Текст книги "Дип. Месть «Красной вдовы». В аду все спокойно"

Автор книги: Джон Диксон Карр

Соавторы: Микки Спиллейн,Чарльз Вильямс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

Глава 8

Все чувства и ощущения исчезли, но все же я смутно осознавал случившееся. Вероятно, шляпа несколько смягчила удар.

Я все еще слышал звуки улицы: шум машин и приглушенные голоса людей.

Где‑то рядом скрипела дверь и этот скрип болезненно отдавался в моей голове. ' Сознание понемногу возвращалось, болел затылок. Я пошевелил ногами, руками, а затем попытался приподняться. Мне удалось встать на колени, вытереть рукой рот и, придерживаясь за стену, подняться на ноги. Из моей головы медленно сочилась липкая жидкость…

Спустя некоторое время я окончательно пришел в себя, немного почистился и, зажигая спички, осмотрелся. Неподалеку от моей шляпы валялась бутылка из толстого синего стекла.

Я вышел на улицу, но ничего подозрительного не заметил. В двух–трех шагах от меня стоял какой‑то пожилой мужчина.

– Вы не заметили, отсюда никто не выходил? – спросил я.

– Никого я не видел, – буркнул он.

– Жаль, – сказал я, проведя рукой по голове и показывая ему кровь на пальцах. – Только что я получил удар по голове.

На его лице появилось брезгливое выражение, и он резко проговорил:

– Проклятые подонки. Стоят в темных вестибюлях и бьют первого попавшегося. Каждую ночь. Никогда не следует заходить в неосвещенный вестибюль. Никогда… Подобным образом они убили старого Часара. Всего из‑за тридцати центов.

Он сплюнул и пошел своей дорогой. Я выругался и быстро ощупал карманы. Бумажник оказался на месте, револьвер по–прежнему был засунут за пояс. Я вернулся назад и, невзирая на темноту, поднялся к квартире Тилли Ли.

Чиркнув спичкой, я заметил, что дверь в комнату Тилли Ли приоткрыта.

Там было темно.

Я вынул револьвер, вошел в комнату и прислушался. Кругом была полная тишина. Я нащупал выключатель и включил свет. Действовал я очень неосторожно: если бы здесь кто‑нибудь затаился, мои дела оказались бы плохи. Но никого не было, а на своей кровати лежала Тилли с разбитой головой…

Кровь на ее лице еще не успела свернуться. Видимо, она лежала на боку, и не видела, кто нанес ей смертельный удар.

Несколько секунд стоял я возле тела, пытаясь запомнить все детали обстановки в комнате. Прежде всего на глаза мне попался кортик, видимо, отброшенный ногой в сторону, хотя следы борьбы отсутствовали: Тилли убили во сне. Но в следующее мгновение я заметил одну деталь и, еще не вполне осознавая ее значение, почувствовал, как неистово заколотилось мое сердце.

Мне захотелось немедленно поймать убийцу и с наслаждением сдавить его горло, Я увидел плед Элен, который висел на вешалке в углу, а рядом за занавеской находился вход в еще одну небольшую комнатку.

Я позвал Элен, но никто не откликнулся. Тогда я отдернул занавеску, быстро вошел и, заметив настольную лампу у окна, зажег ее. Я был в каком‑то оцепенении от предчувствия того, что сейчас увижу. Представил себе тонкую струйку крови, сбегавшую по ее щеке…

Все так же машинально я пощупал пульс Элен, а потом, осторожно осмотрев ее голову, обнаружил у правого виска содранную кожу и громадный синяк.

Я смочил водой полотенце, вытер ее лицо, а затем положил его ей на лоб. Через некоторое время послышался тихий стон.

– Элен… Элен…

Она дернула головой. Я снова смочил полотенце, и принялся слегка шлепать ее по щекам. Наконец она открыла глаза.

– Что случилось, дорогая?

Память возвращалась к ней медленно.

– Дип?..

– Вы чувствуете себя лучше?

