Текст книги "Дип. Месть «Красной вдовы». В аду все спокойно"

Автор книги: Джон Диксон Карр

Соавторы: Микки Спиллейн,Чарльз Вильямс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)

Сэр Джордж лениво погрузился в кожаное кресло.

– Скажите мне, эта идея с вытягиванием карты – ваша?

Ментлинг вопросительно посмотрел на него.

– Нет, не моя. Я хотел сам провести два часа в комнате, по Боб Керстерс подсказал мне отличную идею: «Слушайте, старина, почему бы не придать этому опыту спортивный характер, чтобы все могли испытать счастье?» Мы только исключили Джудит. Это моя младшая сестра…

– Почему же Джудит должна составлять исключение? Она совершеннолетняя!

Ментлинг резко повернулся к Терлену, казалось, он еле сдерживает себя.

– Кажется, вы становитесь чересчур любопытным! Почему это? Почему то? Точно ничего другого вы не умеете говорить! Почему? Потому что я считаю, что так лучше. Она уехала ужинать в город с Арнольдом, а когда вернется, все будет в основном закончено… – Он вдруг замолчал, сам удивленный своими словами. – Во всяком случае, один из нас, тот, кто вытянет старшую карту, войдет в комнату. Все остальные останутся в столовой. Окликая этого человека каждые пятнадцать минут, мы будем держать с ним связь, чтобы знать, что все в порядке. А теперь прошу не надоедать мне своими расспросами.

– Еще только один вопрос, – сказал сэр Джордж. – Почему кто‑то пытался подтасовать карты?

– Глупости! Просто кто‑то случайно уронил их со столика!

– Да, но он предварительно вынул их из чехла. Значит, кто‑то хотел подтасовать карты, сделать так, чтобы кто‑то определенный отправился в комнату.

Ментлинг глубоко вздохнул.

– Вы считаете, что существует какая‑то опасность? – спросил он.

– Я бы хотел знать, что думает об этом Мерривейл. Только не выходите из себя, – продолжал сэр Джордж, махнув рукой. – Я остаюсь до конца, что бы ни случилось. Скажите, есть у этой вашей комнаты какое‑нибудь название?

– Название?

– Ну конечно, – ответил сэр Джордж, – в изысканных домах обычно дают названия разным комнатам. Это название, возможно, послужит нам указующим знаком и поможет разгадать вашу семейную тайну…

– Ах да, ее называли «Комнатой вдовы». Разъясняет это вам что‑нибудь?

– Почему вы не говорите правду, Аллан? Ведь вы все хорошо знаете!

Благодаря толстым коврам, покрывавшим пол этой комнаты, совсем не было слышно, когда кто‑нибудь приближался.

Ментлинг, привычный, без сомнения, к такого рода неожиданностям, не проявил ни малейшего удивления, по Терлен вздрогнул.

На пороге стояла очень худая женщина с прямыми плечами. Определить ее возраст было невозможно: может быть – пятьдесят, по точно так же ей можно было дать на десять лет больше или меньше. У нее был орлиный, как у племянника, нос, но насмешливый рот, а короткие, точно прилепленные к голове волосы походили на серебряный шлем. Терлен решил, что она могла бы быть красивой или хотя бы интересной, если бы всегда держала глаза закрытыми: они были настолько бледно–голубого цвета, что зрачок буквально утопал в белке и их странный взгляд походил на взгляд слепого. Голос, преувеличенно мелодичный, напоминал голос радиодиктора.

– Поскольку вы позвали этих господ, – протянула она, глядя на Терлена, – следует быть искренним с ними.

Она подошла к «случайному свидетелю» и протянула ему руку.

– Кажется, доктор Терлен? Шортер назвал мне вашу фамилию. А я – Изабелла Бриксам, сестра покойного лорда Ментлинга. Я счастлива иметь возможность сказать вам: добро пожаловать в мой… в наш дом. Добрый вечер, сэр Джордж!

– Милостивая хозяйка дома, – протянул Ментлинг, расхохотавшись, – что вы хотите? Ну, отвечайте же, Изабелла!

Она не удостоила его взглядом и, обернувшись к человеку, стоявшему за ее спиной, сказала:

– А теперь позвольте вам представить мистера Бендера, одного из редких друзей нашего дома.

