Текст книги "Черная книжка"

Автор книги: Джеймс Паттерсон

Соавторы: Дэвид Эллис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

75

Я вышел из машины и стал переминаться с ноги на ногу, пытаясь согреться. Уже давно стемнело. От холода пощипывало лицо. Я уже и не помнил, когда в последнее время в начале апреля было так холодно. Холодина такая, что проститутки, наверное, могли брать деньги только за то, что подуют клиенту на руки, чтобы согреть.

Я находился в торговом центре на углу Огден-авеню и Гранд-авеню в районе Вест-Таун. Это было одно из моих любимых местечек. Я довольно хорошо знал местное заведение «Твистед споук» – один из лучших гамбургер-баров города: там подавали густые ароматные коктейли «Кровавая Мэри». Мне со страшной силой захотелось оказаться сейчас там: заказать себе сочный гамбургер и выпить виски или пива.

Но нет, я находился по другую сторону улицы и стоял с биноклем в руках укутанный до подбородка. Изо рта при выдохе вырывалось облачко пара. Зрение у меня довольно хорошее, поэтому, пока Ким Бинс просто сидела за столиком в «Твистед споук» спиной к окну, прихлебывая что-то из бокала, бинокль я не использовал. Однако если к столику кто-нибудь подойдет, я тут же вытащу оптику. Прошло пока что тридцать минут, и единственным человеком, подходившим к ней ближе чем на десять футов, был официант – угрюмый толстяк с усами и бородой и лысым черепом.

Двигатель в моем автомобиле работал. Фары и плафон были выключены, а обогреватель работал на полную мощность. Примерно каждые десять минут я нырял в машину, чтобы немного согреться, но при этом не отводил взгляда от Ким.

Я пританцовывал на месте и подпрыгивал. Я был похож на рыбака, который решил совместить подледный лов с аэробикой.

Ким посмотрела на часы и неспешно отхлебнула из бокала. В прозрачной посудине плескалось что-то желтоватое – видимо, фруктовый напиток. Ким сидела в «Твистед споук» уже сорок пять минут. Я решил вернуться в автомобиль – там я буду не так заметен, если придется воспользоваться биноклем, да и видно оттуда было неплохо. Угол обзора, правда, не позволит хорошенько разглядеть того, кто, может быть, сядет за ее столик, но вот саму Ким я видел прекрасно, и если она сдвинется хотя бы на дюйм, я сразу выскочу из машины, и угол обзора расширится. А пока я не видел особой необходимости переохлаждать организм.

Час спустя Ким наконец-таки пошевелилась на тот самый дюйм. Она заказала что-то из меню – возможно, хумус и питу.[69]69
  Хумус – закуска из нутового пюре, в состав которой обычно входит оливковое масло, чеснок, сок лимона, паприка и кунжутная паста. Пита – круглый плоский пресный хлеб.


[Закрыть] Нужно было сделать вид, что она и в самом деле пришла поужинать, чтобы не раздражать хозяина заведения, – мол, столик заняла, а ничего не заказывает.

К половине двенадцатого Ким стала барабанить пальцами по столу. Она сидела ко мне почти спиной, и я мог видеть ее лицо только тогда, когда она смотрела на дверь. Однако в те немногие мгновения, когда лицо было видно, мне передавалось ее раздражение. Брови сведены вместе, а губы поджаты. Она нервничала.

Я – тоже.

К полуночи она выглядела уже обескураженной. Вариант, что она торчит там в ожидании подруги или ухажера, явно исключался. Не стала быть она ждать два часа от предполагаемого начала встречи. Или позвонила бы по телефону и сказала что-нибудь вроде: «Привет, я уже здесь. С тобой все в порядке?» – тем самым вежливо намекая приятельнице или кавалеру, что пора бы и поторопиться.

Но она никому не позвонила. Не позвонила по той простой причине, что не имела телефонного номера человека, с которым должна была встретиться. Ее информатор, конечно же, не хотел, чтобы она могла так просто его разыскать. Никакой электронной почты. Никаких сообщений. Никаких телефонных звонков.

