Текст книги "Симфония проклятых"

Автор книги: Джек Роган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)

Но Гарбарино и второй матрос, который тоже открыл огонь, не могли попасть в тех сирен, которые находились под Дэвидом, не задев его самого. Алена не сводила с внука глаз, когда он начал отчаянно кричать. В ужасе он отвернулся от бабушки, но она не смогла отвести взгляд и увидела, как чудовища настигли его. Одна из самых нетерпеливых сирен стала забираться по его телу, как по лестнице, но слишком поспешила, на нее попали солнечные лучи, кожа тут же вспыхнула и загорелась, и тварь пронзительно завизжала. Нижняя, змеиная часть тела изогнулась, оттолкнулась от стены, и сирена упала в воду, погасив пламя. Крик смолк.

– Проклятье! – закричал Гарбарино.

Краем глаза Алена уловила движение. Гарбарино попытался сместиться в сторону, чтобы найти более удобную позицию для стрельбы, но потерял опору, запаниковал и начал падать, не спуская пальца с курка. Очередь ударила в стену, а сам он с криком рухнул вслед за сиреной в воду и больше не появился на поверхности.

– Алена, уходи! – прохрипел Дэвид, на которого продолжали наседать сирены.

Но за это время Стоун и Восс сдвинулись вниз и теперь открыли огонь по сиренам, атакующим Дэвида. Одна за другой чудовища соскальзывали со стены и падали в пропасть.

– Поднимайся, Дэвид! – крикнула Алена.

Каким-то образом он продолжил движение вверх. Она видела, что его лицо искажено от боли, и представляла, как выглядят его ноги после того, как над ними потрудились челюсти и присоски сирен. Но Дэвид не останавливался.

Восс стреляла по тварям, которые упрямо лезли по стене, а Стоун добрался до Дэвида, чтобы помочь ему подняться выше.

– Проклятье, не стой там! – крикнул Дэвид Алене.

Это заставило ее снова сдвинуться с места.

– Мы выбрались! – крикнул сверху лейтенант-коммандер Сайкс. – Шевелитесь!

И тут Алена почувствовала, как чья-то рука схватила ее за запястье. Она подняла голову и увидела, что к ней тянутся Восс и Мейс. Они рывком вытащили ее наверх, и она оказалась под открытым небом, окруженная густой растительностью. Чуть дальше виднелись редкие деревья. Алена поднялась на ноги и посмотрела на горизонт, где солнце стремительно погружалось в воду. Теперь его свет лишь на несколько футов проникал в жерло вулкана, из которого они только что выбрались, и сирены, похожие на громадных пиявок, притаились в темноте, дожидаясь своего часа. Алена понимала, что, как только последний проблеск исчезнет на западе, они бросятся в погоню.

Высокая пронзительная мелодия стала не такой громкой. Алена услышала, как Сайкс что-то кричит в рацию, и через несколько мгновений раздался рев вертолета.

Гейб, Тори и Джош тоже добрались до верха. Восс и неизвестный матрос поставили на ноги покрытого потом Джоша, глаза которого остекленели. Алена помогла Стоуну вытащить Дэвида из шахты и посадить его на землю.

– Ты в порядке? – спросила она.

Вопрос получился довольно глупым. Его брюки пропитались кровью, кожа на ладонях была содрана во многих местах буквально до мяса. Дэвид с трудом сохранял сидячее положение.

– Пока нет, – пробормотал он. – Вытащи нас отсюда.

– Куда нам? – спросила Тори.

Ей пришлось кричать, чтобы ее услышали. Все постоянно бросали яростные взгляды на жерло вулкана.

Сайкс поднял руку и показал вдоль склона холма – они находились почти на его вершине.

– Туда! На запад, в сторону солнца. Оставайтесь на свету как можно дольше, но бегите к берегу! Вертолет сядет там!

Когда Стоун наклонился, чтобы взвалить Дэвида на плечи, Алена заглянула в жерло вулкана и увидела бледные жуткие лица и черные глаза, неотступно следящие за людьми. Но она заметила и кое-что еще: серые брикеты, расставленные по всему периметру шахты, – несколько часов назад военные заложили здесь заряды. Радиосигнал подорвет все одновременно. Эта мысль придала Алене спокойствия. Она посмотрела на сирен, и ее наполнила ненависть. Силы вернулись к ней, но Алена знала, что это ненадолго.