Лишь только Терлен увидел Бендера, у него возникла уверенность, что с появлением этого человека приближаются и непредвиденные события. Это было какое‑то необъяснимое впечатление, поскольку приятная внешность Бендера не давала повода для подобных мыслей. Маленького роста, очень изнеженный, с черными волосами и энергичным лицом, он, казалось, скрывал свой живой ум под маской спокойствия, хотя все же некоторую нервозность выдавали подергивающаяся верхняя губа, преувеличенный смех и судорожное движение левой руки. Странная же выпуклость внутреннего кармана фрака Бендера еще более усилила первое впечатление Терлена. У него в голове смутно промелькнула мысль о скрываемом оружии, но выпуклость была для этого слишком плоской. Может быть, какая‑нибудь фляжка? Алкоголь для храбрости? Нет, для этого карман был слишком мал. А впрочем, зачем ему ломать над этим голову?!

– Я уже знаком с мистером Бендером, – сказал сэр Джордж. – У вас довольно утомленный вид, много сегодня работали?

Бендер посмотрел на него.

– Возможно, – ответил он, стараясь улыбнуться. – Работа иногда бывает очень напряженной, вы это сами знаете. Но я люблю свое призвание… Мисс Бриксам была так добра, она воодушевляет меня.

Сэр Джордж ответил веселым тоном, совершенно не соответствующим выражению его лица:

– Да, это меня не удивляет. По не следует перебарщивать. Собираетесь устроить скоро выставку?

– Скоро, – ответила мисс Бриксам спокойно, – но сейчас не совсем подходящий момент для этого разговора.

Наступила странная и напряженная тишина. Только Ментлинг, казалось, не ощущал ее. Он нетерпеливо прохаживался по комнате, потом неожиданно остановился перед какой‑то полкой, поправил бронзового всадника и поднял глаза, чтобы посмотреть на две стрелы, выглядывавшие из‑за щита из воловьей кожи. В тот момент, когда он поднял руку, чтобы поправить одну из них, Изабелла Бриксам воскликнула:

– Я не раз просила вас, Аллан, не трогать руками это отравленное оружие. Я запретила и прислуге прикасаться к нему.

Ментлинг быстро повернулся, глаза его сверкнули бешенством.

– А я просил вас перестать говорить кое–какие глупости, – сказал он, подражая ее голосу. – Если вы отдали такое распоряжение, я дам противоположное. Могу ли я вас теперь спросить, что вы здесь делаете? Мой отец не выносил юбок в своем кабинете, я также. Ясно вам? Кроме того, ваши замечания нервируют меня. Повторяю, это оружие не отравленное. Арнольд проверил все стрелы.

– Но он не проверил другие ваши шедевры, – холодно ответила мисс Бриксам.

– Вот эти? – спросил он, ударяя пальцами по стрелам.

– Да. И раз вы меня спрашиваете, что я здесь делаю, я вам отвечу: во–первых, я хочу знать, почему вы сидите в этой комнате, вместо того чтобы присоединиться к другим гостям в гостиной, во–вторых, как старшая и более мудрая, чем вы, я настаиваю на том, чтобы принять участие в этой вашей смешной игре. Если вы твердо решили тянуть карты, я тоже хочу попытать счастья… Сидите, сидите, пожалуйста, господа. Надеюсь, вы тоже скоро присоединитесь к остальным гостям… Наконец, Аллан, я хочу знать, почему вы неискренни?

– Неискренен?

– Почему вы не рассказываете нашим гостям всю историю? Вы, например, не признались в том, что знаете, почему эта проклятая комната получила такое название!

Под лохматыми бровями лорда Ментлинга сильно задрожали веки.

– Может быть, это потому, что я не так горжусь своими предками и живыми родственниками, как вы, – сказал он ироническим тоном.

Спокойная и сдержанная, мисс Бриксам не спеша повернулась к остальным. Ее бледные глаза остановились на Терлене.

– Тогда я вам объясню, господа, – продолжала она. – Во времена наместничества наш дом называли «Домом Палача». Что касается «Комнаты вдовы», Аллан не все вам сказал. Она названа «Комнатой Красной вдовы»! Понимаете ли? «Красная вдова» – это название гильотины.

Терлен заметно вздрогнул. В это время кто‑то тихо постучал в дверь.