– Дип?.. – она понемногу приходила в себя.

– Конечно, дорогая. Это я.

Внезапно глаза Элен наполнились ужасом, но прежде, чем она успела закричать, я зажал ей рот и привлек ее к себе.

– Так что же здесь произошло?

Она облизала сухие губы.

– Дверь.. Я подошла к ней… и отворила… Думала, что это вы… широко раскрытыми глазами она пытливо всматривалась в меня.

– Это был не я, девочка.

– Когда я открыла, … дверь с силой распахнулась… Я упала и ничего больше не помню… Дип, что произошло?

– Произошло вот что. Вы получили удар по голове. Может, только створкой двери, а может еще и бутылкой.

– Что?!

– Меня тоже стукнули этой бутылкой.

– Но кто?

– Не знаю.

– Дип. – Она протянула руку и прикоснулась к моему лицу. – Дип… А что… с Тилли?

– Она убита, Элен.

– Нет!.. – выкрикнула она и прикусила нижнюю губу. Но через минуту глухие рыдания сотрясли все ее тело. Я крепко обнял Элен и сидел так, пока она не успокоилась. Снова смочив полотенце, я протер ей лицо и, убедившись, что она более или менее овладела собой, спросил:

– Можете ли вы что‑нибудь припомнить?

Она покачала головой.

– И не видели его лица?

– Нет.

– Как он был одет?

– Это случилось слишком быстро, Дип.

– Он что‑нибудь говорил?

– Нет… я не знаю. Нет, он ничего не сказал. – Элен огляделась. Вы… принесли меня сюда?

– Нет, ему была нужна Тилли. Он притащил вас сюда и затем убил ее, По ее телу пробежала дрожь.

– Но почему, Дип?.. Почему?

– Пока еще не знаю. Но, думаю, скоро найду ответ на этот вопрос.

– Что мы будем делать?

– Позвоним в полицию, больше ничего не остается.

– Но Тилли…

– Кому‑то она мешала… Ну, а теперь вот что. Сможете отвечать на вопросы?

– Спрашивайте, Дип.

– Хорошо. Но постарайтесь отвечать точно. У нас не так много времени.

Итак, что случилось после того, как вы вернулись сюда?

Она вновь облизала губы, откинула назад волосы, сложила на коленях руки и уставилась в пол. Плечи ее слегка вздрагивали.

– Здесь был доктор. Он сказал, что у Тилли все в порядке, но она немного возбуждена и ей надо успокоиться. Что‑то он ей прописал. Были миссис Глисон… с мужем… Вы тогда говорили с ними внизу. Потом они ушли. Когда Тилли проснулась, я ее покормила.

– Она что‑нибудь сказала?

– Ничего особенного. Я дала ей пилюлю, которую оставил доктор, и некоторое время посидела рядом. – Она замолчала, затем сжала руки. – Дип?

– Да?

– Она была напугана, даже пыталась кричать во сне.

– Дальше…

– Она произнесла ваше имя… и имя Беннета. И еще…

– Что именно? Скажите, что помните.

– Она говорила, что знает, как ей надлежит поступить, будто сможет что‑то сообщить, и непременно сделает это. Затем пыталась кричать. А потом назвала ваше имя и… Беннета.

Я молчал.

– Дип… а это не… из‑за вас?

Я положил руку на ее плечо.

– Не думаю.

– Скажите правду, Дип!

– Я никогда вас не обманывал, дорогая.

– В таком случае…

– По крайней мере, непосредственной причиной я не являюсь. Ее так или иначе бы убили.

Она вздохнула.

– Так что же мы будем делать?

– Позвоним копам.

– А как же вы?

– Копов я не боюсь, детка. Вы должны это знать.

– В таком случае, звоните.

– Разумеется…

Она внимательно посмотрела на меня, терпеливо ожидая, что же произойдет дальше. Я помог ей подняться и провел на кухню так, чтобы она не смогла увидеть убитую, а затем подошел к телефону.

