Текст книги "Тысяча Имен"

Автор книги: Джанго Векслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 43 страниц)

Феор была в первой волне беглецов, но солдаты бросились вглубь туннеля, чтобы оттеснить тварей, которые могли затаиться там, а хандарайка осталась стоять у порога. Винтер остановилась рядом с ней. Мимо бежали ее солдаты – в истрепанных форменных брюках и белых нижних рубахах, с мушкетами, с промасленными мундирами и вовсе безоружные.

– Скорей, скорей! – подгоняла их Винтер, махая рукой.

Фолсом ушел с авангардом. Винтер заметила Бобби, которая пыталась пробиться к ней через поток солдат, и жестом велела ей уходить со всеми. Наконец мимо пробежали последние солдаты, а за ними замыкающим появился Графф.

– Что–то с этой поганью не так, – проговорил он, отдуваясь. – Вон, гляньте.

Пропитанные маслом мундиры догорали, и пещера вновь погружалась в полумрак. В отсветах огня ходячие мертвецы казались смутными тенями, и только зеленое свечение их глаз то здесь, то там пробивалось сквозь пелену дыма. Твари больше не пытались преследовать беглецов. Более того, они застыли на месте, словно неведомая сила, двигавшая ими, внезапно сгинула.

– Наших там не осталось? – спросила Винтер. – Я видел, как кто–то упал.

– Мы их подобрали, – ответил Графф. – Все, кто не погиб еще раньше, ушли. Кроме капитана и полковника. Бедолаги!

«Капитан и полковник!» – спохватилась Винтер.

– Ладно. – Девушка махнула рукой. – Иди. Я скоро приду.

Графф козырнул и поспешил вслед за остальными. Винтер и Феор остались у входа в зал.

Зеленые огоньки вдруг разом погасли. Мертвецы валились на пол и бесформенными грудами застывали на каменных плитах. На некоторых трупах еще плясали язычки пламени, наполняя воздух смрадом горящей ткани и плоти.

«Капитан и полковник! – Винтер почти позабыла про них. – Но ведь они наверняка уже мертвы. В каре их не было, так что вряд ли им удалось выжить».

– Черт! – выругалась Винтер. – Черт, черт, черт!

Она долго молчала, кусая губы, затем яростно повернулась к Феор:

– Шла бы ты лучше за…

– Я пойду с тобой, – перебила Феор.

– Нет, ты не… – Винтер глянула на ее лицо и осеклась, вдруг осознав, что у нее не осталось сил препираться. – Ладно. Только не отставай.

Феор шагнула к девушке и взяла ее за руку. Винтер подняла над головой факел, собралась . духом и решительно двинулась назад, в сумрак пещеры.

МАРКУС

Надсадно ухнув, Маркус выдернул шпагу и попятился от мертвых пальцев, еще хватавших пустоту. Следующим ударом он, тщательно прицелившись, расколол череп твари, и наружу хлынула струя белесого дыма. Довершив дело, Маркус отступил в тень причудливо раскоряченной статуи, где дожидался его Янус. Оставшийся за спиной мертвец все так же неистово извивался, но без головы он был слеп и бессилен.

– Мы почти пришли, – сообщил Янус, острием своей шпаги постукивая по краю постамента статуи. – Думаю, еще пара изваяний – и мы у цели.

– Святые, мать их, угодники! – пробормотал Маркус. – Сколько же людей оставалось у Хтобы?

Умом он понимал, что им еще повезло. Седьмая рота все–таки исхитрилась построить каре и этим отвлекла на себя почти всех чудовищ. Маркусу и Янусу, пробиравшимся по краю исполинской пещеры, пришлось иметь дело лишь с разрозненными останками мертвого воинства, и капитан лично разделался с десятком или чуть более тварей. И все же казалось, что этот путь длится целую вечность. Маркус давно уже расстегнул мундир, нижняя рубаха насквозь пропиталась потом, а в саблю точно вогнали несколько тонн свинца. Нестерпимо ныло плечо, в которое отдавались удары клинка о кость, и острая боль пульсировала в укушенной ладони.

Но по крайней мере, полковник знал, куда идет. Или, во всяком случае, говорил, что знает. Они пробирались между статуями, огибая их то слева, то справа, но Янус придерживался более–менее постоянного направления. Маркус не спрашивал, куда они идут, поскольку, откровенно говоря, и не хотел этого знать. Он только всем сердцем надеялся, что у полковника есть какой–то план.

