Текст книги "Не отвергай любовь"

Автор книги: Джо Гудмэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– Я поняла, – сказала она. – Большое вам спасибо. Все прояснилось. – С растерянным видом она подняла руку и прикоснулась пальцами к ложбинке у основания горла. Слегка помассировала ее.

– С вами все в порядке? – спросил Уайатт. – Может, открыть окно?

– Что? Да, пожалуйста, если вам не трудно. Немного свежего воздуха не помешает.

Уайатт поднялся и прошел к окну. Раздвинул занавески и открыл форточку.

– Пройдите сюда, здесь вам будет удобнее.

Рейчел на мгновение показалось, что она не сможет сделать и шагу. Ее ноги вдруг сделались ватными. Подумав, она чуть пододвинула свой стул к окну и повернулась так, чтобы ворвавшийся в комнату ветерок овевал ей лицо.

– Мне тут хорошо. Все в порядке.

Вернувшись на свое место, Уайатт произнес:

– У вас есть время на раздумья. Но как только контрольный пакет «К. и К.» перейдет к Фостеру, железнодорожная ветка до Рейдсвилла, а это включает в себя также и землю, станцию в городе, два главных локомотива, шесть вспомогательных поездов и двенадцать зафрахтованных товарных вагонов, – все станет частью его состояния. Для оформления всех бумаг потребуется довольно много времени. Как минимум три недели. А после этого официальная информация будет предана гласности.

– Значит, у меня всего три недели? – Рейчел выдохнула. – Получается, времени нет совсем.

– Совершенно верно, если смотреть с вашей точки зрения. А вот для Фостера этот срок покажется вечностью. Но так хотел его дед. В своем завещании он оговорил некоторые условия, которые замедлят процесс получения Фостером наследства. Например, Фостер должен показать, что он заручился поддержкой трех из пяти самых крупных финансовых организаций в Калифорнии. И эта поддержка будет оказана ему только в том случае, если он даст согласие и деньги на строительство новой северо-восточной ветки «К. и К.».

– Это его вряд ли обрадует.

– Разумеется, но если он хочет стать полноправным владельцем состояния мистера Мэддокса, ему придется пойти на такие условия. Иначе Фостеру придется разделить свой контрольный пакет акций между директорами совета.

– Да, видимо, ему придется покрутиться.

Рейчел вернула документы Уайатту.

– У меня в банке имеются кое-какие сбережения. Это все деньги мистера Мэддокса. И мне бы хотелось быть уверенной в том, что они по-прежнему будут находиться под моим контролем.

– Разумеется. Эти деньги – часть вашего наследства. И они останутся вашими.

Рейчел на мгновение задумалась.

– Таким образом, если подвести итог… То, что принадлежит мне, будет принадлежать мне и после того, как я выйду замуж?

– Да. И все соответствующие документы будут у вас на руках.

– И соответственно вы тоже сохраните принадлежащую вам собственность?

Уайатт ничего на это не ответил. У него вдруг возникло ощущение, что сейчас Рейчел повернет разговор в неожиданное русло. Он насторожился, чувствуя, как его затылку и шее забегали мурашки.

– Да, – медленно проговорил он. – Я подготовлю все бумаги, подтверждающие мое право собственности на принадлежащее мне имущество.

– Как и я, – сказала она. – Таким образом, мы избежим имущественных споров и претензий друг к другу.

– Да, но… – Он замолчал, так как Рейчел вдруг энергично наклонилась к нему, чтобы придать вес тому, что она собиралась сказать.

– Послушайте меня, – быстро проговорила она. – Наш брак будет основываться на партнерских отношениях. Официально наш союз будет называться браком, но на деле это будет товарищество. При этом мы можем жить раздельно. Думаю, это вполне удовлетворит требованиям, выдвинутым мистером Мэддоксом. Боюсь, что пока мне будет трудно перенести больший контроль над своей жизнью.

Ее глаза подозрительно заблестели, и, похоже, лишь усилием воли она смогла сдержать уже готовые пролиться слезы.

– Я уже был женат, – тихо проговорил Уайатт.

Положив руки на колени, она подняла голову и мягко, словно извиняясь, улыбнулась:

– Мне следовало догадаться.

