Текст книги "Сын Войны, Дочь Хаоса (ЛП)"

Автор книги: Джанет Рэллисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Например, был Эстабан, один из исследователей Арктики, который приветствовал нас каждую поездку, хлопая папу по плечу и восклицая: «Ты ещё не умер! Это ещё одна пинта, которую Мердок будет мне должен».

Или был Салазар, изворотливый человек, который случайным образом появлялся в ресторанах, когда мы ходили поесть в разных странах. Он сидел в кабинке позади папы и говорил с ним приглушенными голосами, никогда не встречаясь с ним взглядом. Затем он таинственным образом исчезал, не попрощавшись и не оплатив счет.

Я не знала, как разговаривать с нормальными взрослыми, так что я должна была произвести плохое впечатление. Хотя я не могла объяснить это Дейну.

Он не заметил моего молчания.

– Когда ты придёшь, – сказал он тихим голосом, чтобы только я могла слышать, – Рорку тоже придётся пойти с нами?

– Надеюсь, что нет, – я не знала, сколько свободы даст мне папа теперь, когда Рорк заставил папу с подозрением относиться к Дейну.

– Не то чтобы я возражал против двойного свидания, – сказал Дейн, глядя на тарелку, которая отклонилась от курса. – Но я тоже хочу побыть с тобой наедине. У меня такое чувство, что это произойдёт только в том случае, если мы увидимся без его ведома.

Я вздохнула. Дейн был прав.

Он наклонился ближе, чтобы прошептать.

– Я ненавижу просить тебя скрываться. Я пойму, если ты не захочешь, но… Ты хочешь этого?

– Может быть, мы сможем что-нибудь придумать, – сказала я. – Я дам тебе знать.

* * *

В воскресенье вечером за ужином я упомянула, что хотела бы встречаться с Дейном без брата в качестве компаньонки.

Папа посыпал шпинат семенами чиа.

– Что было не так с твоим двойным свиданием? Я думал, тебе было весело.

– Трудно расслабиться рядом с Рорком.

Папа махнул рукой в мою сторону.

– Чепуха. Ты сейчас расслаблена.

Рорк допил своё молоко и поставил стакан обратно на стол.

– Она говорила о Дейне. Он не был расслаблен.

– Хорошо, – сказал папа. – Парень должен быть слегка напряжен, пока он встречается с моей дочерью.

Я попробовала ещё раз.

– Рорку не нравятся фильмы того же жанра, что и мне. Я не хочу видеть, как людей режут ножом каждый раз, когда я на свидании.

Рорк отрезал вторую порцию лазаньи и вывалил её на свою тарелку.

– Не вини меня. Дейн выбрал этот фильм.

Я резко вскинула голову.

– Правда?

Рорк рассмеялся над моей реакцией.

– Если ты не хочешь видеть, как людей режут ножом, ты встречаешься не с тем парнем.

Я была так удивлена, что не ответила. Я вспомнила, как Дейн провёл большим пальцем по моей руке, пока я морщась смотрела фильм. В какой-то момент я даже повернула к нему голову, чтобы не видеть, как режут женщину. Он обнял меня одной рукой и тоже повернул голову. Все его действия говорили о том, что ему не нравилось то, что происходило на экране, не больше, чем мне.

И он выбрал фильм?

– Видишь? – многозначительно сказал папа. – Ты не знаешь этого мальчика так хорошо, как думаешь. Для тебя будет лучше, если это будут двойные свидания с Рорком.

Я почувствовал вспышку раздражения.

– Я больше не маленький ребёнок. Ты не можешь вечно контролировать мою жизнь.

Рорк издал ворчание.

– Удачи с этим аргументом. Это сработало очень хорошо, когда я использовал его на маме.

Мой отец побледнел. Он намеренно смотрел на свою еду, а не на меня. Даже Рорк помрачнел, а ведь это он упомянул её. Слова, которые я сказала своему отцу, были теми же самыми словами, которые Рорк бросил в мою маму перед её несчастным случаем. Они, казалось, повисли в воздухе, как похоронный звон. Я не могла произнести их снова.

Я медленно съела свой ужин. Дейн был прав. Если бы мы хотели видеть друг друга, мы должны быть как Трим в мифах о Норс, и украсть столько грома, сколько могли.

