Текст книги "Пожар Сиболы"

Автор книги: Джеймс С. А. Кори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

ГЛАВА 41
ЭЛВИ

Научная номенклатура всегда была сложной. Наименование нового организма на Земле и даже в целой Солнечной системе представляло собой долгий и скучный процесс, а наплыв неизвестных видов с Новой Терры, вероятно, на десятилетия запрудит научные издания. Речь шла не только о ящерицах – пересмешниках или о летучих насекомоподобных существах. Каждая бактерия – или здешний аналог бактерии – это новый вид. Каждый одноклеточный организм – открытие. На одной Земле насчитывалось пять царств жизни. Шесть, если считать архей. Вряд ли экосфера Новой Терры окажется заметно проще.

А пока организм, поселившийся в глазах у нее – у всех, кроме Холдена, – еще много лет останется безымянным. Может, даже на десятилетия. Пока не найдет своего места в систематике новой планеты.

До тех пор она решила называть его Скиппи. Почему-то с глупой кличкой он представлялся не таким страшным. Конечно, если она сослепу наткнется на слизня, умереть ей это не помешает, но все-таки казалось легче. А Элви за последнее время полюбила колкие шутки.

Одной из интересных особенностей этого организма было отсутствие хлорофилла и тому подобных веществ. Зеленый цвет вызывался эффектом призмы, как на крыльях бабочек. Ткань, разрастающаяся у нее в глазах, была на самом деле светло-коричневой и почти прозрачной – если б не ее структура.

Измени ее немножко – и эффект рассеивания пропадет. Поэтому слепота вызывалась не отсутствием света, а расплывчатостью цветов и форм. Закрывая глаза, Элви еще замечала, как мир темнеет, а открывая их, видела яркую зелень.

И больше ничего. Остальное для нее исчезло. Терминалом она теперь управляла голосовыми командами. И прослушивала сообщения, которые раньше бы прокрутила не глядя: голоса из лабораторий Земли, Луны и Ганимеда. Они не внушали особой надежды.

«Хотя у иммунного субъекта наличествует пара редких аллелей, регулирующих натриевый обмен, я не нахожу изменений в строении белков. Концентрация ионов стабильна и укладывается в границы погрешности. Буду продолжать поиск. Но у меня впечатление, что мы облаиваем пустое дерево. Извините».

Элви кивнула, словно говорящий мог ее увидеть. Головная боль не проходила. Она усиливалась и ослабевала в зависимости от времени суток – то ли так действовала инфекция, то ли это была личная особенность Элви.

– Эй, – позвал Фаиз. – Элви, ты здесь?

– Здесь, – ответила она.

– Подай голос, у меня руки едой заняты.

Элви, напевая детскую песенку, слушала шаркающие шаги Фаиза. Когда он оказался рядом, нащупала его ногу. Тихо хмыкнув, он опустился на пол, нашел ее ладонь и вложил в нее пакет с пайком.

– В следующий раз, – поклялся он, – наймусь на планету с половинной силой тяжести. Кому нужен лишний вес!

Элви хихикнула. Фаиз хотел ее рассмешить, и ему это даже почти удалось. Фольга скользила под пальцами. Из-за того что действовать приходилось ощупью, она чувствовала себя как в детстве, когда таскала с кухни лакомства по ночам. Фаиз громко захрустел оберткой.

– Сколько у нас осталось продуктов? – спросила Элви.

– Мало. Думаю, с орбиты попытаются сделать еще одну заброску. Два человека еще различают очертания предметов.

– И есть Холден.

– Одноглазый король, – сказал Фаиз. – Надо бы выколоть ему один глаз, чтобы соответствовал поговорке, а? С двумя глазами он много теряет.

– Цыц! – отмахнулась Элви. Фольга наконец подалась. Пайковый брикет на вкус был как крысиный корм, памятный по работе в лаборатории. Невкусный, зато питательный. Элви убеждала себя, что ей нравится. Скоро будет скучать и по такому.

– Есть что-нибудь? – спросил Фаиз. Она машинально покачала головой. Конечно, он не мог ее видеть.

