Текст книги "Гнев Тиамат"

Автор книги: Джеймс С. А. Кори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)

– Как будто ваш малютка может нас поджарить! – отозвалась женщина.

– Просто обидно было бы, понимаешь ли. Передаю коды.

– Приятно будет повидаться, старик, – сказал «Предштормовой» и разорвал связь.

– Джиллиан Хьюстон, – объяснил Алекс. – Славная девочка. Будет хорошим капитаном.

– Отец у нее, помнится, большая дрянь.

– Она тоже – в своем роде.

* * *

Через три часа «Предштормовой» пристроился к боку «Росинанта» и протянул стыковочную трубу. На лаконском, построенном по лаконским технологиям корабле странно было находить признаки общей с «Росинантом» истории. Наоми случалось забывать, что Лакония во многом – наследница Марса, пока не попадались вот такие напоминания.

Она еще занималась расписанием переходов, когда явилась новая команда. Алексу, чтобы выдернуть Наоми в шлюз, пришлось поднажать. Он, конечно, прав, но ей трудно было оторваться от сложной задачи, когда решение так близко.

«Росинант» много лет обходился командой из четырех человек, потом увеличил ее до шести. А рассчитан он был на двадцать два. Влетавшие при минимальной тяге люди представляли собой пестрое сборище. Астеры, фригольдеры, артиллерист с Новой Бразилии, приставший к ним на Ганимеде. Наоми приветствовала каждого вступившего на борт, старалась запомнить имена и обещала себе, что уточнит, когда будет время. Белинда Росс. Акасия Киндерман. Ян Келфи. Иона Ли.

Ее немного удивляла почтительная официальность их приветствий. Для них она – Наоми Нагата, то есть не только их капитан, но и адмирал флота. Вождь подполья. И еще они помнили, что она из одной команды с капитаном Драпер, и Наоми трудно было убедить себя, что она заслужила такое уважение.

Еще удивительнее смотрелся среди них Алекс. Один парнишка – по имени Каспар – даже не собирался оставаться на «Роси». Зашел только Алекса повидать. И на его лице крупными буквами было написано восхищение. Все вместе напоминало большую семью, собравшуюся на свадьбу. Или на похороны. Алекс утащил всех знакомиться с «Роси». Уверял, что для лучшей ориентации, но больше походил на хозяина, хвастающегося дорогим ему домом. Или нет. Иначе. Той частью жизни, о которой раньше мог только рассказывать, а теперь – показать во плоти.

Наоми откололась, когда он вел всех к машинному залу, – вернулась в рубку заканчивать почти готовую работу. Новая команда на несколько минут отвлекла ее, пришлось собираться с мыслями и вспоминать, на чем остановилась.

Осталось меньше, чем она думала. Она ввела последние указания. «Еще есть время отступить», – произнес у нее в голове воображаемый Алекс, пока настоящий на нижних палубах показывал друзьям и товарищам, как перезаряжаются ОТО «Росинанта», или как перезагрузить сеть энергоснабжения килевой рельсовой, или еще что-то.

Где-то внизу прозвучал незнакомый смех.

Вот как он поступил. Пока Наоми сидела взаперти, Алекс ушел с Бобби и собрал себе новую команду. Новую семью. Ее поразило, как естественно у него это вышло – незаметно для него самого. Если ей среди них нет места, то лишь потому, что она сама так решила. Даже такое короткое знакомство сказало ей, что ее примут с распростертыми объятиями. Алекс создал себе новое место в мире.

Наоми надеялась, что ей не придется его отбирать. Зашифровав приказы, она включила связь и разослала их.

Глава 42. Алекс

Предварительная расстановка была необходима, но от того не стала приятнее. Никто не знал, что ждет их за Лаконскими вратами. Там вполне мог затаиться изготовившийся к рывку «Вихрь», способный смести их одним ударом. Правда, разведка сообщала, что его держат у главной планеты, но за это никто бы не поручился. Лучше было проскочить врата Лаконии побыстрее.

Звучало это замечательно, но на практике приходилось по капле вливать в медленную зону сборные силы пятидесяти трех систем, сбивать их воедино и только потом бросать во врата Лаконии с минимальными промежутками, необходимыми, чтобы никто не провалился в никуда. Занятие оказалось довольно нервным.