Дежурный сказал, что машина выезжает и предупредил, что до ее прибытия ничего не следует трогать. Я заверил его, что все будет как нужно и повесил трубку.

В комнате Тилли я нашел свой чек, приколотый к ее подушке, порвал его на мелкие кусочки и спустил в унитаз. Потом я вынул из‑за пояса свой револьвер, обернул его тряпкой и сунул в мусорный ящик, поставив сверху ведро с помоями. Сделав таким образом все необходимые приготовления, я присоединился к Элен и мы стали поджидать полицейскую машину.

Сержант Кен Хард жил в центре города, то есть, в той его части, которая отличалась известным аристократизмом. По его лицу никогда нельзя было понять, о чем он думает, что чувствует. Однако его голубые холодные, лишенные какого бы то ни было выражения глаза порой излучали безграничную ненависть.

Для него существовало только два рода людей: те, кто нарушал закон, и те, кто его поддерживал. За пределами этого понятия для него не существовало ни добра ни зла. По понятиям Харда не существовало и просто хороших людей. По его мнению, они представляли собой зачастую лишь помеху при поимке нарушителей закона.

В присутствии сержанта требовалось соблюдать особые правила: говорить мягко и вежливо, ходить тихо. Когда он спрашивал, следовало отвечать.

Когда на его лице появлялось нечто вроде улыбки, это было хуже всего, Шефы позволяли ему работать так, как он хочет; и Хард выбрал себе наиболее трудную часть города: улицу с «большой буквы». Ему нравилось проводить здесь операции, так как всякий попавшийся знал, что любая жалоба обернется для него в следующий раз худшими последствиями.

Таков был сержант Хард, и теперь он разглядывал меня. Я говорил, а он записывал что‑то в свой блокнот. Потом он перевел взгляд на Элен и предложил ей изложить свою историю.

Как только она закончила, появились Саливен, Оджи и Кэт, и я почувствовал себя намного уверенней.

– Вот они, сержант, – сказал Саливен.

Кэт бросил взгляд на убитую и слегка присвистнул.

– Знаете ее? – спросил Хард.

Кэт кивнул.

– Тилли Ли, – сказал он, пожимая плечами. – Хорошая девушка. Я с ней давно знаком. А что случилось?

Тем временем медицинский эксперт закончил свою работу, сложил инструменты в саквояж, захлопнул его и набросил на убитую простыню.

– Ваше мнение? – спросил Хард.

– Убита не более часа назад, бутылкой. Позднее мы проведем более точное исследование, но и теперь у меня нет никаких сомнений.

– А как с ним?.. – кивнул Хард в мою сторону.

– С ним?.. – врач еще раз бегло осмотрел след на моей голове. – Рана на голове от удара той же бутылкой.

– Выходит, он тут ни при чем?

– Гм… Безусловно. Если исключить возможность нанесения удара самому себе. Вы ведь знаете, бывает и так. Но…

– Что но?

– В данном случае не похоже. Нет, нет. Конфигурация раны… Пожалуй, полностью исключено.

– Благодарю, – сказал я.

– Не беспокойтесь, – улыбнулся врач.

– Как у вас? – обратился Хард к человеку в форме, возившемуся с лупой вокруг бутылки, стоявшей на деревянной подставке.

– Никаких отпечатков, – ответил тот. – Бутылка сильно запачкана.

Видны только ворсинки с этой шляпы и волоски, по всей видимости, убитой.

Не исключено, что в лаборатории мы сможем обнаружить еще какие‑нибудь следы.

– О'кей, – сказал Хард. – Упакуйте бутылку. – Затем, обернувшись к Саливену, он спросил:

– Что с этими двумя?

– Они находились в баре «Пеликан». Лео Букс сказал, что они сидели там более трех часов.

– Мы можем идти? – спросил Оджи.

Змеиные глаза Харда посмотрели на него, затем поочередно оглядели Кэта, Элен и меня.

– Вы уйдете. Каждый из вас может уйти…

Мы знали, что он под этим подразумевает, но чтобы у нас не оставалось никаких сомнений, Хард добавил:

– Со мной!

