Текст книги "Тайны полуночи"
Автор книги: Дженел Тейлор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)
Стив ни разу не заметил ничего подозрительного в поведении женщин: они совершенно спокойно вели себя, когда он заглядывал в ящики и бочонки, перекладывал вещи в чемоданах. Он залезал под каждый фургон и не обнаружил за подпорками или в углу нар никакого тайника. Отпустив женщин, которые могли теперь заняться домашней работой, он подошел к фургону Анны Эвери. Для Стива урок с Анной был основной задачей этого дня, поскольку Чарльз Эвери в составленном им мысленно списке подозреваемых занимал первое место. Но только ли поэтому он обеспечил себе возможность побыть наедине с Анной?
3
Джинни, сидевшая у своего фургона с книгой Джона Мильтона «Потерянный рай», услышала, как Стив отпусти женщин, и увидела, что он направляется к ней. Интересно, как он будет вести себя сегодня, с тревогой подумала она.
Рукава красной рубашки Стива были закатаны до локтей, открывая мускулистые бронзовые руки. Прядь черных волос падала на левый висок; лицо чисто выбрито. Широкие плечи и тонкая талия, два пистолета и нож за поясом – Стив выглядел таким крепким и мужественным, что сердце Джинни дрогнуло. Но она не позволила себе расслабиться и бодро сказала:
– Фургон разгружен, а тяжелая поклажа ожидает вашего прихода.
– Значит, можно начинать, – кивнул он.
Джинни отложила в сторону книгу. Стив заметил, что она оделась для работы в плотную блузу для верховой езды, юбку и короткие сапожки.
Он заглянул в фургон и сказал:
– Пожалуй, мы не будем выгружать тяжелые вещи, я только осмотрю их. У вас с отцом мало поклажи, и поэтому вас обучить разгрузке и погрузке легче, чем других.
Она почувствовала в его интонации удивление. Самой Джинни не казалось, что в фургоне мало вещей, но, может быть, их действительно мало для людей, которые собираются начать жизнь на новом месте.
– Я ведь вам уже говорила, что отец хочет путешествовать налегке и поэтому договорился с фермером, продавшим ранчо в Техасе, что тот оставит часть мебели и хозяйственной утвари. Ну а я училась шесть лет в школе и приехала только с парой сундучков, – объяснила она.
Стив кивнул. Он был доволен ее видом и рад, что его вопросы, кажется, не раздражают ее сегодня – она отвечала спокойным тоном и глядела на него доверчиво и серьезно. Он начал открывать и просматривать бочонки и корзины с припасами: мукой, сахаром, солью, сушеными фруктами и бобами, уксусом, ветчиной, сушеной говядиной, солониной.
– А как вы устроитесь с яйцами и молоком? – спросил он.
– Отец привез кур из города, а молоко он будет покупать всю дорогу у Джорджа Андерсона.
Видно, Эвери не собирается экономить на еде в дороге, подумал Стив. Он просмотрел корзины и ящики с посудой и кухонной утварью: тарелки, чашки, чайник, большая и маленькая сковородки, кофемолка, кофейник, острые кухонные ножи, немецкая плитка, ковшик к чайнику.
Эвери вез с собой несколько пистолетов и ружей и изрядное количество боеприпасов к ним. Стив обнаружил все необходимые постельные принадлежности: подушки, одеяла, простыни и водонепроницаемую покрышку из пропитанной льняным маслом мешковины для ночевок на сырой земле. Внимание Стива привлекли большие корзины с консервированными или маринованными продуктами, в маленьких ящиках находился запас лекарств и перевязочного материала, свечи, спички, письменные принадлежности, иголки и нитки. Не было ни музыкальных инструментов, ни альбомов с фотографиями – Стиву это показалось немного странным.
– У вас много маринадов, – заметил он Анне. – Их надо завернуть в какие-нибудь тряпки или бумагу, чтобы не разбились.
Джинни, краснея, призналась:
– Да, я почти не умею готовить, вот тетя и припасла мне побольше в дорогу.
