Текст книги "Одиннадцатая заповедь"

Автор книги: Джеффри Арчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

– Я могу чем-нибудь помочь? – тихо спросила она.

– Нет, ничем, спасибо, Джоан. – Коннор тяжело вздохнул и, помолчав, добавил: – Вы знаете, что скоро я перестану быть кадровым исполнителем.

– Первого января, – кивнула секретарша. – Но с вашим послужным списком вы, конечно, получите большой кабинет, удобные часы работы, и у вас будет длинноногая секретарша.

– Кажется, нет, – Коннор покачал головой. – Единственная работа, которую мне предлагают, – это должность главы кливлендского отделения, и, конечно, тут и речи не идет о длинноногой секретарше.

– В Кливленде? – недоверчиво переспросила Джоан.

Коннор кивнул.

– Сука!

Коннор посмотрел на Джоан, не скрывая своего удивления. За девятнадцать лет это было самое страшное ругательство, которое он услышал от нее, не говоря уже о том, что сейчас оно относилось к директору ЦРУ.

Джоан посмотрела ему в глаза и спросила:

– А что вы скажете Мэгги?

– Не знаю. Но после того, как я двадцать восемь лет ее обманываю, возможно, я что-нибудь придумаю.

Когда Крис Джексон открыл парадную дверь, прозвенел колокольчик, предупреждавший хозяина ломбарда, что кто-то вошел в помещение.

В Боготе больше ста ломбардов, большинство из них находится в районе Сан-Викторина. С тех пор как Джексон был младшим агентом, ему еще ни разу не приходилось ходить так много. Он уже начал думать, что его старый друг – начальник полиции Боготы – направил его по ложному следу. Но он продолжал ходить по ломбардам, так как знал, что этот полицейский надеется в будущем получить еще один такой же конверт с деньгами.

Эскобар поднял глаза от вечерней газеты. Старый ломбардщик всегда мог заранее узнать – еще до того как посетитель дошел до прилавка, – кто явился к нему: продавец или покупатель – по тому, как он смотрел, как был одет, даже по его походке. Одного взгляда на этого посетителя было достаточно, чтобы Эскобар не пожалел, что он не закрыл лавку раньше.

– Добрый вечер, сэр, – Эскобар поднялся с табуретки; он всегда добавлял слово «сэр», когда считал, что это покупатель. – Чем могу быть полезен?

– Винтовка в витрине…

– О да, сэр, вы знаете толк в вещах. Это действительно предмет, интересный для коллекционера.

Эскобар направился к окну, вынул футляр, положил его на прилавок и, открыв, позволил клиенту внимательно рассмотреть его содержимое.

Джексону достаточно было одного взгляда на винтовку ручной работы, чтобы понять ее происхождение. Он не удивился, увидев, что одна гильза была пустая.

– Сколько вы просите за нее?

– Десять тысяч долларов, – ответил Эскобар, уловив американский акцент. – Я не могу продать ее дешевле. Я уже получил на нее много предложений.

После трех дней беспрерывной ходьбы по городу у Джексона не было охоты торговаться. Но у него не было с собой таких денег, и он не мог просто выписать чек или дать кредитную карточку.

– Могу ли я заплатить задаток, – спросил он, – и забрать покупку завтра утром?

– Конечно, сэр, – ответил Эскобар. – Но за эту драгоценную вещь я хотел бы получить задаток в десять процентов.

Джексон кивнул и достал из внутреннего кармана бумажник, вынул оттуда несколько банкнот и протянул их Эскобару.

Тот тщательно пересчитал десять стодолларовых бумажек, положил их в кассу и написал расписку.

Джексон взглянул на раскрытый футляр, улыбнулся, вынул пустую гильзу и положил ее в карман.

Ломбардщик был удивлен – не потому, что Джексон взял гильзу, а потому, что он мог бы поклясться, что когда он купил эту винтовку в футляре все двенадцать патронов были на месте.

– Я бы в момент уложилась и завтра была у тебя, – сказала она, – если бы не мои родители.

