Текст книги "Дип. Месть «Красной вдовы». В аду все спокойно"

Автор книги: Джон Диксон Карр

Соавторы: Микки Спиллейн,Чарльз Вильямс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

– В половине двенадцатого, сразу после того, как Бендер ответил на очередной вызов. Это было очень волнующее ощущение. Я никогда его не забуду. Мое счастье, что в это время он, как я слышал, был уже давно мертв.

– Куда вы отправились?

– В свою комнату. Мне нужно было составить каблограмму в Париж и написать одно письмо. Я воспользовался телефоном в своей комнате, написал письмо и спустился в холл, услышав громкие голоса.

Местерс посмотрел на него, затем, проверив записи в своем блокноте, продолжал:

– Ваша комната, если я не ошибаюсь, находится на первом этаже, точно напротив будуара мисс Изабеллы Бриксам, не так ли? Хорошо, все в порядке. Проходя мимо, вы, вероятно, заглянули в будуар, а может быть, даже разговаривали с мисс Бриксам?

– Нет, я с ней не разговаривал. Хотя дверь и была открыта, но она сидела перед камином с опущенной на грудь головой, и мне показалось, что она спала. Мне не хотелось ее тревожить.

Наступила тишина. Местерс бросил взгляд на Гийо, сидевшего со скрещенными на груди руками. Инспектор мягко спросил:

– А где находился мистер Гийо Бриксам?

Равель вытаращил глаза.

– Гийо? Не понимаю, Гийо там не было.

– Вы заблуждаетесь, мой друг, – сказал хладнокровно Гийо, – вы не заметили меня, вот и все. Предполагаю, что вы не заглядывали в будуар. Если у вас явилась хотя бы тень подозрения, господа, спросите мою тетку.

Равелю все это было, очевидно, неприятно, и он неожиданно выпалил:

– Послушайте, у меня нет намерения причинять неприятности кому бы то ни было, а тем более вам, которого я считаю своим другом, но лгать полиции – этого я не желаю! Так можно угодить в тюрьму. Вас не было там, я в этом убежден, так как я подошел к двери и заглянул в комнату, если только вы не спрятались в шкаф. Мисс Изабелла сидела в большом кресле, а вас там не было.

– Очень жаль, – заметил Гийо, пожав плечами, – значит, два показания против одного, только и всего!

– Допросим снова мисс Бриксам, чтобы окончательно выяснить этот вопрос, – сказал Местерс. – Благодарю вас, мистер Равель. Скажите, когда вы спустились, чтобы отнести письмо, – это было приблизительно в полночь – вам пришлось снова проходить мимо будуара, тогда вы заглядывали туда?

– Нет. Погодите, кажется, дверь была закрыта, но я в этом не уверен.

Местерс закрыл свою записную книжку.

– Сегодня не буду вас больше беспокоить, господа, если только вы сами не хотите что‑либо добавить. Нет?

Все хранили молчание. На их утомленных лицах, при тусклом свете напоминавших восковые маски, отразилось что‑то подобное чувству облегчения.

– Я полагаю, нет необходимости оставлять моих людей сторожить комнату ночью, – произнес Местерс неуверенным тоном, косясь на Г. М.

– Вам виднее, – ответил тот.

Местерс посмотрел на лица полицейских, выражающие немую просьбу, и решил:

– Вот что, друзья, ступайте‑ка вы спать! Думаю, что на эти сутки событий было больше чем достаточно. Вряд ли что‑нибудь произойдет до утра, оно уже наступает.

Они попрощались. Хозяин дома проводил всех до подъезда.

– Мне очень жаль, что опыт оказался таким невеселым, – обратился лорд Ментлинг к сэру Джорджу, Терлену и Г. М. – Я невольно втянул всех вас в эту чертовщину.

– Не извиняйтесь, Аллан, – ответил сэр Джордж, – я бы ни за что на свете не согласился пропустить это представление. Думаю, что остальные разделяют мое мнение.

– Несомненно, – сказал Терлен, – удивительно, но преступление притягивает людей, подобно магниту.

