Текст книги "Первый апостол"
Автор книги: Джеймс Беккер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
Глава шестая
Была почти полночь, когда такси свернуло на подъездную дорожку, и автомобильные фары осветили старые каменные стены виллы «Роза», испугав лису, одиноко пробиравшуюся по саду. Когда машина остановилась, Марк завороженно и с ужасом смотрел на свой дом. Они вытащили вещи из багажника и дождались, пока такси уедет.
– Подожди здесь, Марк. Я войду первым.
Хэмптон кивнул, однако ничего не сказал. Он вытащил из кармана связку ключей и передал другу. Бронсон оставил сумку на дороге, а сам прошел к входной двери и отпер замок. Дверь распахнулась, он вошел внутрь и сразу зажег свет в холле.
Бронсон невольно бросил взгляд на каменный пол у подножия широкой дубовой лестницы, но не увидел того, что боялся увидеть. След крови на том месте, где упала Джеки, был едва заметен в виде почти бесцветного круга. Вероятно, домработница успела здесь прибраться. Рядом с большим столом в холле лежал продолговатый ковер, Бронсон перетащил его к лестнице и накрыл пятно.
Чувство огромной потери накатилось на него. Он представил, как Джеки лежит, скорчившись, на полу, понимает, что звать на помощь бессмысленно, и, возможно, сознает, что умирает. Какая жуткая, чудовищная смерть! Он почувствовал, как закипают слезы, и с раздражением стер первые их капли с лица. Нужно быть сильным. Ради самого себя, ради Джеки и особенно ради Марка.
Холл и лестницу тщательно убрали явно с намерением скрыть, что в этой части дома произошла трагедия. На стол даже поставили вазу с цветами. Бронсон подумал, что домработницу за труды надо как-то поощрить.
Он быстро прошел по вилле, поднялся наверх, снова спустился вниз, удостоверившись, что ни полиция, ни криминалисты ничего не оставили в доме, и вышел на улицу.
– Как ты, Марк, в порядке?
Марк кивнул, но достаточно было взглянуть на него, чтобы понять, как страшно он подавлен. Он молча проследовал за Бронсоном в дом.
– Пойдем прямо на кухню, – предложил Бронсон. – Выпьем там чего-нибудь, а потом отправимся спать. Я распакую вещи.
Марк ничего не сказал, только несколько мгновений смотрел на лестницу и на пол перед нею, затем прошел по короткому коридору в заднюю часть здания. Бронсон вышел на улицу, забрал вещи и вернулся в дом.
Он оставил вещи в холле, а сам прошел на кухню. Марк сидел на стуле с высокой спинкой, тупо уставившись в стену. Бронсон стал рыться в шкафах, нашел чай, кофе, коробку с растворимым шоколадом и пол банки «Хорликс». Правда, искал он совсем не это, но вот на самой нижней полке вдруг обнаружил целый бар с разными напитками, из которых выбрал две бутылки и поставил на стол.
– Виски или бренди? – спросил Бронсон. – Или что-то еще?
Марк удивленно взглянул на друга, словно не ожидал увидеть его у себя на кухне.
– Что? – переспросил он.
Бронсон повторил вопрос, подняв бутылку.
– А… бренди, пожалуйста.
Бронсон сел за стол напротив друга и подвинул к нему наполовину пустую бутылку.
– Выпей, а потом поднимайся к себе в спальню. День был тяжелый, и ты устал.
Марк сделал глоток бренди.
– Ты тоже устал.
– Да, устал, – с едва заметной улыбкой ответил Бронсон, – но меня больше заботит твое состояние. Какую спальню ты займешь?
– Не ту, в которой мы спали, Крис, – ответил Марк, его голос дрожал. – Я не могу…
Бронсон уже проверил супружескую спальню Хэмптонов. Кто-то успел убрать в ней – скорее всего, домработница, – так как постель была заправлена, а одежда Джеки аккуратно сложена на стуле.
– Никаких проблем. Я отнесу твои вещи в одну из комнат для гостей. – Бронсон поставил бокал и вышел из кухни, но через несколько минут вернулся с маленькой коричневой баночкой с таблетками. – Вот, – сказал он, – прими лекарство. Оно поможет тебе уснуть.