Рейчел внимательно смотрела на него, ожидая продолжения, но через несколько мгновений поняла, что он рассказал ей все, что собирался.

– Но вы больше не женаты?

– Нет. Она умерла. Первого числа следующего месяца исполнится ровно семь лет с тех пор, как ее не стало.

– Мне так жаль…

Он спокойно кивнул:

– Все уже в прошлом.

Но Рейчел поняла, что он еще не перестал оплакивать свою потерю, Хотя шериф довольно быстро взял себя в руки, взгляд его глаз по-прежнему был отсутствующим, каким-то пугающе бесстрастным. Неожиданно в голову Рейчел пришла мысль, что Уайатт подписал контракт с мистером Мэддоксом почти сразу после смерти жены. Вероятно, тогда он просто не мог мыслить трезво и рационально.

– Вы хотите сказать, что сознательно лишили себя возможности найти новую жену по собственному вкусу?

– Да, именно это я и говорю. То обстоятельство, что брак должен был стать, так сказать, фиктивным, заставило меня принять предложение мистера Мэддокса без колебаний.

Спокойно, тщательно проговаривая слова, Рейчел сказала:

– Если вы ожидали, что это будет традиционный брак, включающий в себя проживание под одной крышей, общую постель и воспитание детей, то я должна еще раз предупредить вас, что для меня это невозможно. Но если вы готовы ограничиться партнерством и товарищескими отношениями, я отвечу согласием.

Голубые глаза Уайатта сузились, и его взгляд устремился на стену.

Кто бы мог представить себе, что хрупкая и уязвимая Рейчел Бейли превратит его в своего товарища по выполнению совместных обязательств?

В данном случае сопротивление не имело смысла, и Уайатту ничего не оставалось, как протянуть ей руку и тем самым согласиться на предлагаемые условия.

– Я принимаю ваши условия, Рейчел, и пусть Бог поможет нам обоим.

Глава 5

Все бумаги были подписаны спустя пять дней. Рейчел и Уайатт поженились тем же вечером, как только на востоке засияли первые звезды. Торжественная церемония состоялась в рабочем кабинете Уайатта, и провел ее приглашенный из Денвера судья. Свидетелями же стали Генри Лонгабах и Сид Уокер. Чтобы взобраться по ступенькам, Сиду потребовалась посторонняя помощь: надвигающаяся гроза так обострила ревматические боли в спине, что его позвоночник окончательно потерял подвижность.

Во время церемонии на лице Рейчел играла слабая улыбка а румянец, покрывавший ее щеки, вскоре добрался до висков и затем до самых корней волос. Так что когда они с Уайаттом обменивались клятвами в верности, ее лицо выглядело оживленным и взволнованным, что вполне соответствовало случаю.

Рейчел была в платье скромного фасона, с небольшим шлейфом. Фасон этого платья она придумала несколько лет назад. Светло-кремовый атлас, усыпанный крошечными букетиками розовых маков, подчеркивал белизну ее кожи. Длинные рукава плотно облегали руки, а на плечах они переходили в пышные «фонарики». Уайатту очень понравился этот фасон, и он не преминул сказать Рейчел пару комплиментов. Сам он был в темном костюме в тонкую светлую полоску.

Хотя Уайаттом и Рейчел руководили разные причины, они оба решили, что чем меньше людей будет знать о свадьбе, тем лучше. Так как они по-прежнему собирались жить раздельно, объявлять о своей свадьбе не имело никакого смысла. Это лишь породило бы недоумение окружающих и нежелательные слухи.

Генри и Сид поклялись перед судьей, что сохранят в секрете то, чему стали свидетелями.

После церемонии Генри, Сид, Уайатт и Рейчел отправились на городской митинг. На нем Генри собирался объявить шахтерам, что теперь владелицей доли шахты Клинтона Мэддокса и идущей в Рейдсвилл ветки Калико стала Рейчел Бейли. После Генри выступил Сид, который с удовольствием то и дело повторял фразу: «Мы не должны прошляпить ветку Калико». Затем слово снова взял Генри и изложил то же самое в своей бесстрастной, деловой манере, подчеркнув, что именно сейчас решалась судьба города и большинства его жителей. Смерть Клинтона Мэддокса, говорил он, вызвала страх и неуверенность в завтрашнем дне, но теперь, когда его завещание было предано гласности, у жителей города появилась надежда.