ГЛАВА 6

Встреча, проведённая без ведома моей семьи, была бы сложной при любых обстоятельствах, но Дейн нашёл простое решение. В понедельник он сказал тренеру, что вывихнул плечо, и его врач сказал, что ему не разрешат играть в футбол в течение недели. Дейну действительно сильно досталось в пятничной игре, так что ложь была правдоподобной. Вместо того чтобы ждать в библиотеке, пока Рорк закончит тренировку, Дейн заехал за мной, и мы поехали к нему домой.

Как только мы вошли в дверь, из кухни появилась миссис Брекенридж, вытирая руки кухонным полотенцем. Её сопровождал запах ванили.

– Через пару минут выну печенье из духовки.

Она была моложе, чем я ожидала, с волнистыми каштановыми волосами, как у Дейна, и такими же ясными голубыми глазами. Она сразу напомнила мне мою собственную мать, вероятно, потому что была стройной и атлетически сложенной. Моя мама была любительницей физических упражнений. Мы с Рорком всё время бегали с ней на пробежки.

Миссис Брекенридж улыбнулась мне.

– Я так много слышала о тебе, Эйслинн.

«Скажи что-нибудь умное», – подумала я. Всё, что пришло мне в голову, было: «Надеюсь, это не потому, что вы прослушивали мои телефонные разговоры».

Что свидетельствовало о том, как сказалась жизнь с моим отцом. Я ограничилась:

– Приятно познакомиться, – безопасная, вежливая реплика.

– Дейн сказал мне, что ты переехала сюда немного позже нас. Тебе нравится Аризона?

– Тут мило, но я скучаю по высоким деревьям, – от нервов я сказала не то. Высокие деревья были в Вашингтоне, а не в Техасе, откуда я предположительно переехала. Каким-то образом, даже не глядя на Дейна, я поняла, что он заметил мою ошибку.

– Тебе нравится в школе? – спросила миссис Брекенридж. Её глаза не отрывались от моих. Она, казалось, упивалась мной.

Я почувствовала, что краснею под её пристальным взглядом. Она действительно так хотела встретиться со мной, как и сказал Дейн. Я думала, что он преувеличивал на этот счёт.

– Да. Все очень милые.

Она одарила меня ещё одной улыбкой, на этот раз сочувственной.

– В старших классах трудно переезжать.

Я кивнула и понадеялась, что на этом интервью закончится. Я не сказала ничего даже отдаленно блестящего.

– Ты занимаешься каким-нибудь спортом? – спросила она.

Обычно да. Но после переезда в Аризону мне не хотелось. Ни разу с тех пор, как умерла мама. Я хотела быть одной, а не одной в команде, полной незнакомцев.

– Я могла бы пойти играть в баскетбол.

– Я тоже играла в баскетбол в старшей школе, – миссис Брекенридж немного подождала. Её глаза всё ещё не отрывались от моих. – Прости, что пялюсь на тебя. Ты просто напоминаешь мне старого друга. Ты выглядишь… – Её голос печально затих. – Так похожа на неё.

Зазвенел зуммер духовки, и Дейн взял меня за руку.

– Мы достанем печенье.

Когда мы вошли на кухню, миссис Брекенридж крикнула нам вслед:

– Ешьте столько, сколько хотите!

– Видишь? – сказал Дейн, когда мы остались одни на кухне. – Тебе не нужно было нервничать из-за встречи с ней. Ты ей уже нравишься.

– Это большое облегчение.

Я виделась только с несколькими родителями парней, с которыми встречалась, обычно на школьных мероприятиях. И обычно после того, как они встречались с моим отцом, что означало, что родители всегда относились ко мне с некоторым подозрением, как будто задавались вопросом, были ли особенности моего отца генетическими.

Дейн сжал мою руку.

– У неё хороший вкус.

Мы с Дейном ели печенье, разговаривали, а потом он обнял меня. Прошло не слишком много времени, до момента пока он поцеловал меня. Искры блаженства заиграли у меня внутри. Как, спрашивала я себя, людям, которые были влюблены, вообще удавалось что-то делать? Всё чего я хотела, это остаться здесь, обняв Дейна за шею, и чувствовать успокаивающий ритм его сердцебиения.

