Текст книги "Пожар Сиболы"

Автор книги: Джеймс С. А. Кори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

Небо потемнело до оттенка влажного пепла, дождь усилился. На востоке рокотал отдаленный гром. В тяжелых тучах мелькали зарницы. Воздух пах илом и озоном.

Холден снова побрел в обход башни.

ГЛАВА 39
БАСЯ

«ГП ривет, папа», – произнес с экрана Яцек. Голос мальчика I I подрагивал от страха и усталости.

– Привет, сын, – одновременно сказал Бася на записи и в рубке.

Яцек принялся рассказывать о слизнях-убийцах, о молниях и жизни в чужих руинах, повторяя ободряющие слова и объяснения, в которых Бася распознавал голос Люсии. Сын прилежно повторил заверения матери, что все кончится хорошо, – повторение было для него предлогом еще раз услышать утешительные слова. Бася третий раз пересматривал запись разговора с сыном. Когда она кончилась, он включил запись разговора с Люсией и стал смотреть в десятый раз.

Можно было бы попросить Алекса вызвать их еще раз, сделать новую запись, но Бася подавил эту мысль, сочтя ее эгоистичной.

Яцек был грязным и явно усталым. Он с опасливым восторгом описывал ужас, который вызвали ядовитые слизни. Непрерывные вспышки молний и дождь казались потрясающей экзотикой ребенку, знавшему до Илоса только ледяные туннели и корабельный трюм. Мальчик ни разу не сказал, как ему хочется, чтобы папа был рядом, но это звучало в его голосе. А Басе больше всего хотелось взять сына за руку, уверить, что бояться не стыдно. Что храбрость в том, чтобы бояться и все равно делать.

Люсия, когда до нее дошла очередь, показалась ему не столько испуганной, сколько измученной. Она говорила без подробностей, потому что знала: все, что она могла сказать, не принесло бы облегчения ни ей, ни ему.

А вот видеозапись от Фелисии успокаивала. Из всей семьи, казалось Басе, он не подвел только дочь. Ей хотелось учиться дальше, и он сумел задавить в себе страхи и желания, сумел ее отпустить. Это вспоминалось как победа.

До недавних пор.

Теперь перед глазами стоял тикающий таймер, который Алекс установил на отсчет времени до часа, когда дочь сгорит в небе Илоса.

Программа с симулятором и таймером была на панели управления. Бася старался на нее не смотреть. Если приходилось приблизиться к экранам рубки, он проплывал мимо этого монитора, отводя взгляд в сторону. И очень старался забыть о его существовании.

Получалось не слишком хорошо.

В четвертый раз пересматривая последний разговор с Фелисией, он чувствовал таймер спиной, как источник тепла. Как пристальный взгляд в толпе. Теперь речь шла о том, как долго он сумеет не смотреть на счетчик. Сможет ли отвлечься настолько, чтобы забыть о нем.

Фелисия рассказывала, как научилась менять воздушные фильтры на астерском грузовике. За те долгие месяцы, когда «Барбапиккола» была им всем домом, девочке не приходилось этим заниматься. Ее тонкие пальцы изображали, какие сложные движения требовались для такой работы. Она рассказывала об этом легко, словно об игре. О забаве. Но Бася был ее отцом. Он знал, что дочери страшно.

«Тик-тик-тик-тик», – беззвучно отстукивали часы за спиной.

Он повернул сопло вентилятора, направив холодный поток себе в лицо. Докрутил видео и стал раскладывать файлы по датам и содержанию. Потом решил, что лучше по датам и именам, и рассортировал их заново.

Тик-тик-тик-тик – жарко, как от полуденного солнца на рубашке. Бася горел без огня.

Он открыл файл с перечнем ремонтных работ, присланным Алексом, и прокрутил список донизу. Все, что было в его силах, он уже сделал и теперь убивал время, рассматривая остальные пункты и соображая, нельзя ли как-то справиться и с ними. В голову ничего не приходило. Не удивительно, ведь он пятый раз проходил этот список.

Тик-тик-тик…

Бася обернулся.