– Двое, – сказал Маркус через минуту. – Ладно…

– Правый мой, левый ваш, – отозвался Янус. Он, кажется, даже нисколько не запыхался. – Готовы?

– Готов, – солгал Маркус.

– Начали!

И они с двух сторон выскочили из–за статуи. Два мертвеца праздно, словно часовые, торчали в проходе между следующей парой статуй. При виде офицеров они разинули рты, источая белесый дымок.

Изначальная догадка Януса оказалась верной. Впрочем, как обычно. Маркус ничем не мог положить конец извращенному подобию жизни, которое двигало тварями, но искалечить их было так же просто, как живых людей. С поврежденными ногами мертвецы могли передвигаться только ползком. Он прыгнул вбок и сделал низкий выпад, обеими руками ухватив тяжелую кавалерийскую саблю и взмахнув ею, точно кувалдой. Вытянутые руки существа, задев его лицо, ушли в пустоту над плечом, и удар сабли сокрушил коленную чашечку. Брызнули куски плоти и кости, бескровные, как гнилая древесина, Маркус увернулся от скрюченных пальцев – и мертвец, потеряв равновесие, рухнул на пол.

Полковник действовал, как всегда, с непринужденным изяществом. Ловко уйдя от неуклюжего броска твари, он почти танцевальным па зашел ей за спину и своей легкой шпагой начисто рассек мышцы бедер. Мертвец повалился ничком, как подкошенный, но, прежде чем он упал, Маркус наискось разрубил клинком его лицо. Обезноженные и ослепшие, твари теперь представляли опасность только для того, кто ухитрится на них наступить.

– Туда! – бросил Янус, указав направление шпагой. Впереди, у самого основания одной из статуй, почти невидимый издалека, горел крохотный костерок. – Скорее – мешкать нельзя!

С этими словами он побежал к костру, и Маркус, тяжело переводя дух, заковылял следом. Казалось, что полковник обладает неистощимым запасом сил, и Маркус, стараясь угнаться за ним, чувствовал себя дойной коровой, которую заставили состязаться в беге с боевым жеребцом.

Небольшой полукруг света, падавшего от костра, оставлял впечатление, что кто–то разбил здесь лагерь. К постаменту статуи были аккуратно прислонены маленький дорожный мешок и бурдюк с водой, на каменных плитах расстелено толстое одеяло. На этом импровизированном ложе покоился…

Вначале Маркус решил, что это труп. Во всяком случае, лежавший здесь походил на труп куда больше, чем мертвецы с зеленым огнем в глазах. Плоть юноши иссохла и опала, с торчащих костей складками свисала кожа. Ребра и бедренные кости медленно шевелились под этой серой кожей, словно щенята в завязанном наглухо мешке, и Маркус вздрогнул, лишь сейчас осознав, что юноша все же дышит – рывками, судорожно и часто. Глаза парня были плотно закрыты, но распахнулись, когда раздался звук приближающихся шагов.

Янус быстро пересек каменные плиты и, остановившись возле иссохшего, как труп, юноши, приставил острие шпаги к его горлу.

– Отзови своих мертвецов, – сказал он по–хандарайски, громко и так четко, что даже Маркус без труда разобрал его слова. – Сейчас же.

Десяток мертвых голов повернулся в их сторону, два десятка горящих зеленью глаз уставились на них. Маркус поднял саблю. Ближайший из демонов пожирал его взглядом сквозь пелену белесого дыма, сочившегося из его рта.

– Отзови своих мертвецов, – повторил Янус. – Всех до единого, иначе я перережу тебе горло.

Юноша медленно раздвинул губы. Голос его был едва слышным сухим шипением.

– Я уже мертв, – ответил он.

Гулкий грохот прокатился эхом по пещере, за ним почти одновременно последовали еще два. Маркус попытался разглядеть, что происходит, но все загораживал лес бесчисленных статуй. Только слышно было, как взметнулись крики, заглушая непрерывное шипение демонов.

– Отзови их, – сказал Янус.

