Текст книги "Сорок имен скорби"

Автор книги: Джайлс Блант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

37

Арсеналом служил большой встроенный шкаф, в котором могло поместиться четверо полицейских. Делорм и Маклеод вышли первыми, в кевларовых бронекостюмах и с двуствольными винтовками. Когда из арсенала показался Кардинал, его с другого конца комнаты окликнул Желаги:

– Звонит этот учитель, Ференбах. Говорит, что Карри, возможно, украл у него кредитную карточку.

– Мы ему перезвоним, – ответил Кардинал, застегивая бронежилет. – Вклей записку в дело.

Зазвонил телефон в коридоре, и Флауэр соединила с Джерри Коммандой. Тот был уже в воздухе.

– Джерри, где ты сможешь сесть и подобрать меня?

Сквозь вибрацию и рокот винта донесся голос Джерри:

– Ближе всего – городская пристань, но тебе придется разогнать зевак.

– Где наш голубчик?

– Только что проехал бухту Шепарда.

– Хорошо. Он выбрал путь полегче. На пристани, в пять.

Они рванули с парковки, и Кардинал сказал в микрофон:

– Надо было вызвать «скорую» из Святого Франциска.

– Уже вызвала. Едут на юг по Одиннадцатому.

– Делорм, я тебя просто расцеловать готов.

– При исполнении не рекомендуется. Впрочем, в любое другое время – тоже.

– Тогда отшлепаю. Как только мы его поймаем.

Делорм врубила сирену, до чертиков перепугав «тойоту», мешавшую проехать. Кардинал обогнул машину и вырулил на Самнер-стрит. Через четыре минуты и три красных светофора они уже выскочили из машины и бежали по городской пристани, где сел вертолет, похожий на стрекозу; винт взметал во все стороны маленькую метель. Позади – бледно-серый холст озера и неба.

Кардинал летал мало. Желудок у него еще словно бы оставался на пристани, когда они пересекли бухту Шепарда с ее рыбацкими лачугами, черневшими как щетина. Среди неподвижного пейзажа, напоминавшего рождественскую открытку, по льду скакал пес, за ним на снегоступах следовал хозяин с ящиком пива под мышкой.

– На Уотер-роуд пробка. Значит, все боковые дороги перекрыли. – Джерри произнес в микрофиш: – Буассено. Командный пункт в воздухе. Где находитесь?

– В полумиле к северу от поворота на Повассан. Этот тип не очень уверенно ведет машину, должен вам сказать.

Делорм показала:

– Вон они.

«Шеви» – синий ромбик – двигался по дуге мимо крошечных сосен. Машина ПДПО шла за ним примерно в двухстах метрах. Джерри крикнул пилоту:

– Оставайся в мертвой зоне. Нам нельзя его спугнуть.

Кардинал спросил в микрофон:

– Буассено, водителя уже разглядели?

– Группа в штатском, едущая по другому маршруту, сообщает, что за рулем мужчина, белый, тридцать с небольшим, волосы каштановые, куртка черная. Пассажиров не видно.

– Но мы не знаем, что у него в багажнике. Может, мальчишка – там.

– Думаешь, он станет возить парня на угнанной машине?

– Он не знает, что мы ее ищем. Даже если знает – мы понятия не имеем, насколько он себя контролирует. Четырнадцатый, пропустите между ним и собой парочку машин. А то спугнем.

– Вас понял.

Джерри Комманда напомнил:

– Они просто патруль, а не группа преследования.

– Нельзя висеть у него на хвосте, когда тут еще и мы сверху. Подальше, Четырнадцатый. Пропустите этот «камаро».

Ярко-красный «камаро» с задранным верхом выехал на соседнюю полосу и обошел патрульную машину.

– Ух ты, – заметил Кардинал. – Как хорошо себя ведут граждане, когда рядом патруль.

– Сейчас ты удивишься, – сказал Джерри.

Пилот показал на юго-восток:

– Солнце вышло.