После этого с торжественной серьезностью жителям Рейдсвилла была представлена Рейчел, как будто до этого момента никто ее не знал и не подозревал о ее существовании.

Последовали продолжительные аплодисменты и радостные крики. Рейчел смущенно принимала все эти приветствия и одобрительные возгласы, так как считала такое буйство несколько неуместным – она не сделала ничего особенного, лишь поставила подпись на документах.

Когда Сид и Генри жестами пригласили ее на помост, она покачала головой. Ее никто не предупредил, что она должна будет выступить с речью. Но стоявший позади нее Уайатт положил ей на спину ладонь и слегка подтолкнул ее вперед. Мягко, но решительно.

– Заверьте их в том, что все именно так и есть, – прошептал он. – Ничего другого не требуется.

Рейчел встала между Сидом и Генри рядом с Уайаттом.

– Всем добрый день, – начала она. – Меня зовут Рейчел Бейли. – Снова послышались одобрительные восклицания и хлопки, особенно громко кричала группа шахтеров, только что пришедших со смены в шахте. – Мистер Мэддокс был близким другом моей семьи и человеком, имевшим большое влияние на мою жизнь. Я знаю, что вы искренне оплакивали его смерть, которая привнесла в вашу жизнь беспокойство и дополнительные заботы. Разумеется, по-другому и не могло быть. Это вполне естественно, так как на кон было поставлено будущее города, ваше благополучие и отчасти благополучие Калифорнии.

Толпа тихо и одобрительно загудела. Рейчел продолжила:

– Я надеюсь, вы сможете оценить прозорливость мистера Мэддокса, который задолго до своей смерти позаботился о том, чтобы шахта продолжала работать, обеспечивая работой трудящихся Рейдсвилла.

Последовал новый взрыв аплодисментов. Рейчел почувствовала себя увереннее.

– Вы все знаете, что Клинтон Мэддокс был человеком, который умел увидеть открывавшиеся ему возможности. Прежде всего он был финансистом, он умело использовал данный ему его отцом шанс и потратил всю жизнь на то, чтобы увеличить свое состояние в несколько сотен раз. На первое место он всегда ставил интересы дела, интересы собственного бизнеса. И вместе с тем он позаботился и обо всех нас. Он вложил деньги в шахту, он поддерживал ее работу, и она продолжает работать и сейчас, после его смерти. Мистер Мэддокс передал мне право на владение веткой Калико и свою долю шахты. Теперь и я, как член нашего сообщества, заинтересована в том, чтобы железнодорожная ветка до Рейдсвилла была сохранена, чтобы поезд номер четыреста семьдесят три и все остальные локомотивы продолжали по ней ходить, транспортировать золото и серебро в Денвер, а оттуда привозить нам товары. Я обещаю вам, что оправдаю оказанное мне мистером Мэддоксом доверие и правильно распоряжусь своим наследством с выгодой для всех вас.

Рейчел окинула взглядом толпу, выбирая лица, которые были ей знакомы. Она увидела миссис Лонгабах, смотревшую на нее с широкой улыбкой, Энн Мари Истер, одобрительно кивавшую в нужные моменты. Эд Кеннеди с задумчивым видом сложил руки на груди, а голову слегка склонил набок. Эйб Дишман и Нед Бомон время от времени толкали друг друга локтями, выражая согласие с тем, что она говорила. Мистер Колдуэлл и Джейкоб Рестон просто пожирали ее глазами и ловили каждое слово. А Арти Шолтер торопливо записывал ее речь в блокнот, чтобы опубликовать ее в выпускаемой им еженедельной газете.

– И последнее, – сказала в заключение Рейчел. – Совершенно очевидно: то, что выгодно для меня, выгодно и для вас. То, что будет приносить деньги мне, будет приносить деньги и вам.

Последние ее слова утонули в море оглушительных аплодисментов. Не зная, как ей теперь удалиться с платформы, Рейчел осторожно шагнула назад и бросила неуверенный взгляд на Уайатта. Он перестал хлопать в ладоши и махнул ей рукой. Рейчел скользнула за спины Генри и Сида и бочком подошла к Уайатту.

