Текст книги "Тропа волка"

Автор книги: Джек Хиггинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

1993
ЛОНДОН

Глава 1

Нора Белл вышла из такси возле лестницы Святого Джеймса на Уоппинг-Хай-стрит. Она расплатилась с водителем и пошла пешком – невысокая темноволосая девушка в кожаной куртке, обтягивающей черной мини-юбке и коротких сапожках на высоком каблуке, – по виду хиппи. Она шла грациозной походкой – в каждом шаге участвовало все ее тело. Таксист видел, как она под сильным дождем раскрыла зонтик, он глубоко вздохнул и отъехал.

У ближайшего угла она остановилась, чтобы купить «Ивнинг стандард». На первой странице газеты была только одна новость – сегодня прибыл в Лондон американский президент для встречи с премьер-министрами Израиля и Великобритании по поводу событий в Палестине. Она сложила газету, взяла ее под мышку и свернула за угол, направляясь вниз к Темзе.

Молодому человеку, стоявшему в дверях дома напротив, было, вероятно, лет восемнадцать. Он был в высоких шнурованных ботинках, в джинсах и в потрепанной летной куртке. Кольцо в левой ноздре и татуированная свастика на лбу выдавали в нем типичного представителя того племени подонков, которые рыскают по улицам города в поисках жертвы. Девушка представлялась легкой добычей, и он устремился за ней, в последний момент перейдя на бег, чтобы схватить ее сзади и рукой зажать ей рот. Она не сопротивлялась и держалась совершенно спокойно. Это должно было бы насторожить его, но он плохо соображал, одержимый сексуальным возбуждением.

– Делай то, что я скажу, – прошипел он, – и я тебя не обижу.

Он потащил ее к воротам заброшенного склада. Она проговорила:

– Нет нужды быть грубым.

К его изумлению, она сама поцеловала его, лаская его язык своим. Еще сжимая ее зонтик, он не мог поверить в свою удачу, а она уже протянула свою руку, нащупывая его напрягшийся член.

– О Боже! – простонал он и снова поцеловал ее, уверенный, что другой рукой она задирает свою юбку.

А она нашла то, что искала, – пружинный нож, засунутый за резинку чулка на ее правой ноге. Она высвободила руку с ножом, лезвие щелкнуло, и она распорола им его левую щеку от глаза до подбородка.

Он завопил и отпрянул назад. Приставив острие к его подбородку, она спокойно спросила:

– Хочешь еще?

Он был напуган до смерти – как никогда раньше в своей жизни.

– Нет, ради Бога, нет!

Она вытерла лезвие о его куртку.

– Тогда вали отсюда.

Он вышел под дождь, но потом обернулся, прижимая платок к щеке.

– Сука! Я разделаюсь с тобой за это.

– Ничего подобного. – Ее акцент несомненно был акцентом ольстерских ирландцев. – Ты поскорее побежишь в ближайшую больницу, тебя там заштопают, и все это происшествие послужит тебе впредь наукой.

Она проследила, как он выходил, потом сложила нож, засунула его обратно за верхнюю резинку чулка, покинула склад и продолжила путь к Темзе. Там она прошла по набережной и остановилась наконец у старого склада, в воротах которого была маленькая калитка. Она открыла ее и вошла внутрь.

Там царил полумрак, но в дальнем конце склада в застекленной конторке горел свет. Когда она направилась к нему, из темноты возник молодой смуглый человек с браунингом в руке.

– А ты кто такой? – спросила она.

Дверь конторки открылась, и из нее вышел невысокий мужчина в бушлате со взъерошенными темными волосами.

– Это ты, Нора?

– А кто же еще? – ответила она. – А это твой друг?

– Али Халаби, познакомься, это Нора Белл. Проходите.

– Извините меня, – сказал араб.

Она не обратила внимания на его слова и стала подниматься по лестнице. Молодой человек последовал за ней, не преминув с одобрением отметить про себя аппетитность бедер, которые туго обтягивала юбка.

Когда она вошла в офис, человек в бушлате обнял ее за плечи.

– Черт меня побери, ты все хорошеешь! – и торопливо поцеловал ее в губы.

– Побереги свои песни для других.

Она положила зонт на стол, открыла сумочку и извлекла из нее пачку сигарет.