– Самая правдоподобная гипотеза – что это связано со множественным зачатием. У него вроде бы восемь матерей и отцов, и для того, чтобы такое устроить, наверное, пришлось внести кое-какие изменения в систему. Но выявить их пока не удалось.

– Очень жаль. А может, общение с протомолекулой превратило его в космического мутанта?

Элви откусила еще и заговорила с набитым ртом:

– Вот ты смеешься, а Луна всерьез рассматривает и такую возможность. Они пытаются вырастить новый организм на основе собранных нами данных. Первые образцы проявляют способность к самоорганизации.

– Еще на пятьсот лет тем для диссертаций, – усмехнулся Фаиз. – Думаю, ты обеспечила себе научное наследие.

Кончики пальцев коснулись ее колена – прикосновение смягчило цинизм сказанного. Элви взяла его руку, сжала подушечку у основания большого пальца. Фаиз придвинулся ближе, так что она ощутила запах его тела. С начала бури никому не случалось вымыться, и все они, наверное, воняли, но носы приспособились, и запах мужчины казался ей почти приятным, как запашок от мокрого пса.

– Я бы обошлась без этого, – сказала она.

– И тем не менее наши имена останутся в вечности. Ты – первооткрывательница целой планеты, полной жизни. И я – простой геолог, прислуживавший тебе со всех четырех.

– Заигрываешь?

– А что мне еще остается? – сказал Фаиз. Элви пожалела, что не видит его лица. – Ты занимаешься наукой. Я ухаживаю за самой умной и хорошенькой из присутствующих женщин. Каждый по-своему отгоняет ужасный призрак смертности. И дождь. С дождем тоже приходится бороться. В следующий раз наймусь на планету, где нет никаких дождей.

В соседней комнате заплакал ребенок. Усталый, робкий плач. Женщина – может быть, Люсия – запела колыбельную на незнакомом языке. Элви бросила в рот последние крошки и подумала, что надо бы запить. Она не помнила, сколько времени прошло с тех пор, как она подвесила новый мешок к установке. Наверное, пора было менять. Холден сказал, что сделает это сам, но она сомневалась. Он уже тогда спал на ходу и с тех пор не отдыхал. А отдых ему очень нужен. Ладно, может, она сумеет сменить мешок для воды вслепую.

– Зря мы сюда пришли, – сказал Фаиз. – Те психи, что толковали о скверне и зле в мирах за станцией «Медина», – они были правы.

– Разве кто-то об этом толковал?

– Наверное. А если нет, то напрасно.

– А ты бы мог отказаться? – спросила она, поднимаясь на колени и нащупывая установку. Тихие звуки капель, падающих из фильтра, отличались от непрестанного стука дождя. – Ты бы отказался от шанса увидеть первый совсем новый мир, а?

– Я бы дождался второй волны, – ответил Фаиз.

Она нашла мешок. Мягкий холодный пузырь оказался легче, чем она ожидала. Установка стала фильтровать воду медленнее, но если в системе и была ошибка, определить это по звуку не представлялось возможным. Опять работа для Холдена.

– А я бы все равно согласилась, – сказала она.

– Несмотря на все случившееся? Согласилась бы?

– Об этом я бы не знала. Его еще не случилось. Я бы знала только, что есть риск. Я и так знала. Конечно, я бы полетела.

– А если бы знала, как все будет? Заглянула бы в волшебный кристалл и увидела нас сейчас и то, что случилось с нами?

– Окажись у нас такие кристаллы, нечего было бы разведывать, – возразила Элви.

Странной казалась мысль, что все они умрут. Она знала, но поверить не могла. Где-то в голове тихий голосок твердил, что их успеют спасти. Что прилетит корабль с едой, водой, укрытиями. Она то и дело ловила себя на мысли, что надо бы дать сигнал бедствия, и с трудом вспоминала, что кроме них здесь никого нет. Во всей системе никого, кроме экипажей и пассажиров трех кораблей. И людей становилось все меньше. Хотя они в этих руинах набились так плотно, что не было спасения от чужого храпа, вселенная казалась пустой. И пугающей.