– Я уверен, они бы поняли, – подтвердил Стюарт.

– Возможно, – сказала Тара. – Но все равно я чувствовала бы себя виноватой после того, как мой отец столь многим пожертвовал, чтобы я могла закончить диссертацию. Не говоря уже о моей матери. У нее бы, наверное, случился бы сердечный приступ.

– Но ты говорила, что выяснишь, разрешит ли тебе твой научный руководитель закончить диссертацию в Сиднее.

– Дело не в моем научном руководителе, – сказала Тара. – Дело в декане.

– В декане?

– Да. Когда вчера мой научный руководитель разговаривал с ним на эту тему, декан сказал, что об этом не может быть и речи. – Последовало долгое молчание, и Тара спросила: – Стюарт, ты все еще слушаешь?

– Конечно, – при этом Стюарт вздохнул так тяжело, что его вздох сделал бы честь шекспировскому герою.

– Осталось всего лишь восемь месяцев, – напомнила ему Тара. – Я даже могу сказать тебе, сколько это дней. И не забудь, ты будешь здесь на Рождество.

– Я жду не дождусь этого, – сказал Стюарт. – Только надеюсь, твои родители не сочтут, будто я им навязываюсь. Ведь они могут сказать, что они тебя долго не видели.

– Не дури! Они очень обрадовались, когда я сообщила, что ты приедешь. Ты же знаешь: мама тебя обожает, и ты первый, о ком папа сказал доброе слово.

– Он замечательный человек.

– Что ты имеешь в виду?

– Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду.

– Ладно, прекращаем болтать, а то папе потребуется повышение по службе, чтобы оплатить мои счета за телефон. Кстати, в следующий раз – твоя очередь звонить.

Стюарт притворился, будто не заметил, как неожиданно Тара сменила тему разговора.

– Мне всегда кажется странным, что ты все еще на работе, когда я уже засыпаю.

– Ну, что ж, я знаю, как это поправить, – сказал Стюарт.

Когда он открыл дверь, зазвенела сигнализация. Стенные часы во внешнем помещении пробили два. Он отодвинул занавеску из бусинок, вошел в лавку и посмотрел на витрину. Футляра с винтовкой там не было.

Через несколько минут он нашел его под прилавком.

Он пересчитал все детали и заметил, что одной гильзы не хватает, сунул футляр под мышку и вышел так же быстро, как и вошел. Он не боялся, что его застукают: начальник полиции заверил его, что о взломе будет доложено не раньше, чем через полчаса. Перед тем как закрыть за собой дверь, он посмотрел на стенные часы. Было двенадцать минут третьего.

Начальник полиции не виноват, что у его старого друга не хватило наличных, чтобы купить винтовку. И, во всяком случае, он был не прочь еще раз получить плату за одну и ту же информацию. Особенно учитывая, что плата была в долларах.

Она налила ему вторую чашку кофе.

– Мэгги, я думаю уйти из компании и подыскать себе работу, на которой мне не придется много разъезжать по белу свету. – Он посмотрел на жену, ожидая, что она скажет.

Мэгги поставила кофейник на конфорку, отхлебнула свой кофе и спросила:

– Почему именно сейчас?

– Председатель сказал, что меня снимут с работы по похищениям и выкупам; вместо меня этим будет заниматься более молодой человек. Такова политика компании.

– Но в компании наверняка есть масса другой работы для человека с твоей квалификацией и опытом.

– Председатель предложил мне возглавить наше отделение в Кливленде.

– В Кливленде? – недоверчиво спросила Мэгги. – Почему председатель так хочет от тебя избавиться?

– Не знаю. Во всяком случае, я уже отказался от этого предложения. И я все еще могу получить полную пенсию, – сказал Коннор. – Джоан говорит, что в Вашингтоне есть несколько больших страховых компаний, которые будут рады взять человека с моим опытом.

– Но почему тебя не хочет взять та компания, в которой ты сейчас работаешь? – спросила Мэгги, в упор глядя на своего мужа.

