Текст книги "Тысяча Имен"

Автор книги: Джанго Векслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 43 страниц)

Винтер в нерешительности остановилась у самого входа. Солнце поднялось уже высоко, и тень холма понемногу смещалась в сторону деревни. Внутри туннеля, буквально через десяток шагов, начиналась непроглядная тьма. Винтер искоса глянула на Феор, которая, сбросив на плечи капюшон, с интересом рассматривала высеченные в камне фигуры.

– Это место тебе знакомо? – спросила она.

Феор покачала головой:

– Это храм, и весьма древний. Мать, однако, никогда не ладила с десолтаями, и они неохотно делились своими секретами. Только прибытие ваших войск и начало Искупления принудили их заключить союз.

– Думаешь, они там, внутри?

– Да, – сказала Феор. – Я чую их. – На лице девушки отразилась неуверенность. – И не только их.

– Сэр, – вмешалась Бобби, – здесь что–то не так.

– То есть?

– Полковник запретил даже приближаться к этому месту.

– Да, ты говорила.

Бобби нахмурилась:

– Тебе не кажется, что он должен был оставить снаружи часовых? Винтер задумалась, помолчала, покусывая губу.

– Может быть, они стоят дальше от входа?

– Может быть, – кивнула Бобби.

– Пошли, – сказала Винтер. – Надо найти наших.

Винтер пробиралась вперед, одной рукой упираясь в сухой на ощупь камень стены. Дверной проем – ослепительно–яркий квадрат дневного света – остался позади и скрывался из виду по мере того, как туннель полого уходил вглубь холма. Впереди тоже был различим какой–то свет – судя по мерцанию, открытый огонь. Чуть раньше, едва ступив в туннель, они услышали гулкий треск, раскатившийся вдали, словно рокот грома.

– Это был выстрел? – спросила Бобби.

Винтер поджата губы. Сказать было сложно – эхо, запертое в каменных стенах, причудливо преображало знакомые звуки. Она осторожно, шаг за шагом, пробиралась дальше. И застыла как вкопанная, когда впереди вновь раздался грохот, сопровождавшийся отдаленной вспышкой.

– А вот это уж точно выстрел, – сказала Бобби. – В кого они там стреляют, черт возьми?

Они прибавили шагу. Впереди все отчетливей разливался жутковатый мерцающий свет. Теперь Винтер была точно уверена, что это огонь, и его багровые отсветы то и дело разрывают изжелта–белые вспышки мушкетных выстрелов. Уже можно было различить очертания окружающих предметов, и только благодаря этому Винтер не споткнулась о валявшийся поперек дороги труп.

Она вскинула руку, подав Бобби знак остановиться. Впереди, в туннеле, было больше десятка мертвецов – одни распростерлись на полу, другие сидели, привалившись к стенам, в таких позах, как будто их рассадили там нарочно. В отсветах огня невозможно было разглядеть подробности, и Винтер торопливо выудила из кармана коробок спичек.

– Это… – начала Бобби и смолкла.

Винтер чиркнула спичкой о каменную стену. Тусклое багровое мерцание смешивало все цвета, но в более ровном и ярком огоньке спички она разглядела бурый мундир аскера. Бобби выдохнула с облегчением.

– Откуда они здесь взялись? – пробормотала Винтер себе под нос.

– Может быть, Хтоба шел за нами по пустыне? – предположила Бобби.

– Или мы шли за ним. – Винтер оглянулась на Феор, которая озадаченно всматривалась в трупы. – Что с тобой?

– Не видно крови, – отозвалась хандарайка.

Ни у одного мертвеца не было видимых ран. Винтер непонимающе нахмурилась.

Бобби уже решительно шла вперед. Феор, обойдя мертвых аскеров, присоединилась к ней, и Винтер нехотя двинулась за ними. У последнего трупа она остановилась.

– Если там идет бой… – вполголоса начала Бобби.

– Погоди минутку.

Винтер носком сапога потыкала валявшегося ничком покойника. Судя по галунам и ножнам на поясе, при жизни он был офицером. От толчка труп едва заметно всколыхнулся, и Винтер после минутного колебания нагнулась, ухватила его за плечи и перекатила на спину. Спереди раны тоже не оказалось. Искусно расшитый золотом мундир был безупречно чист – ни единого пятнышка.

