Текст книги "Первый апостол"
Автор книги: Джеймс Беккер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
Бронсон перевел взгляд со змеившейся перед ним автотрассы на бывшую жену. Щеки ее пылали от волнения, вызванного неожиданным открытием. Крис всегда испытывал большое уважение к ее аналитическим способностям и профессиональным умениям, но сейчас был просто потрясен тем, как Анджеле удалось решить, казалось бы, неразрешимую проблему и прийти к абсолютно логичному выводу, каким бы невероятным он ни представлялся поначалу.
– Что ж, Анджела, – произнес он, – должен признать, все, что ты говоришь, весьма и весьма убедительно. Но почему ты так уверена, что именно вилла Хэмптонов в Италии стала местом сокрытия?
– Сокровища, настоящие сокровища, часто находят в самых неожиданных местах. Вспомни Майлденхолл-Хорд. В тысяча девятьсот сорок втором году обыкновенный пахарь посреди поля в Восточной Англии обнаружил самый крупный клад римского серебра за всю историю. Совершенно невероятно! Как иначе объяснить наличие на вилле камней с надписью? Даты подходят идеально. Второй камень по происхождению явно катарский, и он находился в стене дома с момента постройки. То, что надпись сделана на прованском языке, указывает на ее лангедокское происхождение, а содержание стихов становится понятным, если только вам известна суть учения катаров. Существует также большая вероятность того, что сокровище катаров было вывезено из Монсегюра и спасено. А если это действительно так, значит, оно где-то должно быть спрятано. И почему бы не на вилле Хэмптонов?
Глава восемнадцатая
1
– Наконец-то, – пробормотал Бронсон, подъезжая по гравиевой дорожке к вилле «Роза».
Было уже за полночь, а выехали они из гостиницы в восемь утра предыдущего дня.
Крис выключил мотор и несколько мгновений просто сидел, откинувшись на спинку сиденья, наслаждаясь тишиной, царившей вокруг.
– Ты ее здесь оставишь? – спросила Анджела.
– У меня нет другого выбора. Марк перед отъездом на похороны запер гараж, и ключи, по-видимому, находятся где-то у него в квартире в Илфорде.
– А ключи от дома? Надеюсь, ключи-то от дома у тебя есть?
– Нет, но это не проблема. У Марка всегда были запасные в особом тайнике. Если их там не окажется, придется взломать замок. Всего-то…
Бронсон обошел дом, воспользовавшись маленьким брелоком-фонариком. В середине одной из боковых стен находился большой светло-коричневый камень, а справа от него овальный камень поменьше светло-серого цвета. Бронсон повернул его, и из образовавшегося отверстия практически сразу выпал ключ от входной двери, которую он без промедления и отпер.
– Не хочешь выпить чего-нибудь? – спросил он, поставив вещи на пол в холле. – Виски, бренди или что-то еще? Поможет уснуть.
Анджела отрицательно покачала головой.
– Сегодня, чтобы уснуть, мне нужна только кровать.
– Послушай, – задумчиво произнес Бронсон, – меня беспокоит мысль о наших преследователях. Думаю, нам лучше спать в одной комнате, пока мы тут. Из соображений безопасности. Наверху есть спальня для гостей. Там две кровати. Мы должны ею воспользоваться.
Анджела пристально посмотрела на него.
– Я надеюсь, мы соблюдем формальности? Ты не станешь пытаться залезть ко мне в постель?
– Нет, – заверил ее Бронсон. – Просто думаю, что нам нужно быть вместе на случай, если бандиты решат вернуться сюда.
– Хорошо. Если ты обещаешь соблюдать договоренность.
– Обещаю. А сейчас пойду проверю окна и двери и вернусь, – сказал Бронсон, запирая входную дверь на засов.
Теперь, когда Джеки и Марка не было в живых, пребывание в их доме вызывало странное жутковатое чувство. На Бронсона накатила волна осознания того, что он больше никогда не увидит друзей, но усилием воли Крис решительно успокоил разбушевавшиеся эмоции. Еще будет время для переживаний и воспоминаний, когда все закончится. А теперь ему предстоит серьезное и опасное дело.