– За что? – мягко спросил я.

На его лице появилось подобие улыбки.

– Просто так, для забавы, Дип. Я получил сообщение о небольшом инциденте. Кажется, никто не был ранен, но в задней комнате бара Гима обнаружены кровавые следы. Кроме того, кажется, вас троих незадолго видели там.

– Неужели?

– Поэтому‑то я и думаю, что неплохо бы отправиться в «Грин Хауз» и все выяснить.

Губы Кэта плотно сжались и слегка побелели. Я понял, о чем он думает, и покачал головой, давая ему понять, что пока не следует вмешиваться в ход событий.

«Грин Хауз». Так называли окружной полицейский участок. Для этого района Нью–Йорка «Грин Хауз» значил то же самое, что в свое время Бастилия для Парижа или Тауэр для Лондона, и представлял из себя мрачный дом, а о том, что в нем происходило, даже подумать было страшно. Утверждали, что отсюда вывозили гробов больше, чем из остальных шести городских участков, вместе взятых.

Итак, после стольких лет я вновь оказался в «Грин Хаузе». Обстановка здесь мало изменилась: все те же сигарный дым, за пах пота и затхлость.

Элен, Кэта и Оджи оставили в приемной. Хмурый Кэт принялся жадно курить, а Оджи невозмутимо уселся на скамью. Что касается Элен, то было заметно, что она с трудом справляется с волнением.

Хард и трое других копов стояли и глядели на меня, и я знал, что за этим последует.

– Вы собираетесь задержать меня?

– Может быть, со временем, – сказал Хард, снимая пиджак.

Он повесил его на спинку стула и встал передо мной – креп кий парень с широкими плечами и тяжелыми кулаками. Взгляд его был довольно красноречив. Трое других окружили меня, ожидая подходящего момента. Все это было мне знакомо.

– Думаю, вы поступаете неразумно, – сказал я как можно мягче.

– О'кей, клоун. Не скажешь ли, почему?

Он снял галстук, расстегнул манжеты и, подвернув рукава, улыбнулся.

– Вы против меня ничего не имеете. Я абсолютно чист.

– Не думаю, Дип. Кое‑что есть. И еще. Откуда ты прибыл?

– С того света.

В тот же миг он обрушил на меня боковой удар, и я очутился на полу вместе со стулом, но быстро вскочил на ноги, поправил стул и вновь уселся на него.

– Ну, что ты об этом думаешь, Дип?

Я улыбнулся, хотя мне этого не очень хотелось. Следовало, конечно, свернуть Харду челюсть, но в данной обстановке это имело бы весьма нежелательные последствия. Нужно было сдерживаться и, по возможности, улыбаться.

– Проделайте это еще раз, Хард. Вы можете навалиться на меня, друзья, но следовало бы соблюдать закон.

– Ты что, учить нас собираешься?

– Сейчас я не могу ответить вам любезностью на любезность, на что вы, собственно, и рассчитываете, но возможно, в другой раз и в другом месте я буду себя вести по–иному. Поэтому советую держать ваши руки подальше.

– Ты нам угрожаешь, Дип?

– Я только разговариваю с вами, любезный.

– В таком случае расскажи что‑нибудь.

– Что именно?

– Ну, например, относительно кровавых следов в баре Гими?

– Предположим, он что‑то вам рассказал. Но это его точка зрения.

– Гими – трус. Он сильно запуган и не очень‑то разговорчив, – сказал Хард.

– Все они такие.

Хард погладил свой подбородок и продолжал:

– Мы разыщем свидетеля, который видел вас всех в задней комнате Гими.

– Вот и хорошо. Тогда, возможно, и получите подписанную ими жалобу на меня.

– Кажется, ты знаешь, как это делается.

– Ну что ж, я посещал бар.

– Верно. Мы даже имеем отчет о твоем пребывании там. Хочешь взглянуть?