– Под юбкой у меня спрятано кое-что, Майкл Ахерн. Я слишком давно знакома с тобой.

Она зажала сигарету губами, и араб торопливо поднес к ней свою зажигалку. Он повернулся к Ахерну.

– Леди тоже в вашей организации?

– Нет уж, я не собираюсь в эту поганую ИРА, [5]5
  Ирландская республиканская армия, террористическая организация ольстерских католиков. – Прим. пер.


[Закрыть]– сказала она. – Мы по части кайфа, если вы понимаете, о чем я говорю.

– Мы с Норой вместе были в Ольстерских добровольных силах, а потом в «Красной руке Ольстера», – объяснил Ахерн, – пока нам не пришлось заняться другим делом.

Нора хрипло рассмеялась.

– Пока нас не выбросили оттуда. Старое бабье, вот что они такое. Мы, видите ли, убивали больше католиков, чем они считали нужным.

– Понимаю, – сказал Али Халаби. – Так вы против католиков или против ИРА?

– А мне без разницы, – ответила она, – я из Белфаста, мистер Халаби. Мой отец был армейским сержантом, и его убили в Фолклендской войне. А в восемьдесят шестом бомбой ИРА на улице были убиты мои мать, младшая сестренка, старый дедушка – все мои родные. Можете считать, что с тех пор я занята местью.

– Но мы готовы рассмотреть любые предложения, – дружелюбно заметил Ахерн, – деньги нужны каждой революционной организации.

Внизу скрипнула калитка. Али вытащил свой пистолет из-за пазухи, а Ахерн направился к двери.

– Это ты, Билли?

– Как всегда, я.

– Неужели Билли Квигли? – спросила Нора.

– Кому же еще быть, – Ахерн повернулся к Али, – еще один, кого выкинули из «Красной руки». Когда-то мы с Билли сидели вместе в тюрьме «Мейз».

Квигли оказался маленьким крепким человечком в старом дождевике. У него были редкие светлые волосы и лицо уставшего от жизни человека. Он выглядел старше своих лет.

– Бог мой, это ты, Нора?

– Привет, Билли!

– Ты получил мою весточку? – спросил Ахерн.

– Да, я бываю в «Вильгельме Оранском» в Килберне почти каждый вечер.

Ахерн пояснил Али:

– Килберн – ирландский квартал Лондона. Там много хороших ирландских пивных – и католических, и протестантских. А это, кстати, Али Халаби из Ирана.

– Так в чем же все-таки дело? – спросил Квигли.

– Вот в этом. – Ахерн взял в руки номер «Ивнинг стандард» со статьей о приезде американского президента. – Али представляет здесь группу иранских фундаменталистов, которая называется «Армия Аллаха». Они – скажем так – глубоко сожалеют о сделке Арафата с Израилем по новому статусу Палестины. Еще больше их расстраивает тот факт, что американский президент председательствовал на их встрече в Белом доме и дал им свое благословение.

– И что же? – спросил Квигли.

– Они хотели бы, чтобы я взорвал его во время пребывания в Лондоне. Они поручают это мне, потому что на этом поприще я пользуюсь определенным авторитетом.

– За пять миллионов фунтов, – вставил Али Халаби, – не будем забывать об этом.

– Половина которых уже переведена в Женевский банк. – Ахерн улыбнулся. – Послушай, Билли, ты представляешь себе, какого жару мы зададим ИРА, имея оружия на миллион фунтов?

Лицо Квигли было белее мела.

– Американский президент? Ты не посмеешь, даже ты!

Нора рассмеялась резким хриплым смехом.

– Да нет, он очень даже посмеет.

– Ты со мной, девочка? – Ахерн повернулся к ней.

– Да. Я ни за что на свете не упущу такую возможность.

– А ты, Билли?

Квигли облизал сухие губы. Он колебался. Ахерн положил ему руку на плечо.

– Так да или нет, Билли?

Вдруг Квигли улыбнулся.

– А почему бы нет? Двум смертям не бывать! Как мы это сделаем?

– Давайте спустимся вниз, и я кое-что покажу вам.

Ахерн первым спустился вниз и включил там свет. В углу склада обнаружился покрытый толстым слоем пыли автомобиль. Ахерн смахнул пыль, и оказалось, что это серый микроавтобус компании «Бритиш телеком».