Уайатт незаметно взял руку Рейчел и осторожно сжал ее пальцы. Он ожидал, что она тут же отнимет у него руку, но из-за того ли, что на них смотрели, или потому, что ей и в самом деле нужна была поддержка, Рейчел не стала сопротивляться и оставила свои пальцы в его руке.

Генри и Сид вопросительно посмотрели на Уайатта.

– Заверьте их… – слегка насмешливо прошептала ему Рейчел. Уайатт выпустил ее руку и шагнул вперед, шум толпы почти мгновенно смолк.

– Вы хорошо знаете моего отца, он деловой человек трезвых взглядов. Будь Мэтью Купер сейчас здесь, он сказал бы вам, что всегда ценил проницательность и чутье Клинтона Мэддокса. Все мы знаем, что подобное притягивает подобное. Такова природа вещей. Поэтому неудивительно, что мистер Мэддокс увидел в Рейчел Бейли те самые качества, которые необходимы для успешного предпринимателя. У нее есть деловая хватка, умение быстро вникать в суть дела и способность достигать цели. Время покажет, что Клинтон Мэддокс не ошибся, сделав мисс Бейли наследницей своей доли шахты и рейдсвиллской ветки Калико.

Было уже почти десять часов вечера, когда Рейчел и Уайатт собрались уходить с митинга. Толпа постепенно начала таять.

Выйдя из толпы, Уайатт заметил, что Рейчел сильно дрожит.

– Вот, – сказал он, снимая свой полосатый пиджак, – наденьте его. Еще пару часов назад было значительно теплее. – Она не стала возражать, и шериф накинул пиджак ей на плечи. – Сегодня вечером вы сделали все правильно.

– Я не уверена в этом, – честно призналась она. – В какой-то момент мне показалось, что я борюсь за какой-то пост.

– Собственно говоря, я думал о том, что вы достаточно опасный конкурент.

Она засмеялась.

– Вы сама любезность.

– Нет, серьезно. Это не комплимент.

Ей больше не хотелось развивать эту тему, но она была благодарна Уайатту за поддержку, за то, что он был о ней столь лестного мнения. Рейчел почувствовала, как по ее телу разливается тепло.

– Вы помните, мы сегодня обменялись клятвами? – вдруг спросила она. – Я тоже давала клятву, но в тот момент я как бы не была там.

Он ухмыльнулся:

– Но вы были. И свою роль вы исполнили превосходно.

– Да? Мне было интересно, что вы думаете об этом. А как вы себя чувствовали на церемонии?

– Уверенно, я бы сказал.

– Что ж, это хорошо. – Некоторое время они шли молча, тишину нарушали лишь далекие возгласы шахтеров, веселящихся в «Коммодоре», в винном погребке сэра Найджела. С каждым шагом крики отдалялись растворяясь в чернильной темноте ночи. – Нас сегодня все поздравляли. Это было и в самом деле похоже на свадебный прием. Эта мысль приходила мне в голову сегодня вечером несколько раз.

– Мы можем вернуться и рассказать всем, – проговорил он. – Сделаем это настоящей свадьбой.

На ее лице появилась грустная улыбка.

– Нет, мы не можем.

– Хорошо, – сказал Уайатт. – Но я знаю точно, что сэр Найджел попридержал свои лучшие вина. И он достанет их лишь в том случае, если мы объявим о нашей свадьбе.

Послышался ее тихий смех.

– В таком случае мы правильно сделали, что ушли.

Уайатт взял свою спутницу под локоть, когда они дошли до конца Аспен-стрит, и Рейчел вдруг на мгновение остановилась.

– Осторожней! – Он помог ей спуститься с пригорка, и они вместе завернули за угол. – Вы чувствуете в воздухе приближение непогоды?

Рейчел глубоко вздохнула. Ледяной воздух наполнил ее легкие. Она плотнее запахнула полы пиджака на груди и бросила взгляд на шерифа, который, казалось, совершенно не ощущал холода.

– Возможно, будет даже снегопад.

– И земля покроется слоем снега в восемь – двенадцать дюймов, если судить об этом по состоянию спины и коленей Сида.