– Ни к чему. И все же вы должны знать, Хард, что арест еще не доказательство.

– Ты слишком круто ведешь свою игру, Дип.

– Есть лучший путь?

– Я слышал, ты носишь револьвер?

– Вы ведь обыскали меня.

– Но я заметил подвески на ремне, которые имеют определенное назначение. И если такой ремень носит парень, подобный тебе, то нет сомнения, что у него есть оружие.

Я пожал плечами.

– Это старая история, сержант. Он таскает с собой револьвер, который когда‑то отнял у полицейского, – произнес чей‑то хриплый голос.

– Действительно, – подхватил Хард. – Я ведь было совсем об этом забыл. Он же охотник за копами. Так, так… Это верно, Дип?

Я промолчал.

– Так… Ну, хорошо. Говорят, ты ищешь парня, который убил твоего друга?

– Мне было бы приятно встретиться с ним, – ответил я.

– Может, ты знаешь, кто он?

– Пока нет.

– Предположим, ты его найдешь?

– Я буду добропорядочным гражданином и передам его в руки закона.

– Такой случай тебе не представится. Мы уже занимались его поисками.

– Было б лучше, если бы вы помогли мне его разыскать.

– Гм… Нам известна, Дип, твоя клятва мести. Правда, она выглядит по–детски… Известно нам и другое. Твои дружки–гангстеры тебя недолюбливают. Они могут…

– Я слышал об этом, – перебил я, – но ведь ваш долг и заключается в том, чтобы защитить меня.

– Не слишком ли ты умен? – Он пододвинулся ближе и, зловеще улыбаясь, добавил:

– У тебя слишком большая и говорливая пасть, Дип.

Было совершенно очевидно, что меня ожидает. И как только Хард размахнулся, я подставил свою левую руку, а правой крепко ухватил его за мясистый нос. В ту же секунду из его ноздрей брызнула кровь.

Прежде чем его дружки смогли сообразить, что произошло, Хард успел нанести мне два увесистых удара, получив взамен три. В течение этих двух–трех секунд перевес был явно на моей стороне и на исходе их Хард грузно осел куда‑то вниз. И тут же на меня яростно набросились остальные копы, защищаться от которых не имело смысла.

Через несколько секунд я лежал на полу, прикрывая голову руками.

Болела спина, ныла шея, звенело в ушах, но я держался. Однако удары стали ослабевать, а затем полностью прекратились: полицейских кто‑то отвлек.

Я приподнял голову. У двери, размахивая какой‑то бумагой, стоял Вильсон Беттен и громким баритоном возражал копу, который уговаривал его подождать в приемной.

Я поднялся на ноги и осмотрелся. Хард сидел в кресле, откинувшись на спинку, а возле него хлопотал врач. Я улыбнулся Харду, хотя улыбка получилась несколько кисловатой, а затем, повернувшись к юристу, сказал:

– Что‑то уж очень долго вы плелись сюда, мистер Беттен.

Хард негромко выругался, а я, стряхнув с себя пыль и вытерев платком шею, подошел к нему.

– Я вызвал своего адвоката раньше, чем позвонил вам, любезный Хард, поскольку предполагал, что кто‑нибудь попытается содрать с меня кожу…

Хард превосходно знал, что такое закон и что такое адвокат.

– Замолчи и проваливай отсюда.

– Остальные уходят со мной, – сказал я.

– Убирайтесь все.

– С ними все в порядке, Дип, – сказал Беттен. – Если… Во всяком случае через десять минут я смогу представить на них бумаги.

Доктор, закончив свои манипуляции с головой сержанта, дал ему что‑то выпить, отчего на физиономии Харда появилась гримаса. Он сплюнул на пол, а доктор, покачав головой, принялся укладывать свои принадлежности.

– Я же вас предупредил, Хард, не шутить со мной…

– Убирайтесь. Все убирайтесь. Поговорим в другой раз..

– Разумеется. Я в этом даже не сомневаюсь.