Что–то зашипело. Винтер зачарованно смотрела, как тонкий белесый дымок засочился из слегка раздвинутых губ мертвеца, невесомо поднимаясь к потолку.

– Сифатс! – крикнула Феор и повторила на своем ломаном вор– данайском: – Бежать!

– Что за…

Мертвец распахнул глаза. Зелень наполняла их до краев, источая призрачный свет, от которого на потолке заплясала, извиваясь, громадная тень Винтер. Мертвые руки сомкнулись на запястье девушки, рывком дернули ее вперед. Потеряв равновесие, она взвизгнула и повалилась на труп. Падение отдалось жгучей болью в боку. Тварь тотчас выпустила запястье Винтер и обеими руками обхватила ее в омерзительном подобии любовного объятья. Рот мертвеца открылся, исторгнув струю белесого дыма, который накрыл лицо Винтер, ударил в ноздри запахом жженого сахара.

Винтер с ужасом осознала, что тварь собирается вцепиться зубами в ее горло, точно хищный зверь. Одна рука ее оказалась прижата к телу, но другую она успела вскинуть и ударила локтем под нижнюю челюсть мертвеца, отчего оскаленный рот со стуком захлопнулся. Почти не раздумывая, Винтер со всей силы ударила согнутым коленом в пах, но мертвец точно и не заметил этого удара, лишь сильнее прижал к себе Винтер, точно пылкий любовник. Лицо его было так близко, что Винтер различала черную россыпь щетины – след небрежного бритья. Зеленые дыры глаз сверлили ее алчным взглядом.

Шаря левой рукой в поисках опоры, Винтер наткнулась на рукоять сабли, висевшей на поясе мертвеца, но выдернуть ее из ножен в таком положении было невозможно, а хватка твари становилась между тем все сильнее. Винтер ловила ртом воздух, сдавленные легкие саднило от натуги. В отчаянии она выгнула спину, пытаясь вырваться, но добилась лишь того, что локоть, упиравшийся в горло мертвеца, соскользнул. Существо опять оскалило окутанные белесым дымом зубы и подалось ближе, норовя впиться в лицо.

Винтер задыхалась, борясь за каждый глоток воздуха, но руки мертвеца так неумолимо стискивали ее, что, казалось, вот–вот треснет позвоночник. Легкие раздирала боль. Девушка смутно сознавала, что молотит противника ногами, однако с тем же успехом можно было пинать стену.

И вдруг неумолимая хватка ослабла. Кольцо мертвых рук разомкнулось, и Винтер, пользуясь этим, рванулась изо всех оставшихся сил. Скрюченные пальцы твари прошлись по спине, процарапав насквозь мундир, но удержать Винтер не сумели, и она, обретя свободу, откатилась в сторону. И тут же врезалась в Феор, которая обеими руками ухватилась за запястье мертвого существа. От толчка хандарайка упала на Винтер, и это падение отчего–то сопровождалось металлическим лязгом.

Воздух хлынул в легкие, и вместе с дыханием Винтер вновь обрела возможность видеть и слышать, что творится вокруг. Она услышала отчаянные крики Бобби и увидела, что капрал отбивается от другой твари в буром мундире. Позади них поднимались другие мертвецы, дергаясь рывками, точно марионетки на ниточках. Два десятка горящих глаз заливали туннель жутким зеленым свечением.

Мертвец, с которым сражалась Винтер, перекатился на четвереньки и вновь потянулся к ней. Винтер неуклюже отползла и ощутила, как Феор последовала ее примеру. Рука девушки наткнулась на нечто твердое – рукоять офицерской сабли, которую Винтер сжимала, вырываясь из смертельных объятий. Пальцы ее сомкнулись на рукояти сабли, и когда мертвец снова потянулся к ней, неистово взмахнула клинком. Сабля была легкая, гибкая, как прут, – не боевое оружие, а скорее нарядная игрушка для бахвальства на званых вечерах, – но по крайней мере острая. Удар обрушился на руку твари, тянувшуюся к лодыжке Винтер, и рассек пополам ладонь. Ни капли крови не вытекло из раны – лишь все тот же белесый дым. Отсеченные пальцы бессильно заскребли по сапогу Винтер, и она поспешила отодвинуться еще дальше.