– Что это такое?
– Мелатонин. Я нашел в ванной. Он помогает от бессонницы, связанной со сменой часовых поясов, снимет напряжение, и ты быстро уснешь. В отличие от обычного снотворного он не вызывает привыкания.
Марк кивнул и запил таблетки остатками бренди.
Бронсон вымыл стаканы и поставил их в сушку.
– Пойдем. Я проверю дом, посмотрю, все ли двери и окна закрыты, и зайду к тебе.
Марк кивнул и вышел. Вернувшись в холл, Бронсон закрыл главный вход на засов, затем прошелся по первому этажу, проверяя комнату за комнатой, надежно ли заперты окна и ставни.
Он закончил осмотр на кухне и, удостоверившись, что задняя дверь заперта, взглянул на пол. На нем что-то было, какие-то мелкие коричневые частицы. Бронсон наклонился, чтобы лучше их рассмотреть, поднял с пола парочку наиболее крупных и потер между пальцами. Явно древесная крошка. Бронсон поднял голову и посмотрел на потолок, пытаясь понять, не завелся ли в старом доме древоточец. Деревянные балки потолка и половицы, почернев от времени, выглядели довольно крепкими. То, что Бронсон нашел на полу, не было результатом воздействия насекомых. Как известно, древоточцы превращают древесину практически в пыль, а он держал в руках очень мелкие щепки.
Бронсон отпер заднюю дверь и сразу заметил на дверной коробке на уровне замка небольшой участок поврежденной древесины размером примерно в квадратный дюйм. Он сразу понял, с чем имеет дело. За не слишком длительную карьеру полицейского у него был достаточный опыт расследования краж со взломом, чтобы мгновенно узнать следы, оставленные отмычкой или фомкой. Совсем недавно кто-то взламывал дверь.
Бронсон внимательно осмотрел замок. Он слегка шатался. Кто-то проник в дом и, скорее всего, вышел через главный вход, двери которого захлопывались. Бронсон решил, что подобное могли сделать только сами грабители. Если бы домработница обнаружила взломанный замок, она сообщила бы в полицию.
Бронсона удивило, что грабители аккуратно заперли дверь. По опыту он прекрасно знал, что большинство взломщиков проникают в дом там, где им легче всего это сделать, забирают все ценности, которые способны унести, и затем убегают самым удобным путем. Быстро приходят и так же быстро уходят, не заботясь о том, чтобы замести следы. Значит, они не хотели, чтобы кто-то узнал об их проникновении в дом, что совершенно никак не вязалось с логикой обычных взломщиков. Как правило, такие вопросы их не заботят. Ведь владельцы дома сразу поймут, что их ограбили. Но может быть, грабители ничего не взяли? Зачем в таком случае они проникали в дом?
Бронсон недоуменно покачал головой. Он очень устал, и размышления еще больше утомляли его. Завтра, хорошенько выспавшись, он во всем разберется, черт возьми!
Он оглядел кухню, выбрал один из стульев, стоявших рядом с обеденным столом, и заложил им заднюю дверь, не надеясь больше на замок, потом приставил к первому стулу еще один на случай, если кому-то все-таки удастся взломать дверь, чтобы возникший шум обязательно его разбудил.
Затем Бронсон отправился спать. Загадка взломанной двери могла подождать до утра.
Глава седьмая
1
Бронсон проснулся рано. Спал он беспокойно, и в снах яркие образы Джеки в день свадьбы, радостной и улыбающейся, перемежались с образами ее мертвого тела, лежащего на холодных каменных плитах пола в холле.
В начале восьмого он спустился по лестнице и прошел прямо на кухню, поставил чайник, а сам тем временем извлек стул из ручки двери и вновь внимательно осмотрел замок. При дневном свете следы взлома стали еще очевиднее.
Бронсон обошел кухню, открыл несколько шкафов в поисках шурупов, чтобы закрепить замок. Под раковиной он нашел металлическую коробку синего цвета, в которой Марк хранил набор инструментов, необходимых в любом старом доме. Шурупов там не было.