– Черт побери, где тебе удалось раздобыть это? – удивился Квигли.

– Кто-то толканул его мне несколько месяцев назад. Я собирался нафаршировать его пятью сотнями фунтов взрывчатки «Семтекс» и оставить возле одного из этих католических пабов Килберна, чтобы вытряхнуть душу из этих ублюдков из Шин фейн, [6]6
  Шин фейн ( ирл.Sinn Fein – букв. «Мы сами») – ирландская национально-освободительная организация, связана с ИРА. – Прим. ред.


[Закрыть]но потом решил приберечь его для какого-нибудь действительно важного случая. – Ахерн приветливо улыбнулся. – И теперь такой случай подвернулся.

– Но как вы собираетесь все это организовать? – поинтересовался Али.

– В Лондоне сотни таких машин. Без всяких помех они могут парковаться где угодно, потому что обычно они стоят над открытым люком, пока ремонтники делают свое дело.

– И дальше? – спросил Квигли.

– Не спрашивай меня как, но из надежных источников я раздобыл расписание визита президента. Завтра в десять утра из американского посольства на Гросвенор-сквер он отправляется на Даунинг-стрит, 10. Они следуют по Парк-лейн и возле Грин-парк поворачивают на Конститьюшн-Хилл.

– Ты уверен, что они так и поедут? – спросила Нора.

– Они всегда ездят так, роднуля, уж ты поверь мне. – Он обернулся к Квигли и Али. – Вы двое оденетесь в униформу «Телекома» – она лежит в микроавтобусе – и припаркуетесь на полпути на Конститьюшн-Хилл. Там еще растет огромный бук. Вы не сможете не заметить его. Повторяю, паркуете машину, открываете крышку люка, расставляете свои знаки и так далее. Вам надо быть там в девять тридцать. В девять сорок пять вы пешком отправляетесь через Грин-парк к Пиккадилли. Там есть несколько мужских туалетов, где вы сможете избавиться от своей униформы.

– А потом что? – спросил Али.

– Мы с Норой будем сидеть в машине, выжидая подходящего момента. Когда президентская кавалькада поравняется с телекомовским микроавтобусом, я нажму на кнопку и взорву его. – Ахерн улыбнулся. – Это сработает, уверяю вас. Скорее всего, никто из кавалькады не уцелеет.

Наступило молчание, на лице Квигли было написано какое-то благоговение, а бледное лицо Норы было возбуждено.

– Ну ты голова! – выговорила она.

– Думаешь, получится?

– Да, конечно.

Он повернул голову к Али.

– А вы? Вы хотите принять участие?

– Сочту за честь, мистер Ахерн.

– А ты, Билли?

– Про нас песни будут складывать, – ответил Квигли.

– Ты молоток, Билли! – Ахерн бросил взгляд на часы. – Сейчас семь. Я бы перекусил. Как ты, Нора?

– Идет, – ответила она.

– Отлично. Я забираю телекомовский микроавтобус прямо сейчас. Сюда я больше не вернусь. Вас двоих я подберу на Мэл в девять утра. Вы добираетесь туда по отдельности и ждете меня у ворот парка напротив Мальборо-роуд. Нора будет следовать за мной в машине. Вы двое сядете в микроавтобус, а мы поедем за вами. Вопросы есть?

Али Халаби дрожал от возбуждения.

– Я не могу ждать.

– Отлично, отправляйтесь прямо сейчас. Мы расходимся по одному.

Араб вышел, а Ахерн повернулся к Квигли и взял его за руку.

– Ну что, на этот раз большое дело, правда, Билли?

– Самое большое, Майкл.

– Отлично, мы с Норой уезжаем сейчас. Иди и открой для нас ворота. Ты остаешься, чтобы погасить свет, а потом тоже уходи.

Нора забралась на сиденье рядом с шофером, но Ахерн покачал головой.

– Пересядь назад, чтобы тебя не было видно, а мне передай одну из этих оранжевых курток. Мы должны выглядеть как следует. Если полицейский увидит тебя, он может заподозрить неладное.

На спине куртки красовалась надпись «Телеком».

– Он все равно ничего не поймет, – решила она.

Ахерн рассмеялся и вырулил на улицу, махнув рукой Квигли, закрывавшему за ними ворота. Они проехали только несколько ярдов, [7]7
  В 1 ярде – 0,9144 м. – Прим. ред.


