Текст книги "Я - гнев"
Автор книги: Джен Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Предатель? Серьезно? Он предатель?
Внутри его была тьма. Леон сказал, что видит ее. Даже Мейсон вынужден был признать, что чувствует эту тьму. Даниэль как-то сказал ему, что видит в нем такой потенциал. Откуда он знал?..
Нет. Он будет сопротивляться до последнего. А потом… Он не хотел думать, что случится потом.
Мейсон оглядел зеленые стенки своего нового жилища. В сумраке палатки он почувствовал приступ клаустрофобии, но постарался не придавать ему значения. Стенки палатки были такими тонкими, их ничего не стоило проткнуть…
Он был легкой мишенью.
Что же ему теперь делать?
Мейсон наклонился и рассмотрел датчик, прицепленный к лодыжке. Это небольшое устройство явно не удалось бы снять самостоятельно.
Его мысли унеслись куда-то далеко. Интересно, Ариес знала, что он пропал? Заходили ли они в его комнату? А что, если остальные просто решат, что он ушел? Станут ли его искать?
Ариес сразу поймет, что он их не бросил. Так ведь? По крайней мере, Мейсон на это надеялся. Они много о чем говорили за последнюю пару недель. Ариес была единственной, с кем он чувствовал себя более-менее комфортно. Она знала его достаточно хорошо, чтобы понимать: он не уйдет, не попрощавшись с ней. Но сможет ли она убедить остальных?
А что, если они откажутся ей помогать? Нельзя сказать, что он из кожи вон лез, стараясь быть дружелюбным. Но даже если они пойдут его искать и найдут – как они смогут ему помочь? И заслуживает ли он этого?
За последние месяцы он прошел через многое, но ему впервые пришлось сдерживать слезы.
Майкл
Было бы куда проще, если бы в лесу было темно или шел дождь. По крайней мере, так было бы легче спрятаться. Но нет, светило яркое солнце, и лес весь сверкал в его лучах. Можно было с таким же успехом развернуть огромный транспарант с надписью «Я здесь».
Они прятались возле общежитий. Им удалось пробраться через лес, пока еще не совсем рассвело, и вернуться на основную территорию кампуса. Укрылись они в лесочке недалеко от студенческих корпусов. Здесь деревья росли не так густо, как возле музея, но все равно худо-бедно скрывали беглецов от посторонних глаз.
Майкл взглянул на Райдера. Тот скорчился в грязи возле кривой сосны. Он нахмурился и не смотрел в сторону Майкла. Лодыжка у Райдера опухла, и по ноге расплывался огромный синяк – Райдер подвернул ее ночью, когда спасался бегством. Майкл, хоть и не был медиком, понимал, что это серьезное растяжение. Из-за Райдера им пришлось замедлить ход, и это очень беспокоило Майкла.
Их осталось всего трое: он, Райдер и девушка, которая была уже при смерти. Майкл уложил ее на мягкий мох, но это было бесполезно. Девушка в основном смотрела затуманенным взором в небо, но иногда поворачивалась к Майклу, и взгляд ее прояснялся.
– Не бросай меня, – шепнула она.
– Не брошу, – сказал Майкл. Девушка прерывисто дышала. Он взял ее за руку.
– Мне так холодно. Не бросай меня.
Райдер заткнул уши.
Девушка ухватила Майкла за край рубашки, притягивая к себе. С каждым выдохом из раны у нее на животе сочилась кровь.
– Тебе стоит избавить ее от страданий, – заметил Райдер.
Майкл стиснул зубы. Этот разговор не прекращался с тех пор, как они решили сделать передышку.
– Я же говорил, я этого не сделаю.
Девушка сипела и хрипела, пытаясь втянуть воздух в залитые кровью легкие.
– Тогда давай я сделаю.
– Нет.
Райдер потер лодыжку и перевязал шнурки.
– Ты все только усугубляешь. Ты же знаешь, что у нее нет шансов. Если бы собака мучилась, ты бы ее усыпил, так? В чем разница?
– Заткнись!
Девушка застонала.
– Это война, балбес, – сказал Райдер. – Нельзя со всеми миндальничать. Выживает сильнейший. Если будем здесь сидеть и ждать, пока она не умрет, нас убьют раньше. Смилуйся. Отправь ее на небеса.
Девушка закашлялась. По ее губам и щекам потекла кровь.