Теперь ветер дул им в лицо. Рукава рубашки Уайатта надулись и стали хлопать по жилету. Когда они дошли до дорожки из каменных плит, ведущей к дому Рейчел, шериф слегка наклонил голову вперед, чтобы не сдуло шляпу. Рейчел замедлила шаг и приготовилась попрощаться с Уайаттом. Почувствовав это, он быстро сказал:

– Я провожу вас до двери.

– В этом нет… – Рейчел не договорила фразу до конца, так как шериф уже прошел вперед, и она обнаружила, что разговаривает с его спиной. Ей ничего не оставалось, как догонять его. Она поравнялась с ним только у крыльца.

– Я бы не отказался от чашечки горячего кофе. – Уайатт быстро протиснулся между дверью и Рейчел и взялся рукой за дверную ручку. – И еще бы я немного поел. Сегодня вечером я не ужинал.

Тяжело вздохнув, Рейчел с неохотой согласилась.

– У меня есть куриный суп и в кладовке – три четверти буханки черного хлеба.

– Звучит соблазнительно, – сказал он, поворачивая ручку.

Когда они вошли в коридор, Уайатт не долго думая прижал Рейчел к стене и накрыл ее рот своими губами. Ее темные оленьи глаза расширились от удивления, но шериф уже ни на что не обращал внимания. Он оторвался от губ Рейчел только для того, чтобы сделать глоток воздуха.

– Вы ведь больше не станете делать этого? – пробормотала Рейчел, не зная, спрашивает ли она или просит.

Уайатт снял шляпу и положил ее на столик у входной двери.

– Посмотрим. – Он заглянул Рейчел в лицо, ища в нем признаки того, что она собиралась залепить ему пощечину. Поняв, что этого не произойдет, он повернулся и спокойно направился в глубь дома.

Пройдя вслед за шерифом на кухню, Рейчел попросила его развести огонь в печи, а сама прошла в кладовку и принесла оттуда кастрюлю с супом и хлеб. Она также поставила на середину стола тарелку с имбирными пряниками, густо намазанными яблочным повидлом.

– Но вы точно не останетесь у меня на ночь, – заявила она.

– Я просто не смогу этого сделать, завтра у меня объезд местности, и мне нужно выезжать до рассвета. – Он бросил на нее взгляд, одна его бровь слегка приподнялась. – В четверг, – напомнил Рейчел шериф.

– Но я вас не приглашаю.

– Я знаю.

– Хорошо. – Она кивнула и пододвинула кастрюлю поближе к Уайатту. Обернув хлеб во влажное полотенце, Рейчел положила его на разогретую сковороду. С подчеркнутой вежливостью она спросила: – А если завтра будет ураган, вы все равно поедете?

– Это моя работа.

– Но вы можете попасть в беду.

– Да, я думаю, что ураган начнется завтра утром. Он может помешать мне выехать рано, поэтому не беспокойтесь, если я приду за своим печеньем позже обычного.

– Я не буду беспокоиться, я буду спать. Мы договаривались, что вы будете забирать печенье в четверг раз в две недели. Вы приходили за печеньем на прошлой неделе. Помните?

– Вы кремень, а не женщина, Рейчел Бейли, – проговорил он, помешивая суп в стоявшей на печи кастрюле. – Но черт возьми, у вас самые мягкие губы из всех тех, что мне случалось целовать.

Рейчел едва не выронила из рук суповые тарелки, которые несла к столу.

– Не делайте этого, – тихо проговорила она, быстро приходя в себя. – Это несправедливо… по отношению к нам обоим.

Он обернулся через плечо и посмотрел на Рейчел. Выражение ее лица было суровым, губы плотно сжаты, от улыбки не осталось и следа.

– Не могу сказать, что разделяю ваше мнение.

– Кажется, вы забыли наш уговор, – сказала она.

– Не помню, чтобы мы это обсуждали. – Постучав большой деревянной ложкой о край кастрюли, Уайатт снова опустил ее в суп. – Жить под одной крышей, спать в одной постели, воспитывать детей – именно так вы очертили круг семейных обязанностей. Но мы с вами не говорили о том, что вы и я подразумеваем под партнерством.