[Закрыть]а потом свернули во двор и выключили двигатель.

– В чем дело? – спросила она.

– Сама увидишь. Иди за мной и помалкивай.

Он осторожно открыл калитку и вошел внутрь. Квигли был в конторке; они слышали его голос, а потом, когда добрались до нижних ступеней лестницы, смогли разобрать, что он говорил.

– Да, бригадира Фергюсона. Срочно.

Наступила пауза.

– Тогда соедините меня с ним, черт вас побери! Дело идет о жизни и смерти.

Ахерн вынул из кармана «вальтер», поднимаясь по лестнице, навернул на него глушитель. Нора шла за ним. Дверь в конторку была открыта. Квигли сидел на краю стола.

– Бригадир Фергюсон? – сказал он в телефон. – Это Билли Квигли. Вы говорили, что можно звонить только тогда, когда будет что-то важное. Так вот, важнее быть не может. Майкл Ахерн, эта сучка Нора Белл и некий иранец по имени Али Халаби собираются завтра взорвать американского президента.

Снова наступила пауза.

– Да, я тоже должен участвовать в этом деле. Так получилось, что я не мог отка…

– Ах, Билли, детка, – сказал Ахерн, – ябедничать нехорошо…

Когда Квигли повернул к нему лицо, Ахерн выстрелил ему между глаз.

Квигли опрокинулся на стол, а Ахерн взял трубку.

– Вы еще слушаете, бригадир? Это Майкл Ахерн. Вам придется подыскать себе нового агента.

Он положил на место трубку, погасил в конторке свет и повернулся к Норе.

– Пошли, дорогая.

– Так ты знал, что он доносчик? – спросила она.

– Да. Думаю, что именно поэтому они так быстро выпустили его из «Мейз». Вспомни, он был приговорен к пожизненному заключению. Наверняка ему предложили сделку.

– Какая сволочь! – воскликнула она. – А теперь он нас всех заложил.

– Вовсе нет, – возразил Ахерн, – видишь ли, Нора, все идет именно так, как я и запланировал.

Он открыл дверь микроавтобуса и помог ей забраться внутрь.

– Сейчас мы заедем куда-нибудь перекусить, а потом я расскажу тебе, как мы на самом деле доберемся до президента.

В 1972 году, осознав растущую опасность терроризма, тогдашний премьер-министр Великобритании отдал распоряжение об учреждении небольшого элитного разведывательного подразделения, которое в кругах разведки довольно ехидно прозвали «личной армией премьер-министра», поскольку подчинялось оно только его канцелярии.

Бригадир Чарльз Фергюсон возглавлял это подразделение со дня его основания, пережил нескольких премьер-министров и не имел абсолютно никаких политических пристрастий. Его кабинет помещался на четвертом этаже Министерства обороны и смотрел окнами на Хосгардз-авеню. Он допоздна засиделся на работе, когда его соединили с Квигли. В своем форменном галстуке и твидовом пиджаке он выглядел довольно неопрятно. Когда в дверь постучали, он стоял у окна и смотрел в него.

Возраст вошедшей в кабинет женщины приближался к тридцати, на ней был прекрасного покроя брючный костюм и очки в черной оправе, контрастировавшие с ее коротко остриженными рыжими волосами.

Она была похожа на референта большого начальника или представителя по связям с общественностью, но на самом деле была старшим инспектором-детективом Специального отдела Скотланд-Ярда, прикомандированным к Фергюсону в качестве его помощника после преждевременной смерти при исполнении служебных обязанностей ее предшественника. Ее звали Анна Бернстейн.

– Что-нибудь случилось, бригадир?

– Можно сказать, что да. Когда вы работали в антитеррористическом отделе Скотланд-Ярда, вам приходилось слышать имя Майкла Ахерна?

– Ирландский террорист из протестантов-оранжистов. Не помню, участвовал ли он в «Красной руке Ольстера»?

– А имя Норы Белл?

– О да, – сказала Анна Бернстейн, – девочка с очень незавидным будущим.

– У меня был глубоко законспирированный информатор по имени Билли Квигли. Только что он позвонил мне и сообщил, что Ахерн подготовил покушение на американского президента. Покушение должно состояться завтра. Ахерн привлек к заговору Квигли. Кроме того, в нем участвуют Белл и иранец по имени Али Халаби.