– Надо найти Холдена, – сказала она. – Вода поступает слишком медленно. Не знаю… Может, у него такой изумительный иммунитет? У нас у всех фиксируется иммунный ответ на инфекцию. Вроде как на занозу. Просто она разрастается быстрее, чем гной ее выдавливает. Может, Холден успел переболеть раньше и у него в крови есть готовые антитела?

– А анализ ничего не дал?

– Нет. Лейкоцитов у него даже меньше нормы.

– Может, у него глазные яблоки невкусные, – пошутил Фаиз. – Что?

– Я ничего не говорила.

– А мне послышалось хмыканье в смысле «Есть идея!». Этот звук мне знаком. Он что-то значит.

– Я просто подумала, что дело наверняка не в иммунной системе, – сказала она. – То есть мы же все время летаем в жестком вакууме. Облучение в пути, скорее всего, оставило всем небольшой иммунодефицит. Тем более после станции Эрос… там облучение было еще сильнее…

Элви закрыла глаза, отгородившись от зеленого света. Перед ней, как выход в сад, открылся дивный каскад логических доводов и следствий. Она тихо ахнула, улыбнулась… Радость понимания!

– Так что? – спросил Фаиз. – Он переварился? Эта тварь в глазах любит нас сырыми, а он хорошо прожарен?

– О, – объяснила Элви, – дело в онкоцидах. Он принимает их после инцидента на Эросе. А значит… Ох, как же здорово!

– «Ох!» – это хорошо. Только о чем ты говоришь? Как могут противораковые средства действовать на организм из чужой биосферы?

– Дело в том, что где-то в делении клеток проявился докинзовский «хороший ход».

– Это что-то из ксенобиологии, да? Лично я понятия не имею, о чем речь.

Элви похлопала ладонью по воздуху. Радость в крови несла ее как на крыльях.

– Я тебе рассказывала, – напомнила она, – что бывают удачные – иногда даже вынужденные – конструкции, которые снова и снова появляются в разных ветвях эволюционного древа.

– Точно, – вспомнил Фаиз. – Потому-то мы, добравшись до Новой Терры, обнаружили на ней тварей с глазами и тому подобным.

– Потому что отраженный свет несет в себе много информации, и организмы, обладающие этой информацией, получают преимущество.

– Меня убеждать не надо, Элви.

– Но это еще не все. Холден принимает препарат, который действует избирательно – на быстро делящиеся ткани. Скиппи как раз такой.

– Какой еще Скиппи?

– Этот организм. Смотри: онкоциды на него действуют, значит, существует что-то вроде крыльев или чувствительного органа вблизи ротового отверстия – на уровне деления клеток. Пусть белки здесь совсем иные, но они пришли к аналогичному решению. Это величайшее открытие за все время, что мы здесь провели. По-настоящему большое! Где мой терминал? Надо связаться с Луной. Они там с ума сойдут!

Она быстро поползла вперед и наткнулась на Фаиза. Тот вложил терминал ей в руку. Элви села рядом.

– Ты скачешь от восторга? – спросил он. – Судя по звуку – скачешь.

– Это главное событие моей жизни, – сказала она. – Я на крыльях летаю!

– Так, значит, мы сможем вылечить глаза?

– Что? А, да, наверное. Синтезировать онкоциды не так уж сложно. И большинству не придется принимать их постоянно, не то что Холдену.

– Впервые вижу женщину, которая придумала, как вылечить толпу умирающих с голоду бедолаг от слепоты, но при этом радуется, что двинула вперед микробиологию.

– Тебе надо больше встречаться с людьми, – огрызнулась Элви, чувствуя себя немножко виноватой. Наверное, ей действительно следовало сперва попробовать лечить людей, а потом уже связываться с Луной. Все-таки это пока было не больше чем гипотезой, доказательства отсутствовали. – Запрос на связь, Мартри.

Терминал пискнул, приняв команду. Пластиковые окна задрожали под порывом ветра. Ставший привычным звук изменился, дождь застучал громче. Элви задумалась, не порвало ли пластик. Может, по комнате уже ползают слизни, а она и не знает. Не видит. Тоже надо бы попросить Холдена, чтобы проверил. Сигнал сообщил, что в связи отказано. Она недовольно хмыкнула.

– Кто занимается забросками?

– Наверху? Вроде бы Хэвлок.