Ким заплатила по счету и вышла на улицу. Она села в такси и отправилась к себе домой в район Линкольн-Парк. Приехав туда вслед за ней, я увидел, как она вошла в дом и поднялась в свою квартиру на третьем этаже. Мое сегодняшнее дежурство, похоже, закончилось.

Я не получил того, чего ожидал, но зато узнал две вещи.

Первая: Ким на самом деле должна была встретиться со своим источником. Это было понятно, и это было приятно – получалось, что я на правильном пути.

А вот еще одно открытие было не столь радостным. Оно чем-то напоминало злокачественную опухоль. Это могло быть не более чем уродливым изъяном, но ощущалось больше как раковая опухоль, которая медленно распространяла свой ужасный яд, – опухоль, которая становилась тем больше, чем дольше я наблюдал, как Ким Бинс тщетно ждет своего «гостя».

Затренькал телефон. Дисплей подсказал, что звонит Эми. Сердце заколотилось так, как будто меня долбанули электропогонялкой для скота.

Я слегка прикоснулся к кнопке, затем решил, что не стану отвечать, но секундой позже все же нажал на кнопку.

– Как дела? – спросила Эми.

Я думал над ответом пару мгновений:

– Ложная тревога. Она лишь поужинала и поехала домой.

Формально это была правдой, но я, однако, умолчал о том, как долго просидела Ким, ожидая кого-то. Умолчал я и о том, что был уверен: она ждала человека, являющегося ее источником.

Потому что вторая вещь, которую я узнал сегодня вечером, заключалась в том, что источник Ким каким-то образом узнал, что сегодня лучше не приходить.

Кто-то подсказал ему, что я буду следить за Ким.

И единственный человек, которому было об этом известно, сейчас разговаривал со мной по телефону.

76

«Нет, – мысленно сказал я себе, когда вернулся домой. Я стал ходить взад-вперед по спальне. – Не может быть». Эми не стала бы никому рассказывать о затеянной мною слежке. Но откуда же тогда информатор Ким узнал?

Разве я не вел себя осторожно? Разве я не был осмотрительным? Я ведь мастер по части слежки. Это, можно сказать, мой конек.

Но я, по-видимому, как-то себя выдал. Это было единственное объяснение. Где-то я допустил ошибку. Источник Ким сам провел – или сама провела – кое-какую разведку, заметил меня и решил не появляться.

Я дал маху. И второго шанса у меня не будет.

«Да, – размышлял я. – Видимо, именно так». Эми тут ни при чем. Это моя собственная халатность.

Я проверил свои сообщения. После того как я пообещал Кейт, что в скором времени с ней пообщаюсь, от нее больше ничего не приходило – ни эротических фотографий, ни фото с пистолетом у виска, ни сердитых сообщений, ни заигрывающих, ни нервных.

Меня внезапно охватил страх. Одна вероятная причина того, почему я не получал больше СМС от Кейт, могла быть очень-очень нехорошей. В голове сразу возникло селфи, на котором Кейт приставляла к голове пистолет.

К черту эсэмэски! Я набрал номер Кейт.

После четырех безрезультатных попыток дозвониться я отправил ей голосовое сообщение: «Просто пытаюсь с тобой связаться. Пожалуйста, позвони».

Для верности добавил еще и текстовое сообщение: «Как у тебя дела?»

Я ходил взад-вперед по комнате с таким рвением, как будто хождение туда-сюда – это такой олимпийский вид спорта и я сейчас участвую в соревнованиях. Меня терзали мысли – не прыгнуть ли в автомобиль и не помчаться ли к Кейт домой. Однако в два часа ночи такая идея выглядела нелепо. Но… но вдруг Кейт и в самом деле решила наложить на себя руки, вдруг она – пусть это и маловероятно – не просто ради шутки направила дуло пистолета себе в голову?..

Я написал еще одно СМС: «Напиши, что с тобой все в порядке».