В сером пуховом одеяле облаков образовался разрыв, и на холмах и россыпях камней в двадцати метрах перед фургоном замаячила тень вертолета. Пилот сбавил скорость, и тень стала удаляться от машины. Позади, в четверти мили от первой патрульной группы, растянулась целая кавалькада полицейских машин – и без маркировки, и патрульных, и принадлежащих ПДПО. Теперь к ним присоединились пожарная машина и две «скорые», и весь этот караван змеей вился среди холмов, как бродячий цирк.

– Черт, – бросил Джерри. – Надеюсь, сукин сын не направляется в Торонто провести выходные.

– Если так, нам с ним не по пути. – Пилот постучал по счетчику расхода топлива. – Максимум до Орильи дотянем.

– Эти-то что там делают? – Кардинал показал на обочину, где стояла машина ПДПО с включенной мигалкой.

– Видимо, свои причины, что-нибудь непредвиденное. Велю им сматываться. – Джерри взял у него микрофон. – Центр, на Одиннадцатом шоссе в южном направлении – полицейская машина, прикажите им убраться к черту, немедленно, повторяю – немедленно!

– Центр. Вас понял.

– Поздно. Он испугался.

Фургон, кренясь, замедлил ход. Потом снова разогнался.

– Центр, он уходит. Прижать его к обочине?

– Не отрывайтесь от него. К обочине не прижимать. Мы хотим знать, куда он движется.

– Кардинал, с воздуха нельзя управлять погоней на высоких скоростях. Они рискуют жизнью.

– Четырнадцатый, две машины едут на север, дальше все чисто. – И, обращаясь к Джерри: – Как они попали на шоссе?

– Много мелких боковых дорог. Не было времени все перекрыть. Смотри.

Синий фургон занесло, он выскочил на встречную полосу, рискуя врезаться в белую «тойоту».

– Ну давай же, – молила Делорм. – Двигайся.

В последнюю секунду «тойота» вырулила на обочину, при этом заднюю часть сильно занесло, но вот она уже снова оказалась на полосе. Кардинал обливался потом в своей броне. Люди в «тойоте» были на волосок от гибели, и всё из-за него. Ладони были мокрые, он с трудом удерживал микрофон.

– Ладно, Четырнадцатый, тормозите его. Пусть съезжает с дороги.

– Вас понял. Остановим его.

– Всем группам: включить мигалки и сирены. Берем его. – Он повернулся к Джерри. – Собаки там есть, а то вдруг он рванет в лес?

Джерри показал:

– У Грега Вильнёва. В сером пикапе перед пожарными.

Патрульная машина, шедшая первой, включив мигалку, рванула вперед. Сквозь урчание винтов слышался тонкий вой сирен. Фургон снова вильнул вправо и, захватив колесами обочину, вернулся на дорогу. Четырнадцатый появился слева от него, но «шеви-вэн», виляя, его обогнал.

– Господи, – крикнул Джерри, – еще бы чуть-чуть!..

Четырнадцатый поехал вровень с «шеви».

– Четырнадцатый, Четырнадцатый, притормозите. За следующим поворотом снегоочиститель, повторяю, снегоочиститель в южном направлении, на вашей полосе, стоит неподвижно.

Четырнадцатый не ответил. Две машины вошли в вираж одновременно, словно приклеенные друг к другу. Еще несколько секунд – и «шеви» врежется в снегоочиститель.

– Господи, там же может быть заложник. Почему они не пропустили его?

– Хотят его обогнать. Тогда останется свободной только одна полоса.

Делорм откинулась на спинку сиденья, не в силах смотреть в окно.

В последнюю секунду Четырнадцатому удалось обогнать фургон, при этом левая полоса осталась свободной. «Шеви» маневрировал, чтобы не столкнуться со снегоочистителем, скользя по ледяной дорожке, пересек две полосы и вылетел на осевую.