– Запрос на связь, Хэвлок!

Терминал коротко прогудел и замолк. То ли соединил, то ли отказал.

– Мистер Хэвлок? Это вы? – спросила она.

– Боюсь, что не могу сейчас разговаривать, доктор.

– Вы координируете сброс? Мне нужно узнать, способны ли мы…

– Кто-то умрет, если не решить ваш вопрос в ближайшие пять минут?

– Пять минут? – протянула она. – Нет.

– Тогда отложим.

Терминал просигналил отбой.

– Чертов грубиян, – заметил Фаиз.

– Наверное, у него есть другие дела, – возразила она.

– Нам всем достается. Это не повод хамить.

Элви подняла брови, кивнула, хоть и знала, что Фаиз не видит.

– Запрос на связь, Холден.

Гудки звучали так долго, что Элви уже решила: не дождется. И голос, который наконец ответил, звучал жутко. Словно Холден был болен или пьян.

– Элви? Что случилось?

– Здравствуй, – сказала она. – Не знаю, насколько ты сейчас свободен, и доставкой забросок занимаешься не ты, но если найдешь минуту… Мне надо…

– Она знает, – вмешался Фаиз, – как избавить нас от слепоты.

После паузы Холден закряхтел. Наверное, он едва держался на ногах.

– Хорошо, сейчас буду.

– Приведи Люсию, – попросила Элви, – если сможешь ее найти.

– Мартри тоже будет?

– Он не отвечает на вызовы.

– М-гм, – промычал Холден, – это хорошо. Думаю, он сейчас от меня не в восторге.

Люсия сидела рядом с Элви и держала ее за руку. Движение, которое обычно говорило о близости, сейчас означало только, что ее внимательно слушают. Замена взгляду в глаза. Холден расхаживал по комнате, шаги облепленных грязью сапог звучали глухо.

Дослушав, Люсия поцокала языком.

– Не знаю, как определить дозу. Слишком малая не подействует…

– А если выбрать нянек? – предложил Фаиз. – Десяток тех, у кого процесс зашел не слишком далеко. Они позаботятся об остальных, пока не доставят новый груз. Капитан?

– Что? О, простите. Я… гм… тут в окне дыра. В пластике. Я проверял, не наползли ли слизни. И заклеивал.

– Капитан, – резко и жестко проговорила Люсия. – Вы принимаете лекарство от хронической и потенциально смертельной болезни. Мы обсуждаем, не отдать ли ваш запас другим пациентам, оставив вас без лечения.

– Очень хорошо.

– Возникает этическая проблема, – продолжала Люсия. – Если я на такое решусь – а мне очень хочется решиться, – вы должны отдавать себе отчет…

– Отдаю, отдаю, – перебил он. – Я хватанул столько радиации, что все время обрастаю опухолями. Средство, которое сдерживает их рост, подействует и на эту дрянь. Тогда у нас будут еще люди, и я смогу вздремнуть.

Элви услышала в голосе Люсии улыбку.

– Не уверена, что совет по правам человека сочтет объяснение исчерпывающим, но, в общем, все так.

– Конечно, забирайте таблетки, – сказал он. – Давайте. Лечите. Может, сумеем получить еще.

– А если не сумеем?

– Тогда новая опухоль либо вырастет раньше, чем я умру с голоду, либо не успеет, – сказал Холден. – И то и другое меня устраивает.

Люсия забрала свою руку, оставив ладонь Элви остывать.

– Ну хорошо. Начнем. Вы меня проведете, капитан?

– Да, – сказал Холден, – проведу. Только хорошо бы чашку кофе. Я немножко устал.

– Я найду для вас стимуляторы, а вот кофе нет.

– Да, – сказал Холден, – кофе здесь нет. Ужасная, ужасная планета. Покажите мне, как всем помочь.

ГЛАВА 42
ХЭВЛОК

Скафандр, хранившийся в карцере, оказался простым, без усиления, из кевлара и керамики. Но он держал вакуум и был снабжен баллоном на полчаса. Его полагалось использовать для подавления бунтов среди команды и коротких вылазок в космос. В главном помещении службы безопасности таких, вероятно, было несколько. Хэвлок надеялся, что механики о них не вспомнят. Влезая в скафандр, Хэвлок зацепил штанины, и ткань сбилась неудобным комком в паху. Кобуру он повесил через плечо и, действуя обеими руками, попытался расправить брюки.