Коннор опустил глаза; он не мог придумать убедительного ответа. Последовала еще более долгая пауза.

– Не кажется ли тебе, что пора сказать мне всю правду? – спросила Мэгги. – Или я должна просто верить каждому твоему слову, как положено покорной жене?

Коннор опустил голову и промолчал.

– Ты никогда не скрывал, что «Мэрилендская страховая компания» – это всего лишь прикрытие для ЦРУ. И я на тебя не давила. Но в последнее время твои хорошо замаскированные командировки выглядят несколько подозрительно.

– Н-не понимаю, – сказал Коннор, запинаясь.

– Когда я получала твой костюм из чистки, там мне сказали, что нашли у тебя в кармане вот это. – Мэгги положила на стол небольшую монетку. – Они сказали, что эти деньги имеют хождение только в Колумбии.

Коннор посмотрел на монету в десять песо, которой в Боготе было достаточно, чтобы позвонить по городскому телефону-автомату.

– Многие жены сразу же сделали бы поспешный вывод, Коннор Фицджералд, – продолжала Мэгги. – Но не забудь: я знаю тебя больше тридцати лет, и я понимаю, что ты не способен на такойобман.

– Клянусь тебе, Мэгги…

– Знаю, Коннор, я всегда мирилась с тем, что у тебя есть важная причина не быть со мной откровенным. – Она перегнулась через стол и взяла мужа за руку. – Но если сейчас тебя без явной причины вышвыривают, как грязную тряпку, не кажется ли тебе, что я имею право знать, чем именно ты занимался в последние двадцать восемь лет?

Джексон попросил таксиста припарковаться около ломбарда и подождать. Он сказал, что проведет в ломбарде только несколько минут, а потом поедет в аэропорт.

Как только он вошел в помещение, Эскобар вышел из задней комнаты. Он выглядел взволнованным. Когда он увидел, кто вошел, он наклонил голову и, не сказав ни слова, повернул ключ на кассовом аппарате и выдвинул ящик. Медленно вынув десять стодолларовых бумажек, он протянул их Джексону.

– Я должен перед вами извиниться, – ломбардщик снизу вверх глядел на высокого американца, – но минувшей ночью кто-то украл винтовку.

Джексон ничего не сказал.

– Странное дело! – продолжал Эскобар. – Тот, кто ее украл, не взял наличных денег.

Джексон опять промолчал. Когда он вышел, Эскобар подумал, что его посетитель почему-то не был удивлен.

Когда такси ехало в аэропорт, Джексон опустил руку в карман пиджака и вынул пустую гильзу. Может быть, он не сумеет доказать, ктоименно спустил курок, но теперь у него не было сомнений в том, ктозаказал убийство Рикардо Гусмана.

Глава девятая

Вертолет «Найтхок» мягко опустился на траву около пруда между мемориалами Вашингтона и Линкольна. Когда лопасти перестали вращаться, из вертолета спустилась небольшая лесенка. Дверь вертолета открылась, и в ней появился президент Эррера в парадном мундире, который делал его похожим на второстепенного персонажа из второстепенного фильма. Он встал по стойке смирно и откозырнул встречавшим его морским пехотинцам, после чего прошел короткое расстояние до ожидавшего его лимузина. Когда кортеж автомобилей ехал по 17-й улице, на всех флагштоках красовались флаги Соединенных Штатов, Колумбии и округа Колумбия. [30]30
  Округ Колумбия – федеральный округ, в котором находится столица США город Вашингтон.


[Закрыть]

Том Лоуренс, Ларри Харрингтон и Энди Ллойд ждали его у южного портика Белого дома. «Чем лучше сшит мундир, чем колоритнее кушак, чем больше на груди орденов и медалей, тем менее значительна страна», – подумал Лоуренс, выступая вперед, чтобы приветствовать своего гостя.

– Антонио, мой дорогой друг! – сказал Лоуренс, когда Эррера обнимал его, хотя до того они встречались только один раз.