Бобби удалось добиться некоего подобия ничьей: схватив валявшийся рядом с одним из мертвецов мушкет, она упиралась им в своего противника, не давая ему приблизиться. К ней, однако, уже подбирались другие твари. Винтер наконец–то сумела подняться на ноги и перебросила саблю в правую руку. Когда мертвец, распластавшийся на полу, вновь потянулся к ее лодыжке, она с силой наступила армейским сапогом на его предплечье и услышала хруст костей.

– Бобби! – гаркнула она во все горло. – К нам!

Капрал выпустила мушкет и отпрыгнула назад, когда ее противник, выронив оружие, неуклюже качнулся вперед. Винтер классическим выпадом вогнала саблю в торс существа, прямо между ребрами, однако это не произвело на мертвеца ни малейшего впечатления. Винтер едва успела выдернуть клинок, чтобы увернуться от его хищно протянутых рук. Бобби добежала до нее и остановилась рядом, и слышно было, как позади них возится, пытаясь подняться, Феор.

Винтер сунула в руки Бобби аскерскую саблю и обнажила свой лейтенантский палаш – тоже не слишком серьезное оружие, но хотя бы из хорошей стали. Три ходячих мертвеца перекрывали туннель, еще несколько теснились сзади. Теперь, когда жертвы обзавелись стальными клинками, твари как будто стали проявлять осторожность, хотя Винтер не понимала почему. Тот, кого она проткнула саблей, даже бровью не повел…

– Демоны! – выдохнула она. – В зад мне зверя, да ведь это же демоны!

Бобби нервно кивнула. Винтер искоса глянула на капрала. Девушка была бледна как смерть, но острие сабли, которую она направляла на тварей, ни разу даже не шелохнулось.

– Что теперь? – спросила она.

– А теперь, думаю, нам придется побегать. – Винтер полоснула по плечу тварь, которая подобралась чересчур близко. Из длинной раны не вытекло ни единой капли крови. – На счет «три». Раз, два, три!

Нанеся последний удар, она отступила на пару шагов, развернулась и опрометью кинулась бежать. На бегу Винтер схватила за руку Феор и волокла ее за собой до тех пор, пока хандарайка не смогла бежать сама. Скоро они неслись сломя голову по туннелю, а за ними ковыляющей походкой следовали ходячие мертвецы.

Зловещее свечение двух десятков зеленых глаз только–только исчезло за поворотом, когда туннель вдруг оборвался, и девушки очутились на открытом пространстве. Винтер показалось, что это исполинская пещера с высоким сводом, но ее внимание тотчас целиком поглотило иное зрелище. В центре пещеры, между рядами причудливых хандарайских статуй стояла в каре седьмая рота. Винтер различала сверкающие ряды штыков, из–за которых время от времени рявкал выстрел, гулким грохотом отдававшийся от стен пещеры. Каре окружало почти сплошное, в две–три твари шириной кольцо мертвецов в бурых мундирах. Белесый дым, который источали существа, смешавшись с розовато–серым пороховым дымом, заполнил всю пещеру запахом селитры и жженого сахара.

Вокруг этого противостояния беспорядочно бродили другие мертвецы, и по крайней мере двое–трое из них уставились на Винтер, когда она резко остановилась на пороге пещеры. Твари тотчас двинулись к ней, словно железные опилки, притянутые мощным магнитом. Шарканье ног из туннеля, оставшегося за спиной, с каждым мгновением становилось все громче.

Винтер перехватила взгляд Бобби.

– Побежим к каре. Я пойду первой; ты поведешь Феор.

Бобби судорожно кивнула, но возражать не стала. Винтер тоже многое не устраивало, но другого выхода у них, похоже, не было. Она собралась с духом и, превозмогая острую боль в боку, бросилась вперед.

Как бы ни были сильны демоны, им явно недоставало и проворства, и сообразительности. Винтер бежала прямо на одного из них, и он широко раскинул руки, словно приготовившись ее обнять. В последнее мгновение Винтер метнулась вбок и, свернув направо, оказалась за спиной у твари. Крутнувшись на одной ноге, она взмахнула палашом и навершием рукояти огрела мертвеца по затылку. Пускай тот и не чувствовал боли, но удар вывел его из равновесия. Демон беспомощно зашатался, и Бобби с Феор успели проскочить мимо него.

