Текст книги "Тайны полуночи"

Автор книги: Дженел Тейлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

Форт был расположен в излучине широкой голубой реки Арканзас; высокая каменная стена ограждала его от разливов реки. Множество строений должно было вмещать не менее двух тысяч человек. В день, когда они прибыли, в форте все было спокойно. Она вспомнила, что рассказывал ей Стив об этом военном форте во время дневного перехода. Здесь первоначально был форт, остатки зданий которого виднелись здесь и там, построенный как аванпост для разрешения проблем между местными индейцами осаге и эмигрировавшими сюда индейцами чероки.

Форт был дополнительно укреплен в 1839 году, когда число иммигрантов-индейцев в близлежащей Оклахоме увеличилось в связи с притоком племен из южных штатов. Стив рассказал ей о Великом Совете Индейцев в 1865 году, после которого индейцы в результате новых договоров потеряли почти половину своих земель, поплатившись за сотрудничество с конфедератами в войне Севера и Юга. Он рассказал ей о славных битвах, в которых доблестно сражались чероки под предводительством генерала Стэнда Уэйта, индейца, который теперь стал плантатором и возделывал табак.

Она спросила его, почему он так много рассказывает о форте Смит. Он ответил, пожав плечами, что она могла бы, если хочет, пожить там некоторое время и заработать денег, чтобы вернуться к своей тетке в Джорджию. С огорчением она поняла, что он не решается связать ее планы на будущее со своими.

Она догадалась, что он хорошо знаком с фортом Смит, может быть, даже родился и вырос здесь. Возможно, он хочет подумать и поэтому предлагает ей побыть пока вблизи от него, а не уезжать сразу в Джорджию.

Капитан приказал взять бандитов под стражу, и их отвели в тюремное помещение; к облегчению Джинни, они прошли мимо нее молча.

Стив подошел к ней и сказал:

– Джейк назвал мне хороший недорогой отель, идемте, Анна.

– Наконец-то одни! – ликовало ее сердце. Но Стив, сняв комнату и отдав ей ключ, сказал, что должен вернуться в военный форт и дописать свое донесение Джейку Куперу, а также сдать под расписку драгоценности.

– Вы вернетесь к обеду? – спросила Джинни. Как хорошо, она как раз успеет помыться с дороги.

– Нет, – ответил он, не глядя на нее, – я вернусь очень поздно. До свидания, Анна.

Сердце Джинни забилось, словно молот, губы пересохли. Он ничего не сказал о том, когда они увидятся завтра. «До свидания» прозвучало словно «прощай». Они стояли у конторки отеля, и она постеснялась спросить его, а он поспешил уйти.

Стоя на пороге гостиницы, она смотрела ему вслед. Она хотела бы кинуться за ним, сказать о своей любви, добиться его признания. Но она не могла и не должна была так поступить. Когда он скрылся из виду, она вошла в свою комнату и, закрыв за собой дверь, подумала, что военный городок находится так далеко от гостиницы, что она и не смогла бы дойти пешком вслед за Стивом. Лошадь ее, порученная заботам одного из сыновей владельца отеля, была уже расседлана и стояла в стойле. Попросить оседлать ее и поехать вслед за Стивом? Абсурд!

«Успокойся, Джинни, он не может покинуть тебя… Или может?..» – подумала она со сжавшимся сердцем.

Джинни искупалась и вымыла волосы в ванной комнате на втором этаже и пошла к себе – ждать Стива. Но ведь он дал ей понять, что не придет к ней сегодня ночью. Он выполнил свое задание, в котором она играла какую-то роль и, сама того не подозревая, помогала в раскрытии дела, и теперь он, одержимый свойственным ему страхом перед любовью и привязанностью, убежит, скроется от нее…

Джинни боялась, что по пути из отеля его соблазнит какая-нибудь женщина из публичного дома – она видела их по пути в отель. Она не могла выйди из дому ночью, с мокрыми волосами… не станет преследовать его. Но неужели он не вернется в отель. Нет, подумала она раздраженно, не вернется! Только утром она узнает, как все у них сложится в дальнейшем… Только утром он что-то ей скажет… Скажет ли?

