Текст книги "Тайны полуночи"
Автор книги: Дженел Тейлор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)
– Вовсе этого не надо. Я не нуждаюсь в извинениях.
Стив отметил про себя, что она сказала не «объяснения», а «извинения».
– Нет, это нужно, Анна, – возразил он.
– Зачем? – Она быстро взглянула не него. – Вы сказали – «постепенно». Так оно и идет.
– Но я не сказал, что мы не должны общаться, а сам избегал общения.
– Но я не намерена гоняться за вами, Стив. Это неприлично.
– Я повторяю, что виноват.
Джинни сняла с огня готовое блюдо и прикрыла крышкой. Потом она притушила огонь в немецкой печке – бисквиты уже испеклись – и поставила на огонь кофейник.
– Осталось только сделать соус и яичницу, когда придет отец, – сказала она Стиву, – так что мы можем поговорить о наших отношениях. Все эти дни мы не встречались друг с другом: сначала вы меня избегали, потом я вас. Я растеряна, Стив. Вы недовольны мною, когда я слишком смела, но недовольны и тогда, когда я веду себя сдержанно. Как найти золотую середину? Пока мне это не удается. Когда вы перестали подходить ко мне, я решила, что не буду тревожить вас и настаивать на встречах. Вы сказали, что вам трудно завязывать дружбу. Очевидно, вправду вам это так трудно, что лучше оставить вас в покое. Как прикажете мне вести себя с вами? Чего вы от меня ждете? Я согласна подчиниться правилам вашей игры, но вы темните и не называете их.
Стив сел, скрестив ноги.
– Мне очень жаль, Анна, но я никогда не дружил с женщинами, и поэтому могу вести себя неправильно. После того как мы танцевали той ночью и говорили о дружбе, я подумал, что все заметили мой интерес к вам и это повредит моей работе. Сближение с девушкой в лагере – самый удобный предлог, чтобы уволить проводника.
– Вы хотите сказать, – удивилась она, – что избегали меня, чтобы не потерять работу?
– В общем, да. Что же тут смешного, и разве это пустяковый повод?
– Я и не смеюсь, и не спорю с вами.
– В ваших глазах насмешка и недоверие! А я говорю серьезно – я могу потерять работу!
– А не кажется ли другим еще более подозрительным, что вы избегаете меня, словно холеру? – с досадой возразила Джинни.
– Может быть, вы и правы, – признал он. – Если я буду посещать вас с разрешения вашего отца и по его приглашению, то, пожалуй, это не покажется подозрительным. – Он нагнулся к ней и прошептал: – Люди любят придираться, а вы, Анна, возбуждаете зависть в некоторых женщинах своей красотой и обхождением. В лагере есть люди, которым я пришелся не по нраву, есть женщина, которая приревнует вас. Я не могу навлечь их недовольство особым отношением к вам. – Но главной причины я не могу вам открыть, подумал он.
Стив знал, что в интересах своего расследования должен не обострять отношений с кем бы то ни было в лагере.
Джинни обдумала его слова и признала справедливость его доводов. Кэтти в душе рвет и мечет после того, как он оттолкнул ее; Луиза и Мэтти недовольны его строгостью во время обучения. Может быть, недовольные есть и среди мужчин, и не исключено, что они решат обойтись без проводника, если это недовольство усилится. Поэтому Стив так осторожен и боится раздражать недовольных. Ведь его действительно могут уволить. Нет, Джинни не хочет навлечь на него такую неприятность.
– Вы просили у отца разрешения встретиться со мной?
– Нет, но он догадался, что я этого хочу, и предоставил мне такую возможность.
– Вы ему нравитесь, и он уважает вас. Он не видит ничего плохого в том, что мы можем стать друзьями.
– Может быть, он зря мне так доверяет, – пробормотал он.
Джинни казалось, что она поняла эти слова.
– Вы имеете дурные намерения и собираетесь сбить меня с пути? – спросила она. Он нахмурился, и она поспешила его уверить: – О, я просто пошутила. Вы ведь не можете этого сделать без моего согласия и доброй воли, а отец доверяет мне. Успокойтесь же. А теперь я соберу яйца, – сказала она, направляясь к корзинам с курами.