В следующее мгновение они побежали. Джош спотыкался. Тори схватила Алену за запястье, когда оказалась рядом с ней. Алена и Тори мчались между деревьями, ветви хлестали их в лицо, но Алена успела заметить, что солнце опускается все ниже, вокруг собираются тени, которые ложатся на кустарник и деревья, и в ее сознании появилась одна всепоглощающая мысль.

«Взрывайте! Нажимайте на проклятую кнопку. Сожгите их всех до единой».

88

Эд Теркотт стоял на капитанском мостике военного корабля «Хиллстром» и завороженно наблюдал, как солнце садится в воду Карибского моря. Все его мышцы были напряжены. Он повернул голову и посмотрел на капитана Сайбалта и его офицера связи. Тяжкое бремя лежало на плечах всех мужчин и женщин в эти последние минуты угасающего золотого света.

– Сэр? – спросил офицер связи, глядя на капитана. – Мистер Кек ждет приказа о подрыве заложенных зарядов.

Сайбалт бросил на него суровый взгляд, и Теркотт сразу понял, что он означает.

«Не говори мне, что я должен делать».

Теркотт и сам не раз так смотрел на подчиненных.

Все пещеры и выходы, которые сумели обнаружить отряды матросов, были заминированы в течение дня, пока другие группы исследовали туннели и пытались связаться с людьми, находящимися под землей, и теми, кто отправился к ним на выручку. После того как взорвали «Антуанетту», остальные корабли подошли к берегу – не слишком близко, чтобы не разделить судьбу грузового судна. До наступления сумерек вертолеты эвакуировали все группы с острова. Сейчас машины барражировали над ним, пытаясь найти следы Будро, Восс, Харта и тех, кто оказался в подземных туннелях.

Бад Руло, капитан «Кадьяка», подвел корабли береговой охраны довольно близко к острову, но он, как и Теркотт, подчинялся Сайбалту. После жутких событий, произошедших на палубе «Кадьяка», смерти Анджелы Тайри и уничтожения существа, пойманного на «Антуанетте», единственного подопытного экземпляра, гражданский вертолет сел на палубу. Никому не разрешалось покидать корабль до тех пор, пока кто-нибудь не наведет на нем порядок, но человек, командующий операцией, либо мертв, либо вскоре погибнет вместе с островом.

Сайбалт сделал глубокий вдох, посмотрел на узкую полосу света над линией сияющего яркими красками горизонта и повернулся, чтобы отдать приказ.

– Не надо! – быстро сказал Теркотт.

Капитан Сайбалт бросил на него угрюмый взгляд.

– Доктор Будро распорядился…

– Да, Дэвид Будро. Но видит бог, он еще мальчик. Нельзя взрывать заряды, пока мы не знаем, где находится столько наших людей!

– Мы знаем, – ответил Сайбалт, и в его серых глазах сверкнула сталь. – Через минуту наступит полная темнота. Все, кто находился в туннелях, мертвы. А те, кто сейчас на берегу, очень скоро погибнут. Я получил приказ взорвать остров и уничтожить как можно больше тварей.

– Вы все равно не сумеете убить их всех, – резко возразил Теркотт.

Сайбалт отвернулся и посмотрел на офицера связи. Все на мостике молчали.

– Мы начнем зачистку на рассвете. А сейчас мы должны выполнить свой долг. Лейтенант Чанг, передавайте, что я приказываю подорвать заряды.

– Есть, сэр, – ответил офицер связи и нажал кнопку на панели управления. – Саперам…

Лейтенант Чанг не закончил фразы, поднес руку к наушникам и резко повернулся на своем стуле:

– Капитан, я получил сообщение от вертолета номер три. Они вышли, лейтенант-коммандер запрашивает эвакуацию.

Теркотт прошептал первую благодарственную молитву за многие годы.

