Текст книги "Дикари Гора (ЛП)"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Девушка, оказавшись и на цепи, заскулила.

– Я вижу, – усмехался парень.

– С чего Ты решил, что я в бегах? – заинтересовался я.

– Такие навыки как у Тебя, здесь, в приграничье не приносят большой прибыли, – ответил он, и вручил мне следующий участок цепи с ошейником.

– О, – только и смог сказать я в ответ. Я посадил на цепь следующую девушку. Ошейники были снабжены кольцами в передней и задней части, шарнир был справа, а замок слева. Это – знакомая мне форма караванного ошейника. Длина цепи между ошейниками приблизительно три – четыре фута. Некоторые звенья цепи были закреплены к кольцам ошейника непосредственно и несъёмно, посредствам ковки, но некоторые из них были пристёгнуты карабинами. У другой стандартной формы караванного ошейника шарнир расположен спереди и замок сзади, как и обычного рабского ошейника, но у этого ещё есть одно дополнительное кольцо, обычно справа. Это кольцо крепится к протянутой вдоль всего каравана, обычно, единственной цепи. Девушки, ведомые на такой цепи, пристёгиваются карабинами с защёлкой. Преимущество первого вида караванных ошейников состоит в том, что цепь, если девушки добавлены или изъяты, может быть без сложностей удлинена или сокращена, добавлением ещё одного ошейника, лидо удалением лишнего. Цепь, которую легко несут пятьдесят рабынь, конечно, будет неподъёмно тяжела для пяти или шести. Преимущество второго типа состоит в том, что расстояние между девушками можно регулировать, ставя их, ближе или дальше друг от друга, и так же могут быть удобно удалены или добавлены в караван. То, какой вид караванных ошейников, является лучшим для каждого конкретного ассортимента девушек, зависит, прежде всего, от намерений и целей их владельца. Парень в широкополой шляпе выбрал, конечно, первый вариант. Это намекало мне о том, что он ожидал, что его собственность, по той или иной причине, будет вычтена из цепи.

– Даже если сейчас Ты не находишься в бегах, – сказал он, – Я советую Тебе рассмотреть такую возможность.

Я посмотрел на него, и он вручил мне ещё один ошейник с цепью.

– Ты должен покинуть город, и быстро, – посоветовал мне он.

Тем временем, я защёлкнул ещё один ошейник на горле следующей рабыни, включи её в караван.

– Почему?

– Хобарты – гордые ребята, – объяснил он, – и их тщеславие было сильно уязвлено этой ночью, да ещё и перед рабынями. Они вернутся за тобой, причём со своими дружками, а ещё с арбалетами и мечами. Они захотят утолить свою месть.

– Я их не боюсь, – ответил я, пожав плечами.

– Когда Ты намеревался покинуть Кайилиаук?

– Утром.

– Хорошо, мне не придётся менять свои планы.

– И меня нет никакого намерения, менять свои.

Военные забавы не были уместны с моём случае.

– Сажай на цепь следующую, – приказал незнакомец, вручая следующий ошейник.

Я добавил к каравану блондинку, и он сразу вручил мне следующий сегмент, скинув его с плеча.

– Каковы твои намерения? – спросил он меня, не отрываясь от дела.

– Я прикупил кое-какой товар, – отозвался я, также продолжая своё занятие. – А намерение моё – пойти в Прерии.

– Опасно, – заметил он.

– Это я уже услышал.

– Ты знаешь какой-либо из их языков?

– Даже не знаю, как будет «Нет» на языке краснокожих, – засмеялся я.

– Тогда, тебе стоит их избегать, – рассмеялся он в ответ.

А добавил следующую красотку к каравану, брюнетку с крепкими ногами и короткой стрижкой.

– Всё уже решено, – пояснил я.

– Будет трудно заплести эти волосы, – сказал парень, подняв кроткие волосы брюнетки, – ну да ничего отрастут.

Взяв у него очередной ошейник, я посадил на цепь следующую рабыню также брюнетку.

– Мне любопытно, – решился спросить я, своего неожиданного собеседника, – относительно причины выбора девушек, что Ты купил. Эти семь, хотя, конечно, довольно привлекательны, но как мне кажется, там, на прилавках были несколько других, покрасивее, но которых Ты не захотел купить.