– Не вздумай смеяться, – предупредил он.

– Я не смеюсь, – ответила Наоми и рассмеялась.

Он прихватил из шкафчика связку одноразовых наручников и два тазера[31]31
  Тазер – пистолет-шокер.


[Закрыть] – один с полным зарядом, другой – на три восьмых. Сделал себе мысленную заметку проверить потом батареи у всего оружия – и вспомнил, что «потом», скорее всего, не будет. Во всяком случае, не для него. Оставить, что ли, записку Вэй? Или связаться с Марвиком, предупредить его об осложнениях. Довериться его порядочности и инстинктам?

Хэвлок решил этого не делать.

Наоми, зависнув рядом, потягивалась, растопырив пальцы рук и ног. Бумажный костюм хрустел и шуршал при каждом движении. Хэвлок напоследок оглядел свой кабинет. Странно было думать, что он вряд ли сюда вернется. А если вернется, то прямо в клетку.

Впрочем, такое случится, только если они придумают способ избежать падения в атмосферу, так что шансы были невелики. Беспокоиться на этот счет он не собирался.

– Первый мятеж? – спросила Наоми.

– Да, для меня это непривычно.

– Дальше будет легче, – утешила она, протягивая к нему руку. Хэвлок ответил недоуменным взглядом. – Я могу взять один.

– Нет, – отказал он и настроил рацию скафандра на канал, который использовала милицейская группа. На нем было тихо. Странно. Он прошелся по другим частотам.

– Не дашь?

– Слушай, я тебя выпускаю. Это не значит, что готов вручить тебе оружие и подставить спину.

– Забавные у тебя представления о личных границах, – сказала Наоми.

– Часть из них я сейчас пересматриваю.

Первый милиционер влетел в дверь с разгона, подстегнутый адреналином и непривычным чувством боевого оружия в руках. Второй последовал за ним ногами вперед. У Хэвлока поджался живот. У обоих были пистолеты и нарукавные повязки. Наоми у него за спиной захлебнулась воздухом.

– Джентльмены, – кивнул им Хэвлок, – чем могу помочь?

– Какого черта? – потребовал первый, пытаясь одновременно прицелиться и придержаться за стену.

– Перевожу пленницу, – в голосе Хэвлока презрение мешалось с удивлением. – А вы что подумали?

– Стармех об этом не говорил, – подал голос второй.

– Старший механик Койнен не руководит службой безопасности. Ею руковожу я, а вы, ребята, мне помогаете. Не подумайте, я ценю вашу помощь, но не забывайте, что это моя работа, ладно? Что вы здесь делаете?

Двое переглянулись.

– Стармех приказал сторожить пленницу.

Наоми улыбалась с покорной, безобидной миной. Вошла в роль.

– Хорошая мысль, – кинул Хэвлок. – Они будут пробиваться сюда. Вы двое оставайтесь здесь на случай, если прорвутся. Я запихну ее туда, где они не додумаются искать, и вернусь вам на помощь.

– Есть, сэр! – Второй отсалютовал рукой, в которой держал пистолет. Хэвлок поморщился. Ребята еще не доросли до боевого оружия. Он взял пистолет на изготовку.

– Мисс Нагата, будьте любезны…

– Да, сэр, – покорно отозвалась она и толкнулась к двери.

Хэвлок пролетел за ней, ухватился за дверную раму и обернулся.

– Если кто-то появится, опознайте его прежде, чем стрелять, хорошо? Не хотелось бы, чтобы кто-то пострадал по ошибке.

– Слушаюсь, сэр, – сказал первый. Второй кивнул. Хэвлок поставил бы половину жалованья на то, что они собирались обстрелять любого, кто показался бы в дверях.