– Интересно, чем это объяснить? – произнес задумчиво Г. М., когда они садились в машину.

– Все необычное привлекает людей, а преступление, слава Богу, еще не вошло в быт как нормальное явление повседневности, – сказал Местерс, – сколько бы ни болтали о росте преступности!

– Вы уверены в этом? – спросил сэр Джордж. – Опасаюсь, что в этом мире пресыщенных скоро и зверское убийство перестанет щекотать нервы даже пятилетнему ребенку, мы идем к этому быстрыми шагами, поверьте. Нас, людей старшего поколения, преступления еще способны волновать, в этом сказывается, вероятно, наша старомодность.

– Какой же у вас дальнейший план действий, Местерс? – спросил Г. М.

– У меня есть несколько идей. Но я был бы очень вам признателен, сэр, если бы вы приняли деятельное участие в расследовании этого дела. И вы также, господа, можете оказать мне ценную помощь, – точно спохватившись, вежливо прибавил Местерс, обращаясь к сэру Джорджу и Терлену.

– Ну что же, господа, я, конечно не откажусь. Тем более, я считаю себя в некоторой степени ответственным за происшедшее. Если бы я не допустил этого опыта…

– Аллан бы все равно провел его, с нами или без нас, – заявил сэр Джордж, – я знаю его характер!

– Что вы скажете, господа, если я попрошу вас всех завтра утром заехать ко мне в канцелярию? На утро у меня назначена важная встреча, и я не смогу покинуть свой кабинет. Там никто не помешает нам обсудить подробный план действий. А до тех пор пусть каждый в отдельности подумает над этой задачей.

Все согласились и разъехались по домам. Начинало светать. Что‑то принесет завтрашний день?

Глава 11. Карточный домик

Сэр Джордж и Терлен уже целый час сидели в просторном кабинете Г. М. и пили кофе. Они уже успели обсудить события минувшей ночи и высказать различные предположения. Но все это нисколько не приближало их к решению таинственной загадки.

– А что случилось с инспектором Местерсом? Почему его нет до сих пор? – спросил Терлен.

– Кстати, он звонил мне сегодня домой в восемь утра, – сказал сэр Джордж.

– Что? Зачем же ему понадобилось беспокоить вас в восемь часов? – возмутился Г. М.

– Он просил, чтобы я ему составил протекцию в музей. Ему там нужно было получить какие‑то справки.

– Интересно, что он такое придумал? – задумался Г. М. – Он мне тоже сюда звонил перед самым вашим приходом. Буквально захлебываясь от восторга, он очень таинственным тоном сообщил, что даром времени не теряет и что ему уже почти все ясно в этом деле.

– Вот так здорово! – удивился Терлен.

– Хотелось бы знать, что ему удалось открыть?

– Он ничего больше не сказал, но, судя по всему, решил заинтриговать меня. Ну ничего, я его проучу, дайте только время.

– А меня все не покидает мысль, как я уже сказал, что это преступление каким‑то образом совершил наш друг Гийо. Его поведение в самом деле очень подозрительно, – сказал Терлен.

– Может быть, он даже сначала не собирался убивать Бендера, а только хотел что‑то срочно проверить в этой комнате? – поддержал его сэр Джордж.

– Но откуда он взял яд? И как проник в комнату? Кроме того, все слышали, как он удалился в другую сторону, – рассуждал вслух Г. М.

– Нет, он, должно быть, возвратился тайком, а все думали, что он ушел. Возможно, у него был дубликат ключа от двери. Он ждал в темноте и немного позднее проник в «Комнату вдовы». Как только он переступил порог, наш герой набросился на него, – продолжал рассуждать сэр Джордж. – Ах, зачем это понадобилось молодому олуху? Почему он не позволил убийце расследовать то, что он хотел?

Г. М. со злобой посмотрел на зазвонивший телефон.

– Как вы полагаете, кто это идет? Конечно, Местерс, он явится с торжествующим видом, гордый своим триумфом. Но погодите, я еще успею научить его уму–разуму! Если он добыл свое последнее доказательство…

Лицо инспектора действительно говорило об успехе. Он поздоровался общим поклоном и положил свой портфель на письменный стол.