– Сэр Генри Мерривейл, ваше сиятельство, – доложил Шортер.

Глава 3. Перед дверью

Это был великий Г. М., о котором Терлен так много слышал. Старый шеф английской контрразведки.

– Добрый вечер, – сказал он, размахивая огромной кистью руки. – Надеюсь, я не опоздал? Меня вечно задерживают. Как поживаете, Ментлинг?

Хозяин представил гостей друг другу. Тень усмешки пробежала по лицу Г. М., когда он пожимал руку Терлену.

– Я вас знаю! Джеймс Беннет рассказал мне о вас. Читал также одну вашу книгу. Кстати, Ментлинг, читал и одну статью о вас. Когда вы приезжали ко мне, то рассказывали, что были на охоте в Родезии.

– Да, в прошлом году я убил там двух слонов, – сказал Ментлинг. – Но больше я не вернусь в Африку. Этот континент, особенно его южная часть, стал настоящим парком, где прирученные львы подходят к вам и обнюхивают вашу машину. Теперь я езжу в Южную Америку, меня привлекает там охота.

– И южноамериканские яды, – прервала его Изабелла тоном, каким говорят о каком‑либо тонком кушанье. – Не хотите ли вернуться к делу, Аллан? Вы – великий детектив, сэр Генри, я много слышала о вас.

Г. М. повернулся к ней, но выражение его лица не изменилось.

– Ваше замечание очень интересно, мисс. Вы, конечно, хотели напомнить нашему гостеприимному хозяину что‑то определенное?

– Несомненно… Предложите сэру Генри бокал кюрасо, Аллан.

Она стиснула ладони.

– Я слышала о вас как об опасном человеке и даже немного вас побаиваюсь. Вот почему мне хотелось бы спросить вас о некоторых вещах, прежде чем вам представится возможность самому задавать вопросы. Мой племянник рассказал вам историю «Комнаты вдовы»?

– Только отчасти. Он рассказал мне ровно столько, чтобы возбудить мое любопытство: про все попытки старого лорда найти ключ к разгадке тайны. Но я знаю мало, почти ничего, мисс.

Изабелла не попалась на приманку.

– Я хочу знать, верите ли вы, что существует реальная опасность?

– Вы имеете в виду опасность прошлого – призрак или отравленную иглу? Нет, мисс, в это я не верю!

Ментлинг с удовлетворенным видом что‑то пробормотал. По лицу женщины пробежала тень радости.

– Между тем, вы, конечно, не станете отрицать, что четыре человека, оставшись одни в комнате, умерли необъяснимым образом!

– Странно! – сказал Г. М. в раздумье. Затем, уставившись на нее своими маленькими проницательными глазками, прибавил: – В том, что вы сейчас сказали, меня удивило одно слово: «одни» – вот в чем разгадка! И это‑то меня беспокоит. Почему понадобилось, чтобы они были одни в момент смерти? Стала бы эта комната менее опасной, если бы три или четыре человека вместе провели в ней более двух часов?

– Могу вас уверить, – вмешался Ментлинг, – что, когда в комнате находилось более одного человека, она становилась совершенно безопасной. Мой дед провел эксперимент вместе с французом, который приезжал к нему. Они вдвоем оставались в комнате много часов, и ничего не произошло. Но когда француз остался там один – он умер.

– Невероятно, – сказал Г. М. и обратился к Изабелле: – Прошу вас, мисс, как звали того француза?

В первый раз бледные глаза мисс Бриксам сощурились настолько, что, казалось, у нее нет век.

– Я, право, не знаю. Возможно, Гийо сможет вам сказать. Разве это важно?

– Он умер здесь, поэтому, понимаете ли… Разве вы не сказали мне, Ментлинг, что один из ваших сегодняшних гостей также француз?

– Вы говорите о Равеле? Совершенно верно. Но что вы находите в этом необычного? Это очень приличный молодой человек… светлый француз, подумайте! Это довольно редко встречается… Может быть, немного бренди?

– Я просто так спрашиваю… Он, например, не предложил купить у вас часть обстановки из той комнаты?

Ментлинг широко раскрыл глаза.

– Как вы об этом догадались?! Он действительно предложил мне что‑то в этом роде!

– Он хочет приобрести какую‑нибудь определенную часть обстановки?