Эррера наконец отпустил его, и Лоуренс представил ему Харрингтона и Ллойда. Все они двинулись к Белому дому; засверкали фотовспышки и закрутились видеопленки. В длинном коридоре под большим портретом Джорджа Вашингтона было сделано еще несколько снимков рукопожатий и улыбок.

После положенного трехминутного позирования, когда делались новые фотоснимки, ничего серьезного не обсуждалось. Когда посторонние вышли, государственный секретарь начал наводить разговор на тему нынешних взаимоотношений между обеими странами. Лоуренс был благодарен Харрингтону за брифинг о Колумбии, который он получил утром. Теперь он мог со знанием дела обсуждать соглашение о выдаче преступников, проблему наркотиков, даже вопрос о новом метрополитене, который строила в Боготе американская компания в рамках пакета помощи зарубежным странам.

Государственный секретарь перешел к вопросу о выплате колумбийского долга Соединенным Штатам и об отсутствии паритета между импортом и экспортом, и Лоуренс стал думать о проблемах, с которыми ему предстояло скоро столкнуться.

Законопроект о сокращении вооружений застрял в комиссии, и Энди уже предупредил президента, что голоса складываются не в его пользу. Ему, наверное, придется лично встретиться с некоторыми членами Конгресса, чтобы получить возможность протолкнуть законопроект. Он знал, что ритуальные визиты конгрессменов в Белый дом всего-навсего удовлетворяют их самолюбие, чтобы, вернувшись в свои округа, они могли сообщить избирателям (если они демократы), насколько близки они к президенту, или (если они республиканцы) насколько президент зависит от их поддержки, чтобы добиться принятия того или иного законопроекта. Учитывая, что почти через год ожидались промежуточные выборы, [31]31
  Промежуточные выборы – выборы всех членов Палаты представителей, части сенаторов и губернаторов, проводящиеся в середине четырехлетнего срока правления президента США.


[Закрыть]Лоуренс понимал, что в ближайшие недели ему предстояло провести несколько незапланированных встреч.

Он вернулся к нынешнему разговору, когда Эррера сказал:

– …и за это я должен особо вас поблагодарить, господин президент.

Лицо колумбийца расплылось в широкой улыбке, и трое самых влиятельных людей в Америке взглянули на него с удивлением.

– Может быть, вы повторите это, Антонио? – президент был не уверен, что он правильно расслышал слова колумбийского гостя.

– Том, мы сейчас одни в Овальном кабинете. Я хотел сказать, как я вам признателен за то, что вы лично сыграли важную роль в моем избрании.

– Сколько времени вы проработали в «Мэрилендской страховой компании», мистер Фицджералд? – спросил председатель правления.

Это был его первый вопрос в собеседовании, которое длилось уже больше часа.

– В мае будет двадцать восемь лет, мистер Томпсон, – Коннор в упор глядел на человека, который сидел перед ним.

– Ваш послужной список весьма впечатляет, – сказала женщина, сидевшая справа от председателя. – И у вас очень хорошие характеристики. Так что я хочу спросить: почему вы захотели уйти со своей нынешней работы? И, что еще важнее, почему «Мэрилендская страховая компания» готова отпустить вас?

Накануне вечером Коннор обсуждал с Мэгги, как ему ответить на этот вопрос.

– Просто скажи им правду, – посоветовала она. – И не пытайся юлить: ты никогда этого не умел.

Он и не ожидал, что она посоветует ему что-нибудь другое.

– Мое предстоявшее повышение означало перевод в Кливленд, – ответил он. – И мне казалось, что я не могу просить жену оставить свою работу в Джорджтаунском университете. Ей было бы трудно найти аналогичную работу в штате Огайо.

Третий член совета, проводившего собеседование, кивнул. Мэгги заранее сообщила Коннору, что у одного члена совета сын учится на старшем курсе Джорджтаунского университета.