– Возможно, – он усмехался, и вручил мне ещё одно звено цепи, скинув со своего плеча.

– Пожалуйста, не надевайте на меня в ошейник, – взмолилась седьмая варварка, смотря на меня полными слез глазами. Она говорила на английском языке. У неё были светло-коричневые волосы. Я поднёс ошейник к её горлу, и защёлкнул это. Для меня она была ничем, всего лишь ещё одним прекрасным компонентом в караване. И она опустила голову, подавляя рыдания.

– Ты действительно твёрдо настроен, пойти в Прерии?

– Да.

– Сколько у тебя кайил?

– Две, – ответил я, – одна, верховая, вторя вьючная, для товаров.

– Удачно, – отметил мой товарищ. – Белым не разрешается приводить в Прерии больше, чем двух кайил на каждого входящего. А также, если белых больше пяти, то не более десяти кайил.

– Это правила Кайилиаука?

– Нет. Это правила краснокожих.

– Тогда, – усмехнулся я, – получается, что только небольшие группы белых могут пойти в Прерии верхом, большой группе придётся передвигаться пешком, и они окажутся во власти жителей той местности.

– Точно, – подтвердил он мой вывод.

Двух рабынь с повязками на глазах и со связанными за спиной руками, впихнули в комнату. Надсмотрщик, держа их за руки, подвёл к нам, и затем, по указке моего собеседника, заставил встать на колени на желтую линию, перед, до настоящего времени стоявшей первой девушкой каравана. Обе явно были напуганы. Это были Джинджер и Эвелин.

– Кому нас продали? – простонала Джинджер.

– Куда нас привели? – спросила Эвелин.

Надсмотрщик ткнул Джинджер ботинком в бок, так что она упала на пол. Потом взял Эвелин за волосы левой рукой, а правой отвесил ей две пощёчины, наотмашь сначала ладонью, а затем тыльной стороной руки, от чего на губах девушки появилась кровь. После чего, вновь поставил обеих на колени, на жёлтую линию.

– Простите нас, Господин, – взмолилась Джинджер.

– Простите нас, Господин, – повторила Эвелин.

Я быстро добавил Джинджер и Эвелин к каравану, используя предметы, подаваемые моим товарищем.

– Последние три из них, вместе, – посчитал надсмотрщик, – тянут на десять девять. Оставшуюся приведут через пару енов.

Я видел, как монеты перешли из рук в руки.

Маленькие запястья Джинджер и Эвелин были безжалостно стянуты верёвками.

Через пару енов, как надсмотрщик и предположил, рыжеволосую варварку ввели в помещение.

– А она – красавица, – сказал я парню в широкополой шляпе.

– Что верно, то верно, – согласился он, – но самое главное, это тип женщины, к которому она относится. Она станет великолепной рабыней.

Спотыкающуюся девушку подтащили к каравану, и грубо толкнули вниз, на колени, туда, куда указал её новый хозяин, во главу каравана. К её ужасу, ей пинком, раздвинули колени. Ей подбородок задрали вверх, и через мгновение она была пристёгнута на цепь, вместе с другими рабынями.

Я посмотрел вниз на рыжеволосую. Новый хозяин девушки поднял её волосы, показывая их мне.

– Вот это уже достаточно, чтобы заплести, – похвалил он.

– Если кто-то захочет это сделать, – поправил я. Сам я предпочитаю видеть рабынь с длинными, распущенными волосами, в крайнем случае, скрепленными, сзади, лентой или шнурком.

Он позволил волосам упасть, вниз на спину.

– Она принесла бы хорошую цену, – заметил я, – почти на любом рынке, с которым я знаком.

– А я смогу получить за неё пять, шкур желтого кайилиаука, – пояснил свои планы мужчина.

– О, нет, Господин! – внезапно угнетённо закричала Джинджер.

– Нет! Господин! – вторила ей Эвелин. – Пожалуйста, нет! Пожалуйста, нет!