– В таком случае объясните.

Захлопнув дверцу печи, Уайатт снова обернулся назад через плечо.

– И что именно я должен объяснить? Почему я поцеловал вас? Или почему я назвал ваши губы самыми мягкими?

– Вы должны объяснить, почему вы так ведете себя по отношению ко мне. Вы никогда раньше не целовали меня, даже и намеком не давали понять, что хотите этого, и вот вдруг…

– Даже намеком не давал понять? – Его брови взлетели вверх. – Но вы не хотели видеть мои намеки.

Он отошел от печки, покачал головой и, ни слова не говоря, вышел из кухни. Когда через минуту Уайатт вернулся, в руках у него была бутылка виски, которую он взял из шкафа в гостиной. Потом он достал с полки бокал и, посмотрев на Рейчел, слегка приподнял бокал вверх – так он спрашивал ее, не хочет ли она присоединиться к нему. Рейчел отрицательно покачала головой, и Уайатт, пожав плечами, поставил бокал на стол.

Откупорив бутылку, он наполнил бокал примерно наполовину. Как раз на один большой глоток.

– Хлеб, думаю, уже разогрелся, – сказала Рейчел и принялась торопливо разливать суп по тарелкам. – Я хочу, чтобы вы относились ко мне с уважением, – тихо добавила она.

– А вы думаете, я отношусь к вам без уважения? – Он тряхнул головой. – Это был всего лишь один невинный поцелуй. Вы стояли там, в коридоре, с таким взволнованным лицом, что мне показалось, будто вы чего-то ждали от меня. И я, так сказать, пошел на поводу у своих инстинктов. Но это отнюдь не означает, что я не уважаю вас. Это значит лишь то, что я нахожу вас весьма привлекательной женщиной.

– Теперь, – сказала она.

– Что? – Он нахмурился и потянулся к виски. Его пальцы обвились вокруг бокала, но пить он не стал.

– Теперь, – повторила она. – Вы находите меня привлекательной теперь, сегодняшним вечером, но ведь ничего не изменилось, кроме того, что мы подписали кое-какие документы. А я живу в Рейдсвилле уже почти полтора года, но у вас не нашлось для меня и сотни слов за все это время. Вы заметили меня только в тот день, когда вы принесли мне телеграмму, в которой говорилось о смерти мистера Мэддокса. Вы никогда не пытались поцеловать меня раньше и не считали нужным говорить мне комплименты о моих губах. Все это наталкивает меня на мысль, что теперь вы воспринимаете меня просто как удобный вариант. Я не права?

– Удобный вариант? Нет… Я уже давно наблюдал за вами, когда вы фланировали туда-сюда по городу. И должен вам сказать, это зрелище всегда доставляло мне большое удовольствие. Хотя мы с вами почти не разговаривали, у меня сложилось впечатление, что вам тоже нравилось на меня смотреть. Но почему-то вы не хотели по-дружески общаться со мной, а вот с Эйбом, Недом и Генри и даже с Битти-сорванцом вы были сама любезность.

Когда Рейчел слегка приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, шериф взглядом заставил ее замолчать.

– Кроме того, вы не должны забывать о том, что меня связывал договор с мистером Мэддоксом. И в этом договоре черным по белому было написано, что вы не можете выйти замуж до тех пор, пока Клинтон Мэддокс жив. Так зачем же мне было попадаться вам на глаза чаще, чем я это делал? Черт возьми, Рейчел, но вы переходили на другую сторону за два квартала от полицейского участка. И что я мог с этим поделать?

Уайатт дал ей немного времени на то, чтобы осмыслить его слова, а потом показал рукой на ее суп:

– Ваш суп остывает. Ешьте скорей.

На следующий день с утра пораньше Рейчел сразу же принялась за работу. Она собиралась раскроить юбку и жакет для миссис Лонгабах из ткани цвета зеленого мха, а потом вечернее платье из муслина для Молли. Она несколько раз оставляла работу, подходила к окну и задумчиво смотрела на падающий снег. Прекрасно понимая, откуда в ней эта задумчивость и почему в мыслях воцарился беспорядок, она волновалась. Раньше с ней такого не случалось, подобных чувств она никогда не испытывала.