– Думаешь, эти твари позволяют себе дать слабину? – продолжил Райдер. – О нет! Я видел их в деле. Они убьют своих не моргнув глазом, если так будет надо. Поэтому они нас и уделали. У них есть цель, и они к ней движутся.
– Мы не загонщики, – сказал Майкл. – Если мы станем такими, как они, то и вправду проиграем.
– Мы уже проиграли. Остается только дотянуть до конца игры. И уйти с честью. Прихватить за собой в другой мир как можно больше этих тварей.
Девушка задышала слабее. Ее грудь все еще вздымалась – но еле-еле.
– Ночью ты говорил по-другому, – заметил Майкл. – Собирался с ними разделаться. Рассуждал про победу и про то, что надо забрать у них свое.
Райдер пожал плечами:
– Я генерал Командир. Я говорил то, что помогало поднять их дух.
– Значит, ты врал?
– А что, надо было говорить правду? Эй, вы! Послушайте! Вы все умрете страшной смертью!
– Это тоже неправда.
– Но и не ложь.
Девушка захрипела, потом вздохнула, и ее рука обмякла. Майклу не нужно было проверять пульс, чтобы понять: ее не стало. Он грустно поглядел на нее и закрыл ей глаза. Медленно отодвинулся и встал. Колени тут же заныли. Он просидел без движения около часа.
– Слушай, – сказал Райдер, – если хочешь, можешь считать меня монстром. Но я просто реалист. Надо принимать решения – и кто-то должен это делать. Лидер твоей группы скажет тебе то же самое.
Майкл сразу же подумал об Ариес. У нее был совершенно другой подход – она всегда старалась сохранять оптимизм и фокусироваться на хорошем. Майкл ни на секунду не мог представить ее такой холодной и равнодушной.
– Пойдем, – сказал Майкл. – Надо отсюда выбираться.
– Все кончено, – пробормотал Райдер, обращаясь скорее к самому себе, чем к Майклу. Он поднялся и, прихрамывая, зашагал вперед. – Я собрал их всех вместе, а теперь все кончено. Я знал, что мы не готовы, но не думал, что с ними так быстро разделаются. – Вдруг Райдер прищурился и с ненавистью посмотрел на Майкла. Тот знал, о чем он думает. Райдер до сих пор винил Майкла в нашествии загонщиков. Он был убежден, что до появления Майкла с Клементиной его подопечные были в безопасности.
Поэтому он и накинулся на Майкла сзади. Как последний трус.
Но все это уже не имело никакого значения. Райдер мог бросать на Майкла сколько угодно испепеляющих взглядов. Это ничего не меняло. Раненный, он не мог обойтись без Майкла.
И Майкл спас ему жизнь.
Прошлой ночью, попрощавшись с Клементиной, Майкл побежал назад, в лес, откуда слышались крики. Он добрался туда слишком поздно и не успел спасти нескольких девушек. Загонщики выстроили их вдоль стены музея и убивали по одной. Райдер был последним в ряду. Он лежал на земле, всхлипывая, закрыв голову руками, и ждал конца.
Но Майкл ухитрился опередить загонщиков. Одного из них он пронзил копьем, прежде чем кто-либо успел заметить непрошеного гостя.
Второй загонщик чуть не убил Майкла, но он не дался – древком копья выбил пистолет из рук противника, прежде чем тот успел выстрелить. Затем проткнул копьем и этого загонщика.
После этого Майкл, прихрамывая, подошел к Райдеру.
– Вставай, – сказал он, протягивая руку.
Райдер руку не принял. Но утер слезы и вслед за Майклом пошел в лес.
Теперь, когда они всю ночь прятались бок о бок, Майклу стало очевидно, что они с Райдером никогда не смогут подружиться. Майкла это не слишком тревожило. Но стоило найти более надежное укрытие, если они хотели продержаться подольше.
– Можно спрятаться в общежитии, – предложил Майкл. Они уже сорок минут наблюдали за зданиями, и никто за это время не вышел и не вошел. Корпуса казались пустыми – хотя, конечно, это ничего не значило.
– Не стоит, – сказал Райдер. – Они там еще не прибирались. Куча трупов. Сюда они заглянут в первую очередь.
– Ладно, – вздохнул Майкл Райдер отвергал все его идеи. – Ну, тогда ты выбирай. Куда пойдем?