Стив улыбнулся и сказал:
– Странно было бы, если бы в частных школах учили не музыке и хорошим манерам, а стряпне и уборке.
Джинни оценила его вежливость, с облегчением почувствовав, что он решил изменить свое поведение. Она тоже улыбнулась и сказала:
– Да, конечно, в школе я этому не училась. Но я уже попросила Люси и Руби, и они обещали научить меня стряпать.
Стив посмотрел на нее одобрительно:
– О, вы быстро научитесь, Анна, вы все схватываете на лету.
– Спасибо за комплимент, мистер Карр, – удивленно отозвалась она.
Осмотрев ящик с запасными частями фургона, Стив заметил Джинни:
– Вам не страшна никакая поломка в дороге, ваш отец все предусмотрел. – Потом он показал Джинни на четыре сундучка: – А что здесь?
– В трех – мои вещи, один – отцовский, не знаю, что в нем.
– Можно посмотреть?
– Пожалуйста, но в них только одежда и книги, ничего бьющегося.
Раскрывая сундучки Джинни, Стив осторожно перебирал стопки платьев, тонких, отделанных кружевами сорочек и панталон – женских «невыразимых». Еще в сундучках были шляпки, туфли, недорогие украшения и кукла. Стив взял в руки куклу и стал рассматривать, будто любуясь красивой игрушкой. Его чуткие пальцы не прощупали ничего подозрительного, и он отдал куклу Джинни.
– Это – подарок моей матери, – ответила она на невысказанный вопрос, – она сама ее сделала. Я никогда не расстаюсь с ней, а когда-нибудь подарю дочери. – В ее голосе звучала нежность. Стив вспомнил, что Анна потеряла мать, будучи совсем ребенком, и с нежностью подумал о своей матери.
– Очень красивая, и сделана искусными руками, – сказал он Джинни. – Понимаю, что вы бережно храните ее в память о матери. У меня есть подарок друга… – Он тронул кож, висящий вдоль левой ноги, – …с которым я никогда не расстаюсь. – Как и с пистолетами, подарком отца и напоминанием о предательстве, подумал Карр.
Она взяла куклу из рук Стива, посмотрела на нее и бережно уложила в сундучок.
– Да, это – бесценное сокровище для меня, – подтвердила Джинни, подумав, что, если в пути она подвергнется опасности, то схватит эту куклу, чтобы сберечь память о матери.
Потом Джинни начала расправлять в сундучке смятые Стивом вещи. Он стоял и задумчиво смотрел на ее головку с легкими волнами светло-каштановых волос, спускавшихся до талии; солнце золотило завитки. Стив думал, как приятно было бы запустить пальцы в эти мягкие и густые кудри. Глаза у Джинни зеленовато-карие, губы – яркие, полные, зовущие к поцелую; Стив залюбовался ее прямым носиком и правильными чертами лица.
Джинни распрямилась, закрыла крышку сундучка и, повернувшись к Стиву, хотела спросить его, что они будут делать дальше. Она встретила страстный и нежный взгляд его темно-карих глаз и сразу осознала, что находится наедине с мужчиной в тесном пространстве фургона, на краю стоянки, и никто их не видит. Сердце ее громко застучало, и она почувствовала, что жар охватывает ее тело. Она не могла ни двинуться с места, ни заговорить, и даже перестала слышать голоса в соседних фургонах, ржание мулов и кудахтанье кур.
Не отрывая от нее восхищенного взгляда, Стив протянул руку и взял шелковистую длинную прядь.
– Хорошо, что наш путь не проходит через индейскую территорию, – заметил он, – на такой скальп любой краснокожий польстился бы. Роскошный трофей.
– Вы думаете, что они бы меня убили и оскальпировали? – с ужасом спросила Джинни, не отрывая взгляда от Стива.
– Может быть, и нет, – засмеялся он ее испугу. – Скорее, вождь племени взял бы вас в жены. Индейцы тоже ценят красоту.
Как хотел он в эту минуту слиться с ней в страстном поцелуе, ощутить в своих объятиях ее тело! Она – живое искушение, но он сумеет побороть соблазн… Хотя он прочел в ее взгляде, что она, скорее всего, ответила бы на его поцелуй.