– Как здесь было раньше? – спросил новый связист Ян. Он родился и вырос на Фригольде. Дальше станции Драпер к другим системам не приближался. – Каспар говорит, все по-другому.

– Верно, – признал Алекс. – Раньше было по-другому.

За прошедшие дни и недели станция в центре медленной зоны потемнела. Остыла от слепящей солнечной белизны до зловещего оттенка оранжевого. Но черную когда-то поверхность зоны по-прежнему затягивали колеблющиеся полотнища сияний. Пожалуй, они даже стали ярче.

– Это «Доставка», – произнес голос по открытому каналу связи. – Переход с Хамшалима завершен.

– Принято, «Доставка», – ответил Ян. – «Бенедикт», переход разрешен.

И через несколько секунд прозвучало:

– Я «Бенедикт», вас понял. Начинаем разгон.

Две сотни кораблей уже собрались. И, как и «Роси», направлялись к вратам Лаконии. Другие скапливались перед своими вратами согласно составленному Наоми графику. Раньше от превращения в летучие голландцы их спасала диспетчерская Медины, а теперь приходилось полагаться на расчеты Наоми. Надежные, если во врата не будет соваться слишком много кораблей разом. И если свойства врат не изменились.

Впрочем, опасности медленной зоны этим не ограничивались. Алекс до сих пор помнил, как впервые вошел в нее через врата Сол. В те времена медленная зона была территорией тайн и ужасов, чуждых артефактов и гибели. До Медины он бы сказал, что на ее приручение уйдут десятки лет. Потом она стала известной и понятной. А потом оказалась способной на непостижимые перемены, и эта мысль каждый раз расковыривала ему подсохшую рану. Алекс все тянулся к панели управления: хотелось прогнать корабль сквозь врата хоть немножко быстрее, хоть немножко раньше. Впереди был бой с неизмеримо превосходящим их силы врагом, но тот хоть знакомый. А вот мысль, что они проложили дороги через пасть дракона, заставляла Алекса вздрагивать.

Вот в чем беда с гордыней. Ее замечаешь только задним числом.

– Говорит «Бенедикт». Мы завершили переход с Хамшалима.

– Понял вас, «Бенедикт», – отозвался Ян. – «Чет Лам», переход разрешаю.

Алекс потянулся к управлению, сбросил тягу.

– Ты в порядке? – спросил Ян, когда Алекс отстегнулся.

– Хочу чаю. Ты хочешь чаю?

– Мне и так хорошо, – сказал Ян, и Алекс толкнулся к лифту. Он предпочел бы ускорение: не только потому, что спешил отсюда убраться, но и потому, что в свободном полете слишком легко было передвигаться по кораблю. Возможно, усилие при движении помогло бы как-то справиться с беспокойством. А так ему все казалось, что где-то зудит и почесать нельзя.

В камбузе он вытащил свой ручной терминал. В исходящих висело готовое к отправке сообщение. Закрепившись правой рукой и ступней, Алекс в задумчивости медленно закрутил терминал колесом. Дисплей, считав движение, поворачивал картинку соответственно вращению аппарата. Через несколько секунд Алекса это стало раздражать. Он поймал терминал и открыл сообщение. На экране появилось его лицо. Из динамика зазвучал его голос.

– Кит. Я тут взялся за одно дело, и похоже, что могу не вернуться. В общем, риск есть. В прошлый раз я после такого дела много думал о тебе. Я помню, что мы с твоей мамой плохо ладили под конец, и, может, я был не таким уж хорошим отцом…

Остановив запись, он долго рассматривал картинку – и стер вместо того, чтобы послать. Всегда кажется, что одним сообщением можно исправить решения всей жизни. А по правде, Кит и так знает все, что он сейчас наговорил. Если план Наоми сработает, Алекс вернется и сможет сказать все, что нужно, лично. Если нет, как бы Киту не повредила недавняя переписка с отцом-мятежником.