В воскресенье утром Стив сел верхом на своего гнедого и тронул его в галоп – он покидал город. Снова, в который раз в жизни, он гнался следом за преступником. Но на этот раз он не испытывал привычного радостного возбуждения. Несколько лет назад он выбрал эту профессию – преследование и поимку нарушителей закона, чтобы доказать всем, и особенно своему отцу, что он не жалкий ублюдок, а смелый и достойный человек! С тех пор он давно уже стал не наемным стрелком, вынужденным каждый раз доказывать свой профессионализм и выдерживать конкуренцию, а испытанным в деле работником, которого закон наделял правом преследовать его злостных нарушителей, обладателем значка и лицензии. Он удачно выполнил много поручений, получая каждый раз одобрение правительственных чиновников. Не пора ли поверить в себя, не считать себя более ничтожеством, «ублюдком».

Ведь он выполняет ответственную работу, у него есть друзья, и Анна отдалась ему… и, может быть, любит?

Но он не поддался искушению встретиться с ней перед отъездом. На этом свидании возникло бы слишком много вопросов, ответить на которые он пока не мог. В разлуке они оба яснее поймут и проверят свои чувства… И, прежде чем заняться личными делами, он должен выполнить важную работу. Он отправил вчера вечером телеграмму своему главному начальнику, проскользнул в отель, заплатил хозяину вперед за комнату Анны и написал для нее записку, которую передаст ей капитан Джейк Купер. Слова, которые лихорадочно метались в мозгу, вылились в короткое взволнованное послание:

«Анна,

я должен покинуть тебя, чтобы окончить дело с похищенными драгоценностями и выполнить еще одно поручение в Миссури. Жди меня здесь и не волнуйся за меня – я много раз справлялся с такими делами. Я заплатил за комнату и оставил для тебя денег хозяину отеля. Если их не хватит, ты можешь подработать в магазине одежды – хозяйка его, жена капитана Купера, наймет тебя. Не выходи лишний раз из отеля и будь осторожна. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Будь бдительна, женщина. Если, как надеюсь, справлюсь с делом быстро и осложнений не возникнет, вернусь через пару недель. И тогда мы серьезно поговорим о наших отношениях.

Стив»

Они не разлучались с тех пор, как встретились. Он должен проверить свое чувство разлукой. Маленькую любовь ветер разлуки гасит, большую – раздувает… Так творят, а сам он не испытал любви ни разу в жизни. Если это только физическое влечение, то вдали от нее оно угаснет. И он должен собрать свои силы, прежде чем открыть ей последнюю правду: он – не только бастард, незаконнорожденный, он – индеец-полукровка. Как она отнесется к этому? Многие белые презирают или ненавидят индейцев, и полукровок тоже – иногда даже больше. Почти все белые хотели бы перебить индейцев или поселить, словно диких зверей, в резервациях. Если она узнает о кем и это, она может отказаться делить с ним любовь. Прежде чем довериться ей, он должен почувствовать, что хочет завоевать ее во что бы то ни стало, что он будет добиваться ее любви с таким упорством, что индейская кровь не станет препятствием для их союза. И он должен убедить себя, что она примет его, что ему не придется претерпеть напрасного унижения. Наверное, она примет его несмотря ни на что – ведь она уже не раз давала ему понять, что любит его и хочет выйти за него замуж.

Жениться… Эта мысль пугала его. Какой образ жизни сможет он вести, будучи женатым? Где они будут жить? Что он может предложить женщине, которая родилась и выросла в богатстве и холе? Захочет ли она, чтобы он стал ее мужем и отцом ее детей? Найдет ли он в себе силы снести ее отказ? Ее презрение? Вернется ли он к ней в форт Смит, попросит ли ее руки? Может быть, это зависит от того, что он узнает от Тимоти Грэхема. Он должен убедиться, что в гнусных намеках Барта нет ни грамма правды… он жаждет убедиться в этом… Я должен знать, что ты достойна доверия и правдива, Анна Эвери, не то…

