Текст книги "Сын Войны, Дочь Хаоса (ЛП)"

Автор книги: Джанет Рэллисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

– Она тоже не хочет выходить за тебя замуж, так что у тебя не должно возникнуть проблем с отменой свадьбы.

Рорк провёл пальцами по волосам.

– Это будут самые неловкие несколько недель в моей жизни. Что я должен ей сказать?

– Давай просто будем друзьями, обычно это работает.

Рорк выругался себе под нос.

– Тебе не нужно ничего говорить, – добавила я. – Она знает, что ты об этом не знал.

Он плюхнулся на мою кровать, наблюдая, как я вешаю свитера.

– Я могу справиться лучше, чем она. Я имею в виду, конечно, она симпатичная, но она не использует голову.

Я рассмеялась над этим.

– Я не думала, что ты ищешь учёного.

– Я нет, но мне нужен кто-то, кто знает, как держать рот на замке. Это в некотором роде важно, когда ты Сетит, – он издал недовольный ворчащий звук в глубине своего горла. – Я всё ещё злюсь, что она тебе такое наговорила. Она знала, что не должна была этого делать.

Я не стала это комментировать. Неужели он думал, что я восприняла бы эту новость лучше, если бы он или папа рассказали мне?

– Тебе нравится Джек? – спросил Рорк.

– Я не знаю, – призналась я.

Он пристально посмотрел на меня.

– Ты должна решить такие вещи, прежде чем позволять парню свободно распоряжаться твоей шеей.

Я бросила свою пустую сумку в латунный мусорный бак.

– Ты потерял право занимать высокие моральные позиции, когда начал убивать людей.

Он покачал головой.

– Просто подожди. Ты тоже передумаешь насчет этого.

* * *

В тот вечер Лечеминанты принесли домой ужин из ресторана отеля. Отменные рёбрышки. Мистер Лечеминант сидел за одним концом стола, а миссис Лечеминант за другим. Они усадили меня рядом с Джеком с одной стороны, а Рорк и Корделия сели напротив нас.

Рорк и Корделия почти не смотрели друг на друга и почти ничего не говорили во время еды. Корделия, вероятно, рассказала своим родителям о том, что ранее произошло на кухне, потому что миссис Лечеминант уставилась на мою шею, как только я вошла в столовую, а затем продолжала улыбаться мне. Я пыталась скрыть отметину косметикой, но это не очень хорошо сработало. Её явное одобрение заставило меня покраснеть. Я чувствовала себя так, словно на мне была неоновая вывеска: «Да, я целовалась с твоим сыном, хотя я его почти не знаю». Они, должно быть, думали, что я либо лёгкая и доступная, либо действительно послушная, когда дело касалось желаний моего отца.

Я не была ни тем, ни другим. Поцелуй с Джеком был одним из тех случаев, когда я была застигнута врасплох и сделала что-то незапланированное. Мне нужно было утешение, одобрение. И ладно, Джек был сексуален. Но это не означало, что я собиралась поцеловать его снова. Если я собиралась остаться в этом доме на несколько недель, мне нужно было установить какие-то границы между нами. Очевидно, его родители не собирались этого делать, особенно, когда они до сих пор радовались успеху своего сына. Клянусь, если бы я там не сидела, отец Джека дал бы ему пять.

И Рорк думал, что его пребывание здесь будет неловким.

После ужина я поднялась в свою комнату, чтобы дочитать книгу Люсинды. Я хотела помочь отцу в его исследованиях скарабеев, но только пара страниц была посвящена плотоядным жукам. Первая волна их распространилась по Египту в 1270 году до нашей эры. Хотя детали были отрывочными, считалось, что Хорусиане того времени разводили скарабеев для нападения на Сетитов. Насекомые быстро переместились на окружающие земли, уничтожив большинство Сетитов и положив конец их политическому влиянию.

Я содрогнулась, подумав об этом, обо всех этих смертях, о людях, которых окружали роем и пожирали жуки.

Те немногие Сетиты, которые выжили, были рассеяны далеко и вымерли, насколько мог судить Рамсес II. Но триумф Хорусиан был недолгим.

Сотни лет назад, когда фараон Ментухотеп II создал Хорусиан, он разработал план, как убить их, когда их работа будет выполнена, потому что предатель всегда предатель. Зачем уничтожать одну суперсилу и оставлять на её месте другую, которая всё ещё может бросить тебе вызов?