Белинда с Ионой тихо светились удовольствием людей, которым хорошо вместе. Алекс еще помнил, как сам утешался таким образом в часы перед операцией. Они ему кивнули, и он ответил так, словно ничего не подозревал. На самом деле, немножко любви в команде даже на пользу, лишь бы не мешала работе. Связь Холдена с Наоми долго-долго была негласным сердцем команды «Роси». Отчасти потому все и пошло разваливаться с потерей Холдена.

Теперь он здесь и Наоми здесь, они снова на корабле и заняты опасным делом. Почти как в былые времена.

Звякнул его терминал. Вызывала Наоми.

– Адмирал? – сказал он.

– Хватит и капитана.

– Ну да, – согласился он. – Все равно странно звучит.

– Да. Я собираюсь заняться делом.

– Делом?

– Вдохновляющими речами, как надлежит адмиралу.

– Шутишь? – со смешком предположил Алекс.

– Это серьезно. – Но в голосе Наоми не было упрека. – Еще три перехода, и флот в сборе. Я разослала задания на все корабли. Подумала, что надо бы выступить с заявлением. Что-то сказать команде. Бобби так делала?

Алексу пришлось поразмыслить.

– Вроде того. И что?

– На самом деле, я надеялась на отрицательный ответ.

– Волнуешься?

– По мне, лучше бы меня расстреляли.

– Ну, может статься, тебе еще придется это доказать. Это плюс?

– Может быть.

– Ладно, поднимаюсь к тебе.

Алекс одним длинным глотком допил чай из груши и швырнул ее в утилизатор, после чего подтянулся к центральной шахте и по ней – к летной палубе. Он чувствовал, как тревога понемногу уходит, но не взялся бы сказать, что придет ей на смену. Может быть, возбуждение. Или страх.

К тому времени, как он добрался до своего места, Ян уже не сидел за панелью связи. Парнишка был мрачен, губы сжаты в ниточку, а пальцы плясали по контрольному монитору, словно искали себе дела. Алекс, пристегиваясь, показал ему поднятый большой палец. Он сам не знал, что хотел сказать – разве что поддержать.

Наоми парила над палубой. Она была в строгой черной одежде – не форма, но похоже. На фоне черного седые волосы ее не старили. Седина смотрелась ярким, выразительным пятном. Лицо было жестким и серьезным, движения – плавными и сильными. Подтянувшись в амортизатор, Наоми вывела на свой пост тактическую схему и осмотрела ее. Свои корабли. Свой флот. Все взгляды были нацелены на нее. Она нашла глазами Яна.

– Дай общую на все корабли.

– Есть, капитан, – откликнулся Ян.

Наоми прочистила горло. Ее кашель разлетелся по всему кораблю.

– Говорит Наоми Нагата, – начала она. – Мы готовы к переходу в Лаконию. Мы окажемся в сердце вражеской территории. Все мы видели, что сделала «Буря» с объединенным флотом внутренних планет. Я знаю, о чем вы сейчас думаете. Я сама об этом думаю. Но мы будем действовать иначе. Мы не смогли остановить «Бурю», вторгнувшуюся в Сол…

– Зато потом вышибли, как дерьмо из зада, – рявкнул кто-то палубой или двумя ниже. Шутника поддержали хохотом и воплями, но Наоми не стала слушать.

– Мы не пытаемся остановить «Вихрь». Наше дело – сдвинуть его с места. Как именно, зависит от того, что мы увидим за вратами. Точную тактику определим по ходу дела. А вот стратегическая цель известна. Мы должны уничтожить лаконские строительные платформы. Это оружие, позволившее Дуарте стоить корабли – «Магнетары». И корабли класса «Предштормового». И вырабатывать антиматерию. Теперь всему этому конец. А с тем конец и Лаконской империи. Вот что мы собираемся сделать. У каждого корабля флота своя роль. Самая опасная – собственно атака на платформу. Если удастся, мы возьмем ее на себя. Нашу ударную группу составляют «Предштормовой» с Фригольда, «Кассий» от системы Сигурта, «Королева» и «Принц ликов» с Газы. Пять кораблей, но мы будем не одни. Спину нам будут прикрывать все корабли, все боевые группировки, все команды. Бой будет долгим. И трудным. Но он будет выигран. Так что, кто голодный, поешьте сейчас. Если кому надо в гальюн, у вас есть пять минут. Потом мы выдвигаемся.