К сожалению, футбольная тренировка длилась всего два часа. Дейн хотел, чтобы у меня было свободное время, чтобы вернуться в библиотеку, поэтому я пробыла у него дома всего полтора часа. И всё же впервые с тех пор, как умерла моя мать, жизнь снова стала хорошей.

Во вторник и среду мы с Дейном следовали одному и тому же распорядку. Он забирал меня, мы ехали к нему домой, и его мать встречала нас едой. Либо её дела с недвижимостью не занимали её так сильно, либо она старалась быть дома, когда я была там.

После того, как мы с Дейном говорили с ней несколько минут, мы вдвоем шли на кухню, ели и разговаривали. Мы всегда заканчивали тем, что прислонялись к стойке и целовались. Каждый раз мне казалось, что небо над нами сотрясается. Мощно. Непреодолимо. С каждым днём мне становилось всё труднее покидать его объятия.

Так много вещей в жизни внезапно обрели смысл. Вот почему люди были готовы изменить свою жизнь и жениться. Вот почему на земле жили миллиарды людей. Вот почему каждая вторая песня по радио была песней о любви. Кто мог бы бороться с таким чувством?

Мне было интересно, какие чувства испытывает ко мне Дейн. Был ли он влюблён, или однажды меня добавят в список подружек, к которым он относился не очень серьёзно? Я знала, что он хотел быть со мной и держать меня за руку, и иногда я ловила его на том, что он наблюдает за мной с такой сосредоточенностью, что моё сердце бешено колотилось, но другая его часть, казалось, сдерживалась, часть его вычисляла какое-то уравнение, о котором я не могла догадаться.

Когда я собиралась покинуть дом Дейна в среду, в комнату вошла его мать.

– Уже уходишь?

– Да, – сказал Дейн. – Спасибо за печенье.

Для человека, который был в такой хорошей форме, она пекла много печенья.

Она улыбнулась мне, поколебалась, затем сказала:

– Дейн рассказал мне о твоей маме. Мне так жаль. Если ты когда-нибудь почувствуешь, что тебе нужно с кем-то поговорить, ты можешь позвонить мне в любое время.

– Спасибо, – сказала я, чувствуя себя неловко.

Что ещё Дейн ей сказал? Казалось, она знала обо мне всё, и я вдруг забеспокоилась, что она знала, что я каждый день целуюсь с Дейном на её кухне.

Дейн взял меня за руку и повёл к двери. Пока мы шли к машине, он сказал:

– Прости за мою маму. Я думаю, она всегда хотела дочь.

– Она милая.

– Да, но, может быть, нам стоит завтра пойти куда-нибудь ещё. – Он открыл для меня дверцу машины. – Как долго твой папа будет отсутствовать после школы?

Я уже упоминала, что мой отец был занят, сидел в библиотеках и книжных магазинах, изучая рои насекомых, миграции и мутации. В последнее время его любимыми насекомыми были навозные жуки. Он занялся охотой и определением жучков в этом районе. Он также продолжал спрашивать нас с Рорком, каких жуков мы видели в последнее время, и не вёл ли кто-нибудь себя агрессивно. Папа не сказал этого прямо, но я боялась, что он добавит жуков в список врагов, которых нужно остерегаться.

Родители могут смущать своих детей многими способами. Начинать параноидальные дискуссии о злобных навозных жуках в присутствии своего парня – это первое место в таком списке. Я решила, что должна потихоньку предупреждать Дейна об увлечениях моего отца. Если бы я упомянула, что мой папа стал энтомологом-любителем, то Дейн не удивился бы, если бы папа начал рассказывать странные мелочи о насекомых, например, о том, что навозным жукам не нужно пить, потому что они получают необходимую им влагу из навоза, который они едят.

Я скользнула на пассажирское сиденье.

– Мой папа должен отсутствовать до ужина.

Дейн наклонился над дверью, его голубые глаза озорно блеснули.

– Тогда было бы идеально поехать к тебе домой завтра.

Я колебалась. Одно дело было прокрасться в дом Дейна так, чтобы мой отец не узнал. Это было совершенно по-другому, чем в нашем доме. Как можно было догадаться по пуленепробиваемым окнам, высокотехнологичной системе сигнализации, укрепленным дверям и стенам, папа не принимал гостей. Это было против правил, пускать кого-то внутрь, когда его не было дома.