Стив встал, взял у нее из рук корзину и сказал:
– Давайте я это сделаю за вас. Мне надо отвлечься после нашего разговора. – И он обошел корзины с несушками, выбирая яйца и переворачивая солому, под которой мог быть спрятан мешочек с драгоценностями. Когда Стив передал Анне корзину с яйцами, она сказала легким тоном, чтобы снять у Стива напряжение после серьезного разговора:
– Спасибо, что помогли мне, а то одна несушка очень клюется, когда я собираю яйца. Наверное, она меня ненавидит.
Стив усмехнулся.
– Навряд ли. Она просто мать-наседка, защищающая своих неродившихся малышей.
– Да, материнское предназначение – защищать своих детей, – согласилась Джинни.
Что это она так заботится о моем спокойствии, с досадой подумал Стив.
Джинни посмотрела на него и неуверенно спросила:
– А как зовут вашу маму, Стив, и какая она?
Он ответил, не глядя на девушку:
– Ее зовут Роза. Она очень красивая, нежная, удивительно добрая и до нелепости бескорыстная. Она живет в Аризоне. А ваша мать умерла?
– Да, когда мне было одиннадцать лет. Я могу сказать о ней то же, что вы о своей: она была красивая и добрая. Мне все еще недостает ее. Наверное, никто не в состоянии полностью примириться с потерей матери или отца.
– Да нет, приходится примириться, – сорвалось у него.
– А ваш… ваш… вы знали вашего…
– Отца? – докончил он за нее. В тоне его прозвучала горечь.
– О, простите мою назойливость, Стив, – извинилась она. – Я затронула больное место.
– Да, мисс Эвери, это больное место. Теперь, – почему-то прибавил он.
– Я могу только повторить то, что уже говорила вам: для меня это не имеет никакого значения. Хотите кофе? – спросила она с виноватой улыбкой.
– Вы молодчина, Анна Эвери, – улыбнулся он в ответ.
– Ну, как тут вы? – Они не заметили, как Чарльз подошел к костру. – Надеюсь, не съели весь ужин, оставили немножко для меня?
– Да нет, отец, мы не ужинали, просто болтали. А ты вернулся без добычи? – спросила Джинни.
– Да, мне не повезло. Но другие настреляли дичи, даже олень попался. Поедим свежатины на этой неделе. Я пойду умоюсь.
Джинни начала готовить мясной соус, заправив его виски, и разбила яйца для яичницы.
– Ваш отец не переодевается в домашнюю одежду? – спросил ее Стив. – Он словно сросся со своим костюмом.
Джинни засмеялась и согласилась со Стивом:
– Пожалуй, так и есть. Для него костюм – словно вторая кожа. Наверное, он привык к такому строгому стилю, потому что был бизнесменом, а они соблюдают официальность в одежде. В самом деле, он не переодевается в домашнее платье. Он настолько привык к этому, что и не замечает, как вы не замечаете, что ваши два револьвера и нож всегда ври вас.
– Да, это верно подмечено, – усмехнулся он.
– Значит ли это, что вы охотно пользуетесь оружием?
– Нет. Я стараюсь пореже им пользоваться.
Все трое поужинали с аппетитом, выпили кофе и болтали, пока Джинни мыла в тазике тарелки.
– Где расположено ваше ранчо, сэр? – спросил Стив, допивая из кружки ароматный кофе.
В его обращении и манере речи сразу угадывается образованный человек, подумал Чарльз. Хоть он и служит проводником, но в детстве и юности, несомненно, учился в школе. Да, убеждал себя Эвери, он подходит Анне. Чарльз тоже допил кофе и отставил кружку.
– Около Вако, – ответил он. – Это удачная покупка. Сто акров земли, скот – быки и волы, коровы, лошади, пара свиней. Хороший дом, хозяйственные постройки. Рабочие и надсмотрщик прежнего владельца остаются у меня, чтобы ухаживать за скотом – я буду выращивать бычков для продажи.
– Я рад буду видеть вас на ранчо, Стив.
– Может быть, я и навещу вас – посмотреть, как идут деда в Техасе. Вам на Западе понравится. Мой край война едва затронула, не то что Джорджию.
– Слава Богу. Ужасно было бы увидеть и в Техасе страшные шрамы войны. А как вы насчет работы на ранчо, Стив? Вы работали надсмотрщиком или ковбоем?
