Текст книги "Гнев Тиамат"

Автор книги: Джеймс С. А. Кори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

Как будто образ Кортасара был проекцией на тумане, а теперь туман сдуло ветром. Ничто ворвалось ему в грудь, в лицо. А позади выплывали в воздух красные и розовые спирали, серые и белые разводы: словно в воде расходились капли чернил. Комната наполнилась запахом ржавчины. Запахом крови. Кортасар сел на пол, подогнув под себя ноги, а потом с долгим влажным выдохом завалился набок. У него не было левой половины головы от челюсти до макушки. Сердце еще пыталось биться в открытом амфитеатре ребер, но человека не стало.

Они замерли в молчании. Дуарте поднял взгляд: увидел что-то, вызвавшее на его губах детскую улыбку – словно младенец заметил стрекозу и бессмысленно потянулся к ней. Трехо поставил сканер на кровать, развернулся и молча вышел из комнаты, увлекая за собой Элви. Илич тоже вышел, и за ним Келли, плотно закрывший за собой дверь. Все были бледны. Здание содрогалось под ногами в такт сердцебиению Элви. Она с трудом дышала.

– Ну вот, – сказал Илич. – Вот так. Так вышло. Просто так вышло.

– Майор Окойе? – позвал Трехо. Его темное обычно лицо было бледно-серым.

– В жизни ни хрена подобного не видела. В жизни, – выговорила она. – Дерьмо сраное.

– Согласен.

– Он знал, – сказала Элви. – Вот почему. Он узнал про Терезу. Вы ему говорили?

– Что – про Терезу? – не понял Илич. – Что он мог знать про Терезу? Она тут при чем?

– Не будем уклоняться, люди, – сказал Трехо, привалившись к стене. – Мистер Келли, не могли бы вы проводить верховного консула в другое помещение, пока мы здесь приберемся?

С тем же успехом он мог попросить слугу сунуть руку в мясорубку, чтобы проверить, работает ли. Элви не сомневалась, что Келли откажется, но лаконцы были особым племенем. Кивнув, Келли отошел на негнущихся ногах.

– Сделать заявление мы можем и без него, – продолжал Трехо. – Я могу выступить. Как его… военный представитель. Поблагодарить за предложенный пост, за оказанное мне доверие… в таком роде.

– Его надо пристрелить, – сказал Илич. – Не знаю, что это такое, но уже не верховный консул. Не представляю, что за черт, но единственно разумный способ с ним разобраться – всадить пулю в мозг.

Трехо достал свое личное оружие и, держа за ствол, протянул Иличу.

– Если вы думаете, что его это убьет, прошу.

Помявшись, Илич отвел взгляд. Трехо вложил пистолет в кобуру.

– Майор Окойе?

– Знаю, – отозвалась она. – Опять первоочередное задание. Сейчас же займусь. Но…

– Но?..

– Я помню, вы приказывали Кортасару дать мне полный допуск. Но я не уверена, что он послушался.

Трехо поразмыслил. За дверью что-то брякнуло. Потом раздался глухой удар, словно перевернули какую-то мебель. Им легче было бы перенести шум драки. Трехо, достав ручной терминал, вывел код и что-то в нем подправил.

– Майор Окойе, теперь вы – Паоло Кортасар. Если пожелаете жить в его комнате и носить его белье, добро пожаловать. Выясните, что он ел. Поищите в медкарте вензаболевания. Читайте письма к его чертовой бабушке, мне плевать. С этого момента он для вас – открытая книга. Только найдите в ней что-нибудь полезное.

– Сделаю, что могу, – кивнула Элви.

– И, майор? Я помню, что до этого назначения вы служили по гражданской части. Вы воспитаны не так, как мы, поэтому я кое-что поясню. Если вы скажете еще одно слово о сдаче империи… я отдам вас под трибунал и добьюсь расстрела. Идет война. Правила меняются.

– Понятно, – вздохнула Элви. – В последнее время они то и дело меняются.

– Видит бог, вы чертовски правы, – сказал Трехо и обратился к Иличу: – Полковник Илич, вы со мной. Составим черновик выступления.

Элви выходила из здания государственного совета как во сне. В кошмаре. Даже укусы морозного ветра стали не слишком реальными. «Это шок, – думала она. – У меня эмоциональный шок. Так бывает, когда на твоих глазах умирают люди».

В лаборатории доктор Очида помахал вошедшей Элви и огорчился, когда та не ответила. Она понимала, что надо бы задержаться, поговорить с ним, но не представляла, что скажет. В частной лаборатории – в ее частной лаборатории – Ксан с Карой в клетке коротали время за обычной игрой в слова. Когда она вошла, они прервались, но ни о чем не спросили. Не спросили, что с ней случилось.