Метров сто он двигался по дороге, задевая левыми колесами разделительный барьер. Четырнадцатый сбросил скорость, чтобы не оторваться. «Шевроле» перевалил через разделитель, в глубокий снег. Колеса увязли, забуксовали, провернулись раз, другой, третий. Машина, накренившись, заскользила по встречной полосе, из-под днища летели искры.

– Слава богу, что мы перекрыли дорогу, – заметила Делорм.

Фургон боком врезался в ограничительные столбики, сделал полтора оборота в воздухе и обрушился на камни, где и вспыхнул.

– Спускаемся. Всем группам: заблокировать этот участок. Пожарным потушить огонь и вытащить заложника. Повторяю. В задней части машины может находиться заложник. Вытащите его первым.

Пилот сел во дворе лесного склада, предварительно по громкоговорителю разогнав рабочих. Пока полицейские забирались в ожидающую их патрульную машину, рабочие награждали их нелестными эпитетами из-за штабелей досок и бруса.

Когда Кардинал подошел к останкам машины, огонь был уже почти погашен, почерневший фургон был весь в пене. Пожарный выпрыгнул из открытой дверцы, отрицательно тряся головой.

– Нет пассажиров?

– И водителя нет. Вообще никого.

– Вон он. Они его взяли. – Джерри Комманда показал на разделительную полосу. Сзади, в четверти мили от них, на этой полосе стояла патрульная машина с включенными мигалками. Два констебля держали под прицелом темную неподвижную фигуру в снегу. Спустя двадцать секунд фигура оказалась в полукольце стволов, готовых к стрельбе.

Человек лежал, выбросив руки, словно жертва кораблекрушения, сжимая зазубренный кусок сланца. Внезапно он испустил стон и приподнял голову. Ларри Бёрк, скользнув вниз по насыпи, надел ему наручники, затем перевернул на спину, охлопывая сверху вниз.

– Оружия нет, сержант.

– Документы?

Бёрк, перебрав содержимое бумажника, вытащил водительские права:

– Фредерик Пол Лефебр, Уосси-роуд, 234. Фото соответствует.

– Это же Шустрый Фредди! – воскликнула Делорм. – Выпустили из тюрьмы… когда, две недели назад?

Вниз по насыпи поспешно спустились двое санитаров. Они стали ощупывать пострадавшего, засыпая вопросами смущенных людей, копошившихся в кювете.

– Боже ты мой, – повторял Шустрый Фредди. – Боже ты мой. – Один из санитаров снегом оттирал ему кровь со лба. Тут Фредди впервые поднял глаза, увидел винтовки и икнул. – Вот черт, – произнес он, сдерживая отрыжку. – Называется, в кои-то веки нализался.

38

Для Кардинала последствия охоты за фургоном Выдры свелись главным образом к писанине. Один его личный доклад по толщине не уступал «Моби Дику» [28]28
  «Моби Дик» – роман американского писателя Германа Мелвилла (1819–1891)


[Закрыть], а об операциях с участием других подразделений (например, ПДПО) следовало подавать множество дополнительных рапортов. Даже использование арсенала требовало подробного отчета о задействованном снаряжении, участвовавших сотрудниках, израсходованных боеприпасах и так далее.

Он хотел допросить Фредди Лефебра, но Шустрый Фредди после своего признания в употреблении алкоголя находился в полуобморочном состоянии и теперь постепенно протрезвлялся на хорошо охраняемой больничной койке.

Автоответчик замигал, сигнализируя о полученном сообщении. Это Кэрен Стин спрашивала, есть ли какие-нибудь результаты, просила ей позвонить, когда он сможет. Он вспомнил джинсово-голубые глаза, открытое, искреннее лица. Хотел бы он хоть что-то ей сказать, какие-нибудь слова ободрения, но поводов к этому не было никаких. Полицейские эксперты Арсено и Коллинвуд заперлись в гараже с «шевроле» Выдры. В ближайшие несколько часов бессмысленно было бы требовать от них отпечатки.

