сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)
Внутри тусклой гостиной, Сэм жестом указал мне сесть и подошел к одной из книжных полок. Послышался скрип старых петель, когда он открыл коробку. Он присел передо мной и положил маленький зачехленный ножик на мои колени.
Я пыталась увернуться, но он уже касался меня.
— Что это?
Я аккуратно подтолкнула нож к Сэму, убирая со своих коленей в его подставленные руки.
— Нож. — Он снял кожаный чехол и показал крошечное лезвие, такое же тонкое и длинное, как мой указательный палец. — Ты должна мне кое-что пообещать.
Я не сводила глаз от стали.
— Я не хочу этого.
— Прошу тебя, Ана. Я бы не стал просить, если бы это не было необходимо. Я верю, что кто-то следовал за тобой прошлой ночью. Если у них были добрые намерения, то почему никто не показался?
— Ты думаешь, кто-то может навредить мне.
Что-то промелькнуло в его глазах, но я была слишком медлительной, чтобы разобрать эмоцию. Мне было тяжело отвести взгляд от ножа. Такая маленькая вещь, даже слишком, для его хватки. Возможно, если я буду думать об этом, как о малогабаритной игле, он не будет казаться столь ужасным.
— Когда ты родилась, Совет принял закон, запрещающий наносить тебе какой-либо вред. Потому что ты можешь умереть.
Внезапно, я вспомнила свою первую встречу с Советом, в охранной будке, и как Сэм упомянул, что существует закон о моей смерти. Я вздрогнула, стараясь не задумываться, какие еще законы обо мне придумали Советники.
— Остальные перевоплотятся, но на счет тебя мы не уверены. Совет никому не разрешил бы лишить тебя жизни.
На секунду, мне стало стыдно за свои предположения на счет Советников, но Сэм прижал рукоять ножа к моей ладони и держал ее там, пока я не сдалась. Он идеально подходил моей руке.
— Только потому, что существует такой закон, еще не значит, что все ему подчиняться. Вряд ли что-нибудь когда-нибудь случиться, но будет не плохо, если у тебя будет нож, даже если он просто поможет тебе чувствовать себя спокойнее по дороге домой. — Он рискнул улыбнуться. — Я никому не дам тебя обидеть, если смогу помочь, но ты же не хочешь, чтобы я всюду ходил за тобой?
Возможно. Да.
— Конечно же нет. Скоро маскарад и мне плевать, что все остальные жульничают. Ведь никто не должен знать, что у тебя за костюм, верно? Я не дам тебе увидеть, что я надену, и я не хочу знать, в чем ты будешь.
— Я знаю. Но ты должна взять его с собой.
Он кивнул в сторону ножа, который все еще покоился в моей руке.
Он был легким. Рукоятка из красного дерева была гладкой, но не скользкой, и хорошо пахла, а изящное лезвие было недавно вычищено до блеска. Без сомнений, он острый, но я не собиралась его касаться, чтобы это проверить. Кроме внешнего вида и удобства в хранении, я не знала, как оценить оружие, но я предположила, что это хорошее. Сэм не хранил нестоящие вещи.
— Обещаешь взять его с собой?
У него был серьезный вид, но я не горела желанием доверить жизнь ножику.
Носить с собой оружие после того, как кто-то просто следовал за мной, казалось крайней мерой, особенно учитывая закон, защищающий меня. Но, как он сказал, не все следовали законам. Я бы не беспокоилась о комендантском часе, если бы в качестве наказания не была Ли или изгнание. Какое наказание ждало за мое убийство?
Я вновь подумала о том, над чем работал Менехем, до того, как покинул Сердце.
Я надела чехол на лезвие и положила нож на ближайший стол.
— Только потому, что ты так вежливо попросил.
— Отлично.
Он улыбнулся, но в его глазах виднелась тень сомнения. Он чего-то недоговаривал, но я тоже открыла ему не все карты. Например, про встречу с Ли на рынке.
Я решила не обращать внимания; слишком много всего выпало на день.
— Как насчет музыки перед сном? — спросил он.
— Мои пальцы отыграли свое.
— Я собирался сыграть для тебя. Если хочешь, — его улыбка была искренней, когда я кивнула. — Я подумывал тренировать тебя иногда играть и на других инструментах. Тебя интересуют какие-нибудь.?
— Все.
На мгновение, мне было абсолютно все равно как это звучит. Он понимал, что для меня значит музыка.
Он засмеялся и сделал три длинных шага в сторону ящиков с инструментами. Наверху лежал один длинный, именно его он и выбрал.