– Да, я всякую работу испробовал, сэр. Не знаю, чем я займусь, когда доведу этот обоз до места назначения. Работа на ранчо мне нравится, но я бродяга, не очень-то люблю задерживаться на одном месте. Скорее всего, я снова наймусь сопровождать обоз.
– А где твои родители, сынок?
Стив посмотрел на Джинни и по ее взгляду понял, что она не выдаст его постыдной тайны.
– Умерли, сэр, с шестнадцати лет я живу самостоятельно… – Стив не раз мысленно бранил себя, что, не имея ни дома, ни земли, он пошел сражаться за Юг в армию конфедератов. Но он сражался за своих друзей и свою мать…
Чарльз был удивлен и заинтересован.
– Но если вы в шестнадцать лет были предоставлены самому себе, то как же вы получили воспитание? У вас хорошие манеры, и видно, что вы – образованный человек.
Стив сделал вид, что он польщен и смущен:
– Спасибо, вы очень добры, сэр. Восемь лет я все-таки проучился в школе, а потом много читал и старался научиться всему полезному… друзья мне помогали.
– Друзья даже танцам вас научили? – лукаво подмигнул Чарльз.
– Да. Жена майора в военном городке, куда я сопровождал обозы, научила меня. Она сказала, что молодому человеку это необходимо. Она заводила музыкальную шкатулку, сначала я танцевал, как лошадь со спутанными ногами, но постепенно научился. Странно сказать, но простой возчик фургона научил меня чинить свою одежду и держать ее в порядке.
Джинни чувствовала досаду и недоумение: те, кого он встречал в жизни, помогали ему, заботились о нем, какое же право он имеет сторониться людей и жить одиночкой, отгородив себя стеной ото всех? Какой он сложный человек, человек-загадка. Ей хотелось больше знать о нем, узнать все. Но она не смеет быть назойливой – он может совсем замкнуться. Может быть, со временем он откроет ей свои тайны. Да у нее и своих предостаточно! И она не может их раскрыть, пока он не станет доверять ей. И вполне возможно, что он покинет ее, когда кончится их совместное путешествие, что бы за это время ни произошло между ними.
Когда Стив ушел, Джинни и Чарльз пошли в рощу, чтобы во время прогулки поговорить наедине.
– Зачем эти рассказы о ранчо? – спросила она. – Ведь ты купил не ранчо, а магазин и склад в городе. Что, если обнаружатся оба обмана – и о нашем родстве, и о ранчо?
– Не страшно, к тому времени ты уже будешь в безопасности на ранчо Чепмена. Чтобы нам нанять Стива, он должен считать меня богатым человеком, поэтому я и описываю ему большое ранчо. Кроме того, на Западе больше уважают владельцев ранчо, чем торговцев.
– Не покажется ли ему странным, что я отправляюсь в Колорадо без отца?
– А мы скажем ему, что ты отправляешься навестить брата, а я остаюсь все налаживать на ранчо. Когда вы прибудете в Колорадо, можешь рассказать ему правду, Анна. Но до этого не открывайся ему. Если ты признаешься, что в чем-то обманывала его, он уже не поверит тебе ни в чем. Он гордый, самолюбивый, он откажется от тебя. Развязывать узлы надо крайне осторожно.
– Вы правы, я буду осторожна. Но…
– Слушай меня, Анна: человек нередко кажется хорошим, но это может быть притворство, и ты станешь жертвой коварного негодяя. Не спорю, Стив Карр производит хорошее впечатление, но не исключено, что с ним что-то не так. Ты можешь столкнуться с обманом и предательством. Правда, пока что он не вызывает у меня никаких подозрений, и ты можешь доверять ему.
– Спасибо, сэр, я последую вашему совету. Вот только одно может показаться сомнительным: мы до сих пор не упоминали Стиву о моем брате. Надо объяснить ему, что между вами, отцом и сыном, произошло столкновение, и вы перестали общаться.
– Какое же столкновение? – спросил Чарльз.
– Ну, мы скажем, что брат перешел на сторону янки. Так случалось во многих семьях. Теперь, когда война кончилась, расхождения стали менее острыми, и я решила поехать к брату и попросить его примириться с отцом.