Но как я могла объяснить это Дейну, когда я была у него дома три дня подряд? Я не хотела говорить ему, что у моего отца были всевозможные фобии по поводу врагов, преследующих нас. Кроме того, Дейн пропускал футбольную тренировку из-за меня; конечно, я могла бы немного нарушить правила ради него.

– Хорошо, – сказала я и улыбнулась, хотя чувствовала себя неловко.

* * *

На следующий день после школы Дейн отвёз меня домой. Припарковавшись, он потянулся за спину и схватил свой рюкзак с заднего сиденья.

– Я принёс тебе сюрприз.

– Какой?

– Увидишь.

Я тоже схватила свой рюкзак, и мы вышли из машины. Я планировала оставить несколько самых тяжёлых книг в своей комнате, чтобы не пришлось тащить их обратно в библиотеку. Прежде чем я успела закинуть рюкзак на плечо, Дейн взял его у меня и повесил себе на плечо. Он всегда был таким заботливым.

Мы подошли к входной двери, и я достала свой брелок. В нём было три разных ключа, чтобы отпереть засовы.

Дейн смотрел, как я вставляю их по одному за раз.

– Зачем все эти замки? Вы жили в плохом районе в Техасе? – Возможно, мне это показалось, но он, казалось, подчёркивал Техас.

– У моего отца много причуд. Одна из них – быть осторожным до одержимости.

Дейн прислонился к дверному косяку, ожидая, пока я закончу своё дело.

– Тебя это беспокоит?

– Иногда.

– Только иногда?

Я повернула последний ключ и открыла дверь.

– Когда ты любишь кого-то, ты не замечаешь его недостатков.

Глаза Дейна впились в мои с такой силой, какой я не ожидала.

– А ты не замечаешь?

В его словах был подтекст. Я не знала, что ответить.

Моя кошка, Калико, услышала, как открылась дверь, и подошла, чтобы поприветствовать меня. Технически, она не моя кошка. Папа никогда не разрешал мне заводить животных, потому что мы так часто переезжали. Калико слонялась по окрестностям, когда мы переехали, с худой мордочкой и пыталась есть ящериц. Я не могла не накормить её. Наконец папе надоело, что я трачу банки с тунцом впустую, и он сломался и купил кошачий корм. С тех пор Калико была нашим неофициальным домашним животным.

Я вошла внутрь и наклонилась, чтобы погладить её. Увидев Дейна, она зашипела и побежала по коридору в мою спальню.

– Дружелюбная кошка, – сказал он.

Я посмотрела ей вслед, гадая, что на неё нашло.

– Иногда она боится незнакомцев. – Я взяла у него свой рюкзак и поставила его у входной двери. – У Калико была детская травма. Ну, ты знаешь, на неё напали бродячие чихуахуа, что-то в этом роде.

– Такое случается с лучшими из нас.

– Может быть, она выйдет позже, – сказала я, хотя представила, что она уже устроилась под моей кроватью, её любимое место, чтобы спрятаться, и она не выйдет до ужина.

Дейн подошёл к дивану, поставил свой рюкзак и достал из него пластиковый контейнер.

– Домашние пирожные, – он снял крышку и протянул его мне, – чтобы накормить твоих внутренних шоколадных демонов.

– Они не демоны, – я взяла пирожное и откусила краешек. – Они больше похожи на ангелов, которые выпали из фургона здоровой пищи, – я откусила ещё кусочек. У брауни был головокружительно богатый вкус.

– Ммм.

– В следующий раз мне принести ангельский торт?

– Дьявольский торт, – сказал я. – Мои шоколадные демоны не раскаиваются.

Дейн рассмеялся и поставил контейнер на кофейный столик. Он вытащил из рюкзака две банки лимонада.

– Таким образом, мы сможем поесть, не оставляя следов, – затем он достал DVD с Принцессой-невестой. Однажды, когда мы говорили о фильмах, которые нам нравились, он был удивлён, что я никогда их не видела. – У нас не будет времени посмотреть его сегодня целиком, – сказал он, садясь на диван, – но мы посмотрим большую часть.

Я взяла у него коробку с DVD и посмотрела на картинку.

– Я не уверена, что должна доверять твоему выбору фильмов после того, который ты выбрал для нашего двойного свидания.