– Простите, сэр, но я знаю, кто такой Халаби. Он состоит в «Армии Аллаха». Это фундаменталистская группировка крайнего толка, яростно противящаяся израильско-палестинскому соглашению.

– В самом деле? – заметил Фергюсон. – Это интересно. Но еще интереснее то, что Квигли был застрелен в то самое время, когда он делал свой доклад мне. Ахерн даже имел наглость взять трубку и заговорить со мной. Он назвал себя и предупредил, что мне понадобится новый агент.

– Хладнокровный мерзавец, сэр.

– О да, этого у него не отнять. Во всяком случае, оповестите всех: антитеррористический отдел Скотланд-Ярда, МИ-5 и службу безопасности американского посольства. Службе охраны президента эти сведения будут особенно интересны.

– Будет исполнено, сэр.

Она повернулась к двери, но Фергюсон остановил ее:

– И вот еще что. Для этого дела мне нужен Диллон.

– Диллон, сэр? – обернулась она.

– Шон Диллон. И не притворяйтесь, что вы не знаете, о ком я говорю.

– Единственный Шон Диллон, которого я знаю, сэр, является самым кровавым среди всех боевиков ИРА. Если я не ошибаюсь, в феврале девяносто первого года, во время войны в Персидском заливе, он пытался взорвать премьер-министра и Военный совет.

– И ему это почти удалось, – заметил Фергюсон, – но сегодня, старший инспектор, он работает на наше подразделение, и вам придется свыкнуться с этим. Только что он выполнил сложнейшее задание, связанное с распоряжением премьер-министра, и это избавило королевскую семью от весьма серьезных неприятностей. Мне нужен Диллон, разыщите его. И немедленно.

У Ахерна была студия в переоборудованном складе возле канала в Кемдене. Он загнал телекомовский микроавтобус в гараж, а потом повел Нору к тому, что раньше являлось грузовым лифтом. Студия была обставлена очень просто: циклеванный и покрытый лаком дощатый пол, несколько ковров тут и там, два или три больших дивана. На стене – современная живопись.

– Отлично! – сказала она, – но не похоже, чтобы это было твое жилье.

– А оно вовсе и не мое. Я взял его в аренду на полгода.

Он открыл бар, отыскал там бутылку ирландского виски и плеснул его в два стакана. Один он протянул Норе, а с другим подошел к окну и вышел на площадку, под которой простирался канал.

– Так что же происходит, Майкл? – спросила она, – я хочу сказать, что теперь у нас почти не осталось шансов взорвать президента на Конститьюшн-Хилл.

– А я никогда и не считал, что подобные шансы у нас есть. Если ты помнишь, Нора, я никогда не позволял своей левой руке знать, что делает правая.

– Объясни, – попросила она.

– После звонка Квигли – куда бы завтра ни поехал президент – они везде будут настороже. Теперь проследи за ходом моих мыслей. Если на том намеченном пути к Даунинг-стрит, 10 произойдет неудачный взрыв, они вздохнут с облегчением, особенно если на этом месте найдут останки Халаби.

– Продолжай.

– Они не будут ожидать другого покушения в тот же день.

– Боже, – проговорила она, – так ты задумал это все с самого начала и подставил Квигли.

– Бедняге не повезло. – Ахерн коснулся ее рукой и налил себе еще виски. – Когда они получат завтра свой взрыв, то решат, что все уже позади. Но это не так. Видишь ли, завтра в половине восьмого вечера американский президент, премьер-министр и избранные гости сядут в прогулочный катер «Джерси Лили» на пирсе Кадоган набережной Челси. Им предстоит вечер на Темзе с видом на здания парламента, полный развлечений и коктейлей, который закончится на пирсе Вестминстера. Организатором программы является фирма «Орсини и компания», в которой мы с тобой работаем официантами.

Он открыл ящик и извлек из него две выданные службой безопасности личные карточки.

– Меня зовут Гарри Смит – имя отличное и не наводящее на размышления. Обрати внимание на фальшивые усы и очки в толстой оправе. Их я добавлю позже.

– Мэри Хант, – прочла Нора, – звучит превосходно. Где ты добыл мое фото?

– У меня нашлось старое. Я попросил знакомого фотографа подретушировать его и добавить очки. Вечеринка будет на носовой палубе, если погода позволит.