Меня охватила паника. Внезапно я стал винить себя в том, что не воспринял всерьез ее вчерашнюю фотографию, хотя, возможно, это был крик о помощи, а я, сконцентрировавшись на своей слежке за Ким Бинс, не обратил на него должного внимания…

Получается, уже второй раз в жизни я не заметил сигнала тревоги…

«Отзовись, Кейт, пожалуйста, отзовись».

Я снова надел куртку и схватил ключи, лежащие на столике у входной двери. Зашел в гараж, открыл ворота. Внутрь тут же ворвался холодный ветер. Я сел в машину и завел двигатель.

И вдруг запищал смартфон. Я поспешно схватил его, но он выскользнул из рук и упал на пол автомобиля. Наклонившись, я поднял его и посмотрел на дисплей. Сообщение от Кейт: «Да пошел ты».

Я облегченно вздохнул. Никогда в жизни я не был так рад, что меня послали. Кейт, слава богу, не сделала ничего… ужасного.

Я вытер пот со лба и положил голову на руль.

Собравшись с духом, набрал текст: «Хочешь, чтобы я приехал?»

Я не был уверен, что сейчас предложение выглядело уместным, а потому добавил: «Просто поговорить» – и нажал на иконку «отправить». Тут же послышался сигнал, подтверждающий, что мое сообщение умчалось к Кейт.

Несколько секунд спустя смартфон запищал в очередной раз, затем еще и еще…

«Да я поняла что просто поговорить ты дал понять что тебе неинтересно мне и так уже все ясно».

«Мне нет необходимости с тобой говорить».

«У тебя был шанс. Помни что я давала тебе шанс».

Выходит, что она больше не хочет меня видеть? В течение последних двух дней горела желанием со мной встретиться и всячески старалась привлечь мое внимание, а теперь уже не желает иметь со мной никаких дел. Что, интересно, так внезапно изменилось?

Ну, кое-что уж точно изменилось: я перестал следить за Ким Бинс.

Мое тело охватил озноб. Мне показалось, что все, что происходило вокруг меня в этом мире, вдруг остановилось.

Я заглушил двигатель и остался сидеть в автомобиле. Я сидел так долго, что датчик освещения, «не заметив» никакого движения внутри гаража, «погасил» свет. Стало темно.

Только Эми знала, что я слежу за Ким. Она знала, чем я занят, сколько времени это будет продолжаться и в какой момент закончится.

Кейт предприняла огромные усилия, чтобы заставить меня с ней встретиться как раз тогда, когда я наблюдал за Ким. Список усилий включал в себя как обычное предложение встретиться, так и сердитые ремарки, эротические фотографии и намеки на самоубийство. В общем, она делала все возможное, чтобы привлечь мое внимание. Но как только слежка прекратилась, я вдруг стал абсолютно не нужен Кейт. Она стала сторониться меня, как прокаженного.

Сидя в автомобиле в кромешной тьме и в абсолютной тишине, я вдруг рассмеялся. Да, рассмеялся, потому что все произошедшее показалось мне таким нелепым, что было вполне уместно громко и от души расхохотаться.

Нелепость ситуации заключалась в том, что Эми и Кейт ну никак не могли действовать в сговоре друг с другом.

77

Я отправился на работу, чувствуя себя как после похмелья, хотя прошлым вечером не выпил ни капли алкоголя. Однако я не спал всю ночь – пытался осмыслить события минувшего вечера, стараясь оставаться объективным и здравомыслящим, но на каждом повороте наталкивался на каменную стену.

Настало время поговорить с Кейт и во всем окончательно разобраться.

Уже подъезжая к работе и остановившись на перекрестке на красный сигнал светофора, я зашел на смартфоне на веб-страничку «Чикаго-П-П» и разыскал еженедельную рубрику, которую вела Ким Бинс. Конечно же, никакой фотографии сегодня не было – впервые за долгое время. Да, впервые за долгое время там не появилось изображение очередного известного человека, поднимающегося по ступенькам особняка-борделя. Ким начала свою статью так:

«Сегодня без фотографии! Прошу прощения! Но, как говорится, реже видишь – больше ценишь!»

