Текст книги "Не отвергай любовь"

Автор книги: Джо Гудмэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– Что это на тебе, черт возьми, надето, Рейчел? – проговорил он, пытаясь выровнять дыхание.

– Корсет.

– Это не корсет, а кольчуга.

Она спокойно улыбнулась. Уайатт был прав.

– Стальные ребра.

Уайатт поднял голову и пристально посмотрел на Рейчел.

– Мне хочется трогать тебя.

– Я знаю.

– Мне показалось, что и ты меня хочешь.

– Возможно, ты прав, – тихо проговорила она. – Ты, разумеется, прав.

– Но в чем тогда дело?

Она оттолкнула его руки и запахнула на груди рубашку.

– Это не должно случиться.

– Господи, Рейчел…

Прислонясь к дереву, Рейчел следила, как Уайатт шел к своей лошади. Его спина выглядела напряженной, руки были засунуты в карманы.

– Мне очень жаль! – крикнула она ему вслед. Уайатт пожал плечами, и Рейчел поняла, что он ее услышал.

В понедельник на следующее утро Рейчел встретилась с Эйбом Дишманом. Она нашла его в ресторане Лонгабаха. Он сидел за столиком и в гордом одиночестве поедал свой завтрак. Неда нигде не было видно. Так как партнера для игры в шашки у Эйба не было, Рейчел подсела к нему за столик и над шахматной доской изложила ему свое предложение.

– Мистер Клей и мистер Кирби сказали, что вы принимали участие в строительстве рейдсвиллской железнодорожной ветки.

– Они все правильно вам сказали. Я знаю каждый дюйм этой дороги. Я даже какое-то время работал на станции. – Он опустил голову и принялся изучать шахматную доску. – Пару лет назад Мэддокс нанял нового менеджера. Вероятно, Джон и об этом сказал вам.

– Детали Джон опустил.

Эйб пожал плечами и заерзал на стуле.

– Бен Кромуэлл – так зовут нового менеджера – не слишком-то интересовался моим мнением и моими предложениями.

– Вашими предложениями? Думаю, я с большим вниманием отнесусь к разумным предложениям с вашей стороны.

– Ничего не скажу по этому поводу, мисс Бейли. Вряд ли я смогу указывать вам, что вы должны делать и какую позицию занимать… – Эйб густо покраснел. – Вы понимаете меня? Не думаю, что я вам стану это говорить.

– О, я все поняла. Если вам захочется поделиться своими соображениями… – Рейчел быстро сжала губы, чтобы подавить улыбку, – вы могли бы найти общий язык с мистером Кромуэллом.

– Нет. Это вряд ли. Он не хочет принимать во внимание то обстоятельство, что эта железнодорожная ветка особенная. Что она требует куда большего внимания, чем остальные части линии.

– Что ж, возможно, это и в самом деле так, – заметила она. – Ее длина всего шестьдесят миль.

– Семьдесят три с четвертью. Она проходит по одному мосту, трем тоннелям, на пути следующих по ней поездов имеются две водонапорные башни. Эта дорога связывает Рейдсвилл с большим миром, и она приносит хорошие доходы семье Мэддокс. Мне кажется, этого достаточно, чтобы обратить на нее пристальное внимание.

– Я правильно поняла, что это мистер Фостер Мэддокс нанял Бена Кромуэлла?

– Вы все правильно поняли, мисс Бейли. На эту ветку обратят внимание только тогда, когда что-нибудь на ней случится.

Уголком глаза Рейчел заметила, что дверь в ресторан открылась и в зале появился Уайатт Купер. Она даже не обернулась, а вот Эйб Дишман поднял руку и поприветствовал шерифа.

– А что бы вы хотели изменить на ветке? – спросила Рейчел.

– В основном я сделал бы на ней все так, как было раньше. Прежде всего нужно регулярно инспектировать мост и тоннели. А также все остальные трудные участки, требующие постоянного контроля. Когда приходит зима, необходимо посылать рабочих, чтобы расчищать на дороге снежные завалы. Раза два за зиму сходят снежные лавины, и тогда поезда не могут пройти. Ничто не может огорчить Джона Клея сильнее, чем эти снежные заносы, которые того и гляди погубят его бесценные локомотивы. – Эйб заерзал на своем стуле сильнее, когда к столику подошел Уайатт Купер. – Как поживаете, шериф? Как себя чувствуют ваши гости?