Ментухотеп II создал смертоносные талисманы, чтобы поместить их на вершинах пирамид. При активации талисманы убивали Хорусиан на мили вокруг, но оставляли людей нетронутыми. Теории о том, как работали талисманы, варьировались от видоспецифичных бактерий до лучей, которые дестабилизировали ДНК Хорусиан.

То ли для того, чтобы скрыть цели Ментухотепа, то ли для того, чтобы выразить жестокую иронию, талисманы выглядели как око Гора. Изображение было повсюду в египетском искусстве: человеческий глаз с отметинами соколиного глаза под ним, предположительно символ защиты, царской власти и хорошего здоровья. Око Гора также называлось Вадджетом, что буквально означает «зелёный».

Поскольку Сетиты не были полностью уничтожены при жизни Ментухотепа, он не использовал талисманы, и они передавались последующим фараонам. Более семисот лет спустя, когда скарабеи уничтожили все Памятники в Египте, Рамсес II поместил талисманы на вершинах пирамид. Тысячи Хорусиан упали на землю мёртвыми в считанные минуты.

Эти смерти тоже беспокоили меня, хотя они были менее ужасными, чем быть съеденным скарабеями. Смерть всё равно была смертью. Я надеялась, что это было безболезненно.

К тому моменту корни Хорусиане распространились на другие земли, так что погибло только местное население, но талисманы проделали хорошую работу, удерживая остальных Хорусиан подальше от Египта в течение полдюжины веков. Между людьми фараонов, охранявшими пирамиды, и самими лучами, Хорусиане не могли подобраться достаточно близко, чтобы уничтожить талисманы. Затем, около 600 года до н. э., могущество Египта пошло на убыль, и произошла череда вторжений империй: ассирийцы, персы, Александр Македонский, пока, наконец, Египет не стал частью Римской империи.

В те годы Хорусиане нанимали римских солдат для извлечения и уничтожения талисманов. Они думали, что уничтожили их всех. Но один появился в Средние века.

В начале 1100-х годов население как Сетитов, так и Хорусиан восстановилось настолько, что их война выплеснулась в мировую политику. В частности, у Сетитов была привычка охотиться на паломников, которые направлялись в Святую Землю.

Этот факт заставил меня поморщиться от досады. Вот и все заверения моего отца о том, что Сетиты убивают только худших представителей общества. Я представляла себе, что среди путешествующих паломников не так уж много криминального элемента.

Хорусиане присоединились к тамплиерам, чтобы остановить Сетитов, и боевые действия на Ближнем Востоке продолжались до 1302 года. Египетские мамлюки, некоторые из них Сетиты, напали на штаб-квартиру тамплиеров на острове Кипр. Лидер Сетитов по имени Адольфо нашёл талисман в одной из погребальных комнат Рамзеса и взял его с собой на остров. Все Хорусиане на Кипре погибли во время той битвы, из-за которой тамплиеры полностью потеряли контроль над островом.

После этого Адольфо отправился по Европе, водружая талисман на замки и соборы, сметая Хорусиан с лица земли.

Пять лет спустя, в день, который навсегда сделает пятницу 13-го несчастливым, король Франции приказал арестовать и сжечь на костре лучших членов ордена тамплиеров. Он задолжал им большую сумму денег и решил, что проще расправиться со своими кредиторами, чем расплачиваться с ними.

Я сделала паузу, читая этот отрывок истории. Как бы то ни было, как ни посмотришь на это, мировые лидеры были ужасными людьми, и им нельзя было доверять.

В качестве торжества Сетиты стали носить амулеты в форме талисмана: глаза Гора внутри пирамиды.

Некоторые Сетиты сегодня продолжают эту практику, – писала Люсинда, – надевая подвески в виде треугольников или татуируя глаз Гора на своих тела. Это всегда опрометчиво, так как это не даёт ничего, просто выдаёт Хорусианам твою истинную природу.

Опрометчиво или нет, но это объясняло, почему мой отец начал носить этот безвкусный амулет глаза после смерти моей матери. Те годы в начале 1300-х годов были единственным временем, когда Сетиты одержали верх.