Парень в широкополой шляпе наклонился, и один за другим, развязал запястья Эвелин, Джинджер и рыжеволосой красавицы, что когда-то была Миллисент Обри-Уэллс, из Пенсильвании. Джинджер и Эвелин тряслись, почти в истерике. Но все, же им хватило присутствия духа, чтобы поместить их руки ладони вниз, на бедра. Ладони рыжеволосой варварки также были помещены на бедра, но пришлось сделать это, применив силу, она пока не понимала, чего от неё хотят. Когда она левой рукой попыталась прикоснуться к своему клейму, её хозяин взял ладонь и твёрдо вернул обратно на верхнюю часть бедра.

– Да, Господин, – прошептал девушка, на английском языке. Я был рад видеть, что она оказалась достаточно умна. Конечно, свежее клеймо, нельзя тревожить.

Хозяин девушек, снял повязки с глаз Джинджер и Эвелин.

– О, нет! – зарыдала Джинджер.

– Нет, Нет! – всхлипнула Эвелин. – Только не это, пожалуйста! – Они разглядели, кем был тот, кому он теперь принадлежали, и похоже, это добавило им тревоги и ужаса. Все же, за момент до этого они уже почувствовали, кто их купил, и конечно заранее боялись.

И теперь их худшие страхи оказались сбывшимися. Вот только я пока не понимал их ужаса.

Он казался мне достаточно приветливым товарищем.

– Продайте нас, милостивый Господин! – просила Джинджер, заливаясь слезами.

– Пожалуйста, Господин, – следом взмолилась Эвелин, – мы – только бедные рабыни. Сжальтесь! Продайте нас другому!

– Сделайте нас девками кувшина! – молила Джинджер. – Закуйте нас! Пошлите на ферму!

– Мы – только бедные рабыни, – уже просто подвывала Эвелин. -Пожалуйста, пожалуйста, Господин, продайте нас другому! Мы просим Вас, милостливого Господина. Продайте нас другому!

– Дом Рама Сэйбара, – удивлённо сказал мужчина, – желает, чтобы Вы обе были удалены из Кайилиаука.

Несколько других девушек, как я заметил, также были напуганы и полны страха. Это же касалось и рыжеволосой. Они не понимали слов, но ужас других рабынь был им доступен. При этом ни одна из них, я не отметил не без удовлетворения, не посмели изменить свою позу. Они уже начали подозревать то, что такое рабская дисциплина на Горе.

– Господин! – плакала Джинджер.

– Пожалуйста, Господин! – вторила своей подруге Эвелин.

– В позу, – резко приказал человек в широкополой шляпе.

Немедленно, девушки выровнялись в караване, встали на колени, откинувшись на пятки, широко раскинув колени, положив руки на бедра, держа спины прямо и подняв головы. Видя это, другие девушки на цепи позади них, поспешно начали пытаться улучшить свои позы. Рыжеволосая, не могла видеть происходившего сзади, но от звука команды, и движения цепи, передающееся ей через заднее кольцо ошейника, со страхом ощущая, что там что-то происходит, также постаралась выпрямиться.

– Эти две рабыни, вторая и третья, – сказал я, указывая на Джинджер и Эвелин, – кажутся довольно обеспокоенными, обнаружив, что Ты – их хозяин.

– Да, кажется так, – согласился парень в широкополой шляпе.

– С чего это они воспринимают Тебя с таким ужасом, – полюбопытствовал я, – с гораздо большим, чем кажется необходимыми со стороны рабыни относительно её владельца?

Для рабыни естественно, конечно, воспринимать своего Господина с определенным трепетом. Она – в конце концов, домашнее животное, которое принадлежит ему, и над кем у него есть полная власть. Разумная рабыня никогда не будет преднамеренно вызывать недовольство у своего хозяина. Во-первых, это будет ей стоить слишком дорого, чтобы поступить так опрометчиво. Во-вторых, по причинам, которые иногда неясны даже для мужчин, имеющим отношение к тому, что она женщина, и как женщина, она редко желает сделать подобное.

– Я не думаю, что – лично я, это то, что у них вызвало такой ужас, -усмехнулся он.

– И в чём тогда источник их трепета перед тобой? – уже не на шутку заинтересовался я.