Попыталась отшутиться. Это, дескать, все пустяки. Вчера вечером, однако, когда ее источник не пришел на назначенную встречу, она не была такой беззаботной.

Да и я тоже.

Придя на работу, я увидел, что на письменном столе Кейт, как всегда, чистота и порядок. Ее настольная лампа была выключена, а куртки на вешалке не было. Получается, Кейт еще не пришла. Я посмотрел на часы – я слегка опоздал на работу, значит, Кейт опаздывала еще больше. Такого с ней раньше никогда не случалось: Кейт всегда приходила на службу вовремя.

– А-а, вот и он, – услышал я голос Сошиа.

– Крутой полицейский, который одержал победу в грандиозном судебном процессе. Поэтому он теперь думает, что уже может не ходить на работу.

Сош стоял возле письменного стола вместе с моим «любимым» лейтенантом – Полом Визневски. Они оба что-то разглядывали на компьютере Соша.

– Где Кейт? – спросил я, снимая куртку.

– А вы что, друг с другом больше не общаетесь?.. Она взяла несколько выходных.

Ну конечно, взяла выходные.

– Замечательно, что хоть ты появился на работе, – сказал Виз, кивая.

Я переделал целую гору работы в неурочное время и уже целый год не был в отпуске. В общем, оснований отдохнуть пару дней я имел предостаточно. Но я никак не отреагировал на реплику Виза. Он ведь с удовольствием обвинил бы меня в нарушении субординации.

– Что вас там так сильно заинтересовало? – поинтересовался я, кивая на компьютер Соша. – Появилась новая серия мультфильма «Мой маленький пони»?

– Не-а, – не заметил иронии Сош. – С минуты на минуту наш любимый конгрессмен расскажет, как он собирается осчастливить нас, став новым мэром.

А-а, ну да. Конгрессмен Джон Тедеско – предполагаемый фаворит на предстоящих выборах, который сменит Фрэнсиса Делани. После того как главу города три дня назад признали виновным в связях с проститутками, он ушел со своего поста. А Тедеско, в свою очередь, заявил, что изучает возможность участия в выборах мэра и общается с избирателями, – словом, начал говорить то, что и все кандидаты, прежде чем официально заявить о своих намерениях.

Я тоже подошел к компьютеру, хотя вдыхать сигарный запах, исходящий от Виза, было неприятно. Визневски даже не посмотрел в мою сторону – что, впрочем, меня вполне устраивало.

Я успел как раз вовремя: это была прямая трансляция, и конгрессмен Тедеско – симпатичный седоволосый мужчина – только что подошел к микрофонам, прикрепленным к подставке представителями различных средств массовой информации.

– Я собрал пресс-конференцию, чтобы объявить о своих намерениях относительно предстоящих выборов мэра, – начал конгрессмен. – На протяжении нескольких последних недель я поговорил со многими из вас, живущих в этом прекрасном городе…

– О-о, чтоб ты провалился!.. – выругался Сошиа. – Хватит трындеть.

– Но за последние несколько дней я пришел к другому выводу. Я проанализировал состояние города и решил, что он нуждается в кардинальных переменах. Он нуждается в человеке из другого поколения. Ему нужен руководитель, который не боится принимать смелые решения и борется с коррупцией, которая наводнила город.

Я затаил дыхание: Тедеско не будет участвовать в выборах?

– Этот город нуждается в Маргарет Олсон, прокуроре штата по округу Кук.

Что-что? Я не верил своим ушам.

– Да чтоб ты провалился вместе с ней!.. – пробормотал Сошиа.

Конгрессмен Тедеско сделал рукой широкий приглашающий жест. К нему – и, соответственно, к микрофонам – подошла Маргарет Олсон. Она, улыбаясь, обнялась с конгрессменом.

– Ты, черт бы тебя побрал, наверное, меня разыгрываешь, – решил поговорить с компьютером Сош. – Максималистка Маргарет?

Я тоже не мог поверить: Маргарет Олсон выдвигает свою кандидатуру на пост мэра?