– Доброе утро, Эйб. – Уайатт кивнул Рейчел: – Мисс Бейли.

– Доброе утро, – проговорила Рейчел.

После обмена любезностями шериф ответил на второй вопрос Эйба Дишмана:

– Гостям не слишком-то понравилась наша тюрьма, но, кажется, друг друга они недолюбливают еще сильнее.

– Хотите присоединиться к нам? – спросил шерифа Эйб.

– Нет, я не хочу вам мешать. Я просто зашел узнать, приняли ли вы предложение мисс Бейли.

– Значит, вы в курсе того, что она предложила. – Глаза Эйба остановились на лице Рейчел.

Она кивнула.

– Это шериф представил меня мистеру Клею и мистеру Кирби?

– Почему это вдруг у нашего шерифа проснулся интерес к железной дороге? Вас, Уайатт, и в самом деле интересуют проблемы ветки, или вы хотите соперничать со мной за внимание мисс Бейли?

Уайатт ухмыльнулся:

– Все дело в железной дороге. Что же касается мисс Бейли, то тут я вам не соперник.

– Рад это слышать. – Эйб показал рукой на шахматную доску. – Похоже, на это у меня скоро не будет времени. Побаловаться шашками можно будет разве что в субботний вечер. Вы разговариваете не с кем-нибудь, а с новым управляющим железной дорогой.

Уайатт похлопал Эйба по спине:

– Мои поздравления. – Он бросил взгляд на Рейчел: – Вы выбрали правильного человека, мисс Бейли.

– Уверена, что это так.

Пожав Эйбу плечо, Уайатт двинулся к кассе, чтобы оплатить свой счет.

Поднимаясь из-за стола, Рейчел улыбнулась:

– Я очень рада, мистер Дишман, что вы решили принять мое предложение и вернуться на прежнее место работы. После того как вы обоснуетесь в своем офисе на станции и изучите состояние дел на железной дороге, я жду от вас отчет. Скажем, в пятницу. Так подойдет?

– Подойдет. Все будет готово к пятнице, – ответил он, тоже поднимаясь. Затем Эйб протянул руку Рейчел, и они скрепили свой договор крепким рукопожатием.

Зайдя в здание полицейского участка, Рейчел обнаружила там Битти-сорванца, который сидел на стуле, положив ноги на стол. Он был не столь искусен в деле балансирования на стуле, как Уайатт, и поэтому чуть не вылил на себя заварочный чайник, когда увидел Рейчел. Стул качнулся назад, и помощник шерифа вскочил на ноги.

– Мисс Бейли! Что-нибудь случилось? Вам нужен шериф? Его сейчас нет в участке. Он отправился к Лонгабахам, чтобы приобрести у них завтрак для заключенных.

Рейчел начала снимать перчатки.

– Я знаю, я только что видела его в ресторане. Ничего страшного, я подожду его. – Она прошла к печке и протянула к ней руки, чтобы согреть их. – Я думала, что по понедельникам вы совершаете объезд местности.

– Так и есть, – проговорил Уилл. Пока Рейчел стояла к нему спиной, он заправил рубашку в брюки и расправил ее на груди. – Сегодня с «Адмиралом» приезжает судья Уэнтуорт. Об этом нам сообщил утром Арти, и поэтому шериф попросил меня остаться в участке. А завтра я отправлюсь на осмотр местности.

Рейчел повернула голову и посмотрела на Уилла.

– Раз приезжает судья, значит, состоится суд?

– Да. Вы хотите присутствовать на суде? Придет много народу, и я могу занять для вас место.

– Очень любезно с вашей стороны. – Рейчел потерла руки, чтобы они быстрее согрелись, и затем отошла от печки. – Видимо, люди тут воспринимают суд как развлечение.

– Да, вы правы. Это гораздо интересней, чем представления, которые Руди иногда устраивает в салуне. Хотя я не люблю пропускать и его шоу.

Уилл внезапно замолчал: откуда-то из-за стены доносились ругань и глухие удары.

– Прошу прощения, мисс Бейли. Придется проведать мальчиков и успокоить их. Они знают, что судья уже в пути. – Помощник шерифа достал пистолет из ящика стола. – Они чуточку взволнованы.