– Кто знает, что происходит в головах симпатичных маленьких рабынь, -попытался уйти от ответа мой собеседник.

– Ты, кажется, пытаешься отмолчаться – сказал я, внимательно к нему присматриваясь.

– Возможно, – признал он.

– Твой караван, меня поражает, отличная подборка закованных красоток. Но всё же, мне кажется, что различие между первыми тремя девушками и последними семью просто бросаются в глаза, впрочем, я могу сказать, то же самое и про первую и двух последующих.

– Да, – не стал он спорить, – это верно. Присмотрись к последним семи. Обратил внимание на их особенности? Ты видишь, что они довольно сильны?

– Ну и что? – переспросил я, всё ещё не понимая.

– Вьючные животные, – бесстрастно пояснил он. – Они – вьючные животные.

– Да, я думаю, что они смогут быть таковыми, – согласился я, присмотревшись к рабыням повнимательнее. Его маршрут теперь казался открытой книгой. Не больше двух кайил вспомнил я, может быть введено любым белым.

– А первая девушка, она также будет вьючным животным?

– И она тоже, по крайней мере, на первом этапе, будет, как и все они нести поклажу, но в дальнейшем, у меня есть на неё некоторые другие виды.

– Это я уже понял.

– Она принесёт мне пять шкур желтого кайилиаука.

– Тогда Ты получишь с неё роскошную прибыль

– Да, – согласился он, усмехнувшись. Одежда из шкуры желтого кайилиаука, даже среднего качества, может стоить целых пять серебряных тарсков.

Я смотрел на рыжеволосую девочку в караване, прежнюю Миллисент Обри-Уэллс. Она даже не знала, что была предметом нашей беседы.

– А что на счёт двух других? – показал на Джинджер и Эвелин.

– С их помощью я смогу общаться с рыжеволосой, – объяснил он. – Должен же кто-то дать ей понять, и желательно быстро, характер её положения, а также эффективность, хорошее знание и всю полноту тех услуг, которые будут от неё требоваться. Также, они смогут преподавать ей гореанский, что будет держать их всех занятыми, и помогут мне выдрессировать её до должного уровня.

– Теперь, я понял.

Он переложил поудобнее остаток караванной цепи с ошейниками на своём плече. Очевидно, он пришёл в павильон продаж, ещё не зная точно, скольких девушек он купит. Довольно трудно спрогнозировать такие вещи точно, особенно покупая оптом. Многое зависит от представленного ассортимента невольниц и от цены живого товара, в данном конкретном случае.

– Переходы могут быть длинными, – сказал он.

– Переходы? – переспросил я.

– Да.

– Я смотрю, что все эти рабыни – варварки, даже вторая и третья девушки. А почему Ты не приобрёл нескольких гореанок для своего вьючного каравана?

– В качестве вьючных животных, более уместно использовать бестолковых варварок, чем гореанских девушек.

– Конечно, – поддержал его я.

– Но есть, – конечно, и другая причина, – усмехнулся он.

– Какая же? – мне стало любопытно.

– Эти варварски пройдут вперед в караване, будучи столь же неосведомленными и невинными как кайилы, – высказал он своё видение вопроса.

– Это почему же? – не понял я.

– Да потому, что, – он усмехался вновь, – гореанки могут умереть от страха.

Джинджер и Эвелин застонали.

– Эти рабыни, – указал я на двух бывших девушек таверны, – не кажутся мне полностью неосведомленными.

– Даже эти рабыни, – сказал он, – что кажутся настолько пронизанными ужасом, уверяю тебя, пока даже не начинают понимать, что может с ними случиться на этом пути.

Две девочки уже тряслись в панике. Однако их желание, конечно, было ничем. Они, как животные, вместо которых их будут использовать, должны идти, туда, куда приказал их хозяин.

– Я понимаю это так, что Ты со своими вьючными рабынями, намереваешься отправиться в Прерии.

– Да.

– Завтра утром?

– Да.

– Значит Ты – торговец?

– Да.

– Я искал вдоль границы одного такого по имени Грант.

– Мне это известно.

– И как оказалось, никто ничего не знал о его местонахождении.

– О?

– Мне это показалось несколько необычным.