Джинни одевалась, думая о решении, которое она приняла бессонной ночью. Она расскажет Стиву все о себе, и между ними не будет ни лжи, ни умолчаний. Он чувствует – может быть, смутно, неясно, – что с нею что-то не так, и поэтому боится довериться ей. Ну так она первая раскроет ему правду о себе, может быть, тогда раскроется и он, и все пойдет по-иному. …Или они расстанутся. Но признание необходимо. Даже если он порвет с ней, она узнает, какое место занимала в сердце Стива Карра, человека, которого полюбила… Она не хочет и не может больше таиться от него, она разрушит стену лжи.

Джинни спустилась вниз позавтракать. Недоброе предчувствие овладело ею. Не бойся, Джинни, твердила она себе, расскажи ему все так, чтобы он не рассердился, не отверг тебя, чтобы все понял…

– Мисс Эвери, ваш брат оставил для вас записку, – сказал ей клерк за конторкой.

Брат? Значит, Стив Карр родом не из форта Смит, не то бы он не решился на эту ложь, подумала Джинни.

– Ну так дайте мне ее, пожалуйста.

Клерк передал ей конверт и добавил:

– Он оставил это перед отъездом из города.

– Перед отъездом? – уставилась на него Джинни. – Когда он уехал?

– Вчера вечером.

– Я рассчитывала встретиться с ним сегодня утром, но, должно быть, я его не поняла, или ему пришлось поторопиться, – пробормотала она.

– Он сказал, что на некоторое время покидает город.

Она заставила себя успокоиться и кивнуть клерку.

– Спасибо.

Поднявшись в свою комнату, Джинни раскрыла конверт. Пачка банкнотов. Она поискала между банкнотами, встряхнула пустой конверт – не было даже коротенькой записочки.

Джинни была ошеломлена, сердце сжала мучительная боль. Как он мог уехать, не попрощавшись, ничего не объяснив? Она посмотрела широко раскрытыми глазами на деньги и вздрогнула: он заплатил ей… словно «девочке для радости», как милосердно называют этих женщин французы. Хотя бы коротенькая записка! Уехал… Отверг ее, предал ее… Он ведь говорил ей, что новое поручение займет недели или месяцы. Он окажется за сотни миль от него и не вспомнит о ней… Он не попросил, чтобы она ждала его, а когда-то во время путешествия с обозом сказал: «Если я уеду, то не вернусь. Не губи свою жизнь, напрасно ожидая меня. Не жди того, что никогда не случится. – И добавил: – Мне жаль, но это так…» Так и получилось.

Нет, как мог он поступить так жестоко? Может быть… В мозгу Джинни вихрем клубились самые невероятные предположения. Может быть, он не устоял перед соблазном присвоить драгоценности, которые стоили целое состояние, и бежал с ними? Кто он такой, Стив Карр? Она снова и снова спрашивала себя об этом. Как легко он обезвредил банду, взял в плен пятерых. Да, конечно, он опытный «особый агент», ему доверяют, и такой человек не станет вором и грабителем, так что мысль о похищении им драгоценностей – абсурдна.

Но кто бы он ни был, он не рассказал ей правды о себе и причинил ей зло. Джинни охватил гнев: как он смел поступить с ней подобным образом, попользоваться и бросить? Что может оправдать его? Она думала и не находила оправдания. Медленно текли часы мучительных раздумий, и она начала сомневаться уже не только в нем, но и в самой себе. Любит ли она его, или это только плотская страсть? Тот ли он человек, который ей нужен? Наконец ей пришло в голову справиться о Стиве в военком городке – она не должна осуждать его, не попытавшись выяснить причины его поведения. Она оседлала лошадь, поехала в форт и попросила часового вызвать к ней капитана Джейка Купера. К ней вышел порученец и сказал:

– Очень сожалею, мадам, капитан Купер в отлучке – начались беспорядки на территории индейцев.

– А Стив Карр поехал с ним?

– Не знаю такого.

– Ну, человек, который вчера привез пять пленников!

