сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)
Я присела на стопку книг; при движении, нож задевал мой синяк на животе. Я терпела боль — если привлечь внимание к оружию, Ли заберет его.
По большей части на полу были разбросаны дневники. Парочку были отмечены именем Ли, но большинство были Менехема. Его — толстые, с торчащими наружу бумажками, будто он пытался вставить больше информации в последнюю минуту. С моей стороны не было видно что в руках у Ли, но ее лицо было холодным и жестким.
Не была напугана — не то чтобы я когда-либо ее такой видела — но Ли всегда плохо реагировала на унижения, которые я ясно помню с Ночи Душ тринадцать лет назад. Я была слишком маленькая, чтобы оставаться одной дома, а она хотела пойти на празднование, которое было рядом с коттеджем Пурпурной Розы (главная вечеринка, естественно, устраивалась в Сердце). Я ходила за ней по пятам, пока Ли объясняла, что приехали ее друзья, потому что те знали, что она не сможет выбраться в город, со мной на буксире. Когда некоторые из них начали дразнить Ли по поводу бездушной, ее лицо становилось таким: холодным и жестким.
Сейчас не то же самое, не совсем, но что бы она не чувствовала, Ли пыталась это скрыть. Я представила, что это страх.
Затем она заметила мой взгляд и ухмыльнулась.
— Встань с пола. Не лезь не в свое дело.
— Совет сказал, что я могу смотреть все, что пожелаю.
— Совет много чего говорил, Сэм убедил парочку значительных людей позволить тебе свободно перемещаться по библиотеке. Но Сэма больше здесь нет, а я собираюсь принять более строгие меры относительно твоего образования. А теперь, вставай.
Я сделала так, как она приказала. Как только мы выйдем отсюда, я сбегу. Пойду к Сарит. Она прикроет меня. Но она также будет первой, кого Ли начнет подозревать. Может, Арманде поможет.
Мойрик вышел из комнаты с еще одной стопкой книг и положил их на пол.
— Я нашел еще. Это очень плохо.
Выражение Ли вновь поменялось, она сложила руки на груди, при этом спрятав книгу за собой.
— Представить не могу, зачем ему все то. Так много книг о сильфах.
Я вздрогнула. Хорошо хоть никто из них не смотрел на меня.
— Не только о сильфах. — Мойрик покопался в книгах. — Эта о драконах. А ведь Сэм ненавидит драконов.
Не важно, каковы были у него причины брать эти книги, Совет все равно найдет способ представить все в плохом свете.
— Интересно, как долго он этим занимался, — размышляла Ли. — У него много информации на Менехема. Ты помнишь тему его исследований?
— Сильфиды, — пробормотал Мойрик. — Ана, разве на тебя не нападали сильфы на окраине Сферы? Дважды?
Они не ждали моего утвердительного кивка.
— Менехем проводил над ними эксперименты, пытаясь понять, можно ли их контролировать с помощью какого-то химического вещества. — Ли посмотрела на Мойрика. — Он был близок к открытию правильного сочетания гормонов, насколько я помню. Ты думаешь, Сэм...
— Он бы не стал.
Я никак не могла подавить дрожь внутри себя, отчего мое сердце болело и быстро билось. Это должна была быть Ли. Сэм не мог знать об экспериментах до нашей встречи, так как не общался с Ли или Менехемом. Верно?
— Ли знала об исследованиях. Могу поспорить, что она узнала, как управлять сильфами и послала их за мной.
Ли посмотрела на меня так, будто я самый глупый человек, которого она когда-либо знала.
— Так совпало, что оба раза, когда на тебя нападали, Сэм был поблизости?
Мойрик покачал головой.
— Мне жаль, Ана, знаю, ты хотела бы верить ему, но все это очень подозрительно. Возможно, ты должна понять, что его чувства к тебе могут быть настоящими, но они не здоровы и небезопасны.
— Не чувства, — сказала Ли. — Одержимость. То, что он сделал, неприемлемо, вовсе не похоже на поступки влюбленного. Он последовал за ней в лес, заставил сильфид охотиться на нее, а затем спас, чтобы Ана доверилась ему. И продолжал в том же духе.
— Нет, он бы не стал...
— Ну-ну, Ли, полно тебе с обвинениями. Ты многое предполагаешь, но это могли быть просто совпадения. — Мойрик звучал почти разумно, но его слова казались напускными. Даже если они с Ли не спланировали это все заранее, он уже поверил ей. — Тем не менее, время работает против него, учитывая нападение драконов на рынок и… — он кинул на меня взгляд… — все остальное.