– Не очень определенную. Он только сказал, что посмотрел бы вещи, если бы я решился что‑либо продать. Подождите! Нет, он упомянул какой‑то стол или стул.

– Вы тогда ответили, что охотнее продали бы их госпоже Тиссо для музея восковых фигур. – Эти слова Изабеллы звучали странно даже для Г. М.

– Я рассуждал так же, как и вы, – ответил хозяин дома, – поскольку, по–моему, секиры гильотины уже находятся в том музее, то… Но оставим это.

– Хотел бы получить некоторые сведения о вашей племяннице, мисс, – сказал Г. М. – Ее зовут Джудит, кажется? Красивая девушка. Почему ей не дозволено присутствовать при сегодняшнем эксперименте?

Взгляд мисс Бриксам выразил скрытую радость.

– Вы, несомненно, знаете, почему ее здесь нет. Но я вам открою то, чего мой племянник не имел смелости сказать. Джудит не разрешено присутствовать из‑за того, что она, вероятно, сообщила бы обо всем доктору Арнольду.

– Я уже слышал это имя, – пробормотал Г. М. – Это психиатр? Да или нет?

Ментлинг побледнел, а спокойный Бендер недовольно пробурчал что‑то. Он поспешил к Изабелле Бриксам. В тот же момент огромная рука Г. М. схватила его за отворот пиджака.

– Успокойтесь, приятель, смотрите, вы чуть не перевернули эту лампу. Хорошо, мисс, какие неудобства вы усматриваете в том, что доктор Арнольд был бы оповещен?

– Он бы воспрепятствовал всему, так как в этом доме живет один сумасшедший.

Наступила гробовая тишина. Затем разразился гром.

– Какая постыдная ложь! – загрохотал возмущенный Ментлинг.

– Выслушайте меня до конца, – продолжала Изабелла. – Будьте так добры, Аллан, не перебивайте. Такое заявление полиции могло бы показаться на первый взгляд бессмысленным. Все основывается на смерти попугая и собаки. – Она глубоко вздохнула. – Мой попугай задушен в этом доме восемь дней назад. Бедный Билли! Затем исчез маленький фокстерьер Джудит. Она думала, что он убежал, и я не разубеждала ее, но я нашла животное в мусорном ящике. Пес был убит каким‑то острым предметом.

Мисс Бриксам вздрогнула, колени ее затряслись от непреодолимого страха, она очень побледнела. Бендер поспешил ее поддержать и подставил ей стул.

– Оставьте меня в покое, – сказала она ему, отталкивая руку, которую он собирался положить ей на плечо. – Я чувствую себя вполне прилично и хочу продолжить. Если бы Аллан был искренним с вами, он сказал бы вам, что безумие наследственно в нашей семье. Чарльз Бриксам, тот, который умер в фатальной комнате в 1,803 году, был сумасшедшим долгие годы. Он страдал манией преступлений, как вы это теперь называете. Заболевание возникло в результате одного ужасного случая, о котором Аллан мог бы вам рассказать, но он, несомненно, уступит эту привилегию Гийо. – Она подняла руки и затем уронила их на колени. – Я не выдумываю, я твердо убеждена, что эта страшная болезнь снова появилась среди нас. Вы можете смеяться над рассказом о задушенном попугае и убитой собаке, но я – нет! Я вас предупреждаю, что сегодня вечером вы предоставляете ужасные возможности некоему больному мозгу, который, вполне вероятно, сейчас замышляет что‑то!

– Мы предоставляем ему возможности… – повторил Г. М., – но о ком вы говорите?

– Я об этом ничего не знаю, – сказала она, – это‑то меня и мучает!

После этих слов Изабеллы наступило молчание. Она встала.

– Предложите мне руку, Ральф, – обратилась она к Бендеру. Затем продолжила: – Довольно того, что я предупредила. Буду ждать вас в гостиной. Приходите как можно скорее.

Как только дверь за ней закрылась, Г. М. нагнулся над письменным столом и позвонил. Появился Шортер.

– Передайте Гийо Бриксаму и мистеру Равелю, что они мне нужны немедленно. – Затем он повернулся к Ментлингу: – Странные дела, друг мой, действительно очень странные! Почему вы ничего не сказали нам о попугае и собаке?

– Я не знал о печальной судьбе собаки, – пробормотал лорд. – Это действительно странно! Но, говоря об Изабелле, вы думаете, что она вполне?..