– Добрый день, господа! – воскликнул он весело. – Вы, вероятно, догадываетесь, что я с утра провернул отличное дело! И, конечно, сгораете от нетерпения услышать новые данные, не так ли? – Несколько успокоившись под суровым взглядом Г. М., он сел и зажег папиросу. – Скажу яснее: я познакомился с личной жизнью мистера Бендера, и, хотя эти данные не дают нам ничего нового, они подтверждают мои предположения. Бендер жил в отеле «Блюм–Берри», очень близко от психиатрической больницы, в которой иногда требовались его услуги. Я разговаривал с его квартирной хозяйкой: ее показания подкрепили мои подозрения. Даже в отношении такой мелочи, как, скажем, мозоли.

– Что?! – воскликнул сэр Джордж.

– Я сказал – мозоли, – повторил инспектор, показывая на свою огромную ногу. – Очевидно, вы не знаете, какой болезненной может быть такая мозоль…

– Это уже предел глупости! – возмутился Г. М., ударяя кулаком по столу. – Не могу больше его слушать! Не хотите ли вы случайно нас убедить, что Бендер убит при помощи какого‑то лекарства от мозолей?

– Не сердитесь, сэр, я все объясню вам. Просто я никак не мог отказаться от желания вести себя, как вы в подобных случаях. – Он перестал усмехаться. – Вот в чем дело. Бендер, судя по всему, был человеком с сильно развитым чувством долга. Отправляясь в «Комнату вдовы», он, несомненно, знал, что подвергает себя опасности попасть в западню, расставленную каким‑то безумцем, психическое состояние которого было ему хорошо известно. И все‑таки он пошел, поддерживаемый своей болезненной добросовестностью. Однажды у него были такие острые боли, что все в тот момент решили, что у него приступ аппендицита. Но, несмотря на свое состояние, он поехал на службу и отказался с кем‑либо говорить на эту тему, полагая, что таким образом он сам сможет забыть о боли. Это бессмыслица, не правда ли? Даже если речь идет только о мозоли на ноге.

– Но у него не было аппендицита, так? – проворчал Г. М. – К чему все эти рассказы?

– К тому, что мне известно, как он умер, – спокойно сказал Местерс, открывая свой портфель. – У меня здесь имеются два доказательства: одна шелковая нить и одна фотография, с помощью которых я докажу вам, что это преступление совершил Гийо. Я не стану сейчас тратить время на утверждения, что он сумасшедший… ему из‑за этого все равно не удастся избежать наказания. Но вначале разрешите мне, господа, рассказать вам, с какими очевидными трудностями пришлось мне столкнуться, прежде чем удалось дойти до известных заключений. Вот эта комната. – Он взял листок бумаги и начертил безукоризненный квадрат, отметив на нем дверь, окно, налево от него камин, а справа – пустую стену. – Видите ли, мы стоим перед трудной загадкой: дверь находится под присмотром свидетелей, на окне – закрытые ставни, на них невозможно сдвинуть задвижки из‑за ржавчины. Никакого тайного хода нет. Естественно, можно подумать, что существует какой‑то скрытый механизм, но после того, как мои люди осмотрели всю комнату от пола до потолка, мы убедились, что ничего подобного здесь нет.

– Вы в этом уверены? – спросил сэр Джордж.

– Совершенно уверен! Вторая загадка: хотя все слышали голос, человек был кем‑то отравлен, но у всех имеется алиби. Вы меня извините, господа, если я скажу, что я приступил к этой трудной задаче, руководствуясь здравым смыслом. В первую очередь мне следовало убедиться в подлинности этих алиби. Это оказалось легким делом, ведь два лица фактически не имели алиби, поскольку оно основывалось лишь на их взаимных подтверждениях. Я не доверяю показаниям Гийо и подозреваю, что он искал поддержки у своей тетки. И помню ее странное поведение, когда она давала свои последние показания, особенно меня поразили слова, которые она произнесла перед тем, как покинула нас. Показывая рукой на окно, она каким‑то полным напряжения голосом спросила: «Действительно ли эти ставни были закрыты на задвижку изнутри?»