– Наверное, нам незачем вас больше задерживать, – сказал председатель. – Спасибо, мистер Фицджералд, что вы пришли побеседовать с нами.

– Не за что, – Коннор поднялся.

К его удивлению, председатель встал и, обойдя стол, подошел к нему.

– Не согласитесь ли вы вместе с женой прийти к нам на ужин на будущей неделе? – спросил он, провожая Коннора до двери.

– Охотно, сэр, – ответил Фицджералд.

– Бен, – поправил председатель. – Никто в нашей фирме не называет меня «сэр» – и уж во всяком случае никто из старших сотрудников. – Он улыбнулся и тепло пожал Коннору руку. – Я попрошу свою секретаршу завтра позвонить вам на работу и назначить дату. С удовольствием ожидаю возможности познакомиться с вашей женой. Кажется, ее зовут Маргарет?

– Да, сэр, – ответил Коннор и добавил: – А я буду рад познакомиться с миссис Томпсон, Бен.

Глава администрации Белого дома поднял трубку красного телефона, но не сразу узнал голос.

– У меня есть сведения, которые могут показаться вам полезными. Извините, что это заняло так много времени.

Ллойд быстро схватил желтый блокнот и взял ручку. Ему не нужно было нажимать какие-либо кнопки: каждый разговор по этому телефону автоматически записывался на пленку.

– Я только что вернулся из десятидневной поездки в Боготу, и кто-то там добился того, что передо мной не просто захлопнули дверь, но заперли ее на замок и на все засовы.

– Значит, Декстер, должно быть, узнала, за чем вы гоняетесь, – сказал Ллойд.

– Да, я думаю, через несколько минут после того, как я побеседовал с местным начальником полиции.

– Означает ли это, что Декстер знает, на кого вы работаете?

– Нет, я обезопасил себя с этой стороны: потому-то мне и потребовалось столько времени, чтобы добраться до вас. И я могу вам обещать, что после того, как я поводил за нос одного из ее холуев, она нипочем не догадается, кому я докладываю. Наш атташе по культуре в Боготе сейчас следит за всеми известными наркодельцами, за всеми мелкими шестерками в отделе по борьбе с торговлей наркотиками и за доброй половиной местной полиции. Его отчет будет таким пухлым, что они его и за месяц не прочтут, не говоря уже о том, чтоб догадаться, чем я там занимался.

– Нашли вы что-нибудь, что мы можем выставить против Декстер?

– Ничего такого, что она не смогла бы объяснить своим обычным словоблудием. Но все указывает на то, что за убийством Гусмана стоит ЦРУ.

– Мы и так это знаем, – сказал Ллойд. – Президента заботит то, что хотя у нас есть безупречный осведомитель, он не годится в качестве свидетеля, потому что он лично выгадал на этом убийстве. Есть у вас кто-нибудь, кого можно было бы выставить в суде?

– Только начальник полиции Боготы, а он, безусловно, свидетель далеко не безупречный. Если бы он выступил свидетелем в суде, вы никогда не могли быть уверены, чью сторону он займет.

– Так почему вы уверены, что тут замешано ЦРУ?

– Я видел винтовку, из которой, похоже, был убит Гусман. У меня даже есть гильза от пули, которая его убила. Более того, я почти убежден, что знаю, кто именно смастерил эту винтовку. Он – лучший мастер своего дела, и он работает по контракту с несколькими НСП.

– НСП?

– НСП – это значит «неофициальный сотрудник прикрытия». Так что, если что-нибудь пойдет не так, как надо, ЦРУ сможет сказать, что оно ничего не знает об их деятельности.

– Значит, убийца служит в ЦРУ? – спросил Ллойд.

– Вроде бы так. Если не окажется, что это тот, кого Декстер несколько дней назад отправила на пенсию.

– Значит, этого человека нам нужно включить в свою платежную ведомость.

Последовало долгое молчание, а затем Джексон сказал:

– Может быть, так делаются дела в Белом доме, мистер Ллойд, но этот человек не предаст своего бывшего работодателя ни за какие шиши. И угрожать ему тоже без толку: даже если вы приставите ему к виску пистолет, он под нажимом не скажет вам, который час.