Бронсон приготовил себе кофе, съел тарелку овсянки, затем взял связку ключей и отправился в гараж. Там на задней полке он нашел пластиковую коробку с шурупами. Десять минут спустя Бронсон закрепил замок, воспользовавшись шурупами примерно на полдюйма длиннее тех, что были в нем раньше. Затем решил поискать в остальной части здания другие следы проникновения грабителей, но ничего не нашел.
Вилла располагалась на склоне холма – каменные стены медового цвета и небольшие окна под красночерепичной крышей посреди уютного запущенного сада размером примерно в пол-акра, в котором очаровательные лужайки затерялись среди разнообразных деревьев и кустарников. Рядом с домом вверх по холму змейкой вилась дорога по направлению к другим похожим зданиям. Ближайший город – Понтичелли – находился на расстоянии пяти километров от виллы.
Бронсон дважды бывал здесь прежде. Первый раз, когда Хэмптоны только купили его, но еще не въехали, и второй раз примерно месяц спустя перед началом ремонта. Ему очень нравился их выбор. Когда-то это была обширная, пришедшая в ветхость старинная ферма, отличавшаяся сочетанием очарования древности, надежности и своеобразия. Почерневшие балки и древесина пола контрастировали с толстыми каменными стенами, только часть которых была оштукатурена. Джеки часто говорила – и в голосе ее восторг как-то странно сочетался с раздражением, – что в их новом жилище нет ни одной прямой стены и ни одного прямого угла.
Бронсон печально улыбнулся своим воспоминаниям. Джеки полюбила старый дом с первого же мгновения. Она обожала ленивый стиль жизни итальянцев, их кафе, пищу и вино и, конечно же, климат. Даже когда шел дождь, она настаивала, что здесь далеко не так сыро, как в Англии. Марк заявлял, что ее вывод абсолютно нелогичен, но она все равно оставалась при своем мнении.
И тут Бронсона вновь пронзила жуткая мысль, что он больше никогда не услышит ее веселого голоса, никогда больше не будет покорен ее заразительным восторгом перед всем итальянским – от дешевого кьянти, которое они покупали в маленьком пыльном магазинчике в местной деревушке, до головокружительной красоты итальянских озер.
На глаза навернулись слезы, и, чтобы отвлечься от подобных мыслей, он попытался полностью сосредоточиться на осмотре дома, на более тщательном поиске возможных следов ограбления.
Теперь, когда почти во всех комнатах можно было увидеть признаки ремонта и строительный инструментарий, вилла стала совсем не похожа на ту, которую Бронсон помнил. Большую часть мебели отодвинули и накрыли холстом, чтобы освободить место строителям для работы, но он без труда нашел все главные ценности: телевизор, стереопроигрыватель, компьютер, полдюжины довольно дорогих картин, а в супружеской спальне на туалетном столике Джеки под флаконом духов почти тысячу евро в банкнотах.
Проходя по дому, он спрашивал себя, сохранит ли Марк этот дом со всеми его страшными воспоминаниями или просто продаст и постарается забыть о нем.
Через несколько минут Бронсон вернулся на кухню, сел за стол и взглянул на часы. Если Марк сам не проснется, придется пойти разбудить его. Сегодня им предстоит много крайне неприятных дел. Не успел он задуматься над тем, что их ждет сегодня, как услышал шаги Марка на лестнице.
Марк выглядел чудовищно. Небритый, лицо потемнело и осунулось, в старых джинсах и поношенной футболке. Бронсон налил другу кофе.
– Привет, – сказал он. – Будешь завтракать?
Марк отрицательно покачал головой.
– Нет, спасибо. Ограничусь кофе. Я сегодня совсем никакой. Сколько у нас времени?
Бронсон взглянул на часы.
– До морга около пятнадцати минут езды, и мы должны быть там в девять. Пей кофе, и поедем. Вызвать такси?
Марк отрицательно покачал головой и сделал еще глоток кофе.
– Поедем на машине, – сказал он. – Ключи на столе в холле в маленькой красной вазе.