— Иногда, мне кажется, что ты говоришь, как я. Из нас вышла хорошая пара, Ана. А теперь… — он повернулся, держа в руках тонкий серебряный инструменты. — Что ты думаешь о флейте?
Когда он начала играть, я растаяла.
Глава 20 — Шелк
Стэф отменила наши утренние танцы в день маскарада, так как я предупредила ее, сколь поздно мне пришлось лечь спать ради того, чтобы приготовить наряд. Выглядела она очень веселой и что-то прошептала Сэму на счет того, что ему придется бороться за место в очереди на танец со мной.
Получилось так, что я не заснула к тому времени, к которому собиралась, и именно по этой причине, я случайно подслушала Сэма, говорящего по ВУСу. Он разговаривал тихо, как если бы не хотел разбудить меня. Или, чтобы я услышала.
— Так что, встречаемся в беседке на Северной Авеню?
В глазах помутнело, когда я села на кровать и выглянула в окно. Искусственный рассвет огороженного стеной города окрасил задний двор в тени и придал синего оттенка; из-за городской стены солнце восходило даже позже, чем обычно, хоть это было и нормально для середины зимы.
— Я думаю, она в опасности, и сегодняшний вечер идеально подходит для того, чтобы то-то пошло не так.
Что? Я уставилась на шелковые стены, хоть, конечно, не могла увидеть его сквозь полки, инструменты и книги, которые он хранил в комнатах между нашими.
— Она — моя главная подозреваемая. Я не знаю никого другого, у кого было бы столько же поводов навредить... — он резко замолчал. — Не думаю, что она работает в одиночку. Но я не нашел ничего полезного.
Слишком часто он упоминает какую-то женщину. Неужели он говорит обо мне?
— Спасибо, Стэф. Можешь еще позвонить Виту, Сарит и Оррину? — он усмехнулся, но тот факт, что кто-то определенно в беде — возможно я — сделал смешок неестественным. — Ага, ушло всего лишь пять тысяч лет, чтобы найти им применение.
Даже учитывая, что он шутил о своих друзьях, я вздрогнула, радуясь, что он не говорит так обо мне.
— Естественно я нуждаюсь в твоей помощи. Не будь глупой. Никто не может заменить тебя, — он звучал... раздраженно? Униженно? Трудно сказать. — Ладно. Увидимся через час.
Пока он пытался тихо ходить по дому, я умыла лицо и оделась. Обычные штаны и свитер. На улице стоял мороз; надеюсь, к вечеру потеплеет.
Запах кофе снизу манил меня к себе, вместе со звуком шипения еды на сковородке. На столе меня уже ждала кружка. Наверное, Сэм услышал, как я выбралась из постели, сам он стоял возле плиты, хмуро поглядывая на яйца.
Я сделала глоток кофе для храбрости и облокотилась на стойку рядом с ним. Он встретил меня с полуулыбкой.
— Хорошо спалось? — его голос был хриплым, будто он вообще не ложился.
Еще один большой глоток кофе. Я не хотела, чтобы он злился на меня, особенно сегодня.
— Я подслушала половину твоего разговора со Стэф. Что происходит?
Он сердито посмотрел на меня.
— Это был личный разговор.
— У тебя стены из шелка. В следующий раз, когда будешь говорить с ней, я просто оглохну, хорошо? — Я отнесла свою кружку обратно на стол. — И у тебя яйца подгорают.
Выругавшись, он взял лопаточку, чтобы отодрать еду от сковороды, и через пару минут мы ели жидкую в середине но хрустящую по краям яичницу. Обычно, из него был повар получше, но я ничего не сказала по поводу того, что он называл «завтраком», а я «ужасом», мне не хотелось его оскорбить. Я съела кусочки, которые более-менее были похожи на нормальную яичницу, а остальные порезала на части. Если повезет, он не сможет понять, сколько я не съела.
— Мне надо уйти на пару часов, — он вновь сел за стол. Его тарелка с едой выглядела так же, как и моя.
— Хорошо, — я выкинула свои объедки. — Тебе не обязательно все мне рассказывать. Некоторые вещи должны оставаться личными.
Он вздохнул и подвинул стул.
— Ана...
Я положила тарелку в раковину и повернулась к нему.
— Слушай, ты сам предложил мне жить здесь. Твои стены не звуконепроницаемые. Я могу случайно подслушать. Я не шастаю вокруг и не роюсь в твоих вещах, но если ты говоришь в доме, я, скорее всего, это услышу, — я тяжело выдохнула. — Я не хочу уходить, но если ты против того, чтобы я продолжала тут жить, все, что тебе надо сделать — это просто сказать.