– Ах, он! Нет, мадам, он не поехал с капитаном. По-видимому, он уехал из города еще вчера вечером. Могу я чем-нибудь помочь вам?

– Спасибо, нет. Скажите только, когда может вернуться капитан Купер?

– Не раньше, чем через неделю, мадам. Я передам ему, что вы хотите его видеть.

– Не имеет значения. Я к этому времени уже уеду из города. Спасибо.

Джинни вернулась в отель и закрылась в своей комнате.

«Мама, отец, Джоанна, помогите мне! – взмолилась она. – Научите, что мне делать… Если бы хоть кто-то из вас был здесь со мной и помог мне советом…» Джинни поняла, что она может жить в этом городе недели и месяцы, а Стив не вернется… Никогда… Но, может быть, он покинул ее на время, чтобы обдумать их отношения? Тогда все равно не следует ждать его. Если он решит, что она нужна ему, то разыщет ее где угодно… Но все-таки, может быть, его вызвали по спешному делу, и он не успел предупредить ее? Или решил, что она достаточно ему доверяет и будет ждать.

Джинни провела в отеле еще сутки, от Стива не было никакой весточки. Ее затуманенный взгляд все чаще обращался к небольшой пачке банкнот на столе. Хотя он покинул ее, но передал ей деньги, не оставил ее без средств к существованию. Решил успокоить свою совесть? Но откуда лишние деньги у работяги? Получил премию за пойманных бандитов или взял аванс в счет жалованья? Но не в этом дело… она не могла решить, что ей делать с этими деньгами. Стив проявил какую-то заботу о ней, но не написал, с какой целью он оставил деньги. Может быть, он все-таки хотел, чтобы она дожидалась его здесь, но уверенности у нее нет. Поехать на эти деньги в Техас? Их хватило бы на поездку. Джинни раздумывала.

В понедельник утром Джинни убедила себя, что известий от Стива не будет. Он предал ее, как Джоанну предал и бросил на произвол судьбы ее отец. Она теперь понимала, что чувствовала ее подруга, но положение их было разное. Стив волен был разлюбить и бросить Джинни; отец Джоанны обязан был возместить родной дочери годы ласки и заботы, которых он ее лишил. Джинни понимала, что не может возвратить любовь Стива или даже просто найти его, но путь к Беннету Чепмену был открыт, и она могла выполнить клятву, данную Джоанне. Стива придется забыть; сейчас она мучительно переживает его бегство, но со временем боль смягчится. А потом она примется за поиски своего родного отца. Пребывание на ранчо Чепмена под именем Джоанны Чепмен избавит ее, Джинни, от необходимости давать свидетельские показания, если начнется расследование по делу о похищенных бриллиантах, где она фигурировала бы как Анна Эвери.

Джинни решилась ехать в Техас. Добираться до ранчо придется на деньги Стива – потом она их вернет. Если послать телеграмму Чепмену с просьбой прислать денег на дорогу, дело очень затянется. Она была рада, что приняла окончательное решение. Если ей и Стиву суждено встретиться, пути их сойдутся. До этого она будет делать то, что решила, не тратя драгоценное время на эмоции и жалость к себе.

Джинни отдала в стирку две смены белья, сунула деньги в карман юбки и вышла прогуляться по городу. Город был большой и красивый, хотя попадались и грязные улицы и закоулки. Никто не обращал на нее внимания: город жил своей суетливой деловой жизнью. Девушка проходила мимо мастерских, школ, церквей и других зданий. Стив говорил ей, что по цензусу 1860 года население города превышало семь тысяч.

Джинни прошла мимо помещения телеграфа штата Миссури, уже отказавшись от намерения телеграфировать Чепмену: по телеграмме могут проследить ее путь, лучше послать срочное письмо. Она с опаской торопливо прошла мимо помещения шерифа федеральных властей Лютера Уайта: ведь ее могли обвинить в пособничестве Ку-Клукс-Клану!