– Он этого не сделает, – проговорил, тоже по–хандарайски, женский голос. – Могли бы и догадаться, полковник, что фанатикам несвойственно внимать голосу разума.

Джен Алхундт прошла между двумя застывшими демонами с таким видом, словно и не заметила их существования. Блики костра отражались в ее очках. В одной руке она держала пистолет, другую просунула за пояс.

– Джен… – Маркус медленно опустил саблю. – Джен! Какого черта…

– Мисс Алхундт, – перебил его Янус. – Полагаю, у вас есть другое предложение?

– Только то, что напрашивается само собой, – ответила Джен. И, стремительно вскинув пистолет, нажала спусковой крючок. Кровь брызнула из груди юноши; тело его дернулось, застыло на краткий миг – и безжизненно обмякло.

По всей исполинской пещере разом погасли зеленые огни глаз. Мертвецы с последним выдохом белесого дыма падали на пол, валились, точно пьяные, друг на друга, оседали на постаменты. Нечеловеческое шипение демонов наконец–то стихло, и в пещере воцарилась глубокая тишина. Криков солдат Маркус тоже больше не слышал. Он судорожно сглотнул.

– Джен, – проговорил он, стараясь придать голосу спокойствие, – Джен, что ты здесь делаешь?

– Исполняет обязанности агента Конкордата, – ответил за нее Янус. Взгляд серых глаз полковника был прикован к Джен. – Завершает поручение, данное Последним Герцогом.

– Ей поручили только наблюдать! – возразил Маркус. И, еще не договорив, ощутил, как неубедительно прозвучали эти слова.

– Совершенно верно, – сказала Джен, – наблюдать. До тех пор, пока обстоятельства не потребуют иных действий.

– А они требуют? – осведомился Янус.

– Думаю, что да. – Джен отбросила прочь разряженный пистолет, выхватила из–за пояса другой и оттянула курок. – Полковник Вальних, именем его величества короля и министерства информации – вы арестованы.

– Любопытно, – промолвил Янус после долгого молчания.

– Будьте добры бросить шпагу. – Джен навела пистолет ему в грудь.

Полковник пожал плечами и, разжав пальцы, уронил клинок на пол.

– Могу я узнать, в чем меня обвиняют?

– В ереси, – ответила Джен, – а также в заговоре против короны.

– Понятно. – На лице Януса появилось задумчивое выражение. – У его светлости могут возникнуть затруднения с передачей этого дела в военный трибунал.

– Это уж не моя забота, – сказала Джен. – Вы можете лично обсудить с ним эту тему, когда вернетесь в Вордан.

– Если вернусь. Для всех заинтересованных лиц было бы куда удобнее, если бы со мной на обратном пути случилось какое–нибудь досадное происшествие. Скажем, смыло за борт во время шторма. Я совершенно уверен, что подходящий шторм не заставит себя ждать. Морские путешествия так опасны.

Джен молчала, не сводя с него неморгающих глаз. Полковник вздохнул:

– Наверное, было бы грубо с моей стороны напоминать о том, что снаружи этого храма находятся четыре с лишним тысячи человек, которые подчиняются моим приказам? Наверняка у вас где–то припрятан соответствующий ордер со всеми полномочиями, но ведь вполне вероятно, что они не будут его изучать.

– Люди, о которых вы говорите, подчинятся приказам своих командиров. – Джен искоса поглядела на Маркуса. – Старший капитан Д’Ивуар, я располагаю разрешением короля и министерства принять полное командование данной кампанией, если сочту таковое необходимым. В силу этого я вручаю вам командование Первым колониальным полком. Вам надлежит взять под стражу полковника Вальниха и вернуть полк в Эш–Катарион, куда в скором времени прибудет транспортный флот.

Это официальное обращение вынудило Маркуса помимо воли выпрямиться, забыв об усталости и боли. Он стиснул зубы.

– Джен, ты шутишь? Ересь?

– Полагаю, тебе известно о стремлении полковника завладеть хандарайскими реликвиями. Если ты желаешь записаться в соучастники, я охотно увеличу число обвиняемых. Могу поспорить, что тот же капитан Каанос не откажется принять командование полком.

– Святые, мать их, угодники! – Маркус протяжно выдохнул. – Ты называла себя чиновницей, всего лишь мелкой чиновницей. Все это время ты лгала мне.