Через тридцать минут они вышли из дома. Температура уже начала подниматься, на небе ни одного облачка. День обещал быть солнечным, но настроению друзей больше подошел бы затяжной дождь.
2
Кардинал Иосиф Вертутти всматривался в лежащий перед ним древний текст. Он находился в архиве Апостольского пенитенциария, самого секретного и тщательно охраняемого из многочисленных ватиканских хранилищ. Большая часть текстов, собранных здесь, были либо папскими документами, либо материалами, охраняемыми принципом тайны исповеди – обязательством неразглашения любой информации, полученной священнослужителем в ходе исповеди. Так как доступ к архиву предельно ограничен, содержание документов никогда не обнародуется. Апостольский пенитенциарий – идеальное место для хранения всего, что Ватикан считает особенно опасным. Именно по этой причине здесь хранился и Виталианский кодекс.
Кардинал сидел во внутреннем помещении, дверь которого предусмотрительно запер. Он надел пару хлопчатобумажных перчаток. Древняя реликвия, насчитывавшая полторы тысячи лет, была чрезвычайно хрупкой, и даже небольшое количество влаги на кончиках пальцев могло причинить страницам манускрипта непоправимый вред. Дрожащими руками кардинал коснулся Кодекса и осторожно открыл его.
Христианская церковь седьмого века, возглавлявшаяся Папой Виталием, переживала не самые счастливые времена. Появление Мухаммеда и возникновение ислама стало настоящей катастрофой для христианства. В течение всего нескольких лет на Ближнем Востоке и в Африке практически не осталось христианских епископов, а Иерусалим и Египет стали мусульманскими. Меньше чем за полвека размеры христианского мира сократились в несколько раз, несмотря на активные усилия Папы Виталия и его предшественников обратить язычников Британских островов и Западной Европы.
Тем не менее, несмотря на множество неожиданно возникших проблем, Виталий нашел время для изучения архивов. Свои находки он обобщил в Кодексе, носящем его имя, к изучению которого вновь обратился Вертутти.
Впервые он познакомился с этим документом более десяти лет назад и был потрясен. Кардинал и сам не понимал, зачем обратился к нему снова. В Кодексе не осталось такой информации, которая была бы ему неизвестна.
Беседа с Мандино вывела Вертутти из равновесия больше, чем он сам готов был признать это. Вернувшись в свой кабинет в Ватикане, он целый час провел в молитве и размышлениях. Больше всего угнетало кардинала то, что будущее церкви совершенно случайно оказалось в руках человека, который был не только профессиональным преступником, но, хуже того, убежденным атеистом, яростно ненавидящим христианство.
Правда, Вертутти прекрасно понимал, что выбора у него нет. Все козыри у Мандино. Благодаря предшественнику кардинала на его посту и несмотря на строжайший запрет на разглашение информации, связанной с Кодексом, бандит располагал всеми знаниями относительно поисков, начатых Папой Виталием почти полтора тысячелетия назад. Единственным плюсом в этом было то, что он также располагал и техническими ресурсами, необходимыми для завершения упомянутого поиска, и людьми, готовыми выполнять любые приказы.
Вертутти машинально переворачивал страницы древнего документа. Вдруг он понял, что остановился на том самом месте, где описывается обнаружение некоего манускрипта, который ужаснул Папу Виталия и продолжал ужасать его преемников на протяжении многих столетий. Вертутти вновь прочел эти слова, не менее знакомые ему, чем слова ежедневно произносимых молитв, и содрогнулся.
Затем осторожно закрыл Кодекс. Сейчас он положит бесценный документ в специальный сейф и вернется в свой кабинет, к Библии. Необходимо еще помолиться, и, возможно, святая книга даст ответ, как отвратить нависшую над всеми катастрофу.