Рейчел проводила Уилла взглядом до двери, ведущей в камеру, и стала ходить по комнате.

Одна из стен кабинета была увешана фотографиями разыскиваемых грабителей, угонщиков скота и убийц. На другой стене висела карта, на которой со всеми подробностями был изображен Рейдсвилл и прилегавшие к нему окрестности. Некоторые маршруты были выделены цветом. По всей видимости, именно по этим дорогам ездили Уайатт и его помощник на осмотр местности.

Параллельно петляющей в горах ветке Калико шла старая дорога, по которой ездили первопроходцы, разведывавшие эта земли. Рейдсвиллская ветка примыкала к основной линии «К. и К.», тянувшейся до Солт-Лейк.

Походив еще немного по комнате, Рейчел присела на стул, на котором недавно сидел Уилл Битти. И только в этот момент она поняла, что за стеной все стихло, больше не слышалось ни ругани, ни гулких ударов. Вероятно, помощник шерифа смог утихомирить преступников при помощи своего пистолета. Рейчел улыбнулась и от нечего делать стала рассматривать лежавшие на столе бумаги.

Она слышала, как дверь за ее спиной открылась, но была уверена, что это вернулся Уилл. Неожиданно послышался незнакомый голос:

– Оставайтесь на месте, мэм. Продолжайте читать, и я не сделаю вам ничего плохого.

Не поднимая головы, Рейчел продолжала смотреть на лист бумаги в своих руках. Строчки и буквы запрыгали у нее перед глазами. Неизвестно откуда она нашла в себе смелость спросить:

– Вы мистер Морриси или мистер Спиннакер?

– Морриси, мэм.

– С помощником шерифа все в порядке?

– У него разболелась голова. Это ему за то, что пару дней назад он стукнул по голове старину Спиннакера. – Послышался похожий на кудахтанье смех Морриси.

Вслед за Морриси в комнате появился Спиннакер.

– Кто вы, мэм?

– Рейчел Бейли.

– Учительша?

– Нет, портниха.

– Этот помощник шерифа ваш дружок?

– Нет. Можно мне положить бумаги?

– Да, так будет лучше. – Он обратился к своему напарнику: – Поищи какое-нибудь оружие. Я знаю, что у шерифа где-то здесь есть ружье.

Рейчел подняла голову. Увидев, что «кольт» Уилла был направлен прямо на нее, она заморгала.

– Ружье шерифа сейчас находится в починке. Что-то случилось с затвором. Я ничего в этом не понимаю, но где-то здесь я видела квитанцию.

– Это правда?

Она кивнула и после паузы спросила:

– Можно мне поискать? – Когда Морриси одобрительно заворчал, она выдвинула ящик и стала просматривать ворох лежавших там бумаг. – Вот она. Ружье было сдано в субботу. Вероятно, арестовав вас, он отправился к Кеннеди и отдал ружье в починку.

Морриси наклонился к ней ближе, чтобы рассмотреть бумажку, которую Рейчел крутила в руках.

– Что ж, это кое-что. Поделом шерифу.

– Хватит болтать. Нам надо идти, – буркнул Спиннакер.

– Мы не можем выйти через центральную дверь, Джек. Я уже говорил тебе это. Мы пойдем через черный ход, и нам надо подстраховаться. – Он наставил пистолет на Рейчел. – Вставайте, мэм. Вы пойдете с нами. Прихвати ее пальто, Джек. Нам не будет никакого прока, если она околеет прежде, чем мы доберемся до ущелья.

Джек Спиннакер снял пальто с вешалки, взял шляпы и перчатки. Вместо своей куртки он прихватил пальто Уилла, надел его и закатал рукава, так как они оказались чересчур длинными для него. Морриси дал подержать «кольт» Джеку, чтобы надеть свое пальто. После этого он жестом показал Рейчел, что она должна подойти к двери, ведущей к черному ходу.

Неожиданно Рейчел увидела в окне Уайатта. Он шел к камере и нес в руках завтрак для грабителей. Хотя у него при себе и имелось оружие, обе его руки сейчас были заняты. По всей видимости, Уайатт уже заранее почувствовал, что случилось что-то неладное. Он замедлил шаг и быстро огляделся по сторонам. Через мгновение он заметил, что дверь в камеру открыта и что на полу лежит распростертое тело Уилла.