– Да, обычно я бы не выбрал для просмотра такой фильм… – Он позволил фразе оборваться.

– Но? – подсказала я.

– Я хотел увидеть твою реакцию на это.

Я пристально посмотрела на него поверх футляра.

– Почему?

Он пожал плечами.

– Чтобы посмотреть, относишься ли ты к тому типу людей, которым нравятся подобные вещи.

Я плюхнулась на диван рядом с ним.

– Дейн, есть название для людей, которым нравятся фильмы, в которых персонажи только и делают, что убивают друг друга. Их называют парнями.

Он засмеялся и взял у меня фильм.

– Ну, это тебе должно понравиться. Это романтика, – он открыл коробку и протянул диск мне. – Поставь фильм, и я открою напитки.

Несколько минут спустя мы наблюдали за первой сценой. Несмотря на то, что он сказал, что хочет, чтобы я посмотрела фильм, он наклонился и уткнулся носом в мочку моего уха. Затем он поцеловал меня в шею. Я бросила фильм и уютно устроилась в его объятиях. Это было лучше, чем любой роман на экране. Я жаждала ощутить его руки вокруг себя. Минуту спустя Дейн отстранился, вопросительно глядя на меня.

– Ты помнишь, как некоторое время назад ты сказала, что любовь означает не обращать внимания на чьи-то недостатки?

– Да.

– Сколько ты готова упустить из виду?

– Я не знаю, – я позволила своим губам коснуться уголка его челюсти. – Почему бы тебе не рассказать мне о своих недостатках, и я скажу тебе, какие из них я не замечу.

Он отодвинулся, чтобы лучше видеть моё лицо.

– Я говорю не о себе. Я говорю теоретически. Что для тебя важнее: любовь или что правильно, а что неправильно?

Может быть, это был теоретический вопрос, но я не могла не задаться вопросом, не говорил ли Рорк что-нибудь об одном из папиных подвигов, некоторые из которых были явно незаконными.

– Любовь – это самая важная вещь в мире, не так ли? – я провела пальцами по руке Дейна, очерчивая форму сердца на его коже. – Все говорят, что любовь побеждает всё, что довольно удивительно, если принять во внимание, что любовь также и слепа, – я переплела свои пальцы с его. – Любовь двигает горы, любовь заставляет мир вращаться…

– Это вера двигает горы, а деньги заставляют мир вращаться.

– Ну, любовь всё ещё очень занята. И у неё есть День Святого Валентина. Ты никогда не увидишь, как правильное и неправильное получают свой собственный праздник.

– Это правда, – в голосе Дейна прозвучала резкость, которой раньше не было. – У правильного и неправильного никогда не бывает праздников.

Я наклонила голову.

– Почему ты поднимаешь эту тему?

– Без причины, – он убрал прядь волос с моего лица, позволяя кончикам пальцев задержаться в моих волосах. – Ты знаешь, что я забочусь о тебе. Очень сильно.

– Хорошо.

Я наклонилась, чтобы поцеловать его. Он не наклонился ко мне. Вместо этого он продолжал гладить меня по волосам.

– Я хочу, чтобы ты знала, что пребывание с тобой заставило меня взглянуть на вещи по-другому, заставило меня понять, как люди могут изменить своё мнение о своей преданности, как человек может начать с одного пути и закончить на другом.

Я понятия не имела, о чём он говорит. Возможно, это было потому, что его рука теперь гладила меня по щеке. Он нежно поцеловал меня, лишь слегка коснувшись губами моих, а затем приподнял голову достаточно, чтобы заглянуть мне в глаза.

– Имело ли что-нибудь из этого смысл?

– Не совсем.

Он заставил себя улыбнуться.

– Мы поговорим об этом позже. Ты пропустишь из-за меня фильм, – он взял содовую и протянул её мне.

Я сделала несколько глотков из своей банки. Было мило с его стороны взять на себя все хлопоты по приготовлению пирожных и принести мне фильм. Даже если я предпочла бы поговорить с ним.

Прошла пара минут, и я вдруг почувствовала непреодолимое желание уснуть. Я боролась с этим, моргая глазами, чтобы держать их открытыми. Было бы невежливо засыпать во время фильма Дейна, но я так устала.

