Текст книги "Жарко вдвойне (ЛП)"

Автор книги: Джена Шоуолтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

– Не отвлекайся, Белл.

Ром слишком хорошо меня знал.

– Прекрасно, – буркнула я. – Заморожу тебя к чертям. – Я расставила ноги, сжимая и разжимая кулаки, мысленно представляя жуткие картины.

Ром хлопнул в ладоши, от чего по спортзалу прокатился громкий звук.

– Ты полагаешься на свои эмоции. Прекрати.

– У тебя получится, Белл, – отозвался Жан-Люк. Душка залаяла, словно поддерживая. Ром раздраженно зыркнул на них, прежде чем снова обратить все свое внимание на меня.

– Если хочешь быть эффективным агентом, ты должна научиться защищаться мгновенно. У тебя не выйдет, если будешь заставлять себя чувствовать.

Все, что он сказал, было верно. Я это знала. Восторга не испытывала, но понимала, что он прав. Я могу. Могу сделать это. Раньше же делала. Ладушки. Поехали. Глубокий вдох, глубокий выдох. Лед без страха. Я закрыла глаза, мысленно представив лед. Ледники, катки, мерзлые ночи с облачками пара, шляпы и пальто. Даже ледяные скульптуры обнаженных женщин, сотворить которые меня всегда подстрекал Таннер.

Ничего не произошло.

Борясь с разочарованием – и облегчением, – я… Минуточку! Никаких эмоций, не в этот раз! Проклятье. Ладно, на старт. Я очистила сознание, позволив миру вокруг исчезнуть. Глубокий вдох, еще, выдох, снова.

– Мне холодно, мне холодно, мне холодно, – твердила я тихо.

К счастью, никто не смеялся над моими разговорами с самой собой.

– Лед, дрянь такая. Хочу – получу. Я не боюсь, но это неважно. Лед подчиняется моим командам. Хочу – призову, хочу – уберу. Мне холодно, мне холодно, мне холодно. – Повторяя это, я отодвинула сознание на задний план. Я даже не была здесь. Лишь мои силы.

К моему чрезвычайному изумлению кровь медленно загустевала, замораживая вены изнутри. По рукам и ногам пополз холод, нос заледенел. Открыв глаза, я увидела перед собой облачко пара, которое только что представляла.

Вытянула руку и, конечно, создала ледяной шар. Маленький, но идеально круглый. Блестящий, опасный. Поскольку Ром был покрыт теми экспериментальными химикатами, мы не узнаем истинную эффективность этого метода, если я брошу шар в него. Так что вместо того, чтобы пульнуть в оппонента, я запустила шарик в стену за его спиной. В ту же секунду всю поверхность сковало льдом. Ром не стал оборачиваться, прерывать наш зрительный контакт.

– Ты сделала это. – Его голос был ровным. – Ты действительно сделала это.

– Да. – Я знала, что любое усиление моих способностей могло разорвать узы между нами, но что испытаю это так скоро? Нет. – И все же недостаточно быстро, чтобы сражаться с парапрестами.

– Придет с практикой. – Тон такой же безжизненный. – Будешь вызывать стихии по желанию. – Ром щелкнул пальцами. – А теперь, – сказал он, проследовав к дальнему углу и взяв один из огнетушителей, которые захватил с собой, – растопи лед пламенем.

Я кивнула уже с закрытыми глазами. Уже готовая согнать лед. Не эмоциями, не разумом, а дав задний ход, позволив телу решать и творить, что хочется. Жар. Чистый жар.

– Я пылаю, – говорила я себе. – Так горячо. Я обливаюсь потом, покрываюсь волдырями.

К моему удивлению, тело снова постепенно подчинилось. Почти как если ждало этой минуты, готовое действовать, как всегда желало. Кровь горела… кипела… лед плавился до тех пор, пока не осталась расплавленная лава.

Открыв глаза, я обнаружила, что пальцы охвачены огнем, от них поднимались тонкие языки пламени. Мысленно я приказала им слиться вместе. Они послушались, в моей ладони сформировался шар, который я швырнула в стену – и по ней немедленно распространился золотисто-оранжевый огонь. Лед расплавился и потек на пол. Когда упала последняя капля, Ром воспользовался огнетушителем, чтобы загасить остатки пожара. Вскоре стена была черная от копоти и белая от пены.