Шериф бросил поднос с завтраком на землю, когда Морриси приставил пистолет к спине Рейчел и вытолкнул ее перед собой. Рейчел попыталась замедлить шаг и схватиться за железные прутья камеры, но Морриси схватил ее за талию и подтащил к себе. Прикрываясь ею как щитом, он выстрелил.

Уайатт выстрелил в ответ. Воспользовавшись общим замешательством, Рейчел изловчилась и стукнула Морриси локтем. На мгновение он потерял равновесие и, что-то проворчав, выпустил Рейчел. Сразу же последовало еще несколько выстрелов. Послышались ругательства Джека. Рейчел почувствовала резкую боль в боку, упала на колени, и перед ее глазами повисла темная пелена.

Глава 9

Почувствовав, что Уайатт стал дышать как-то по-другому, Рейчел проснулась и встала с кресла, в котором только что дремала. Она тихо подошла к кровати и положила руку ему на лоб. Его голова по-прежнему была горячей, лихорадка еще не кончилась. Взяв лежавшую на краю раковины влажную салфетку, она осторожно протерла шерифу лицо.

Его верхняя губа была покрыта капельками пота, а кожа лица выглядела неестественно красной. Рейчел провела салфеткой по его бровям, по вискам и по горлу. Потом она снова намочила салфетку и положила ему на лоб.

Его веки дрогнули и приподнялись. Он открыл глаза. Посмотрел на нее.

– Не уходи.

Рейчел хотела было вернуться на кресло, но потом присела на край кровати.

– Я не уйду.

– Какой сегодня день недели?

– Четверг.

Одна его бровь слегка приподнялась.

– Сейчас утро или вечер?

– Сейчас ночь, но скоро начнет светать.

Уайатт попытался приподняться на локтях. Однако резкая боль, пронзившая левое плечо, заставила его снова лечь. Он поморщился.

– У меня такое ощущение, что меня переехал мул с тележкой.

Рейчел заметила, что на его верхней губе и между бровями снова выступили капельки пота.

– Доктор Диггинс запретил вам вставать.

– Я слышал, что он приходил. Но есть дела, которые мне просто необходимо сделать.

Уайатт шевельнулся, и снова в груди и плече возникла острая боль. Он опять поморщился.

Рейчел сняла с его лба влажную салфетку и положила ее в тазик с холодной водой. Намочив ее, она снова протерла лицо и шею Уайатта.

Он закрыл глаза, между его бровями пролегла глубокая складка – он попытался вспомнить все, что с ним произошло.

– Доктор вытащил пулю из моего плеча?

– Да. И еще одну из груди. Когда он доставал эту вторую пулю, то очень беспокоился, что вы не перенесете операцию. Еще он сказал, что не будь у него эфира, ему бы пришлось оставить эту пулю в груди. А с ней вам вряд ли удалось бы выжить.

– Мужчина может вынести многое.

Рейчел поднесла к его губам фарфоровый чайник с изогнутым носиком и дала попить.

– Вы слишком много разговариваете сейчас и много разговаривали вчера.

– В том, что я говорил, был смысл?

– Не больше, чем в обычной вашей болтовне.

– А что с Уиллом?

– Вы уже задавали этот вопрос, – сообщила ему Рейчел. Поняв, что он ничего не помнит, она добавила: – Не думайте об этом, сейчас это не имеет значения. С Уиллом все в порядке. Доктор сказал, что его череп оказался крепким, как «два на четыре». Полагаю, это какой-то термин, имеющий отношение к сплавляемым по реке бревнам.

Уголки губ шерифа слегка приподнялись. Он снова закрыл глаза.

– Вы не ошиблись.

Рейчел вдруг поняла, что все еще держит в руках чайник, из которого Уайатт пил. Она поставила его на тумбочку и положила руки на колени. Ей казалось, что шериф хотел сказать что-то еще, и она стала напряженно прислушиваться. Но вскоре она обнаружила, что Уайатт опять заснул.

Лихорадка у Уайатта закончилась через десять часов. Рейчел в это время сидела в гостиной за обеденным столом и пришивала муслиновую оборку к зеленому платью Эстеллы Лонгабах. Услышав доносившиеся из спальни ругательства и шум, она быстро вскочила со стула и бросилась к Уайатту.