На столе Кортасара остался недоеденный сэндвич в коричневой обертке. Элви выбросила его в утилизатор и открыла рабочий стол. Все отчеты и данные, которые накопила за эти недели. Разделив экран пополам, новым допуском вывела данные Кортасара. И свела оба окна в рабочие списки.

Его список оказался на сто восемнадцать пунктов длиннее. Элви ощутила что-то похожее на злость, что-то похожее на страх, что-то похожее на мрачную радость оказаться правой в очень дрянном деле.

– Каков мерзавец, – сказала она.

Глава 44. Наоми

Отрезок пути под ускорением был долгим и мучительным. Амортизатор распределял давление на каждый квадратный сантиметр ее тела, и все равно Наоми часами терпела боль. Облегчение приносили только паузы на еду и гальюн, а она не позволяла себе их затягивать.

Гелиосфера Лаконии была поменьше Сол, а из девяти планет пригодной для обитания оказалась лишь одна. И еще у одинокого газового гиганта насчитывалось от восьмидесяти до ста спутников – смотря где провести границу. За его орбитой вращались две крупные планеты и одна захваченная извне, чуть больше земной Луны, с ретроградной орбитой по крутой диагонали к плоскости эклиптики. Пять планет располагались ближе к солнцу, и вторая из них была ее целью – сердцем империи. Перевалочная база у газового гиганта и строительные платформы чужаков на орбите обитаемой планеты. Вот ее поле боя, и Наоми предполагала рассредоточить по нему все свои силы. На стороне врага она нашла главную опору Лаконии – «Голос вихря», «Восстание Шамаля», еще один такой же корабль и четыре истребителя класса «Предштормового».

В амортизаторе под ускорением она чувствовала себя почти такой же одинокой, как в грузовом контейнере. Время тянулось мучительно, зато принадлежало ей одной. Она изучала карты, пока не начала видеть их и с закрытыми глазами.

В глубине памяти ее поджидала Бобби. Воспоминания и привычка десятилетий, когда они дышали одним воздухом, пили одну воду, составляли часть одного организма, слили их воедино. И Бобби было что ей сказать.

«Такие кампании – это спор. Ты пытаешься в чем-то убедить врага. Уговорить на что-то. В данном случае ты внушаешь ему, что остаться на месте опаснее, чем двинуться на тебя. Чтобы это удалось, каждый урок должен подкреплять именно эту мысль».

* * *

«Мамматус» – истребитель класса «Предштормовой», выполнив задание в системе Аркадии, возвращался на Лаконию для дозаправки. Переход от Аркадии в пространство колец прошел штатно, не считая уже привычной досады из-за уничтожения свежеустановленных ретрансляторов.

С переходом в Лаконию получилось иначе. Как только истребитель вошел в нормальное пространство, его датчики завалило массой помех от множества источников. Полдюжины поджидавших сразу за кольцом кораблей залили «Мамматус» светом и радиосигналами. Для перезагрузки потребовалось менее трех секунд, но к тому времени пять торпед – заранее выпущенных и наведенных на цель – успели поразить корабль. Месяцы изучения захваченного «Предштормового» не прошли зря – удары оказались разрушительными. «Мамматус» лишился маневровых по правому борту и шести установок ОТО. Хуже того, он начал терять атмосферу.

Он контратаковал, но запоздало и слабо. Вражеские ОТО сбили торпеды сразу после старта, и потерявший маневренность, беззащитный с правого борта корабль бежал. Он разгонялся к Лаконии в надежде на защиту – очевидная и легко предсказуемая стратегия. Его пострадавшие датчики не зарегистрировали россыпи покрытых маскирующим композитом обломков, пока рой урановых микрометеоритов не засыпал и без того пострадавший корпус, проев и ободрав целые секции обшивки. Попытка компенсации оставшимися маневровыми только раскрутила корабль, но, несмотря на все это, чтобы его добить, потребовалось еще пять торпед и непрерывный поток снарядов ОТО. «Мамматус» хорошо сражался и не желал умирать, но все же умер. Его смертный час видела вся система, хотя из-за светового лага ничем уже не могла помочь.

Урок первый: не рассчитывайте на подкрепление.