– На этот раз быстрее, – резюмировал Ром и отбросил огнетушитель.

Снова этот ничего не выражающий тон и такой же взгляд.

– Да.

– Хорошо. Это очень хорошо.

Это действительно происходит? Наяву? Ром стал холодным, жестким, как в тот миг, когда очнулся без воспоминаний. Жестче, чем был той ночью, когда впервые ворвался ко мне в квартиру столько месяцев назад, решительно настроенный нейтрализовать меня.

– Ром, я…

– На сегодня достаточно, – оборвал он меня и повернулся спиной. – Мы же не хотим изнурить тебя, когда вечером у тебя важное свидание.

Ни горечи, ни ревности не слышно.

Внезапно я оцепенела, только дышать могла. Он уже решил отступиться от меня?

– Ты собираешься быть там, как обещал?

– Я так не думаю.

Во рту пересохло.

– Почему нет? – Голос надтреснутый. Я знала, что неправильно продолжать здесь, перед Жан-Люком, но ничего не могла с собой поделать. Я должна услышать это от него: «Мы не можем быть вместе». Как я отреагирую? Как поступлю? Я все еще любила его. Все еще желала, жаждала его.

Он пожал плечами, не поворачиваясь ко мне.

– Нет причины, на самом деле.

Вот то, чего я ждала. Ответ. Ром отпускает меня.

– Санни хочет тебя видеть, – сказал Ром. – Я приведу ее перед ужином. Ты не против?

Когда-то ему не нужно было спрашивать. Я догадалась, что он планировал для проформы оставить меня со своей дочерью в другой комнате. Чтобы в ярости я не спалила что-нибудь дотла. Ну-ка, погоди. А могу ли я сжигать что-то от злости теперь, когда больше не нуждаюсь в эмоциях для вызова стихий? Я горько рассмеялась. Какая разница? Ром хотел уйти из моей жизни.

«Часть тебя знала, что так и произойдет. Именно к тому готовилась». Прекрасно. Мы покончим с этим. Сегодня вечером. Слезы жгли глаза.

– Приводи ее, но потом я рассчитываю с тобой поговорить. Хорошо?

Буду ли умолять его остаться со мной? Или будущее, предсказанное Лексис, наконец станет явью?

«Хочу свое старое будущее», – чуть не закричала я.

Ром проигнорировал мой вопрос.

– Иди приведи себя в порядок. Увидимся вечером. – Во второй раз за короткое время он ушел, ни разу не оглянувшись.

С полчасика поиграв со щенками, избегая проницательного взгляда Жан-Люка, приняв душ и переодевшись, я стояла перед шкафчиком, собираясь идти домой. Глаза все еще щипало, слезы собрались в уголках, готовые вот-вот сорваться. Как круто повернулась жизнь. Несколько недель назад я была счастливейшей женщиной на планете. У меня была любовь и великолепный, сексуальный, сильный мужчина. Теперь… у меня не осталось ничего.

Ну, у меня было несколько свиданий с человеком, которого я не любила и не могла полюбить, поскольку мое сердце навеки принадлежало Рому.

И он собирался всему положить конец навсегда.

На глаза мне попался свернутый клочок бумаги. Я его в шкафчик не клала, так что тут же схватила. От Рома? Жан-Люка? Внезапно раздался звук шагов, их эхо становилось все громче и громче. Я напряглась и сунула записку в карман, решив прочитать ее позже, когда буду одна, и так глубоко зарылась с головой в шкаф, что, кто бы это ни был, он пройдет мимо, даже не пытаясь начать разговор. Я не была готова ни с кем столкнуться лицом к лицу. Может, никогда не буду готова.

Но затем шаги затихли. Возле меня. Проклятье! Кажется, мне ни дня покоя не дадут.

– Мне жаль.

Я вцепилась пальцами в дверцу и заскрежетала зубами. Лексис. Я не поворачивалась к ней, поправляя одежду и оружие в шкафу. Ей повезло, что я не направляю что-нибудь из последнего на нее.

– Это не отменяет того, что ты сделала.

– Что пыталась сделать. И я знаю.

«Нет, что ты сделала».

– Ты сожалеешь лишь о том, что потерпела неудачу.