– Просто кое о чем умолчала. – Джен едва заметно пожала плечами. – Такая работа.

– Разумеется, она лгала вам, капитан, – вставил Янус. – Она служит Конкордату. Лгать для нее так же естественно, как дышать.

– Будьте так любезны, заткнитесь, – процедила Джен.

– Вы намерены застрелить меня? – На губах Януса мелькнула знакомая быстрая улыбка. – По зрелом размышлении я сомневаюсь, что вы это сделаете. Последнему Герцогу необходимо узнать то, что известно мне. Не так ли?

– Я намерена предать вас суду, – сказала Джен, едва заметно приподнимая пистолет. – Насколько это будет возможно.

И вновь наступила тишина.

– Джен… – начал Маркус.

– Только без глупостей, – предостерегла она. – Прошу тебя, будь разумен. Ты сам не понимаешь, с кем связался.

– Напротив, – вставил Янус. – Я думаю, теперь он это наконец понял.

– Я не позволю тебе застрелить его, – продолжал Маркус. – Мы вместе вернемся в лагерь и все обсудим. Я уверен, что…

Что–то промелькнуло над плечом женщины, и больше Маркус ничего не успел заметить. Он нырнул вперед, врезался в Джен, и оба они, проехавшись по пыльным каменным плитам, уткнулись в постамент одной из статуй. Рядом с металлическим лязгом упал пистолет. Узкая серебристая тень просвистела в пустоте, где только что стояла Джен, ударилась о ближайшую статую и, коротко звякнув, отскочила. Брызнуло каменное крошево. Кинжал с длинным изогнутым лезвием еще дважды подпрыгнул на плитах, словно выброшенная на берег рыба, зазвенел и наконец стих.

В проеме между двумя статуями возник молодой убийца – тот самый, которого Маркус видел в гостиной полковника. У него был еще один кинжал, который юноша небрежно перебрасывал из одной руки в другую. Из всей одежды на нем были только просторные короткие штаны, обритая голова лоснилась от масла. На обнаженной груди вспухали ярко–красные полосы, как от ударов хлыстом.

Не тратя времени на размышления, Маркус схватил пистолет, вскинул его и выстрелил. Убийца даже не замедлил шага – лишь изящным, почти танцевальным движением качнулся вбок, и Маркус услышал, как где–то в темноте бесполезно тренькнула пролетевшая мимо пуля. Он уже поднимался на ноги, ощупью нашаривая выпавшую из рук саблю, а юный убийца надвигался на него и Джен.

– Болван! – прошипела Джен. – С дороги!

Она толчком отшвырнула Маркуса вбок, и он, зашатавшись, как пьяный, навалился на статую. Убийца метнул в Джен другой кинжал, и сверкающее лезвие прочертило воздух с такой скоростью, что почти исчезло из виду. Джен вскинула левую руку, растопырив пальцы, и перед ними словно заискрилась пойманная молния. Кинжал отлетел прочь, как будто ударившись о стену, и со звоном канул вглубь пещеры.

Лицо юноши помрачнело.

– Ты – абх–наатем, – проговорил он по–хандарайски. – Слуга Орланко. Мы ждали твоего появления.

Джен сделала долгий выдох. И расплылась в ухмылке, ликующей и безудержно злобной. Маркус никогда прежде не видел ее такой. Руки женщины, вытянутые вдоль тела, расслабленно покачивались, пальцы сплетали в воздухе сложный узор – так разминается перед игрой скрипач.

– Вонючие козолюбы, – процедила она на безупречном хандарайском. – Вы не представляете, с кем имеете дело.

– Думаешь, ты первая, кто явился сюда в поисках Имен? Мы хранили их четыре тысячи лет.

– До сегодняшнего дня. – Джен подняла руку и очертила над грудью двойной круг – традиционный знак, охраняющий от зла. – Адонн иваннт ви, игнатта семприа.

Юноша сорвался с места, преодолев разделявшее их расстояние с той же пугающей, нечеловеческой скоростью, которая запомнилась Маркусу по встрече в Эш–Катарионе. Джен взметнула руку ладонью вперед, и хандарай, уже почти настигший ее, врезался в стену сверкающих ослепительным серебром искр. Он двигался столь стремительно, что от удара подпрыгнул, как мячик, проворно перевернулся в воздухе и приземлился на ноги. Теперь он действовал более осмотрительно, обходя Джен по кругу и совершая обманные выпады, чтобы проверить пределы ее защиты. Джен попятилась, поднимая над головой правую руку.