Г. М. встал.

– Это неплохо, Местерс, – проговорил он. – Я было испугался вашей привычки придерживаться лекций в моем стиле. Должен вас поздравить: я сам мыслил так же. Значит, ваше внимание привлекло окно, не так ли?

– Да, потому что я помнил место, где было найдено тело, – по другую сторону кровати, вероятно, вы тоже это помните? Не совсем напротив окна, а между углом кровати и этой стеной. Почему же мисс Бриксам так интересовало, были ли заперты ставни? Я рассуждал следующим образом: предположим, что Гийо покинул ее на минуту и по возвращении признался, что он смотрел через окно и видел, как умер Бендер, уверяя ее, что он не преступник, так как ставни были заперты. Затем он умолял ее подтвердить его алиби, чтобы он не попал под подозрение. В этом случае она должна была задать вопрос, который ее мучил, именно так, как она и сделала это. Но если бы кто‑то стоял снаружи, под окном, он мог бы прекрасно видеть внутренность комнаты, глядя через достаточно широкие отверстия в ставнях, сделанные для вентиляции.

– Минутку! – прервал его сэр Джордж. – Оконное стекло было разбито!

Местерс подтверждающе кивнул головой.

– Отлично! Я заметил это позднее, потому что в комнату снаружи проникло немного влаги. С помощью моих людей я сломал резьбу и отворил ставни: было ясно, что до этого к ним никто не прикасался, и только в одной половинке окна часть стекла была вырезана алмазом. Мы с очень большим трудом открыли окно, и, когда нам это, наконец, удалось, мы поняли, в чем дело. Это окно, находящееся в задней части дома, выходит на узкий проход шириной не более четырех футов, отделяющий его от противоположной степы дома. Окно расположено на довольно значительной высоте от земли, но совсем рядом с окном проходит пожарная лестница, начинающаяся у двери черного хода. Она почти соединяет противоположную стену со стеной, на которой находится окно. Видите ли, кто‑то мог легко пройти через черный ход, подняться по лестнице к окну, приникнуть к ставням и видеть через щель все, что происходило в комнате. Когда я рассуждал таким образом, мне неожиданно пришло в голову: если кто‑то мог видеть и слышать все, что делается в комнате, он мог с таким же успехом отвечать на ваши вызовы, и это выглядело бы так, словно отвечали из «Комнаты вдовы». – Местерс остановился, чтобы передохнуть. Он с победоносным видом оглядел всех собравшихся в комнате, затем достал из портфеля несколько листков бумаги. – В общем, я убежден, что Гийо виновен в этом преступлении. Вот два снимка отпечатков пальцев: одни мы нашли на разбитом стекле окна, я их сравнил с отпечатками пальцев Гийо, оставленными им на бокале с портером. Отпечатки оказались тождественными.

Глава 12. Стрела исчезла

– Я, естественно, горжусь этим своим открытием, – продолжал Местерс, который, похоже, и правда был очень горд собой. – Я пришел к нему в результате тщательных поисков и исследований, благодаря своей привычке, к которой вы, сэр Генри, относитесь с таким презрением. Но вернемся к нашим исследованиям. Дело было легким, единственная опасность, которой подвергался Гийо, заключалась в том, что кто‑нибудь мог услышать его снаружи. Но эта опасность фактически не существовала по многим причинам: во–первых, когда он кричал, губы его были прижаты к отверстию в окне, во–вторых, туман настолько приглушает звуки, что его голос рассеивался и его нельзя было слышать с улицы, в–третьих, противоположная стена дома не имеет никаких окон.

– Боюсь, что вы все‑таки не правы, – сказал сэр Джордж. – Ваши рассуждения кажутся правильными, они почти убедительны, но тем не менее я еще не могу в это поверить. Вы нам объяснили все о голосе, но не сказали ни слова о преступлении.

Г. М. подошел к камину, чтобы подложить немного дров в огонь, но вдруг застыл в неподвижности.

– Может быть, – сказал он наконец. – Да, вы правы. Боюсь, что вы его поймали, Местерс.