– В Длинный дом.[3]3
Длинный дом (First Nations Longhouse) – здание в Университете Британской Колумбии, где проходят различные мероприятия, посвященные культуре аборигенов. Он построен в соответствии с индейскими архитектурными традициями.
[Закрыть]
– Ты что, шутишь? – Майкл вспомнил огромное здание, мимо которого они проходили по пути к общежитиям. – Он же весь просматривается. Все окна разбиты. Мы даже забаррикадироваться внутри не сможем. Будем сидеть у всех на виду.
– Когда ты наконец поймешь, что самое очевидное укрытие – самое безопасное? – спросил Райдер. – Прятаться надежнее всего на видном месте. Именно поэтому я выбрал музей.
Майкл чуть было не съязвил на тему того, как здорово сработала эта стратегия, но прикусил язык. Если верить Раджу, это они привели туда загонщиков. Сейчас было не самое подходящее время ввязываться в драку.
– Ладно, – сдался Майкл. – Давай туда. Но как только ты сможешь нормально ходить, мы отправимся к Клементине и всем остальным. Я не собираюсь торчать здесь дольше, чем надо.
Длинный дом был недалеко, но из-за растянутой лодыжки Райдера они добирались туда целых полчаса. Крадучись, они пересекли парковку, прошли вдоль стены и забрались сквозь разбитое окно в здание.
Не считая осколков, усыпавших пол, в помещении царил порядок. Комната была стилизована под деревянную хижину. В углу валялось несколько стульев, мусорная корзина была перевернута, но все прочее оставалось нетронутым. Не было видно никаких признаков жизни. Если здесь кто-то и прятался, то они были асами маскировки.
Они сделали несколько шагов, и тут лодыжка Райдера дала о себе знать. Он упал на пол, закричал и, чертыхаясь, принялся тереть ногу.
– Дай посмотрю. – Майкл опустился на колени рядом с Райдером. Тот закатал штанину и показал Майклу свою рану. От лодыжки до самых пальцев ногу покрывали черно-красные разводы. – Плохо дело. Тебе нужно прилечь. Ходить тебе сейчас нельзя.
– У меня нет выбора, – сказал Райдер. – Мы не можем тут оставаться.
– Согласен, – кивнул Майкл. Он обвел глазами просторный пустой зал с разбитыми окнами. Если бы сейчас кто-то прошел по лужайке, он сразу бы их заметил. – Придется тебя нести.
– Не трогай меня!
– Ладно. Тогда оставайся здесь. Лежи у всех на виду. – Майкл покосился на сцену, где лежала всякая аппаратура. – Может, найдем тебе микрофон, чтобы никто уж точно не прошел мимо. Прошлой ночью ты произнес потрясающую речь. Готов повторить?
– Да ну тебя, – буркнул Райдер.
– Хотя бы подползи к сцене, что ли. Там ты хоть как-то сможешь спрятаться.
Райдер кивнул. Ползком, подтягивая ногу, он дополз до угла сцены, где можно было укрыться за нагромождением стульев.
– Я разведаю обстановку и посмотрю, есть ли здесь местечко, где можно отдохнуть, – сказал Майкл. – Если понадоблюсь – кричи. Я сразу прибегу на помощь.
Райдер показал ему средний палец.
Майкл подошел к дверям возле сцены и постарался открыть их как можно тише. За дверями был длинный коридор. Майкл вышел из зала. Дверь за ним захлопнулась. Звук раскатился по коридору, и Майкл вздрогнул.
Он ждал, что сейчас послышится стук шагов и за ним придут загонщики, но ничего не произошло.
Однако это не значило, что здесь безопасно. Вовсе не значило.
Майкл решил свернуть направо. Он прошел милю нескольких туалетов и телефонных кабинок. Коридор привел его в холл, откуда было несколько выходов. Один вел на лужайку, которая, к счастью, оказалась пустой. Окна здесь тоже были разбиты, и легкий ветерок гонял по полу обертки от еды и бумажки. Другая дверь была заперта. Она вела на задний двор, где находилась крытая парковка. Если они с Райдером останутся здесь, надо будет найти ключи. Пути к отступлению должны быть открыты.