– А как с оружием? Как мы пронесем его мимо охранников?

– Об этом я позаботился. До вчерашнего дня мой помощник был членом команды. В пожарном ведре на дне ящика с песком в одном из мужских туалетов он оставил два завернутых в пленку «вальтера» с глушителями, и это было сделано после обыска, устроенного службой безопасности.

– Очень разумно!

– Я не камикадзе, Нора, и намерен остаться в живых после этого покушения. Стрелять мы будем с верхней палубы. Мы используем глушители на пистолетах – и все будет выглядеть так, словно у президента сердечный приступ.

– А что будет с нами?

– У кормового ограждения находится надувная лодка. Мой помощник проверил ее. У нее есть подвесной мотор. В начавшейся панике мы спустим ее на воду и направимся к другому берегу.

– Если паника окажется действительно паникой.

– В этом мире нет совершенства. Так ты со мной?

– Да, – ответила Нора, – до конца, Майкл, что бы ни случилось.

– Умничка, – он обнял ее и прижал к себе, – а теперь не пойти ли нам перекусить? Я просто умираю с голоду.

Глава 2

– Он странный парень, этот Шон Диллон, – проговорил Фергюсон.

– Я бы даже заметила, что это мягко сказано, – отозвалась Анна Бернстейн.

Они сидели на заднем сиденье служебного «деймлера» Фергюсона, прокладывавшего себе дорогу сквозь уличные заторы Вест-Энда.

– Он родился в Белфасте, его мать умерла при родах. Отец перебрался работать в Лондон, и мальчик пошел в школу уже здесь. У него обнаружился замечательный актерский талант. Год он проучился в Королевской академии актерского искусства и сыграл одну или две роли в Национальном театре. У него также выдающиеся способности к языкам, к любому – от ирландского до русского.

– Все это очень впечатляет, сэр, но все же кончил он профессиональным убийцей во Временной организации ИРА.

– Да, и случилось это из-за того, что его отец по дороге домой в Белфаст попал в случайную перестрелку и был убит патрулем британской армии. Диллон поклялся отомстить, прошел ускоренный курс обучения боевиков в Ливии и с тех пор никогда не оглядывался назад.

– А как он попал из ИРА на международную сцену?

– Разочаровался в «благородных целях» ИРА. Порой Диллон абсолютно безжалостен. За свою жизнь он убивал много раз, но, когда бомба убивает случайных женщин и детей, это совсем другое дело. Можно сказать, что это не его стиль.

– Вы считаете, что у него есть некие моральные принципы?

Фергюсон рассмеялся.

– Ну конечно, у него никогда не было постоянных привязанностей. Он работал на Организацию освобождения Палестины, но служил и специалистом по подводным работам в Израиле.

– За деньги, разумеется.

– Естественно. Нашему Шону нравится жить среди дорогих вещей. Оплачена была и попытка взрыва на Даунинг-стрит. За ней стоял Саддам Хусейн. И все же полтора года спустя на легком самолетике, нагруженном медикаментами для боснийских детей, он летит на Балканы и не берет за это ни гроша.

– Что же случилось, в облаках с ним побеседовал Бог или что-нибудь еще?

– Какая разница? Сербы, мягко говоря, сняли с него розовые очки. Мне удалось убедить их избавить его от услуг расстрельной команды, и в благодарность за это он стал работать на меня, начав все с чистого листа.

– Простите, сэр, но этот лист никогда не будет чистым.

– Дорогой старший инспектор, в нашей работе часто случается, что для поимки одного вора следует воспользоваться помощью другого. Если вы собираетесь работать со мной и дальше, то вам придется привыкнуть к этой мысли.

Он выглянул в окно. Они сворачивали на Графтон-стрит.

– Вы уверены, что он именно здесь?

– Так мне сказали, сэр. Это его любимый ресторан.

– Отлично, – сказал Фергюсон, – я тоже не прочь перекусить.

Шон Диллон сидел в баре на втором этаже ирландского ресторана Маллигана и, глядя в вечернюю газету, разделывался с дюжиной устриц и маленькой бутылкой шампанского. Это был невысокий человек (ростом не больше пяти футов и пяти дюймов), с волосами столь светлыми, что они казались седыми. На нем были темные джинсы, старая черная кожаная летная куртка, а на шее белый шарф. Самым странным в нем были глаза, прозрачные и бесцветные, они напоминали воду над каменным дном, а постоянная ироничная складка в углах рта придавала ему вид человека, который не воспринимает жизнь слишком серьезно.