«Я просто немного отдохну», – подумала я. Как только я это сделала, голоса из телевизора стали искаженными и казались далекими. Дейн вопросительно окликнул меня по имени. Я не могла открыть глаза, не говоря уже о том, чтобы ответить ему. Затем всё стихло.

Я не знала, как долго я спала. Картинки из школы смешивались с другими местами, где я была. Рорк, Дейн и футбольная команда устроили потасовку на голубом льду ледника, на фоне Великой Китайской стены. Наконец, я смогла открыть глаза.

Я лежала на диване. Фильм мелькал на экране телевизора. Дейна поблизости не было. Я села, пытаясь прочистить голову. Сонливость навалилась на меня, придавила. Мебель казалась размытой по краям. Я не могла понять, что происходит. Почему всё было приглушенно? В поле зрения попала банка с содовой на кофейном столике, и мне пришла в голову мысль: Дейн накачал меня наркотиками.

Но он бы этого не сделал.

Должно быть, я заболела или что-то в этом роде; вот почему у меня так кружилась голова. Я оглядела комнату. Куда же он делся? Разве он не остался бы со мной, если бы я необъяснимым образом потеряла сознание? Неужели он пошёл за помощью? Я встала, пошатнулась и начала делать медленные шаги в шатающуюся кухню. Я держалась за стойку, чтобы не упасть. Вся моя концентрация ушла на то, чтобы переставлять одну ногу за другой, пока я не добралась до шкафа с витаминами. Я схватила бутылку Альтовенено и открутила крышку. Каждое действие казалось медленным, как будто я была под водой. Я положила таблетку на язык, позволив ей полежать там мгновение, прежде чем прожевать и проглотить.

Сначала ничего не происходило. Затем мир стал чётче, и сонливость покинула мой разум. Именно тогда я поняла, что шум в доме доносился не только из телевизора. Из коридора донеслись мягкие глухие звуки. Это должно быть был Дейн. Когда я найду его, он всё объяснит.

Возможно, мой разум был не совсем ясен, потому что я не обдумала один факт, пока шла, с каждым шагом становясь всё увереннее, к коридору. Альтовенено сработало, а это означало, что, несмотря на то, что я ранее пришла к выводу, что я больна, на самом деле я была под наркотиками. И только Дейн мог это сделать.

Этот факт не до конца прояснился в моей голове, пока я не добралась до комнаты Рорка. Дейн стоял перед комодом Рорка, роясь в ящике. Он достал тонкий хрустальный флакон с розовой жидкостью.

С ужасной сокрушительной болью в сердце я поняла, что происходит. Дейн не был каким-то милым парнем из школы. Он был вором, преступником, и он накачал меня наркотиками, чтобы порыться в вещах моей семьи. У нас в доме были бесценные артефакты. Понял ли он это в тот первый день, когда приходил сюда? Это ли он искал?

В моём голосе зазвучал гнев.

– Что ты делаешь? – у меня была целая куча оскорблений, готовых обрушиться на него.

Он обернулся на звук моего голоса. Его глаза горели зелёным светом.

ГЛАВА 7

Все звуки замерли на моих губах. Я сделала неуверенный шаг назад, не в силах вымолвить ни слова. Страх пульсировал во мне. Я повернулась и побежала в ближайшую комнату, комнату отца. Послышались шаги Дейна, он шёл за мной. Я проскользнула внутрь и захлопнула дверь.

Трясущимися руками я потянулась к засову. Он ворвется ко мне, если я вовремя не запру дверь. Я повернула рычаг, умудрившись запереть замок как раз перед тем, как Дейн схватился за дверную ручку. Он быстро и бесполезно повернул её.

– Эйслинн, нам нужно поговорить. Впусти меня.

Я отошла от двери, тяжело дыша. Я не могла избавиться от образа глаз Дейна, светящихся зелёным. Враг был настоящим. Реальным. И Дейн был одним из них.

Мне нужно было оружие. Я оглядела комнату. Мебель была скудной, комод, заваленный книгами, двуспальная кровать и ночная тумбочка. Ничего, что я могла бы использовать. Папа всегда держал бейсбольную биту под кроватью. Я схватила биту и крепко сжала её. Я должна была позвонить в полицию, нет, я должна была позвонить отцу. Где был мой телефон?

– Эйслинн, впусти меня.