– Во всяком случае, она уверена, что кто‑то здесь не вполне… Вы знаете что‑нибудь об этом?

– Нет. Не станете же вы верить этим глупостям! О смерти собаки я узнал только сейчас, а что касается попугая… Все, что я могу вам сказать, так это то, что он заслужил, чтобы его задушили… Ненавижу этих птиц! Но не поймите превратно мои слова. Я никогда не причинил бы ни малейшего зла этой отвратительной птице, и я ее не убивал!

– А кто убил? Вы знаете?

– Нет! Может быть, прислуга? Они не любят Изабеллу, ненавидели и этого попугая. Его клетка находилась в столовой, и у нас трещало в ушах от его криков. Всякий раз, когда кто‑нибудь входил, он орал: «Ах, вот он! Ах, вот он!» – и хохотал как сумасшедший…

Он замолчал, немного покраснев, и прибавил в ту минуту, когда открылась дверь:

– Слушай, Гийо, Изабелла утверждает, что кто‑то убил Фидза и бросил его в мусорный ящик! Она в этом убеждена!

В комнату вошли два человека. Первый из них, к которому обратился лорд Ментлинг, маленького роста, с улыбающимся изможденным лицом, с бросающимися в глаза очками, высоким лбом, обрамленным такой же, как и у его брата, рыжей кудрявой шевелюрой, мгновенно остановился. Хотя он был моложе брата на шесть лет, вокруг его улыбающегося рта залегло много морщинок. Несмотря на внешность Ментлинга–старшего и его властные манеры, у Терлена создалось впечатление, что немощный Гийо на свой лад не менее силен, чем его брат. У него было умное лицо и странная улыбка. Что она означала? Естественную веселость, хитрость или злобу? Может быть, в его странном виде были повинны очки, из‑за которых его глаза беспрерывно мигали? На Терлена эти очки производили отталкивающее впечатление.

Гийо помедлил с ответом.

– Да, – сказал он наконец. – Я знал о смерти Фидза. Но объясните мне, почему вы поднимаете из‑за этого такой шум?

– Значит, вы об этом знали?

– Да, узнал еще вчера и боялся, как бы Изабелла не открыла правду.

– Вы, как всегда, склонны к таинственности?!

– Ну полно, довольно волнений по этому поводу, – сказал Гийо. – Войдите же, Равель, мы им нужны.

– Вот и мы, дорогой мой, – произнес приятный голос на безупречном английском языке. – Что случилось? Кто такой Фидз?

Совершенный выговор Равеля и знание английского языка в сочетании с его внешностью иностранца произвели глубокое впечатление на всех присутствующих. Это был высокий молодой человек со светлыми, коротко остриженными волосами, очень румяным лицом и просвечивающими на висках голубоватыми жилками. Элегантно одетый, он засунул руки в карманы, весело улыбаясь.

– Мы уже проголодались, – заявил он.

– Но вы знаете Фидза, – сказал Гийо, глядя на молодого француза сквозь черные очки. – Это маленькая собачонка Джудит. Вы видели ее, когда приехали сюда, вспомните.

– Да. – Равелю явно потребовались некоторые усилия, чтобы припомнить. – Красивое животное, что с ним произошло?

– Кто‑то убил собаку, – ответил Гийо. Затем он поклонился Г. М. – Вы, несомненно, сэр Генри Мерривейл? Я счастлив видеть вас здесь, сэр.

Выражение лица Гийо не соответствовало его словам, но он приветливо протянул руку.

– Черт возьми, чуть не забыл представить всех друг другу, – загремел Ментлинг. – Сэр Генри, это мой брат, и вы, конечно, уже догадались, кто этот второй джентльмен.

Он пытался шутить, но этим вызвал лишь еще большее напряжение у окружающих.

– Сэр Генри, расспросите немного Гийо об этом псе. Мой брат занимается магией. Я ничего не знаю об этих адских делах. Может быть, пес играл тут какую‑то роль!

В комнате на миг воцарилась тишина. Лицо Гийо не выдавало ни малейшего возбуждения, по он, однако, вынул изо рта сигарету.