За стойкой находилось административное помещение. На столах стояли компьютеры и принтеры, покрытые пылью и птичьим пометом. Животные явно решили здесь обосноваться. В углу Мейсон нашел двух мертвых птиц – они лежали рядом с пустыми бутылками из-под воды и открытым пакетом чипсов. Майкл взял одну чипсину и сломал. Все еще свежие.
Он поднял голову и увидел на пыльной поверхности стола отпечаток чьей-то руки. Судя по виду, недавний.
Майкл ни в коем случае не считал себя следопытом, но одно мог сказать с уверенностью: здесь недавно кто-то был. Чипсы в открытой пачке становятся мягкими уже через день.
Но кто это? Может быть, кто-то из музея? Вряд ли. Здесь валялось слишком много мусора. За один день невозможно было столько съесть.
Так или иначе, сейчас здесь никого не было. Копье Майкла осталось в груди убитого загонщика. Надо чем-то вооружиться, если они собираются здесь остаться. Майкл быстро огляделся, но не увидел ничего более полезного, чем моток скотча и увесистый дырокол. Что ж, лучше, чем ничего. Он засунул оба предмета в карман.
Следующие полчаса Майкл провел, обшаривая ящики в попытках найти ключ от задней двери. Наконец он обнаружил их – в шкафчике, который Майкл отпер с помощью ножа для вскрытия конвертов. Внутри лежала целая связка – всего около дюжины ключей. С десятой попытки задняя дверь наконец поддалась, и в лицо Майклу ударил свежий воздух.
Майкл оторвал кусочек скотча и наклеил на ключ, чтобы быстро найти его, если придется в спешке ретироваться.
Вернувшись в холл, Майкл увидел на лужайке людей. Он тут же спрятался за столом. Сердце бешено заколотилось. Майкл отодвинул запыленное кресло, забрался под стол и задвинул кресло обратно, чтобы оно хоть как-то его прикрывало. Стиснул в руках дырокол и удивился нелепости своей идеи. Чем он только думал? Это было самое бессмысленное оружие в мире. Майкл положил его на пол, жалея, что не взял вместо дырокола нож для конвертов. Но было уже поздно.
Майкл ждал. Довольно скоро он услышал шаги по стеклу. Люди приближались.
Он не мог сказать, загонщики это или нет. Рассмотреть их он не успел. Но рисковать было нельзя. Майкл вжался в доску и постарался стать как можно более незаметным. Если люди зайдут в дверь, они вскоре его обнаружат.
Как и Райдера.
Они были легкой добычей.
Время остановилось. Майкл отчаянно прислушивался, ожидая, что сейчас скрипнет дверь и войдут люди.
Тишина.
Легкие обожгло. Майкл только сейчас заметил, что все это время просидел не дыша. Он сделал вдох – так тихо, как только мог. Колени свело, но пошевелиться он не мог.
Дверь скрипнула. В здание вошли двое.
Они ничего не говорили. Под ногами у них хрустело стекло. Один из них подошел к столу и что-то на него поставил. Майкл зажал рот рукой, чтобы люди не услышали его дыхания.
Кресло мешало обзору, так что Майкл видел только ноги. Люди прошли в административное помещение. Как только они исчезли из виду, Майкл отодвинул кресло и выбрался наружу. Двигаясь как можно тише, он перепрыгнул стол и помчался по коридору в зал. Обернуться и посмотреть, заметили ли его, он не решился.
Райдер был на том же месте.
– Пошли, – сказал Майкл. – Надо убираться, сейчас же. Они здесь.
Райдер не шелохнулся.
Майкл схватил его за руку:
– Пошли!
– Оставь меня. Зачем тебе лишний груз?
Майклу сейчас было не до жалости. Уж точно не к этому человеку. Он рывком поднял Райдера на ноги и заставил его опереться себе на плечи.
Но куда пойти?
– Давай, – сказал Майкл. – У меня есть ключи. Мы где-нибудь сможем спрятаться.
Волоча на себе Райдера, он вышел в коридор и свернул налево. От идеи спрятаться в туалете Майкл сразу отказался. Если они там запрутся, загонщики сразу поймут, что внутри кто-то есть. Надо найти какую-нибудь кладовку, чтобы запертая дверь не возбуждала подозрений.
Следующая дверь была большой и тяжелой. Майкл велел Райдеру быть начеку, повозился с ключами и с третьей попытки открыл замок. Он даже не оглядел комнату – сразу втолкнул внутрь Райдера, зашел следом и быстро запер за собой дверь. Внутри было темно. Мейсон достал из заднего кармана фонарик и зажег.