– Почему вы так уверены?

– Он был моим подчиненным во Вьетнаме, и даже вьетконговцы не могли ничего из него вытянуть. Если хотите знать, он спас мне жизнь. Во всяком случае, Декстер наверняка убедила его, что она получила приказ из Белого дома.

– Мы можем сказать ему, что она лжет.

– Мы только поставим под угрозу его жизнь. Нет, мне нужно доказать причастность Декстер без того, чтобы он понял, чего мы добиваемся. А это будет нелегко.

– Ну, и как вы собираетесь это сделать?

– Отправившись на вечеринку по случаю его ухода на пенсию.

– Вы шутите?

– Нет, потому что там будет кое-кто, кто любит его даже больше, чем свою страну. И она, возможно, будет не прочь поговорить со мной. Я вам позвоню.

Джексон повесил трубку.

Когда Ник Гутенбург, заместитель директора ЦРУ, вошел в гостиную дома Фицджералдов, первым, кого он увидел, был Крис Джексон, беседовавший с Джоан Беннет. Не рассказывает ли он ей, на кого он работал в Боготе? Гутенбург был бы рад подслушать их разговор, но прежде всего он должен был поздороваться с хозяином и хозяйкой.

– Я проработаю в компании еще девять месяцев, чтобы заработать полную пенсию, – говорила Джоан. – После этого я надеюсь поступить на работу в ту же фирму, где будет работать Коннор.

– Я только что об этом услышал, – ответил Джексон. – Это замечательно. Как мне говорила Мэгги, на этой работе ему не придется много колесить по свету.

– Да, но пока его назначение официально не подтверждено, – сказала Джоан. – А вы знаете, Коннор всегда боится сглазить. Но, поскольку председатель правления фирмы «Вашингтон Провидент» пригласил его на завтра к себе на ужин, я думаю, мы можем предположить, что его на эту работу действительно возьмут. Если, конечно, мистер Томпсон не хочет просто сыграть с ним партию в бридж.

– Рад вас видеть, Ник, – Коннор предложил заместителю директора бокал минеральной воды; ему не нужно было напоминать, что Гутенбург в рот не берет спиртного.

– Ничто не смогло бы помешать мне прийти к вам сегодня, Коннор, – ответил Гутенбург.

Повернувшись к своей жене, Коннор сказал:

– Мэгги, познакомься с моим коллегой Ником Гутенбургом. Он работает в…

Гутенбург быстро вставил:

– Я занимаюсь возмещением убытков. Нам в «Мэрилендской страховой компании» будет очень не хватать вашего мужа, миссис Фицджералд.

– Ну, я уверена, ваши пути вновь пересекутся, – улыбнулась Мэгги. – Ведь теперь Коннор будет работать в другой фирме, но в той же сфере деятельности.

– Пока это еще не подтверждено, – сказал Коннор. – Но как только выяснится, вы, Ник, первым узнаете об этом.

Гутенбург посмотрел на Джексона, и когда тот отошел от Джоан Беннет, Гутенбург подошел к ней:

– Я был рад узнать, что вы остаетесь работать в нашей компании, Джоан. Я думал, что вы от нас уйдете, чтобы работать вместе с Коннором.

– Нет, я остаюсь, – ответила Джоан, не зная, что именно известно Гутенбургу.

– Я просто подумал, что раз Коннор будет работать в той же области…

«Ты хочешь что-то выудить из меня», – подумала Джоан, а вслух произнесла:

– Я этого не знаю.

– С кем это беседует Крис Джексон? – спросил Гутенбург.

Джоан посмотрела на другой конец комнаты. Она хотела бы ответить, что не знает, но понимала, что Гутенбург ей не поверит.

– Это отец Грэм, духовник Фицджералдов из Чикаго, и Тара, дочь Коннора.

– А чем занимается девушка? – спросил Гутенбург.