Дейн не дождался моего ответа и резко бросился на дверь. Она содрогнулась от удара. Обычная дверь раскололась бы. Усиленная сталью – выдержала. В конце концов, мой отец был прав, установив их.

Я ощупала карманы и поняла, что мой телефон лежит в рюкзаке у входной двери. Я запаниковала, пока не увидела беспроводной телефон у кровати моего отца. Я подбежала к нему, подняла трубку и услышала гудок. Хорошо. Дейн не перерезал телефонную линию.

Дверная ручка снова повернулась.

– Я не собираюсь причинять тебе боль. Если бы я хотел причинить тебе боль, я бы сделал это, пока ты была без сознания.

– Убирайся прочь! – я набрала номер отца.

Прозвучал один гудок. Я затаила дыхание, ожидая, когда он возьмет трубку.

Голос Дейна понизился:

– Я знаю, кто убил твою мать. Это была не автомобильная авария.

У меня пересохло во рту. Моё дыхание застряло в лёгких, как будто меня ударили. На втором гудке трубку снял мой отец.

– Привет…

– Помоги мне! – слова вырвались у меня из горла. Я не знала, как всё объяснить, поэтому говорила почти бессвязно: – Дейн – враг. Он в коридоре. Я заперта в твоей спальне.

– Что? – спросил папа.

– Глаза Дейна светятся зелёным. Он…

– Я буду через несколько минут, – в папином голосе было напряженное спокойствие. – Оставайся на линии. Не открывай дверь. Он не сможет добраться до тебя.

– Мне нужно позвонить в полицию.

– Нет, я позабочусь об этом. Я сейчас сажусь в машину.

Дейн ударил чем-то по стене, может быть, кулаком.

– Эйслинн, послушай меня. Моя мать дружила с твоей. Твоя мама была одной из нас, ты ведь знаешь это, не так ли?

– Я тебе не верю! – крикнула я в ответ.

Мой отец что-то сказал по телефону, но я не расслышала, что именно. Голос Дейна был слишком громким.

– Она была Хорусианкой. Выходи, и я тебе это докажу.

Я не собиралась выходить. Я сделала шаг назад. Я была почти прижата к противоположной стене.

– Поторопись, – сказала я в трубку. – Поторопись.

– Тебе не обязательно оставаться со своим отцом, – крикнул мне Дейн. – Мы не причиним тебе вреда. Я обещаю.

Мы? Мы? О ком он говорил? Был ли в доме кто-то ещё?

– Ты накачал меня наркотиками! – крикнула я.

Голос Дейна понизился, стал спокойнее.

– Пожалуйста, выйди, чтобы мы могли поговорить об этом, как нормальные люди.

– Нормальные люди? – я почувствовала, как внутри меня закипает истерия. – У тебя светящиеся зелёные глаза. Это не характерная черта нормального человека.

– Пожалуйста, – повторил он.

Я не ответила.

– Тогда, ладно.

Он издал низкий звук, нечто среднее между вздохом и стоном. Затем наступила тишина. Я ждала, что он сделает дальше.

– Ты в порядке? – спросил папа. – Что происходит?

– Я не знаю. Здесь тихо.

Мои мысли метались бесцельно, как листья, застигнутые бурей. Враг был настоящим. Папины истории были правдой. Дейн побывал в комнате Рорка и кое-что знал о моей матери. Её смерть не была несчастным случаем. Враг, должно быть, убил её, и Дейн знал, кто это сделал. Я чувствовала себя такой же оскорблённой этим фактом, как и тем, что он накачал меня наркотиками и обыскал наши вещи.

– Он мог уйти, – сказал папа. – Или их может собраться больше. Не выходи из комнаты.

– Я не выйду, – в тишине комнаты звук моего собственного голоса прозвучал слишком громко.

– Я собираюсь повесить трубку, – сказал папа. – Мне нужно сообщить Рорку, что случилось. Я перезвоню тебе, как только поговорю с ним.

– Я должна позвонить в полицию, – повторила я.

– Нет, полиция задаёт слишком много вопросов.

– Мне всё равно, будут ли они задавать вопросы, если они прогонят Дейна.

– Не надо, – сказал папа. – Я скоро буду дома.