Наоми ждала его в коридоре. Хэвлок поставил пистолет на предохранитель и повесил на плечо. Коридоры на «Израэле» вообще были узкие, а здесь особенно. Чем ближе к выходу, тем теснее. Обивка стен глушила все корабельные шумы. Многочисленные коды на обивочном материале сообщали, какие провода и системы скрыты за переборкой, какой модели панель и когда она в последний раз проходила профилактику. Пенные прокладки и ткань были задуманы, чтобы обеспечить безопасность при столкновении или возгорании. Сейчас они напомнили Хэвлоку обитую войлоком камеру.

Он обернулся через плечо.

– Если со мной что случится, сюда не возвращайся.

– Я и не собиралась.

Они двинулись по коридору. Хэвлок пропустил Наоми вперед. Она не обладала тактическим инстинктом обученного солдата, зато хорошо соображала и схватывала на лету. Кроме того, она имела сноровку привычного к невесомости астера.

Несколько недель с командой таких, как она, – и Хэвлок не задумался бы вручить им боевое оружие. У перекрестка с техническим коридором он указал ей на узкую керамическую рамку.

– Жди здесь и не высовывайся.

Наоми подняла кулак. Хэвлок обогнул ее. На перекрестке укрепились еще двое из его группы. Наверное, они думали, что выбрали хорошее укрытие. Один держался надежно, другой слишком широко растопырил руки. Попытается оттолкнуться – его закрутит и вынесет из боя. Они же это проходили!

– Джентльмены, – обратился к ним Хэвлок, зависнув в коридоре. – Уолтерс и… Хоннекер, кажется?

– Да, сэр, – ответил Хоннекер.

– Доложите обстановку.

– Стармех установил радиомолчание. Не хочет предупреждать врага, что мы задумали. У люка декомпрессионной Бойд и Мфам. Стармех с Сальваторе и Кемпом. Они встретят гадов огнем.

– А снаружи кто?

– Снаружи? – Хоннекер озадаченно помотал головой.

– Кого-то одели в скафандр и послали к другим люкам?

– О, – сказал Хоннекер, – а это мысль! Надо бы так и сделать.

– Значит, еще не сделали?

– Нет, сэр. Не додумались.

– Хорошо, – сказал Хэвлок, и тут по коридору раскатились сухие щелчки выстрелов. Оба механика обернулись, двинулись смотреть. Хоннекер оттолкнулся слишком сильно, и его вынесло в коридор. Любой, приближаясь с той стороны, успел бы подстрелить его, пока тот размахивал руками в воздухе. Передатчик у уха Хэвлока ожил. Стармех вопил, как ребенок, получивший подарок на день рождения.

– Есть контакт! Есть контакт! Враг укрылся в туалете у запасного. Мы его заперли!

Выстрелы по рации на долю секунды опережали звук, доносившийся по воздуху. Койнен приказал кому-то отступить, потом вспомнил, что рация включена, и отрубил звук. Хэвлок, зацепившись ногой за захват, дотянулся до Хоннекера и мягко подтолкнул к стене.

– Что нам делать? – спросил Уолтерс, пока Хоннекер цеплялся за рукоять. – Продвигаться дальше? Или взять скафандры – и наружу, как вы сказали?

– Вы должны осмотреть коридор. – Хэвлок повел подбородком в сторону перекрестка. Когда механики развернулись, он выстрелил им в спину. Их тела выгнулись, дрогнули и замерли. Хэвлок забрал у механиков оружие, вывел из строя рации и наручниками сковал недотеп друг с другом, а потом прицепил к рукояти на стене.

– Чисто, – бросил он через плечо: не крикнул, но сказал достаточно громко, чтобы Наоми услышала. Та подтянулась по коридору, держась у стены, так, чтобы не оставаться без опоры больше, чем на долю секунды при развороте. Здоровый инстинкт.

– Минус четыре, – подсчитала она. – Это ты такой молодец или они бестолочи?

– Я плохой учитель, – признался Хэвлок. – Ну и элемент неожиданности на нашей стороне.

– Пожалуй… – в голосе Наоми явственно слышался скепсис. – Ты как?