Бронсон проснулся в одиннадцатом часу, бросил взгляд на кровать Анджелы – его бывшая жена все еще спокойно спала. Он встал, натянул халат, который обнаружил в ванной, и спустился на кухню приготовить завтрак. К тому времени, когда Крис сварил кофе, нашел половину нарезанного батона и успел сделать тосты, которые, правда, слегка подгорели, на пороге появилась Анджела.
– Доброе утро, – сказала она, протирая глаза. – По-прежнему сжигаешь гренки, как я погляжу.
– В свое оправдание, – ответил Крис, – могу сослаться только на то, что батон я нашел в холодильнике и он был заморожен, а кроме того, я не привык пользоваться тостером.
– Ладно, прости. – Анджела подошла к кухонному столу и критически воззрилась на гренки. – На самом деле не так уж и плохо. Давай договоримся: я съем эти два, а ты себе сожжешь еще парочку.
– Кофе?
– Ты еще спрашиваешь?! Конечно кофе.
Через полчаса они оделись и спустились на кухню – помимо спален кухня оставалась единственным помещением, в котором мебель не была накрыта холстом. Бронсон положил на стол перевод прованского текста.
– Прежде чем продолжим заниматься текстом, можно мне взглянуть на сами камни? – попросила Анджела.
– Конечно, – ответил Бронсон и провел ее в гостиную.
Он подтащил стремянку к камину, и Анджела взобралась наверх, чтобы осмотреть латинскую надпись. С невольным почтением она провела рукой по древним буквам, высеченным в камне.
– У меня возникает странное чувство всякий раз, когда я прикасаюсь к чему-то столь древнему, – сказала она. – Только представь: человек, создавший это, жил за полтора тысячелетия до рождения Шекспира! Вот что значит реальное ощущение истории.
Анджела в последний раз взглянула на надпись и спустилась со стремянки.
– А второй камень находился прямо за ним, но с противоположной стороны – то есть в столовой? – спросила она.
– Находился, – ответил Бронсон, ведя Анджелу за собой. – Незваные гости извлекли его из стены.
Он сделал жест в сторону прямоугольного отверстия в стене. Пол все еще был усеян осколками штукатурки.
– И они забрали его, чтобы попытаться восстановить надпись, которую вы уничтожили?
– Думаю, что да. Это единственное логичное объяснение.
Анджела кивнула.
– Хорошо. С чего начнем?
– Самый бросающийся в глаза ключ к нашей загадке – первая строка второй надписи: «Здесь дуб и вяз укажут место». Возможно, сокровище спрятано в лесу или каких-то зарослях, а на его местонахождение указывают наименования двух видов деревьев. Тут сразу возникает вопрос…
– Именно, – прервала его Анджела. – Анализируемая нами строка была написана примерно шестьсот пятьдесят лет назад. Дуб – дерево-долгожитель, но вяз, даже если его не поразит «голландская болезнь ильмовых», способен прожить только половину упомянутого срока. Поэтому, если в данной строке имеются в виду два конкретных дерева, их давным-давно нет в природе.
– А если автор стихотворения считал, что их сокровище найдут очень скоро, в течение буквально нескольких лет?
Анджела решительно покачала головой.
– Не думаю. Ненависть Папы к катарам была так велика, что они должны были понимать: у их секты нет никакого шанса выжить, кроме как в виде тайной, глубоко законспирированной организации. Тот, кто писал стихотворение, должен был предвидеть длительный период ожидания, прежде чем у них появится возможность выйти из подполья. Кроме того, первая строка слишком туманна. Предположим, за домом на холме действительно была какая-то рощица, состоявшая из дубов и вязов. В каком конкретно месте нужно было начинать раскопки? И обрати внимание, здесь говорится «дуб и вяз», а не «дубы и вязы». Джереми подчеркнул, что употреблено именно единственное число. Мы, конечно, можем прогуляться вокруг виллы, но, думаю, просто впустую потратим время. Мне представляется, что в первой строке говорится о чем-то, изготовленном из древесины. Это какой-то предмет из дуба и вяза, который уже существовал в момент написания стихотворения.