– Мне жаль, потому что потребовалось несколько дней, чтобы все обдумать. Я была в ловушке в той клетке, слушая, как люди вокруг стонут, плачут, умоляют, и поняла, что то же самое пытаюсь сотворить для Рома. Ловушку.

От нее у меня голова разболелась.

– Просто… оставь меня одну, Лексис.

Она помолчала, переминулась с ноги на ногу, но не послушалась.

– Ты не должна мне ничего, но я прошу – умоляю – уделить мне несколько минут.

– Мой ответ нет. – Какое бы удовлетворение не приносил вид умоляющей Лексис, я не собиралась связываться с ней. Я была разбита. Уже на грани.

– Да. Тебе придется выслушать меня. Между мной и Ромом ничего не было. Я пыталась поцеловать его в первый день, но он отстранился, словно чувствуя, что я не его женщина.

Мои пальцы обернулись вокруг одной из рукоятей клинка.

– Я знаю, что ничего не было. Он говорил мне. Но это больше неважно. А теперь отвянь.

Снова молчание.

– Что значит неважно?

Кажется, не отстанет.

– Мы расстались. Ясно? Конец. – Я со стуком захлопнула шкафчик, все еще сжимая клинок, и, прищурившись, повернулась к ней. Лексис была прекрасна, как всегда, темные волосы расчесаны до гладкого блеска, сверкающие изумрудные глаза. – Теперь счастлива? Получила наконец, что хотела.

– Нет. – Она помотала головой, возмущение исходило от нее волнами. – Нет. Я… Нет. Белл, мне жаль. Правда. Я… не знаю, что сказать. Вначале я мечтала, чтобы так и случилось, но больше нет. Клянусь. Вы двое должны быть вместе. Я теперь признаю. Для Санни нет мачехи лучше, а Ром так смотрит на тебя… так говорит о тебе… Даже когда я уверяла его, что нам нужно все наладить, он даже не поцеловал меня! Заявил, что все, о чем он может думать, это ты.

Чудесно слышать. Но недостаточно, слишком поздно. Я покрыла расстояние между нами, носки туфель врезались в ее, я чуть не столкнулась с ней носом.

– Ты однажды сказала мне, что у Рома будет женщина – любовь всей его жизни, но ты не была уверена, что это я. Что ж, знаешь что? Так и есть. – От этих слов у меня задрожал подбородок. Боже, как же тяжело говорить. – Однажды ты сказала, что я буду планировать свадьбу, а Рома это не будет заботить. Ну, ты была права. Однажды ты сказала, что я выйду замуж за кого-то еще. Вероятно, и в этом ты не ошиблась.

– Это не может быть правдой. – Бледная, Лексис трясла головой. – Ты уверена, что все кончено? Дай ему еще один шанс. Он…

– Именно он и собирается бросить меня.

– Но… но… но… Он бы этого не сделал. Он любит тебя. Он говорил мне вчера, сегодня утром. Даже если я все еще хочу быть с ним, мне не на что надеяться. Ты единственная для него. Слышала бы ты, как он вопил на меня… Я никогда не видела его таким злым. – В ее голосе послышался стыд.

Ага, но это означает лишь, что он хотел меня раньше. Я показала ему, насколько могучей могла бы быть. Слова Лексис были опухолью, пожирающей меня, мучительнее любой боли. Я сильно толкнула доброхотку свободной рукой, и она качнулась назад.

– Прочь с дороги. Мы закончили.

Лексис решительно преградила мне путь.

– А может, получится услышать. Может, даже увидеть.

Прежде чем я среагировала, она прижала ладони к моим вискам. Меня тряхануло, прямо мне в голову понеслись картинки.

Лексис и Ром. Лексис сидит на диване, по лицу текут слезы. Ром расхаживает перед ней.

– Как ты могла? – кричит он. – Ты почти уничтожила меня. Я люблю ее, Лекс. Я люблю ее, а ты пытаешься забрать ее у меня.

Измученно вздохнув, Лексис уронила руки по бокам.

– Как ты это сделала? – потребовала я.

Она задрала подбородок.

– Твои силы развиваются, как и мои.

– Я… я… – Я не могла позволить, чтобы она снова показала мне это, как бы сильно мне не нравилось знать, что Ром поставил ее на место и защитил меня. Как и прежде, я напомнила себе, что этот спор произошел до того, как Ром обнаружил, на что я способна. – Как я и сказала, между нами все кончено.