– Это правдоподобная история, ты умница, Анна.
– Да, что-то я удачно практикуюсь в обмане. Но ничего не поделаешь, хотя друзей обманывать тяжело.
Чарльз пожал ее руку.
– Да, здесь уж ничем не поможешь, Анна. Ты должна выполнить свой обет. Но все же я думаю, что вы сойдетесь – вы с ним так похожи, родственные души. Ты молодчина, Анна, и заслуживаешь счастья.
Анна почувствовала, что Чарльз Эвери впал в меланхолическое раздумье – так нередко случалось, когда он говорил с ней и вспоминал о своей дочери. Чарльз добрый и умный человек, но он как-то не понимает, сколько сложностей связано с задуманным им хитросплетением обманов. Если Стив узнает, что она – не Анна, что никакого ранчо нет, он, конечно, не согласится быть ее проводником. А он узнает об этом, если захочет посетить несуществующее ранчо. Она не могла понять, почему надо хранить в тайне, что Чарльз купил не ранчо, а торговый склад и магазин, но раз он счел это нужным, приходилось молчать.
В воскресенье в дороге не встретилось трудностей – река Окмульджи была широкой, но мелкой, и переправа через нее нетрудной. После короткой религиозной службы все переделали свои домашние дела и расположились на отдых, навещая соседей и принимая гостей.
Джинни отправилась на прогулку. Когда она отошла от лагеря, к ней присоединился Стив.
– Сожалею, что мне пришлось солгать о себе вашему отцу, – сказал он Джинни. – Если б я сказал правду, он и на пятьдесят футов не подпустил бы меня к вам.
– Я понимаю вас. Мне кажется, мы уже стали понимать друг друга, и я чувствую, когда вы правы. Это не его дело и вообще никого не касается, и вы имеете право не говорить об этом.
– Но вас-то не заботит, что я…
– Нет и нет. Это не ваша вина и даже, я думаю, не вина вашей матери.
– Она решилась на это по доброй воле. Зная всю правду об этом человеке, она отдалась ему… и захотела иметь ребенка.
Джинни уловила в его тоне печаль, но не горечь. Будет ли он испытывать те же чувства по отношению к ней, если она уступит ему и попадет в беду? Женится ли он на ней в таком положении? Захочет ли он принять на себя обязательства, которых упорно избегал всю жизнь?
– Наверное, она его очень любила, – задумчиво сказала Джинни о матери Стива.
– Да, и я ее за это не виню, – отозвался он.
– Вы вините… отца… – Она остановилась и сказала виновато: – Извините, Стив, я ведь обещала не говорить об этом…
Он возразил раздраженно:
– Я сам виноват, что начал этот разговор…
Джинни мягким убеждающим тоном объяснила ему:
– Вы столько времени скрывали это и мучились этим, что ничего удивительного нет в том, что вам захотелось с кем-нибудь поделиться, облегчить свою душу.
– Может быть… Но я еще не готов к этому. Я не привык доверяться.
– Настанет время, когда вы захотите довериться, – убежденно сказала Анна. На его лице выразилось сомнение. Она продолжала: – Может быть, ваши прежние беды дали вам силу и независимость. Помогли вам стать неуязвимым. Если жизнь идет гладко, то человек не приобретает закалки, не набирается силы и мужества, не развивает ум. А после тяжелых испытаний приходят, как чудесная награда, хорошие времена.
Стив посмотрел на нее долгим пристальным взглядом:
– Вы такая молодая и неопытная женщина – и такая умница, Анна Эвери.
– О, – засмеялась она, – лучшего комплимента я в жизни не получала! Спасибо!
– Никакого преувеличения, это – чистая правда.
Сиял полный месяц, дул прохладный ветерок, трава и деревья дышали ночной свежестью. Они были одни. Стив прислушался – никого поблизости не было. Тогда он обнял Джинни, и она доверчиво прильнула к нему. Они поцеловались нежно, радостно, но сразу же его рот стал жадным и требовательным. Он покрыл поцелуями все ее лицо и впился в губы.