Стив взял себя в руки и сказал нарочито строгим голосом:
– Лучше бы вы заплетали их в косу, Анна, а то, неровен час, что-нибудь или кто-нибудь в них запутается. А теперь дайте мне сундучок отца, я его тоже осмотрю.
Джинни с некоторым недоумением смотрела, как он тщательно перебирает вещи, но подумала, что, наверное, это не праздное любопытство, а чувство ответственности. Он хочет все знать о каждом переселенце нашего лагеря…
Стив поставил сундучки один на другой и попросил у Анны веревку. Вынув из-за пояса нож, он мгновенно разрезал ее на куски и, перевязав чемоданы, прикрепил концы веревок к дверным крюкам. Она любовалась его уверенными точными движениями, но ее удивляло, что он делает за нее эту работу.
Стив задел головой за фонарь, свисавший с потолка фургона, и напомнил:
– Да, вы, конечно, знаете, что лампы и фонари надо подвешивать незаправленными. Не то керосин разольется и все запачкает, да и загореться может. А контейнер с керосином надо плотно закрывать.
– Да, обязательно.
– Ну, теперь давайте уложим остальное.
Он подавал Анне выгруженные ею на землю вещи и объяснял, как размещать их в фургоне. Для себя Стив отметил, что у Эвери есть все необходимое для путешествия, даже с излишком, но все-таки вещей у них меньше, чем берут с собой обычно переселенцы, отправляющиеся на Запад.
Когда все было уложено, он снова вскочил в фургон, оглядел уложенные вещи и воскликнул:
– Отличная работа, Анна! Теперь вы знаете, как нагружать и разгружать фургон. Есть вопросы?
– Никаких, мистер Карр. Спасибо за помощь.
– Не стоит благодарности, мисс Эвери. А теперь поешьте что-нибудь до начала следующего урока. – Он помог ей выйти из фургона, обхватив рукой за талию.
– Еще раз спасибо, сэр! – улыбнулась она.
Стив попрощался кивком и отошел, растревоженный. Во всяком случае, решил он, я вижу, что если меня влечет к ней, то и ее тянет ко мне.
К Джинни сразу подошла Люси.
– Вот два сэндвича с ветчиной. И стакан молока. Поедим и отдохнем перед уроком.
– Спасибо, Люси.
– Мистер Карр сегодня обращался с тобой помягче, Джинни, я слышала. Это хорошо, а то вчера у него был очень жесткий тон.
– Да, – Джинни принялась за сэндвич, – не знаю, что это на него вчера нашло. Сегодня он совсем другой, слава Богу.
Люси оглянулась, чтобы убедиться, – не подслушивает, ли кто и прошептала:
– Мне кажется, он увлекся тобой, дорогая. Поэтому и ведет себя так странно.
– Увлекся мной? Почему ты так думаешь? Мы же с ним почти и не знакомы.
– Ах ты, моя девочка! – засмеялась Люси. – Сначала не знакомы, потом влюблены. Так всегда бывает. Вспыхивает симпатия, словно искра, и двоих влечет друг к другу.
– Влечет друг к другу? – удивленно повторила Джинни слова старшей подруги. – Но этого вовсе нет.
– Много ты знаешь! – поддразнила Люси.
– Наоборот, я ему не нравлюсь. Поэтому он ко мне и придирался. А сегодня понял, что перегнул палку, и стал повежливее.
– Девочка, он – как все мужчины: пытается бороться с любовью. Мужчины боятся любви и брака и, если любовь их настигает, сопротивляются из всех сил. А ты притворись, что он тебе безразличен, и тогда он от тебя не отстанет.
– Любовь и брак меня пока не интересуют, – серьезным тоном заявила Джинни.
– Уж будто бы? – лукаво улыбнулась Люси.
– Он красивый и привлекательный, но…
– Какое же «но»? Или отец запретит тебе заводить романы в дороге?
– Нет, я сама не хочу. Стив Карр не создан для семейной жизни, и уж в особенности – со мной. И он опасен, по-моему.