Теперь они бежали между статуй. Со всех сторон горели зеленые огоньки глаз, но Винтер заставила себя сосредоточиться на том, что видит прямо перед собой. Из–за змееголовой статуи ей навстречу вывалился еще один мертвый аскер, и Винтер врезалась в него плечом, сбив с ног. Тварь, падая, попыталась схватить ее, но Винтер ловко увернулась и рубанула клинком по рукам мертвеца. Глянув назад, она увидела, что Феор бежит за ней, а Бобби неистовыми взмахами сабли отбивается от двух других тварей.

Впереди было почти сплошное кольцо демонов. В разрывах его Винтер различала синие фигуры своих солдат, но не была уверена, что они сумеют пробиться к ней через толпу. Она всем сердцем надеялась, что никому из них не придет в голову пальнуть в этой суматохе. Сжав обеими руками палаш, Винтер обрушила на первого демона низкий, с замахом удар, и тварь рухнула с подрубленными ногами. Прочие, источая белесый дым, двинулись на Винтер, пробивавшуюся к шеренге синих мундиров. Хотя клинок не мог причинить им особого вреда, они все же старались избегать его ударов, и на миг Винтер даже показалось, что она достигнет цели.

И тут одна из тварей не сумела вовремя увернуться с дороги. Взлетевший в неистовом взмахе палаш глубоко рассек ей шею, выпустив наружу клубок белесого дыма, и застрял в ключице. Винтер рванула что есть силы, но высвободить клинок не сумела, а демон меж тем, дернувшись, отпрянул прочь, и от этого движения рукоять вывернулась из пальцев Винтер. Демоны вмиг окружили ее, хватаясь скрюченными пальцами всюду, где только можно было ухватиться. Винтер попыталась отступить, но тварь, вцепившаяся в ее колено, дернула, словно играя, ногу – и Винтер осознала, что заваливается на спину, и прежде, чем падение завершилось, другие демоны ухватили ее за руки.

Она, как могла, брыкалась свободной ногой, но потом и ею завладела какая–то тварь. Все новые руки тянулись к ней, стискивали и комкали ткань мундира вместе с кожей. Демоны, ухватившись за руки и ноги, тянули свою добычу в разные стороны. Что–то щелкнуло в плече, и тут же его пронзила адская боль. Винтер страшно закричала.

Прогремел одинокий выстрел, а за ним последовал оглушительный рев, в котором Винтер распознала зычный голос Фолсома, гремевший так только на поле боя:

– Не стрелять, ублюдки, заденете лейтенанта! Штыками их! Штыками!

Сразу из доброго десятка глоток вырвался хриплый боевой клич. В тот самый миг, когда Винтер казалось, что сейчас ей и впрямь оторвут руку, демон выпустил ее. То же самое сделали и другие, и Винтер бессильно сползла на пол и сжалась в комок. Над ней развернулся бой. Она слышала крики и стоны ворданаев, злобное шипение демонов. Наконец другой, тоже знакомый голос окликнул Винтер, и кто–то легонько тряхнул ее за ноющее плечо:

– Лейтенант Игернгласс! Сэр!

Винтер разлепила один глаз и воззрилась на бородатое, искаженное тревогой лицо.

– Графф?

– Жив! – заорал Графф. – Эй, кто–нибудь, ко мне!

– Всем вернуться в каре! – громыхнул высоко над головой голос Фолсома.

И опять Винтер оторвали от земли. На сей раз она сдержала мучительный крик. Впереди сверкала сплошная стена штыков. Она расступилась, пропуская Винтер и ее спутников, и тут же сомкнулась за ними, преградив дорогу подступающим демонам.

Глава двадцать пятая

ВИНТЕР

Винтер никогда в жизни не теряла сознания, но сейчас была близка к этому. Весь окружающий мир отступил, поблек, и осталось только одно – боль. Саднящая боль многочисленных царапин и ссадин, колющая боль в боку, ноющая боль в конечностях, едва не выдернутых из суставов демонами. Нечестно ждать, что после всего этого она встанет и начнет действовать. Нечестно и необоснованно. Пускай ее оставят в покое, дадут свернуться клубком, зажмуриться и просто ждать, пока все не закончится.