– Не двигайтесь! – крикнула она ему. – Вам нельзя вставать. У вас разойдутся швы. – Вбежав в спальню, она увидела, что Уайатт приподнялся, опираясь на свою здоровую руку, и пытался сбросить с себя одеяла. – Клянусь, Уайатт, если вы…

– Вы не сделаете этого.

Остановившись перед его кроватью, Рейчел подперла руками бока и принялась испепелять шерифа взглядом.

– Чего это я не сделаю, черт вас побери?

– Не ругайтесь. Я никогда раньше не слышал от вас таких слов.

– Это вовсе не означает, что я их не знаю. Ну-ка быстро ложитесь в кровать. Пока доктора Диггинса здесь нет, за вами присматриваю я.

– Мне необходимо… – Он бросил беспомощный взгляд в сторону ванной комнаты.

Рейчел сразу догадалась, в чем дело, но это ее ничуть не смутило.

– Я вам сейчас помогу.

Уайатту совсем не хотелось прибегать к помощи Рейчел, но выбора у него не было. Он чувствовал, что от его тела исходит неприятный запах болезни, запекшейся крови и пота, и ему было непонятно, как Рейчел могла терпеть это. Но казалось, она ничего не замечала. Все ее движения были такими же плавными и грациозными, как и всегда.

Рейчел быстро расстегнула его ночную рубашку и ощупала повязку на груди.

– У вас сочится кровь. – Она внимательно осмотрела рану и пришла к выводу, что Уайатт случайно сорвал корочку, образовавшуюся на поверхности, но швы не разошлись.

– Кажется, вы не слишком рады тому, что я выжил.

– Я просто счастлива, что вы не испортили мою лучшую работу.

– Вашу лучшую работу? – Уайатт заморгал, когда Рейчел стала менять ему повязку на плече. – Что вы хотите этим сказать?

Рейчел приподняла повязку, прикрывавшую ему грудь. Маленькие аккуратные стежки по-прежнему бежали по его грудной клетке. Вокруг раны не было красноты, неприятного запаха не появилось, пахло лишь кровью. Кожа не воспалилась и была теплой на ощупь. Опустив рубашку, Рейчел застегнула на ней пуговицы.

– Лихорадка прошла.

– Слава Богу, удача не оставила меня.

Она удовлетворенно кивнула.

– Позвольте мне помочь вам. – Рейчел подсунула руку под его здоровое плечо и помогла ему привстать. Хотя Уайатт чувствовал себя совсем слабым, у него нашлись силы, чтобы выполнить приказание Рейчел. – Поставьте ноги на пол. Вам принести халат и тапочки?

Теперь он сидел на кровати.

– Если вам все равно, я бы обошелся тем, что есть сейчас на мне.

Рейчел поняла его. Она помогла ему подняться и положила его здоровую руку себе на плечо. Сейчас шериф так же плохо держался на ногах, как только что появившийся на свет жеребенок. Рейчел довела его до двери ванной.

– Мне все-таки придется сбегать за доктором, – сказала она. – Это не займет много времени.

Уайатт кивнул, зашел в ванную комнату и закрыл за собой дверь.

Несколько мгновений Рейчел молча стояла перед закрытой дверью, а затем отправилась на поиски доктора. А предоставленный сам себе Уайатт забрался в это время в ванну и наполнил ее теплой водой до уровня своей груди, чтобы не намочить повязку.

Когда доктор Диггинс явился, Уайатт лежал в ванне, его голова была откинута назад, а глаза закрыты. Рейчел не смогла сдержаться и выругалась так, что даже доктор Диггинс, достаточно знакомый с подобной лексикой, был потрясен до глубины души.

Доктор помог Уайатту выбраться из ванны, надел на него свежее белье и довел его обратно до кровати. Уложив его в постель, он сказал Рейчел, что теперь режим у Уайатта может быть не таким строгим и что ему позволительны некоторые поблажки.

Рейчел проводила доктора, взяла поднос с едой и прошла в спальню к Уайатту. Теперь шериф сидел в постели и вид у него был совсем не такой довольный, как в тот момент, когда он возлежал в ванне. Силы явно снова оставили его, но он не собирался признаваться в этом Рейчел.

Рейчел поставила поднос у его изголовья.

– Вам нужна моя помощь?

– Я не ребенок.