Первое, что он заметил: линии орбит на симуляторе изменились. Почти незаметно – но проклятые круги, рисовавшие гибель его единственной дочери, горели огнем у него в мозгу. Никаких сомнений, они теперь были уже. Почему-то изменения на таймере он заметил не так быстро.

Времени стало на три дня меньше.

Несколько часов назад таймер показывал чуть больше восьми суток. Теперь – меньше пяти.

– Часы сломались, – сказал он в пустоту.

Алекс был в своей кабине – он проводил там почти все время. Бася дернул ремень, удерживавший его в кресле. Он тщетно рвался из креплений, пока не сумел успокоиться настолько, чтобы справиться с защелками. Потом толкнулся к трапу и взобрался наверх.

На дисплее перед Алексом красовался какой-то сложный график. Пилот легкими движениями правил его и непрерывно бормотал себе под нос.

– Таймер испортился, – сказал ему Бася. Если б его дыхание не стало почему-то срываться, он бы кричал.

– М-м-м? – Алекс провел пальцем по экрану, сменил график на таблицу и стал вводить в нее новые числа.

– Часы… орбитальный таймер сломался!

– Я как раз этим занимаюсь, – сказал Алекс. – Он не сломан.

– Он показывает пять дней!

– Да. – Алекс оторвался от работы, развернул кресло и взглянул на Басю. – Собирался тебе сказать.

Бася ощутил, как из него вытекают силы. Будь здесь гравитация, он бы свалился, не удержавшись на резиновых ногах.

– Он в порядке?

– Да. – Пилот снова вывел на экран графическое изображение. – Но этого следовало ожидать. Первоначальная оценка заряда батарей была неточна. Вилами по воде писана.

– Не понимаю… – В животе у Баси все сжалось в тугой комок. Если б он в течение последних двух дней не забывал есть, его бы наверняка стошнило.

– Первая прикидка основывалась на орбитальной дистанции, массе корабля и ожидаемом сроке службы батарей, – объяснял Алекс, указывая на соответствующие точки графика. Как будто это что-то объясняло. Как будто график что-то значил! – Когда реактор работает, о сокращении орбиты не думаешь. Любой из нас мог бы выбрать довольно устойчивую орбиту, но «Барб» должна была принимать челнок с рудой, вот и держалась пониже. На каждом рейсе получается небольшая экономия. И – прости, что я об этом говорю, – но «Барбапиккола» не корабль, а летающая груда дерьма. Она тяжелее, чем следует, и батареи расходуются быстрей. Отсюда и новые показатели.

Бася завис над артиллерийским постом, глядя, как прокручиваются по экрану ненавистные цифры.

– И пропали три дня, – сказал он, когда сумел наконец вдохнуть. – Три дня!

– У нее с самого начала не было этих трех дней, – возразил Алекс. Слова показались жестокими, но пилот грустно улыбнулся. – Я помню, что тебе обещал. Если «Барб» упадет, твоя девочка, когда это случится, будет здесь.

– Спасибо, – сказал Бася.

– Я сейчас свяжусь с капитаном. Разработаем план. Только дай мне время, хорошо?

«Пять дней, – подумал Бася. – Я могу дать тебе пять дней».

– Да, – согласился он вслух.

– О’кей, – сказал пилот и стал ждать, пока Бася выйдет. Не дождавшись, пожал плечами и обернулся к дисплею связи.

– Капитан, это Алекс, можно войти?

– Холден слушает, – после небольшой паузы отозвался знакомый голос.

– Я обновил расчеты, как ты просил. «Барб» определенно упадет первой.

– Насколько плохо дело? – спросил капитан. В динамике шипели помехи – вернее, сообразил чуть погодя Бася, это был шум дождя.

– Меньше пяти дней до момента, когда она начнет царапать атмосферу.

– Черт, – отозвался Холден и замолчал. Молчание длилось так долго, что Бася забеспокоился, не прервалась ли связь. – А «Роси» как?

– О, мы в порядке. Отключили практически все, кроме света и воздуха. У нас уйма времени.

– А помочь мы не сумеем?

– Например? – протянул Алекс. – Взять на буксир?

– Например. Что можно сделать?