Сэм пересек кухню в четыре длинных шага и стал ко мне так близко, как в день, когда чуть не поцеловал меня. Его рот открылся и закрылся, что бы там он ни собирался сказать, слова остались не произнесенными.
— Не уходи.
У меня накопилась куча всего, что я могла бы ему ответить, по большей части, грубого, но он действительно выглядел встревоженным — на его лице отражались десятки эмоций, но пропадали так быстро, что я не успевала их разобрать. Слишком сложно.
— Тогда, я не уйду, — я выдержала его взгляд. — Хотела бы я, чтобы ты мне открылся и сказал, что происходит.
Он закрыл глаза, и я вновь была слишком медленной, чтобы понять его выражение.
— Обещаю, что расскажу, только не сейчас. Мне действительно пора идти.
— Если ты не говоришь мне только потому, что хочешь, чтобы я хорошо повеселилась вечером, то ты дурак. Теперь я буду волноваться по любому поводу, — я засунула кулаки в рукава. — Я хочу сказать, ты же подарил мне нож. Что я должна думать после такого?
— Прости, Ана. Слишком многое тебе нужно объяснить.
— Тогда, сделай это, когда вернешься. — Я выдержала его взгляд, хоть он и опустил глаза, и моя шея заболела из-за напряжения, которое мне понадобилось, чтобы держать голову на нужном уровне. — Если я как-то в этом замешана, то имею право знать.
— Отлично. Поговорим, как только я вернусь, — он выдавил улыбку. — Пожалуйста, не уходи.
— Тебе придется быть гораздо более жестоким, чтобы заставить меня уйти, чем просто испортить завтрак. В конце концов, у меня ушло восемнадцать лет на то, чтобы уйти от Ли, а ты ведь знаешь, какая она ужасная, — наши одинаковые выдавленные улыбки стерлись с лица, когда мы поняли, как прозвучали последние слова: будто я действительно могла сравнить Сэма с Ли. Я ответила глухим голосом: — Я буду здесь.
Он кивнул, убрал локон волос с моего лица и вышел из кухни.
— Ненавижу быть подростком.
— Почему?
— Гормоны.
Он одарил меня грустной полуулыбкой и ушел.
Поскольку теперь он отсутствует, а у меня нету никаких занятий — библиотеку закрыли на время приготовлений к маскараду, и уроки на сегодня не были запланированы — я воспользовалась случаем примерить свой наряд, чтобы убедиться, идеально ли он на мне сидит. В нем я перестала быть собой, и это заняло целую вечность — правильно его надеть — но конечный результат мне понравился.
Я аккуратно сняла с себя все его детали и спрятала их на свое место.
Покончив с этим, я решила выйти на улицу и взяться за домашнее хозяйство. Животные сами себя не покормят. Стоило мне со всем закончить, как я услышала голоса Сэма и Стэф, за шорохом от морских свинок и кудахтаньем кур. Я бросила на полку старые рабочие перчатки и начала обходить дом, чтобы предупредить, что я снаружи и могу услышать их очень личный разговор.
— Это многое объясняет об Ане, не так ли? — спросила Стэф.
Я остановилась на входной тропинке. Они стояли как раз за уличными деревьями, достаточно близко, чтобы я четко слышала каждое слово. Громко шелестели сосновые ветки, и они могли не услышать мой приход. Я не хотела подслушивать, ведь прошло всего-ничего с того времени, как я сказала Сэму, что не шастаю вокруг, но поскольку их личный разговор был обо мне — это не честно, что меня исключили из него.
Сэм ответил:
— Когда мы отогревались возле озера, она думала, что я собираюсь вновь бросить ее замерзать. И еще, кажется, она боялась, что я заберу ее еду, — он говорил таким голосом, будто речь шла о чем-то невозможном. Должно быть, я выглядела глупо. — Она была уверена, что все, что я делаю — это какая-то злая шутка над ней.
— Больше она себя так не ведет, — голос Стэф раздался из того же места, откуда и раньше. Они не двигались. Наверное, для того, чтобы не продолжать свою беседу в доме, где я могу услышать.
— Больше нет, но я потратил много усилий для этого, и я не до конца уверен, что первая ее естественная реакция — уже не защитная. Для нас, восемнадцать лет прожитых с Ли кажутся чепухой, но для нее это вся жизнь.
Стэф задумчиво хмыкнула.