– И что же тебя так удивило?

– Этот парень, Грант, очень известный здесь торговец. Не кажется ли Тебе странным, что ни у кого не было бы ясного представления относительно его местонахождения?

– Да, это действительно может показаться немного странным.

– Вот я так подумал, – заметил я, – у этого парня, Гранта, похоже, немало друзей, очень хорошо к нему относящихся, и эти друзья желают защитить его.

– Если это так, – заметил он, – то тогда этот Грант, по крайней мере, в некоторых отношениях, просто везунчик.

– Ты его знаешь.

– Да.

– Ты знаешь, где его можно найти?

– Да, знаю.

– И Ты сможешь проводить меня к нему?

– Я и есть Грант, – рассмеялся мой новый товарищ.

– Почему-то я так и подумал, – рассмеялся я в ответ.

9. Мы пересекаем Иханке.

– Это здесь, – сказал Грант, сидя верхом и повернувшись лицом ко мне. – Видишь те шесты?

– Да, – ответил я, вглядываясь вдаль. Мы уже отъехали приблизительно на два пасанга на восток от Кайилиаука.

– Вон один, – показывал Грант, – там следующий, и дальше ещё.

– Я вижу, – сказал я, прищуривая глаза.

Трава доходила да колен кайил. Это приблизительно по бедра рабыням, что шли следом за нашими кайилами, в коротких рабских туниках, сделанных из лоскута коричневой ткани с глубоким разрезом на груди, с соединёнными цепями ошейниками, держа поклажу с товарами на своих головах.

Шест перед нами был высотой приблизительно семь или восемь футов. Видимо высота подбиралась из того расчёта, чтобы шесты были видны из–под снега, во время зимних лун, таких как Ваийетуви и Ваникоканви. Шест представлял собой обесшкуренный побег дерева Ка-ла-на, на его верхушке висели два длинных, узких, желтых, пера с черными концами, взятыми с хвостового оперения птицы херлит. Это большая, ширококрылая, плотоядная птица, иногда на гореанском называемая Солнечным бойцом, или, в более буквальном, хотя в более неуклюжем английском переводе, «Нападающая из-за солнца», по-видимому, из-за её повадки нападать, пикируя на добычу, как и тарн, со стороны солнца. Подобные же шесты я мог видеть на расстоянии приблизительно в двести ярдов, в обе стороны, налево и направо.

Согласно Гранту такие шесты обрисовывают границу, хотя обычно их не ставят так близко друг к другу. Таким образом граница размечается вблизи от городов с белым населением.

Грант приподнялся в стременах, чтобы посмотреть, в восточном направлении, на холмистую местность, поросшую высокими травами. Ландшафт за шестами, казалось, не очень отличается оттого, через который проходил наш небольшой караван. Холмы, трава, купол синего неба с белыми облаками, казались почти такими же по обе стороны шестов. Эти вехи казались причудой, географически неуместной. Воткнутые в землю, с треплющимися на ветру перьями, они, казалось, не могли иметь особого значения. Ветер был свежим, и я дрожал сидя на кайиле.

Для тех, кому интересно, мы пересекали линию шестов в начале весны, в начале месяца Магаксикагливи, что можно перевести как Луна Возвращения Гантов. Предыдущий месяц был – Луна Воспаленных Глаз, или Иставикайазанви. Из-за его неустойчивой погоды, возможных заморозков и штормов со шквалистыми ветрами, Грант пересидел этот месяц дома. Следующий месяц – Возопиви, Луна Посевов, которую так назвали, в контексте, который я считаю чрезвычайно интересным. Это ясно дает понять, что люди в этой местности, когда-то относились к сельскохозяйственным народам. Думаю, это было до приручения кайилы, которое вызвало местное культурное преобразование первой величины. Каждый часто думает об охотничьей экономике, как представляющей более низкий уровень культурного развития, чем сельскохозяйственная экономика. Возможно потому что, сельское хозяйство обеспечивает более устойчивую культурную обстановку и может, поддерживать более многочисленное население на меньшем количестве территории. Один человек, с точки зрения сельского хозяйства может прокормиться меньше, чем с акра земли. Тот же самый человек, живя охотой, потребует территорию в несколько квадратных миль.