– Так вот вы где, – проговорил Фергюсон, в ответ на что Диллон поднял глаза и застонал. – Спрятаться вам некуда – во всяком случае, сегодня. Я бы тоже заказал дюжину вот этих и пинту «Гиннесса».

Стоявшая рядом официантка слышала это. Диллон обратился к ней по-ирландски:

– Благородный господин – англичанин, девушка, но его мать, упокой, Господи, ее душу, была ирландкой, поэтому дайте ему то, что он просит.

Девушка улыбнулась ему преданной улыбкой и удалилась. Фергюсон сел за столик, а Диллон поднял глаза на Анну Бернстейн.

– А ты кто будешь, девочка?

– Это старший инспектор-детектив специального подразделения Анна Бернстейн, мой новый помощник, и я не хотел бы, чтобы вы испортили мне ее. Так где же мой «Гиннесс»?

А потом в первый раз произошло то, что потрясло Анну Бернстейн: Диллон встал и улыбнулся, и такой улыбки она раньше не видела. Теплая и очаровывающая, она совершенно меняла его. Анна шла сюда, готовая к тому, что этот человек ей не понравится, но теперь…

Он взял ее за руку.

– И что же такая славная еврейская девушка делает в этой скверной компании? Хотите шампанского?

– Нет – я на службе. – Она слегка смутилась и села.

Диллон отправился к стойке, вернулся с еще одним стаканом и налил в него шампанского.

– Если вы устали от шампанского, вы устали от жизни.

– Ерунда, – проворчала она, но стакан взяла.

Фергюсон расхохотался.

– Поосторожнее с ней, Диллон, в прошлом году она столкнулась с выбегавшим из супермаркета бандитом с обрезом в руках. К несчастью для него, на той неделе она занималась системой охраны американского посольства и в ее сумочке был «смит-вессон».

– Так вам удалось убедить его оставить стезю греха? – спросил Диллон.

– Что-то вроде того, – кивнула она в ответ.

Появились устрицы и пиво для Фергюсона.

– У нас проблема, Диллон, жуткая проблема. Старший инспектор, расскажите ему.

Проблему она изложила в нескольких коротких предложениях. Когда Анна закончила, Диллон вынул из серебряного портсигара сигарету и закурил ее от старомодной зажигалки «зиппо».

– Итак, что вы об этом думаете? – спросила она.

– Ну, что известно точно, так это то, что Билли Квигли мертв.

– Но ему удалось поговорить с бригадиром, – возразила Анна, – а из этого следует, что Ахерн наверняка отменит операцию.

– С какой стати? – сказал Диллон. – У вас нет ничего, кроме утверждения, что он собирается завтра взорвать президента. Где? Когда? У вас нет ни малейшей догадки на этот счет, а я готов побиться об заклад, что список мероприятий у президента очень длинный!

– Так оно и есть, – согласился Фергюсон. – Утром на Даунинг-стрит встреча с премьер-министром и израильским премьером. Вечером увеселительная прогулка на катере по Темзе, а между ними целая куча разных мероприятий.

– И ни одно из них он не захочет отменить?

– Боюсь, что нет. – Фергюсон покачал головой. – Мне уже звонили с Даунинг-стрит. Президент против малейших изменений программы.

Анна Бернстейн спросила:

– Вам известно, что за человек Ахерн?

– О да, – отозвался Диллон, – пару раз он пытался убить меня, а потом мы встречались с глазу на глаз в Дерри на мирных переговорах.

– А его подружка?

Диллон покачал головой.

– Какой бы ни была Нора Белл, это для нее не главное. Секс для нее не главное. Она была простой девчонкой из обычной семьи, пока бомба ИРА не вычеркнула эту семью из жизни. А сегодня она своими руками задушила бы папу римского.

– А Ахерн?

– Он странный тип. Для него это всегда было чем-то вроде игры. Он блестящий комбинатор. Не забуду его любимую поговорку: «Я не хочу, чтобы моя левая рука знала, что делает правая».