Город разрастался в восточном и южном направлениях; Джинни увидела много строящихся домов. Стив говорил ей, что за городом много ферм. Джинни видела на улицах бывших солдат, как северян, так и южан, в выгоревших мундирах, солдат в новых мундирах из военного городка; грубых парней, которые, на ее взгляд, смахивали на преступников и головорезов. Попадались и индейцы, и Джинни вспомнила, что невдалеке проходит граница с индейской территорией. Как бы беспорядки среди индейцев не помешали ее путешествию…

Джинни остановилась у витрины магазина, невдалеке от которой беседовали два солдата. Идя по улицам, Джинни уже не раз внимательно прислушивалась к разговорам – ей надо было найти способ выбраться из города неопознанной. Солдаты говорили о беспорядках на индейской территории.

Один сказал:

– Я бы не хотел попасть сейчас в Техас, индейцы там такую бучу заварили. А вот Майерс, наверное, уже прибыл в форт Белкнап со своей частью.

– Я думал, из Белкнапа войска вывели в 60-м.

– Да нет, техасские войска снова его используют. Вот и наших послали на подмогу.

– А у этого Майерса жена хорошенькая, Кора, ты за ней, кажется, приударял. Она с ним поехала?

– Нет, пока здесь осталась. Я в его отсутствие и возьму свое… – Собеседники перешли на похотливый шепот.

Джинни отошла от витрины и, разыскав контору почтовых дилижансов, купила билет в форт Белкнап в Техасе, записавшись как Кора Майерс, едущая к мужу, переведенному туда из форта Смит. Она решила, что ее уловка сработает – не может же конторщик знать всех солдатских жен в форте. Изучив карту и расписание, висящие на стене конторы, она поняла, что если выйдет в форте Техас и потом поедет верхом до фермы, то в субботу вечером уже может быть на месте.

На обратном пути она купила в магазине простое дорожное платье, а вернувшись к отелю, вывела из пристройки лошадей – свою и Чарльза Эвери – и поскакала на ферму вблизи города, где продала их очень недорого. Покупатель был в восторге. Джинни объяснила ему, что уступила в цене для того, чтобы ее любимые лошади не стояли в стойлах в городе, а оказались в деревенских условиях. Клерку в гостинице она сообщила, что отплывает завтра утром на пароходе, и передала письмо для «брата».

Джинни подготовилась к дороге: получила белье от прачки, сложила вещи, приняла душ. Когда она прибудет в Даллас, обоз с фургоном Эвери, наверное, тоже дойдет туда. Она повидается с подругами и возьмет свои вещи – платья и белье; она могла бы купить новые, но обязательно хотела взять куклу, которую сшила и подарила ей покойная мать.

Джинни осмотрелась: все было собрано. Она перечитала письмо, прежде чем отнести его владельцу отеля:

«Дорогой Стив!

Вы оставили меня здесь без всяких объяснений.

Что я должна думать? Мне просто не верится, что вы поступили со мной так жестоко – предали и покинули, заплатив, словно продажной женщине. Я думала, что между нами возникло нежное чувство, может быть, любовь. Ваш отъезд убеждает меня в том, что я ошибалась. Не знаю, встретимся ли мы когда-нибудь и сумеете ли вы объяснить мне свой поступок.

Я хотела исповедаться вам в то утро, когда узнала о вашем отъезде; теперь это невозможно. Считаю своим долгом оставить вам эту записку, хотя вы поступили иначе. Я даже не уверена, что вы сюда вернетесь, получите мое письмо и прочтете его.

Я не могу ждать вашего возвращения еще и потому, что на меня возложена ответственность: я дала тайную клятву выполнить поручение и должна сдержать ее. Через месяц или через два месяца я извещу капитана Купера, где нахожусь. Много раз каждый из нас обманывался в другом, но, может быть, мы еще сумеем понять друг друга и будем счастливы. Разлука проявляет чувства. Но я тоскую без вас и надеюсь, что и вам недостает меня. Молю Бога, чтобы все прояснилось в дальнейшем.

С любовью

Анна».

Во вторник утром Джинни села в почтовую карету, кучер взмахнул хлыстом, лошади тронулись с места. Надеясь забыть свою любовь, Джинни ехала к Беннету Чепмену, чтобы исполнить обет, данный Джоанне в ночь ее смерти.