Их преимущество было недолгим. В 1348 году оставшиеся Хорусиане выпустили вторую партию скарабеев. Между голодом и чумой, происходящими одновременно, не было ничего удивительного в том, что жуки не упоминались в основных книгах по истории. Двадцать пять миллионов человек погибло от Чёрной Смерти; что ещё несколько человек погибло от плотоядных-жуков? Но Люсинда подробно писала о скарабеях. В то время она жила в Лондоне.

Большие зелёные жуки стаями поднимались с земли, обходя людей и опускаясь на мужчин, женщин и детей Сетитов. Мы не могли ни убежать от насекомых, ни спрятаться от них. Они протискивались сквозь щели в окнах, стенах и дымоходах, безжалостные в своём преследовании. Родители пытались защитить своих детей, часто прикрывая их собственными телами. Это редко срабатывало. Насекомые находили способы добраться до детей, даже если для этого им приходилось прогрызть родителей.

Дети. Мысли о них проносились у меня в голове: маленькие лица, большие глаза. Каждый из них поднимал руки вверх, чтобы отогнать рой. Каждый из них всё равно падал.

Укусы жуков содержали быстродействующий яд. Достаточное количество укусов вызывало паралич и останавливало работу сердца и дыхание. Нападения обычно заканчивались смертельным исходом.

Многие виды навозных жуков по всему миру являются видоспецифичными, они предпочитают определённые виды навоза животных и пролетят до десяти миль, чтобы добраться до него. Как и их менее жестокие собратья, плотоядные скарабеи находили своих жертв по запаху, запаху нашей ДНК. Хотя мы и пытались, мы не смогли найти никаких запахов, которые могли бы замаскировать нас или обмануть насекомых.

Чума также сказалась на населении Сетитов. Некоторые думали, что увеличение жизненной силы защитит их от болезни, и они удвоили своё потребление. На самом деле, эти Сетиты чаще заражались болезнью из-за непосредственной близости к жертве, необходимой для добычи. Единственными Сетитами, которые выжили, были те, кто бежал в замерзающие районы, где скарабеи не могли жить. Большинство отправилось в Россию, Исландию и Гренландию.

Поскольку не было современных средств передвижения, многие Сетиты умерли во время путешествия. Другая часть умерла от старости за десятилетия нашего изгнания в отдалённых, замёрзших местах, где было трудно найти добычу.

Я ненавидела, как Сетиты использовали слово «добыча», как будто люди были не более чем пасущимся скотом. Это было жестоко. И Люсинда была такой.

Ходили слухи, что Адольфо увёз талисман в Исландию, чтобы использовать в качестве защиты на случай, если там появятся Хорусиане. После этого никаких записей о талисмане не сохранилось, хотя он не оставил ни сетитской, ни хорусианской памяти. В 1782 году, когда Соединенные Штаты разрабатывали долларовую купюру, Сетит ирландского происхождения Чарльз Томсон поручил художнику-геральдику Уильяму Бартону включить в ее изображение глаз на вершине пирамиды в качестве не такой уж тонкой угрозы для Хорусиан, чтобы они держались подальше от страны.

Талисман Адольфо, хотя он всё ещё отсутствует, однажды будет найден, и когда он будет найден, Сетиты воспользуются им и вернут себе силу, в которой им долгое время было отказано.

Что касается скарабеев, то примерно через сорок лет после того, как их выпустили, они полностью исчезли. Причина их гибели неизвестна.

И теперь Хорусианам удалось найти способ вернуть их обратно. Я постучала пальцами по книжным страницам. Должно быть, что-то убило скарабеев много веков назад, но что? Неужели какая-то группа Сетитов нашла способ их уничтожить? Неужели Хорусиане по какой-то причине обуздали их? Не имея другого способа общения, кроме как по письмам, вероятно, их не доставляли в годы чумы, люди не могли знать, что происходит в других местах. Возможно, Хорусиане считали, что все Сетиты мертвы.

Я перечитала отрывок о скарабеях, обнаруживающих Сетитов по их ДНК. Это не имело смысла. У меня была ДНК Сетита, но жуки меня не укусили. Защитили ли меня мои хорусианские гены? Если так, то почему они не защитили Рорка?