Она закрыла связь под ликующие крики. В невесомости не втиснешься в кресло, но, будь это возможно, она бы так и сделала, видел Алекс. Он на своей панели выбрал введенный заранее курсовый профиль и отбил ей сообщение:

«Хорошо. Ты все сказала как надо».

Когда оно выскочило на ее мониторе, Наоми слабо улыбнулась. Через несколько секунд ему пришел ответ:

«Ненавижу публичные выступления. Ненавижу. В следующий раз говорить будешь ты».

«Был бы следующий раз, – отбил он. – Скажу».

Она едва выдавила смешок. Алекс и это счел за успех. Ему странно было видеть ее в роли Бобби. Еще удивительнее – сознавать, что в его мыслях роль принадлежала Бобби. Уже не Холдену. Он задумался, каких еще перемен он не заметил.

– Ладно, – на всю летную палубу проговорила Наоми. – Пора. Алекс?

– Есть-есть, капитан! – сказал он. И включил предупреждение о перегрузке. Выждал двадцать секунд, давая самым нерасторопным занять амортизаторы, и «Роси» со всей резвостью рванул вперед. Гель амортизатора навалился на спину, охладил ее, и Алекс заметил, что ухмыляется. Его система отмечала курс к вратам, а он уже обдумывал, какие неприятности ждут их по ту сторону. Страх застрять в медленной зоне угасал, на его место врывался страх уйти из нее и нарваться на Лаконию.

Позади загорались дюзы других кораблей. «Предштормовой». За ним «Королева» и «Кассий». Время было размерено по секундам. Он ощутил укол и действие «сока». Если для него перегрузка тяжела, для астеров она будет адом. Для Наоми.

Он отслеживал статус главного двигателя и маневровых. Переход совершался намного быстрее обычного, так что один неудачный толчок маневрового мог сбросить корабль с курса в вихрящееся ничто на краю медленной зоны. Алекс не знал, хорошая ли это будет смерть, – и не стремился узнать. Без телескопа тысячекилометровый круг врат на мониторе даже вплотную выглядел бы мелким пятнышком. Алекс не успел еще отметить факт перехода, когда включились маневровые. Шарниры амортизаторов не столько зашипели, сколько щелкнули, разворачиваясь вправо и тут же вставая на место. Края поля зрения немного затуманились, инерция нарушила кровообращение в мозгу.

Первая забота: где враг. Радар «Росинанта» уже обшаривал систему, телескопы высматривали выхлопы дюз, радиоантенны ловили сигналы лаконских транспондеров. Уже загорелись пять точек, но все они были распознаны как корабли Союза, легально находившиеся здесь. Лаконская система не сулила большой выгоды. Она была слишком молода, чтобы усеять ее станциями, подобно системе Сол. Но кое-что имелось и тут. На ледяном спутнике единственного газового гиганта открылась научная база. На одной из безжизненных внутренних планет уже пять лет добывали уран. Ходили слухи, что Дуарте отвел одну из планет-карликов размером с Цереру под большой художественный проект.

Первый настоящий враг, обнаруженный «Роси», находился на полпути к сердцу системы. Пара истребителей, близнецов «Предштормового», с ускорением шли в сторону врат. А за ними, у самой планеты, узнаваемо светился теплом и излучением «Магнетар».

Алекс передвинул палец к располагавшейся под рукой панели и с усилием отстучал:

«Врата не охраняются. Они нас не ждали».

Через несколько минут Наоми сумела ответить.

«Или не верили, что бывают такие дураки».

Он бы рассмеялся, если бы хватило дыхания. С момента перехода они гнали на восьми g. Случалось и хуже, но тогда Алекс был моложе. «Предштормовой», «Королева», «Кассий» и «Принц» держались за ним веерным строем. Из врат вырвался в нормальное пространство первый крейсер класса «Доннаджер» и взял курс под углом к их вектору. На сделанной Наоми расчетной модели пороговый уровень немного понизился, отмеряя массу, энергию, безопасность. Как только он стал достаточно низок, появился второй крейсер. Световой лаг между кольцом и Лаконией составлял почти три часа. Так что они видели устаревшую картину системы. Однако это означало также, что ближайший из лаконских кораблей только через полтора часа узнает о появлении врага, а до Лаконии весть дойдет вдвое позже. Пока там среагируют, их флот успеет рассыпаться по всей системе.

