. В вигвамах Воинских сообществ, например, как часть развлечений, сопровождающих их празднества, девушку вполне могут использовать с распоркой на её руках, пропущенной за шеей, и привязанной за горло парой петель, которые заодно держат мешок, надетый ей на голову. Таким образом, она боится всех мужчин сообщества, поскольку она не знает, кто из них был, с ней самым жестоким. Также, она расценивает всех мужчин общества со смешанными чувствами беспомощной тревоги, поскольку она не знает, кем из них был то, кто заставил её отдаваться наиболее исступленно, наиболее смиренно, как рабыню. Дикари думают это хорошо для духа товарищества в сообществе. Безусловно, в конечном счете, она обычно присуждается тому или иному члену сообщества. Это обычно, и будет тот, кто был самым жестоким с ней или тот, кто сделал её рабство наиболее смиренным и наиболее восторженным. Рабыня узнает, кто из насиловавших стал её хозяином, когда уже будучи его собственностью, в его вигваме, после выполнения работы, он прикажет лечь на его меха. Частенько, кстати, оказывается, что эти двое мужчин – были одним и тем же в одном лице, что тот, кто наиболее безжалостно и эффективно господствовал над нею, является также и тем, кому она уступила наиболее смиренно как рабыня.

– Пожалуйста, – сказал парень по имени Макс Хобарт.

– Пожалуйста, – повторил, его брат Кайл.

– А чего это Вы раздеты? – сквозь смех поинтересовался Грант.

– Они забрали нашу одежду.

– А зачем это Вы нацепили распорки на ноги? – продолжал издеваться мой друг.

– Это они на нас их надели.

– Как если бы Вы могли бы быть женщинами, – добавил Грант.

– Да, – сказал Макс Хобарт, корчась. Он попытался подняться. Он не смог, конечно, этого сделать.

– Таким образом, Пыльноногие Вас решили унизить, – сказал Грант, -считая, что Вы не более чем женщины.

– Пожалуйста, – простонал Макс Хобарт.

– Пожалуйста, – попросил Кайл. – Мы беспомощны!

Грант, управляя поводьями, развернул голову своей кайилы. Я последовал за ним. Кайилы в Приграничье, те, на которых ездят белые, вообще управляют с помощью уздечки, шпор и поводьев, если коротко, то уздечкой, а не ремнями, закреплёнными за кольца, вставленные в ноздри животного, как это обычно делается в Тахари. Различные области на Горе свидетельствуют о следовании различным традициям. Уздечка, используемая дикарями, обычно отличается от применяемой белыми. Наиболее распространенная форма – ремень, или плетёный кожаный шнур, помещенный ниже языка и позади зубов, завязанный вокруг нижней челюсти, концы узла пропускаются вокруг шеи животного, формируя свободную петлю. Таким образом, одна длинная верёвка, используется сразу и для уздечки и в качестве поводьев.

– Подождите! – закричали Макс и Кайл. – Подождите! Не бросайте нас!

– Мы умрем, если останемся здесь! – выкрикнул Макс в отчаянии. Нас связали краснокожие! Мы не можем освободиться!

Грант остановил свою кайилу.

– Оставление в прерии, для смерти от жажды, голода или хищников, это именно то, чего они заслуживают, – жёстко сказал Грант.

Я пожал плечами. Мне казалось, что решение в этом вопросе следовало принимать ему.

– Пожалуйста! – выкрикнул Макс Хобарт, печально.

– Всё же, стоит избавить их от подобного ужаса, – размышлял Грант. – Сделать так, займёт совсем немного времени и не потребует много сил.

– Я не думаю, что Пыльноногие будут возражать, – поддержал я.

– Они оставили их для меня, – продолжал Грант.

– Это верно, – согласился я. – И что Ты собираешься сделать?

– Перерезать им горло.

– А, понятно.

Он возвращал свою кайилу туда, где в траве лежали двое связанных мужчин. Я последовал за ним. Он бросил мне поводья своего животного, и, вытаскивая нож из украшенных бусами ножен, соскользнул с седла на землю. Немедленно он присел около Макса Хобарта, и, оттянув голову парня за волосы левой рукой, правой поднёс лезвие к его горлу.

– Нет! – прошептал Макс, хрипло. – Нет! Не убивайте меня! Пожалуйста, не убивайте!

– Пощадите нас! – взмолился Кайл.

Грант посмотрел на меня.

– Ну, так я конечно, ничего с них не получу, – подумав сказал Грант.

– Плохая сделка с точки зрения торговца, – поддержал я, наблюдая со стороны.

– Ты думаешь, что с них можно поиметь какую-то выгоду? – спросил мой товарищ.

– Возможно, для чего-нибудь и они сгодятся.

– Они кажутся крепкими, красивыми парнями. Вполне можно, у кого-нибудь, я смог бы сторговать за них что-нибудь.

– Мне это кажется вполне вероятным, – поддержал я.

Макс Хобарт задыхаясь, зарылся лицом в траве, как только нож был убран от его горла.

Грант, вытащил из седельной сумки два ошейника. Он соединил их, с помощью карабинов, длиной цепью, и застегнул на шеях Макса и Кайла.

– Рабские ошейники! – задыхался Макс Хобарт.

– Представь себе, – сказал Грант, и посмотрел на меня. – Их запястья уже и так неплохо связаны. Позже, в лагере, мы предоставим им подходящие наручники.

Я кивал, соглашаясь.

– Вы что, собираетесь сделать нас рабами? – спросил Макс Хобарт.

– Пока, можете считать себя простыми пленными, – ответил Грант. – А вот – когда Вас купят, вот тогда Вы действительно станете рабами.

– Только не ставьте нас в свой караван, – запросил Макс.

– Я поставлю Вас в конце каравана, – не стал радовать их Грант.

– Вы, что прикуёте нас цепью позади рабынь? – ужаснулся пленник.