Они оказались на кухне.
Майкл быстро осмотрелся. Никого. В кухне была еще одна дверь. Майкл открыл ее и увидел, что та выходит на площадку для грузовиков. Замечательно! Запасной выход никогда не помешает.
Они ждали. В дверь никто не стучал. В коридоре не слышалось ничьих шагов. Мейсон решил, что им удалось остаться незамеченными.
На какое-то время можно было расслабиться. Загонщики не смогли бы взломать эту дверь, так что, если только где-нибудь не лежала запасная связка ключей, они были в безопасности. Райдер привалился к стене. Майкл снова принялся искать оружие. Увы, не удалось найти ни одного ножа. Большинство шкафчиков было закрыто, и ключи к ним не подходили. Майкл не рискнул взламывать их – боялся шума.
Из холодильника пахло плесенью. Внутри ничего не было – лишь пара просроченных напитков со сливками. В морозилке нашлись только формочки для льда, наполненные мутной водой.
– Вот блин, – сказал наконец Майкл. – Мы в безопасности, но тут совершенно ничего нет. Здесь нельзя оставаться. Без еды мы не протянем дольше пары дней. – Он повернул кран. Из него ничего не потекло. – У нас даже воды нет.
Райдер кивнул.
– Может, чуть позже мне удастся выбраться наружу и что-нибудь поискать, – продолжил Майкл. – Здесь должны быть какие-нибудь автоматы с едой.
– Даже если и так, мы, наверное, их разграбили, – сказал Райдер. – Мы отнесли в музей почти всю еду, что нашли на территории.
– Но вы же не могли забрать все!
– Мои ребята поработали на совесть.
– Ну, значит, придется сидеть здесь и голодать, – подытожил Майкл. – Потому что ты со своей лодыжкой далеко не уйдешь, а я не могу тебя тут оставить.
– А я бы смог.
– Что?
– Оставить тебя.
Майкл прислонился к холодильнику и сполз на пол.
– В этом-то и разница между нами, – вздохнул он. – Ты бросаешь людей. Оставляешь их умирать. А я стараюсь им как-то помочь.
– Ты ничего не понимаешь, – возразил Райдер.
– Слушай, тут бессмысленно спорить.
И они не стали спорить. Оставалось только молча сидеть на холодном кафельном полу.
Майкл спал. Ему что-то снилось, но сон мигом улетучился, как только он услышал, что в замке поворачивается ключ.
Майкл вскочил. Пошарил вокруг руками, пытаясь нащупать фонарик, который куда-то укатился, пока Майкл спал. Как он мог заснуть? Надо было найти оружие, облазить всю кухню, но найти. И почему он бросил тот дырокол? Майкл нащупал кухонный стол, присел и стал обшаривать ящики в поисках хоть чего-нибудь. Он наткнулся на небольшой блендер. Не самое его любимое оружие, что ни говори, – но лучше, чем ничего.
Он услышал скрежет ключа в замке. Потом все затихло. Кто-то за дверью звенел ключами, подыскивая нужный. Значит, все-таки была вторая связка – и ее нашли.
– Встань рядом с дверью, – шепнул Райдер. – Ударь первым.
– Мы же не знаем, сколько их там, – прошептал в ответ Майкл. Однако на ощупь подобрался к двери. Встал рядом с ней, подняв над головой блендер и чувствуя себя полным идиотом. Хорошо, что света нет, не то Райдер рассмеялся бы при виде этой картины.
Человек по ту сторону двери вставил в скважину новый ключ. Замок громко щелкнул. Майкл напрягся.
Дверь приоткрылась. Кто-то заглянул в комнату. Майкл ждал. Он не мог нанести удар, пока человек не войдет внутрь.
Незнакомец включил фонарик.
Комнату залил яркий свет, резанув Майкла по глазам, и тот часто заморгал. Он вслепую замахнулся блендером – и замер.
Белобрысый парень, который все еще держался за ручку двери, тоже застыл.
– Черт, не надо! – выкрикнул он. – Я нормальный! Нормальный!
Парень прикрыл руками голову и упал на пол. Фонарик, не переставая светить, откатился в угол.