Это состояние длилось до тех пор, пока Винтер не вспомнила о Бобби и Феор. Они были рядом до той минуты, когда она ворвалась в кольцо демонов, а потом пропали из виду. Графф и Фолсом пробились к ней с подмогой, но Винтер не видела, чтобы они обнаружили Бобби. Сердце от испуга болезненно сжалось в груди. Винтер с усилием развернулась, подняла голову и огляделась, смаргивая слезы.

Бобби сидела рядом на каменном полу, а возле нее была Феор. Хандарайка подняла юбку повыше, обнажив располосованную ногтями ногу, и капрал накладывала ей повязку. Теперь Винтер знала, что обе девушки живы, но, начав двигаться, уже не могла позволить себе вновь улечься как ни в чем не бывало. Винтер с трудом села и попыталась заговорить, но из горла вырвался только слабый хрип.

Тут же к ней поспешил Графф. Он протянул Винтер флягу, и она стала жадно пить, чувствуя, как чуть теплая вода течет по подбородку и пропитывает ворот мундира.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Графф, когда она напилась. «Прекрасно, мать твою! – захотелось выкрикнуть Винтер. – Шайка демонов чуть не разорвала меня на части. Как, по–твоему, я себя чувствую?» Однако она видела, что Графф и сам держится из последних сил, и в любом случае было бы некрасиво огрызаться на человека, который спас тебе жизнь. Поэтому Винтер выдавила слабую улыбку и ответила:

– Прилично.

– Хвала Господу! Фолсом вроде бы и видел, как вы вбежали в пещеру, но, что ему не почудилось, мы смогли убедиться, только когда вы подошли поближе. Броситься очертя голову на толпу мертвяков… это был геройский поступок, сэр. – Графф умолк, и по лицу его было видно, что под «геройским поступком» он подразумевает «чистое безумие».

– За нами гнались другие, – пояснила Винтер. – Я прикинул, что наш единственный шанс – пробиться к каре.

– Ах, вот оно что, – сказал Графф. – Тогда ладно.

– Спасибо за помощь, – искренне поблагодарила Винтер.

Капрал на миг смутился, но тут же лицо его помрачнело.

– Может, вы еще передумаете нас благодарить. Здесь немногим лучше, чем там, снаружи.

Винтер впервые за все время огляделась как следует. Ротное каре было невелико, со стороной всего в десять ярдов, и внутри него оставался совсем крохотный пятачок каменных плит, на котором размещались три капрала, сама Винтер, Феор и несколько раненых. Этот пятачок с четырех сторон ограждали двойные шеренги солдат, они стояли сомкнутым строем, образовав непроходимую полосу острых штыков. За стеной синих мундиров ничего нельзя было различить, но Винтер отчетливо слышала шипенье демонов.

– Навались они как следует, и нам пришел бы конец, – тихо сказал Графф. – Хвала Господу, они опасаются стали, не знаю уж почему. Хоть проткни их насквозь, им на это наплевать. Однако же всякий раз, как мы ослабим строй, даже самую малость, они тут же бросаются вперед, точно им подали сигнал к ужину. Когда мы с Фолсомом двинулись вам навстречу, они нас едва не смели.

– Почему мы в них не стреляем?

– Во–первых, – ответил Графф, – у меня не хватает людей, чтобы перезаряжать мушкеты. Во–вторых, толку в стрельбе никакого. Господом клянусь, я видел собственными глазами, как выстрел проделал в одной из этих тварей дыру размером в кулак, а она продолжала двигаться как ни в чем не бывало. Они не мрут, как положено людям, так зачем же тратить на них пули и порох?

Винтер впервые осознала, что Графф напуган до смерти. Никогда прежде она не видела, чтобы бородатый капрал выказывал страх, по крайней мере в бою. Одна лишь армейская выучка и помогает ему держаться. А ведь он ветеран. Винтер, вновь зауважав своих солдат, оглядела непоколебимые ряды седьмой роты.

– Здесь нельзя оставаться, – сказала она. – Демоны просто выжидают, когда у нас закончатся силы.