– Босс, – сказал Алекс, – сцепить два корабля вместе вполне реально, но на низкой орбите это задача нетривиальная. Я простой пилот. Было бы очень неплохо, если б нам вернули инженера – заниматься расчетами.

– Да ты шутишь? – Басе показалось, что Холден рассердился. Вот и хорошо. Злость – это хорошо. Басе почему-то очень полегчало от мысли, что не он один не в себе.

– Шансы-то есть? – настаивал Алекс.

– Давай я еще раз поболтаю с Мартри, – сказал Холден. – Скоро перезвоню. Холден, конец связи.

Алекс вздохнул и поджал губы.

– Разговор ничего не даст? – спросил Бася. – Верно?

– На мой взгляд, вряд ли, – признал Алекс.

– А значит, есть ненулевая вероятность, что нам самим придется за ней отправиться. А нас только двое. Ты и я. Так что…

– Нас трое. – Алекс погладил пульт. – Не забывай о «Роси».

Бася кивнул, ожидая, что под ложечкой снова скрутится тугой узел, но с удивлением ощутил, что его заливает теплый покой.

– Что я должен сделать?

– Это ЛВС. – Алекс показал на аппарат в открытом шкафу. Шлюзовая палуба, если не считать собственно шлюза, состояла в основном из шкафов и кладовых. В данном конкретном шкафу висел резиновый скафандр со множеством приставок.

– Что значит ЛВС?

– Легкий вакуумный скафандр. Позволяет находиться за бортом. Обеспечивает дыхание и защиту от нормального уровня радиации. – Вытащив резинового человека, Алекс оставил его плавать в воздухе, чтобы Басе было удобнее рассматривать. – Автогерметизация при проколах, жизнеобеспечение, датчики ранений и встроенный комплект скорой помощи. А это, – он достал красный металлический нагрудник, – чтобы было поменьше проколов при обстреле из малого калибра.

Алекс доставал и показывал предмет за предметом, объясняя назначение каждого. Бася послушно рассматривал и издавал, как он надеялся, подобающие звуки. Он всю жизнь, с тех пор как стал взрослым, работал в вакуумных скафандрах, отлично знал их конструкцию и принципы функционирования. А вот броня и устройства, превращавшие костюм в орудие войны, были ему незнакомы. Например, нечто, описанное Алексом как «автоматическая регистрация траекторий с показом на шлемном дисплее», звучало очень внушительно, но ничего не говорило его уму. Так что Басе оставалось только покивать и взять протянутый Алексом шлем.

– Стрелять приходилось? – спросил пилот.

– Никогда, – ответил Бася, очень живо представив стычку с безопасниками РЧЭ. И ужасные огнестрельные раны. И удивленные лица умирающих. Он ждал приступа тошноты, но по-прежнему ощущал только теплое спокойствие. – Один раз держал пушку в руках, но точно не стрелял.

– Это, – Алекс вручил ему толстый черный пистолет, – полуавтоматическое оружие калибра 7,5. Магазин на двадцать пять патронов. Стандартное вооружение марсианского флота. У него отличная защита от дурака, поэтому пойдешь с ним.

– Если придется идти, – напомнил Бася.

– Верно, – улыбнулся ему Алекс. – Попрактиковаться здесь негде, но можешь пощелкать курком всухую, чтобы прочувствовать. Впрочем, честно тебе скажу, если ты там влипнешь так, что пробиться сможет только Дик Меткий Глаз, дело труба.

– Тогда зачем он вообще нужен?

– Затем, что, когда такой наведешь на человека, тот делает, что ты ему велишь, – объяснил Алекс.

– Тогда патронов не нужно?

Бася взял пистолет в руки и помахал, чтобы ощутить его тяжесть.

– Можно и без патронов, – согласился Алекс.

– Нет. Покажи, что нужно делать. И заряди его. Ради Фелисии я справлюсь.

– О’кей, – ответил Алекс, после чего показал и зарядил.

Холден вышел на связь через несколько часов. Заговорил сдавленным от ярости голосом:

– Это Холден. Мартри уперся, и хрен с ним. Вытаскивайте Наоми. Как хотите.

– Ну, – растягивая слова до вздоха, проговорил Алекс, – кажется, мы больше не посредники.