Я поднял лежавшую у дверей шляпу и кивнул Беттену. Он пропустил меня вперед и вышел в приемную. Позади него тотчас показался сержант и сделал знак дежурному выпустить нас.

Кэт взглянул на Харда. Глаза его округлились, а челюсть отвисла.

Оджи, как всегда, сохранял невозмутимость, только брови его слегка приподнялись. Что касается Элен, то она мгновенно оценила обстановку, и по тому как вспыхнули ее глаза и дрогнули в улыбке уголки губ, я понял, что она всецело на моей стороне.

– Вы совершаете абсолютно никчемные поступки, Дип, – сказал Беттен, когда мы отошли на некоторое расстояние от «Грин Хауз».

– Не я, Вильс.

– По–вашему, это я избил его?

– А у меня просто другого выхода не было.

– Какой же это выход? Петля на шею.

– До этого еще довольно далеко, Вильс.

– Отдаленность – весьма относительное понятие, Дип. Например, если бы Хард захотел кое–кого прихлопнуть этой ночью, он без всяких сомнений сумел бы это сделать. Но он повел свою игру умнее: отпустил вас на все четыре стороны, будучи уверенным, что осуществит свой замысел при более благоприятных обстоятельствах.

– Вмешательство юриста…

– Это преходящее, скорее, случайное обстоятельство. Послушайте, Дип.

Хард – коп с твердым и терпеливым характером. У него особая ненависть к вам подобным. Теперь вы в его списке. Это почти равнозначно смерти. Вас могут спасти лишь какие‑то особые обстоятельства.

– Ты оказался счастливчиком, Дип, – сказал Кэт.

Оджи впервые улыбнулся.

– Не он, а… мы. Наша очередь еще придет, правда. Но сейчас Дип по сути дела спас нас.

– О, Элен, слышите: я вас спас.

Она коснулась моей руки, – Благодарю… Он не ранил вас? – В ее голосе чувствовалась тревога.

– Если кто и ранен, то только не я, детка.

– Черт побери, – сказал Кэт, – если в нашем квартале узнают, что произошло с Хардом, то теперь вряд ли кто отважится выступить против нас.

– Все имеет обратную сторону, – заметил Беттен.

Элен сжала мою руку.

– Дип… а это хорошо, что так… все произошло?

– А разве могло быть иначе?

Секунду поколебавшись, Элен решительно покачала головой:

– Иначе быть не могло.

– А ведь вы были близки к тому, чтобы увидеть меня убитым.

– Кажется, я об этом уже забыла, – тихо ответила она.

– Пора бы вообще выбросить подобные мысли из головы.

Беттен остановился, поджидая такси. Элен, Кэт и Оджи остановились рядом, а я ощупал свои карманы и сказал:

– Мой бумажник остался там.

– Я схожу за ним, – заявил Беттен.

– Благодарю, но предоставь мне сделать это самому…

И я двинулся обратно, не обращая внимания на протестующие возгласы Кэта и Элен…

Дежурный выслушал мое заявление и предположение о том, где может находиться утерянный бумажник и направил одного копа на поиски. Сделав полукруг по приемной, я постучал в дверь кабинета Харда, не дожидаясь ответа, открыл ее и вошел.

Хард как раз всыпал себе в рот какой‑то порошок, видимо, аспирин, а затем, запив его водой, взглянул на меня так, как будто видел первый раз в жизни. Он молчал, ожидая, что я скажу. Я подошел к столу, вынул из подставки ручку и записал в его блокноте номер телефона.

– Сержант, – сказал я. – Мне очень не хотелось бы иметь за собой хвост. Между тем имеются современные средства связи, которыми я и предлагаю воспользоваться в случае надобности. Это номер моего телефона.

Вы, конечно, чувствуете некоторую обиду, но со временем я постараюсь загладить неприятное впечатление. Ссоры и стычки с вами в мои планы не входят. Прошу вас понять это.

После того, как он посмотрел на блокнот, а затем вновь на меня, я прочитал в его взгляде такую ненависть, которая была равнозначна моему приговору.