Бронсон обвел рукой вокруг.
– Дом построен из дерева и камня. Он полон деревянной мебели. Хэмптоны унаследовали ее от прежних владельцев отчасти потому, что она очень тяжелая и ее трудно передвигать.
– Значит, где-то в доме должен быть какой-то сундук или что-то еще из мебели, сделанное из дуба и вяза, и на нем или в нем будет ключ – возможно, еще стихотворение или карта.
В здании имелся чердак, простиравшийся на всю длину здания. Бронсон отыскал большой фонарь на кухне, и они поднялись по лестнице наверх. На первый взгляд на чердаке ничего интересного не было, однако как только они начали более подробное обследование, то обнаружили, что среди обычного в подобных местах хлама: пустых картонных коробок, сломанных чемоданов, старой одежды, обуви и впечатляющей коллекции паутины – там было несколько предметов из дерева, на которые стоило взглянуть пристальнее. Несколько шкатулок, больших и маленьких, некоторые с крышками, другие без них, куски поломанной мебели, несколько досок, по-видимому оставшиеся от когда-то задумывавшейся, но так и не воплощенной в жизнь перестройки.
За два часа они осмотрели все. Обоих с ног до головы покрывала пыль, волосы украшала паутина, руки были в грязи. Тем не менее результат поисков оказался нулевым.
– Может, хватит? – спросил Бронсон.
Анджела окинула взглядом чердак.
– Пожалуй. Давай помоемся и чего-нибудь выпьем. К тому же, хотя еще рановато, я бы пообедала. Во всяком случае, самая худшая часть наших поисков завершена.
Бронсон с сомнением покачал головой.
– Не забывай, в этом доме есть еще подвалы. А там кроме пауков обитают крысы с мышами.
– Тебе не откажешь в умении порадовать девушку. Давай все-таки подумаем о чем-нибудь более приятном. Например, о том, что, возможно, удастся найти ключ к решению загадки в самом доме и не будет никакой надобности спускаться в подвал.
Осмотр спальни не занял у них так много времени, как первоначально предполагал Бронсон. Там было несколько комодов, шкафов и кроватей, которые достались Хэмптонам от прежних владельцев. Почти вся мебель была изготовлена из дуба, но когда они опустошили ящики, то не нашли ничего такого, что не принадлежало бы Хэмптонам. Равно как и никаких признаков того, что при изготовлении мебели использовались какие-либо другие породы дерева, помимо дуба. Исключение составляли лишь три шкафа, в которых имелись инкрустированные вставки, но сделаны они были явно не из вяза, а скорее, на взгляд Бронсона, из вишни.
– Нелегкая у нас работа, – заметил он, возвращая груду постельного белья в большой ящик комода рядом с кроватью в одной из спален для гостей.
– А я и не рассчитывала на то, что она будет легкой. Сокровище было спрятано более шестисот лет назад людьми, которых по всей Европе преследовала армия крестоносцев, мечтавших лишь об одном – найти последних катаров и сжечь. Когда прятали реликвию, они очень хо-рошо понимали: нужно надежно скрыть ее, чтобы никто случайно на нее не наткнулся. И мы должны смириться с тем, что, возможно, сами так никогда и не найдем ее.
Бронсон тяжело вздохнул, прошел в угол комнаты и открыл крышку еще одного небольшого сундука, сделанного – как и большая часть другой мебели – из дуба. Когда он наклонился и заглянул внутрь, его посетила неожиданная мысль.
– Минутку, – сказал он. – Я вдруг подумал, что мы все делаем неправильно.
– Что ты имеешь в виду?
– Вспомни сам текст на прованском языке. О чем говорится в той строчке?
– Ты прекрасно знаешь, о чем в ней говорится. «Здесь дуб и вяз укажут место».