— Что «все остальное»? — спросила я. — Учитывая меня?
На секунду он и вправду выглядел обеспокоенным.
— Если ты говоришь правду и прочитала нашу историю, то знаешь, что неминуемо следует за этими маленькими нападениями.
Большие нападения. Такого не случалось уже долго время, но драконы всегда возвращались. Они ненавидят Сердце. Ненавидят людей.
Он не дал мне возможности ответить. Мойрик сделал фотографии всего, что валялось на полу, моих синяков и царапин на лице и руках, а затем сказал, что мы закончили. Плевать ему на мои просьбы.
Ли схватила меня за запястье, повела по лестнице, а затем на улицу. Я едва успела надеть обувь, не то, что прихватить хоть какие-то вещи.
Луна опустилась за пределы стены, и теперь сад освещало только дымное сияние звезд. Я оглянулась в поисках места, где можно было бы спрятаться, но стоило мне выказать заинтересованность в окружающей среде, как хватка Ли усилилась.
— Даже не думай об этом.
Она сощурилась, когда свет, освещающий газон, отразился от холодных каменных домов. Послышался звук колес, едущих по булыжной мостовой, а затем рядом с нами остановилась машина.
Из нее вышел Корин и пригласил нас сесть внутрь.
— Сэм уже со всеми остальными. Никто из них этому не рад.
— Да уж, — сказал Мойрик. — Могу себе представить.
— Я не хочу идти с Ли.
Было бесполезно продолжать возражать, но стоит мне перестать, как начну думать о всем том, что Сэм скрывал от меня. Он так часто уходил из дома, когда я шла спать, и всегда так скрытничал о том, над чем работал...
— Пожалуйста, Корин. Сэм был о тебе хорошего мнения.
Он загнал меня на заднее сидение автомобиля, а все остальные сели так, чтобы я не могла сбежать. Справа от меня была Ли, слева Мойрик. Я в ловушке.
Мы выехали на извилистые мощенные дорожки Сердца, все больше и больше удаляясь от дома Сэма. Не считая того раза, когда я была младенцем, мне впервые удалось оказаться в машине, а я даже насладиться этим не могу. Узница, такая же, как Сэм. Мы все знаем, что я сбежала бы, если бы мы шли домой к Ли пешком.
— Знаю, ты волнуешься, Ана, — голос Ли звучал грубее в тесном пространстве. — Я понимаю, что уделяла недостаточно внимания твоему обучению раньше. На этот раз, я буду больше стараться.
Чтобы там не предложил ей Мойрик, — уверена, это все он — она очень этого хочет.
— Мы с Сэмом уже решили эту проблему.
Она продолжила говорить, не обращая никакого внимания на мои слова, рассказывая обо всех своих планах относительно моей жизни. Когда мы проезжали мимо Дома Совета, устрашающе освещаемым остатками ламп с маскарада и сиянием храма, я заметила слабый лучик света у основания здания. Там я никогда не была. Может, это тюрьма?
Ли ни за что не оставит меня теперь без присмотра, но я уверена — там они держат Сэма.
Глава 25 — В ловушке
Жизнь предоставила мне новую цель: защитить себя от Ли.
В ее доме не было никакой музыки; готовясь к моему приезду, она убрала все музыкальные записи, настаивая, что эта белиберда будет только отвлекать меня.
Каждое утро она будила меня перед рассветом, торопила за завтраком, и заставляла наматывать круги вокруг дома, пока солнце не отразиться от городской стены. В первый день пятнадцать, а когда я справилась с ними без проблем, то заставила делать все двадцать. Еще пару кругов утомили меня и доставили ей удовольствие, но через неделю она решила, что я должна бежать тридцать.
Только мое упрямство помогало мне продолжать переставлять ноги, пока в глазах все не расплывалось. Вонь серы фумаролы по другую сторону стены не помогала.
Восстановив дыхание, я работала над упражнениями по укреплению мышц до ланча. Судя по всему, ей просто нравилось смотреть на мои страдания. Я никогда не думала о себе, как о слабой или хилой, но познакомившись с Сэмом и его друзьями, стало очевидным, что я меньше среднестатистического человека. Я никогда не буду такой же высокой, как Ли, или крепкой, как Оррин — не в этой жизни — потому не было смысла и напрягаться.
Она рассказала мне о работе на сторожевой станции и показала свое снаряжение, но мне не позволялось что-либо трогать. Ли никогда не учила меня использованию оружия или как себя защищать.