Возбуждение росло, и он на миг опомнился, отстранил ее лицо и прижал ее к себе, упираясь подбородком в ее макушку. Ее головка лежала теперь на его широкой груди. Он почувствовал дрожь желания, он хотел оказаться с ней вдали отсюда и любить ее. Но это будет горький опыт – познать ее и сразу потерять, а он знал, что удержать ее не сможет, Он не мог сейчас ничего ей дать, не мог и позже, а может быть, никогда. Для этого он должен был измениться, а измениться он не может, да и не хочет. Взять ее – значит мучиться и терзаться потом им обоим.
Анна слышала неистовый стук его сердца, чувствовала дрожь желания в его теле. Ей было хорошо, надежно, уютно в его объятиях. Ей мало было поцелуев и нежных касаний, ее тело жаждало большего. Если они станут близки, он простит ее ложь, ведь он сам солгал ее отцу, чтобы уберечь их любовь…
– Когда путешествие кончится, Стив, вы поедете со мной?
– Куда?
– Ну… на ранчо, или еще куда-нибудь…
Ее слова отрезвили Стива – ему почудился зловещий намек. Неужели Клан планирует использовать для доставки драгоценностей женщину, считая, что она не возбудит подозрений? Такая красавица с невинным взглядом – кто ее заподозрит? Может быть, она проговорится о чем-нибудь…
– Нет, Анна, – сказал он, – у меня есть поручение, которое я должен выполнить, как только доведу до места обоз.
– А если я попрошу вас изменить свои планы?
Не опорочь себя передо мной, женщина, я не хочу поверить, что ты предаешь меня, тоскливо подумал он и твердо сказал:
– Нет, я обещал, и дело важное. Я навещу вас с отцом позже.
Мне нужно другое, подумала Джинни, но он все-таки обещает приехать ко мне…
– А сколько времени займет у вас это поручение? – спросила она.
– Может быть, недели, а может быть, месяцы – сам не знаю…
– Что, если… – начала она и мысленно закончила: я нуждаюсь в вас, заплачу вам, постараюсь вас убедить…
– Что же?
– Что, если у отца не пойдут дела на ранчо, он вынужден будет его продать и мы вернемся в Джорджию? Как вы меня тогда найдете?
– Вы оставите мне записку у шерифа Вако.
Она посмотрела на него, широко раскрыв глаза: он знает шерифа, у которого Чарльз Эвери должен был бы оформить свою мнимую сделку?
– Вы знаете шерифа Вако?
– Кончено, нет, но ведь в каждом городке есть шериф… Дайте ему доллар, и он сохранит для меня ваше письмо.
Но Стив почувствовал, как Анна отстранилась от него, встревоженная, и решил: надо дать телеграмму в Вако, когда мы доедем до Колумбуса.
– Если мы захотим вернуться в Джорджию или направиться в другое место, нам понадобится проводник.
– Будьте уверены, вы меня найдете… я буду рад вас сопровождать…
– А сейчас как вы нашли новое место?
– Через газету, – сказал он, играя ее длинными локонами.
– Через газету?!
– Да, кампания по перевозкам на Юг и Запад печатает там объявления, и я у них на примете как хороший проводник. Они ко мне часто обращаются. Я водил обозы в Миссури, Санта-Фе, Мормон. Сейчас мне предстоит легкий маршрут – ни прерий, ни гор, ни индейцев по пути. Кампания удачно выбрала места стоянок и все обеспечила заранее.
– А вы хорошо знаете Средний Запад?
Стив снова насторожился. Его предупредили, что драгоценности должны быть доставлены в Миссури, и Анна спрашивает именно о Среднем Западе.
– Да, много раз его пересекал, – ответил он.
У Джинни щемило сердце, но она чувствовала, что пора расстаться, их могли заметить.
– Надо возвращаться в лагерь, – сказала она и поцеловала его.
Стив лежал на расстеленном на земле одеяле и думал, стиснув зубы: «Не пришлось бы нам расстаться раньше, чем ты думаешь, Анна. Ты становишься слишком любопытной».
9
В понедельник они проезжали места, где сохранялся прежний рельеф – равнины и пологие холмы, но цвет почвы изменился – земля стала красной. Змеи и животные встречались редко – очевидно, прятались, заслышав приближение обоза.
Стоянку пришлось сделать на берегу реки Флинт, потому что они прибыли туда уже довольно поздно для переправы, а купание и мытье были необходимы – путники уже несколько дней не меняли одежды.