– И мы предположили, что в этом стихе содержится намек на некий предмет из дуба и вяза и что мы найдем какой-нибудь сундук или нечто подобное с крышкой из двух видов древесины, а когда откроем его, там будет карта или какая-нибудь другая подсказка.
Анджела села на пол рядом с ним.
– Если бы катары поступили именно так, если бы разгадка была настолько очевидна, кто-то давным-давно обнаружил бы их реликвию, – продолжал Крис. – Названная реликвия обладала ключевым значением для катаров, верно? Если бы они просто вырезали карту или что-то в этом роде в каком-нибудь комоде или в шкафу, кто мог бы им гарантировать, что за прошедшие годы и столетия его не продадут или попросту не сломают на дрова? Случись нечто подобное, и секрет был бы навеки утрачен. Кроме того, и на тот случай, если бы здесь устроили обыск крестоносцы, им нужно было надежно спрятать реликвию от случайного взгляда и запутать следы, ведущие к ней. Камень с надписью почти наверняка закрывали деревянные панели или даже штукатурка. А если бы его все – таки нашли, то, скорее всего, приняли бы за погребальную песнь по… как там его звали?
– Гийом Белибаст, – подсказала Анджела. – И что ты предлагаешь?
– Гораздо более вероятно, что ключ находится где-то в другом месте, а не на такой уязвимой вещи, как мебель. Скорее всего, он скрыт в самой конструкции здания. Следует поискать среди балок, перекладин и половиц. Нужно внимательно осмотреть материалы – деревянные, – которые катары использовали при строительстве здания.
Анджела задумчиво кивнула.
– Знаешь, – медленно проговорила она, – это, возможно, твое самое мудрое предложение за все то время, которое мы занимаемся поисками. Прекрасно, давай забудем о мебели и займемся потолком.
Конструкция здания была очень типичной для строений той эпохи. Толстые деревянные доски покоились на громадных прямоугольных балках, концы которых были вставлены в специальные пазы, проделанные в каменной кладке наружных стен. Таким образом делались перекрытия между всеми этажами, включая и чердак. Древесина, которая покрывала крышу, была почти столь же массивна, как и упомянутые перекладины. Поверх деревянных балок лежал еще слой толстой терракотовой черепицы. Тот, кто строил здание, несомненно, строил его на века. Древесина почернела от времени и дыма от двух больших каминов, а от бесчисленных ног, прошедших по ним за многие столетия, половицы истерлись до блеска. Теперь они были скрыты под широкими коврами.
– Может быть, доски пола сделаны из дуба и вяза? – предположил Бронсон.
Они методично осмотрели весь дом, вновь начав с чердака. Половицы во всех помещениях были изготовлены из одной и той же темно-коричневой породы дерева, окрашенной и покрытой лаком. Но это был явно не дуб и не вяз. Да и не было на полу ничего такого, что хоть отдаленно напоминало бы какой-то указатель.
Они проверили первую, а затем вторую спальню для гостей – ничего. В главной спальне большая часть пола была закрыта массивной кроватью с пологом, доставшейся Хэмптонам по наследству и занимавшей почти всю комнату. Анджела и Крис осмотрели половицы, выступавшие из-под кровати, – тот же результат, что и в предыдущих комнатах. Тогда Бронсон задумчиво воззрился на кровать.
Кровать была поистине громадных размеров, с резным деревянным основанием. По четырем ее углам возвышались четыре столба из рифленого дерева. Высоко, почти у самого потолка они завершались сплошным навесом, с которого ниспадала тяжелая темно-красная ткань, очень похожая на разновидность парчи. Простыни давно сняли, и теперь на деревянном основании кровати лежали только два трехфутовых матраца. Чтобы сдвинуть ее с места, потребовались бы усилия четырех или пяти крепких мужчин.
– Как нам ее передвинуть? – воскликнула Анджела.
– Никак. Я просто залезу под нее и все осмотрю. Подай, пожалуйста, фонарь.
– Нашел что-нибудь? – спросила Анджела после того, как Крис провел под кроватью несколько минут.
– Пока только кучи пыли. Нет, здесь ничего нет… – Его голос неожиданно затих.