– Похоже на то, – согласился Графф. – Только ведь в этом и загвоздка, понимаете? Ближе всего до выхода мы добрались в последнюю вылазку, да и то я потерял двоих людей. Если мы станем пробиваться наружу с боем, нас раздавят, как блох.

Двоих. На мгновенье у Винтер перехватило дыхание. Два человека погибли только ради того, чтобы спасти ее, Бобби и Феор. Она даже не знает, кто погиб, – это просто люди, рядовые, расходные боевые единицы из донесения о численности личного состава. Винтер подавила порыв спросить у Граффа имена погибших. «Потом. Если мы выберемся отсюда живыми».

– Святые недоноски, долбать их в рот! – шепотом выругалась она. Легче ей от этого не стало. – Подожди минутку.

Она отползла туда, где сидели Бобби и Феор. Капрал заканчивала перевязку. Винтер с удивлением обнаружила, что лицо хандарайки залито слезами. Бобби, перехватив ее взгляд, покачала головой.

– Вряд ли это от боли, сэр, она почти не пострадала. Может, просто перепугалась? Когда та тварь схватила тебя, я завопила так, что чуть потолок не рухнул.

– Не ты одна, – мрачно заметила Винтер. – Тебе сильно досталось?

– Да нет, только царапины.

Винтер кивнула и присела с другой стороны от Феор. Девушка подняла на нее взгляд. Темные глаза ее были наполнены слезами.

– Сильно болит? – спросила Винтер по–хандарайски.

– Нет, – ответила Феор. – У Бобби легкая рука. Все заживет.

– Тогда почему…

– Акатаэр. Мой брат. – Она слабо шевельнула рукой, указав за пределы каре. – Это его создания, дело его наата. Я чувствую его муки.

– Прости, но я не способна его пожалеть, – бросила Винтер резче, чем намеревалась. – Его демоны хотят нас прикончить.

– Они не демоны, – возразила Феор. – Они мертвые духи, привязанные к своим телам и принужденные служить.

– По мне, так это и есть демон, – отрезала Винтер. – Как нам убить их?

– Никак. Они уже умерли. Теперь их тела лишь сосуды для духа. Они будут существовать до тех пор, пока… – Феор осеклась, но все же договорила: – Пока сам Акатаэр не освободит их или не умрет.

– Замечательно. Есть что–нибудь, что поможет избавиться от них? – Винтер перебирала в памяти услышанные когда–то сказки. – Святая вода? Серебряные пули? Впрочем, у нас нет ни того ни другого. Может, почитать вслух Священное Писание?

– Ты не понимаешь, – вздохнула Феор. – Эти существа – не демоны, не отдельные сущности. Они – часть Акатаэра, часть его наата. Они мало–помалу пожирают его. Я видела, как он был изнурен и слаб после того, как за день поднял полдесятка таких существ… но чтобы столько? – Феор покачала головой. – От такого ему не оправиться.

– Вот как… – пробормотала Винтер. Феор перестала плакать, и теперь на лице ее была только безмерная усталость. Винтер почувствовала, что краснеет, и изо всех сил постаралась не замечать этого. Открыла рот – и тут же закрыла, обнаружив, что сказать ей, собственно, нечего. Феор улеглась на каменные плиты и закрыла глаза.

Фолсом похлопал Винтер по плечу. Она обернулась и неуклюже поднялась на ноги, которые тут же отозвались протестующей болью. Фолсом рукоятью вперед протянул Винтер ее офицерскую шпагу.

– Один из парней подобрал, – объяснил он.

– Спасибо. – Винтер сунула шпагу в ножны. Даже ладони у нее болезненно ныли. – И благодарю за то, что вышли мне навстречу.

Фолсом пожал плечами. Теперь, когда опасность отступила, здоровяк–капрал снова обрел обычную свою неразговорчивость.

– У тебя, наверное, нет блестящих идей насчет того, как нам отсюда выбраться?

Фолсом покачал головой. Винтер вздохнула и в поисках вдохновения принялась, хромая, прохаживаться вдоль сторон каре.