Майкл стоял, подняв блендер, и не мог отделаться от нелепой мысли: парень испугался, что из него сделают смузи. Надо было еще Райдера вооружить разделочной доской или кухонным комбайном…
– Не трогай меня, – попросил парень. Он полностью закрыл голову руками. – Я нормальный.
– Ты это уже говорил, – сказал Майкл. Он опустил блендер и спрятал за спину.
Райдер недоуменно смотрел на всю эту сцену из угла. Майкл не смог сдержаться и расхохотался.
– Кончай валяться, – сказал Райдер. – Заходи уже и закрой эту чертову дверь.
– Да, – выдавил Майкл сквозь смех, – закрывай давай, а то все тепло выйдет.
Клементина
В эту ночь Клементине не спалось. Она к этому уже привыкла и могла довольно долго жить без сна. Это было терпимо – если не было риска внезапно уснуть и проснуться в канаве у дороги. Такое как-то раз с ней случилось, вскоре после землетрясения.
Они вернулись домой поздно ночью и обнаружили, что у одной из университетских девушек очень высокая температура. Лариса накачивала ее тайленолом, но безрезультатно.
Девушку звали Эмма. Она лишилась куска руки. Кожа возле раны была горячей на ощупь, и по плечу расползались красные разводы. Лариса сказала, что это явно указывает на заражение – как и температура под сорок. С подругой Эммы, Джанель, тоже было все не слава богу. Ее пырнули ножом в живот, и она уже час харкала кровью. Клементина не разбиралась в медицине, но была уверена, что дело во внутреннем кровотечении. Без должного ухода обе девушки могли пропасть.
– Не знаю, что делать, – сказала Лариса. Она суетилась вокруг раненых, подпрыгивая на здоровой ноге и не обращая внимания на Джой, которая просила ее присесть и отдохнуть. – Я не справлюсь с такими ранами. Я проходила в медицинский колледж всего год. Еще не успела ничему толком научиться.
– Джой права, тебе надо отдохнуть, – заметила Ариес. – У тебя все бинты в крови. Давай мы подежурим.
Лариса наконец согласилась присесть, и Натан отвел ее в гостиную, где под чутким руководством девушки принялся заново перевязывать ей ногу. Джой хотела было помочь, но в итоге вернулась к себе в комнату, вся бледная, бормоча, что не может видеть столько крови.
Спальня на нижнем этаже, ранее пустовавшая, превратилась в больничную палату. Все старались помочь раненым – конечно, кроме Колина. Даже Клод, угрюмый парень, который толкнул Мейсона, старался чем-то подсобить. С Колином все было как всегда. За это время он вышел из комнаты всего раз – молча прошествовал на кухню за бутылкой воды и вернулся.
Клементина положила руку Эмме на лоб. Он так и горел. Казалось, на голове у Эммы можно сварить яйцо. И заодно пожарить картошку. Клементина повернулась к Ариес, которая поливала тряпку водой. Ужасно, что у них не было льда. Что делают с людьми, у которых сильный жар? Отводят в душ? Клементина попыталась вспомнить что-нибудь об оказании первой помощи, но не смогла. Она никогда этим особенно не интересовалась – обо всем заботилась мама. К тому же ни у кого из знакомых не было таких серьезных ран.
Дорогой Хит, помнишь, как ты пытался перепрыгнуть на велосипеде бордюр и у тебя нога запуталась в цепи? Ты упал на землю, ободрал ладони, и в рану набились камешки. Из коленки шла кровь, а джинсы порвались на лоскуты. Я помню, что ты был очень храбрым – ни разу не заплакал, даже когда врач зашивал тебе ладонь. Несколько недель, пока с раны не спала корочка, у тебя была очень смешная походка. Теперь я понимаю, почему мама с папой хватались за сердце всякий раз, когда мы прыгали с балок в сарае или катались на скейтах в городском парке. Медсестра из меня никудышная. Я даже не знаю, как справиться с лихорадкой. Как там говорят? Когда простыл – наедайся, а когда лихорадит – голодай? Или наоборот? Так или иначе, панка чипсов делу не поможет.
– Не знаю, что делать, – пробормотала она.
– Я тоже. – Ариес положила тряпку Эмме на лоб. Клементина ожидала, что вода сейчас закипит от жара.
Девушка застонала, не открывая глаз.