Я в отчаянии захлопнула книгу. Чтение этого повергло меня в уныние. Хорусиане были организованы, бдительны и хотели нашей смерти. Моя группа, с другой стороны, пряталась, убегала и продавала друг друга, если цена была подходящей. Единственной защитой, которой обладали Сетиты, был талисман, исчезнувший во время эпидемии чумы в средние века.

Хуже того, Хорусиане каким-то образом вернули скарабеев, существ, которые дважды чуть не убили Сетитов до этого. Нападения скарабеев больше не были предостережением, а нависшей угрозой.

Я положила книгу на колени и проигнорировала другие тома. Мои мысли всё время возвращались в Арктику, к ярко-белому снежному пространству и тёмным жукам, кружащимся вокруг меня. Какая-то невидимая подсказка кружилась вместе с ними. Если бы только я могла протянуть руку и выхватить её из воздуха.

Чем больше я думала о скарабеях, тем больше убеждалась, что их привлекала не ДНК Сетитов. Меня не укусили, и моего отца тоже. Когда мы с папой говорили об этом в самолёте в Фэрбенкс, он приписал нашу удачу тому факту, что Альтовенено был в наших системах. Он думал, что нас укусили несколько скарабеев, но Альтовенено нейтрализовал их яд. Он был убеждён, что Рорк, должно быть, забыл принять лекарство в то утро.

Я не могла заставить папу понять, что это было не просто несколько жуков, которые приземлились на меня мимоходом, пока остальные направлялись в лагерь. Целый рой поглотил меня, прежде чем улететь. Я чуть не утонула в этих жалких жуках и почувствовала бы укусы. У меня были бы отметины. Но ничего этого не было.

Кроме того, скарабеи в логове совершенно по-разному реагировали на нас с Рорком. Что должно было означать, что они реагировали на эликсир, а не на нашу ДНК Сетитов. Я никогда не пила никакого эликсира, а мой отец не принимал его уже более двадцати лет.

Одна вещь всё ещё не имела смысла. Дети не принимали эликсир, но скарабеи всё равно убивали их. Я положила книгу на кровать и пошла по коридору в комнату Джека. Я легонько постучала. Он открыл дверь и улыбнулся, увидев, что это я.

– У меня есть вопрос об эликсире, – сказала я.

Он распахнул дверь пошире и посторонился, чтобы я могла войти.

– Что ты хочешь знать?

Я вошла в комнату и резко остановилась. Раньше я не замечала рамок для фотографий на его книжной полке, но теперь одна привлекла моё внимание. В ней была моя фотография, я стоящая на фоне нашего пышного заднего двора в Редмонде. Джек сказал мне, что папа прислал ему мою фотографию, но я не ожидала увидеть её в рамке. Я подошла, чтобы взглянуть поближе.

Я вспомнила фотографию. Мама посещала занятия по фотографии и использовала меня в качестве модели, экспериментируя с различными фильтрами. Я дурачилась из-за множества её снимков, отбрасывая волосы на лицо и знойно надувая губы.

По крайней мере, папа не прислал ни одной из них. На этой я смеялась над одной из своих предыдущих поз. Я выглядела беззаботной и счастливой, когда шутила с мамой.

Я сняла фотографию с полки, больше не видя себя. Вместо этого я увидела, как моя мама улыбается с другой стороны камеры, говоря мне оставаться на месте, или она распечатает фото 16x20 одной из моих знойных поз и повесит на нашем крыльце.

Я не слышала Джека, пока он не оказался рядом со мной.

– Это моя любимая.

Я неохотно поставила рамку обратно. Было странно видеть этот момент с моей матерью, обрамлённый рамкой и стоящей на полке Джека.

– Сколько их прислал мой папа? – и, пожалуйста, скажи мне, что он не посылал никаких знойных лиц.

Джек подошёл к своему столу, выдвинул ящик и достал три фотографии. Я подошла и взяла их у него из рук. Все они были из класса фотографий моей матери, хотя и не с одной и той же съёмки. Одним из них был драматический чёрно-белый профиль, на котором я смотрела в небо.

«Думай о хорошем, – сказала мне мама. Когда следующие несколько снимков не удовлетворили её художественную цель, она сказала: – Хорошо, перестань думать о счастливых мыслях и смотри задумчиво безмятежно».