Солдаты не могли отдать честь и не смели даже на миг отвести глаз от чудовищ, которые подстерегали их за стеной штыков. Тем не менее Винтер даже сквозь безумолчное шипение белесого дыма слышала, как они перешептываются друг с другом. Чуть ли не каждый второй спешил заверить своих товарищей, что теперь, когда с ними лейтенант…

– Лейтенант Игернгласс нас вытащит.

– Он привел подкрепление. Наверняка привел.

– Лейтенант всегда что–нибудь придумает…

Чем больше ободряло солдат присутствие Винтер, тем меньше уверенности оставалось у нее самой. Она явственно ощущала, как на ее плечи ложится бремя ответственности за их надежду и веру, поминутно становясь все тяжелее, пока наконец девушке не захотелось рухнуть под этой ношей и попросту умереть. Неужели то же самое испытывают каждый день капитан Д’Ивуар или полковник Вальних? Может быть, в военной академии учат какой–нибудь магической формуле, которая помогает справляться с этим чувством? Или к нему просто со временем привыкаешь? И ведь это всего–навсего одна рота. Трудно даже представить, каково это, когда на тебя возлагает надежды весь полк.

«Да пропади оно пропадом! Сосредоточься! – Винтер казалось, будто голова у нее набита ватой. – Должен же быть хоть какой– то способ… – С того места, где стояла Винтер, проем выхода был виден как на ладони – всего в каких–то пятидесяти–шестидесяти футах. Невероятно близко и немыслимо далеко. – Если сможем добраться туда – мы спасены. – Сам туннель шириной в три–четыре человека. Седьмая рота могла бы хоть целый день успешно оборонять его от демонов. Все дело в этих шестидесяти футах. – Если мы нарушим каре, твари нас сомнут. Правда, они не слишком–то проворны. – Винтер без труда убежала от них в туннеле. – На самом–то деле нам нужна всего пара секунд. Этого достаточно, чтобы проскочить мимо них. А что у нас есть под рукой? Да, в общем, немного. Шестьдесят с чем–то солдат, и никаких припасов. Только порох в картузах, мундиры на плечах да сапоги на ногах. А еще три капрала и хандарайка–наатем, которая того и гляди расплачется. И я. – Взгляд Винтер остановился на предмете, валявшемся на пятачке внутри каре. Это был фонарь в металлической раме, снятый с разбитой повозки. – Должно быть, прихватили его с собой, когда собирались сюда. – Оглядевшись, Винтер заметила еще несколько таких фонарей, видимо брошенных солдатами в панике где попало. – Итак, добавляем в наш список полдюжины фонарей. Ну что, поможет?»

Пара секунд…

Труднее всего было проделать все это, не ослабляя каре, чтобы его не прорвали ходячие мертвецы. Приказы пришлось передавать по цепочке, от человека к человеку, поскольку Винтер не смела отвлекать солдат громкими криками. Опять же, кто знает, насколько эти твари понимают их речь? Вся процедура смахивала на игру «передай другому» с большим количеством участников: каждый солдат сообщал приказы своему соседу, а Винтер шла вдоль строя, устраняя неизбежную путаницу.

Наконец посреди каре выросла изрядная груда мундиров. Свой Винтер снимать не стала: она так взмокла от пота, что пропитанная влагой нижняя рубашка могла подпортить ей маскировку; но все прочие щеголяли в одних рубахах. Была у них и другая груда, поменьше – кожаных подсумков, в которых рядовые хранили по двадцать штук готовых зарядов. Над содержимым подсумков трудились Бобби с Фолсомом, а Графф помогал Винтер возиться с фонарями.

Казалось, миновал не один час, прежде чем работа была закончена. Все это время Винтер ждала нападения, ждала, что демоны с горящими зелеными глазами не выдержат и просто хлынут толпой на каре, прорвутся через штыки и докончат то, что начали. Мертвецы, однако, оставались на месте, то ли из–за уверенности в своей победе, то ли из–за полнейшего безразличия.

Наконец, когда все было готово, Винтер встала рядом с Фолсомом, лицом к выходу. Подбежал Графф, неся в каждой руке по самодельному факелу, и Винтер зажгла их последней спичкой из своего коробка. Потом Графф поджег этими факелами факел Бобби и еще один, который отдал Винтер.