3
Сказать, что процедура опознания тела Джеки была тяжелой, значило бы явно преуменьшить ее эффект. Когда сотрудник морга поднял простыню и открыл ее лицо, Марк едва устоял на ногах, и Бронсону пришлось схватить друга за руку, чтобы не позволить ему упасть. Полицейский, ожидавший их в коридоре, открыл блокнот и на довольно приличном английском спросил, принадлежит ли опознаваемое тело Жаклин Мэри Хэмптон. У Марка хватило сил только кивнуть. Он отвернулся и, спотыкаясь, пошел по коридору к выходу. Бронсон нагнал его, усадил на стул, а сам вернулся к полицейскому.
Бронсон сам едва держался. Если бы с ним рядом не было Марка, рассчитывавшего на поддержку, он, наверное, тоже не выдержал бы. Бронсон десятки раз бывал в моргах в качестве офицера, сопровождающего свидетелей, наблюдая, как в ходе опознания лежащего на столе трупа реализуются самые страшные кошмары и рушатся последние надежды несчастных родственников, но сегодня впервые он был одним из них.
Джеки казалась удивительно спокойной, словно она только что уснула и в любой момент может открыть глаза и подняться, прекрасная и радостная, как всегда. Кто-то потрудился над ее внешностью. Волосы Джеки были расчесаны и вымыты, цвет лица идеален. Бронсон сделал над собой усилие и попытался посмотреть на нее более пристальным профессиональным взглядом и увидел на лбу и щеках массу грима, явно скрывавшего большие синяки. И конечно, она была намного бледнее, чем в жизни.
Он пожал руку полицейскому, в последний раз взглянул на женщину, которая была его первой и главной любовью в жизни, и, с трудом передвигая ноги, вышел из морга.
Как только все документы были оформлены, Бронсон и Марк вернулись в «альфа ромео».
– Извини, Крис, – сказал Марк, слезы потоком лились из его покрасневших и опухших глаз. – Я по-настоящему осознал все, только когда увидел ее тело там, на столе.
Бронсон просто покачал головой.
На пути из города они проезжали аптеку. Бронсон остановил автомобиль у обочины, зашел в аптеку и через несколько минут вернулся оттуда с бумажным пакетом в руках.
– Успокоительное. – Он протянул пакет Марку.
По возвращении домой Бронсон налил другу стакан воды и настоял, чтобы тот выпил пару таблеток.
– Я не смогу уснуть, Крис. У меня она стоит перед глазами.
– По крайней мере, поднимись наверх и ляг. Тебе необходимо отдохнуть.
Марк выпил таблетки и направился к лестнице. Бронсон вдруг почувствовал, что голоден. Он заглянул в кладовую, в большой американский холодильник, нашел там ветчину, хлеб и горчицу, сделал себе пару сэндвичей и сварил кофе. Покончив с едой, сложил тарелки в посудомоечную машину и поднялся наверх. У дверей спальни Марка Бронсон остановился и прислушался. Он услышал звук ровного дыхания спящего – значит, транквилизаторы все-таки подействовали. Он улыбнулся и пошел дальше.
Бронсон утром осматривал дом, но ему захотелось обойти его еще раз. Его все еще беспокоила мысль об «ограблении», и он был уверен, что пропустил что-то важное, что могло бы объяснить, почему кому-то захотелось проникнуть на виллу.
Осмотр он решил провести самым тщательным образом, начав с кухни, где была взломана дверь, и затем перешел к остальной части дома. Он даже проверил гараж и две хозяйственные постройки, где Марк хранил газонокосилку и другой садовый инструментарий. Все было на месте, и больше нигде в доме не было заметно никаких других следов взлома или просто незаконного проникновения. Странно, подумал он.
Бронсон стоял в холле, глядя на лестницу, с которой упала Джеки, когда со двора донесся скрип автомобильных шин по гравиевой дорожке. Он выглянул в окно и увидел, что у дома затормозил полицейский автомобиль.
– Вы синьор Хэмптон? – спросил полицейский, произнося слова с весьма приблизительной английской фонетикой, подошел к нему и протянул ему руку.
– Нет, – ответил Бронсон на хорошем итальянском. – Меня зовут Крис Бронсон, я близкий друг Марка Хэмптона. Гибель жены стала для него сильнейшим потрясением. Он сейчас спит наверху, и я думаю, что его не стоит беспокоить без крайней необходимости.