То ли юноша догадался, что за этим последует, то ли обладал иными, недоступными Маркусу чувствами, но едва Джен резко опустила руку, он отпрянул в сторону. Раздался оглушительный треск, будто неведомая сила разорвала воздух, и от Джен хлынула слепящая вертикальная волна. Она ударила в статую, за которой прятался хандарай, изображающую змееголовую тварь с древесными стволами вместо конечностей, и рассекла ее сверху донизу ровно пополам. Взметнулись клубы пыли. Половинки статуи с беспорядочным грохотом рухнули на пол.

«Демон!» Теперь у Маркуса не осталось ни малейших сомнений на этот счет. Янус рассказывал, что Конкордат охотится за Тысячей Имен, но о таком он не упоминал ни словом.

Маркус поднялся на ноги и огляделся в поисках полковника. Янус завороженно смотрел вслед Джен, которая двинулась к отступающему противнику. На лице его отражалось не столько удивление, сколько благоговейный трепет. Впрочем, это определение было не совсем точным. Маркусу припомнилась первая их встреча, когда полковник, держа в руке ядовитого скорпиона, разглядывал его с тем неподдельным восторгом, с каким поклонник изящных искусств любуется гениальной картиной или внимает божественно прекрасной симфонии.

– Незримый Доспех, – пробормотал Янус. – Бораччо сообщал, что им завладела церковь, но… – Он медленно покачал головой. – Представить не мог, что когда–нибудь увижу подобное своими глазами.

– Сэр, – окликнул Маркус. Полковник и ухом не повел, и тогда Маркус схватил его за руку. – Сэр! Нам нужно выбраться отсюда!

– Что? – Серые глубоко посаженные глаза моргнули и, казалось, вновь обрели осмысленное выражение. Новый фонтан искр озарил клубы пыли, разлетавшиеся от места схватки, и одновременно раздался терзающий уши визг – словно мастер–стеклодув провел ножом по стеклу.

– Идем! – выдохнул Маркус, дернув полковника за руку.

Ковыляя, они бок о бок двинулись прочь от крохотного лагеря к центру пещеры, туда, где отбивалась от ходячих мертвецов седьмая рота. Вскоре Янус оправился настолько, что стал задавать темп, зато Маркус начал задыхаться. Знакомый оглушительный треск вынудил обоих беглецов броситься на пол в поисках укрытия, а позади них с грохотом рушились все новые статуи.

– Что она такое? – пропыхтел Маркус, перекатившись и прижавшись спиной к каменному постаменту.

– Агент Конкордата, – мрачно ответил Янус. – Впрочем, дело зашло дальше, чем я предполагал. Я недооценил союзников Орланко.

– Она в самом деле демон?

– Да. Человек, который вызвал демона и заключил его в себе. Иг– натта семприа, Окаянный Инок. Она работает на понтифика Черных.

– Но понтифика Черных не было вот уже сотню лет!

Янус сумрачно глянул на него, но ничего не сказал. Маркус рискнул выглянуть из–за угла постамента. Пыль обрушенных статуй, белесые испарения ходячих трупов и пороховой дым, смешавшись, заволокли пещеру омерзительной пеленой, в которой мало что можно было разглядеть. Воздух густо пропах селитрой и кровью, сухой взвесью раскрошившегося камня. Вначале Маркус не увидел ни одного из участников сверхъестественной схватки. Затем слева от него густая завеса дыма колыхнулась, исторгнув Джен, которая с недовольным видом озиралась по сторонам. Она заметила Маркуса в тот же миг, прежде чем он сумел отпрянуть назад, и лицо ее исказила недобрая ухмылка.

– А я‑то гадала, куда ты подевался, – проговорила она. – Маркус, если ты просто сядешь и без лишнего шума подождешь, пока все это закончится, я обещаю, что тебе будет обеспечено прекрасное будущее. Я позабочусь об этом хотя бы ради того, что было между нами.

– Между нами? – Маркус оперся о постамент и, тяжело дыша, поднялся на ноги. – Ты даже не человек!