Бася кивнул кулаком, слегка раскрутившись в воздухе. Они плавали над постами рубки. Рядом с Басей висели в воздухе части разобранного пистолета. Алекс уверял, что необходимо уметь его разбирать и собирать. Бася не представлял, зачем это надо, но послушно учился.

– Что дальше? – спросил он.

– Пока собирай его. Я выведу спецификацию «Израэля» – посмотрим еще раз напоследок. Помни, на действующем корабле все меняется. Кое-что окажется не там, где указывает схема. И у тебя должны быть запасные входы и выходы на случай, если коридор, который ты выбрал, заблокируют.

– У меня хорошая память, – сказал Бася. Он не хвастался. Он рос в коридорах и переходах и выработал отменное чувство направления.

– Это не повредит. Значит, засунем тебя в скафандр, и я тебя выпущу, – начал Алекс и замялся. – Один вопрос мы не обсуждали. Чтобы забросить тебя на место, у меня «сока» хватит. А «Роси» позаботится, чтобы в космосе никто тебе не помешал. Но вот провести тебя внутрь я не сумею.

Бася, к собственному удивлению, расхохотался.

– Что смешного? – поднял брови Алекс.

– Смешно, что тебя волнует как раз та стадия, к которой я точно готов, – объяснил Бася. – Я квалифицированный вакуумсварщик третьего разряда. Я работал в космосе. Дай мне корабль, а вскрыть его я сумею. Ты только дай.

– Вот и ладно. – Алекс слегка хлопнул его по плечу. – Тогда за дело.

Бася уплывал от «Росинанта». На нем вместо простого вакуумного скафандра с атмосферной приставкой была марсианская боевая броня – шедевр техники. Не пришлось обходить корпус на магнитных подошвах – легкие струйки сжатого азота перенесли его через вакуум на полдюжины километров. Под ногами поворачивался Илос – гневный серый мир, окутанный бурей и пронизанный вспышками молний в верхних слоях атмосферы. Там, внизу, под свирепым штормом, были Люсия и Яцек. Но им Бася ничем не мог помочь. Значит, следовало помогать, кому можно. Он спасет Наоми от РЧЭ, а Наоми спасет его дочь. В этой логике было полно дыр, но Бася старался о них не думать.

Он подплывал к большому острову из серого металла. «Эдвард Израэль». Враг.

– Ты там в порядке? – спросил по связи Алекс. Его голос в шлемном динамике звучал глухо и сопровождался злобным шипением помех.

– Отлично. Всюду зеленый свет.

Алекс научил его пользоваться индикаторами работы систем, и Бася прилежно просматривал их каждые несколько минут.

– Так вот, я громко и нагло требую освободить Наоми, – сообщил пилот. – Держу «Израэль» в прицеле лазера, заливаю им датчики помехами и световыми «зайчиками». Если там еще есть, кому смотреть, все смотрят только на «Роси». У тебя будет минута-другая, пока они сообразят, что ты к ним ломишься.

– Не очень-то много, – отозвался Бася.

– А ты режь побыстрее. Алекс, конец связи.

Пилот заверил, что в батареях «Роси» достаточно заряда. И прицельный лазер и радиопомехи не слишком его растратят. Но Бася уже научился рассматривать энергию как ценный и невозобновимый ресурс. В ядерный век такой взгляд требовался редко. Он придавал жизни вкус завершенности. Никаких «Потом переделаем». Никаких «Захватим в другой раз».

Бася проверил наводку на ремонтный шлюз в средней части корпуса, убедился, что движется в нужном направлении, и, достав горелку, стиснул ее рукоять.

Корабль рос и занимал уже все поле зрения. Люки из крошечных огоньков на обшивке превратились в квадратики с ноготь величиной, а потом и в настоящие двери с маленькими круглыми окошками в створках. Запрограммированный еще на «Роси» скафандр выпустил четыре струйки пара и плавно затормозил в метре от корпуса.

Горелка ожила, выбросила голубое пламя.

«Вот и я, – обратился Бася к Наоми, и к сторожившим ее безопасникам, и к своей малышке, летящей на обреченном корабле в тысячах километров от него. – Вот и я».