– Что? Что там такое?
– На одной из половиц нечто похожее на маленький круг. Возможно, просто след от сучка. Мне нужен…
– Что? Что тебе нужно? – В голосе Анджелы чувствовалось нарастающее волнение.
– Думаю, нож, но не кухонный. Что-нибудь с достаточно прочным лезвием. Загляни в коробку с инструментами Марка – она под раковиной на кухне, – может быть, там есть перочинный нож. Если удастся соскоблить краску и лак, я смогу с большей уверенностью сказать, что здесь такое, естественное повреждение древесины или нечто иное.
Бронсон слышал, как Анджела вышла из комнаты и спустилась по лестнице. Пару минут спустя она вернулась, держа в руках тяжелый складной нож с шилом и толстым лезвием. Анджела наклонилась и сунула нож под кровать Крису.
– Спасибо, как раз то, что нужно. И, – добавил он, – не могла бы ты подержать фонарь? Направляй свет мне на левую руку.
Он открыл нож, немного подался назад и начал счищать краску. Спустя некоторое время Бронсону удалось соскоблить несколько слоев краски и лака, что покрывали древесину, но из-за недостатка света он все равно не мог понять, с чем имеет дело.
– Дай, пожалуйста, фонарь, – попросил он.
Анджела протянула ему фонарь.
– Ну? – с нетерпением спросила она.
– Это явно не след от сучка, – откликнулся Бронсон, и в голосе его звучало волнение.
– Ты уверен?
– Абсолютно. Здесь какое-то углубление в доске. Похоже на два полукруга из разных видов древесины. – Затем последовала продолжительная пауза. – И один, кажется, дубовый.
2
Бронсон лежал под кроватью и разглядывал небольшой кружок из дерева, который он там обнаружил. Прежде всего необходимо запомнить местонахождение. Он вонзил шило ножа в центр круга, воспользовавшись им в качестве точки отсчета, чтобы измерить расстояние от круга до стен комнаты.
– Не знаю, чем это нам поможет, – сказала Анджела, когда Бронсон начал заносить результаты измерений в маленький блокнот. – Пол здесь сделан из деревянных досок, которые лежат прямо на больших балках. Под досками ничего не может быть спрятано, потому что под ними просто-напросто ничего нет. Если мы спустимся в столовую, то увидим балки и обратную сторону досок.
– Знаю, – ответил Крис. – Но кружок из дерева, который я нашел, наверняка помещен здесь не случайно. Он должен что-то означать. Иначе зачем идти на такие ухищрения и делать его в столь труднодоступном месте?
– Ты прав… подожди-ка минутку. – Ее голос вдруг задрожал от волнения. – Ты помнишь вторую строку прованского стихотворения? «Что наверху, то и внизу». А не является ли обнаруженный тобой кружок меткой, указывающей на что-то находящееся в столовой? Отметиной в потолке, намекающей на нечто, скрытое под полом комнаты внизу?
– Господи, Анджела, какое счастье, что ты здесь, рядом со мной. Если бы я был один, я бы все еще пил кофе на кухне и жег тосты.
Они поспешно спустились по лестнице в столовую. Крис вынул из кармана блокнот и металлический метр и стал высчитывать, где может располагаться обратная сторона кружка, обнаруженного им в спальне. Когда он примерно вычислил его местоположение, они с Анджелой начали внимательно рассматривать балки на потолке.
С помощью своих вычислений Бронсон приблизительно установил, где располагается круг, но никаких его признаков на балках потолка столовой они с Анджелой обнаружить не смогли. Нижняя сторона деревянных конструкций была сплошного темно-коричневого цвета – на протяжении многих столетий их бесчисленное количество раз красили и покрывали лаком.
– Ты уверен, что все правильно рассчитал? – спросила Анджела. – Я ничего не вижу.
– Я тоже, – раздраженно откликнулся Крис. – Но именно там и находится кружок, ошибки быть не может. Я дважды проверил расчеты.
Они несколько минут внимательно всматривались в потолок, вытянув шеи.