В футбольных терминах Лакония располагала вратарем мирового класса и парой профессиональных нападающих против четырехсот юниоров и четырех крейсеров-хулиганов в команде Наоми. Любое прямое столкновение принесло бы выигрыш Дуарте. Так что столкновений лучше было избегать. Кроме тех, что выбраны самой Наоми.

Алекс переключился на картину с телескопа и оглянулся на удаляющиеся врата. Они уже стали крошечными, и все же он различал дюзовые выбросы выныривающих кораблей – как зарождающиеся звездочки. А дальше светились настоящие звезды и широкий прекрасный мазок плоскости галактики. Все выглядело почти как всегда.

Через три часа вражеские истребители отключили тягу. С учетом светового лага это означало, что они отметили вторжение в свое пространство и среагировали, но реакция стала заметна только теперь. Алекс задумался, отключили они двигатели при виде «Роси» или занервничали только после того, как у врат загорелись несколько звездочек дюз. Было бы по-настоящему интересно, он мог бы это вычислить. Но ему хватало понимания, что весть о них еще не дошла до Дуарте и лаконской столицы – хотя очень скоро дойдет.

В амортизаторе крякнул Ян. Алекс успел испугаться, что у него медицинские проблемы. Некоторые тяжело переносят первую продолжительную перегрузку. Но тут пришло сообщение от Наоми.

«Глуши тягу. Принято сообщение».

Алекс перевел «Роси» на половину g. Кругом зазвучали охи и вздохи. Он и сам отдувался.

– Кефелви, – сказала Наоми. – Давайте посмотрим сообщение.

– Да, капитан, – ответил Ян. – На ваш пост?

– Мне кажется, всем будет интересно.

На экране появилась женщина немногим старше Яна. С резкими чертами лица, с бледными губами, в синем лаконском мундире. Она морщила лоб – в недоумении, а не в тревоге.

– Капитан лаконского истребителя «Восстание Шамаля» Кеннеди By к неопознанному истребителю и его эскорту. Вы совершили переход без разрешения и вне графика. Прошу немедленно отключить двигатели. Если вы нуждаетесь в помощи…

Кто-то вскрикнул у нее за спиной. Алексу послышалось: «Это „Предштормовой“» – или: «Там „Предштормовой“» – что-то вроде того. Озабоченность лаконки мгновенно сменилась страхом и гневом. Алекс представил себя на ее месте. Краденый корабль, уничтоживший, убивший неубиваемое, показался там, где ему совершенно нечего делать. Они-то с Наоми знали, что весь запас антиматерии ушел на «Бурю», но видно было, что капитан Кеннеди в этом сомневается.

– Внимание, «Предштормовой». Немедленно отключить двигатели и передать мне управление. Попытка приблизиться к Лаконии будет расценена как враждебный акт и приведет к немедленному…

Вмешался новый голос. Теперь Алекс ясно разобрал слова. «Еще контакты. Вот этот большой». Видимо, высмотрели один из «Доннаджеров». Капитан Кеннеди перевела взгляд на другой монитор, и передача прервалась.

– Ну, – бросил Алекс, – по-моему, нас заметили.

– Похоже, у верховного консула Дуарте выдался неудачный день, а? – сказал Ян.

Наоми вывела на экран тактическую схему. Сократила просторы лаконской системы до уровня, на котором вливающиеся в нее корабли выглядели одной желтой точкой.

– Приказы? – спросил Алекс.

– Первым делом они займутся «Предштормовым», – решила Наоми. – Веди нас к газовому гиганту, только помедленнее. А мне дай направленный луч с капитаном Шелером с «Гарсии и Васкеса». Пусть изобразит, что мы готовимся дать бой, а «Неве Авивим» пусть гонит во весь дух, словно торопится сжать клещи. Как только истребитель на это купится, сменим картинку.

– Понял, – сказал Ян.