Может, она боялась, что я буду использовать свои знания против нее, но я больше беспокоилась об атаке, о которой упоминал Мойрик. Если сотня драконов нападут на Сердце, я не хочу быть единственным человеком, не умеющим пользоваться лазером.
Нож Сэма лежал у меня под подушкой, где Ли не могла его найти.
После ланча, я изучаю такие замечательные предметы, как вспахивание поля, оросительная система, и делаю первые попытки в установке канализационных труб под Сердцем, что довольно трудно, учитывая кальдеру и геотермальное нечто по всему городу. В большинстве случаев я засыпала уткнувшись лицом в книгу, и просыпалась от заявлений ухмыляющейся Ли о том, что я никогда не стану достойным членом общества.
Мне было запрещено продолжать тренировки, которые запланировал для меня Сэм, как и видеться с Сарит или Витом. Я даже не осмеливалась спрашивать про Оррина или Стэф, а упоминание Сэма привело к резкому шлепку по запястью. Видимо, это нанесением вреда не считалось, так как Мойрик присутствовал при этом, но ему было все равно.
— Можно мне увидеться с Сайн? — попытала счастья я одним вечером. — Она же Советник. Едва ли ее влияние можно назвать тлетворным.
— Сарказм оставь при себе. — Ли доела свой суп и отодвинула миску. — Ты не сможешь влиться в общество, пока не научишься поддерживать беседу, не касающуюся твоих желаний.
Не считая общество Сэма и его друзей? Я хотела заниматься музыкой и танцами, переводить крохотные точки и черточки в нечто невероятно прекрасное и стоящее. Мне хотелось узнать, почему я родилась; понять ошибку, которая подарила мне чужую жизнь. Мне хотелось узнать, смогу ли я возродиться после этой жизни, позволят ли мне продолжить то, что я так хочу начать.
— Ненавижу тебя, — прошептала я.
Ли встала и стукнула ладонями по столу, от чего ложки и миски подпрыгнули. Ее глаза потемнели.
— Чтобы ты там ни думала, ты чувствуешь — это все не настоящее. Ты бездушная. И не можешь чувствовать. Ты едва существуешь. Через сто лет никто и не вспомнит о твоем существовании.
— Ошибаешься.
Знаю, мне не следовало открывать рот. Но мои мышцы тряслись от двухнедельного напряжения, физического истощения и эмоциональных пыток.
— Люди будут помнить. Сэм об этом позаботился.
Она посмотрела на меня гневным, обжигающим взглядом.
— Да неужели?
Глубоко внутри меня начал зарождаться страх. Она пересекла кухню и полезла в ящик.
— Бумага так ненадежна, не так ли? Множество наших старых записей копировались сотни раз просто потому, что бумага не долговечна. Прямо как одна моя знакомая.
Я пристально смотрела на кипу бумаг в ее руках.
— Что это?
— А еще, если что-то пролить на бумагу, или поджечь ее, что бы там в ней не хранилось — утеряно навсегда.
Она бросила бумаги на стол; они разлетелись и легли в полном беспорядке. Но даже так, я сразу поняла, что это. Музыка. Черточки, ноты, небольшие заметки на полях. AI-4, AI-10: это странички более долгого кусочка.
Мои руки были тяжелыми, словно кирпичи, когда я потянулась к заглавной странице и повернула ее к себе. На ней было написано "Воплощение Аны", без всяких пафосных завитков и подчеркиваний, лишь крошечная бабочка в углу.
Это вальс, который Сэм написал для меня. Моя песня.
— Не порть ее, — прошептала я.
— Бумага так не долговечна, — повторила она, многозначительно поглядывая на камин.
— Нет! — Я кинулась через стол и схватила страницы, но Ли была быстрее.
Она вырвала их из моих рук и кинула в огонь. Бумаги разлетелись: некоторые загорелись, некоторые испачкались в пепле.
Я бросилась через стол и спасла столько листов, сколько смогла, но огонь обжигал руки. Не важно, как много я спасла от сгорания, Ли достала еще бумаги и кинула их, рассмеявшись мне в лицо.
Когда ей стало скучно, она вытерла руки об штаны и направилась к двери.
— Иди спать. Завтра тебя ждет долгий день.
Я стряхнула затухающие угли тряпкой и попыталась сложить в нужном порядке страницы. Мои ладони ныли от боли, пока я аккуратно просматривала листы. Некоторые еще можно было спасти; другие так сильно обгорели, что музыкальные ноты потеряли всякий смысл.