14

Вскоре почтовая карета пересекла границу Арканзаса. Теперь путешественники находились в Оклахоме, обычно называемой индейской территорией – там жили пять племен осаге и другие племена индейцев. Они ехали вначале вдоль берегов реки Пото, связанной для Джинни с воспоминаниями о Стиве.

Пассажиры беседовали между собой, изредка обращаясь к Джинни; очевидно, никто не сомневался, что она – миссис Кора Майерс. Карету сопровождали трое охранников дорожной службы и двое солдат.

Джинни вспоминала свое путешествие в фургоне – тяжелое, но намного более свободное и приятное, чем передвижение в почтовой карете. Девять пассажиров сидели по трое на двух скамейках вдоль стенок и одной, без спинки, посреди кареты. Скамейки были узкие и жесткие; к счастью, Джинни сидела на первой, спиной к кучеру, а не на средней. Шум, тряска и духота были мучительны; на остановках запряжка менялась на свежую за десять минут, так что пассажиры не успевали хоть немного передохнуть. По правилам дорожной службы карета должна была проезжать восемьдесят миль в день с пятью десятиминутными остановками; через четверо суток путешественники должны были прибыть в форт Белкнап.

После Кьямичи путешественники ехали по зеленой равнине, покрытой густой травой, заросшей кустарником и лесами. Потом проезжали каменистую местность с хлопковыми полями и дубовыми рощами по берегам рек. На третьей стоянке они получили скудный и безвкусный обед – бисквиты с жареным мясом, кофе и молоко.

Теперь они уже миновали реку Пото и находились невдалеке от гор Сан Буа.

Следующая стоянка была в Вилбертоне, в окрестностях которого, по слухам, укрывались в пещерах бродяги и преступники. Здесь четверо пассажиров вышли, два из освободившихся мест заняли новые путешественники.

По пути к последнему перегону им попадались дикие буйволы, олени и антилопы; вдали завывали койоты, Эта живописная зеленая равнина по договору была собственностью индейцев, но Джинни надеялась, что они пересекут ее благополучно. Хотя она знала, что капитан Купер был срочно вызван из форта Смит в связи с волнениями индейцев, солдат они по дороге не видели. Слава Богу, не попадались ни бродяги, ни бандиты, иногда, по слухам, нападавшие на почтовые кареты.

К вечеру они проехали восемьдесят миль, и на последней стоянке пассажиры, грязные, запыленные, вышли из кареты и после скудного ужина расположились на ночлег: мужчины – на полу в общей комнате, дамы – в семейной спальне начальника станции вместе с его женой. Помещение было самое жалкое, помыться было негде, и Джинни вспомнила путешествие в фургоне, как золотой сон… вспомнила и того, о ком не хотела вспоминать.

Они ехали к западу от гор Джек Форк, пересекая широкие заболоченные речки. Когда Индейская территория осталась позади, в лесах исчезли сосны. К вечеру второго дня путешествия Джинни обнаружила, что, кроме скудной еды, предоставляемой дорожной компанией, можно было за небольшие деньги получить на стоянке неплохой ужин: фасоль, кукурузные лепешки или бисквиты и дичь, подстреленную или пойманную в ловушку содержателем стоянки: мясо антилопы, оленину или крольчатину.

На третий день, миновав пологие округлые холмы, они пересекли Красную реку на границе Техаса. Джинни забеспокоилась – вблизи цели становилось опасно ехать под чужим именем, которое в конечном пункте легко разоблачат – ведь в форте Белкнап находился Майерс, женой которого она назвалась в конторе дилижансов форта Смит. Поэтому на четвертый день, в городке Джексборо, Джинни сказала, что ее планы изменились, муж прислал письмо, в котором велел ей ждать его в Джексборо. Кучер принес ей ее дорожную сумку, и карета уехала в облаках пыли. Следующая карета, в четыре часа, отправлялась в Даллас, и Джинни купила билет, назвавшись мисс Джоанной Чепмен. Еще одна ночь, – думала она, – и начнется новый этап жизни – снова под чужим именем.