– Вы позволите мне, – сказал он, наконец, голосом, мягкость которого таила угрозу, – сохранить свое мнение при себе… Я скажу вам, сэр Генри, о чем вы думаете. Вы сейчас, так же как и все остальные, задаете себе вопрос – почему я ношу очки с темными стеклами в этом непролазном лондонском тумане. Они мне необходимы, чтобы избежать невыносимой боли, которую у меня вызывает свет.

Лорд Ментлинг, казалось, почувствовал неловкость.

– Ну полно, Гийо, – сказал он, – ты что, не понимаешь шуток? Он, кажется, упрекает меня за свое плохое зрение, – продолжал хозяин дома, обращаясь к Г. М. – У него стали болеть глаза с тех пор, как я уговорил его сопровождать меня в моем последнем путешествии. Я думал, что ему это доставит удовольствие.

– Я хорошо помню, что кое–кому было смешно, что я ношу специальные стекла, чтобы защитить глаза от солнца… Это было очень интересное научное путешествие, сэр Генри. Меня привлекла не таинственная красота американских джунглей, а надежда, что это путешествие окажется полезным для моего здоровья. Когда я поехал с Алланом и Керстерсом, я намеревался остановиться на Гаити, чтобы изучить обычаи одного племени. Но Аллан считал, что у него нет для этого времени, и я один в течение трех месяцев жарился в Макапи под горячими солнечными лучами, ожидая их триумфального возвращения с двумя змеями, набитыми соломой, и с пачкой стрел, которые они считали ядовитыми. Я знаю, что темные стекла моих очков вас удивили…

– Действительно странно, – сказал Г. М., – что все обитатели этого дома говорят об отравленном оружии. Но это неважно! Я хочу вас спросить о другом: вы, кажется, лучше всех остальных знакомы с историей вашей семьи и являетесь хранителем ее документов, тайн и проклятий?

– Да, это действительно так.

– Можно ли и нам с этим познакомиться?

– Нет. – Гийо проговорил это холодным тоном, но, поколебавшись некоторое время, продолжил: – Слушайте, сэр Генри, я не собираюсь отказывать вам в информации. Напротив, буду счастлив ответить на все вопросы, которые вы мне зададите.

– «Но семейные документы оставляю старшему брату», так, что ли? – спросил Г. М.

Гийо расхохотался.

– Нет, это нисколько не заинтересовало бы Аллана. Я оставлю их особе, которая лучше других способна их понять.

– Хорошо. Я хотел бы чуть позже услышать все легенды. А сейчас поговорим о Чарльзе Бриксаме, который, кажется, первым умер в той комнате… – Г. М. порылся в карманах и достал какую‑то бумагу, – …в 1803 году. Имел двух детей: сына и дочь. Что знаете о сыне?

– По–моему, он был немного придурковатый, но не сумасшедший, поймите меня правильно. О нем заботилась его сестра.

– Она умерла в «Комнате вдовы» накануне своей свадьбы. Какого числа точно?

– Четырнадцатого декабря 1825 года.

Г. М. поглядел в потолок.

– 1825 год… Что произошло в этом году? Много договоров. Независимость Бразилии. Первый пароходный рейс в Индию.

– Кажется, вы исключительно осведомлены, – заметил Гийо, нахмурившись.

– Да, это моя обязанность. Посмотрим дальше… Год финансовой и коммерческой паники… Какова была в тот год финансовая ситуация в вашей семье?

– Прекрасная! Счастлив, что могу вам это сказать и доказать!

– Правда? Из этого следует, что вы желаете скрыть другие вещи. Значит, дочь Мэри умерла в этой комнате накануне своей свадьбы. Меня интересует вот что: почему она надумала спать именно здесь и именно в такой день?

Гийо пожал плечами.

– Не знаю! Вероятно, сентиментальный каприз.

– Сентиментальный каприз, заставивший ее провести ночь накануне свадьбы в комнате, где умер безумный отец. Странно! За кого она должна была выйти замуж?

– За некоего Гордона Батисона. Абсолютно ничего о нем не знаю.

Г. М. записал имя в свой блокнот.

– Перейдем теперь к следующей жертве, к французу, который умер в 1870 году. Как его имя?

Из‑за спины Гийо раздался приглушенный смех.

– Это был брат моего деда, – сказал Равель неожиданно любезным тоном. – Жуткая история, не так ли?

– Это очень интересно! Принимал ли он участие в вашем предприятии, выпускающем мебель?