– Нет. Пока ты не скажешь мне, что тебе нравится Жан-Люк. Он тот, за кого, как я считала, ты выйдешь замуж, но я ошибалась. То есть, я видела, как он стоит перед тобой, целует тебя в свадебном платье, но он просто не может быть тем, за кого ты выйдешь замуж. – Она тараторила, похоже, не в силах остановиться. – Он не предназначен тебе. Кажется, он для… меня, – закончила она, запинаясь.

Жан-Люк и Лексис? Я таращилась на нее, хлопая глазами. Я могла уйти, но не сделала этого. От шока ноги превратились в камни.

– Ты, черт возьми, издеваешься надо мной?

Словно нервный подросток, она переплела пальцы вместе.

– Нет, не издеваюсь.

– Ты невероятна. Сначала тебе был нужен Ром, потом ты отпустила его, затем снова захотела его, а теперь ты хочешь Жан-Люка. Бога ради, определись, потому что у меня уже крыша едет!

– Слушай, я знаю, что ты можешь никогда не простить меня за то, что я сделала тебе и Рому, не говоря уже о том, что я сотворила с Таннером.

Да что ты говоришь?

– Но ты должна вернуть Рома назад, а Таннер, ну, он уже оправился от нашего расставания. – Она ударила по металлической дверце раз, другой. – Я знала, что в его жизни появится Элейн. Знала, что он захочет ее. Я сделала ему одолжение.

– Едва ли. Ты выкидываешь любовников из своей жизни прежде, чем они смогут выкинуть тебя из их. Они хорошие люди, но ты сокрушаешь их. Ты думала когда-нибудь, что, возможно, действуешь преждевременно? Быть может, они по-прежнему хотели бы тебя, а единственная причина, почему сбываются твои видения, это твои поступки?

О боже. Сказав это, я поняла, что сама недалеко ушла. Я осознала, что позволила Рому покинуть меня. В какой-то момент с тех пор, как к нему вернулись воспоминания или даже раньше, я отпустила его. Я говорила себе, что люблю его, что всегда буду бороться за него, а когда дошло до дела, сдулась со своими «возможными» страхами. Я кидалась из одной крайности в другую, и он должен был знать, должен был почувствовать.

Вот почему мы оказались в этой точке. Из-за меня. Одной меня.

Смогу ли вернуть его?

Лексис побледнела, ее рот открывался и закрывался.

– Ты права, – тихо ответила она. – То, что я делала, было ужасно, и я впредь попытаюсь избегать подобных ошибок. Но я видела себя с Жан-Люком, Белл. Вчера вечером у меня было видение: он стоит в конце коридора и улыбается мне. Эта улыбка… – Она задрожала и обхватила себя руками. – Она заставила мою кровь гореть. Я желала пойти за ним больше всего на свете, и я видела любовь в его глазах. Любовь ко мне и больше ни к кому. Я хочу этого. Хочу, чтобы видение оказалось правдой.

Лексис говорила с такой страстью, что я не могла усомниться. Хоть и соблазн был.

– Неважно. Он заслуживает женщину, которая будет любить его в ответ. Женщину, которая будет оставаться с ним до конца.

– Я намереваюсь стать такой женщиной. – Она пожевала нижнюю губу. – Мне просто нужно убедить его в этом.

Я выставила палец у нее перед носом.

– Если ты обманешь его…

Она подняла руки, изображая саму невинность.

– На этот раз я собираюсь играть честно. Поверь, я усвоила урок. Просто хотела, чтобы ты знала: что касается Рома – я вне игры. Он твой.

– Как мило с твоей стороны, – заметила я сухо. – Можешь теперь идти.

Она осталась на месте.

– Мне нужно еще кое-что сказать тебе. – Лексис внимательно изучала свои туфли, поддела носком воображаемый камень. – Сделай одолжение.

Я невесело рассмеялась:

– Извини, я с этим завязала.

Лексис подняла глаза, пронзая меня взглядом.

– Не ходи на те свидания с Жан-Люком. Пожалуйста, Белл. Знаю, я этого не заслуживаю, но умоляю тебя.

Прежде чем я смогла ответить, она ушла. Я стояла там, тряся головой от такой наглости. Я пойду на свидание и точка. Если бы еще Ром говорил мне такое, но Лексис…

Я судорожно сунула руки в карманы. Что-то ощущалось под пальцами. Нахмурившись, я вытащила записку. Ах да. Записка. Я развернула ее, а когда прочитала содержимое, вздрогнула.