Джинни и ее подруги стирали белье на реке и болтали. Стиркой были заняты все женщины; мужчины и старшие дети остались в лагере присматривать за малышами. Несколько мужчин отправились на охоту. Стив отправился верхом на ближнюю ферму договориться с хозяином, чтобы тот прислал утром своих работников для помощи в переправе на пароме.
Джинни спросила Люси, как ее нога. Та ответила, что гораздо лучше – опираясь на костыль, который сделал ей Стив, она ее не так перетруждала, как прежде. Подруги рассказали ей, что склочные женщины вели себя эти дни прилично.
– Ну а как твои дела с красивым проводником? – с улыбкой спросила рыжая Руби. – Он уделяет тебе много внимания.
– Что тут плохого? – краснея, возразила Джинни.
– Ничего плохого, если он тебе нравится! Ведь нравится?
– Да, – подтвердила Джинни.
– Ну что ж, – сказала Элли, – получишь неплохого мужа.
– В мужья он не годится… – грустно признала Джинни.
– Попытайся! – подзадорила Руби, – у тебя получится!
– Ты сможешь, Анна, – подтвердила Люси. – Если мужчина робеет или упорствует, его надо подтолкнуть к привлекательной женщине, как подталкивают к воде упрямого мула.
– Попробуй-ка завоевать мужчину, который не хочет, чтобы его завоевывали! – досадливо заметила Джинни.
– Как тут действовать?
Бойкая Руби не замедлила с ответом:
– Будь самой собой, этого достаточно! Ты ему нравишься, ты умна и красива, да еще к тому же единственная незамужняя женщина в лагере! Вне конкуренции!
– Как это вне конкуренции? А Кэтти-то поддаст жару, хоть и замужняя, – заметила Мэри.
– Ничего, мы ее попридержим, – сказала Люси. – Не беспокойся, Анна.
– Спасибо, Люси, – улыбнулась Джинни, – в самом деле, мне с этой бойкой дамой своими силами не справиться.
– Да мы вчетвером ее к Стиву не допустим, правда, подруги? – спросила Люси. Руби, Мэри и Кэтти кивнули.
Кончив стирку, женщины помылись у реки. Джинни хотела вернуться к фургону, но к ней подбежал старший сынишка Девисов и позвал ее удить рыбу.
– Пожалуйста, помогите мне. Мама сказала, чтобы я наловил побольше рыбы на ужин. – Джинни и раньше замечала, что парнишка поглядывает на нее с восхищением и, понимая, что это обычная детская влюбленность, не захотела его огорчать:
– Хорошо, согласна, только я не очень-то умею. Ты меня поучишь?
Ловля была удачная. Когда Джинни в очередной раз закидывала удочку, она увидела, что к ней подходит Стив Карр. Мальчик посмотрел на него с досадой, но Джинни приветливо сказала:
– Присоединяйтесь к нам, мистер. Карр. Нам обещали нажарить эту рыбу на ужин. Наловите на свою долю, и мы пригласим вас поужинать.
– Разве можно отказаться от такого соблазнительного предложения?! – воскликнул Стив. Он мигом срезал прут, привязал бечевку и крючок, на который насадил кусочек мяса, и, забросив удочку, улыбнулся мальчику: – Ишь, сколько ты рыбы наловил, парень! Наверное, секрет знаешь, у тебя так и клюет. Сможешь всю семью прокормить, если понадобится. – Четырнадцатилетний парнишка просиял от похвалы и больше не дулся на Стива за то, что ему пришлось делить с ним внимание Джинни.
Джинни вытащила рыбку со смехом и визгом и уронила удочку на траву. Стив глядел на нее с улыбкой.
– Ой, пожалуйста, снимите ее, а то одна уже оцарапала мне руку.
Мальчик снял рыбу с крючка и бросил ее в садок, погруженный в воду. Вскоре они втроем наловили достаточно рыбы на девять человек и понесли ее к костру. Стив и Дэвид почистили ее и выпотрошили, а Элли и Джинни обваляли в кукурузной муке с солью и перцем и пожарили. На гарнир Джинни принесла из своего фургона пару кувшинов маринованных овощей, приготовленных Мартой.