– Он управлял нашим филиалом в Туре. Да, старый Мартин Лонжеваль Равель. Я ношу то же имя, поэтому вам нетрудно понять, почему меня так занимает эта проклятая комната.

– Нет ли у вас какой‑либо другой причины? Например, коммерческого интереса?

– Да, пожалуй… Мой отец, который когда‑то проверял обстановку по просьбе отца Аллана, сказал мне, что в комнате нашлось бы много ценных вещей в случае, если бы мне предоставилась какая‑нибудь возможность что‑то приобрести. Но я прежде всего друг этой семьи…

– Мартин Лонжеваль… – пробормотал Г. М. – Какого рода дела могли его связывать с Бриксамом?

– Право, об этом я ничего не знаю. Я вообще не верю, что у них была деловая связь. Брат моего деда, по–моему, просто любил Англию и виски, – сказал, расхохотавшись, Равель.

Г. М. положил блокнот в карман и обратился к хозяину дома:

– Ну, хорошо! Я повинуюсь вашим распоряжениям. Только вы не сказали, все ли вместе мы пойдем открывать запертую комнату. Пора бы уже это сделать, если вы хотите, чтобы мы вошли туда до ужина.

Ментлинг вскочил с большим воодушевлением. Он нашел ножницы для резки металла, молоток и отвертку в одном ящике, затем вытянул и второй ящик.

– Это чтобы открывать двери, отогнать призрак, – сказал он, размахивая огромным старым ключом. – К счастью, он не был отравлен, иначе бы я умер, чистя его. Вы готовы? Тогда отправимся.

Решили обойтись без прислуги. К великому удивлению Терлена, Гийо не возразил, когда брат заявил ему, что он не будет участвовать в этой церемонии. Ментлинг, Г. М., Терлен и сэр Джордж – единственные, кто будет присутствовать. Остальные должны дожидаться в столовой. Торжественную процессию возглавил Ментлинг. Он шел впереди по коридору энергичной, решительной походкой, размахивая молотком и ножницами, словно заранее готовясь сразить этим оружием таинственный призрак, поджидавший их за дверью «Комнаты вдовы». Из кармана у него торчал ключ, хранивший следы ржавчины и времени.

За Ментлингом не спеша шел Г. М. Он молчал, сосредоточенно щурясь в темноте, точно ожидая, что эти голые коридорные стены поведают ему разгадку тайны. Шествие замыкали сэр Джордж и Терлен, которые, охваченные каким‑то безотчетным весельем, обменивались шутливыми замечаниями. Но когда они подошли к двери, разговор оборвался на полуслове. Вид этой массивной двери, закрепленной на двух плотно прилегающих, точно приросших к ней болтах, вызвал у всех невольный трепет. Болты покоились на четырех металлических перекладинах и казались спаянными с ними.

– Отойдите немного назад, – скомандовал Ментлинг.

Он размахнулся и изо всех сил ударил молотком по болту, стремясь приподнять его. Он продолжал наносить удары, гулко отдававшиеся в пустом коридоре, по болты не поддавались. Все четверо взялись за дело. Никакого результата! Заржавевшие болты срослись с перекладинами, и отделить их было невозможно. После дружных совместных усилий удалось, наконец, перерезать ножницами металлические перекладины, державшие болты, и снять их. У всех градом лился пот с лица, все тяжело дышали.

– Ну, господа, часть препятствий преодолена, – сказал Ментлинг, – теперь посмотрим, удастся ли нам этим ключом открыть замок.

– Вряд ли! Вероятно, придется вынимать замок! – произнес Г. М.

Но, к всеобщему удивлению, ключ, который Ментлинг достал из кармана и вставил в замочную скважину, сразу вошел в нее и без малейшего труда повернулся в замке два раза.

– Вот чудеса! – воскликнул удивленный Ментлинг. – Если бы болты не доказали обратного, я готов был бы поклясться, что кто‑то совсем недавно уже открывал этот замок.

– А имеются дубликаты этого ключа? – спросил Г. М.

– Насколько мне известно, это единственный сохранившийся ключ. У меня, по крайней мере, другого нет. Впрочем, не поручусь, что в старых связках не отыщется еще один. К черту ключи! Не до них сейчас! Внимание! Я открываю дверь!