Кардинал вытащил из своей почтовой ячейки пачку бумаг. Несколько пухлых конвертов из Коронного суда, обычные извещения, анкеты, запросы об информации. Конверт с закрытым циркуляром Дайсона по отделу, где он в сотый раз заклинает всех не строить из себя идиотов в суде. Несколько раз употреблено слово «актуальнейший», да еще и подчеркнуто.

Вместе с циркуляром в конверт (по всей видимости, случайно) попал еще один лист бумаги, приклеившись чем-то похожим на медовую глазурь. Это было предписание под грифом «Из сектора сержанта уголовной полиции А. Дайсона», адресованное Полу Арсено. В ближайший уик-энд Арсено должен был поступить в распоряжение специалистов Королевской конной полиции по выемке документов. Это сочетание (конная полиция плюс эксперты по документам) могло относиться только к делу Кайла Корбетта. Уик-энд – значит, намечается крупная операция, на кону стоит что-то нешуточное.

– Господи боже. Зачем мне опять давать показания? Скоро буду как кукла вуду. Всякий норовит в меня воткнуть булавку! – орал Маклеод в телефонную трубку, роясь в куче хлама на своем столе. Чертыхаясь, он повесил трубку. – Долбаный суд. Они хотят меня довести до инфаркта.

– Может, так и есть, – примирительно заметил Кардинал.

– У меня сынок в четверг дает сольный концерт на рояле. Я уже пропустил его день рождения по милости братцев Корриво. Если я и это провороню, моя жена – пардон, моя бывшая жена, леди Макбет с судебным ордером, вообще выпихнет меня из его жизни. Готов поклясться, суд по семейным делам уже пляшет под ее дудку. По мнению этого органа, я – нечто среднее между предводителем гуннов Аттилой и Чарльзом Мэнсоном. [29]29
  Чарлз Мэнсон – жестокий маньяк-убийца.


[Закрыть] А с этими Корриво наплачешься, какой толк давать отвод свидетелю, если ты собираешься после этого каждые пять минут его вызывать?

Вдруг, без всякого предупреждения, перед мысленным взором Кардинала возникла Кэтрин. Тоскливое нытье Маклеода ушло куда-то на задний план, и он, как наяву, увидел опустошенное лицо Кэтрин и то, как она, сидя за книгой, время от времени смотрела на него поверх очков для чтения. В такие мгновения взгляд ее бывал настолько пристальным, словно она боялась, что вместо него в постели под видом ее мужа лежит какой-то инопланетянин «Ты как, все нормально?» – спрашивала она, и эти четыре простых слова было невыносимо сладко вспоминать.

– Эй, куда это ты? – окликнул его Маклеод. – Я еще не закончил жаловаться. Я даже толком и не начал.

Кэтрин Кардинал прошла по вестибюлю навстречу мужу, вытянув вперед руки. Волосы у нее были еще влажные после душа. Она крепко обняла его, и Кардинал вдохнул запах знакомого шампуня.

– Ну, как моя девочка? – спрашивал он тихо. – Как моя девочка?

Они снова сели на диван на веранде. Кэтрин было заметно лучше, и перед Кардиналом замаячил проблеск надежды. Она смотрела ему в глаза, и рука ее лишь время от времени нервно двигалась – ничего общего с прежним лихорадочным кружением. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но ничего не сказала. Потом отвернулась, и Кардинал подождал, пока жена выплачется; его ладонь мягко лежала у нее на колене. Наконец Кэтрин перевела дыхание и сказала:

– Я думала, ты уже подаешь заявление на развод.

Кардинал покачал головой и улыбнулся:

– Ты от меня так легко не отделаешься.

– Ну-ну. Если не сейчас, так в следующий раз или позже. Самое ужасное, что ни единая живая душа в мире не станет тебя за это винить.

– Никуда я не уйду, Кэтрин. Не думай об этом.

– Келли теперь может сама о себе позаботиться, и она ничуточки не будет тебя осуждать, если ты меня бросишь. Ты же знаешь – не будет. Даже я не буду тебя осуждать.

– Перестань, пожалуйста. Я же сказал, что не брошу тебя.