Страницы канули в пустоту. Возможно, Сэм бы знал, как их спасти. Настроившись на то, чтобы однажды увидеть, как он пытается, я сложила музыку в свою плотную тетрадь — для сохранности.
Забудь о Ли. Забудь о Совете. Если таковой будет моя жизнь в Сердце, то я сдаюсь. Лучше мне никогда не знать откуда я взялась, чем позволить Ли разрушить все, что мне важно.
Я поднялась наверх, чтобы взять свой нож.
Вещей у меня мало, собираться не долго. Свою песню я засунула в рюкзачок, как и еще парочку принадлежностей. Последние две недели я была слишком напугана, чтобы решиться на побег. Снаружи сновали стражи — Ли побеспокоилась о том, чтобы я их видела каждое утро — и я боялась того, что они со мной сделают, если поймают. Но теперь я больше боялась того, что будет, если я не попробую.
Я дождалась, пока солнце не скроется за стеной, окрашивая город в цвет индиго. Через пару минут наступит ночь.
Одевшись в самый темный костюм, который только смогла найти, я собрала волосы и спрятала их под кепкой. А затем сломала замок на окне. Стэф научила меня, возмутившись, что я единственная во всей Сфере, кто не знает как это делать; Сэм назвал ее злодейкой.
Небо скрылось за облаками, угрожая плохой погодой. В чернильно-темном дворе я увидела лишь ели и кустарники, ну и небольшой садик.
Все довольно обычно. У большинства людей есть какое-то занятие, чтобы почувствовать себя самодостаточным, даже у Ли.
С северной стороны дома послышались скучающие голоса. Никаких шагов или шуршания кустов — значит, они замерли на месте. Скорее всего, они стоят лицом к окну, спрятанные за углом так, что я их не увижу, пока не высунусь. А тогда они увидят меня.
Я выкинула через окно старый ботинок. Он приземлился в рощу из хвойных деревьев. Затем последовали звуки шагов: их было двое. Я высунулась из окна, повернулась, схватившись пальцами за карниз, и потянулась за голыми ветвями тополя. Я висела на уровне второго этажа, когда вновь послышались звуки шагов.
Мне тут же пришлось перелезть на дерево, окутавшее меня в тишину, и устроиться на толстой ветке, пока стража не ушла. Когда они обошли дом — обсуждая хотела ли я сбежать или просто дразнила их — я спрыгнула с дерева, прямиком в кусты на дальней части дворика.
Когда вокруг стало тихо — не считая ветра и ночных птиц, поющих колыбельные — я прокралась на тропинку к дому. Хоть мне очень хотелось убежать, я заставила себя остановиться и прислушиваться к окружающему через каждые пару шагов.
Дойдя до Северной Авеню, я пробралась в город, прячась в тенях. Когда мне приходилось пересекать перекрестки, я задерживала дыхание и бежала, максимально сосредотачиваясь на звуках, не считая стука моей подошвы по мостовой. Дождь барабанил по земле. Я была почти благодарна за создаваемый от этого шум, заглушающий мои шаги. Как и остальных, к сожалению.
С каждом шагом город становился все крупнее, а храм — мельче. Я сбежала вниз по улице и вышла на рынок. Столько свободного пространства. Я представила, насколько заметна моя тень и дурацкий черный костюм на фоне светлых зданий.
Просто отлично.
Пошел мокрый снег, сверкающий под радужным светом. Если бы я замерла, то превратилась бы в ледяную статую.
Я осмотрела туманную местность и прислушалась. Мне все еще предстояло, ни много ни мало, обойти Дом Совета, найти вход в здание и путь отступления для нас с Сэмом. Тот факт, что я могу взломать замок на окне, не значит, что я имею хоть малейшее понятие о сканерах душ, которые используют в более охраняемых частях города.
— Хватит тянуть с этим, — прошептала я, и заставила себя перебежать рынок. Слишком громко. Мои ботинки стучат по мостовой. Отрывистое дыхание вырывается изо рта белыми облачками пара. Я взялась руками за лямки рюкзака, чтобы его содержимое перестало подпрыгивать. Можно не волноваться о том, что как-то заметить мой дурацкий черный костюм на фоне здания; они скорее услышат меня.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я поскользнулась на мокром камне и ударилась об стенку Дома Совета. Отскочив от нее, я упала посреди улицы. Весь воздух выбило из груди. Я закашлялась и начала греть руки своим дыханием, ожидая, пока зрение нормализуется, и я смогу прокрасться к входу.