ГЛАВА 40
ХЭВЛОК

Я отключил все, что можно, – сказал с экрана Марвик. – Датчики, освещение, игры. Прикрутил охлаждение. В таком состоянии мы продержимся не больше семнадцати суток. И это при идеальной работе солнечных батарей. Если они откажут – меньше. Потом у нас как раз хватит времени, чтобы решить: задыхаться или гореть.

Хэвлок прижал глаза пальцами. Он не ходил на тренажеры и пытался возместить это стероидами, адаптировавшими организм к невесомости. Надолго их не хватит, но, судя по всему, долго и не понадобится. Однако от стероидов болела голова. Он бы вовсе забыл о гимнастике, если б не Наоми. Спасибо ей.

В кабинете было душно и тесно, температура плавно росла. В детстве, проведенном на планете, Хэвлок всегда представлял себе космос холодным. Теоретически он таким и являлся, но главное, он был практически вакуумом. А значит, корабль превращался в термос. Тепло их тел и механизмов годами и десятилетиями станет вытекать в пустоту – если у корабля будут эти годы. Если он сумеет найти выход.

– Команде сообщили? – спросил он.

– Я не говорил, но такое не сохранишь в секрете. Особенно в консервной банке, набитой учеными и инженерами, которым больше нечем заняться. Надо будет обсудить, как бы их спустить. Всех, кого можно.

– Чтобы умирали от голода на планете – если их не собьет спутник?

– В общем, да, – сказал Марвик. – Но они прилетели издалека, чтобы ступить на эту планету. Уверен, очень многие предпочтут умирать там.

В клетке кашлянула Наоми.

– Я поговорю с Мартри, – сказал Хэвлок. – Может, ему именно кладбище на планете и нужно. Особенно если наших тел будет больше, чем трупов самозахватчиков.

Марвик вздохнул. Он давно не брился, и, когда потер ладонью подбородок, показалось, будто кто-то кинул в стекло горсть песка.

– Но мы все-таки близко подобрались, а? Такой путь проделали к этому проклятому миру.

– Узрели землю обетованную, – согласился Хэвлок. – А как дела у «Барбапикколы»?

– Мы по сравнению с ней молодцы. Чуть больше четырех дней, и литиевая руда превратится в атмосферные осадки.

– Значит, нам нечего беспокоиться о том, как бы они не протащили ее на рынок.

– Проблема решается сама собой, – кивнул Марвик. – Однако к делу. Как ваша служба? Людям грозит смерть, ни драться, ни бежать они не могут. И сойдут с ума, если мы чего-нибудь не придумаем. Ни у вас, ни у меня не хватит сил, чтобы остановить их в случае чего.

«Какая разница? – хотелось сказать Хэвлоку. – Пусть себе бунтуют. Бунт не изменит времени до удара об атмосферу – ни на минуту».

– Я вас понял, – отозвался он. – Я располагаю общими паролями. Настрою автодоктора на добавку в коктейли транквилизаторов и стабилизаторов настроения – и, возможно, чуточку эйфориков. Но перебирать, знаете ли, не хотелось бы. Нам нужны люди в здравом уме, а не счастливые придурки.

– Вам решать.

– Я не спешу превращать корабль в хоспис. Еще рано.

Капитан выразительно пожал плечами. Говорить больше было не о чем. Хэвлок отключил связь. Экран погас, и отчаяние тут же нахлынуло тяжелой волной. Они все сделали правильно, а толку? Все они умрут – все, кого он должен был защищать, вся его команда, и пленница, и он сам. Они умрут, а он только и может, что дать им немножко кайфа напоследок.

Хэвлок не понимал, что собирается делать, пока не ударил по экрану. Панель чуть покосилась на креплении, но следа на ней не осталось. Шарниры его кресла скрипнули, гася инерцию. Хэвлок разбил себе кулак. Капельки крови собрались на костяшках, выросли до крупных горошин, а потом поверхностное натяжение оторвало их от кожи. Как только Хэвлок шевельнулся, брызги повисли вокруг крошечными планетками и лунами.