– Будет защищать докторскую диссертацию в Стэнфорде.

Гутенбург понял, что ему не удастся вытянуть из Джоан какие-нибудь сведения. Ведь она была секретаршей Коннора двадцать лет, так что она, конечно, ему предана – хотя в ее досье не было ничего, что указывало бы, что у нее были с шефом какие-либо другие отношения, кроме чисто служебных. И, глядя на мисс Беннет, Гутенбург заподозрил, что она, возможно, – последняя сорокапятилетняя девственница в Вашингтоне. Когда Тара отошла к столу, где стояли напитки, чтобы наполнить свой бокал, Гутенбург, не сказав Джоан больше ни слова, приблизился к дочери Фицджералдов.

– Меня зовут Ник Гутенбург, – он улыбнулся Таре, протягивая руку. – Я коллега вашего отца.

– Меня зовут Тара, – дружелюбно улыбнулась и она. – А вы работаете в центре города?

– Нет, мое рабочее место – в пригороде, – сказал Гутенбург. – А вы все еще пишете диссертацию на Западном берегу?

– Да, – ответила Тара, немного удивленная. – А вы в каком отделении работаете?

– Я ведаю возмещением убытков. Это довольно скучное дело по сравнению с тем, чем занимается ваш отец, но кто-то должен сидеть дома и заниматься канцелярской работой, – сказал он со смешком. – Кстати, я был рад услышать, что ваш отец нашел новое место.

– Да, мама была очень довольна, что столь престижная фирма так быстро взяла его на работу. Хотя пока еще это официально не подтверждено.

– Он будет работать в Вашингтоне? – спросил Гутенбург, отпив минеральной воды.

– Да, это в нескольких кварталах от его прежней работы…

Тара замолчала, услышав громкий стук. Она повернулась и увидела, что Крис Джексон стучит по столу, чтобы обратить на себя внимание.

– Извините, – прошептала Тара. – Мне пора выполнять свои официальные обязанности нынешним вечером.

Она быстро отошла, а Гутенбург повернулся послушать, что скажет его предшественник в Лэнгли.

– Леди и джентльмены! – начал Крис; он подождал, пока все смолкнут, и продолжал: – Я хотел бы предложить тост за двух моих старых друзей – Коннора и Мэгги. Год за годом Коннор постоянно втравливал меня в какие-нибудь неприятности.

Гости рассмеялись. Кто-то крикнул:

– Это верно!

А другой добавил:

– Это нам знакомо.

– Но когда у вас неприятность, нет человека, который лучше, чем Коннор, может вызволить вас. – Раздались дружные аплодисменты. – Мы впервые встретились…

В этот момент Гутенбург услышал жужжание своего пейджера. Он снял его с пояса и прочел: «ТРОЯ – СРОЧНО». Он выключил пейджер и выскользнул из комнаты в холл. Подняв трубку ближайшего телефона, как будто был у себя дома, он набрал номер, которого нельзя найти ни в одной телефонной книге. Еще не закончился первый гудок, как в трубке женский голос отчеканил:

– Директор.

– Я получил ваше сообщение, но я звоню по незащищенному телефону.

Ему не надо было представляться.

– То, что я вам скажу, будет знать весь мир через пару часов.

Гутенбург ничего не ответил. Ответ занял бы лишнее время.

– Семнадцать минут назад президент Ельцин умер от сердечного приступа, – сообщила Элен Декстер. – Немедленно приезжайте ко мне и отмените все свои встречи и дела на ближайшие двое суток.

Декстер повесила трубку. Никакой звонок из телефона, не защищенного от прослушивания, у нее не длился дольше сорока пяти секунд. У себя на столе она держала секундомер.

Гутенбург повесил трубку и выскользнул из дома, не попрощавшись с хозяевами. Он уже ехал в Лэнгли, когда Крис Джексон поднял бокал и провозгласил:

– За Коннора и Мэгги и за их будущее!

Все гости подняли бокалы.

– За Коннора и Мэгги!