– Может, тебе надо закрутить с кем-нибудь. Наверняка ты по работе встречаешься с массой молодых женщин, которые только и ждут, чтобы их поманили. Заведи роман, только не говори мне, хорошо? Я не хочу знать. Скажем, с одной из твоих коллег. Только не влюбляйся в нее.

Кардинал подумал о Лиз Делорм. Не склонная к сантиментам, твердо стоящая на земле Делорм. Делорм, которая за ним наблюдает. Или не наблюдает? Делорм, у которой, как отметил Джерри Комманда, классная фигурка.

– Не нужны мне романы, – ответил Кардинал жене. – Мне нужна ты.

– Господи, да ты ведь у нас никогда не поступаешь неправильно, а? Никогда не выходишь из себя, не теряешь терпения. Где тебе понять такую паршивую неудачницу, как я. Не знаю, зачем тебе и пытаться, только лишнее беспокойство. Ты же у нас практически святой.

– Ну ладно тебе, детка. Ты меня в первый раз попрекаешь святостью.

Кэтрин, конечно, не знала про те деньги. Кардинал взял их во время ее первого приступа депрессии, несколько лет назад. Ее положили в больницу, где она потом полтора года плавала в Саргассовом море [30]30
  Саргассово море со всех сторон окружено океаном, т. е. не имеет берегов, а кроме того, на его поверхности плавают крупные скопления саргассовых водорослей, что затрудняет пересечение этого участка даже на современных судах


[Закрыть] заблудших душ. Потом вмешались ее родители, чуть ли не каждый день названивали из Штатов, давая ему понять, какой он скверный супруг, – и он сдался. Какое-то время Кардинал убеждал себя, что причина его поступка – в этом, что его сломило помешательство жены. Но католик в нем, не говоря уж о полицейском, никогда бы этого не принял. Они не находили ему оправдания.

– Мужья часто бросают жен, это в порядке вещей, – продолжала Кэтрин. – Никто не стал бы терпеть то, что терпишь ты.

– Люди переносят вещи и похуже. – Надо мне рассказать ей про деньги, доказать, что она лучше меня: иногда она теряет рассудок, но это именно она никогда не поступает неправильно. Однако мысль о том, как она на это отреагирует, отрезвила Кардинала. – Смотри, я тебе подарок принес. Можешь надеть в день выписки.

Кэтрин разворачивала папиросную бумагу бережно-бережно, словно снимала бинт с чьей-то раны. Берет был светло-бордовый, Кэтрин любила этот цвет. Она примерила берет, лихо сдвинув набок.

– Ну как я? Как в «Руководстве для девочек»?

– Как девочка, на которой я хотел бы жениться.

Услышав это, она опять заплакала.

– Пойду принесу чего-нибудь попить.

Он спустился в вестибюль к автомату. Устройство было старого типа: сироп и газированная вода наливались в бумажный стаканчик, и никаких вам опасных банок из металла. Какое-то время он постоял в коридоре, глядя на убеленные склоны парка, на сосны с прогнувшимися под тяжестью снега ветвями. У коронерской двое санитаров устроили перекур, сгорбившись в дверях и притопывая, чтобы не замерзнуть.

Когда он вернулся, Кэтрин, съежившись, забилась в угол дивана с хмурым, застывшим выражением лица. Она не стала пить, и бумажный стаканчик на столе остался нетронутым. Кардинал побыл с ней еще пятнадцать минут, но она оставалась неподвижной и не реагировала на его слова. Когда он уходил, она все так же сидела в напряженной позе, неестественно уставившись в пол.

Дайсон втянул Делорм к себе в кабинет, а как только она оказалась внутри, стал демонстративно ее игнорировать: отвечал на звонки, искал папку, заигрывал по внутренней связи с Мэри Флауэр. Наконец повернулся к Делорм лицом, взял свой нож для вскрытия писем и зажал его между ладонями. Ей на секунду показалось, что он хочет всадить нож меж зубов.