– Боитесь?

– Я хочу сказать, что не буду вполне доволен, если дело примет такой оборот, какой вы хотите ему придать. Но как совершено преступление?

– При помощи отравленной стрелы, выпущенной из выдувной трубки через отверстие в ставнях, – ответил инспектор. Обычно чрезмерно суетливый, он теперь выговорил слово «выпущенной» торжественным, официальным тоном, точно давал показания на суде.

– Я понимаю ваши подозрения, господа, – продолжал он тем же тоном. – Вы скажете, что стрела не была найдена в комнате. Минуту, я объясню вам и это.

– Скажите мне, Местерс, – воскликнул сэр Джордж, – вы из‑за этого звонили мне сегодня утром?

– Так точно, сэр, мне нужна была ваша протекция в музей, где я получил драгоценные сведения о примитивном оружии. – Местерс сунул руку в портфель. – Вот два образца южноамериканской выдувной трубки. Более короткая подошла бы в нашем случае. А вот стрелы. Не пугайтесь, они не отравлены. – Он положил на стол бамбуковую трубку длиной пальца в три и две тонкие полоски темного дерева. – Вы, конечно, спросите, как преступнику удалось попасть в цель через щель в ставнях? Это было легко: между двумя отверстиями в ставне существует расстояние максимум в два пальца. Человек среднего роста может прислонить конец трубки к нижнему из отверстий в окне, причем его глаза окажутся чуть выше верхнего отверстия. Это вполне удобно для прицела. Посмотрите на эту стрелу – она абсолютно такая же, как те, что хранились в письменном столе у лорда Ментлинга. Возьмите ее в руки, что вы замечаете?

Терлена поразила ее тяжесть. Он осторожно дотронулся до се конца, острого, как игла.

– Возможно, она потому такая тяжелая, – сказал сэр Джордж, – что так она лучше попадает в цель. Или это не имеет значения? Самое интересное для нас – это узнать, каким образом она могла исчезнуть из комнаты. Это еще труднее объяснить, чем запертую комнату.

– А что вы скажете, если мы попробуем произвести маленький опыт? – спросил неожиданно Г. М.

У Местерса от радости заблестели глаза. Г. М. взял ширму, стоявшую в углу, и расправил ее. От ширмы поднялось облако пыли.

– У вас есть перочинный нож, Местерс? – спросил он. – Хорошо! Прорежьте в ширме отверстия, такие, как на ставнях того окна. Ширма не так высока, как окно, но мы все же можем ею воспользоваться. Встаньте за ширму и бросьте стрелу через отверстие так, чтобы она потом исчезла. Как вы полагаете, сможете вы это сделать?

Местерс, казалось, был очень доволен.

– Я в детстве часто таким образом бросал горох. Тут у меня есть все необходимое, чтобы маленькое представление удалось. Прошу одного из вас, господа, сесть в это кресло, оно хорошо освещено, если смотреть из‑за ширмы. Я брошу стрелу, а вы попробуйте объяснить, как она исчезнет после того, как поразит цель.

– Я повешусь, если вам это удастся, – воскликнул Г. М. – Только не заходите слишком далеко, молодой человек! Не можете ли вы кого‑нибудь ослепить этой игрой?

– Обещаю вам, что стрела лишь коснется одежды, и так легко, что вы ничего не почувствуете. Вы готовы, господа?

Так как все трое пожелали служить мишенью, то они тянули жребий. Жребий пал на Терлена. Местерс начал с веселым лицом прорезать отверстие в ширме.

– Мы словно находимся в кукольном театре, – проворчал Г. М. – Не знаю, что бы я дал за то, чтобы кто‑нибудь вошел во время представления. Я как раз ожидаю несколько человек из австрийского посольства. Если они после этого не напишут Фрейду о том, что видели, значит, я ошибаюсь в своем пророчестве. Что нам теперь делать?

– Зажгите лампу на столе, сэр, – сказал Местерс, – чтобы лучше было видно. А теперь, профессор, подвиньте кресло немного вперед и сядьте лицом к окну. Так. Не смотрите на ширму, пока я вам не скажу. Я должен примерить. Что касается вас, господа, я прошу вас отойти в сторону и не смотреть на меня. Готовы?