89

Тори бежала так быстро, что едва удерживала равновесие. Каким-то непостижимым образом Джош не отставал от нее. Его лицо стало бледным, словно луна, и он изо всех сил прижимал левую руку к телу, пока они мчались вниз по склону. Казалось, ему помогает земное тяготение, но как он умудрялся держаться на ногах, Тори не понимала. Слева продиралась сквозь густую растительность Восс, чуть впереди с удивительным изяществом летела вперед Алена Будро, рядом с ней лейтенант – Тори слышала, как его называли Стоун, – нес на плече Дэвида. Иногда Стоун немного отставал и спотыкался. Лейтенант-коммандер Сайкс и двое спасшихся матросов, Мейс и Кроули, неслись в дюжине футов впереди.

Среди деревьев и густых зарослей наступила ночь. За далеким горизонтом еще светило солнце, но сюда его лучи не проникали. Последние золотые отблески окрашивали побережье острова, и Тори бежала туда, попадая из света в тень и снова на свет. Ее лицо горело так, словно его лизало пламя, кровь стремительно мчалась по жилам, а по спине змеился леденящий холодок уязвимости – давящая тяжесть неотступного внимания сирен.

Они были рядом, среди теней. Тори увидела жуткое белое пятно, когда перебегала от одного светлого участка к другому, рядом с черными камнями возле узкого входа в пещеру у подножия холма. Оттуда показалась всего одна сирена, но Тори не сомневалась, что рядом затаились и другие.

Все бежали молча, каждый понимал, что на кону стоит его жизнь. Тори задыхалась, руки работали, словно поршни. Ветви хлестали ее по лицу, она едва успевала отводить их в стороны, посматривая то на Джоша – каждый шаг вызывал у него стон боли, – то на горизонт, где солнце, казалось, растворяется в сумраке океана. Кожу покалывало от волн чужого голода, которые накрыли остров, и все это время песнь сирен сопровождала их бегство, взмывая ввысь от шепота до пронзительного вопля.

У подножия холма открылась небольшая поляна, заросшая невысоким кустарником, и Тори начала отчаянно озираться, ожидая увидеть пещеру, но так и не нашла ни одной. Отсюда она видела лишь редкие деревца, белый песок на берегу, темную синеву моря и пену прибоя. Солнце одним глазком поглядывало на теряющий краски мир, и Тори поняла, что им не спастись, несмотря на близость берега. Песня сирен зазвучала громче. Тори представила, как чудовища быстро выползают из пещер и моря.

У них остались секунды. В лучшем случае минута или две.

Джош споткнулся и едва не рухнул на землю. Она протянула руку, чтобы поддержать его, но Восс опередила ее, схватив Джоша за руку.

– Проклятье, беги!

Тори не поняла, кого та имела в виду, но увеличила скорость. Восс тащила Джоша за собой и кричала, чтобы он смотрел под ноги и не падал.

Лейтенант Стоун споткнулся и через мгновение распростерся на земле вместе с Дэвидом Будро. Дэвид ударился ногами и закричал от боли, но рядом тут же оказались Мейс и Кроули. На этот раз Дэвида понес Кроули, Стоун и Мейс страховали его с двух сторон. Они не собирались оставлять на острове никого.

Алена не отставала от матросов, которые изо всех сил старались спасти жизнь ее внука.

Прижав левую руку к телу, Джош, пошатываясь, бежал к черному выступу скалы. Он поставил на него ногу и прыгнул. Тори была уверена, что он сейчас споткнется и упадет, но Джош продолжал свой отчаянный бег.

Заглядевшись на него, Тори наступила на камень, подвернула лодыжку и выбросила вперед руки, пытаясь сохранить равновесие, но в этот момент зацепилась другой ногой за корень. Она тяжело рухнула на землю, дважды перекатилась и ударилась спиной о камень.

Тори оказалась в тени.

Справа сгущался мрак, голоса сирен заполнили все вокруг. Тори встала на колени, начала подниматься на ноги и увидела за деревьями трех тварей, которые ползли по земле, прячась от солнца в кустарнике. Они быстро приближались к ней.

В этот момент Тори поняла, что теперь все вокруг заливает бледный свет луны, а последние лучи солнца исчезли в океане. На вершине холма многочисленные сирены наверняка начали вылезать из кратера. Тори находилась достаточно близко к берегу, до которого оставалось около пятидесяти футов, чтобы слышать рев винтов вертолета над ним, но не сомневалась, что умрет в ночной темноте.