Здесь, однако, мы имеем ситуацию, когда народы сознательно предпочли широкое расположение и кочевую охотничью экономику перед сельскохозяйственной. Подвижность, предоставленная кайилами и изобилием кайилиауков, несомненно, сделала этот выбор возможным, выбор свободно перемещающегося охотника, гордого и свободного война, перед фермером, отрицающим широкие горизонты, перед тем, кто должен жить в зависимости от даров своей земли и быть привязанным к ней.

Грант сидел верхом на своей кайиле, высоком кауром животном, вглядываясь на восток, на ту стороны от вешек. Позади него был приторочен вьюк, загруженный товарами. Повод, шедший от кольца, вставленного в ноздри кайилы, был накинут на луку седла. Я, также, сидел верхом на кайиле, но мой зверь был вороным, с шелковистым мехом, высокой шеей и длинными клыками. К седлу за моей спиной, также, был закреплён стандартный кайиловый вьюк. Наши вьючные животные, как четвероногих, так и двуногих разновидностей несли на себе различные товары. Мои товары были все размещены на моей грузовой кайиле. В свою очередь поклажа Гранта, конечно, была распределена между его одиннадцатью животным, одной кайилой и десятью двуногими вьючными животными. Среди моих товаров, присутствовали одеяла, окрашенные ткани, ленты, зеркала, бисер, чайники и кастрюли, а также весьма популярные в Прериях, карамели, сахар и химические красители. У Гранта подобные статьи так же имелись, но насколько я знал, он ещё вёз такие товары, как длинные гвозди, заклепки, топоры, металлические наконечники для стрел и копий, лезвия ножей и разделочные ножи. Лезвия ножей и длинные гвозди иногда используются для улучшения палиц. Лезвия, конечно, могут быть использованы и более привычным способом, то есть быть вставленными на резные рукоятки, из дерева и кости. Заклепки полезны при закреплении наконечников к древкам копий. Металлический наконечник для стрелы – это конечно выгодно. Они готовы к употреблению и легко устанавливаются на стрелы. Они вряд ли сломаются, как например каменные наконечники. Так же они делают ненужными опасные поездки в богатые кремнем области. Разделочные ножи обычно имеют изогнутое узкое лезвие. У них нет прочности необходимой для боя. Но они удобны для быстрой разделки охотничьих трофеев

Я видел, что Грант выпрямился в своём седле и взял поводья в руки.

Он, внезапно ударил пятками по бокам кайилы, посылая животное вперёд. Оно дёрнулось, и затем, мягкими, прыгающими длинными шагами, пересекло линию шестов.

Грант проехал приблизительно на двадцать ярдов вперед, и затем придержал свою кайилу, поводьями повернув её голову назад, в нашу сторону. Он освободил длинный, смотанный кольцами кнут, до того висевший на ремне, справа на луке его седла, и поехал назад, вдоль правой стороны каравана босых, скудно одетых, прикованных цепью за шеи красоток.

– Хэй! Хэй! – прокричал он. Он дважды щёлкнул кнутом в воздухе. За тем объехал караван сзади, и проехал мимо него снова, на этот раз вдоль его левой стороны. Он был правшой.

– Мы – женщины, и лишь беспомощные рабыни! – заплакала Джинджер. -Пожалуйста, Господин, не заставляйте нас пересекать линию шестов!

– Передумайте, Господин, мы умоляем Вас! – присоединилась к ней Эвелин.

– Хэй! Хэй! – закричал Грант снова.

– Пожалуйста, нет, Господин! – Джинджер уже ревела в полный голос.

– Пожалуйста, нет, нет, Господин! – не отставала Эвелин.

Теперь уже кнут щёлкнул не в воздухе. Несколько девушек вскрикнули от болью. За тем удар кнута упал на Джинджер и Эвелин. Они закричали, переполненные болью.

– Хэй! Хэй! – повторил Грант.

– Да, Господин! – плача проговорила Джинджер.

– Да, Господин! – эхом повторила Эвелин.

– Хэй! Хэй! – понукал своих вьючных животных Грант.