– Что он пистолеты носит – так он же наш проводник. Почему же «опасный», просто может постоять за себя.
– В такого мужчину не следует влюбляться, Люси, – рассудительно сказала Джинни. – Это – тип бродяги. Ему по душе одиночество, и он останется холостяком.
– Все мужчины – одиночки, пока не встретят подходящую женщину.
– Не думаю, что подхожу мистеру Карру.
– Можешь ошибаться, Анна.
– Если мы когда-нибудь сойдемся, я буду очень удивлена!
Женщины рассмеялись и сменили тему разговора. Через несколько минут к ним подсели Мэри, Руби и Элли, и они болтали впятером, пока Стив не позвал:
– Урок начинается!
– Ох и тяжелый день сегодня! – вздохнула Руби.
– Держись, подружка! – подбодрила ее Мэри.
– Надо держаться, – мягко ответила Люси.
Пятнадцать женщин стояли перед фургоном, в котором на месте возчика восседал их учитель Стив Карр, объясняя, как управлять запряжкой и вести фургон.
– Мы пересекаем равнину, направляясь на Запад. Колеса фургонов рассчитаны на твердую почву; передние колеса меньше задних – для удобства поворотов. Возчик сидит слева – не вздумайте править упряжкой справа, мулы будут нервничать. Большую часть дня вы и старшие дети должны идти пешком – я уже говорил об этом. Ваши мужья, по моему распоряжению, уже занимаются с детьми, чтобы приучить их к дневным пешим переходам. Я задаю вам темп, если отстанете или что-то случится, даете сигнал – один выстрел. Только один, а не то мулы испугаются. Потом я научу вас, как вести себя во время грозы. Тормоза прикреплены к задним колесам; нажимать на них надо сильно, но не рывком, не то они сломаются. Вы должны научиться вести фургон, тормозить, поворачивать фургон и следить за запряжкой, учитывая почву и погоду. – Стив переводил взгляд с одной женщины на другую, надеясь, что он не задерживается дольше, чем надо на Анне Эвери. – Я научу вас соблюдать дистанцию между фургонами, разворачивать фургон на стоянке. Разворотами мы займемся завтра, это сложное дело. На завтра я отложу и применение кнута, пока только объясню. Мулов подхлестывают только для того, чтобы привлечь их внимание, потому что в шуме колес окриками направить их трудно, можно сорвать голос. Так что ни в коем случае не причиняйте животному боль, оно может озлобиться. Цель – держать их в повиновении. Управлять упряжкой – трудное дело, у вас будут болеть руки, плечи и спина. Пусть мужья разотрут их ночью, когда вы ляжете, какой-нибудь мазью.
Некоторые женщины заулыбались – последняя фраза учителя их позабавила.
– Утром вы должны к семи часам накормить семью, загрузить фургон – отправление в семь часов. В полдень – короткая стоянка на час для передышки в самое жаркое время. На ночную стоянку останавливаемся в шесть. Девять часов для сна.
– Значит, мы должны следовать этому строгому предписанию? – с недовольной гримасой спросила Мэтти.
– Да, мадам, миссис Иппс, это приказ. И вы сами себя подведете, если не подчинитесь ему. Порядок следования фургонов меняется каждый день: один день вы – первые, другой день – последние. Никому неохота все время глотать пыль. Но если вы утром прособираетесь, то, несмотря на очередность, придется ехать последними. Понятно, дамы?
Женщины ответили «да сэр» или просто кивнули; две недовольно нахмурились.
– Повторяю, если отстанете – подавайте сигнал, не то на вас могут напасть бандиты. Не беспокойтесь за своих коров – они не отстанут от мулов.