– Это как посмотреть, – ответила она. – Впрочем, я избавлю тебя от метафизических рассуждений. Просто отойди в сторону.

Маркус стиснул зубы:

– Не отойду.

– Болван, – вздохнула Джен и подняла правую руку.

Юный убийца вынырнул из завесы дыма, словно акула из недр морских, словно снаряд, летящий на немыслимой скорости. Джен едва успела развернуться, чтобы встретить его лицом к лицу, и между ними полыхнула искрящаяся стена. Упираясь босыми ногами в каменный пол, юноша всей своей нечеловеческой силой навалился на Джен, и пальцы его сгибались, лихорадочно выискивая брешь в ее незримом щите.

Маркус опять схватил Януса за руку, рывком поднял на ноги и поволок прочь от статуи. Он уже неуклюже бежал, когда Джен заметила их. Разъяренный вопль ее причудливо смешался с раздирающим слух стеклянным скрежетом магии.

Джен стремительно взмахнула правой рукой. Воздух всколыхнулся, и Маркус бросился на пол, увлекая за собой Януса. Он услышал позади грохот осыпающегося камня, а затем – пугающий стон и скрип огромной статуи, на которую обрушилась волна магии. Ведомый слепым чутьем, Маркус откатился в сторону, и миг спустя вокруг хлынул град осколков, каменная крошка забарабанила по мундиру и с глухим стуком осыпалась на пол.

Когда все стихло, Маркус поднял голову. Синий мундир его был покрыт толстым слоем беловатой пыли, и, когда капитан поднялся, эта пыль потоками хлынула на пол. Повсюду валялись куски камня: и крупные обломки, и мелкое крошево. Туловище статуи – человекоподобной фигуры в доспехах и с обезьяньей головой – рухнуло возле того места, где лежали они с Янусом. Маркус в панике обежал упавшего исполина и обнаружил, что Янус успел выскочить из–под удара. Почти успел. Вытянутая рука каменной обезьяны обрушилась на ногу полковника, своей тяжестью пригвоздив его к полу.

– Янус!

Маркус упал на колени, попытался просунуть ладони под статую, потом в отчаянии налег на нее всем своим весом. Каменная громада даже не дрогнула.

– Оставьте, – сказал Янус. Голос его был по–прежнему спокоен, но в глубине серых глаз таилось напряжение. – Все равно у меня, похоже, сломана нога. – Он рывком подтянулся на локтях, содрогнулся всем телом и снова лег. – Да, определенно сломана. Выбирайтесь отсюда, капитан.

– Но…

Янус повернул голову и вперил в него непреклонный взгляд:

– А что же вы собираетесь делать? Вам не остановить ее. Весь полк не смог бы остановить ее. – Янус закашлялся – мимо проплыло, крутясь, облако пыли. – Советую подчиниться ее требованиям. Ради спасения вашей карьеры, не говоря уж о жизни.

– Не могу же я бросить вас с ней!

– Уходите, Маркус! – жестко бросил полковник. – Сейчас же. Это приказ.

– Маркус, черт тебя подери! – пробился сквозь завесу дыма голос Джен.

Снова брызнули искры. Маркус повернулся и бросился бежать.

ВИНТЕР

Феор рухнула так внезапно, словно из нее разом выдернули все кости. Секунду назад она торопливо семенила рядом с Винтер – и вдруг безжизненно повисла на ее руке, точно труп.

В то же самое мгновение вдалеке, рассекая белесые испарения и взвесь порохового дыма, которыми была заполнена пещера, полыхнул ослепительный свет. От звука, сопровождавшего эту вспышку, у Винтер мгновенно заныли зубы. Казалось, нестерпимо высокий скрежещущий визг, минуя уши, ввинчивается в самое нутро. Винтер пошатнулась под тяжестью обвисшего тела Феор, но потом все же сумела протащить девушку еще несколько шагов и прислонить ее к основанию ближайшей статуи.

– Феор! – Винтер встревоженно склонилась над хандарайкой. Веки девушки затрепетали, глаза открылись, но взгляду недоставало осмысленности. – Феор! Ты меня слышишь?

– Я… да, слышу. – Девушка моргнула.

– Что случилось? Что с тобой?

– Я почуяла… – Феор судорожно втянула воздух и закашлялась. – Я почуяла силу. Такую силу…

– Это Онвидаэр?