Караван, подгоняемый щелчками кнута, во главе с испуганной рыжеволосой девушкой, прежней Миллисент Обри-Уэллс, из Пенсильвании, двинулся вперед. Джинджер и Эвелин с красными от плача глазами, и сломленные ужасом, спотыкаясь, пошли следом за рыжеволосой, сдёрнутые с места натянувшейся цепью. Другие девушки, страдающие от боли и чувствующие дергание цепи на их ошейниках, с плачем, последовали за ними. Каждая из рабынь была на соответствующем месте, точно том, которое им назначил владелец, и места эти были чётко обозначены ошейниками и цепями. Подозреваю что, только у Джинджер и Эвелин, были некоторые познания относительно природы места, в которое они забирались, но и они, в конечном счёте, были всего лишь варварками. Даже они, пока ещё, не были в состоянии понять, по крайней мере, не в полном значении, куда их повели, что с ними будет. Я думал что, что девушки, даже Джинджер и Эвелин, были совершенно невежественны в данном вопросе. Это облегчило их переход через линию шестов. Я наблюдал за девушками, несущими поклажу на головах, со скованными цепью шеями, пробирающимися сквозь высокую траву. Они как раз пересекали линию шестов. Я задавался вопросом, могут ли они хотя бы начать осознавать ужас, в который они входили. Да, думал я про себя, уж лучше такой путь, позволить им, в течение какого-то времени, оставаться в неведении. Они уже достаточно скоро изучат, что это значит, в таком месте, в месте кайилиауков и высоких трав, быть белой женщиной.

Грант верхом на кайиле, занял свое место во главе каравана, держа вьючную кайилу позади себя.

Я смотрел на рыжеволосую девушку, в голове каравана, придерживающую своими маленькими руками ношу возложенную на её голову. Грант, насколько я знал, имел некоторые особые виды на неё. Но всё же, сейчас, она, как все остальные, служила простым вьючным животным, одним из животных его каравана, перенося его товары.

Никакой белый не должен был привести больше, чем двух кайил через линию шестов. Никакая группа белых не должна была перевести больше, чем десять кайил через эту на вид спокойную границу.

Рыжеволосая девушка хорошо выглядела в караване, перемещающемся в траве, с цепью на шее, и в короткой рабской тунике. Впрочем, это же касалось и всех других. Рабыни красивы, даже те, кто служит простыми вьючными животными. Грант, вспомнилось мне, при убеждении своего каравана, не ударил кнутом ведущую девушку, своё прекрасное рыжеволосое животное, поскольку у него было несколько других. По каким-то ему одному ведомым причинам, он решил сберечь для не этот удар. Может быть, потому, что готовил ей задачу поважнее, чем просто переноска вьюка и место в караване. У него было припасено для неё что-то ещё. Он был, очевидно, готов не торопить события, и воспитывать её легко и мягко, по крайней мере, какое-то время.

Возможно, потому, что она, как кажется, уже поняла, что теперь её задача, состоит в том, чтобы нравиться мужчинам, и что она стала рабыней. Она должна будет понять позже, что это такое быть рабыней, полностью. У неё будет предостаточно времени, чтобы почувствовать и ботинок и кнут.

– Это здесь, – указал Грант.

Я снова посмотрел вперед, всё та же на вид спокойная местность, что была и вешек.

Я проверил свое оружие, а затем тронул свою кайилу вперёд. Через несколько мгновений я и моя вьючная кайила, пересекли линию шестов.

– Это здесь, – повторил Грант.

Я натянул поводья кайилы, и посмотрел назад. Теперь и я, был по другую этой границу, отмеченную шестами с перьями. Я видел, что перья дёрнулись на ветру. Я, тоже, пересек Иханки. Я, тоже, был на территории Прерий.

Я понукнул свою кайилу вслед Гранту и его каравану вьючных животных. Я не хотел отставать.

10. Я вижу пыль позади нас

– А Ты знаешь, что мы не одни? – спросил я Гранта. – Похоже, что нас преследуют.

– Да, – ответил он односложно.

Был полдень нашего второго дня в Прериях.

– Я надеюсь, их намерения мирные, – высказал я свои надежды.