«Ты не убила мою дочь, как, возможно, того желала, за что я благодарен тебе. Но мне известно, что ты со своей командой ищите меня. Я не позволю найти себя, Белл. Я сделаю все, что понадобится, чтобы оставаться на свободе – даже если придется убить тебя. Тем не менее, я не хочу заканчивать таким образом. Давай попрощаемся сейчас. Мирно».

Доктор Робертс проник в ПИР незамеченным.

Ну полный абзац!

Глава 28

Оказалось, что моя первая встреча с Жан-Люком в ресторане превратилась в двойное свидание. Помимо нас, здесь находились Таннер с Элейн, высматривавшие доктора Робертса. На всякий случай. Обиженная Шерридан осталась дома в компании с моими собаками (по которым я уже начала скучать). А Ром… я понятия не имела о его местонахождении. Он не собирался приходить. В тусклом свете ресторанных огней трудно было что-либо рассмотреть, однако я чувствовала на себе его внимательный взгляд.

А может, выдавала желаемое за действительное?

Он появился в моем доме за пару часов до Жан-Люка. И, конечно, привел Санни. Прелестная маленькая девочка бросилась в мои объятия, не подозревая, что ее уютному мирку угрожает скорый крах. Внешне она походила на Лексис, но неукротимым нравом явно пошла в Рома.

– Как же я по тебе скучала, – сказала я ей.

Девчушка подняла ко мне сияющую рожицу и чмокнула в щеку.

– И я скучала…знаешь что?

– Что?

– Ты всё правильно сделала.

Я нахмурилась:

– Что ты имеешь в виду?

– Ты пришла домой как раз тогда, когда и плепла…пледполагалось.

А, вот она о чем – о наших переговорах. Я улыбнулась малышке, чувствуя ком в горле. Сколько еще нам бы позволили быть вместе?

– Ладно, проказница. Я хочу тебя познакомить с нашими новыми друзьями.

Больше часа мы играли с собаками, нарядив их в розовые платьица с оборками и бантиками (они стали чудо как хороши). Я пыталась оттащить Рома в укромный угол для приватной беседы, но он выпалил:

– Джон сообщил мне о той записке. Он опасается, как бы доктор Робертс не попытался тебе навредить, несмотря на все разглагольствования о мирном расставании.

– Знаю.

Босс и мне сказал то же самое. После того, как поздравил с успешным задержанием Осушительницы, а я в ответ зарделась от смущения и удовольствия.

– За мной будут присматривать. Это временная мера, на случай, если записка призвана вселить в меня ложное чувство безопасности. Думаю, я должна вести себя, как ни в чем не бывало.

Должна, но не смогу, пока окончательно не проясню ситуацию с Ромом и Жан-Люком.

Я хотела, чтобы Ром присутствовал в моей жизни, и не собиралась его отпускать. Если он решит порвать со мной – значит, так тому и быть. Но сама без боя не сдамся. Когда-нибудь со свиданиями с Жан-Люком будет покончено, и я твердо решила, что стану бороться за своего мужчину. Сражаться так, как следовало с самого начала. Так, как никогда еще не боролась даже с парапрестом.

Кстати, если он согласится быть со мной, надо обязательно обсудить совместное будущее. Например, хочет ли он детей. Потом, я должна знать, как он отнесется к моему статусу действующего агента. Ром сказал, что собирается всегда меня защищать. Странно, почему эта мысль могла казаться мне оскорбительной.

Глупышка Белл. Я позволила страху одержать над собой верх и начала выискивать причины для разрыва. Больше такое не повторится.

Если ему что-то не по нраву, мы вдвоем во всем разберемся и придем к компромиссу. Когда мы вместе, остальное неважно. В конце концов любые отношения – всего лишь работа. И надо, чтобы появился некто, ради кого ты захочешь эту работу выполнять. Как я теперь – для Рома. Вместе с Ромом.

Вот только захочет ли он работать со мной?

Когда Ром и Санни собрались уходить, он не поцеловал меня на прощание. Даже толком не простился, если на то пошло. Финальная сцена выглядела примерно так:

Санни: «Нет! Я остаюсь».