– Знаешь, – заговорила Наоми, – если смерть сотен людей выглядит для вас решением проблемы, похоже, ты не на той стороне.

– Не мы устроили взрыв, – сказал Хэвлок. – Космодром заминировали они. Они первые начали.

– Для тебя это важно?

– В данный момент? Не слишком.

Наоми подплыла к двери камеры. Его всегда поражала способность астеров приспособиться к тесноте. Вероятно, естественный отбор изгнал клаустрофобию из их генного пула. Интересно, сколько поколений назад предки Наоми вышли из колодца?

– У тебя кровь идет, – сказала она.

– Ага. Это тоже не важно.

– Знаешь, ты мог бы меня выпустить. Я очень хороший инженер. И у меня лучший из наших кораблей. Верни меня на «Роси», и я, вероятно, придумаю, как исправить ситуацию.

– Не выйдет.

– А я думала, это тоже не важно. – В ее голосе была улыбка.

– Не понимаю, как ты можешь быть настолько спокойной!

– У меня такая реакция на страх. А ты бы и правда лучше меня отпустил.

Хэвлок собрал из воздуха кровь. Ссадины на костяшках уже подсохли. Он принялся за настройку автодоктора. Ему казалось, что он совершает первый шаг к тому, чтобы признать поражение. Но сделать это было необходимо. Паника на корабле ничего не исправит. Тем более что почти весь персонал службы безопасности сейчас находился на планете вместе с Мартри.

Новости из Солнечной системы передавали репортажи о трагедии на Новой Терре. Солидные каналы прокручивали переданную датчиками картину, но в ходу было и несколько подделок, которые впечатляли не намного сильнее истины. Хэвлок прокрутил десяток комментариев. Одни эксперты выражали недовольство отправкой экспедиции, другие держались грустно и трезво. Ни один, кажется, не ждал, что люди выживут. В ящике входящих собралось больше тысячи сообщений. Из СМИ, из головной конторы, несколько – совсем немного – от знакомых. От бывшей любовницы, работавшей с ним на «Пинквотер». От кузины, с которой он не виделся полтора десятка лет, – она теперь жила на Церере. От пары одноклассников. Ничто так не способствует восстановлению старых связей, как публичная смерть на экране. Хэвлок не собирался никому отвечать, даже нанимателям. Даже друзьям. Ему казалось, он тонет, смотрит на свет над водой и понимает, что наверх не пробиться.

Он отстегнул ремни.

– Доброй ночи, Хэвлок, – пожелала ему Наоми.

– Я вернусь, – ответил он, пролетая к выходу.

Он давно не совершал обходов, даже неофициальных. Подтягиваясь по узким коридорам, он заглядывал в общие помещения: столовую, спортзал, лабораторию, бар. Хэвлок прожил на «Израэле» месяцы – нет, уже годы – и перестал замечать корабль, как не замечают собственного жилья. Сейчас он видел его как в первый раз. Старый корабль с симметричными коридорами, с клавишными замками на дверях. Такие он встречал на картинках времен дедушки с бабушкой. То же самое было с людьми. Между службой безопасности и остальной командой всегда сохранялась дистанция. Без этой дистанции пришлось бы плохо. Хэвлок не считал себя членом корабельного сообщества, но все лица были ему знакомы. Хосни Макэйрон, шеф продовольственной группы. Анита Чанг, системщик. Джон Делозо, механик. Он не всегда помнил, откуда кого знает, но все они уже вошли в его жизнь.

И им предстояло умереть, потому что он не мог этому помешать.

В обзорном зале было темно. Экраны позволяли имитировать вид на просторы космоса из окна, но никто их так не использовал. Когда Хэвлок вошел в пустой зал, на них быстро прокручивались показания датчиков, пел незнакомый ему темнокожий астер и висела температурная карта Новой Терры, раскрашенная в компьютерные цвета. На камеру наблюдения кто-то набросил кусок тряпки, а очистители воздуха еще не справились с запахом марихуаны. Возможно, кто-то устраивал здесь свидание. Хэвлок снял тряпку. Собственно, почему бы людям и не заняться сексом? Уже не важно, что они будут делать в ближайшие три недели. Он переключил экран на вид планеты. Новую Терру затягивали тучи. Ни огней, ни городов – никаких примет маленькой упрямой человеческой общины. Планета убила все.