– Ты в самом деле собираешься обосноваться в моем районе?

– Да. И с этим вам придется примириться, Хард.

– Закон иного мнения.

– Закон и вы, сержант, – это не совсем одно и то же.

– Опять умничаешь?

– Повторяю, пререкаться и ссориться с вами мне очень не хотелось бы, но есть еще один вопрос. Что вы имеете против Элен?

Хард облокотился на стол, нахмурился и окинул меня своим змеиным взглядом.

– Она тебе нравится, Дип?

Я проигнорировал его вопрос.

– Насколько мне известно, она никогда и ни в чем не была замешана?

На лице Харда появилась презрительная усмешка.

– Любой, имеющий отношение к Ленни Собелу, замешан во всем. К нему или Беннету, что одно и то же.

– Они были дружны в детстве.

– Кто?

– Беннет и Собел. Но вскоре разошлись, хотя деловые отношения между ними и остались.

– Оба они гангстеры. Один уже получил сполна, хотя и без нашего вмешательства, а второй пока ускользает. Но это только пока. То же самое и в отношении тебя, Дип. Тебе не долго осталось разгуливать. Между прочим, в деле Беннета есть одна любопытная деталь. – Усмешка Харда сделалась еще более отвратительной:

– Ты ведь сообразительный парень, и знаешь, что при расследовании убийства принято ставить два вопроса. Один – кому это выгодно, а другой – какая женщина здесь замешана. «Шерше ля фам» – как говорят французы.

– Я начинаю убеждаться в том, что вы опытный следователь, Хард.

– Кто наследует имущество Беннета? – продолжал Хард, игнорируя мое ироническое замечание.

– Допустим, я.

– Так, так. И ты что‑то уж очень быстро появился здесь и притом неизвестно откуда. Есть сведения, что ты прибыл накануне убийства Беннета.

Пока это еще не доказано, но это только пока. Кстати, Беннет был неравнодушен к этой Элен и проявлял о ней особую заботу. Вряд ли можно было спокойно наблюдать эту картину. Не так ли, Дип? Очень занимательно…

– Но не очень оригинально.

– Во всяком случае, неплохая исходная точка. И ты бы смог весьма облегчить нам работу, сообщив, где пропадал все эти годы или хотя бы откуда прибыл.

– Не стоит вновь возвращаться к этому вопросу, Хард.

– Что ж, вернемся к нему позже, но тогда пеняй на себя, Дип. Ты для меня сейчас главный объект. Как видишь, я заявляю об этом прямо.

– Очень хорошо.

– Как для кого. В другой раз поговорим иначе.

– Не забудьте мой номер телефона, – сказал я, кивая на блокнот.

– Не беспокойся. В свое время я тебя приглашу…

Покинув кабинет Харда, я взял свой бумажник у копа, поблагодарил его и вскоре присоединился к моим спутникам.

Мы сели в такси.

Первым вышел Беттен, а за ним, у моего нового дома – Кэт и Оджи, после чего я назвал шоферу адрес Тилли Ли. Элен удивленно взглянула на меня.

– Зачем?

– Взять свой револьвер. Я оставил его в мусорном ящике под помойным ведром.

Мы проехали пару кварталов.

– Дип…

– Да?

– Почему бы тебе не оставить его там?

– Что оставить?

Она нахмурилась.

– Оставить этот проклятый револьвер в мусорном ящике…

– Вы действительно желаете, чтобы меня поскорее ухлопали?

Элен прикусила нижнюю губу, на ее глазах выступили слезы. Она отвернулась и проговорила:

– В таком случае, черт с вами!

– Элен…

– Забудьте то, что я сказала. Играйте в свою игру, только помните: не будет никаких оправданий, если вы кого‑нибудь пристрелите. Вы убьете человека, а полиция убьет вас. Только и всего.

– Ваша неожиданная забота очень трогательна, – вежливо проговорил я.

Элен фыркнула, недовольно вскинула голову и вновь стала прекрасна, как и в те годы, когда я был без ума от нее.