Она разозлилась, но смирила себя, и гнев превратился в печаль, а затем – в слезы.

«Я так давно с тобой не виделась. Так скучала. Я не хочу уходить! Мы не виделись целую вечность!»

Я, ненавидя себя за каждое слово, ответила: «Я тоже не хочу с тобой расставаться, но мне придется уйти на…работу».

Санни: «Нет, неправда. Я слышала, как папа сказал, что не женится на тебе, и что я не должна больше просить встреч с тобой. – Подбородок малышки дрожал. – Ты ведь покидаешь нас, да?»

Я: «Я люблю тебя, дорогая. Я никогда бы тебя не покинула. Никогда».

Ром: «Солнышко, завтра мы снова придем. Клянусь. Вчера вечером я объяснял тебе, что мой разум помутился, и я просто позабыл Белл. Но теперь я вспомнил».

Санни: «Но ты несчастен. Больше не улыбаешься, не смеешься, как раньше».

А потом малышка воспользовалась своим талантом превращаться в туман и исчезла. Мы двадцать минут не могли ее отыскать и страшно перенервничали. Наконец пропажа обнаружилась в чертовой сушилке для белья. Я чувствовала себя предательницей, а Ром молча сгреб дочку в охапку и удалился.

Воспоминания породили в моей груди тяжелый вздох.

– Ты в порядке? – спросил Жан-Люк. Он сидел напротив, участливо накрыв мою руку своей.

Я медленно высвободила ладонь, изучая его лицо в колеблющемся свете свечи. Как же Мнемомэн красив, как обаятелен, сколько в нем готовности к самопожертвованию – разумеется, в свободное от краж время. Я уже призналась, что никогда его не полюблю, он понимал, что нас могут запросто обнаружить вражеские агенты, и всё-таки привел меня сюда, в это чудное место, полное цветов и тихой романтической музыки.

Памятуя об угрозе со стороны доктора Робертса, Джон не велел нам пить спиртного, поэтому Жан-Люк заказал мне классическую клубничную «Маргариту», поскольку в его портативном компьютере было записано, что клубника – моя любимая ягода.

– Просто выдался тяжелый день, – ответила я.

– Расскажи. – Поставив локти на стол, Жан-Люк наклонился ко мне, полный искреннего участия.

– Не стоит.

Не нужно быть жестокой, сваливая на его голову наши с Ромом проблемы. Но я отчаянно нуждалась в собеседнике, с которым могла бы их обсудить. С Шерридан нельзя – у меня пока не выработался иммунитет к ее голосу. С Таннером тоже. Они с Элейн сидят вплотную и перешептываются, полностью уйдя в собственный мирок.

Процедуры Элейн давали хороший результат. Ученые ПИРа нанесли ей на открытые участки кожи прозрачный гель, играющий роль защитного барьера: нечто подобное делал Ром во время наших тренировок. Теперь Таннер мог коснуться ее щеки, чем вовсю пользовался. И каждый раз Элейн льнула к нему, прикрыв глаза от упоения.

– Не стоит, это причинит тебе боль, – сказала я, вновь переключившись на Жан-Люка. – Чего я не хочу.

Он вздохнул.

– Значит, дело в Роме.

Я кивнула.

– И что в нем такого, отчего... Нет. Забудь. Не говори мне ничего.

Проследив за моим взглядом, Жан-Люк кивнул в сторону Таннера с Элейн.

– Не особо подходят на роль сторожевых псов, верно?

Я искренне расхохоталась.

– Да, точь-в-точь как Джинджер и Душка.

Жан-Люк вновь вздохнул, обведя тонким пальцем край бокала.

– Вот так это и должно быть, да?

– Что? – Я вновь упустила нить беседы.

– Любовь. Так она выглядит.

Да. Закусив губу, я снова посмотрела на Таннера и Элейн. Никогда прежде не видела такой мягкости в лице Таннера, даже с Лексис. Он превратился из молодого парня в альфа-самца. Казалось странным, что нежность к женщине может породить ауру машины-убийцы, но так и было. Таннер явно готов защищать возлюбленную любой ценой, даже за счет собственной жизни.

Их знакомство было недолгим, но иногда людям бывает достаточно и краткого срока. Так же случилось и у нас с Ромом. Он сразу же очаровал меня, невзирая на то, что его послали меня уничтожить.