Джинни ждала карету, вспоминая то, что Джоанна рассказывала ей о своем отце со слов матери. Стелла говорила, что муж возненавидел ее сразу после рождения Джоанны – он считал, что перворожденный ребенок должен быть сыном. А потом выяснилось, что Стелла больше не может иметь детей.

– Так что же, – в отчаянии твердила она мужу, – ты женился на мне не по любви, тебе нужна была племенная кобыла для продолжения твоего рода? Ведь Джоанна – твоя родная дочь!

Но Бен так хотел сына, что усыновил восьмилетнего мальчика, Жизнь стала невыносимой, Бен был груб, резок с женой, в сторону дочери и не глядел. Потом он еще завел и любовницу. Не в силах терпеть всего этого, Стелла уехала с маленькой Джоанной в Англию, чтобы быть подальше от Бена. По словам Стеллы, Бен даже сомневался в том, что Джоанна – его дочь. Мать объяснила Джоанне, что ей пришлось припугнуть мужа разоблачением его секретов, Бен дорожил своей репутацией и оставил жену в покое. С тех пор она жила с Джоанной в Англии.

Джинни вспомнила, как плакала ее лучшая подруга, рассказывая:

– Мать всегда уверяла меня, что отец меня не любил и не признавал. Я выросла с сознанием, что я – дочь, ненужная или даже ненавистная родному отцу. Но после смерти матери я нашла в потайном отделении сундучка письма отца ко мне и к ней. А мать говорила, что отец ни разу не писал нам в Англию. Значит, в этом она мне солгала; так, может быть, солгала и в чем-то еще? Или во всем? Чтобы узнать правду, я поехала в Америку. Я хотела узнать правду: почему отец и мать расстались, почему он отказался от меня. Но я умираю. Поезжай в Техас, Джинни, узнай, кто прав – отец или мать, и прости или накажи моего отца.

И вот настал час выполнить ее просьбу, и так же, как в ту ночь, когда она поклялась в этом Джоанне, Джинни охватили страх и сомнения. «Как отнесется к ее неожиданному приезду Беннет Чепмен? – думала она. – Как встретит «сестру» приемный сын Чепмена?» Джинни уже раскаивалась, что дала клятву умирающей… что решила в форте Смит ехать на ранчо Чепмена. Надо было сразу ехать разыскивать своего отца в Колорадо! Но она уже не могла переменить решения – денег у нее почти не оставалось. Заработать здесь денег и отправиться к отцу, – но ей не хотелось надолго оставаться в Джексборо. Солдаты в форте Смит говорили, что в городе восстанавливается форт Ричардсон, так же как был восстановлен форт Белкнап. Все это означало, что жизнь здесь, вблизи индейской территории, тревожная. Джинни рада была покинуть Джексборо.

На следующий день карета прибыла в Даллас.

Джинни взяла свою дорожную сумку и направилась в отель, который показался ей недорогим и чистеньким. Хотя она была грязной и запыленной, Джинни решила сначала пообедать внизу, а потом подняться в свою комнату и принять ванну, потому что приходилось долго сушить длинные волосы.

После превосходного ужина она спросила клерка за конторкой отеля, не знает ли он мистера Беннета Чепмена.

– У него где-то недалеко ранчо, – объяснила она.

– Да, мисс Чепмен, знаю, прекрасный человек. Вы – родственники? – улыбнулся клерк.

– Да, я родственница. Наверное я попрошу вас завтра объяснить мне, как проехать на ранчо Круг С.

Возможно, он удивится этой просьбе, когда узнает что я – дочь Чепмена, подумала Джоанна, но ведь он узнает и то, что я покинула ранчо двухлетней крошкой.

– Но вам не придется ехать на ранчо! – воскликнул клерк. – Вы можете встретиться с мистером Чепменом в городе – он приедет завтра на воскресную церковную службу. Вы найдете его в церкови, или, если хотите, я попрошу пастора – и он направит его сюда.