Джинни было приятно слушать мягкий голос Стива. Она помнила, какая искра вспыхнула между ними… что-то в ее душе нежно звенело. Какой он сильный и мужественный, какой заботливый – отвечает за все, думает обо всем. Как жаль, что ее «строгое предписание» не позволяет ей последовать своему влечению… Впрочем, он, мужчина-одиночка, наверное, вовсе не хочет увлечься ею. Но все же…
– На открытом пространстве сильный ветер иногда начинает раскачивать фургоны. Тогда мы делаем остановку и размещаем вещи в фургонах таким образом, чтобы придать ему устойчивость, то есть в соответствии с направлением ветра. Если вы нездоровы или устали, постарайтесь не срывать раздражение на других. Последние два урока будут посвящены переправе через реки и умению справиться с мулами, напуганными бурей. Есть вопросы?
Джинни вздохнула с облегчением – все молчали. Некоторые взяли за правило задавать вопросы вызывающим тоном, что выводило Стива из равновесия.
– Хорошо. Тогда приступим к уроку.
Когда Стив закончил объяснение и ответил на вопросы, он отослал женщин тренироваться со своими упряжками. Только двое обратились к нему за помощью. Молочные коровы и верховые лошади, привязанные к деревьям, щипали траву, куры кормились в небольших загончиках. Следуя указаниям Стива, женщины разворачивали свои фургоны со стоянки, выстраивая их в ряд с определенными промежутками. Когда пятнадцать фургонов выстроились в одну линию, Стив сел на своего коня и объехал ряд с левой стороны – с той, где сидели возчицы. Первым в ряду он поставил фургон Луизы Джексон – единственной из пятнадцати женщин, которая уже имела опыт вождения. Стив подъехал к ней и крикнул:
– Отправляемся в путь! – Он помахал своей рыжевато-коричневой шляпой, чтобы увидели женщины-возчицы последних фургонов, которые могли не расслышать приказа. Сидя на своем гнедом жеребце, он подавал знак к отправлению поочередно каждому из фургонов, устанавливая между ними определенную дистанцию.
От движения врезающихся в землю колес тяжело нагруженных фургонов сразу поднялись густые облака пыли. Анна Эвери проехала мимо Стива, крепко сжав поводья. Он увидел, что она прикусила от напряжения нижнюю губку и побледнела, но мулы повиновались ей. Стив вздохнул с облечением: если бы ему пришлось прийти к ней на помощь, это вызвало бы ненужные толки и обострение отношений в женском отряде. Анна побледнела от напряжения и не взглянула на Стива, проезжая мимо него. «Как хорошо было бы, если б я управлял этим фургоном и проводил ночь под его крышей вместе с Анной!» – подумал Стив. Он настолько замечтался, что с запозданием подал знак следующему фургону.
«Эй! – одернул он себя, – не забывай: твой девиз – ясная голова!»
Когда последний фургон проехал мимо него, Стив потрепал по холке своего гнедого коня и, тронув с места, галопом догнал первый. Объезжая по очереди каждый фургон, наблюдая, как женщины справляются с упряжкой, Стив наконец велел Луизе разворачиваться в лагерь и внимательно проследил за этим трудным маневром пятнадцати фургонов.
Он испытывал гордость, понимая, что это его рук дело и что он помог женщинам и всем переселенцам в достижении заветной цели, к которой устремился вверенный ему отряд, – свободной жизни на неосвоенных просторах Запада. Когда мимо Стива проехал фургон Анны, он увидел, что она все еще волнуется, но менее напряжена, чем в начале урока. Она была довольна, что успешно справилась с разворотом, и даже мимолетно улыбнулась Стиву.
Урок продолжался около двух часов под палящим солнцем. Стив снял свою шляпу и время от времени вытирал пот со лба тыльной стороной руки. Он не только занимался с женщинами, но также непрерывно следил, нет ли какой-нибудь опасности в округе или на горизонте, которую надо встретить сигналом тревоги и ружейными выстрелами. Пятнадцатизарядная винтовка висела, зачехленная, у седла гнедого Чууна, время от времени Стив потрагивал рукоятку кольта за поясом. Его пальцы случайно легли на выгравированные инициалы, он невольно сжал руку в кулак и почувствовав незатихающую душевную боль.