* * *

Дни ускорения растягивались все сильнее. Наоми спала, сколько могла, а когда не спалось, изучала передвижения врага и сообщения своего флота. Ее колени, выгнутые перегрузкой назад, постоянно ныли. И перегрузка давила не в одну сторону. Алекс уже дважды разворачивал корабль. Это не был переворот перед торможением: измененный вектор движения уводил их ближе к газовому гиганту. Присутствующие в системе лаконские истребители брали разгон в том же направлении, а три «Доннаджера» в распоряжении Наоми – «Каркассон», «Армстронг» и «Беллерофонт» – перестраивались, сходясь у перевалочной базы. Затем они разошлись, рассыпались, а десяток кораблей поменьше нырнул в сторону солнца и внутренних планет. «Вихрь», способный прихлопнуть каждый из этих корабликов, оставался на месте, предоставив погоню истребителям.

Она рассчитывала вынудить лаконцев оттянуть силы, но это не удалось. Истребители преследовали ее охотничью стаю, по длинной дуге вытесняя ее из плоскости эклиптики. Вскоре они повернули обратно, не рискнув забираться за орбиту газового гиганта. Наоми добивалась другой позиции, но и эта годилась. Сойдет.

Когда отвалилась перегрузка, Наоми не сразу сумела отстегнуться – наслаждалась физическим облегчением на легкой половинке g. По коридору к камбузу она шла на подгибающихся ногах, шея ныла.

Остальные – ее команда – уже собрались и, смеясь и болтая, поедали лапшу с грибами. Когда вошла Наоми, они подтянулись. Она была взрослой. Командиром. Не столько человеком, сколько должностью.

Наоми не возражала.

Алекса она нашла в грузовом отсеке, он открывал панель доступа. Выглядел так, будто много дней не принимал душ. Может быть, и не принимал.

– Проблемы? – спросила она.

– Нет. Мы в порядке. Просто на этот маневровый подача воды немного слабее, чем мне бы хотелось. Решил подкрутить, пока есть возможность.

– Хорошая мысль.

– Я надеялся к этому времени уже подходить к внутренним планетам.

– Все только начинается, – утешила она. – Время есть.

* * *

«Бикаджи Кама» ковылял по космосу, сильно отставая от других кораблей. Его трюмы были открыты вакууму.

Две группы, восемь кораблей в одной и четырнадцать в другой, обстреляли перевалочную дальнобойными торпедами. Снаряды сильно разогнались и перешли на баллистические. В черноте летели без малого три сотни боеголовок, нацеленных на станцию, рассчитанных на попадания с секундными промежутками.

Разумеется, их перехватили. Большую часть посбивали ОТО перевалочной станции, но кое-что сделали и дальнобойные торпеды, выпущенные с «Вихря». Излучатель поля он не задействовал. При всей его мощности дистанция была мала, а после предыдущего применения излучателя в Сол система на три минуты потеряла сознание. Лаконцы не рисковали вырубить свою оборону.

Выбросив последние торпеды, обезоруженная охотничья стая заложила петлю, возвращаясь к «Каме». Команда «Камы» в мехах и погрузчиках выбралась в огромное брюхо грузового корабля и вышла из него вместе с новыми торпедами, водой и болванками ОТО.

Через полторы недели после начала кампании в установленное Наоми время двойник «Бикаджи Камы», «Верити Клоуз», совершил переход в систему, где свернул к противоположному ее краю и открыл им свои трюмы.

Урок номер два: нас поддерживает тринадцать сотен систем. У вас – всего одна.

* * *

– Они преследуют «Предштормовой», – сказала Наоми. – Мне придется вас разделить.

Джиллиан Хьюстон поморщилась с экрана.

– Когда вы наконец выманите этого здоровенного убийцу подальше от планеты, вас еще будет обстреливать вся планетарная система обороны. В лучшем случае. Я буду нужна, чтобы расхлебать за вас эту кашу.

– Пока вы в атакующей группировке, «Вихрь» с места не двинется. Ни за что. Мне это тоже не по душе, но ваш корабль раньше был их кораблем. Они знают, что лучшей техники у нас нет. Они с него глаз не сводят. И считают угрозой номер один, потому что так оно и есть.

Джиллиан не сдержала улыбки.

– Тут они правы.

– Я вас отвожу. Поручаю сопровождать «Армстронг». Когда придет время…

– Я стану частью наживки, – подсказала Джиллиан. – Я не в восторге.

– Риск есть. Но он того стоит.

– Поняла.

Джиллиан разорвала связь. Наоми потянулась и перепроверила систему. Еще восемь минут до следующего ускорения. Она задумалась, помыться или выпить грушу чаю. Решать надо было сразу, или не останется времени ни на то, ни на другое.

А может, совместить?