С трудом удержавшись от того, чтобы снова не заругаться, она открыла для него крышки блюд. Его ждал рисовый суп, сваренный на молоке с небольшим количеством коричневого сахара, два тоста треугольной формы и печеное яблоко.

Уайатт бросил взгляд на поднос.

– Я ведь не растерял свои зубы.

– Нет, но доктор Диггинс прописал вам легкую диету. Я бы выбрала для вас большой кусок говядины, обжаренный с обеих сторон, немного картофеля, шпинат и теплый яблочный пирог, а пока вам придется съесть то, что стоит сейчас перед вами.

Взяв ложку, шериф принялся за суп.

– Доктор сказал, что это вы наложили мне часть швов. Вы помогали ему, но я ничего не помню.

– Вас успокоил эфир, и вы спали, как младенец. Собственно говоря, и у нас кружились головы, но, к счастью, в комнате вовремя появился Уилл и открыл окно.

– Там был Уилл?

Она кивнула:

– Пока шла операция, он все время находился с нами, с компрессом на голове.

Уайатт откусил кусок тоста.

– Вероятно, мне надо спросить, кого не было в кабинете доктора, когда он делал мне операцию.

Рейчел засмеялась.

– На операции присутствовали только Уилл, Трейси и я. В передней, правда, толпилось много народу. Все волновались за вас. Когда вас принесли из тюрьмы, вы были бледны, как Морриси и Спиннакер. А они оба были убиты в перестрелке.

– Это сказал доктор?

– А разве вы не знаете, что уложили обоих?

Уайатт покачал головой:

– Я помню только, что выстрелил в Морриси, а потом стрелял в Спиннакера. Я видел, что вы упали, и выстрелил еще несколько раз. – Его глаза сузились. – Надеюсь, вас не задело?

– Рикошетом. Это мне объяснил Уилл. Спиннакер выстрелил и попал в решетку, пуля отскочила от нее и попала мне в спину. – Рейчел увидела, что лицо Уайатта покрылось смертельной бледностью. – Но со мной все в порядке, – торопливо проговорила она, чтобы успокоить шерифа. – В самом деле. Теперь у меня на спине лишь синяк, а больше ничего. Но на несколько мгновений я все-таки отключилась.

Уайатт снова вооружился ложкой и приступил к печеному яблоку. Потом он опять придвинул к себе суп и макнул в него тост. Рейчел молча смотрела на него какое-то время, потом встала и ушла в другую комнату. Излишняя, по мнению шерифа, опека Рейчел несколько раздражала его, но когда она ушла, он огорчился еще сильнее. Неожиданно на него нахлынули воспоминания детства. Помнится, когда ему было восемь, он заболел гриппом, и его мать заботилась о нем с таким же пылом, с каким сейчас ухаживала за ним Рейчел.

Через некоторое время в спальню вернулась Рейчел, в руках она держала корзинку со швейными принадлежностями и платье. Внезапно остановившись, Рейчел неуверенно посмотрела на него.

– Вы хотите, чтобы я ушла? Я вижу, вы сердитесь.

Уайатт поймал себя на мысли, что замечание Рейчел небезосновательно.

– Мой гнев предназначается не вам.

Она демонстративно огляделась по сторонам:

– Но кажется, здесь больше никого нет.

Продолжая хмуриться, он ткнул ложкой себе в грудь и проворчал:

– Здесь есть еще я.

Лицо Рейчел сделалось сердитым, и на ее щеках проступил легкий румянец. Чтобы скрыть это, она снова склонилась над платьем Эстеллы.

Уайатт засмеялся. К нему вернулась его способность язвить, и это ему нравилось.

– Так за сколькими инвалидами вам пришлось ухаживать? Если не считать меня?

– За двумя.

– Клинтон Мэддокс был в этом списке первым. Я не ошибся?

– Нет, не ошиблись. Могу сказать, что мистера Мэддокса так же, как и вас, сильно раздражала собственная беспомощность. – Рейчел знала, о чем Уайатт собирался спросить дальше, и поэтому упредила его вопрос: – Вторым был мой отец.

– Расскажите мне о нем.

Рейчел заколебалась. Уайатт не требовал, он просил. Возможно, для того, чтобы лишь поддержать разговор. Тем не менее Рейчел ощущала некоторое давление. Неожиданно ей на глаза навернулись слезы, что было и для нее самой неожиданностью. Чтобы скрыть свое состояние от Уайатта, она еще ниже наклонила голову и сжала губы.