– Поделимся свежей информацией. Как у нас дела с Кардиналом, Лиз?

Она терпеть не могла, когда он называл ее по имени, словно продюсер малобюджетного фильма.

– Эти материалы пока не много мне дали. Коронный суд такими фактами не заинтересуется.

Дайсон держал нож под углом, и тот сверкал в полдневном солнце, словно крошечный Экскалибур. [31]31
  Экскалибур – волшебный меч из цикла легенд о короле Артуре и рыцарях Круглого стола.


[Закрыть] За окном оторвалась подтаявшая сосулька.

– Возможно, пора поставить его телефон на прослушку.

– Именно это планирует Масгрейв. Но он не собирается заняться этим немедленно.

– Да? – раздраженно переспросил Дайсон, наклоняя меч пониже. – А почему?

– Они планируют удар по Корбетту на двадцать четвертое.

– Двадцать четвертого? Господи, да что же это за работники? Почему они не могут делать все последовательно? Почему им надо обязательно делать все одновременно, притом плохо? Я хочу сказать – почему, ради всего святого, им понадобилось браться за это до окончания расследования? С чего вдруг такая спешка?

– Корбетт хочет расправиться с одним типом, главарем «Всадников черного бриллианта», где-то на юге.

– И они ставят под угрозу текущее расследование, чтобы спасти жизнь какому-то байкеру, который, между прочим, сам смертельно опасен. Пути лошадников неисповедимы. Через кого они получили информацию?

– Мне они не сказали. Я не удивлена, если учесть обстоятельства.

– Ну конечно. – Дайсон тяжело вздохнул. – Разумеется.

Делорм колебалась, стоит ли сказать о том, что беспокоит ее на самом деле, но, увидев, что Дайсон необычно задумчив, решилась:

– Может быть, сержант, нам на какое-то время оставить Кардинала в покое? Представляете, что будет с делом Пайн – Карри, если мы припрем его к стенке прямо сейчас?

– Представляю. Если все выплывет позже, будет куда неприятнее.

Позже, когда Делорм сидела на своем месте, заполняя дополнительные формы, вернулся Кардинал, принеся с собой облака холодного воздуха, точно побывал в мрачном подземном мире. Морщины на его лице, казалось, стали глубже, и Делорм чутьем поняла, что он ездил к жене.

39

Малькольм Масгрейв и его группа обосновались в мотеле «Пайнгроув». Номер – стандартная коробка с мебелью в ложноколониальном стиле и ярчайше-оранжевыми занавесками. Горничные сюда сейчас, видимо, не допускались. Между магнитофонами, мониторами и радиоприборами выросла шаткая пирамида коробок из-под пиццы и китайских закусок.

Вся комната пропахла потом и лежалыми гамбургерами.

Делорм удивилась, видя, что Масгрейв лично участвует в наблюдении, и не замедлила поделиться с ним своим удивлением.

– Как же можно такое пропустить? – Хрустнув плечевым суставом, он махнул мощной рукой, охватывая окружающее пространство. – Да, конечно, я мог бы наблюдать за всем со стороны. Более того, я и так вечно во все сую свой нос, и такая манера частенько раздражает самых чувствительных сотрудников. Но знаете что? Мне плевать. Считайте меня злопамятным, но парень с треском провалил мою операцию, и я хочу сам его прищучить. Понятно, с вашей помощью, – подчеркнуто галантно добавил он.

Малькольм перетащил через кровать невероятно уродливое кресло и предложил его Делорм. Сам же уселся на кровать, которая при этом прогнулась почти до пола, и проорал серолицему человечку в наушниках, до сих пор не обращавшему на них никакого внимания:

– Это детектив Делорм, Ларри, прокрути-ка ей нашу добычу!

Ларри вставил кассету в стоявшее перед ним устройство для перезаписи. Он включил настолько быструю перемотку, что Делорм показалось, будто из аппарата пошел дымок. Потом ткнул кнопку, повернул две ручки и выдернул из разъема штекер наушников, чтобы звук был слышен всем.