Но она не сдалась. Вскочив на ноги, она приготовилась бежать дальше.

– Пригнись! – приказал Джош.

У Тори не осталось времени на размышления. Она снова упала на колени и увидела, что к ней решительно приближаются Джош и Восс с пистолетами в руках. У них не было десантных автоматов, но оба стреляли снова и снова, и пули рвали сирен на части.

Джош отдал стрельбе все силы. Он уронил пистолет, покачнулся и едва не упал. Рядом тут же оказались Восс и Тори. Они подхватили его под руки и потащили между деревьями, преодолевая последние пятьдесят футов до берега.

Им навстречу пробежала Алена Будро.

– Что вы делаете? – закричала Восс.

– Оружие еще пригодится, – ответила Алена, подняла пистолет Джоша и тут же бросилась вдогонку за остальными.

В следующий миг склон, по которому они только что спустились, покрылся белой волнующейся плотью – сирены, едва не настигшие их под землей, наконец получили возможность броситься в погоню. Алена и Восс стреляли на бегу. Тори постаралась взять на себя большую часть веса Джоша, а Восс поддерживала его со своей стороны, поливая огнем ползущих за ними сирен.

– Давайте скорее! – позвал Сайкс, словно они не бежали, а едва переставляли ноги и не тащили истекающего кровью агента ФБР, который весил сто восемьдесят фунтов.

Наконец они выскочили на мягкий песок, в котором увязали ноги. Бежать и тащить Джоша стало еще труднее. Стоун и Кроули умчались к вертолету, ждущему их с распахнутой дверцей. Тори заметила агента Надау, который махал им рукой и что-то кричал, но шум винтов и песнь сирен заглушали его голос.

Сайкс, Мейс и Гейб Рио ждали их, и теперь все трое подняли оружие и начали стрелять, прикрывая их отступление к вертолету. Тори увидела, как на глубине что-то поднимается из темной воды и мчится через полосу прибоя: открытые рты, игольчатые зубы, застывшие судороги усмешек – если эти существа способны улыбаться.

И они пели.

Мейс был повержен атакующими со стороны воды сиренами за несколько секунд. Он попытался отстреливаться, освободиться от жутких тварей, но их руки и гибкие тела обхватили его со всех сторон, и моряк рухнул на песок под рев их песни.

Гейб повернулся, прицелился и начал стрелять. Белая плоть покрылась темными пятнами крови. Мейс был мертв, но пули Гейба заставили тварей остановиться.

Сайкс и Кроули отошли от вертолета и тоже открыли огонь по атакующим с моря сиренам. Тори даже не повернулась, чтобы посмотреть. Она не сводила глаз с вертолета и распахнутой дверцы и лишь боковым зрением видела трех мужчин с десантными автоматами: двух бравых моряков и контрабандиста, который, казалось, похоронил свое прошлое. Тут она поняла, что и сама обо всем забыла. Все, что было с ней до сих пор, больше не имело значения – только завтрашний день, только новый восход солнца.

Надау рванулся им навстречу, помог Тори и Восс преодолеть с Джошем последнюю дюжину футов. Надау и Восс затащили своего товарища внутрь, Тори протянула руку Алене и помогла немолодой женщине забраться в вертолет. Алена Будро тут же бросилась к Дэвиду, чтобы осмотреть его раны, и громко потребовала аптечку.

Гейб и Кроули запрыгнули в вертолет, а Сайкс что-то кричал – они не могли разобрать слов из-за рева винтов – и продолжал стрелять в сирен даже после того, как вертолет начал подниматься в воздух. Лейтенант-коммандер вскочил на подножку и забрался в салон. На несколько секунд выстрелы стихли, но почти сразу он и Кроули свесились вниз и снова принялись поливать чудовищ свинцом.

Несколько существ попытались уцепиться за вертолет, одно ухватилось за дверь с наружной стороны, но, когда машина набрала скорость и с ревом полетела над темной водой, сирены рухнули в море.