Джинни измучилась, болела каждая клеточка тела, протестуя против изнурительной нагрузки. Широкополый чепец заслонял лицо от солнца, и все же глаза воспалились, а голова словно раскалывалась. Лицо покрылось испариной, пот заливал все тело, одежда была влажная. Густые волосы вились на мокрой спине спутанным клубом. Надо заплести их в косу, завтра она так и сделает. Длинные перчатки для верховой езды оказались слишком тонкими, лучше бы она надела короткие перчатки – они потолще. Правда, в тонких перчатках можно более чутко управлять мулами, но на руках уже появились ссадины. Джинни судорожно сжимала поводья: если их нечаянно выпустить из рук, мулы понесут, и она может упасть с высокого сиденья. Стив предупредил их об этой опасности.
Да, ужасно высокое, подумала Джинни. Она изо всех сил упиралась сапожками в ящик внизу сиденья, и все-таки ее временами подкидывало на неровной дороге. Она испытывала страх и неуверенность, хотя старалась подавить их – ведь на этой трудной дороге она не одинока, у нее есть подруги, мистер Эвери и… Стив? Нет, Стива у нее нет, подумала Джинни, и на миг ее напряженная сосредоточенность ослабла.
– Подстегните мулов, мисс Эвери! Вы можете задержать задние фургоны. – Стив подъехал вплотную к фургону и поэтому обратился к ней, почти не повышая голоса. – Я знаю, вы устали, но будьте бдительны, рассеянность может привести к аварии. Другие тоже устали, а в дороге придется еще труднее. – Он отъехал прежде, чем она успела ему ответить.
Джинни выбранила себя за то, что снова отвлеклась и вызвала недовольство Стива. Она натянула вожжи, подняла хлыст и испуганно поерзала на сиденье – резкое движение нарушило равновесие. Теперь она будет «бдительной».
Она слышала звон уздечек, скрип упряжи, дыхание мулов, погромыхивание фургона на ухабах, крики женщин, понукающих своих мулов.
Она видела Стива верхом на гнедом жеребце, на котором он сидел как влитый. Переезжая от одного фургона к другому, он что-то говорил и показывал каждой женщине или просто ехал некоторое время рядом. Заметив, что снова отвлеклась, Джинни поспешно отвела глаза от проводника.
Одномильный поход после утомительного урока довел женщин до полного изнурения. На этот раз не только Мэтти Иппс, но и многие другие хныкали и жаловались, но Джинни шла молча и повиновалась с радостью. Она знала, – Стив требует от них то, что необходимо им самим.
После похода женщины собрались на дороге, чтобы вместе вернуться в лагерь, и поджидали отставших. Стиву пришлось подвезти их: Мэтти он посадил на седло перед собой, а темноволосая Кэтти села на круп коня, обхватив проводника за пояс и прижавшись к нему. Джинни поглядела на них с досадой.
Люси заметила ее взгляд и с улыбкой сказала:
– Не бойся, подружка, она его у тебя не отобьет!
– Не могу сдержаться, – вздохнула Джинни, – наверное, уже все видят.
Стив снял женщин с седла и, проходя за фургоном Эвери, услышал вопрос Люси:
– Ты хочешь его, Анна. Неужели ты откажешься от него?
– Я должна, – твердо сказала Джинни. – Я дала слово. Давай помоемся перед едой?
Как она быстро перевела речь на другое, подумал не замеченный женщинами Стив, но как определенно она высказалась! Значит, эта красотка-южанка только играет со мной, а нареченный, которому она дала слово, наверное, поедет вслед за ней в Техас? Как удачно, что он подслушал это нечаянно вырвавшееся у Анны признание и теперь не даст себя обмануть!
Джинни снова ужинала с Элли и ее семьей, помогая потом мыть посуду.
Женщины так устали после тяжелого дня, что сразу разошлись по своим фургонам.
Джинни лежала на матраце, опершись на подушки, с книгой в руках.
Запах керосина от фонаря, при свете которого она читала, раздражал ее. Накинув платье, она вышла из фургона подышать свежим воздухом.