– Нет, – уверенно сказала хандарайка. – Мне хорошо знакомо ощущение его наата. Онвидаэр здесь, но это нечто другое. – Она подняла голову, и в глазах ее промелькнул страх. – Я думаю, это ваш предводитель. Абх–наатем, колдун. Он наконец проявил себя.

– Полковник? – Винтер нахмурилась. «Может быть, он и вовсе не нуждается в спасении?» – Пойдем. Нужно выяснить, что происходит.

Они двинулись кружным путем, издалека обходя груды некогда оживших трупов в том месте, где стояло каре седьмой роты. То и дело вдалеке опять вспыхивал свет, и всегда ему сопутствовал невыносимый треск – словно великан раздирал голыми руками кусок просмоленного брезента. Каждый раз Феор вздрагивала, но все же оставалась на ногах.

Торопясь обогнуть очередную уродливую статую, Винтер заметила, как в отсветах далекой вспышки тускло блеснул металл. Феор вдруг застыла как вкопанная, вынудив остановиться и Винтер. Они добрались до одной из стен пещеры, и здесь к тесаному камню были прислонены в ряд громадные стальные плиты, возвышавшиеся над Винтер, в несколько дюймов толщиной. Поверхность плит покрывали убористые завитки неведомого письма, глубоко прорезанные в металле.

Феор ошеломленно вздохнула.

– Тысяча Имен, – едва слышно прошептала она. – Мы хранили их с тех давних времен, когда в Хандаре еще правили короли. Здесь начертаны нааты, дабы истинно верующие могли прочесть их, когда Мать сочтет, что они того достойны. – Голос девушки благоговейно дрогнул. – Лишь единожды в жизни я видела Тысячу Имен – когда прочла свой наат.

– И где это было?

– В другой пещере, в Эш–Катарионе. Даже среди священства лишь немногие знали, где хранятся эти плиты. Искупители усердно искали их, но так и не нашли. Наверное, – добавила Феор, заколебавшись, – наверное, Мать привезла их сюда из столицы.

Винтер вспомнила день, когда Эш–Катарион охватили пожары, тяжело груженную повозку, которая, грохоча по булыжнику, катилась к городским воротам, – и угрюмо кивнула.

– Мать говорила, что церковь не остановится ни перед чем, чтобы заполучить Тысячу Имен, – сказала Феор. – Прислужники Орланко охотились за ними десятилетиями, Черные священники – веками. Они стремились завладеть силой Имен ради собственных целей.

– Я думала, Черных священников больше нет, – пробормотала Винтер.

– Они затаились, – ответила Феор с непреклонной уверенностью фанатика, – однако по–прежнему сильны.

Впереди снова полыхнуло и тут же нестерпимо заскрежетало – как невидимым ножом по стеклу. Феор порывисто обернулась:

– Онви!

Она бросилась в гущу дыма, и Винтер пришлось прибавить ходу, чтобы поспеть за ней. Громадные статуи нависали над ними с двух сторон, нечеловеческие и жуткие. Впереди полыхнул свет, и, когда пелена испарений расступилась, Винтер едва успела схватить Феор за шиворот, чтобы та не выскочила на открытое пространство.

Онвидаэр, пригнувшийся в боевой стойке, чуть заметно покачивался, готовясь к прыжку. Напротив него стояла молодая женщина, которую Винтер сумела узнать не сразу, – Джен Алхундт, послании– ца Министерства информации. «Господи, она–то что здесь делает?» Все, что Винтер довелось слышать об этой женщине, говорило, что вопреки своему чину она не представляет собой ничего особенного. Ну разве что спит с капитаном Д’Ивуаром, хотя это вряд ли входило в ее обязанности. Но сейчас…

Джен Алхундт улыбалась, вернее, скалилась по–волчьи. И Онвидаэр явно был настороже. Он сделал одно обманное движение, другое – и вдруг с почти кошачьей ловкостью подпрыгнул, взлетев над головой Алхундт. Она резко вскинула вверх правую руку, и странная вертикальная волна хлынула из нее, рассекая пространство, как рябь рассекает поверхность стоячего пруда, – но все с тем же скрежещущим звуком, словно рвался в клочья самый воздух. Онвидаэр непостижимым образом извернулся в прыжке, и волна прошла буквально в дюйме от него. Он почти дотянулся до Алхундт, но тут она выставила ладонью вперед левую руку. В том месте, где почти соприкоснулись эти двое, выросла стена шипящих, ослепительно–белых искр.