– Простите меня, Рейчел, я не собирался…

– Я знаю. – Она отложила шитье в сторону. – Мой отец служил в армии офицером. Он и Бенсон Мэддокс вместе записались в ряды добровольцев. Ни один из них раньше не участвовал в военных действиях и не питал страсти к такого рода жизни. Но они оба по натуре были лидерами и, возможно, поэтому быстро стали продвигаться по службе.

– Они знали друг друга до того, как записались в армию?

– Они были друзьями. Мой отец работал на Клинтона Мэддокса, вел всю финансовую отчетность в его железнодорожной компании. Когда началось строительство западной линии, мой отец и Бенсон переехали в Сакраменто. Мистер Мэддокс приехал туда позже. Полагаю, мой отец, записываясь в армию, считал, что сможет каким-то образом защитить Бенсона, быть ему опорой. Но Бенсона направили в пехотные войска, а мой отец стал работать в штабе и заниматься финансовыми вопросами, касающимися поставок продовольствия и перераспределения человеческих ресурсов. Мистер Мэддокс в то время был занят строительством восточной ветки, по которой должно было перевозиться оружие и продовольствие для армии, а мой отец составлял планы поставок и намечал маршруты движения этих поставок. Таким образом, отец был правой рукой Клинтона Мэддокса.

– Видимо, ему пришлось нелегко, – проговорил Уайатт, прислоняясь головой к спинке кровати, которая повторяла абрис готического собора. Сэр Найджел Пенниуорт клялся, что все спинки кроватей, имеющихся в его гостинице, напоминают очертания существующих в Европе соборов. Немного подумав, Уайатт подсунул под голову подушку – очень уж было неудобно опираться о ребра шпилей. – Но как бы то ни было, ваш отец пережил войну.

– Да, он пережил войну, – тихо проговорила Рейчел. – Но он стал другим. Мне было семь, когда отец вернулся домой. Поэтому в то время я на все смотрела глазами матери и сестры. Но кое-что не укрылось от моих глаз. Отец сделался как-то тише, он стал более задумчивым. Частенько его можно было застать в кабинете, где он сидел в полном одиночестве и самым внимательным образом рассматривал стену, окно или собственные руки. Его постоянной спутницей стала меланхолия, хотя он изо всех сил старался скрыть это от нас. Потом он умер.

– Когда это случилось?

– Десять лет назад. Он умер, когда мне было четырнадцать.

Выражать ей свое сочувствие сейчас было бы несколько неуместно, и Уайатт задал Рейчел еще один вопрос: работал ли ее отец до конца жизни на мистера Мэддокса?

– Отец умер в его офисе, – сказала она. – Не выдержало сердце. Мистер Мэддокс был очень огорчен. Я не слишком-то понимала тогда, какое впечатление произвела смерть отца на мистера Мэддокса. Сейчас я понимаю, что у Клинтона Мэддокса было такое чувство, что умер его сын. Чувства же моего отца по отношению к Клинтону Мэддоксу были весьма противоречивы. Он очень уважал своего босса, но никак не хотел примириться с тем фактом, что война сказочно обогатила Мэддокса, хотя отец сам способствовал этому.

– А как случилось, что вы переехали жить к Клинтону Мэддоксу?

– Моя мать работала в доме мистера Мэддокса экономкой. Она заняла это место, чтобы поддержать нас с сестрой после смерти отца. Я жила в доме Клинтона Мэддокса вместе с сестрой и матерью. Когда моя сестра вышла замуж, мать переехала в ее дом.

– Но вы остались.

– Да. Я стала работать на него. Следила за домом, назначала для него встречи, выполняла кое-какую секретарскую работу. Позже, когда у него случился удар, я стала ухаживать за ним.

Увидев, что Уайатт с задумчивым видом потирает подбородок, Рейчел сказала:

– Вам лучше лечь и поспать, вы выглядите усталым.

Ее слова доказывали то, что она хорошо разбиралась в людях и умела улавливать малейшие оттенки чувств и настроений. Уайатт закрыл глаза и мгновенно провалился в темную пропасть.

Рейчел теперь постоянно жила в «Коммодоре», ухаживая за Уайаттом.