– Надо позвать кого-нибудь на помощь, – сказала Ариес. – Здорово, что у нас есть Лариса, но она права: год в медицинском колледже – это слишком мало. Вчера заходила Брэнди. Она сказала, что встретила человека, который знаком с врачом. Собиралась разведать, что и как. Может, мы кого-нибудь к ним пошлем?
– Я пойду, – вызвался Радж. Он стоял на пороге, засунув руки в карманы. Его смуглое лицо даже в полумраке комнаты казалось побледневшим.
– Я с тобой, – сказала Клементина. – Убежище Брэнди надежно спрятано. И они могут застрелить тебя еще на подходе. Чужаков они не любят.
– Разумно, – согласился Радж. – Ну давайте так и поступим, ребятки. Я устал здесь стоять и чувствовать себя совершенно бесполезным.
Клементина посмотрела на Ариес:
– Ты справишься?
Та кивнула.
– Со мной Натан и Джой. Они мне помогут. Как-нибудь продержимся.
Клементина еще раз посмотрела на раненую девушку и встала.
– Ладно, – сказала она Раджу. – Пошли в гараж, поищем какое-нибудь оружие.
Когда они вышли, солнце только-только вставало. Облака пытались затолкать его обратно за горизонт. Было холодно; моросил мелкий дождь. Так странно: декабрь – и никакого снега… Клементина была бы рада белым сугробам, даже несмотря на то, что из-за них стало бы труднее заметать следы.
Дорогой Хит, у меня в этом году не будет белого Рождества. Помнишь, папа каждую зиму все время мурлыкал эту песенку[4]4
Имеется в виду американская эстрадная рождественская песня White Christmas («Белое Рождество»), написанная Ирвингом Берлином и впервые исполненная Бингом Кросби в 1941 году. Эта запись стала одной из самых популярных песен XX века.
[Закрыть] себе под нос, и мы чувствовали, что скоро праздники? Честное слово, он не знал больше никаких рождественских песен. В прошлом году он довел маму до белого каления. Я уверена, она выставила бы его на ночь в сарай, чтобы только не слышать, как он напевает.
Дождь был хуже снега. Когда небо на несколько дней затягивало тучами, Клементина начинала тосковать по солнцу. И еще она все время мерзла. Дополнительные носки и свитер не помогали.
Холод пробирал до костей, и от него не спасала никакая одежда.
На дне рюкзака у Клементины лежала рация. Она договорилась с Натаном, что будет связываться с ним каждые полчаса. Все последние беды приключились с ними в том числе из-за того, что они ходили без раций.
Как бы ей хотелось сейчас услышать голос Майкла! Просто чтобы убедиться, что он жив и здоров.
Дом Брэнди стоял неподалеку, на Гранвиль-стрит. Если срезать через дворы, можно было добраться туда за десять минут.
«ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ГОРОД ЗАКРЫТ. ВЪЕЗД И ВЫЕЗД ЗАПРЕЩЕНЫ».
Они спрятались за старым двухэтажным домиком, чтобы их не заметили из белого фургона.
– Всякий раз, когда я слышу это сообщение, я не знаю, что мне делать – то ли корчиться от страха, то ли смеяться во все горло, – прошептал Радж.
– Понимаю, о чем ты, – сказала Клементина, пригибаясь, чтобы не запутаться в паутине, посреди которой сидел жирный паук. – Только тихо. Загонщики совсем рядом.
Им удалось добраться до квартала, где жила Брэнди, ни на кого не наткнувшись. Белый фургон поехал в сторону центра, и объявление с каждой минутой звучало все тише.
– Очень странно, – сказала Клементина. Отсюда уже был виден нужный дом – с бело-зелеными ставнями. Клементина была здесь дважды. Команда Брэнди работала весьма слаженно. На улице всегда прятались двое-трое дозорных. Один из постов находился прямо там, где они сейчас стояли, за самодельным заграждением, которого не было видно с дороги. Сама Брэнди целыми часами здесь просиживала.
Но сейчас на посту никого не было – только валялась пара пустых консервных банок да лежал недоеденный пакетик сухофруктов.
– Давай держаться начеку, – сказал Радж. С его кудрявых волос стекали дождевые капли. Радж дышал на руки, чтобы согреться.
Клементина кивнула. Ее волосы прилипли к голове. В другом мире она вышла бы гулять в такую погоду с ярко-красным зонтом – может быть, даже в горошек. Но сейчас зонта не было, и светлые волосы свисали с головы, как сосульки. Клементина попрыгала на месте, чтобы согреть онемевшие пальцы ног.