– Записано пару часов назад, – сообщил Масгрейв. – Ну как, идете на попятный?

– Я работаю вместе с Кардиналом и не могу отступать. Сейчас мы с ним пытаемся поймать убийцу, если вы не в курсе.

– Не старайтесь поставить меня на место, мисс Делорм. Это не в ваших силах. – Масгрейв кивнул помощнику, и с пленки зазвучал конец разговора:

– …потому что так мы и делаем дела, вот почему. Скажи Трюкачу, чтобы кончал крутить. Долбаный ублюдок.

– Это Корбетт, – пояснил Масгрейв. – Как всегда, мил и обходителен.

– Сколько нам еще перетирать эту бодягу? Передай ему: еще раз надумает финтить – и, считай, он уже…

– Ясно, Кайл. Усёк.

– Питер Файф. Давний приспешник Корбетта. Он даже когда-то был копом, недели две, в Виндзоре, очень давно. Единственное пятно в биографии – оскорбление действием в восемьдесят девятом. С тех пор – ну вылитый мальчик из церковного хора, прямо как Корбетт.

– Он еще крупно пожалеет, что узнал мое имя, так и передай.

– Я ему скажу, Кайл.

– На этот раз я не шутки шучу. Я его долго терпел, но это из-за Шейлы. Больше его никто не отмажет, придурка.

– Я ему напомню.

– Делай.

Щелчок: Корбетт и Файф разъединились. Магнитофон включался на запись автоматически, реагируя на голос, поэтому следующий разговор шел на кассете всего через десять секунд.

– Да.

– Кайл, завалить бы Толстяка, а?

– Толстяк – кусочек вкусненький, Пит. Не могу просто так его выкинуть.

– Мы знаем, кто такой Толстяк, – сказал Масгрейв. – Гэри Гранди, главарь банды «Волки» в Эйлмере, вес – триста сорок, если считать на фунты. [32]32
  То есть 154 кг.


[Закрыть]

– Мне тут шепнул словечко наш ручной коп. У него что-то срочное, не хочет по телефону.

– Супер. Пусть приходит в «Кристалл».

– Держи карман шире. Предлагает повидаться в «Библиотеке».

– Отличненько. Никто меня никогда не заметит в этой долбаной публичке.

– Не в публичной библиотеке, Кайл. В кабаке «Библиотека». Над мотелем «Бёрчез». Самый отстойный бар на свете. Он даже не хотел, чтобы я с тобой об этом толковал по телефону. Говорит – лошадники, видать, ему подсадили жучка.

– Никаких они нам жучков не поставили. Чего ради я, по-твоему, плачу чертову прорву своему главному хакеру? Все чисто.

– Короче, он говорит, что нас поставили на прослушку и что он ничего не скажет по телефону. Но, черт его дери, я не собираюсь пилить из долбаного Садбери, чтобы строить из себя мальчишку-посыльного.

– Скажи ему – «Нью-Йорк», в два ночи. Я буду в баре.

– В два ночи. Передам.

– Не сегодня, усек? Я ведь тебе сказал, что сегодня я занят Толстяком.

– Ясно, ясно. Понял.

– Завтра ночью. В два. И скажи ему, что мне нужно знать все. Я от него, черт побери, уже сто лет ничего не слышал.

– Незачем объяснять, что «главный хакер», который обслуживает Корбетта, – наш человек. Прекрасно управляется с компьютерной мышкой.

– Славно. – Это и впрямь было славно. Делорм знала, что лошадники, как правило, все-таки знают свое дело. К сожалению, это не мешает им выбалтывать подробности журналистам. – Завтра ночью, в два, – повторила она. – Мы успеем подготовить и послать в ресторан группу?

Масгрейв поднялся с постели, и это было как в учебном фильме, наглядно показывающем рост ели Дугласа.

– Где же ваша вера, сестра Делорм? Наши смиренные монахи уже совершают приготовления, пока мы с вами беседуем.