Она расчистила дорожку от снега к роднику и принесла из сарая еще немного поленьев. С утра пораньше развела в печи огонь и решила не гасить его весь день. Теперь в доме было довольно тепло, хотя на улице ветер усиливался с каждым часом.

Вчера она постаралась скрыть от Уайатта, как сильно ее взволновал его поцелуй и состоявшийся после этого разговор. Виду она, конечно, не подала, но и без слов было ясно, и Уайатт, без сомнения, понял, что она хотела, чтобы он поскорее ушел.

Он растревожил ее. И обеспокоил.

Она прижалась лбом к стеклу и закрыла глаза. Может быть, ей не стоит воспринимать Купера как своего противника? Может, тогда в тупике откроется дверь? И в то же время жизненный опыт подсказывал ей, что Уайатт Купер для нее не кто иной, как противник.

Он нравился ей. Признание этого факта не делало для нее ситуацию менее трудной. Ей нравились многие мужчины. Вернее, она чувствовала к ним дружеское расположение. Она могла бы сказать, что ей нравятся и Джонни Уинслоу, и мистер Шолтер, и даже Эйб Дишман, но почему по отношению к Уайатту Куперу это воспринималось ею как откровение.

Сегодня была суббота, и Рейчел решила выйти в город на прогулку. Вот уже несколько дней она сидела дома и шила, выбираясь лишь к роднику за водой и в сарай за дровами. К обеду остатки туч растаяли, и теперь в чистом синем небе сверкало ослепительно яркое солнце. Землю прикрывали искрящиеся на солнце сугробы, но снега было не так уж и много. Можно было надеяться, что яркое солнце растопит этот первый снег и еще какое-то время постоит более или менее теплая погода, прежде чем наступит настоящая зима, какая бывает каждый год в Скалистых горах.

Рейчел направилась к телеграфу, чтобы проверить, не прислали ли ей посылки, которые она заказывала несколько недель назад. После этого она пошла к Арти Шолтеру и показала ему эскиз платья для Молли.

Арти бросил взгляд на рисунок и задумчиво кивнул. Поправил дужку очков на переносице и позвал жену:

– Трейси, подойди сюда на минуточку, пожалуйста. Мисс Бейли хочет тебе кое-что показать. Думаю, тебя это заинтересует.

Откуда-то из глубины дома послышался неожиданно звонкий смех. Поняв, что это смеялась Трейси Шолтер, Рейчел слегка удивилась. Через мгновение в комнате появилась сама Трейси, она уже не смеялась, но ее лицо выглядело счастливым, а на щеках играл нежный румянец.

Когда Рейчел поняла, что вызвало у Трейси этот прилив веселья, она почувствовала что-то вроде разочарования – вслед за миссис Шолтер в комнате появился Уайатт Купер. Рейчел ему улыбнулась:

– Шериф.

– Мисс Бейли. – Он склонил голову.

Арти Шолтер внимательно наблюдал за этим обменом любезностями.

– Можно подумать, что у вас в шеях стоят ржавые петли, которые не дают им двигаться. Если бы кто-то из тех, кто присутствовал на митинге, увидел, как вы здороваетесь, то этот кто-то непременно решил бы, что всё сказанные в среду вечером дружеские слова и расточавшиеся направо и налево улыбки всего лишь представление для народа. Просто имейте это в виду. Люди начнут нервничать, если заметят, что два совладельца шахты, держащие в своих руках контрольный пакет, находятся друг с другом в конфронтации.

Внимательные глаза Трейси скользнули с Рейчел на Уайатта, но она заметила совсем не то, что увидел ее супруг. На губах Рейчел играла дружественная, теплая улыбка, а Уайатт являл собой образец вежливости и предупредительности. Трейси снова посмотрела на своего мужа и покачала головой:

– С чего у тебя такие мысли, Арти? Это совершенная загадка, что человек, так хорошо разбирающийся в точках и тире и преобразующий их в слова, не может разобраться в движениях и импульсах человеческого сердца.

Рейчел накрыла ладонью руку Трейси.

– Миссис Шолтер, мне хотелось бы, чтобы вы взглянули на мой рисунок.