Тори услышала, как пилот что-то кричит в микрофон, сообщая на «Хиллстром» последние новости. Первый взрыв раздался через три секунды. Вертолет закачался, но они продолжали лететь к группе кораблей, стоящих в миле или двух от острова. Тори не успела насчитать и трех ударов сердца, когда последовали сотни взрывов. Во все стороны полетели куски черной вулканической породы, пыль и куски земли, вспышки пламени озарили небо, загорелись деревья.

Сирены лишились своего убежища в пещерах. Им негде больше прятаться, а завтра, когда взойдет солнце, моряки начнут планомерное уничтожение. Тех, кто выживет в обрушившихся пещерах, в огне взрывов и под лучами солнца, добьют люди. На это потребуется время, но Алена и ее группа доведут дело до конца. Тори утешала эта мысль. Кроме того, ее радовало, что она будет очень далеко отсюда, когда они покончат с сиренами.

Она обернулась к Джошу и увидела, что он наконец потерял сознание на коленях у Рейчел Восс. Напарница гладила его по голове, ее одежда покрылась кровью Джоша, а Тори поняла, что снова осталась одна.

Но одиночество больше не пугало ее.

Эпилог

Майами

Гейб, не включая света, сидел в кресле, которым никогда не пользовался, когда жил в этом доме с Майей. Бордовая обивка из плюша впитала пыль – кресло стояло в дальнем углу гостиной, у окна, и Майя собиралась читать в нем или использовать в качестве запасного места для гостей. Позади она поставила торшер, а днем хватало света, падающего из окна. Это было отличное кресло для чтения, хотя Майя нечасто садилась в него. Гости же в последние два года появлялись у них еще реже.

Из окна лился свет ночных огней. Несмотря на расположенный слишком высоко кондиционер – как любила Майя, – вид на сияющий город согревал Гейба. Он наслаждался им, понимая, что это его последний вечер здесь. Окно выходило на улицу перед домом; Гейб видел темный седан, припаркованный на противоположной стороне, и оранжевый отблеск сигареты внутри. Агент Надау курил, и его напарник, Макилвен – Мак, как все его называли, – постоянно ругался поэтому поводу: их споры изрядно надоели Гейбу.

После всех событий хотелось побыть в тишине.

Снаружи послышался звон ключей, потом раздался негромкий скрип замка. Дверь со щелчком отворилась, и вошла Майя. Свет, падающий из коридора, очертил ее силуэт, и в волосах вспыхнули яркие искорки. Гейб смотрел на знакомые движения и изящную фигуру, чувствуя, как его сердце разбивается вновь. У него перехватило дыхание, и он подумал, что, наверное, напрасно вернулся сюда.

Майя бросила связку ключей на маленький столик под зеркалом у двери, поставила рядом сумку и включила свет.

Когда она обернулась, Гейб выдохнул ее имя.

Она вздрогнула и поднесла ко рту ладонь, чтобы не закричать. Этот жест мгновенно отбросил его в прошлое. Майя всегда так делала, когда они занимались любовью, ее смущали звуки, которые она издавала.

– Габриэль, что ты здесь делаешь? – спросила она, подходя к нему.

В ее глазах застыл вопрос.

Интересно, поймет ли она по его улыбке, что его сердце разбито?

– Значит, ты по мне скучала?

Майя выдохнула, подошла к дивану, но не стала садиться, а встала за спинкой, словно за щитом, и провела пальцами по гладкой поверхности.

– Ты винишь меня за то, что я удивлена? Когда мы виделись в последний раз, ты предельно ясно дал понять, какие чувства испытываешь ко мне, – ответила Майя, и в ее голосе смешались свежие обиды и прежние разочарования. – И вот я нахожу тебя тут, в темноте, и… Я серьезно тебя спрашиваю, какого дьявола ты здесь делаешь? Ты забыл что-то, без чего не можешь обойтись?

Теперь в ее голосе отчетливо звучала горечь.

– Мигель мертв.

Слова Гейба поразили ее, словно удар грома. Гейб подумал: «Возможно, так оно и есть». Майя побледнела. Она молча смотрела на него, ее дыхание участилось. Превосходный макияж, идеально уложенные волосы, колечки сережек подчеркивают изящную форму лица. Джинсы обтягивают ноги, легкая блузка не скрывает высокую грудь и плоский живот. Дорогие туфли на высоких каблуках. Такова Майя Рио, всегда уверенная в себе женщина – из тех, кто неизменно притягивает к себе взгляды, но делает вид, будто ничего не замечает.