– Ну ладно. – Винтер шумно выдохнула и посмотрела на Фолсома. – Если из–за этой идеи всех нас прикончат, позвольте заранее попросить у вас прощения.

Здоровяк капрал буркнул что–то неразборчивое и взвесил в руке туго набитый подсумок. Тряпичный жгут, пропитанный ламповым маслом, служил самодельным фитилем. Винтер осторожно коснулась факелом самого кончика и мысленно возблагодарила Господа, когда кустарная штуковина не рванула тут же на месте. Едва кончик жгута занялся огнем, Фолсом не стал мешкать. Размахнувшись, он с силой швырнул увесистый подсумок, и тот, пролетев над головами солдат в каре, шлепнулся в гуще демонов.

За этим подсумком последовали еще два, тоже с горящими фитилями. Секунда прошла в мучительном ожидании, и Винтер успела представить, как подсумки лопнули от удара о каменный пол или погасли фитили.

Первый взрыв прозвучал не слишком эффектно – раздался скорее глухой тяжелый хлопок, нежели мощный грохот пушки. Этот звук сопровождался игривым посвистываньем свинцовых пуль, которые рикошетом отскакивали от каменного пола. Наполнив почти весь подсумок порохом из разорванных картузов, Винтер затем до отказа набила его мушкетными пулями. Идея состояла в том, чтобы пули, как при взрыве картечного снаряда, разлетелись во все стороны. Конечно, не будучи пущены из мушкетных стволов, они полетят недалеко и с меньшей убойной силой, но все же, надеялась Винтер, нанесут хоть какой–то урон.

Еще два хлопка, прозвучавшие почти одновременно, возвестили о взрыве других подсумков. Море зеленых огней, колыхавшихся между Винтер и вожделенным выходом из зала, заметно поредело – мертвецы либо повернулись в сторону, с которой донесся шум, либо были сбиты с ног взрывами. Винтер услышала, как пронзительно вскрикнул кто–то из солдат, – в него угодила шальная пуля. Девушка опасалась чего–то подобного, но сейчас сокрушаться об этом было уже поздно.

Прошла еще пара секунд.

– Первая шеренга, в оборону! – прокричала Винтер, до боли надсаживая горло. – Вторая шеренга, мимо меня, в атаку марш!

Солдаты получили инструкции тем же методом, по цепочке от человека к человеку, и сейчас Винтер искренне поразилась тому, что все они действовали именно так, как она хотела. Одна сторона каре – та, которая располагалась ближе всего к выходу, – взорвалась воинственным кличем и выкриками «Ура!», и рядовые, выставив перед собой штыки, ринулись вперед. Позади них вторые шеренги всех внутренних сторон каре отшвырнули мушкеты, бросились к сваленным грудой мундирам и схватили по одному в каждую руку. Проскочив мимо Винтер, в полном составе они ринулись в брешь позади головной шеренги – туда, где ходячие мертвецы уже разворачивались к удирающей добыче.

Совсем рядом с Винтер какой–то солдат швырнул мундир, который нес в руке. Бросок был удачным, и мундир накрыл лицо одного из демонов. Тот обеими руками вцепился в помеху, но, прежде чем он успел сорвать ее, Винтер ткнула факелом в рукав. Обрызганная маслом ткань мгновенно занялась пламенем. Треск горящей плоти смешался с шипением твари, и вездесущую струйку белесого дыма затмили черные клубы.

Бобби, Фолсом и Графф тыкали факелами в мундиры, которые солдаты швыряли в подвернувшихся мертвецов. Существа, которых охватил огонь, отступали, шатаясь, либо же их ударами сбивали с ног. Солдаты, освободившиеся от ноши, что есть духу мчались к выходу, который прикрывали штыки авангарда.

– Первая шеренга, бегом! – гаркнула Винтер.

Остатки каре отступили на пару шагов и, сжимая мушкеты, бросились бежать. В мертвецов, которые гнались за ними по пятам, тоже полетели мундиры, и объятые огнем ходячие трупы загородили дорогу своим чудовищным собратьям. Винтер заметила, что два–три солдата упали – то ли споткнулись на бегу, то ли их нагнали и схватили, – но все остальные благополучно проскочили мимо нее. Толпа мертвецов приближалась к девушке; Винтер попятилась, развернулась и побежала к выходу.