Я взглянул на Виза. Тот не произнес ни слова. Его, похоже, происходящее ничуть не удивляло.

– Я так волнуюсь, что мне трудно подыскать подходящие слова, – пропела Олсон в микрофоны.

– Ты, похоже, выполнил за нее грязную работу, – отозвался Визневски. – Ты вышиб мэра из кресла, чтобы освободить место для нее. Что она тебе пообещала?

Я не клюнул на гнилую приманку со стороны Виза. При других обстоятельствах это, может быть, и произошло бы, но я был все еще слишком ошеломлен, чтобы что-то говорить.

– Когда конгрессмен Тедеско предложил мне выдвинуть свою кандидатуру на предстоящих выборах, моя первая реакция заключалась в том, чтобы отказаться, – трещала Олсон в телекамеру. – Но затем я подумала об этом городе и его проблемах, и мне пришло в голову, что именно я могла бы навести здесь порядок.

– Ах ты чертова акула!.. – Сош плюнул в экран.

Акула. То же самое Кейт сказала об Эми. Той самой Эми, которая, можно сказать, клялась и божилась, что Маргарет Олсон преследует мэра не по политическим причинам и никогда-никогда ни за что в жизни не станет и пытаться избираться на пост мэра.

Я почувствовал, как внутри что-то опустилось. У меня опять возникло сжимающее грудь и обжигающее горло ощущение, что я упустил что-то важное, что мне известно отнюдь не все.

А еще в душе образовалась какая-то пустота – я снова не понимал, где искать правду.

78

Эми Лентини вышла из лифта в Дейли-центре, когда рабочий день уже давно закончился и город погрузился в темноту. Она шла, с напряженным видом глядя куда-то вниз и о чем-то размышляя. Ее, похоже, что-то удручало. Она шла так быстро, что запросто проскочила бы мимо Пэтти, не заметив ее.

Поэтому Пэтти просто взяла и преградила ей путь.

Эми резко остановилась, подняла глаза и вздрогнула от неожиданности.

– Пэтти, – выдохнула она.

– Эми, я же вам говорила. – Пэтти специально растягивала слова. – Я хочу, чтобы вы держались подальше от моего брата.

Эми окончательно вышла из задумчивости. Ее глаза сузились. То, что давило ей на психику до того, как она увидела Пэтти, смешалось с этим вот внезапным противостоянием, и смесь получилась взрывоопасной. Эми находилась уже почти в точке кипения.

– Вы знали, что три года назад умерла его маленькая дочка? – спросила Пэтти. – Он вам рассказывал? Готова поспорить, что нет. Он не любит об этом вспоминать…

– Он мне не говорил, – призналась Эми, – но я знала. Я просмотрела его личное дело.

– А вы в курсе, что его жена Валерия не смогла перенести горе? Вам известно, что, пока Билли в течение нескольких недель фактически дневал и ночевал в больнице, ожидая, что дочь выйдет из комы, жена не пришла туда ни разу? Она стала пить так, что едва не умерла.

Эми внимательно посмотрела на Пэтти, поправила висящую на плече сумочку:

– Я знаю многое о трагедии. Знаю, что она вскоре покончила с собой.

– Не вскоре, а сразу же, – уточнила Пэтти. – После смерти дочки Билли приехал из больницы домой и обнаружил в ванной мертвое тело жены.

– Пэтти…

– Она взяла из сейфа Билли его табельное оружие, зашла в ванную и выстрелила себе в голову.

– Хорошо, но…

– В общем, мало того что он потерял свою малышку, что он в буквальном смысле жил в больнице неделями в надежде, что дочь хотя бы разок откроет глаза, он еще и чувствовал себя виноватым за то, что не уделил должного внимания жене.

Эми ничего не сказала в ответ.

– Он сломлен, Эми. Эти события разломили его пополам. Он делает вид, что с ним все в порядке. Он вроде бы шутит, выполняет свою работу, поддерживает со всеми приятельские отношения, но в действительности все не так хорошо, как кажется.