– И что это должно значить? – спросил Фергюсон.

– Только то, что Ахерн никогда не является тем, чем хочет казаться.

Немного помолчав, Фергюсон проговорил:

– На это дело брошены все до последнего агенты, и мы рассчитываем, что нам достанут хотя бы не очень хороший снимок этого человека.

– И даже еще более скверный снимок девушки, – добавила Анна Бернстейн.

Фергюсон проглотил устрицу.

– Есть идеи, как найти его?

– Пожалуй, что да, – сказал Диллон. – В Килберне есть протестантский паб «Вильгельм Оранский». Я мог бы навести там справки.

– Так чего же мы ждем? – Фергюсон проглотил последнюю устрицу и встал. – Поехали.

Пивная «Вильгельм Оранский» в Килберне с фреской, изображавшей только что победившего в битве при Бойне короля Вильгельма, удивительным образом воссоздавала атмосферу Белфаста. Таким мог бы быть любой оранжистский паб в Шанкилле.

– Вы двое не очень-то впишетесь в обстановку бара, – заметил Диллон. Втроем они сидели на заднем сиденье «деймлера», остановившегося у паба. – А мне нужно поговорить с человеком по имени Пэдди Дрисколл.

– И кто он – большая шишка? – спросил Фергюсон.

– Ну, скажем, сборщик взносов. Подождите меня здесь. Я пойду через задний вход.

– Ступайте с ним, старший инспектор, – распорядился Фергюсон.

Диллон вздохнул:

– Ладно, бригадир, но за старшего я.

Фергюсон кивнул.

– Делайте, что он скажет.

Диллон выбрался из машины и направился к пабу.

– Оружие у вас с собой? – спросил он.

– Разумеется.

– Отлично! Никогда не знаешь, что случится через минуту в этом злобном мире.

У входа во двор он задержался, чтобы достать из-за пояса сзади «вальтер», надеть на него глушитель и спрятать его в кармане летной куртки. Под дождем они пересекли мощенный булыжником двор, прислушиваясь к доносившейся из бара музыке: какой-то лоялистский оркестр наяривал там «Шарф, который носил мой папаша». Через окна была видна большая кухня, на которой за столом невысокий седоволосый мужчина занимался бумагами.

– Это Дрисколл, – прошептал Диллон, – заходим.

Сквозняк из открытой двери пошевелил бумаги на столе Дрисколла, он поднял от них глаза и увидел входящих в комнату Диллона и Анну Бернстейн.

– Мир дому сему, – начал Диллон, – но самая интересная часть нынешнего вечера еще впереди, Пэдди, сынок.

– Боже мой, Шон Диллон!.. – На лице Дрисколла был написан откровенный ужас.

– И еще твой личный старший инспектор-детектив. Сегодня с тобой обойдутся вежливо.

– Чего вы хотите?

Анна прислонилась к двери, а Диллон пододвинул стул и сел за стол напротив Дрисколла. Он вынул сигарету и закурил.

– Майкл Ахерн. Где он может быть?

– Господи, Шон, я не видел его уже несколько лет.

– А Билли Квигли? Не говори мне, что его ты тоже не видел, потому что мне известно, что он регулярно тут выпивает.

Дрисколл попытался выкрутиться:

– Конечно, Билли бывает все время, но вот Ахерн… – Он передернул плечами. – Он скверный человек, Шон.

– Да, но я еще хуже.

Быстрым движением Диллон извлек из своей куртки «вальтер», прицелился и выстрелил. Раздался глухой хлопок, и мочки левого уха Дрисколла не стало. Дрисколл со стоном поднес руку к уху, из которого лилась кровь.

– Диллон, ради Бога! – закричала Анна.

– Не думаю, чтобы Бог имел к этому какое-нибудь отношение. – Диллон снова поднял «вальтер». – А теперь другое.

– Не надо, я все скажу! – простонал Дрисколл. – Ахерн звонил сюда вчера. Он оставил для Билли сообщение. Я передал его ему около пяти вечера, когда Билли зашел, чтобы выпить.

– Что это было за сообщение?

– Они должны были встретиться на Уоппин-Хай-стрит. Склад «Оливерс». Кирпичная пристань.

Дрисколл шарил по карманам в поисках платка, всхлипывая от боли. Диллон сунул пистолет в свою летную куртку и встал.