Впрочем, ее муж знал, какой девушкой она была, и сейчас видел, как потрясена та, прежняя, юная часть ее души.

– Ты ужасен, – сказала Майя. – Это даже не смешно, Гейб. Ты говоришь отвратительные вещи.

Гейб продолжал молча смотреть на нее, и уверенность Майи поколебалась.

– Нет-нет, перестань, Гейб. Пожалуйста, не надо… нет.

Наконец он поднялся с кресла для чтения, на котором сидел впервые, подошел к дивану и обнял Майю. Несмотря на все, что произошло между ними, горечь, озлобление и взаимные обвинения, она не стала протестовать. Он долго держал ее в объятиях. Вечер продолжался, но для Гейба и Майи Рио время застыло. На короткое мгновение они вновь стали мужем и женой.

– Как… как это случилось? – спросила она, не убирая головы с его плеча. – Я думала, вы все еще в море.

Гейб попытался ответить, но не сумел произнести ни слова. Ему дали совсем немного времени. Разве он мог быстро высказать все, ради чего пришел сюда? Он никогда не отличался красноречием. Что ж, возможно, сейчас ему поможет правда.

– Майя, – начал он, слегка отстранив ее, чтобы заглянуть в глаза.

Он старался подавить гнев и горечь, кипящие в его душе, от которых перехватывало в горле и сжимался желудок.

– Что? – нетерпеливо спросила она. – Что ты пытаешься сказать, Гейб?

Он сделал глубокий вдох, отпустил ее и оперся о диван, чтобы дать ей немного свободного пространства.

– Я знаю о вас с Мигелем.

Уверенность Майи рухнула прямо у него на глазах. Она не пыталась ничего отрицать. Из ее горла вырвался необычный звук, похожий на сдавленные всхлипывания, руки задрожали, и она разрыдалась. Сначала она плакала молча, только по щекам текли слезы. Несколько раз Майя порывалась что-то сказать, но эмоции оказывались сильнее, и она лишь махала рукой, разозленная на себя.

– Гейб… – наконец произнесла она.

Неожиданно в голову Майи пришла страшная мысль: Гейб знал, что так будет, – и в ее глазах мелькнули подозрение и ужас. Дрожащей рукой она снова прикрыла рот и отступила на шаг.

– Нет, – сказал Гейб. – Я не убивал его, Майя. – Гейб на мгновение опустил глаза. – Не стану утверждать, что не думал об этом. Я ненавидел вас обоих и очень хотел причинить вам боль. Но Мигель спас мне жизнь, chica. [20]20
  Детка (исп.).


[Закрыть]Он умер, чтобы дать мне шанс жить дальше. А потом у меня появилось время для размышлений. Я не умею описывать свои чувства. Никогда не умел. Но я знаю, что мы с тобой отдалились друг от друга и моей вины тут никак не меньше, чем твоей. Ты предала не меня, ты предала нас обоих. Но не ты одна. Я не стану возлагать всю вину только на тебя.

Он втянул в себя воздух и решил рискнуть.

– Мой брат… – начал он, протянув руку к жене, но эмоции захлестнули его, и он посмотрел в глаза Майи, пытаясь найти ту хрупкую девочку, которую когда-то полюбил. – Мигель умер, но мы все еще здесь.

– После всего… – начала она.

– Я знаю.

– Мы не можем просто…

– Я знаю.

Они смотрели друг на друга, и в ее глазах Гейб увидел ярость, стыд и сожаление, которые переполняли и его душу. Майя несмело потянулась к нему и взяла за руку. Так они стояли несколько секунд, все еще далекие, но уже связанные неосязаемой нитью.

– Мигель действительно… он правда мертв?

Гейб кивнул.

– Мне очень жаль.

Она сделала шаг к нему и обняла, осторожно и неуверенно, словно боялась, что он может сломаться.

– Что произошло?

Гейб тяжело вздохнул и вновь отпустил Майю. Отвернувшись, он отошел к окну, спрашивая себя, на сколько еще хватит терпения Надау и Мака. Никто не видел, как Гейб входил в дом, и они не могли допустить, чтобы кто-то заметил, что он выходит.