Эми отступила назад.

– То есть у него уже никогда не может быть личной жизни? Никогда?

– Во всяком случае, не с вами, – сказала она. – Не с той, которая его использует.

Глаза Эми вспыхнули. Пэтти даже показалось, что ее слегка обожгло зажегшимся в них огнем.

– Я его использую?

– Вы проводите расследование в отношении него, – с вызовом заметила Пэтти. – Уже давно. Сейчас ваша начальница вознамерилась стать мэром? Думаю, около нее найдется тепленькое местечко и для вас, раз уж вы сыграли свою роль и расчистили ей дорогу.

– Пэтти, послушайте меня…

– Я слышала, что конгрессмен Тедеско сегодня утром отказался от борьбы в ее пользу, – перебила собеседницу Пэтти. – Очень мило с его стороны. И очень удобненько для нее. Явный лидер среди кандидатов на пост мэра вдруг решил, что кресло, к которому он так стремился, – то есть пост мэра Чикаго – не очень-то ему и нужно. А еще он объявил, что именно Маргарет Олсон будет идеальным кандидатом!

Эми ничего не отвечала. Пэтти подошла к ней поближе – так близко, что они почувствовали дыхание друг друга.

– Именно так все было, да, Эми? У вашей компании нашелся на него компромат? Может, конгрессмен Тедеско фигурировал в маленькой черной книжке? Вы пригрозили предать этот факт огласке, если он не отойдет в сторону и не поддержит Маргарет? Именно ради этого Ким Бинс публиковала в своей рубрике крамольные фотографии? Чтобы застращать Тедеско? Еженедельные угрозы? «Ты можешь быть следующим, конгрессмен. На очередной фотографии можешь быть ты. Тебе такое нужно?»

Эми, чье лицо находилось так близко от Пэтти, что та не могла его разглядеть, замерла – будто превратилась в каменное изваяние.

– Я двигаюсь в правильном направлении, да, Эми? Все теплее и теплее? Уже даже горячо?

Эми по-прежнему стояла молча и абсолютно неподвижно. Она смотрела не на Пэтти, а куда-то вдаль, но взгляд ее был не затуманенным, а напряженным и сосредоточенным – как будто она пыталась рассмотреть какой-то предмет вдалеке.

«Ты ломаешь голову над тем, каким образом я все выяснила, – подумала Пэтти. – Возможно, малышка Пэтти – маленькая девочка, с которой всем приходилось нянчиться, которая уступала во всем брату-близнецу и была черной овцой в семье, – не такая уж и глупая».

Пэтти схватила Эми за руку. Их взгляды встретились. Пэтти была уверена, что Эми теперь осознает, что она не шутит и предупреждает уже отнюдь не по-дружески.

– Держитесь подальше от моего брата, – прошипела она. – Говорю в последний раз.

Пэтти повернулась и вышла из здания. Она пересекла Дейли-плаза, где ее встретили холод и ветер. Остановившись, она вдруг обернулась и посмотрела сквозь большие стеклянные окна Дейли-центра.

Эми все еще стояла в коридоре, но теперь уже смотрела назад – на лифт, из которого недавно вышла. Она стояла так, прикованная взглядом к лифту, довольно долго.

В конце концов Эми снова пришла в движение, но направилась не к выходу, а нырнула обратно в лифт. Она поднялась на свой этаж, зашла в кабинет. Было довольно поздно – все сотрудники давно ушли домой.

Стоять в ожидании на улице было слишком холодно, поэтому Пэтти снова села в машину, вырулила на противоположную сторону и, развернувшись, припарковалась возле Дейли-плаза.

И стала ждать. Прошло два часа. Даже больше двух часов.

Лишь около десяти вечера, когда в центре города стало очень холодно и пустынно, Эми Лентини появилась снова. Она быстро прошла через вестибюль, вышла на улицу и остановила такси.

Пэтти подумала немного, стоит ли ехать следом за Эми к ее дому, но решила не утруждаться. Она ведь уже знала, где живет Эми.