Полицейский явно почувствовал облегчение, услышав, что Бронсон неплохо владеет итальянским, и перешел на родной язык.
– Меня прислали сюда, чтобы передать синьору Хэмптону результаты вскрытия тела его жены.
– Никаких проблем, – ответил Бронсон. – Проходите в дом. Я все ему передам, когда он проснется.
Полицейский проследовал за Бронсоном на кухню, сел за стол и открыл изящный маленький портфель, который принес с собой. Он извлек из него толстую папку с несколькими страницами текста, фотографии и диаграммы.
– Это был несчастный случай, – начал полицейский и передал Бронсону две фотографии. – На первой фотографии – здешняя лестница, снимок сделан из холла. Посмотрите вот сюда, – полицейский извлек из кармана куртки ручку и воспользовался ею в качестве указки, – видите, две тапки на ступеньках, одна внизу, другая ближе к верху. А здесь тело погибшей лежит на полу у подножия лестницы.
Бронсон с трудом смог взглянуть на второй снимок, но он не произвел того ужасного впечатления, какого боялся Крис. Фотография была сделана из холла с единственным намерением – определить положение тела по отношению к лестнице. Лица Джеки не было видно, и Бронсон понял, что может смотреть на снимок почти беспристрастно.
– Если мы попытаемся восстановить последовательность событий, – продолжал полицейский, – то, скорее всего, сделаем такой вывод относительно происшедшего: синьора Хэмптон взбегала по лестнице, у самого верха вдруг оступилась, ее тапки свалились, и она покатилась вниз по ступенькам. Мы обнаружили небольшое пятно крови на перилах лестницы с тремя приклеившимися волосками; наш патологоанатом установил, что они принадлежали синьоре Хэмптон. Непосредственной причиной ее смерти стал перелом шейных позвонков вследствие сильного удара тупым предметом по правой стороне головы. Складывается впечатление, что, оступившись, она ударилась головой о перекладину.
Бронсон кивнул. Вывод представлялся вполне логичным, и сделан он был на основе имевшихся у полиции данных судебно-медицинской экспертизы, но у Криса все равно оставалось несколько вопросов.
– Были ли на теле какие-нибудь другие повреждения? – спросил он.
Полицейский кивнул.
– Патологоанатом обнаружил несколько синяков на нижней части тела и на конечностях, что полностью соответствует предполагаемым обстоятельствам падения с лестницы.
Он перелистал страницы отчета и выбрал из них ту, на которой были изображены передняя и задняя проекции человеческого тела. На рисунках имелись стрелки, указывавшие на различные участки тела, каждая из них заканчивалась коротким примечанием. Бронсон взял листок из рук полицейского и внимательно его рассмотрел.
– Можно мне его скопировать? – спросил он. – Так будет легче объяснить мистеру Хэмптону, что произошло с его женой.
– Нет никакой необходимости. Эта папка предназначена для синьора Хэмптона.
Через десять минут Бронсон закрыл за полицейским дверь и вернулся на кухню. Он разложил перед собой страницы отчета и фотографии, затем внимательно и досконально прочел весь отчет.
В середине второй страницы Бронсон обнаружил нечто такое, что его озадачило. Он взглянул на диаграммы, чтобы сопоставить с прочитанным, но они только подтверждали сведения, приведенные в отчете. Бронсон вышел в холл, поднялся по лестнице и внимательно осмотрел перила и ступеньки. Хмурый, он вернулся на кухню, чтобы продолжить анализ отчета патологоанатома.
Примерно через полчаса наверху послышались шаги, и вскоре на кухню вошел Марк. После двухчасового сна он стал выглядеть намного лучше. Бронсон налил ему кофе и сделал бутерброд с ветчиной.
– Ты должен поесть, Марк, даже если тебе кажется, что ты не голоден, а потом нам нужно кое-что обсудить, – очень серьезным тоном произнес Бронсон.
– Что обсудить?
– Вначале закончи с едой, и я все объясню.
Он сидел молча, пока Марк допивал кофе.