Таннер поймал мой внимательный взгляд и нахмурился:

– Что-то случилось?

– Я тебя люблю, вот и всё.

На глаза вновь навернулись слезы, уже в который раз за последнее время.

– Просто в глубине души ты хочешь поскакать на скоростном Таннере.

Я расхохоталась. Элейн раскрыла рот от изумления: она еще не привыкла к его специфическим шуткам.

– Раньше он использовал эту тактику, желая подцепить девушку, – объяснила я. – Неудивительно, что ему постоянно не везло.

Она медленно улыбнулась.

– Правда?

Щеки Таннера слегка порозовели.

– Не лучший способ, согласен, но приносил свои плоды.

– А вот и нет, – возразила я, смеясь уже погромче. – Девушки бежали от тебя как от чумы.

– Я вот никуда не бегу, – хрипло заметила Элейн.

И эти двое вновь погрузились в собственный мир.

Моя улыбка увяла. Отшвырнув салфетку, я резко встала из-за стола.

– Мне надо в дамскую комнату.

Чтобы взять себя в руки… но вслух я этого не произнесла.

Жан-Люк тоже поднялся. Я пошла прочь, постукивая каблуками. Как же его отшить, не обидев? Маневрируя между столиками, я направилась в уборную, вдыхая по пути жаркие насыщенные ароматы кухни.

Захлопнула дверь и закрыла ее на замок, пока кто-нибудь – особенно агент или охранница – не зашел следом.

– Ну наконец-то, – раздалось у меня за спиной

Я резко развернулась навстречу говорящему. Доктор Робертс собственной персоной, все такой же длинный и худой, с редкими волосами, безуспешно закрывающими лысину. Этот зачес следовало сбрить. Новыми были только очки с толстыми стеклами, отсутствовавшие во время нашей прошлой встречи. Типичная лабораторная крыса. Из образа выбивался лишь пистолет, дуло которого смотрело прямо мне в грудь.

– Привет, Белл.

– Доктор Робертс.

– О! Вижу, ты меня помнишь. Я почему-то так и думал. Жаль, что наша встреча проходит в столь неблагоприятных обстоятельствах, но тут уж ничего не попишешь. Надеюсь, ты получила мою записку?

– Да.

Холод. Мне нужно остыть. Почти мгновенно я почувствовала, как в ладони материализовался твердый снежок. Черт. Кажется, я начинаю справляться.

– И что вы здесь делаете, да еще при оружии?

– Ну, я ведь должен как-то защищаться. А вот на твоем месте я бы поостерегся. – Доктор взвел курок, кивком показав на мою руку с зажатым в ней снежком. Его карие глаза лихорадочно горели. – Вижу, ты привыкла к своим способностям.

Я спрятала руку.

– Вы не оставили мне выбора: либо вечно сокрушаться о том, во что вы меня превратили, либо смириться с новой ипостасью и жить дальше.

Доктор Робертс вздохнул, но оружия не опустил.

– Мне не раз доводилось совершать мерзости в жизни, и я об этом сожалею. Я наделил тебя силой, которую ты оказалась не готова принять. Я использовал собственную дочь в качестве подопытной крысы, пытаясь гарантировать ее выживание в нашем сверхъестественном мире, но в результате лишь разрушил ее жизнь, а заодно и свою. Теперь я пытаюсь найти способ вернуть все на круги своя – и для тебя, и для нее, но для этого нужно время. И, как уже сказал, я намереваюсь заключить перемирие. Дай мне гарантии безопасности, и я отвечу тем же.

Значит, он говорил искренне. Робертс на самом деле не желал мне зла. Я несколько воспряла духом. И все же… я закрыла глаза. Какая ирония судьбы! Получив свои сверхъестественные силы, долгие недели я только и думала, что о противоядии. И вот теперь мне предлагают надежду на его получение, а я этого больше не хочу.

– А что, если я ничего не имею против своих новых способностей? – спросила я.

Робертс печально улыбнулся. Может, я напомнила ему Кэндис, которая всегда жаждала большего?

– Тогда решай сама, принимать лекарство или нет. Я больше ничего не заставлю тебя делать. Но мне нужна свобода. – Чуть откинув голову, он посмотрел на потолок. – Моя дочь… по моей вине она стала такой. Я должен был лучше о ней заботиться, не следовало бросать ее в такую жизнь. Пожалуйста, попроси Джона быть к ней снисходительнее.