Терлен сел в одно из кресел, которые шатаются в тот момент, когда в них садятся. Он посмотрел на окно – в нем отражался свет лампы, находившейся за его спиной. Г. М. что‑то бормотал. Было слышно, как трещали дрова в камине. Доносился шум машин, проезжавших вдоль окутанного густым туманом берега Темзы.

– На помощь, Терлен, на помощь!

У Терлена заколотилось сердце. Он вскочил, устремив взгляд на ширму и вытянув при этом шею. И в это мгновение что‑то укололо его в подбородок. Через секунду началась какая‑то возня за ширмой. Терлен провел рукой по раненому месту, но ничего не нащупал.

– Мне очень жаль, господа, – воскликнул Местерс из‑за ширмы, – я не так хорошо нацелился, как надеялся, но маленькая рана, которую я вам нанес, не опаснее царапины, оставленной бритвой. Мне важно знать, найдете ли вы теперь стрелу?

Терлен перетряс всю одежду, огляделся вокруг себя, но безрезультатно.

Г. М. подошел к инспектору с сердитым видом.

– Вы все это специально устроили, – воскликнул он. – Признайтесь, Местерс, что вы крикнули для того, чтобы он поднял голову, и нарочно ранили его.

– Точно в то самое место, где была царапина и у Бендера, – прибавил сэр Джордж.

Все взглянули друг на друга. Терлен громко выругался. Это привело Местерса в хорошее настроение.

– Я в восторге, что вы так это приняли: гнев – всегда хороший знак. Прошу меня простить за эту маленькую комедию, но она была необходима, чтобы доказать вам…

– Неважно, – сказал Терлен, – поскольку эта стрела не отравлена. Но я не понимаю, как убийца мог кричать так, чтобы его не услышали в столовой. Главное – узнать, как было совершено преступление.

– Позвольте мне это вам рассказать… Нет, не заглядывайте за ширму. Заключение врачебной комиссии, полученное сегодня утром, полностью подтверждает мои предположения: мистер Бендер умер, отравленный инъекцией кураре. Единственным подозрительным следом, найденным на его теле, была легкая царапина под подбородком. Следовательно, яд проник через нее. Впрочем, я и раньше так думал. Только я полагал, что инъекция произведена ранее. Помните, сэр Генри, как вас удивило, что мистер Бендер, хоть и отравленный ядом очень быстрого действия, все же не успел позвать на помощь? Теперь понимаете, чем это объясняется?

Г. М., совершенно взбешенный, метался по комнате.

– Разумеется! Яд намеренно должен был поразить горло, чтобы немедленно лишить жертву речи. Но…

– И это убийце удалось, – сказал Местерс. – Бендер почувствовал лишь мгновенное удивление, как только что и профессор Терлен. Он, вероятно, успел лишь пошевелиться и осмотреться вокруг себя, пытаясь понять, что произошло, а тут уже наступило действие яда. Господа, взгляните, я нашел это привязанным к ставням окна. – Он открыл какой‑то пакетик и вытряхнул его содержимое себе на ладонь.

– Что это такое? – спросил сэр Джордж. – Я ничего не вижу.

– Приблизьтесь к свету. Теперь замечаете? Это нить, тонкая, как волос, лишь немного тяжелее его… нить настоящего японского черного шелка, прочность которого вас бы удивила. – Он положил нить обратно в пакетик, пошел за ширму и вскоре вернулся с вытянутыми вперед руками. – Направьте на меня свет, иначе вы ничего не увидите. Вот четыре метра японских шелковых ниток, весом не тяжелее паутины. Преступник использовал тот же принцип действия, что и во всех известных рогатках, у моего сына тоже такая имеется. Обмотайте вокруг противоположного конца стрелы несколько сантиметров шелковой нити и тщательно привяжите ее. Представьте себе, что вы находитесь за окном и пропускаете нить через отверстие в ставнях. Вас никто не может заметить, особенно при газовом освещении. Один конец нитки вы держите в руке или же к чему‑нибудь прочно привязываете. Другой конец прикреплен к стреле, которая вместе с тонкой ниточкой свободно проходит через выдувную трубку. Вы окликаете жертву и, как только она поднимает голову, дуете в трубку. Стрела колет жертву, но не остается в ране, так как вы ее вытягиваете обратно при помощи нитки через отверстие в ставнях раньше, чем несчастный даже успел сообразить, что с ним произошло. Таким образом вы доказываете, будто смерть произошла в результате действия какого‑то тайного механизма, скрытого в проклятой комнате, что подтверждает правдивость легенды.