– Алекс, отложи ускорение на полчаса. Мне хотелось бы кое-что успеть.

– Успеешь, не сомневайся, – сказал Алекс.

Уходя в свою каюту с собственным душем, Наоми держала в голове карту системы. «Предштормовой» сам о себе позаботится, так что она могла перенаправить к перевалочной «Каркассон» и полсотни других малых кораблей. «Роси», «Королева», «Кассий» и «Принц ликов» будут представлять малую угрозу и смогут завернуть к солнцу, помогая двигателям притяжением малых планет.

В чем-то все это напоминало партию в голго. Рассчитываешь удар: куда отскочит шар, как он закрутит другие шары, как среагирует на это второй игрок. Как изменит позицию каждое новое решение. Поселившаяся у нее в голове Бобби сказала: «Испытание интеллекта, техники и искусства».

Наоми видела, как легко забыть, что игра идет на человеческие жизни.

* * *

После окружения лаконской столицы – когда подчиненные подполью и Союзу перевозчиков корабли заняли все уголки системы – началась бомбардировка. О перевалочной станции забыли. Кроме дальнобойных торпед падали камни. Дешево и смертельно. Каждый корабль группировки посылал на поперечные орбиты ядерные заряды, разогнанные титановые стержни и целые трюмы гравия. Одни двигались быстро, другим предстояло добираться до Лаконии месяцами – что само по себе намекало, насколько подполье готово затянуть бой. По крупным населенным пунктам никто не целился, но лаконцы этого знать не могли. На всякий случай они должны были оборонять всю планету.

Бомбардировка продолжалась день за днем. Камень за камнем – успевай перехватывать. Торпеда за торпедой – успевай сбивать. Бесконечный ливень угроз, изматывавший их час за часом. Это был третий урок: обороняющегося бесконечно вбивают в землю. Рано или поздно что-то пробьет оборону.

«Вихрь» оставался на месте, защищая гравитационный колодец Лаконии, но истребители уходили от него все дальше. Если враг подбирался слишком близко, флот Наоми кидался врассыпную, как спасающиеся от полиции мальчишки. Уйти удавалось не всем. «Тукумкари» – астероидный прыгун, переоборудованный на Аркадии для войны с пиратами, – получил торпеду в дюзы и погиб в огненном шаре. «Нан Куак», устаревший на два поколения корабль-невидимка частной охраной компании, не успел уйти с линии огня ОТО. Искалеченный, он пытался сдаться. Лаконские корабли его уничтожили. Погибли и другие. Горстка других. Каждая потеря была неприемлемой. Когда Наоми представлялся шанс вернуть врагу удар, заманить и прикончить одного или двоих, она давала им уйти. Она внушала всем кораблям по всей системе общее правило: преследующие их лаконские военные невредимыми возвращаются домой.

Потому что таков был последний урок, который она предназначала врагу. «Гоняться за нами безопасно. Это путь к победе».

И это была ложь.

* * *

Первым возвестил о свежем сыре в мышеловке «Беллерофонт», изменивший подпись дюзового выхлопа. Корабль класса «Доннаджер» удалялся от Лаконии, направляясь более или менее к «Верити Клоуз». Его дюзовый след был виден невооруженным глазом даже за полсистемы: слабая, но подвижная звездочка.

А потом она вдруг погасла.

«Роси» с тремя кораблями сопровождения дрейфовал по ту сторону солнца от Лаконии. Наоми вывела их так близко к короне, что даже при непрерывном испарении воды с обшивки жар держался на пределе. И даже в рамках допустимого температура подплавляла смолы и керамику. Изменился запах корабельного воздуха, и от этого и Наоми, и другим было не по себе. Зато для боевых кораблей Лаконии, державшихся у планеты, они попадали в слепое пятно. Были невидимы.

Когда «Беллерофонт» снова включил двигатель, след его стал грязным. И через полминуты снова погас. Корабль на манер хищника, подражающего голосу раненой добычи, звал на помощь. И флот Наоми откликнулся. «Предштормовой», «Армстронг», «Каркассон» и чуть не четверть остальных кораблей начали разгон по траекториям, сходившимся к «Беллерофонту». Тот был на полпути к «Верити Клоуз», но световой лаг с Лаконией составлял еще более семидесяти минут.

Неисправное судно должно было заинтересовать Дуарте и его адмиралов. А корабли, бросившиеся ему на помощь, выглядели не просто интересными. Они выглядели ошибкой. Шансом.

– Начинаем, – сказала Наоми.

– Мне заводиться? – уточнил Алекс.

– Дай нам половину g, – попросила Наоми.