Хэвлок начал было отвечать «Отлично» – и запнулся. Он только что атаковал и оглушил двух своих, выполнявших прямой и ясный приказ командира. Он обманул доверие людей, с которыми проделал долгий путь, ради саботажницы из астеров. И всем им осталось жить считанные дни. Как ни странно, последнее перечеркивало все остальное. Он – покойник. Все они покойники. От этого казалось, что ни один поступок не имеет значения. Убивать, красть, насиловать – почему бы и нет? Если не случится последствий – или последствия в любом случае окажутся одинаковыми, – то все можно. Его работой было ожидать от людей, включая самого себя, худшего. И вот он помогает законно задержанной пленнице бежать, потому что предложенная ею смерть ему больше по вкусу, чем задуманная Мартри пластмассовая гробница на пустой планете. Ему было плевать на Новую Терру, Илос или как там еще назовут этот комок грязи внизу. Его волновали люди. Те, что на «Израэле», и те, что на «Барбапикколе», и те, что на планете. Все люди. Застолбить заявку, чтобы корпорация потом смогла утвердить свои права, для него было мало.

– Как ни странно, совесть не мучает, – сказал он.

– Думаю, это хороший признак, – отозвалась Наоми, и тут снова послышались выстрелы. Хэвлок сделал ей знак ждать на месте и толкнулся вперед.

Во всех основных коридорах «Израэля» имелись переборки, предотвращающие декомпрессию, – тяжелые металлические круги с твердыми полимерными клапанами. Обычно они были заглублены в стены – оставались только выпуклости, побольше, чем в кораблях поздней конструкции, но их быстро переставали замечать. В случае пробоины переборки захлопывались с быстротой и неразборчивостью гильотины. Если кто-то и застрянет в пробитом отсеке, лучше потерять одного человека, чем воздух. Хэвлок видел учебные ролики и с тех пор относился к этим люкам весьма настороженно.

В коридоре впереди прижимался к стене человек. Он с беспокойством смотрел вдаль. Когда Хэвлок кашлянул, человек развернулся, вскидывая пистолет.

– Мфам, – Хэвлок поднял пустые руки, – а где Бойд?

– Пошел вперед, – Мфам показал пистолетом, но ствол не опустил. – Шефа подбили. Он сказал мне ждать здесь. Я и жду, но…

– Все нормально. – Хэвлок приблизился к нему, избегая встречаться глазами. Он бросил взгляд в коридор в надежде, что механик последует его примеру. От близости дула у него чесалась грудь. – Ты правильно сделал.

Сквозь треск рации прорезался возбужденный голос старшего механика.

– Мы загнали ублюдка в угол. Он зацепил Сальваторе, но не серьезно. Всем сюда, будем его выбивать.

– Пожалуй, не лучшая мысль, – по открытому каналу сказал ему Хэвлок.

– Нормально, – возразил стармех, – мы до него доберемся.

– Но будут потери, а это совсем лишнее, – ответил Хэвлок. – Он в броне?

– Да. Я совершенно уверен, что один раз попал, – донесся другой, высокий и тонкий голос – так мальчишка на первой охоте уверяет, что подстрелил оленя.

– Всем доложиться, – приказал стармех.

– Мы с Джонсом в карцере. Все спокойно.

– Пленница не беспокоит? – спросил Койнен.

– Я ее перевел, – вмешался Хэвлок. – О ней не волнуйся. А теперь отходите. Сделаем все по графику.

Еще полдюжины выстрелов – при каждом хлопке Мфам вздрагивал. Хэвлок осторожно развернул дуло его пистолета к стене. Мфам, кажется, даже не заметил.

– Не прокатит, – сказал Койнен. – Если мы отойдем, астерский подонок выскочит. Надо кончать. Хоннекер, Уолтерс, берите яйца в руки и сюда, ребята. Говно тонет.

Рация ответила жуткой тишиной.

– Уолтерс? – позвал стармех.

Хэвлок взял Мфама за запястье и, упершись одной ногой в стену, резко вывернул руку. Механик вскрикнул, но ослабил пальцы, позволив Хэвлоку выбить оружие. Черный кусок металла закрутился в воздухе, а Мфам завопил и попытался высвободиться. Хэвлок перехватил руку, дернул наружу и вниз, отбросив парня от опорной стены. Когда тот снова завопил, Хэвлок выстрелил ему в спину из тазера. Тело бессильно ударилось в противоположную стену. Хэвлок достал свой пистолет и переместился, упершись коленом в выступ декомпрессионного люка, а подошвой другой ноги зацепившись за скобу.