За ними проходили врата другие корабли. Сотни горящих конусов, изогнутых плавной кривой или рассеивающихся как пыль под сильным ветром.

Осада Лаконии началась.

Глава 43. Элви

Будь у нее выбор, она работала бы в другом месте. Лучше всего – в собственной лаборатории или, что тоже очень неплохо, в своей комнате рядом с Фаизом. Но все данные скапливались в университете и боксах, и приходилось отправляться туда. Поначалу ее это бесило. Прорыв случился, когда Элви наконец оторвалась от трудов Кортасара по перестройке Дуарте и обратилась к собственным записям.

Ее отчеты о мертвой системе походили на письма из прошлого. Собственные восторги по поводу настоящих стеклянных дождей на одной из полупригодных для жизни планет Харона казались теперь ребячеством. Она смотрела записи, видела свои круглые от удивления глаза и даже отчасти сочувствовала себе. Огромный кристаллический цветок с вакуумными каналами вместо жилок в лепестках, собирающий бешено флюктуирующую энергию и магнитные поля Харона, как ромашка собирает солнечный свет – если бывают тысячекилометровые ромашки. Она и сейчас допускала возможность, что кристаллические цветы могли оказаться естественной формой межзвездной жизни. А гигантский зеленый алмаз…

Она долго его рассматривала, пока не поняла, о чем думает. Потом взяла планшет с распечатками и анализами частной лаборатории Кортасара. Ей противно было находиться с ним в одной комнате, чувствовать его за спиной, но выбора не оставалось.

– Да, – сказала Кара, взглянув на документы плоскими черными глазами. – Я это знаю.

Ксан спал. Или отдыхал с закрытыми глазами, что, с точки зрения Элви, одно и то же. Кортасар со своего места хмуро взглянул на обеих – на Кару и Элви, с разных сторон привалившихся к прозрачной стене клетки, как студентки, сравнивающие свои завтраки. И, недовольно отвернувшись, продолжил есть свой сэндвич.

– Ты мне что-нибудь можешь сказать об этом?

Кара насупилась. И даже перед тем, как свести брови, ей понадобился миг на обдумывание. А может, это что-то вроде первого кашля заводящегося мотора. Рано или поздно Элви должна все выяснить.

– Это… запись? – предположила Кара. – Неточное слово. Больше похоже на память. Больше похоже на все сразу. Так все картинки фильма складываются в рассказ, и все они существуют, хотя ты видишь только одну. Я плохо объясняю.

– Гештальт, – подсказала Элви.

– Не знаю этого слова.

Ее ручной терминал загудел одновременно с появлением сигнала на мониторе у Кортасара. Трехо уведомлял о внеурочном собрании у него в офисе через полчаса.

– Что-то не так? – спросила Кара.

– Много хозяев и мало времени, – объяснила Элви. – Я вернусь, как только смогу.

Кортасар уже направился к двери. Ей пришлось догонять его бегом. Ждавший перед лабораторией водитель умудрился совместить подобострастие с нетерпением. Холодный восточный ветер кусал Элви за уши. Это была ее первая лаконская зима, но она уже поняла, что до потепления еще долго будет холодать.

На заднем сиденье машины Кортасар скрестил руки и мрачно уставился в окно. Город сверкал, афиши возвещали какое-то культурное мероприятие. Какое – Элви не знала. На улицах полно было тепло укутанных людей. Молодая парочка, держась за руки и смеясь, побежала за машиной, но их тут же отогнала охрана.

Элви с трудом вспоминала, что, пока она с головой тонет в данных, по всей планете живут, приспосабливаясь к новым условиям, миллионы людей. В этом город походил на все остальные, где ей доводилось работать.

– Я слышал ваш разговор со старшим объектом, – сказал Кортасар.

– Неужели? – делано изумилась Элви. – Поразительно. – Она понизила голос, придав ему грубость, и изобразила марсианский выговор: – Мы думали, что это два разных дела, а дело с самого начала было одно. – Кортасар явно не узнал цитаты, и она пояснила: – Инспектор Бильгуун. Они с Дороти всякий раз ведут каждый свое расследование, а потом оказывается, что они связаны.