Пока они готовили ужин, Джинни будто между прочим спросила Стива:
– Что, в самом деле члены Ку-Клукс-Клана грабят и убивают? Как вы считаете?
– Не знаю. А почему вы спрашиваете?
– Мистер Дэниэлс, мистер Браун и другие так защищали их, что я не знаю, что думать. Если члены Лояльной Лиги и их банды – белые и черные – по-прежнему терроризируют южан, то кто же их защитит, если не Клан? Суды защищают янки, закон защищает только их. Так что же лучше: ничего не делать в свою защиту или зайти слишком далеко, защищая себя? Южане уже достаточно страдали, надо положить этому конец!
Стив оказался в затруднительном положении: если он выступит в защиту Клана, то в том случае, если она сообщница Чарльза Эвери, она сочтет сообщником и его; если же нет, то одобрение им действий Клана придется ей не по душе. Но тут Элли позвала ужинать, и разговор прервался.
Разгружая свой фургон на берегу реки, Мэтти ныла и жаловалась.
– Столько труда! Почему не переправиться через мост?
– Ближайшие мосты разрушены, мадам, – терпеливо возражал Стив, – липший день пути до дальнего моста нам ни к чему.
– Разве этот путь займет больше времени, чем разгрузка, переправа и вновь погрузка?
– Вот именно, миссис Иппс, – подтвердил Стив. С самого утра ему не удавалось успокоить эту женщину, которая с детским упрямством твердила свое. Остальные переселенцы, позавтракав, энергично и споро готовились к переправе и уже с помощью работников с фермы переправляли свои фургоны.
Стив был расстроен тем, что во время переправы не заметил, чтобы кто-то из переселенцев прятал на себе мешочек с драгоценностями.
На следующую стоянку расположились между Мэконом и Андерсонвиллем, где до сих пор томились в тюрьме сотни конфедератов, взятых в плен северянами во время войны. Естественно, разговор у центрального костра, где после ужина собрались мужчины, зашел об этой тюрьме, где во время и после войны погибли тысячи южан. Рядом с тюрьмой возникло обширное кладбище.
– А эти проклятые «гальванизированные янки» предали страдающих южан, томившихся в тюрьмах, и без зазрения совести служат Северу!
– Адский огонь! – хрипло зарычал в неистовой ярости Гарри Браун. – Я еще сильнее желал бы разделаться с этими предателями, чем с их хозяевами – северянами.
Многие поддержали его. Мужская беседа продолжалась, пока не начался дождь.
Все разошлись по фургонам. Некоторые мужчины, укрывшись под фургонами, начали играть в карты, женщины укладывали спать детей.
Когда шла беседа о Клане, один из мужчин молчал и слушал, потрагивая рукой прикрепленную у пояса под рубашкой сумочку с драгоценностями. Он не сыпал проклятиями, как Гарри Браун и другие, он знал, что его предназначение – не пустые слова, а дело, которое восстановит гордость и честь южан. Он доставит драгоценности, на вырученные за них деньги Красные Магнолии получат оружие и снаряжение и отомстят северянам за все унижения и бедствия Юга. Сейчас его задача – добраться до Далласа и передать драгоценности членам своей группы, а затем отправиться вместе с ними в Миссури для покупки оружия.
Еще через два дня переселенцы расположились на стоянку вблизи берега реки Чаттахуни недалеко от города Колумбус. За одиннадцать дней они пересекли Джорджию, к востоку от Миссисипи.
Некоторые поселенцы отправились в город пополнить припасы, в их числе Чарльз Эвери. Он предложил Джинни поехать вместе с ним, походить по магазинам, помыться в ванне и переночевать в гостинице; она охотно согласилась. Они накормили мулов и закрыли фургон парусиной от дождя, сели на лошадей и отправились.
Стив тоже уехал в Колумбус, оставив в лагере своего недавно прибывшего помощника Лютера Бимса, прозванного за свой высокий рост Большим Элом. Тот должен был сменить Стива после того, как он закончит свою миссию и разоблачит преступника.
Перед отъездом Стив проинструктировал Большого Эла, который был в курсе дела с Красными Магнолиями, и сказал ему:
– Я всех предупредил, что вы заменяете меня на сутки. Будьте настороже. Я вернусь утром, один из подозреваемых тоже проведет ночь в Колумбусе, и я не должен выпускать его из виду.