Кто-то постучал в дверь.

– Белл? Ты там в порядке?

– Да… все хорошо. – Слова давались мне с трудом. Я взглянула на выход, потом опять на доктора Робертса, но тот исчез. Как? Куда? Я выкинула ледяной шар в мусорное ведро, и оно моментально обледенело. Обыскивая комнату, я открыла все двери, заглянула в каждый угол, но доктора и след простыл, будто недавняя сцена мне пригрезилась. Однако у меня было более разумное объяснение: добрый доктор, очевидно, ставил эксперименты и на себе самом.

Пошатываясь, я сполоснула лицо и руки. Часть меня хотела немедленно позвонить Джону и Рому и рассказать о том, что случилось. Однако другая часть знала, что они немедленно снарядят поисковую группу и пустят ее по следу доктора, а результат получится весьма печальным. Робертсу нужен шанс, чтобы исправить причиненное зло. И, по-видимому, мы должны ему этот шанс предоставить.

На выходе переминалась смазливая брюнетка, знакомая мне еще с ПИРа. Смерив меня цепким взглядом и придя к выводу, что нормально, она удовлетворенно кивнула и вернулась к своему столику.

Однако Жан-Люка не так-то просто провести.

– Ты бледна, – заметил он, когда я заняла свое место.

– Все в порядке, правда.

Хотелось бы верить, что это так. Приняла ли я правильное решение? Что ж, время покажет. В конце концов, если доктор Робертс разработает нейтрализатор сверхспособностей, мы сможем останавливать парапрестов. В этом ведь и заключается моя работа.

Официант принес еду. Я заказала палтус под чесночным соусом убойной силы: должна же девушка готовиться к худшему варианту развития событий. А мне вовсе не хотелось огорчать Жан-Люка отказом, если он вознамерится меня поцеловать. Вот я и решила предупредить подобные поползновения: после такого соуса единственное, чего захочется Жан-Люку – бежать от меня за тридевять земель. Аппетитный запах достиг ноздрей, я глубоко втянула аромат и наконец позволила себе расслабиться. Остальные заказали нечто, напоминающее зеленоватую лапшу.

Какое-то время мы поглощали пищу в полном молчании, и я продолжала всем своим видом демонстрировать полное благополучие. Проглотив кусочек, Жан-Люк открыл было рот, намереваясь задать вопрос, но передумал и упрямо сжал губы. Затем сделал еще попытку. И еще… Как неловко.

Наконец я отбросила салфетку, и наши взгляды встретились. Черт возьми, я просто обязана найти способ объясниться, не растоптав при этом его чувств. Мне нужно привести свою жизнь в порядок. Недавний инцидент с доктором Робертсом напомнил, как быстро меняются обстоятельства. Я должна воспользоваться моментом, так же, как тогда, с Ромом.

«И не сбрасывать со счетов Лексис», – подумала я со вздохом.

– Вот что, Жан-Люк, – произнесла я наконец, – ты мне нравишься. Правда.

Мнемомэн уронил вилку, и та звонко ударилась о тарелку. Поставив локти на стол, он с ожесточением сжал ладонями щеки.

– Ты собираешься меня отшить?

– Нет. – Черт меня побери. Он заслуживает честности. – В общем, да. Возможно. Не знаю. Я никогда не отступлю от нашего уговора – надеюсь, ты во мне не сомневаешься. Мы договорились о трех свиданиях, и ты их получишь. Но я люблю его, и этого не изменить, независимо от того, сколько свиданий у нас будет. Честно, мне жаль, что нельзя ничего изменить. Я имею в виду, что с тобой мне было бы намного легче, чем с Ромом.

– Однако?

– Однако он – моя половинка, и это свидание его убивает.

Вернее, когда-то так бы оно и было. А сейчас… Я провела пальцем по краю тарелки. Остается только надеяться, что так оно и есть.

– Не знаю, суждено ли нам быть вместе, но он – единственный, кто мне нужен, и я предпочту остаться наедине со своими воспоминаниями о нем, чем променять его на кого-нибудь другого.

Схватив бокал, Жан-Люк залпом его выпил и тут же заказал следующий, незамедлительно последовавший за первым. Потом он долго сидел, уставившись в стол.

Я не шелохнулась. Повисло молчание.