Если уловка не сработает, им скоро придется убираться отсюда. Ян, как офицер связи, передал ее приказ другим кораблям, а под ней шевельнулся «Роси».

Через два часа «Вихрь» сдвинулся с места. Он на высоком ускорении пошел к «Беллерофонту» и собиравшемуся вокруг конвою. Для всякого, видевшего, как «Буря» расправлялась с объединенным флотом Сол, это выглядело как акула, устремившаяся к пляжу с купающейся малышней.

Через несколько часов после этого охотничьи стаи с другой стороны гелиосферы начали движение к Лаконии, а истребители легли на пересекающиеся с ними курсы, готовясь и себе урвать кусок славы.

Окно открылось задолго до первого столкновения. Вопрос был не только в том, сколько займет у «Вихря» возвращение, но и в том, сколько ему придется тормозить, прежде чем он снова начнет сокращать расстояние до Лаконии. То же относилось и к истребителям. Временное окно определялось массой и энергией, тягой и хрупкостью человеческих тел. И временем, которое требуется на путь к цели даже дальнобойной торпеде. Наоми работала с числами и знала, в какой момент там увидят ее вынырнувшее из-за солнца маленькое войско. И знала, что это произойдет слишком поздно.

– Алекс?

– Если ты готова, я тоже, – ответил он.

– Двигай.

Разгон был мучительным и длился часами. От солнца до Лаконии было меньше астрономической единицы. Если бы они весь путь проделали под ускорением, проскочили бы ее, не заметив. На полпути корабль развернулся и начал не менее мучительное торможение. Даже хуже, потому что теперь их видела планетарная оборона. Рванувшиеся к ним торпеды погибли в паутине координированного огня ОТО четырех кораблей.

Планета была красива. Бело-голубая, как Земля, с зеленоватым отливом, который по краям становился почти перламутровым. Наоми различала облака. В южном полушарии собирался циклон. Зубчатая черно-зеленая линия побережья означала леса. Наоми трудно было удержать картинку в фокусе. Перегрузка сплюснула ей глазные яблоки.

«„Вихрь“ повернул. Начал торможение. Стреляет дальнобойными».

Сообщение поступило от наблюдателей. Датчиками заведовал один из новых в ее команде людей. Она все же проверила сама и согласилась с его выводами. Если не сработает сейчас, второй попытки не будет. У нее был всего один выстрел. Ноющими пальцами она отбила сообщение Яну, страдавшему в соседнем амортизаторе.

«Приказывай эвакуацию. Всем к вратам».

Она услышала его кряхтение и сочла его за согласие.

Придушенным от напряжения и перегрузки голосом крикнул Алекс:

– Огонь рельсовой. Держись. Маневр. Уклонения.

«Роси» рванулся, вздыбился. На таком расстоянии от огня рельсовой еще можно увернуться. Ближе будет труднее. Наоми вывела схему целей, и на прекрасный голубовато-зеленый шар легли пять красных линий, изогнутых, как древесные ветви. Платформы. Цели.

«Весь огонь на платформы, – набрала она. – Стрелять без команды».

Было еще далековато, но совсем немного. К тому же удачным могло оказаться и случайное попадание. А каждая секунда в радиусе обстрела с Лаконии увеличивала риск гибели. Хуже того, поражения.

«Торпеды с „Вихря“. Сто сорок минут».

Наоми стерла сообщение. К тому времени все будет кончено.

– Отключить торможение, – выкрикнула она. – Работаем!

«Роси» перешел в свободный полет и развернулся на сто восемьдесят градусов, изготовившись к рывку. Прикончить врага и бежать. Им предстоял единственный проход мимо планеты. Если промахнутся, все пропало.

Корабль дернулся – Алекс уводил их от очередного выстрела рельсовой. Дробь ОТО пронизала тело «Роси» – казалось, корабль сердито бормочет себе под нос. Наоми стиснула зубы в напряжении, страхе, восторге. Маленькие, зазубренные красные линии стали чуть больше.

– Капитан? – позвал Ян. – Тут у меня что-то…

– Не знаю, чем могу помочь, – огрызнулась она. – Что там?

– Сам не знаю… – Ян перевел управление связью на ее монитор. Входящее сообщение с поверхности Лаконии, зашифрованное устаревшим кодом подполья. Запрос на эвакуацию.

Амос просил об эвакуации.

– Алекс? – сказала она, а корабль снова прыгнул, ударив ее слева и тут же справа, так что амортизатор завертелся детской каруселью.

– Вижу! – крикнул он, задыхаясь. – Что будем делать?