У нее болели мускулы ног, напряженно упиравшихся в ящик под сиденьем, болели ягодицы от тряски фургона, ныла каждая косточка. Руки, правда, не были опалены солнцем, но, наверное, на них появятся синяки. Длинные перчатки для верховой езды, которые она надела, оказались слишком тонкими для поводьев упряжки мулов, и руки мучительно саднило. Чарльз Эвери должен купить ей специальные перчатки, какие она видела у других женщин. Как он раньше об этом не подумал!
Сегодня Джинни поняла слова Стива «глотать пыль». Фургоны, особенно задние, двигались, окутанные облаком клубящейся пыли. Вернувшись в лагерь, Джинни чувствовала, что пыль набилась ей в волосы, осела на ресницах, песчинки жгли глаза, проникли всюду, Джинни взяла носовой платок и вычистила грязь и пыль из носа. Во время ужина она вытаскивала песчинки изо рта – очевидно, они застряли между зубами. Пот и грязь с кожи удалось частично смыть смоченным полотенцем, но каким раем была бы теплая ванна.
Они ехали по сухой, глинистой земле. Кое-где сохранились островки с травой. Там, где зеленела трава, попадались цветы, и Джинни нарвала бы букет, если бы не неусыпное око Стива. Он и так сделал ей замечание. Ведь он может сказать ее отцу, Чарльзу Эвери, что она невнимательна и ее нельзя брать в дорогу. Так он избавится от нее, ведь Ошв чувствует в ней опасность, как и она чувствует в нем угрозу своему спокойствию.
Может быть, Чарльз Эвери не допустит, чтобы проводник не взял ее в дорогу как недостаточно обученную? Эвери обещал доставить ее в Техас! Он честный, добрый, великодушный. И он заслуживает доверия: сколько раз на корабле Джинни оказывалась наедине с ним, и с его стороны не было никаких поползновений. Нет, на него можно положиться, он – словно добрый дядюшка, Джинни чувствовала себя с Эвери в полной безопасности.
А чего же надо опасаться? Самая большая опасность – если ее мачеха или враг ее отца узнают, что она в Америке… Может стать опасным и неотразимый проводник, если он поведет осаду, чтобы соблазнить ее. И если он…
– Мисс Эвери… – Проводник стоял у задней дверцы фургона и глядел прямо на Джинни. – Мне надо поговорить с вами. Мы должны достигнуть взаимного понимания, иначе дело не пойдет. Вы опасная женщина, Анна, и не только для меня.
Джинни отложила книжку и с трудом села, опираясь на подушки. Его серьезный взгляд и тон не соответствовали двусмысленности последней фразы. Джинни поняла, что это не комплимент для начала любовного объяснения – Стив хотел сказать, что она внушает ему опасения как начальнику отряда.
– Что вы хотите сказать? – с запинкой выговорила она. – Я делала все, как и остальные, и не жаловалась.
– Вы отвлекаетесь, погружаетесь в какие-то мечты, фантазии. Вы обещали быть внимательной и сегодня уже нарушили свое слово. В результате вы требуете моего усиленного внимания, и я отвлекаюсь от других своих обязанностей. Не заметь я сегодня, что вы замечтались, могло бы произойти столкновение фургонов. А я отвечаю за жизнь и безопасность каждого из вас.
Глаза Джинни затуманились; она чувствовала себя виноватой и видела, что ему столь же неприятно делать ей внушение, как ей – выслушивать его.
– Я очень сожалею, Стив, – прошептала она. – Если вы будете снисходительны и простите меня, я даю твердое обещание, что это не повторится. Клянусь вам…
Стив испытывал странное чувство. Ему хотелось обнять и утешить эту девушку… Но как он может утешить Анну, если ее ясные глаза затуманены из-за разлуки с любимым человеком? Он чувствовал, что не может быть с ней грубым и резким, она выглядела такой ранимой. Он стоял у двери фургона и видел, как она держит в руках книгу, не переворачивая страницу, охваченная каким-то тягостным раздумьем. Тягостные думы были хорошо знакомы ему самому.
– Ладно, я вас прощаю и на этот раз, – сказал он.
Глаза Джинни просияли радостью.
– Спасибо, Стив. Вы не пожалеете. Я заслужу ваше уважение.