В телефоне щелкнуло. Он повесил трубку. Я нажала кнопку отбоя и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Я посещала занятия по боевым искусствам. Я могла бы защитить себя. Надеюсь. Может быть. Сколько раз мои родители предупреждали меня, что враги сильнее обычных людей? Я подумала о заявлении Рорка о Дейне в тот день, когда он выбил пальцы.

Обычно никто не может с ним справиться. Он думает, что он такая большая шишка.

Я заметила, что сердцебиение Дейна было медленнее, чем у меня. Почему я никогда не подозревала правды?

Голоса из телевизора проникали в тишину комнаты. Они всегда были такими громкими, или Дейн увеличил громкость, чтобы скрыть свои движения? Кто-то в шоу рассмеялся. Это казалось неестественным, жутким.

Я услышала скрежет за окном. Я развернулась и уставилась на шторы, боясь сдвинуть их. Был ли Дейн там? Я сделала несколько осторожных шагов к окну. Я должна проверить. Я была бы в большей безопасности, если бы знала, где он. Шум раздался снова, на этот раз громче.

Это пуленепробиваемое стекло, сказала я себе. Если он снаружи, он не сможет войти.

Я взялась за штору и распахнула её. Дейн стоял лицом ко мне по другую сторону окна. Я сделала шаг назад, задыхаясь.

Он держал лом, используя его, чтобы отодрать оконный уплотнитель. Где он его взял? В своей машине? Это вещь, которую он всегда возил с собой? Его глаза вернулись к своему обычному голубому цвету, но в них всё ещё был неестественный блеск. Это делало его похожим на ангела мщения: ужасного и прекрасного.

Я вспомнила все те времена, когда мы были наедине, в парке, в его машине, у него дома. Он мог бы причинить мне боль в любой из этих случаев, но не сделал этого. И всё же теперь, когда я была заперта в пуленепробиваемой комнате, он не оставлял меня в покое.

Я наклонилась к окну, крепче сжимая биту.

– Зачем ты это делаешь?

Он положил обе руки на стекло, пытаясь сдвинуть его.

– Я знаю, кто такой Рорк. Теперь у меня есть доказательства. Если ты тоже будешь со мной, у него будет меньше шансов исчезнуть, – стекло не сдвинулось с места. Дейн положил лом с другой стороны окна и дёрнул вниз. Окно протестующе заскрипело. – Это для твоего же блага, Эйслинн. Кто-то должен забрать тебя от твоего брата.

– О чём ты говоришь? – Рорк не был опасен.

Дейн передвинул лом в другое положение. Окно снова скрипнуло, на этот раз тихо застонав.

– Рорк – убийца.

Мой рот открылся от возмущения.

– Ты сумасшедший.

Взгляд Дейна встретился с моим; гнев отразился на его лице.

– О, я знаю, что такие, как вы, не считают это убийством. Любовь может прятать добро и зло под ковёр, – он прижал лом к окну наверху и нажал вниз. Рама издала почти человеческий визг. – Мы сейчас идём за Рорком.

– Оставь моего брата в покое, – впервые я почувствовал больше гнева, чем страха. – Держись подальше от моей семьи, или помоги мне, мне всё равно, кто ты, я убью тебя сама.

Он не вздрогнул от моей угрозы, но сожаление наполнило его глаза.

– Я не хочу с тобой драться. Но я сделаю это, если придётся. Запомни это. Следи за тем, что делаешь, Эйслинн. Как только ты присоединишься к Сетитам, мы тоже придём за тобой.

Зазвонил телефон, и я вздрогнула. Я совсем забыла, что держу его в руках. Я приложил его к уху.

– Папа?

– Скажи мне, что происходит.

– Дейн за твоим окном, пытается вломиться.

– Скажи ему, что я почти дома, и я приведу с собой друзей, у которых есть обиды, которые нужно уладить.

Я повторила сообщение Дейну.

Его глаза снова вспыхнули ярко-зелёным.

– Тогда мне лучше найти друзей, чтобы сравнять счёт.

Он поднял руки, подпрыгнул и в следующее мгновение исчез. Я моргнула, наклоняясь ближе к окну, чтобы увидеть, куда он ушёл. Передо мной был только пустой двор. На крыше надо мной раздался глухой стук, затем послышались торопливые шаги. Либо Дейн срезал путь к своей машине, либо искал там лучшую тактическую позицию.