— Стыдно, что нашей первой новой душе пришлось расти в таких условиях. — В сложившейся тишине, я представила, как она откидывает свои длинные волосы или делает еще что-то естественно изящное. — Думаешь, то, что Ли сказала на счет Цианы, может оказаться правдой? Уже прошло, ну, сколько там, около двадцати трех лет с тех пор, как она умерла. Она не вернется.
Я не хотела этого слышать. Только не про Циану. Но мои ноги слишком отяжелели, чтобы ими двигать, будто жаркое солнце расплавило их по земле.
— Понятия не имею, — ответил Сэм, и я задержала дыхание. — Ана ничего не могла с этим поделать, точно как мы — с нашим перерождением, — на этих словах я вновь смогла дышать. — Какое-то время я думал, что количество наших перевоплощений — ограничено, но ты умирала гораздо чаще, чем Циана.
— Ткачество, как правило, не взрывоопасно.
Он проигнорировал ее сарказм.
— Мы с Цианой сблизились после того, как ты очень умно раздавила себя под катком...
На этот раз, мне показалось, что мое сердце остановилось. Он и раньше упоминал, но теперь я заинтересовалась. Насколько близки? Влюбленная парочка? И из-за меня она исчезла навсегда. Как он мог смотреть на меня после этого?
— Лазер сломался, и я упала, — настояла Стэф. — Вообще-то, это было больно, просто чтобы ты знал.
— Это не ты провела следующие три недели за его чисткой от самой же себя. У меня столько же прав жаловаться, сколько и у тебя. — Сэм устало усмехнулся. — В любом случае, после твоей смерти, мы с Цианой сблизились. Думаю, я чувствовал себя так, будто мы с ней многое упустили за наши жизни, и тогда настал удобный момент, чтобы наверстать упущенное. Я рад, что мы так и сделали.
Я крепко закрыла глаза и сжала себя так сильно, что мои ребра заныли. К слову сказать, он никогда не говорил со мной о Циане. Естественно, с чего бы...
— Мы все ожидали, что она вернется, — мягко сказала Стэф. — Это хорошо, что в конце своей жизни она была не одна.
— У Ли бы родилась она и Аны бы не существовало.
По голосу Сэма невозможно было сказать, что он чувствует. Грусть, уныние. Но это не помогло мне понять, хотел ли он, чтобы я оказалась Цианой.
Я хотела бы оказаться Цианой.
— Это если Ли права на счет, — голос Стэф стал более низким, — замены.
Сэм тяжко вздохнул.
— Даже если бы у нас было право голоса в этом вопросе, как мы можем выбирать между ними? Циана прожила сотни жизней, а у Аны, может быть, только одна. А что если существует много таких, как она, пока не рожденных? Возможно, они ждут кого-то, кто уже никогда не вернется. И вообще, как кто-нибудь может выбирать между тем, кого они знают около пяти тысяч лет, и кем-то... вроде Аны?
Я должна это прекратить. Одна нога вперед, потом вторая. Я заставила себя выйти на тропинку.
В голосе Стэф слышалось то же уныние:
— Хотела бы я ответить тебе. Думаю, ты прав на счет того, что мы ничего не можем с этим поделать. Возможно, это все работа Джанана. А может, дело в другом.
— Джанана не существует.
— Не говори такого, если Мойрик поблизости. Он относиться к таким заявлениям еще истеричней, с тех пор, как к нам присоединилась Ана. Советники думают, что это наше наказание.
— За что?
— Из-за неверия в Джанана? Мало поклоняемся? Я не знаю, но спроси любого. Они думают, что Ана — это только начало.
Я пошла вперед и вскоре увидела вспышку ярко-голубого сквозь сосновые ветви. Платье Стэф.
— Я четко поняла, что это от нас не зависит. Хорошо, потому что я бы никогда не смогла выбрать.
— Я тоже, — прошептал Сэм.
Я вышла на улицу и увидела этих двоих, стоящих лицом к лицу, с грустным выражением и поникшими плечами. Когда они обернулись на меня, я сказала:
— Я пришла предупредить, что была снаружи и все слышала.
— Ана... — Сэм двинулся ко мне, но я отступила, развернулась и кинулась к дому.
Ноги донесли меня до двери, но руки не повиновались — никак не выходило повернуть ручку. Пальцы задубели и руки тряслись, так что, когда Сэм появился рядом, я все еще кусала губы и пялилась на дверь. Я сосредоточилась на дереве, сосновой зеленой краске, которая впиталась в зерна. Не хочу смотреть на него.
— Ана, — он протянул ко мне руки, но я увернулась.
— Не мог бы ты открыть дверь, пожалуйста?