– Мои чувства в данном случае не имеют значения, важны только интересы дела.
– Вы не правы! – быстро и убежденно возразила Джинни, краснея.
– Мои чувства имеют для вас значение?
– Да, и очень большое, – подтвердила она, покраснев еще сильнее.
– Тогда докажите это и будьте прилежной и внимательной ученицей, – сказал он. – Решено?
– Решено! – согласилась она с робкой улыбкой.
– А сейчас, – сказал он, – достаньте мазь из аптечки и разотрите тело. К утру почувствуете себя значительно легче. Не трите слишком сильно, а то кожа у вас нежная. Я бы помог вам, – добавил он с улыбкой, – но это не входит в мои обязанности и, пожалуй, было бы неприлично.
При мысли о том, что он мог бы это сделать, лаская ее тело нежными прикосновениями пальцев, Джинни охватило возбуждение – кожа горела, словно ее кололи иголками. Джинни кашлянула и сказала:
– Вы очень добры и внимательны. Спасибо, Стив.
Он наклонился, держась руками за открытую дверцу фургона, и прошептал:
– Никогда не слышал о себе таких приятных слов. Спасибо и вам.
– Я всегда так о вас думала. Вы такой энергичный и такой… – она не закончила.
– Ну, какой же, говорите! Я жажду дамских комплиментов, – настаивал он.
– Нет, я не могу сказать, что я о вас думаю…
– Плохое? – спросил он внезапно охрипшим голосом.
– Нет, совсем не плохое, – с неожиданной смелостью договорила она, – просто личное… очень личное.
Стив почувствовал жжение в паху. Это нежное объяснение в любви, скрытое под прозрачным намеком, кольнуло и его душу, но ответил он шутливо:
– От таких слов одинокий мужчина будет ворочаться всю ночь на своем походном одеяле, словно рыбешка на сковородке… Удивляюсь, что вы еще не обвенчались со своим женихом, Анна…
Она насторожилась:
– Откуда вы знаете, что я собираюсь обвенчаться? – поддразнила она.
Стив отвел взгляд.
– Да, я слышал, как вы что-то такое говорили подружкам. Но ведь вы, женщины, всегда друг другу хвалитесь, что поймали в ловушку мужчину!
– А вы, мужчины, всегда похваляетесь между собой победами над женщинами!
– Ну и шустрая же вы! – с удовольствием констатировал Стив.
Ей было приятно его явное восхищение.
– Я правду говорю, мистер Карр, – весело подтвердила она, – я это не раз наблюдала.
– Пожалуй, вы и правы, – согласился он.
– Правда, в виде исключения? Ведь я у вас всегда бываю виновата! – не удержалась Джинни.
Он усмехнулся и закончил разговор:
– Спокойной ночи, мисс Эвери.
– Ошв! – осмелилась она окликнуть его. Она должна понять, влюблен он в нее или просто решил быть милым.
– Да? – Он обернулся к ней и внимательно посмотрел на нее.
– У меня нет жениха ни в Техасе, ни в другом месте на земле!
Проводник по-видимому был удивлен.
– А почему я должен это знать?
– Я хочу, чтобы вы знали. У меня есть проблемы, но вовсе не любовные.
Она закрыла дверцы фургона, глядя вслед Стиву. Потом опустила занавеску, взбила подушки, притушила фитиль лампы, разделась и начала втирать мазь. Потом надела ночную рубашку и легла, постаравшись принять такую позу, чтобы боль меньше чувствовалась.
Стив видел приглушенный свет в фургоне Эвери и воображал, что происходит внутри. Как бы он хотел помочь ей – даже руки у него чуть-чуть дрожали. Он вспомнил слова, которые она сказала ему на прощание, и перебирал варианты: он мог неправильно понять, что она сказала Люси Ивз; но она могла и солгать ему или Люси. В любом случае он был уверен, – она заинтересовалась им больше, чем он ею. Тогда он должен использовать свое преимущество и взять над ней верх. Ну, например, прикинуться равнодушным и вывести из равновесия. Но в глубине его души тихим огоньком теплилась нежность.