– Не смотрел, – отрезал Кортасар. – Меня беспокоит ваше обращение с объектами.

– С Карой и Ксаном?

– Вы обращаетесь с ними как с людьми, – продолжал Кортасар, – но они не люди.

– И не крысы. Я работала с крысами. Не похоже.

Он опять не заметил шутки. Или не счел ее смешной.

– Они – механизмы, изготовленные из трупов детей. Они иногда действуют как дети, потому что дронам пришлось работать с таким материалом. Эрос, только в другом масштабе. Природа протомолекулы и всех связанных с нею технологий подчиняется одной логике. На Эросе, желая создать насос, они использовали сердце. Для манипулятора перестраивали руку. Здесь то же самое. Кара и Александр умерли, а дроны создали из их мертвых тел что-то иное. Вы говорите с девочкой, которой не существует. Что-то, возможно, существует. И это что-то создано из людей, как я мог бы собрать катапульту из куриных костей. Вы их антропоморфизируете.

– Это чему-то мешает?

– Это некорректно, – сказал Кортасар. – Только и всего.

В здании государственного совета их встретил эскорт и проводил в конференц-зал, где уже сидели Трехо с Иличем. Илич выглядел хуже обычного, а при нынешнем положении дел это кое о чем говорило. А вот у Трехо, казалось, на душе было легко. Он жестом предложил им сесть. Дисплей на стене демонстрировал карту системы – солнце планеты, спутники и корабли, как в виртуальном планетарии. Элви показалось, что кораблей многовато.

– Как ваши исследования? – отрывисто спросил Трехо.

– Продвигаемся. Медленно, но неуклонно, – сказал Кортасар.

– Вы согласны, майор Окойе?

– Мы выявили новые связи. Трудно заранее установить, существенные или пренебрежимые, но да. Прогресс есть.

– У нас новости, – сообщил Трехо.

– Что происходит? – спросила Элви.

И услышала о полномасштабном вторжении, предпринятом подпольем. Трехо без лишних слов ввел их в курс дела, после чего открыл обсуждение.

– Меня, – начал Илич, – заботит, что такое им известно, что неизвестно нам. Это главная проблема.

– Понимаю вашу озабоченность, – ответил Трехо, приподняв ладонь в жесте, должно быть, означавшем: «Прошу вас, перестаньте ныть».

– Прежде всего, сепаратисты видели действия «Бури» против своего флота. И знают, на что она была способна. А мы видели, как они уничтожили этот неубиваемый корабль. То есть мы не знаем, на что еще способны они.

– Сведения из Сол указывают, что они истратили весь отправленный нами для перезарядки запас антиматерии, – вставил Кортасар.

– А все остальное на месте, – кивнул Трехо. – Все наличные запасы изолированы на строительных платформах или были отправлены в другие системы на кораблях-бомбах. После потери «Тайфуна» существует вероятность, что они присвоены врагом, но нам о пропажах ничего не известно.

– Допустим, дело не в этом, – сказал Илич. – Тогда что же у них в рукаве, если они готовы бросить три сотни?..

– Четыре, – поправил Трехо. – Подходят все новые.

– Бросить на нас четыре сотни кораблей. Если их не одолела вдруг тяга к самоубийству, приходится допустить, что они что-то знают.

Элви согласилась бы с Иличем, если бы не его тон. Понимала она и спокойствие Трехо. После чудес от чужаков и политических интриг милая простая перестрелка была для него возвращением в зону комфорта. Но не для нее.

– Об этом предоставьте беспокоиться мне, – бросил Трехо. – Я уже связался с адмиралом Гуярат. «Вихрь» еще не в стопроцентной готовности, но в пределах системы она может его задействовать. А я и так не собирался отправлять последний «Магнетар» за врата. Тут мы готовы. А вот к чему не готовы, это к молчанию верховного консула.

– Да, покажется странным, – признал Кортасар.

– Идея, что он возглавляет секретную группу по изучению силы, убившей Медину, правдоподобна, – сказал Трехо. – И даже вдохновляет. Но в молчание перед лицом вторжения не поверят. Здесь нам не обойтись без его лица. Без вариантов.