– Вон, посмотри! – воскликнул наконец Бронсон, указывая на какую-то точку на потолке. – На той доске что-то вроде круглой отметины. Нужно рассмотреть ее поближе.
Пятно, которое Бронсон разглядел на потолке, находилось прямо над массивным обеденным столом. Взяв один из стульев, он взобрался на стол. До деревянного потолка все еще было достаточно далеко, зато теперь отметина была видна достаточно четко.
– Ну, это оно? – спросила Анджела.
Мгновение Бронсон молчал.
– Думаю, что да. На нижней части балки совершенно определенно есть круглая отметина, и она слишком правильная по форме, чтобы быть результатом какого – то естественного процесса.
Крис слез со стола, и оба взглянули сначала вверх, на потолок, затем вниз, на стол. Он представлял собой довольно громоздкое сооружение из дуба, за которым без труда могло бы разместиться человек двенадцать. Подобно кровати в главной спальне, стол был слишком велик для перевозки, поэтому, скорее всего, его собирали здесь на месте при строительстве дома. Под шестью похожими на колонны ножками лежал широкий красный ковер, выцветший и протершийся от времени.
– Нам придется его сдвинуть, чтобы узнать, что внизу.
Бронсон подошел к краю стола, ухватился за столешницу и, приложив всю силу, попытался приподнять его. Безуспешно.
– Господи, какой тяжелый! – пробормотал Бронсон.
– Помочь? – спросила Анджела.
Бронсон покачал головой.
– Вдвоем нам не справиться. Самое большее, на что мы способны, – немного сдвинуть его по ковру. Оттолкнем его вон туда.
Анджела помогла ему убрать стулья.
– Прислонись к нему спиной, – сказал Бронсон, – и толкай ногами. Они у тебя намного сильнее рук.
Они стояли рядом со столом и изо всей силы давили на него. Прошло несколько секунд, прежде чем стало заметно, что он слегка сдвинулся с места. Они надавили сильнее.
– Он движется! Дави, дави на него!
Как только стол начал скользить, двигать его с каждой секундой становилось все легче, и через несколько минут они сдвинули его на целых десять футов.
– Уфф! – выдохнул Бронсон. – А теперь посмотрим, что тут у нас.
Они прошли прямо под круг на потолке и стали рассматривать пол. Подобно почти всему полу на первом этаже, он был выложен паркетом «елочкой» прямоугольными деревянными плитками в полметра длиной.
– Пол здесь такой же, как и везде! – разочарованно провозгласила Анджела.
Бронсон вынул из кармана нож и начал соскребать с паркета слои краски и лака. Практически сразу стало ясно, что текстура двух центральных плиток отличается от остальных. Крис полностью очистил их, а потом проделал то же самое с четырьмя соседними плитами.
– Посмотри, – повернулся он к Анджеле, – все четыре соседние плитки изготовлены из одинакового сорта дерева, а две центральные – и только они – из совершенно другого. Это не может быть простой случайностью.
Бронсон провел ножом по краю плитки, загнал лезвие в зазор и попытался приподнять ее, но она оказалась слишком тяжелой.
– Подожди минутку. Я поищу в инструментах Марка что-нибудь покрепче.
Он спустился на кухню, покопался там и выбрал две большие отвертки. Вернувшись в столовую, вогнал их концы в зазоры с обеих сторон плиты и одновременно надавил, сначала слегка, а потом постепенно усиливая давление. Секунду или две это не давало никакого результата, и вдруг старое дерево с резким скрипом начало подниматься. Бронсон загнал отвертки еще глубже и снова надавил на них. Плита приподнялась еще на несколько миллиметров. С третьей попытки она отскочила.
– Великолепно! – провозгласил он, поднял плиту и отложил в сторону.
Они с Анджелой, предвкушая грандиозное открытие, заглянули в образовавшееся отверстие.
3
А за окном двое мужчин с интересом наблюдали за тем, как Бронсон с Анджелой обыскивают столовую. Когда Бронсон поднял деревянную плиту, Мандино сделал жест помощнику. Он понял, что конец игры не за горами – кажется, англичанин наконец отыскал именно то, что им нужно. Оставалось только войти в дом и убить обоих.