Местерс старательно замотал нитку вокруг стрелы и положил все это в один пакет.

– Вот и весь мой сказ, – прибавил он.

– И вы совершенно самостоятельно до этого додумались? – спросил задумчиво Г. М. – Я бы мог скорее допустить, что до таких выводов дойдет какой‑нибудь юноша, питающий страсть к спиритическим трюкам. Что ж, в данный момент все это выглядит очень печально для несчастного Гийо. Вы уничтожили его алиби. Если вы к тому же еще сумеете доказать, что эти нитки принадлежат ему…

– У меня имеются доказательства этого, сэр!

– Вы вчера говорили о каком‑то кимоно, – сказал сэр Джордж.

– Из чистого японского шелка. Да, это поношенный халат, который я нашел в шкафу. Шелковая нить абсолютно идентична ниткам, вытянутым из этого халата. Из его подола легко было вытащить несколько нитей и сплести тонкую двойную или тройную косичку нужной длины. Более того: на нижней полке шкафа я обнаружил инструмент для резки стекла. Полагаю, что цепь доказательств полностью замыкается вокруг Гийо. Что вы на это скажете?

– Сядьте же, перестаньте вы все бегать взад и вперед! – воскликнул Г. М.

Терлен, к своему большому удивлению, заметил, что все они действительно бегали вокруг стола, точно львы в клетке. Но чем вызвана преувеличенная настойчивость Г. М. в его нежелании признать виновность Гийо? Вспомнив это кошачье лицо с высоким лбом и отталкивающим смехом, Терлен подумал, что никакая личная симпатия не могла служить объяснением непонятного поведения Г. М.

– Это правда, – продолжал Г М., – поначалу Гийо напоминает человека, страдающего наследственным безумием. Слушая его рассказ, мы могли заметить, что он испытывает тайное наслаждение от мрачной истории этой комнаты. Похоже, что он действительно пробирался в нее тайком по ночам, чтобы вернуть комнате ее прежний вид, что он удушил попугая, кричавшего, когда он проходил мимо, и перерезал горло псу, лай которого мог его выдать. Он очень легко мог убить Бендера, поскольку тот открыл его безумие. Но если он и сумасшедший, то, несомненно, он в то же время обладает умом и здравым рассудком, так же как и его предок Анри Сансон. Да, кажется, его можно заподозрить… Он единственный, кого компрометируют некоторые факты.

– Но зачем же ему убивать Бендера? – спросил сэр Джордж. – Любой другой врач также мог бы обнаружить его безумие!

– Конечно… но он сам не верил, что это возможно!

– Кроме того, если он и в самом деле умен, непонятно, зачем он так долго после смерти Бендера продолжал отвечать на наши вызовы? Если мы согласимся с предположениями Местерса, я не вижу причины, почему кто‑то другой должен был это делать?

Местерс мягко улыбнулся.

– Возможно, я плохой психолог, господа, – сказал он, – но я наделен здравым рассудком. Гийо поступил так потому, что хотел наверняка знать, что Бендер будет мертв к тому моменту, когда вы войдете в комнату. Никто, даже токсиколог, не может с уверенностью определить в каждом отдельном случае, сколько потребуется времени, чтобы тот или иной яд вызвал смерть. Вспомните, что тело Бендера было найдено в таком месте, откуда его нельзя было видеть из окна. Предположим, что Гийо бросил стрелу сейчас же после того, как Бендер ответил на вызов в 11 часов 15 минут. Дальше события развиваются следующим образом: Бендер падает, но Гийо не может его увидеть. Он предполагает, что в половине двенадцатого Бендер еще жив. Но если не будет ответа на вызов, вы все готовы ворваться в комнату. Кто знает, может быть, у несчастного хватило бы сил пробормотать несколько слов перед смертью? Но убийца не хотел рисковать, и наш приятель Гийо остается до того момента, пока не убеждается, что его жертва действительно мертва. Вот, по–моему, решение этой загадки.