– Не знаю, что тут можно сделать, – вмешалась Элви. – У него не было просветлений, с тех пор как…

– Справимся, – сказал Трехо. – Я понимаю, что это не ваш уровень, но вовлекать в дело средства массовой информации считаю нежелательным. Возьмем сканы и записи голоса верховного консула и генерируем из них обращение к врагу и империи. Вы ведь работали с анимацией изображений?

– С образцами животных, – уточнила Элви. – Не совсем то.

– Это возможно, – сказал Илич.

– Хорошо. – Трехо встал. Элви уже решила, что совещанию конец, и двинулась к двери, когда услышала: – Доктор Окойе, это дело не будет ждать. Займемся им сейчас же.

Аппаратура для сканирования была не слишком громоздкой, но в комнате Дуарте сразу стало тесно. Келли облачил верховного консула в официальный мундир и усадил в кресло. Насколько понимала Элви, съемки мундира вместе с человеком упрощали создание фальшивки.

– Следы монтажа останутся, – сказал Кортасар. – Их всегда можно обнаружить.

– У нас хорошая анимационная программа, – успокоил Трехо, вставляя в патрон палочку осветителя.

– Такие есть не только у нас, – сказал Кортасар. – Я не возражаю. Просто будьте готовы дискредитировать тех, кто распознает фальшивку.

– Уже готовимся, – ответил Трехо, выпрямляясь.

Осветитель менял спектры, подстраиваясь к особенностям кожи и волос Дуарте. Тот исхудал за прошедшее время. Глаза и сейчас казались осмысленными, если не присматриваться, но щеки запали, подчеркнув скулы. Элви почудилось, что из-под кожи просвечивает череп, – а прежде такой мысли у нее не возникало. Келли причесал ему волосы, постаравшись уложить так, как всегда укладывал перед выступлениями и обращениями. Только вот Дуарте не сидел смирно. Его худые, сероватые, будто присыпанные пылью руки пребывали в постоянном движении. И глаза непрерывно двигались, как будто следили за полетом невидимой другим бабочки.

– Нельзя ли его на минуту остановить? – спросил Трехо.

– Он иногда замирает, – объяснил Келли. – Возбуждается, когда кругом люди. Дайте ему время успокоиться.

Трехо что-то буркнул, но возражать не стал. Элви вместе с другими ждала, разглядывая человека, который совсем недавно был божественным королем галактической империи. Теперь она видела лишь развалины. Она не забыла, как при первой встрече ощутила силу его личности. Присутствие чего-то жизнеспособного и непреодолимого. Что-то в очертаниях его нижней челюсти напомнило ей о Терезе. Легко забывалось, что они тоже люди. Отец и дочь. Такие же сложные, трудные отношения, какие правили людьми со времен, когда те обрели дар речи. А может быть, и раньше.

Элви, не слишком понимая, зачем это делает, шагнула вперед и взяла руку Дуарте. Он воспринял прикосновение как приятный сюрприз. Она встала на колени, ласково улыбнулась, и его взгляд, выплыв из темных вод, где он теперь обитал, нашел ее.

– Нам просто надо вас заснять, сэр, – сказала она. – Это не больно.

Он ответил улыбкой, ласковой и полной невыразимой любви. Нежно пожал ей пальцы и выпустил руку. Элви отступила, уходя из освещенного круга и из радиуса сканирования. Дуарте обвел комнату взглядом доброго короля в его смертный час и остановил его на Кортасаре.

– Хорошо, – сказал Трехо. – Давайте заканчивать, пока…

Дуарте встал, склонил голову движением вспоминающего что-то полузабытое человека. И сделал шаг от кресла. Илич тихо зашипел от досады.

– Так, – сказал Трехо. – Это ничего. Усадите его на место и попробуем заново.

Дуарте остановился перед Кортасаром. С момента срыва Элви ни разу не видела его таким сосредоточенным. Кортасар принужденно улыбнулся и склонил голову. У Дуарте задвигалась челюсть, он открывал и закрывал рот, но произнести сумел лишь слабое «о». Он несильно шевельнул руками, как если бы разгонял дым, и грудь Кортасара вывернулась из спины. Все произошло так медленно и мягко, что Элви не поняла, что видит. Не сразу поняла.