И тем не менее она была красива.

Загудел ручной терминал. Красная рамка предупреждала, что поступило тревожное сообщение СБ. Адреналин выплеснулся в кровь и ускорил сердцебиение еще до того, как Хэвлок подключился к разговору Марвика с Мартри.

– …многие, и меня они сейчас не интересуют, – говорил Марвик. Он почти кричал. Лицо Мартри отчужденно застыло, но Хэвлок понимал: холодность была кажущейся, оттого что он не смотрит в камеру. Не видит ее.

– Что случилось? – спросил Хэвлок.

– «Росинант» взял нас на прицел, – ответил Марвик.

Хэвлок, пока он говорил, успел оттолкнуться и быстро летел по коридору.

– Выставил требования?

– И подкрепил их угрозами, – безнадежно развел руками Марвик.

– Не преувеличивайте, – поправил Мартри. – Они запятнали «Израэль» прицельным лазером. И какой-то псих вскрывает средний ремонтный люк.

– Нас взяли на абордаж? – удивился Хэвлок, не скрывая недоверия. – Но кто? И зачем?

– Их мотивы интересуют нас в последнюю очередь, – сказал Мартри. – Главное – как обеспечить безопасность корабля.

Хэвлок ухватился за рукоять на пересечении коридоров и развернулся ногами вперед, направив себя в тот проход, который вел к рабочему месту.

– Позволю себе заметить, сэр, вы сами понимаете, что им нужна пленница. Почему бы просто не отдать ее? Это уже ничего не изменит.

Мартри склонил голову к плечу, улыбнулся слабой жестокой улыбкой.

– Вы предлагаете освободить саботажницу?

– Все равно мы все покойники, – сказал Хэвлок.

Вот оно, наконец: высказано вслух то, о чем все думают. Все, кроме Мартри.

– А раньше вы были бессмертным? – сухо и холодно осведомился тот. Так сухо и холодно звучит погремушка гремучей змеи. – Независимо от того, собираетесь ли вы умереть на следующей неделе или через семьдесят лет, у нас есть выбор: как жить.

– Да, сэр. – Хэвлок прошел последний поворот и подтягивался к двери кабинета. – Прошу прощения, сэр.

Передатчик звякнул, предупреждая, что к разговору присоединился новый абонент. Хэвлоку сразу не понравилось мрачное и злое лицо стармеха.

– Служебный рапорт, – сказал Койнен.

– Погодите, что он здесь делает? – спросил Хэвлок.

– Я подключил твою милицию, – ответил Мартри, пока Хэвлок скользил к своему столу. – Для отражения абордажа они нам понадобятся.

– Мои люди готовы, – без запинки отозвался Койнен. – Дайте нам знать, куда ломятся эти ублюдки, и мы их встретим.

– Господи, – подумал Хэвлок, – он воображает, что это кино. Хуже не придумаешь.

– Мистер Хэвлок, – обратился к нему Мартри, – я прошу вас открыть оружейную милицейским силам.

– Со всем уважением, сэр, – возразил Хэвлок, – мне такая мысль не нравится. Это не тренировка по пейнтболу. Нас ждет настоящий бой. Риск подстрелить своих…

Мартри холодно и спокойно отрезал:

– Как я понял, мистер Хэвлок, вы так плохо подготовили своих людей, что отражение атаки пейнтбольными ружьями представляется вам более безопасным?

– Нет, сэр, – сказал Хэвлок и, удивляясь себе, продолжил: – Но мне кажется преждевременным применение боевого оружия. Перед тем как заходить так далеко, мне хотелось бы уточнить, с чем мы имеем дело.

– Это ваше мнение как профессионала? – спросил Мартри. – Да.

– А если я прикажу вооружить этих людей?

Наоми вцепилась пальцами в решетку и смотрела на него во все глаза. Хэвлок отвел взгляд. Мартри коротко, отрывисто вздохнул.

– Хорошо, я избавлю вас от необходимости делать выбор, – сказал он. – Стармех?