– Пожалуй, тебе лучше сесть, – сказал Гейб.

Майя попыталась найти ответ в его глазах, понять, какие ужасные известия принес Гейб, но присела на краешек дивана, как он просил.

– У тебя возникнет множество вопросов насчет того, что ты сейчас услышишь, но я не смогу ответить на большинство из них. Я скажу лишь то, что мне разрешили, – начал он.

– Разрешили? Кто…

– Майя, – прервал ее Гейб, – это все, что мне позволено рассказать. Ты меня понимаешь?

Она вытерла слезы и кивнула.

– Когда я уйду отсюда, то больше никогда не смогу вернуться, – продолжал он, чувствуя, как растет тяжесть в сердце. – Ни в нашу квартиру, ни в Майами. Мир узнает, что «Антуанетта» утонула вместе со всей командой.

– Господи, – прошептала Майя.

Гейб тяжело сглотнул. Каждое слово давалось ему с трудом.

– Мигель мертв. Тебе сообщат, что я погиб. Если ты скажешь, что я приходил и мы разговаривали, доктора будут утверждать, что ты все выдумала и горе заставило тебя увидеть несуществующие вещи. Правительство подтвердит мою смерть. Все будет так, будто я в самом деле мертв. Я исчезну, и меня никто не сможет найти. Я ухожу сегодня, chica, – продолжал Гейб, и его сердце затопила нежность. Он понимал, в каком смятении сейчас Майя. – И я надеюсь, что ты поедешь со мной.

Рот Майи приоткрылся, образовав маленькое «о», потом она оглядела комнату, словно рассчитывала найти в ней ответ, откинулась назад и попыталась расслабиться.

– И куда ты направишься? – спросила она.

– Я не могу сказать. Но я не стану лгать; это место совсем не похоже на Майами. Маленькая рыбацкая деревушка, в которой не говорят по-английски, – ответил он, присаживаясь на диван рядом с Майей. Он хотел, чтобы она прочла правду в его глазах. – Я не смогу оставить море, Майя. Никогда. Но больше не стану уплывать далеко. Я куплю маленькую лодку, буду вставать до рассвета и каждый день возвращаться домой к обеду.

Майя нахмурилась и отвернулась. Она не поверила ему. Гейб взял ее за руку.

– Я тебя не обманываю.

Майя тряхнула головой, и ее взгляд скользнул по комнате, прежде чем вернуться к Гейбу.

– Неужели ты действительно думаешь, что сможешь жить так?

– Да, если сможешь ты.

Ее нижняя губа задрожала.

– Ты прекрасно знаешь: это то, чего я хотела с самого начала. Но после всего…

– Я понимаю, – сказал он, сжимая ее ладонь.

Он протянул руку и убрал волосы с ее лица. Майя бросила на него вызывающий взгляд.

– Ты действительно думаешь, что мы сумеем простить друг друга?

– Хочешь честный ответ? Я не знаю, – сказал Гейб. – Но после совершенных ошибок и всего, что я потерял, и того, что случилось между нами, я получил шанс начать все заново. И меня убивает мысль, что мне придется это сделать без тебя.

Медленно тянулись секунды. Майя дышала спокойно и ровно, как во время сна. Ее взгляд был устремлен вдаль, она погрузилась в размышления. Потом она посмотрела на Гейба и быстро кивнула.

В течение долгого времени – с того самого момента, как он согласился работать на «Вискайю», чтобы помочь Мигелю, – Гейб ощущал себя пассажиром на корабле собственной жизни. Он был капитаном, но не хозяином своей судьбы. Гейб Рио, который никогда не винил себя, возмущался предательством своих близких, даже подумать не мог о том, чтобы кого-то простить или молить о прощении, – тот человек умер, исчез вместе с «Антуанеттой». Капитан Рио ушел на дно вместе со своим кораблем.

Гейб поднялся на ноги, и Майя встала с ним, продолжая держать его за руку.

– Пойдем, – сказал Гейб. – Они ждут. У нас совсем мало времени.

– Нет, у нас его будет много.

Майя отпустила руку Гейба и побежала собирать вещи. Затем она обернулась, посмотрела на него через плечо и добавила:

– Обязательно будет.