– Нагата, – крикнул он, – встречаем гостей!

Старший механик, кипя от злости, вылетел из-за поворота и ударился в стену, бешено размахивая пистолетом.

– Не стрелять, – окликнул его Хэвлок. – Твой человек на линии огня – прекратить огонь!

– Пошел ты, – гаркнул Койнен, и тогда Хэвлок нажал спусковой крючок. Резиновая пуля ударила стармеха в бок и закрутила в воздухе. Хэвлок успел попасть ему еще и в спину, а потом из-за поворота кучей вылетели еще трое механиков.

Каждому из этих досталось по пуле, после чего Хэвлок, сместившись в сторону, оттолкнулся и в полете сменил пистолет на тазер. Тот, что был разряжен, уже сел, его пришлось выбросить. У одного из механиков шла кровь: в воздухе плавала капелька размером с ноготь. Все четверо задыхались от боли. Двое бросили оружие, а другие двое – раненый и Койнен – кажется, просто не замечали Хэвлока. Тот выдал заряд тазера первому из механиков и подхватил раненого. Сальваторе.

– Эй, Кемп.

– Ты в меня стрелял.

– Резиновой пулей. Сальваторе подстрелили боевой. Его надо доставить в медотсек.

– Предатель! – заорал Койнен, и Хэвлок оглушил его из тазера. Потом повернулся к Кемпу.

– Я забираю ваше оружие и оставляю Сальваторе. Сейчас же тащите его в медотсек. Понял?

– Так точно, – отрапортовал Кемп и, глядя Хэвлоку через плечо, добавил: – Мэм.

– Ситуация под контролем? – спросила Наоми.

– Не сказал бы, – ответил ей Хэвлок, зацепив руку Кемпа за плечо Сальваторе и толкая обоих по коридору. – Двое из карцера, скорее всего, спешат сюда.

– Тогда не стоит их дожидаться.

– И я так думаю.

В коротком отрезке коридора от поворота до шлюза располагались двери второй кладовой, панель доступа к кабелю и вход в служебную раздевалку. Здесь было тесно, обшивка стен рябила пробоинами. Один выстрел продырявил стену и задел трубу. Безопасная гидравлическая жидкость полимеризировалась при соприкосновении с воздухом: сотни пятнышек медленно меняли цвет с зеленоватого на белый. Протечку уже заткнули клоком обивки. Туалет был стандартного размера: такой маленький, что сидящий на вакуумном унитазе прижимался спиной к одной стене, а коленями к другой. Тут в любом случае не оставалось места, чтобы укрыться, а сейчас еще и дверь стояла распахнутой настежь. И кругом зияло множество пулевых отверстий.

– Так-так, – проговорил Хэвлок. В коридор высунулся ствол пистолета, пальнул вслепую. Оттолкнув Наоми за спину, Хэвлок крикнул: – Стой, стой! У меня здесь Нагата.

– Ни шагу дальше, – ответил мужской голос из туалета. Хэвлоку почудилось что-то знакомое, но вспомнить говорящего он не сумел. – Богом клянусь, буду стрелять!

– Это я заметил, – крикнул в ответ Хэвлок.

– Бася, все в порядке, – позвала Наоми. – Я здесь.

Стрелок замолчал. Хэвлок продвинулся вперед, ожидая снова увидеть ствол. Не увидел. На плававшем над унитазом человеке был боевой скафандр марсианской модели – примерно пятилетней давности. В руке тот сжимал сварочную горелку, в другой – пистолет. На его висках белела седина, лицо было пепельно-серое, глаза – круглые. На боку скафандра виднелась полоса – одна пуля царапнула ребра. Хэвлок протянул человеку левую руку, но тазер из правой не выпустил.

– Ну-ну, – сказал он, – все хорошо. Здесь все свои.

– Ты кто такой? – вызверился незнакомец. – Безопасник? Это ты ее запер!

– Было дело, – кивнул Хэвлок.

Наоми, поймав его за плечо, отодвинула, чтобы видеть пришельца.

– Мы уходим, – сказала она. – Ты с нами?