Вдруг она неожиданно улыбнулась.

– Знаешь… эта забота… Мне кажется, опять все вернулось… и…

Элен не успела договорить и тихо застонала в моих объятиях. Между поцелуями она еще пыталась выговорить мое имя, но безнадежно махнула рукой и обхватила меня за шею.

Очевидно, шофер принадлежал к романтическим натурам, поскольку терпеливо ждал, пока мы сможем осознать, где находимся, и улыбался нам в зеркальце.

Я протянул ему банкноту, сказал, что сдачу он может оставить себе. На его лице тотчас же расплылась довольная улыбка, и он пробормотал что‑то по–испански. Вроде дал какой‑то мудрый совет…

Мы находились на противоположной стороне улицы, на которой до сегодняшнего дня жила Тилли Ли. Кроме патрульного, ничто не напоминало здесь о недавно разыгравшейся трагедии. Нью–Йорк не интересуется подобными вещами слишком долго.

Без особых трудностей мы проникли в квартиру, оставленную полицией под присмотром соседей, и пока Элен горестно осматривалась, я извлек из мусорного ящика свой револьвер, сунул его за пояс и набрал номер телефона своего, пока еще условно принадлежавшего мне дома.

Ответил Кэт.

– Ты знаешь, где может обретаться Дикси?

– Вероятно, в отеле «Мерсед». Хочешь, чтобы я его разыскал?

– Да, Кэт, и затем последили за ним. Сообщай обо всем Оджи, который должен оставаться на месте, пока я с ним не свяжусь. Ясно?

– Как Божий день.

– О'кей. Передай трубку Оджи.

– Слушаю, мистер Дип, – прозвучал в трубке голос Оджи.

– Беттен отдал вам счета и отчеты Беннета?

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы уверены, что он передал вам все?

– Никогда нельзя полагаться на Беттена, но думаю, он не решится играть с вами. Бумаг полный комплект. В легальной деятельности Беннет был скрупулезен и до смерти боялся дать повод усомниться налоговым инстанциям.

– Это все не то, Оджи.

– Поясните.

– Хорошо. Вы, например, видели, кто был у Гими. Им далеко до уровня Беннета. И тем не менее, все находились в его стае. И Хью Педл, и другие.

У Беннета были слишком длинные руки.

Несколько секунд Оджи молчал.

– Мистер Дип, тут такие дела, о которых открыто не говорят.

– Продолжайте.

– Как вы знаете, Беннет был хитер и изворотлив. Предположим, он имел свое частное дело, не очень крупное, но достаточное, чтобы всех их держать в руках, и… угрожать петлей в случае чего.

– Это годится. Дальше.

– Прямо об этих вещах Беннет никогда со мной не говорил.

– Беттен был посвящен в эти дела?

– Нет, ни в коем случае. Он мог только догадываться.

– Значит, пакет Управления все‑таки существует?

– Безусловно. Я пришел к убеждению, что в пропавшей папке хранились не только счета, но и всякого рода расписки, и многое подобное, что держало всю его, как вы выразились, стаю в крепкой узде.

– Я в этом тоже не сомневаюсь, Оджи. И вот ваша задача: самым тщательным образом обыщите квартиру. Ее уже обшарила полиция, но ведь никто до сих пор не нашел этой папки.

– Попытаюсь, мистер Дип.

– и прислушивайтесь к телефону. Мы с Кэтом, возможно, будем вам звонить.

– Моя помощь не требуется?

– Не теперь.

– Хорошо. Думаю, вам не нужно напоминать о Лео Джеймсе и Мори Ривсе… Кэт очень беспокоится, и не без основания, как я думаю.

– Не тревожьтесь. Я помню.

– Желаю удачи.

Я повесил трубку, еще раз осмотрелся и вышел. Элен беседовала на лестничной площадке с соседями.

Мы покинули дом. Сегодня было необходимо еще кое‑что проверить и устроить кое–какие дела…