– Да, сэр?

– Я пересылаю мой персональный код доступа. Можете взять оружие и снаряжение в оружейной. Ты понял?

– Как не понять, сэр! – обрадовался механик. – Мы их так изрешетим, что звезды будет видно насквозь!

– Одобряю, – сказал Мартри. – А теперь я должен попрощаться, джентльмены.

Связь прервалась.

– Что происходит? – спросила Наоми. Все тепло вытекло из ее голоса. Теперь она говорила по-настоящему испуганно. А может быть – зло. Хэвлок не ответил. Оружейная располагалась в главном помещении службы безопасности, а не у карцера. Как ни спеши, он не обгонит милиционеров. А если и обгонит, что он им скажет?

Здесь у него был сейф с оружием. Может, если он присоединится к ним, то сумеет хоть как-то контролировать ситуацию?

– Хэвлок, что происходит?

– Нас взяли на абордаж, и мы будем сопротивляться.

– С «Барбапикколы»?

– Нет, с «Росинанта».

– Значит, это за мной.

– Видимо, да.

Хэвлок достал из сейфа пистолет.

– Если это Алекс и ты его застрелишь, я вам помогать не стану, – сказала Наоми. – Что бы ни было дальше, нам тогда конец. Даже если я найду способ вас спасти, все равно оставлю гореть.

Пискнул монитор – запрос на связь с планеты. Хэвлок немедленно ответил на вызов. На экране появилось лицо доктора Окойе. Она морщила лоб, водила глазами, словно искала что-то взглядом. От яркого зеленого блеска в ее зрачках по коже у Хэвлока поползли мурашки.

– Мистер Хэвлок, это вы?

– Боюсь, что не могу сейчас разговаривать, доктор.

– Вы координируете сброс? Мне нужно узнать, способны ли мы…

– Кто-то умрет, если не решить ваш вопрос в ближайшие пять минут?

– Пять минут? Нет.

– Тогда отложим, – сказал Хэвлок и прервал связь. Средний шлюз располагался ближе всего к карцеру. На пути у взломщика будет кладовая, аварийный люк и пересечение ремонтных коридоров. Хэвлок предполагал, что стармех сдаст кладовую и поставит своих на перекрестке. Может послать одного-двоих и в карцер – на всякий случай. Хотя для этого ему придется на кого-то нажать – вся команда наверняка рвется убивать. И оружие у них боевое. Знать бы, как вооружен враг. Силовая броня? Не исключено…

– Без этого можно обойтись, – сказала Наоми.

– То, что происходит, нравится мне не больше, чем тебе, но так уж вышло.

– Тебя послушать, это закон природы. И выбора нет. Но безумие же! Они пришли за мной. Отпусти меня, и они тоже уйдут.

– Это наш выбор, – сказал Хэвлок, заряжая пистолет резиновыми пулями.

– Он так сказал, да? Это он.

– Не понимаю, о чем ты, – солгал Хэвлок.

– Мартри. Большой босс. Ты не замечал за собой? Ты его слушаешь и повторяешь его слова, будто сам в них веришь. А сейчас для этого не время. Сейчас он не прав. И не в первый раз, кстати.

– Но в клетке сидит не он. Тебе, на мой взгляд, похвастать нечем.

– Глупая случайность, – отмахнулась Наоми. – Если бы вы не вздумали тогда поиграть в войну, то и не заметили бы, как я разрядила вашу бомбочку.

– А что изменится, если я тебя отпущу? Никакой разницы. Корабль падает, и помочь нам некому. Ты ничего не исправишь.

– Может, и нет, – сказала Наоми, – но я хотя бы умру, стараясь помочь. А не убивая людей и не глядя, как их убивают.

Хэвлок стиснул зубы, закрыл глаза, сжимая в руке пистолет. Так просто было бы навести дуло на камеру, выстрелить резиновой пулей сквозь решетку, отшвырнуть Наоми к задней стене.

Только он не стал этого делать. Чувство свободы зародилось в груди и в один миг достигло кончиков пальцев. Он толкнулся к камере и отстучал код замка. Клетка щелкнула, открываясь.

– Ну давай, пробуй, – сказал он.