Г. М., который снова уселся в свое кресло, заметил печальным голосом:

– Но право, Местерс, мне кажется, вы забыли про записную книжку Бендера, не так ли?

– Господа, я достаточно ломал себе голову над этим вопросом, – ответил инспектор, – и пришел к заключению, что не стоит больше беспокоиться из‑за этого блокнота.

– Ах так! Признаюсь, я удивлен, – скромно сказал Г. М. – Я хотел специально обратить ваше внимание на этот украденный блокнот.

– Вы полагаете, что это так важно? Тогда разрешите задать вам один вопрос: вы видели этот блокнот собственными глазами? Можете вы поклясться, что он действительно существовал?

Г. М. проворчал что‑то сквозь зубы, но ничего не ответил.

– За час до ужина, – сказал Местерс, – вы, господа, заметили какую‑то выпуклость во внутреннем кармане фрака Бендера. Вы нарочно толкнули его, и вам кажется, что вы нащупали блокнот в его кармане. Но где доказательства тому, что вы утверждаете? Даже если предположить; что вы правы, следует помнить, что в течение некоторого времени Бендер был вне поля вашего зрения.

– Несомненно. Я прекрасно сознаю, как бы это вы глядело на суде, – проворчал Г. М. – Мне кажется, будто я слышу голос старого адвоката Ховелла, как он громким голосом засыпает меня вопросами, нацелив прямо в меня свой карандаш. Конечно, я могу поклясться, что это была записная книжка, – но что из этого? Ведь я ее своими глазами не видел… это то же самое, как если кто‑то сказал, что он не может поклясться, что обнял за талию женщину, поскольку дело происходило в темноте. Но я все‑таки убежден, Местерс, что у него в кармане была записная книжка. Но за столом…

– Вы колеблетесь? – спросил сэр Джордж. – Значит, вы биты?

– Боюсь этого! Когда Бендер был в кабинете, в кармане у него несомненно лежала записная книжка и еще какая‑то вещь, но потом… Вынужден признать себя побежденным в этом поединке. Местерс и здравый рассудок попадают в цель. Единственный козырь, который остается у нас, это кусочек пергамента. Но разве он может противостоять такой массе доказательств? Как это ни странно, но такой кусочек пергамента мог вполне находиться в кармане у Бендера вместе с этой девяткой пик. Не менее странно, по Бендер мог его держать в руке во время агонии и уронить себе на грудь. Правда, хороший адвокат, подобный Ховеллу, даже не стал бы утруждать себя, доказывая, что Бендер сделал это. Достаточно того, что Гийо оставил следы пальцев на окне, что помогло обнаружить нить, протянутую через ставни. Гийо может оказаться убийцей, все доказательства свидетельствуют против него, даже этот маленький кусочек пергамента доказывает… даже этот маленький кусочек пергамента доказывает…

Неожиданно Г. М., точно испорченный граммофон, стал повторять этот конец фразы. Затем он обеими руками оперся о стол и, вытаращив глаза, уставился в какую‑то точку перед собой.

– О, Боже мой, – проговорил он наконец тихим голосом.

Он долго оставался неподвижным. Его огромный силуэт четко вырисовывался на фоне окна. Никто не произносил ни слова. Затем раздался звонок телефона, и Терлен поднял трубку. Звонили из кабинета сэра Джорджа в Британском музее, и голос Ментлинга так громко звучал из трубки, что все узнали, что произошло, раньше, чем им об этом сообщил Г. М.

Гийо Бриксам найден мертвым в «Комнате вдовы». Совершено явное преступление: у него размозжен череп. Труп нашли под кроватью, покойник держал в руке потемневшую серебряную шкатулку.