Мандино и его спутник пригнулись и направились к задней двери. Когда подошли к двери, телохранитель – Роган остался ждать их в машине на улице – вытащил из кармана складную отмычку, но Мандино просто повернул ручку – дверь была даже не заперта – и вошел в дом. Мандино шел первым, телохранитель с пистолетом в руке следовал за ним.
Дверь в столовую была открыта достаточно широко, чтобы, не входя в комнату, можно было хорошо видеть и слышать, что происходит внутри. Мандино поднял руку, и они остановились в ожидании. Как только они убедятся, что англичанин нашел «Эксомологезис», они войдут в комнату и покончат с ними.
Бронсон с Анджелой всматривались в прямоугольное отверстие. Углубление в два фута шириной и восемнадцать дюймов глубиной было выложено камнем. Оттуда поднимался затхлый аромат – смесь гнили, сырости, пыли и грибка. В самом центре находился объемистый предмет, завернутый в какую-то ткань.
Бронсон просунул в углубление руки.
– Что-то круглое, похожее на цилиндр или, возможно, горшок, – сказал он.
Стоило ему прикоснуться к ткани, в которую был завернут загадочный предмет, как она рассыпалась в прах, и Бронсону оставалось только стряхнуть с ладоней ее остатки.
– Какой-то керамический сосуд, – заключил Крис.
Анджела сделала глубокий вдох. Ей все труднее было сдерживать волнение.
– Вытащи его, чтобы можно было получше рассмотреть. Отнеси на тот конец стола поближе к двери, – предложила она. – Там светлее.
Бронсон извлек загадочный объект из углубления и осторожно перенес на стол. Это был глиняный кувшин, покрытый зеленой глазурью. Снаружи украшен беспорядочным орнаментом и снабжен двумя ручками. Крышки не было, вместо нее имелась деревянная пробка, герметически опечатанная чем-то похожим на воск.
– Похоже на римский или греческий скифос, – заметила Анджела, внимательно осмотрев кувшин, – разновидность сосуда для питья с двумя ручками. Чего-то подобного нам и следовало ожидать, если вспомнить вторую строфу прованского стихотворения.
– Давай вскроем его, – предложил Бронсон и взял нож.
– Нет, подожди минуту. Ты помнишь, что сказано в стихотворении? «В потире все ничто / И страшно это видеть». А что, если речь идет о чем-то опасном, что находится в кувшине? А вдруг там какой-то яд?
Бронсон покачал головой.
– Даже если бы шесть столетий назад его наполнили цианидом или чем-то в этом духе, вероятность того, что яд представляет какую-то опасность сейчас, практически равна нулю. Он распался бы несколько веков назад. Как бы то ни было, я не думаю, что в стихотворении имеется в виду физическая опасность, исходящая от сосуда. Как ты помнишь, там говорится: то, что содержится в потире, «страшно видеть». То есть на его содержимое страшно смотреть, что, возможно, означает какое-то запретное знание или ужасную тайну.
– Кувшин очень старый, и не исключено, что от соприкосновения с воздухом его содержимое может быть сильно повреждено, – возразила Анджела.
– Знаю, – согласился Бронсон. – Однако именно оно стало косвенной причиной гибели Джеки и Марка и, возможно, Джереми Голдмена. Я не собираюсь дожидаться несколько недель, пока какой-нибудь музейный специалист в белых перчатках вскроет его в особых условиях. Я загляну внутрь кувшина прямо сейчас.
– Хорошо, – смирилась Анджела, – только потерпи хотя бы несколько секунд. Мы должны сфотографировать этапы обнаружения и вскрытия кувшина.
Она извлекла из кармана цифровой фотоаппарат и сделала несколько снимков запечатанного кувшина и пару снимков углубления в полу.
– Ну давай, – наконец сказала она. – Вскрывай.