Они пошли дальше по улице, стараясь держаться поближе к домам. Почти все заперты. В некоторых были плотно задернуты шторы. Может быть, за этими стенами прятались другие выжившие? Или это Брэнди и ее подопечные ходили из дома в дом и закрывали все двери и окна, чтобы их убежище не выделялось на фоне остальных зданий?
Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять. Вдруг загонщик выбегает, прямо в зайчика стреляет. Принесли его домой – оказался неживой.
Так тихо!
Клементина никогда раньше не обращала внимания на то, какая тишина воцарилась после нашествия загонщиков. Она привыкла к тишине – она ведь выросла на ферме. Жители Гленмура никогда не были особо шумными. Более чем семьдесят процентов населения составляли те, кому было уже за шестьдесят. Женщины день-деньской играли в бридж и ночами не отплясывали на вечеринках. Даже по дорогам почти никто не ездил. Когда Клементина была маленькой, она уходила с книжкой в поле и пряталась среди высокой пшеницы. Закрыв глаза, она слушала стрекотание сверчков и шелест колосьев на ветру. Клементина привыкла к уединению и любила его.
Тишина ассоциировалась у нее с миром и покоем. Но теперь она была мертвой и гнетущей. Зловещее молчание давило на Клементину, заставляя прислушиваться к мелочам – к собственному учащенному дыханию, к птицам, которые вдруг прекратили чирикать.
– Может, обойти дом сзади? – спросил Радж. Его голос посреди всей этой тишины прозвучал как-то странно. Дом был совсем рядом – рукой подать, и Клементина не знала, следит ли кто-нибудь за ними. Если Брэнди и все остальные сейчас внутри, они уже наверняка их заметили. Последний раз, когда Клементина приходила сюда с Ариес, они даже не успели взойти на крыльцо, как им открыли. В том, чтобы обходить дом сзади, было что-то нечестное – тем более если их ждали. Каждый в этом убежище знал ее в лицо.
– Нет, – сказала Клементина. – Можем зайти с главного входа. На улице никого нет. Думаю, мы ничем не рискуем.
Однако, когда они с Раджем подошли к дверям, никто не открыл. Клементина была в растерянности. Что теперь делать? Стучать? Здравствуйте, не хотите ли купить немного домашнего печенья? Она посмотрела на Раджа, но тот пребывал в таком же замешательстве.
Клементина осторожно постучала. Стук показался ей жутко громким. Она отступила на шаг и оглядела улицу. Ничего подозрительного. Только дождь, дождь, сплошной дождь. У дверей соседнего дома на ветру зазвенели колокольчики. Их звон был тоскливым, словно крик одинокой птицы.
– Тебе знакомо жуткое предчувствие чего-то страшного и непоправимого? – спросил Радж. – Как будто тысячи змей скачут у тебя в желудке.
– Змеи не скачут.
– Извиваются, ползают, топают – не суть. В общем, у меня сейчас то самое чувство, детка.
Клементина кивнула:
– И у меня.
Дом смотрел на них занавешенными окнами. Невозможно было определить, что затаилось там, внутри. Или кто.
– Надо посмотреть, в чем дело, – сказала Клементина. Она крепко сжала бейсбольную биту. С нее стекала вода, капая на коврик возле двери.
– Да, надо бы.
Никто не двинулся с места.
– Даже если на них напали загонщики, там еще могут быть выжившие.
– Ага.
И снова никто не шелохнулся.
Наконец Клементина взялась за дверную ручку. Медленно повернула ее, стараясь не шуметь. Дверь была не заперта. Клементина осторожно надавила на нее, и та со скрипом открылась. Клементина сжалась.
В нос сразу ударил запах крови.
Ничего хорошего.
Радж метнулся в сторону, перегнулся через перила, и его стошнило на кусты. Клементина задержала дыхание, чтобы не чувствовать вони.
Она стояла на пороге, напряженно вслушиваясь в темноту. Но ничего не слышала – только то, как Радж сплевывает и пытается прочистить горло.
– Прости, детка, – прошептал он, вернувшись к двери. – Мне уже лучше. У меня всегда был слабый желудок. Все эти запахи… Не смог ничего с собой поделать. У меня даже колени задрожали.