Стив подошел к дверям комнаты Джинне. Он знал, что Чарльза поместили в другом конце гостиницы. Днем Стив успел отправить две телеграммы, одну – агенту в Джорджии с поручением выяснить, действительно ли у Чарльза Эвери есть дочь девятнадцати лет. Он уже давно заподозрил, что молодая женщина, едущая с Чарльзом, вовсе не Анна Эвери, и даже не родственница Чарльза. Если бы это подтвердилось, то Эвери стал бы еще более подозрительным в глазах Стива. Если бы Стив получил отрицательный ответ, он был бы счастлив, что Анна – не лгунья и не обманщица.
Вторую телеграмму Стив направил техасскому агенту с поручением узнать, действительно ли Чарльз Эвери купил ранчо Бокс Эф близ Вако. Стив просил ответить незамедлительно и предполагал по пути осведомляться о телеграммах в Монтгомери, Джексоне и Виксбурге. Он знал, что будет ждать ответа со смесью страха и надежды.
Стив постучал в дверь – номер комнаты сказал ему портье. Анна открыла и посмотрела на него удивленно, потом оглядела коридор – там никого не было, ввела Стива в комнату и заперла за ним дверь. Она так обрадовалась, увидев Стива, что проделала все это машинально, не подумав о том, что окажется в комнате наедине с мужчиной, неодетая, и сразу спохватилась:
– Ох, разве можно нам быть здесь ночью вдвоем? Зачем вы пришли? И почему не вернулись в лагерь?
Стив увидел, что она одета в ночную рубашку из тонкой ткани, с яркими цветами на белом фоне, с длинными рукавами, застегнутую до самого горла на пуговички и доходящую до щиколоток. Девушка в этом легком одеянии воспламеняла его, а ведь он пришел только поговорить с ней, в надежде рассеять мучившие его сомнения и убедиться в том, что она такова, какой кажется – влюбленная в него, Стива, невинная юная красавица.
– Никто не видел меня, я был осторожен, – поспешил он успокоить ее. – Ваш отец уже лег, четверть часа назад у него потух свет! А в лагере дежурит мой напарник, я могу положиться на него. Я не думал, что вы так рано ложитесь, хотел пригласить вас на прогулку.
– Я никогда не ложусь спать так рано, но ведь здесь я не могла выйти на улицу одна. Поэтому я хотела лечь и почитать. А день я провела чудесно: мы ходили по магазинам, делали покупки, я мылась в ванной в свое удовольствие – когда-то еще придется. О-о, Боже мой! – Джинни вдруг заметила, что она в ночной рубашке. – Я открыла дверь, думая, что это отец! Господи Боже, как мне стыдно!
Стив улыбнулся:
– Вы чудесно выглядите, Анна. Извините, что я ворвался к вам и нарушил ваше уединение. Я ухожу, читайте и отдыхайте. Увидимся завтра в лагере.
«Но уж там не будет уединения?» – пронеслось в мозгу Анны. Вслух она сказала:
– Вовсе вы не ворвались, Стив, я вам рада. Я охотно поболтаю с вами, читать мне и не хочется.
Стив посмотрел ей прямо в глаза:
– Я думаю, что поступил неосмотрительно, придя к вам. Вы – живой соблазн, женщина. Мне хочется обнять и целовать вас.
– Почему же вы этого не делаете? – храбро спросила она.
– Если я вас обниму, то уж не выпущу. Я хочу вас, Анна, как никогда не желал ни одной женщины. Каждый раз, как я вижу вас и слышу ваш голос, я пылаю.
Джинни подняла руки, чтобы погладить его лицо; он поцеловал ее ладонь, потом другую. Обоих охватил трепет. Их пальцы сплелись, и его взгляд погрузился в ее светло-карие глаза.
– Ты овладела всем моим существом, Анна. Как я могу не желать тебя?
– Как я могу не желать тебя, Стив? Когда ты рядом, я чувствую себя так странно, я становлюсь такой слабой! Когда ты касаешься меня или только смотришь на меня, говоришь со мной, мне кажется, что я стою обнаженная под пылающим солнцем и вся горю, сердце бьется так часто. И мне хорошо и страшно. Что ты сделал со мной, Стив?