Бронсон вынул нож и осторожно срезал восковую печать. Он подождал, пока Анджела сделает еще два снимка, а затем, воспользовавшись кончиком лезвия, извлек деревянную пробку. Она была забита очень плотно, поэтому действовать пришлось не торопясь, но в конце концов пробка выскочила из горлышка. И вновь, прежде чем полностью извлечь ее из кувшина, Анджела сделала фотографии, а затем еще один снимок, наставив объектив прямо в открывшееся отверстие кувшина.
– Прежде чем просунуть туда пальцы, – предупредила его Анджела, – оберни их платком или какой-нибудь другой материей. Влага с ладоней может серьезно повредить то, что находится внутри.
– Хорошо, – согласился Бронсон и сделал так, как она просила. – Ну вот.
Он сунул руку в кувшин и вытащил оттуда небольшой предмет цилиндрической формы.
У Анджелы перехватило дыхание.
– Будь осторожен, – проговорила она прерывающимся от волнения голосом. – Судя по всему, это настоящий папирусный свиток. Невероятно редкая находка. Секунду подержи его.
Анджела просеменила по комнате, взяла с кресла подушку и положила на стол.
– Клади сюда! – скомандовала она.
– А кстати, насколько редкая? – спросил Бронсон, кладя реликвию на подушку.
– Свитки находят относительно часто. Дело не в самой находке, а в ее состоянии. За многие столетия большинство свитков, включая, к примеру, и те, что нашли в Вади-Кумране, – ты наверняка слышал о них, о свитках Мертвого моря, – большей частью истлели. Специалисты – текстологи вынуждены изучать отдельные сохранившиеся фрагменты, и на их основе они пытаются отрывок за отрывком реконструировать целые тексты, подгоняя друг к другу крошечные обрывки папирусных свитков.
– Я и не предполагал, что папирус может сохраняться так долго. И сколько, по-твоему, ему лет?
– Дай мне хотя бы минуту. Мы тут не с современным триллером имеем дело. На свитках не ставили дат выхода в свет.
Она придвинула стул поближе к столу и извлекла из кармана пару латексных перчаток.
– Ты приехала во всеоружии, – заметил Бронсон.
– Предусмотрительность – основное достоинство исследователя, – ответила Анджела.
В течение некоторого времени она не прикасалась к бесценной реликвии, только смотрела на нее под разным углом, поворачивая подушку то в одну, то в другую сторону. Хотя основной специальностью Анджелы была керамика, Бронсон сразу понял, что и в древних рукописях она тоже разбирается совсем неплохо, ведь и это было частью ее работы. Через пару минут Анджела откинулась на спинку стула.
– Ну вот, теперь я могу совершенно определенно сказать, что он достаточно древний, так как мы действительно имеем дело не с чем-нибудь, а именно с папирусным свитком. На таких свитках, как правило, писали только на одной стороне, хотя на некоторых поздних образцах надписи находят и на обратной стороне. В данном случае текст – только на одной стороне, что также свидетельствует о древности документа. Одна из очевидных проблем, с которой столкнулись древние, – продолжала Анджела, внимательно рассматривая внутренность кувшина, – заклю-чалась в том, что единственным способом узнать содержание свитка было развернуть его и прочесть, поэтому кто-то изобрел «ситтибос». Специальную бирку, которая привешивалась к свитку, чтобы продавец или читатель мог сразу понять, о чем он. Они в те времена использовали его примерно для того же, для чего мы сейчас используем корешки книг. Я проверила сосуд – в нем ничего нет. Да и на самом свитке тоже никаких опознавательных знаков.
– И что это значит? – спросил Бронсон.
– Ничего существенного. Вероятно, на свитке не слишком большой текст, не коммерческий документ и не какое-то всем известное сочинение. В подобных случаях свиток имел бы «ситтибос». Скорее всего, перед нами текст приватного содержания. Я счастлива оказаться первооткрывательницей такой ценной реликвии, но должна признать, что она не относится к сфере моей научной специализации, и потому, что бы ты там ни говорил, его прежде всего должен осмотреть настоящий эксперт.