На краткий миг противники по прихоти инерции застыли живой картиной в изменчивых сполохах бурлящих искр. Затем Онвидаэра отшвырнуло прочь. Он с размаху ударился об одну из статуй, и каменный исполин, не выдержав силы этого столкновения, начал медленно, но неуклонно падать. Онвидаэр отскочил в сторону за миг до того, как статуя рухнула на пол, и исчез в клубах пыли и сокрушительном треске дробящегося камня.

Внимание Алхундт уже переключилось. Проследив за ее взглядом, Винтер заметила капитана Д’Ивуара, который высунулся из–за другой статуи.

– А я‑то гадала, куда ты подевался, – проговорила Алхундт, поворачиваясь к нему.

Винтер удалось оттащить Феор в укрытие прежде, чем их успели заметить. Девушка оцепенела, руки ее с такой силой сжались в кулаки, что костяшки под смугло–серой кожей побелели.

– Это она, – прошептала Феор. – С самого начала это была она, а не ваш полковник. Слуга Орланко. – Девушка зажмурилась. – Как ей удавалось скрывать свою суть?

– Агенты Конкордата умеют пустить пыль в глаза, – бросила Винтер. – Послушай, я видела там, впереди, капитана, и полковник, должно быть, тоже с ним. Наверняка мы им чем–то можем помочь. Онвидаэр сумеет с ней справиться?

– Нет. – В глазах Феор блеснули слезы. – Безумием было даже начать этот бой. Она обладает силой одного из Высших. Мы веками не осмеливались провести подобный ритуал. Даже Мать.

– А как же… – Винтер махнула рукой, пытаясь напомнить Феор о стальных плитах с загадочными Именами, о пещере, полной древних тайн. – Наверняка там есть то, что нам нужно!

– Я не могу. Я…

Стеклянный скрежет и фонтан искр снова привлекли внимание Винтер к схватке. Онвидаэр опять атаковал Алхундт, так же безуспешно, как прежде, но капитан, воспользовавшись его вмешательством, бросился бежать. Винтер различила рядом с ним другого человека в синем мундире: «Полковник?»

Алхундт круто развернулась. Волна искажений разорвала воздух, подрубив колени статуи с головой обезьяны. Статуя накренилась прямо над беглецами, рухнула, рассыпаясь на куски, где–то между ними, и все заволокли густые клубы пыли.

– Маркус, черт тебя подери! – прорычала Алхундт.

Она вновь развернулась, ища взглядом Онвидаэра, но тот прыгнул прежде, чем они оказались лицом к лицу, пролетев над плитами пола с такой немыслимой скоростью, что превратился в размытый силуэт. Он схватил Алхундт за руку за долю секунды до того, как между ними возникла искрящаяся стена. Раскаленные добела искры дождем обрушились на него, но он не разжал пальцев, зависнув в сверхъестественных объятьях магии, точно вымпел на крепком ветру. Алхундт пронзительно взвизгнула и свободной рукой прочертила в воздухе неистовый полукруг. Чудовищный треск разорвал пространство, и на каменные плиты широкой дугой хлестнула кровь. Онвидаэр пролетел через пещеру и рухнул в клубах тумана. Алхундт обессиленно опустилась на колени, прижимая к груди раненую руку.

На сей раз Винтер ничего не успела предпринять. Феор вскочила, увернувшись от нее, и стремглав бросилась в ту сторону, где упал Онвидаэр. Крепко выругавшись, Винтер побежала за ней.

Они нашли Онвидаэра возле еще одной статуи, рассеченной им во время полета. Это изваяние обладало скорпионьими клешнями, а больше о нем сказать было, по сути, нечего, поскольку Онвидаэр врезался в него с такой силой, что разнес камень на мелкие осколки. Винтер, не веря собственным глазам, потрясенно смотрела, как юный хандарай с трудом, но поднялся на ноги. Любой нормальный человек после такого удара превратился бы в месиво, а на Онвидаэре не было заметно ни единого ушиба.