– Ну, говори, Крис, – сказал Марк, отодвигая пустую чашку.
Бронсон помолчал секунды две, стараясь подобрать слова.
– Не знаю, как ты отнесешься к моим словам, Марк, но у меня есть основания считать, что Джеки погибла не просто от падения с лестницы.
Марк озадаченно взглянул на друга.
– В полиции нам объяснили, что она ударилась головой о перила лестницы.
– Возможно, что и так, но я думаю, что все совсем не так просто. Вот, взгляни сюда.
Бронсон встал и подвел Хэмптона к двери в сад. Открыл ее и указал на поврежденный участок древесины на дверном косяке рядом с замком.
– Это след, оставленный специальной отмычкой. Кто-то проник в ваш дом и постарался сохранить факт проникновения в тайне.
– Ты имеешь в виду ограбление?
Бронсон отрицательно покачал головой.
– Если и ограбление, то самое странное из всех, с которыми я когда-либо сталкивался. Мне приходилось расследовать десятки ограблений в Англии, и ни разу преступники не пытались скрыть сам факт взлома. Большинство воров находят самый простой способ проникновения в дом, забирают все, что могут унести, и как можно скорее уходят. Для них самое главное – возможно скорее управиться со своим делом и побыстрее смыться. Сохранить факт ограбления в тайне от хозяев немыслимо. С другой стороны, я осмотрел дом и не нашел никаких признаков воровства. Все самые ценные вещи на месте. Конечно, у меня не было их полного списка, да тут у вас к тому же идет ремонт, но телевизор, компьютер и довольно крупная сумма денег и драгоценности на туалетном столике в вашей спальне – все на месте, все не тронуто. Ни один нормальный вор не прошел бы мимо пачки евро.
– Ты хочешь сказать, что кто-то проник к нам в дом и ничего не взял? Абсолютная бессмыслица!
– Именно! Второе, что я обнаружил, имеет отношение к Джеки. Мне очень жаль, Марк, тем не менее придется принять во внимание вероятность того, что она не случайно упала с лестницы. Вполне возможно, что ее столкнули.
Мгновение Марк внимательно вглядывался в лицо друга.
– Столкнули? – повторил он. – Ты полагаешь, что кто-то?..
Бронсон кивнул.
– Но в полиции считают, что она погибла в результате несчастного случая.
– Знаю, Марк. Пока ты спал, полицейский привез отчет о вскрытии. Я очень внимательно его изучил и обнаружил одну явную нестыковку. – Бронсон извлек из папки нужную страницу и протянул ее Марку. – На теле Джеки много синяков – очевидное следствие падения с лестницы, и у меня нет ни малейших сомнений, что причиной ее смерти был именно удар головой о перила. Однако одно из повреждений у нее на теле меня удивляет. С левой стороны на голове патологоанатом обнаружил перелом черепа с противоположной стороны от более серьезного повреждения. По его мнению, перелом был вызван каким-то предметом сферической формы примерно трехчетырех сантиметров в диаметре. Упомянутое повреждение было довольно болезненным, но не смертельным и было причинено погибшей в момент смерти.
Марк кивнул.
– Скорее всего, она ударилась головой о ступеньки или о что-нибудь еще, когда падала.
– Так считают и в местной полиции. А мне представляется, что здесь кое-что не стыкуется. Я внимательно осмотрел лестницу и холл и не смог найти ничего соответствующего размера и формы, что могло бы причинить подобное повреждение во время падения.
Несколько мгновений Марк молчал.
– Итак, каковы твои выводы? – спросил он наконец.
– Ты прекрасно понимаешь, в чем состоят мои выводы, Марк, – отозвался Бронсон. – Если принимать во внимание, что кто-то явно проник в дом и что на теле Джеки есть повреждение, которое не могло быть вызвано падением, то напрашивается один вывод. Я думаю, она спугнула грабителей, они ударили ее по голове дубинкой или чем-то в этом роде, Джеки упала с лестницы и, падая, ударилась головой о перила.
– Ты хочешь сказать, что Джеки убили?
Бронсон пристально взглянул на друга.
– Думаю, что да.