В гостиницу все время приходили люди, справлялись о здоровье шерифа, желали скорейшего выздоровления. Присутствие Рейчел у постели Уайатта воспринимали как данность. Никто не задавал лишних вопросов и не распускал слухов. И все же, хотя, как и говорил Уайатт, люди в Рейдсвилле жили по принципу: живи и дай жить другому, тот факт, что Рейчел постоянно находилась в гостинице и заботилась о нем, мог показаться жителям чем-то выходящим за пределы привычного. Тем не менее жена пастора Дууна всем своим поведением показывала, что не находит в этом ничего странного и невероятного. Заглядывавшие к Уайатту Роза Лароса и Адель также не сделали ни одного замечания, обнаружив Рейчел в спальне шерифа. Женщины в один голос хватили ее, и даже мужчины находили присутствие Рейчел в гостинице необходимым и полезным. Когда Уайатт начинал жаловаться на то, что Рейчел не позволяет ему пить виски, мужчины вставали на ее сторону и отказывались приносить ему спиртное. Как-то раз он попросил своих приятелей поиграть с ним в покер, но они дружно отказались, так как Рейчел запретила им это. Она сказала им, что игра в карты может переутомить его.

Было уже поздно. Часы в гостиной давно пробили десять, и сейчас должно было быть около одиннадцати. Рейчел все еще работала за обеденным столом. Шериф слышал тихое щелканье ножниц. Иногда до него доносилась какая-нибудь мелодия, которую она напевала. Он не знал этих песен и не находил в этом ничего удивительного. Они, говорил себе шериф, существовали с Рейчел в параллельных мирах.

Он попытался вспомнить, пела ли когда-нибудь Сильви. Нет, Сильвиана Хэммонд никогда не пела.

Вероятно, потому, что она никогда не работала, сделал вывод Уайатт. Она все время организовывала вечеринки и ходила на них. Ей нравилось выбирать и покупать наряды, драгоценности, туфли, гребни и украшения из перьев для волос. Она вышла за него замуж в расчете на то, что они останутся в Бостоне и Уайатт займет место в адвокатской конторе ее отца или поступит на службу в банке, принадлежащем его отцу.

Он никогда не соответствовал тому образу, который создала в своей голове Сильвия. И он хорошо это понимал. Ее ожидания были обмануты, потому что он не мог лгать себе. Он не мог жить в Бостоне и идти той колеей, которую проложили ему его родители и родители его жены. Эта колея оказалась для него слишком узкой. Он бы просто-напросто умер в том городе. И он решил сохранить себя.

Уайатт положил книгу на столик у постели и выключил свет. Неожиданно на пороге его комнаты появилась Рейчел.

– Я не даю вам спать?

Он покачал головой.

Рейчел наклонила голову и на мгновение задумалась.

– Хорошо, – тихо проговорила она, – я закрою к вам дверь.

– Нет, не нужно, – сказал он, увидев, что Рейчел взялась за дверную ручку. – Мне нравится, когда она открыта. Вы не станете возражать, если я немного посижу с вами, пока вы работаете?

– Разумеется, нет, – ответила Рейчел.

Шериф накинул халат, подвязался поясом и босиком прошел в гостиную. Он устроился на стуле, который стоял около печки, и, чтобы не замерзнуть, ноги протянул к огню.

Перед Рейчел лежала раскрытая папка с рисунками, по которой она постукивала карандашом. Между ее темными бровями пролегла складка, кончиком языка она на миг притронулась к уголку рта.

Взгляд Уайатта скользнул с лица Рейчел на диван. На нем она уже расстелила простыню и одеяло, принесенные ею из дома. В изголовье лежала подушка, обрамленная тонкой кружевной оборкой. Тем не менее этот диван не выглядел менее удобным. Но именно на нем Рейчел спала ночью все то время, пока находилась в гостинице. Каждое утро начиналось с того, что Рейчел собирала все свое постельное белье и уносила его в стоящий в спальне шерифа шкаф. Уайатт не мог сказать в точности, чем Рейчел занималась днем. Он только заметил, что служанки приходили в его номер много чаще обычного.

Казалось, Рейчел все делала для того, чтобы люди думали, что она делит с ним постель.

– Скажите, Рейчел, почему никто не задает никаких вопросов? Вы рассказали им правду?