Вашингтон, округ Колумбия

Алена проснулась, словно от толчка, резко втянула в себя воздух и слегка покачнулась на стуле. Спина онемела, над правым глазом пульсировала сильная боль. Солнце светило слишком ярко, она подняла голову и отвернулась, пытаясь устроиться за письменным столом Дэвида, в его кабинете, где уснула прошлой ночью.

К ней вернулись нежеланные воспоминания. И хотя ей очень хотелось снова заснуть, это так и не удалось.

Звякнул дверной колокольчик, и его эхо звучало мучительно долго.

– Сукин сын, – хрипло пробормотала Алена.

Она выпрямила спину, вытянула руки и сбросила на пол стоящий на столе стакан из-под виски. Он упал на бок, и несколько унций янтарной жидкости растеклось по деревянным половицам, собираясь в шарики, словно ртуть.

Быть может, колокольчик уже звонил? Возможно, именно он разбудил ее?

Алена встала, отодвинула стул, бросила мрачный взгляд на разбитый стакан, словно он сам спрыгнул со стола навстречу собственной гибели, чтобы разозлить ее. Неуверенной походкой она подошла к открытой двери кабинета и остановилась, с недоумением глядя на предмет, зажатый в левой руке. Алена опустила глаза и раскрыла ладонь. Она вспомнила, что вчера вечером она перебрасывала эту вещь из одной руки в другую, погрузившись в глубокие размышления, и постукивала ею по письменному столу. Алена так и заснула, вцепившись в нее, словно это священный талисман.

Она стояла и смотрела на лежащий на ладони осколок гладкой вулканической породы немногим больше детского шарика.

Снова зазвонил колокольчик.

– Проклятье! – воскликнула Алена и швырнула камень в комнату.

Он угодил в одну из океанских лоций, которую Дэвид закрепил на стене, и упал на пол, не причинив никакого вреда.

Карты и вырезки из газет все еще оставались на прежнем месте, на письменном столе были разложены карты, образцы камней и фотографии лежали на полках вместе с книгами и журналами ее внука.

Окончательно проснувшись, Алена повернулась к ним спиной и поспешно спустилась по лестнице. Она провела руками по серебристым волосам, растрепавшимся во время сна, и разгладила черную блузку, которую не снимала со вчерашнего вечера.

Когда она отперла дверь, то увидела на пороге генерала Генри Вагнера, с грустным выражением раскаявшегося ребенка на лице.

– Алена, – сказал он.

Она подняла руку и принялась массировать правый висок.

– Хэнк, заходите. Мне не помешал бы флакон с экседрином.

Оставив гостя на пороге, Алена решительно направилась на кухню. Глаза чесались. У нее возникло ощущение, будто кто-то загнал топор ей в череп и сейчас пытается вытащить его.

Должно быть, генерал закрыл входную дверь и последовал за ней, – когда Алена нашла экседрин, наполнила стакан водой и выпила одну за другой четыре таблетки, он стоял на кухне в полудюжине футов у нее за спиной.

Рост Хэнка Вагнера составлял шесть с половиной футов, а его тело могло бы принадлежать бывшей звезде американского футбола. В пятьдесят два или три года он не пытался бороться с лысиной и прогрессирующей близорукостью и носил очки в золотой оправе с толстыми линзами. Иногда суровый, неизменно настойчивый, генерал всегда казался Алене достойным человеком, верящим в свое призвание. И хотя она не могла бы назвать его другом, Алена испытывала к нему огромное уважение.

За одиннадцать лет, которые прошли с тех пор, как Хэнк Вагнер стал ее начальником, он никогда не приходил к ней домой. Более того, он ни разу не появлялся и в ее офисе.

– Алена, вы представить себе не можете, как я сожалею, – сказал он.

Она хотела было сварить кофе, но тут же поняла, что тогда придется предложить Вагнеру остаться.

– Благодарю вас, генерал.

Если его и обидела официальность ее обращения, Хэнк Вагнер не подал виду.

– Как вы?

Алена попыталась сухо улыбнуться, рассчитывая, что ее улыбка будет трагической и печальной, но получилась лишь горькая гримаса.