– А вот это маловероятно, – сказал он и улыбнулся.

– Мы, что ещё не пришли в земли Пыльноногих? – забеспокоился я. Это было одно из племён приграничья в целом, благоприятно относящееся к белым.

Наиболее бойкий торговый обмен шёл именно с Пыльноногими. Действительно, именно через земли Пыльноногих большинство товаров внутренних Прерий могло достигнуть цивилизации. Пыльноногие, в основном, действовали как агенты и посредники. Большинство племен краснокожих никогда не имели дел с белыми лицом к лицу. Это было связано с ненавистью и подозрительностью, основанному на их традициях, называемых Памятью. А кроме того довольно трудно управлять их молодёжью. Хотя малочисленные торговые группы и приветствовались в стране Пыльноногих, такие группы редко проникали во внутренние территории. Слишком многие из них пропадали там и не возвращались. Грант был необычен тем, что торговал далеко на востоке, на землях таких племён, как Пересмешники и Желтые Ножи.

Также, он бывал, по крайней мере, однажды, на землях Слинов и Кайила. На некоторые из этих территорий, едва ли проникали белые с дней первых исследователей Прерий, таких как Босвелл, Диас, Бенто, Хастингс и Хогарт.

– Пришли, – ответил Грант.

– Тогда почему Ты решил, что их намерения могут быть враждебными?

– Это не Пыльноногие.

Мы развернули наших кайил, и караван остановился. Девушки, с благодарностью опустили на землю свою ношу. Мы наблюдали пыль на расстоянии в несколько пасангов от нас.

– Тогда, это возможно Пересмешники или Желтые Ножи.

– Нет.

– Тогда я ничего не понимаю.

– Посмотри на пыль, – сказал Грант. – Её фронт слишком узкий, и она не ведет себя так, как если бы была поднята ветром.

– Да, ветер, похоже, дует в другую сторону.

– Соответственно Ты можешь предположить, что пыль поднята лапами бегущих кайил.

– Да, – согласился я.

– Правильно. Что ещё Ты можешь отметить?

– Я не понимаю, – сказал я. Я начинал беспокоиться. Это было начало дня. У меня не было сомнений, что замеченные наездники легко смогут настигнуть нас, ещё до наступления сумерек.

– Это же настолько очевидно, – Грант пытался навести меня на мысль. -Ты наверняка заметил это, но не понял его значения.

– Что? – удивлённо спросил я.

– Ты можешь обнаружить эту пыль.

– Да, конечно.

– Это не кажется Тебе странным?

– Я всё равно не понимаю, – сказал я, разведя руками

– Чтобы поднять такое облако пыли как это, да ещё на такой местности, – продолжал свой урок Грант, – Ты должен ехать в большой группе, тогда пыль поднимется подобная облаку, а не взлетит и опадёт в узкой линией, стремительно рассеянной ветром.

– О чём Ты сейчас говорил.

Грант усмехнулся и попытался объяснить доступней.

– Если бы мы сопровождались краснокожими, то, не думаю, что Ты, с твоим текущим уровнем навыков жизни в Прериях, узнал бы об этом.

– Тогда я вообще ничего не понимаю.

– Эта пыль, не поднимается от лап кайил Пыльноногих, или Желтых Ножей, или Пересмешников. Она вообще не поднята кайилами краснокожих. Они не поехали бы так открыто, так небрежно, так глупо. Они избегали бы, где только возможно, бестравные, сухие области, и они поедут с промежутками, небольшими группами и друг за другом. Это построение не только скрывает их численность, но и понижает и сужает облако пыли.

– Получается, за нами следуют белые, – наконец до меня дошло.

– Я думаю, что это будут именно они.

– Но они не могут быть белыми, – упёрся я. – Посмотри на фронт пыли. Он должно быть поднят пятнадцатью или двадцатью кайилами.

– Верно, – улыбнулся Грант. – Они – дураки.

Я сглотнул. Был нарушен закон, наложенный на белых, входящих в земли дикарей.

– Кто это может быть? – спросил я Гранта.

– Я уже имел проблемы из-за них прежде, – ухмыльнулся Грант. – Честно говоря, я ждал их.