– Что? Ах да, рисунок… Я с удовольствием взгляну на него. – Она слегка подтолкнула Рейчел к двери: – Давайте уединимся. Нет никакой необходимости привлекать к этому разговору мужчин. Уайатт видел рисунок и одобрил его. Арти тоже видел и сразу же позвал меня.

Через мгновение Трейси и Рейчел исчезли в другой комнате.

– Я думаю, мне лучше отправиться на станцию и встретить «Адмирал». Он ведь идет по расписанию? – спросил Уайатт Шолтера.

– Я не слышал, чтобы его расписание поменялось, – заметил Арти. – Почему вы хотите встретить поезд? У вас есть для этого какая-то особенная причина?

– Мне кажется, железнодорожные служащие должны встретиться с мисс Бейли. Ведь теперь ветка принадлежит ей. Вы передали им мои слова, как я просил?

– Да-да, в среду вечером. Сразу же после городского митинга.

– Они что-нибудь сказали в ответ?

Арти засмеялся.

– Подождите. Их ответ у меня где-то здесь. – Он принялся шарить по ящикам стола и наконец среди обрывков телетайпной ленты и клочков бумаги нашел то, что искал. – Ах вот оно. Вот то, что я им послал.

Уайатт взял у Арти записку и прочитал ее. В ней было написано: «Клинтон Мэддокс распорядился не передавать ветку Фостеру».

– У вас есть дар ухватывать самую суть вещей.

Вздохнув, Арти снова поправил очки.

– Моя жена думает по-другому. – Он передал Уайатту еще один лист бумаги: – Вот ответ.

Уайатт прочитал: «Ура». Потом посмотрел на Арти и улыбнулся.

– В точку.

– Это вам ответ Джона Клея, – прокомментировал Арти. – Он хочет спокойно водить свой поезд и не хочет, чтобы ему мешали. Фостеру Мэддоксу Джон Клей не нужен. Поэтому, узнав о том, что ветка досталась мисс Бейли, Джон только порадовался. Ну а то, что она женщина, думаю, его мало беспокоит.

– Что ж, поживем – увидим, – с некоторым сомнением в голосе проговорил Уайатт. – А теперь мне пора идти. Надо присмотреть за тем, чтобы дело было сделано.

* * *

– Вы должны были предупредить меня, – сказала Рейчел, метнув на Уайатта сердитый взгляд. Они сидели в «Коммодоре» за столиком, заслоненным от остальной части зала двумя раскидистыми, росшими в больших горшках пальмами. В этот час в ресторане находилось всего несколько посетителей, которые сидели от них довольно далеко. Их разговору никто не мог помешать, и тем не менее Рейчел старалась говорить как можно тише.

После разговора с Трейси Шолтер, которая одобрила фасон платья для Молли, Рейчел пообещала принести ей журнал с последними моделями и свой альбом с эскизами. Когда Рейчел снова вошла в центральный зал телеграфа, она обнаружила там целую толпу народа. Это были машинисты и обслуживающий персонал «Адмирала», на их лицах застыло выражение серьезной торжественности. Все молчали. С трудом справившись со своим смущением, Рейчел прошла к Уайатту и встала рядом с ним. Уайатт Купер представил Рейчел собравшимся и от имени новой владелицы ветки сделал заявление. Он сказал, что хорошая работа служащих железной дороги всегда отличалась эффективностью и являлась одним из факторов, делающих эксплуатацию ветки рентабельной. Затем Уайатт выразил надежду, что и в дальнейшем дружная команда «Адмирала» будет следовать сложившимся традициям.

Сразу же после встречи с командой «Адмирала» Уайатт увел Рейчел от Шолтеров и, воспользовавшись ее замешательством, пригласил ее пообедать в «Коммодоре». Они отправились туда, не теряя ни минуты.

– Вы устроили мне настоящую засаду. – Она плотно сжала губы, и ее взгляд снова стал сердитым. – Я подумала о том, что вы могли бы меня представить и помочь мне начать говорить. Вы, разумеется, сделали все это сегодня… Но вы меня не предупредили! Вы даже не сочли нужным поставить меня в известность!

Приподняв одну бровь, Уайатт спросил:

– Вы хотите услышать объяснение или предпочитаете продолжить свои страстные обвинения?