– Спасибо, – сказала Джинни, стараясь казаться обрадованной, но сердце ее тревожно забилось.

Встреча показалась слишком близкой.

Джинни долго мылась и мыла и расчесывала свои длинные светло-каштановые волосы. Она хотела бы приодеться, но у нее было единственное чистое хлопчатобумажное платье.

Пока Джинни готовилась к встрече с отцом Джоанны, мысли ее были заняты совсем другим человеком. Столько миль разделяет их теперь! Встретятся ли они когда-нибудь? А если не встретятся, как сложится его судьба? Наверное, он никогда не женится, не создаст семьи. Наверное, он из тех мужчин, которые только срывают при любом удобном случае цветы удовольствия и удирают от всяких обязательств… Мужчина-одиночка по убеждению. Никого ему не нужно. И все-таки… не так это просто. Он полон противоречий: добрый – и злой, сильный – и слабый, он дает – и отвергает… он нежен – и груб… Стоп, Джинни, немедленно перестань о нем думать! Он недоступен.

Утром Джинни тщательно оделась и причесалась, но мысли ее были в разброде, а нервы – натянуты как струны. Она снова пожалела, что не поехала из форта Смит или даже из Джексборо в Колорадо на поиски собственного отца. Это было бы достойнее, хотя она и дала Джоанне священный обет. А теперь она должна коварно обманывать отцовские чувства и, каков бы ни был отец Джоанны, должна лгать и притворяться! «Но раз уж ты так решила, то уже не время для сожалений», – одернула она себя и подумала, что хорошо хотя бы то, что обман удастся ей без труда. Внешностью она похожа на Джоанну и все знает о жизни подруги. А потом она возьмет денег у Беннета Чепмена и поедет в Колорадо-сити разыскивать отца. Телеграфировать ему он не велел – положение Мэтью Марстона было опасное, он скрывался. Да, только так, другого выхода у меня нет, твердо решила Джинни, вошла в церковь и села в задних рядах. Некоторые прихожане поглядывали на ее хорошенькое личико и улыбались. Джинни сжала губы; ее била дрожь.

– Привет, Бен! – услышала она голос своего соседа, обращавшегося к входящему в церковь пожилому мужчине.

Джинни словно оцепенела и с трудом повернула голову: возможно, это ее… цель! Мужчина вошел в церковь один; хорошо одетый и подтянутый, на вид лет пятидесяти. Черные волосы с прядями седины, красивое лицо, высокий – футов шесть роста – и крепко сложенный. Если это действительно был Беннет Чепмен, то такой сильный мужчина действительно мог содержать ранчо крупного рогатого скота, сражаться с индейцами я встречать лицом к лицу любую опасность. Под глазами у него были морщинки и на лбу тоже; лицо, приятное и открытое, носило следы забот и треволнений. Джинни подумала, что если даже он действительно злой и безжалостный человек, то все же перенесенные страдания достались ему нелегко.

Две сидящие рядом с ней женщины подхватили молитву; услышав ее, Джинни готова была бежать из церкви.

– Не солги… не укради… возлюби ближнего своего… чти отца своего… – Да, Десять Заповедей Джинни сегодня были совсем некстати.

Джинни вышла из церкви одной из первых и осталась стоять, глядя на выходящих прихожан. Да, именно к этому мужчине, на которого она обратила внимание в церкви, все обращались «Бен» или «мистер Чепмен». Выходящие прихожане приветливо обращались и к Джинни, но она только кивала в ответ, не вступая в разговоры. Наконец она решилась подойти к нему. Сердце ее бешено билось: наверное, на моем лице написано, что я лгунья, думала Джинни, но обратилась к Чепмену спокойно, хотя голос ее сразу немного охрип от волнения:

– Сэр, вы – Беннет Чепмен? – Спокойно, Джинни, уговаривала она себя, помни, как важно для тебя и для покойной Джоанны, чтобы он тебе поверил…

Мужчина обернулся и испытующе посмотрел на нее.

– Да. Чем могу помочь вам?

Ну, Джинни, прямо к делу, быстро и коротко, подбодрила себя девушка.