Мне казалось неправильным, что папа использовал её фотографии, чтобы найти для меня пару среди Сетитов. Не говоря ни слова, я вернула фотографии Джеку.

Он сунул их в свой ящик.

– Мои друзья видели ту, что на полке. Они обвинили меня в том, что я сохранил фотографию модели, которая прилагалась к рамке, чтобы произвести впечатление на людей. Мне придётся спланировать вечеринку или что-то в этом роде, чтобы ты могла с ними встретиться.

Я сомневалась, что его друзья усомнились бы в его способности находить привлекательных девушек, но я улыбнулась ему за комплимент.

– Какой у тебя был вопрос об эликсире? – спросил Джек.

Верно. Эликсир. Я пришла спросить об этом. Было так легко отвлечься, когда Джек смотрел на меня своими тёплыми карими глазами. Мои мысли продолжали возвращаться к воспоминаниям в машине, к Джеку, притягивающему меня ближе к себе.

– Родители Сетиты дают маленьким детям эликсир?

– Обычно нет. Ты хочешь, чтобы твои дети росли и взрослели, но в особых случаях его могут дать всей семье, – уголок рта Джека приподнялся в усмешке. – Во всяком случае, так они говорят. Ты же знаешь, какие мамы. Они думают, что дети растут слишком быстро. Мамы Сетиты могут сохранить своих детей маленькими чуть дольше.

Вот так всё и было. Родители Сетиты неосознанно пометили своих собственных детей, чтобы скарабеи могли напасть.

– Я знаю, что привлекает скарабеев, – сказала я. – Это эликсир. Мне нужно связаться с моим отцом и сказать ему.

Джек покачал головой.

– У всех нас есть жизненная сила, проходящая через нас. Как большее её количество может вызвать интерес у скарабеев? Кроме того, Хорусиане не могли запрограммировать жуков на реакцию на эликсир. Он варьируется, как и группы крови, только вместо нескольких типов существуют сотни тысяч типов, может быть, миллионы.

Я пожала плечами.

– Я не знаю как, но скарабеи находят Сетитов с помощью эликсира в вашем организме.

Джек прислонился к столу, небрежно скрестив руки на груди.

– Даже если бы скарабеи это делали, это ничего бы не изменило. Сетиты не останутся без эликсира на протяжении следующих сорока лет в надежде, что скарабеи снова исчезнут.

– Почему бы и нет? Было бы так ужасно какое-то время быть законопослушными гражданами?

– Мы слишком высоко ценим свои жизни, – он сказал это так, словно идея была самоочевидной, и он не мог понять, почему я спросила. – Никому не нужно дряхлое, старое тело. После того, как твоё тело состарится, единственное, чего стоит ожидать – это смерть. Незначительность. Всё в тебе погаснет, – Джек потянулся и взял мою руку, свободно держа её в своей, жестом прося меня понять. – Разве ты не хочешь продолжать жить?

– Не за счет жизней других людей.

Руки Джека были сильными и легко обхватили мои.

– Ты говоришь это только потому, что не можешь представить себя иначе, кроме как молодой. Те люди, которых ты хочешь спасти, они предпочли бы жить вечно за твой счёт, если бы могли. Они все хотят продолжать жить любой ценой. Вот почему люди ходят к врачам, принимают витамины и делают пластические операции, чтобы выглядеть моложе. Они бесполезно борются со временем, – он медленно притянул меня ближе к себе. – Нам с тобой это не нужно.

Джек использовал нашу близость, чтобы попытаться убедить меня в своей точке зрения. То же самое сработало бы и в обратную сторону, рассудила я, поэтому не отодвинулась.

– Я всё ещё думаю, что тебе следует прекратить принимать эликсир, пока скарабеи не будут уничтожены. Так ты будешь в большей безопасности.

Руки Джека двинулись вверх по моим рукам, ещё больше сужая пространство между нами.

– Тебе не кажется, что ты позволяешь своему собственному нежеланию принимать эликсир влиять на твоё суждение?

– Нет.

Я не стала спорить по этому поводу. Я говорила себе, что тёплые карие глаза Джека были более привлекательными, чем голубые глаза Дейна, что Джек был красивее. Ладно, может быть, он и убивал людей, но он не пытался убить меня. Это было важное различие в парнях.

– Получить эликсир не так уж плохо, как ты думаешь, – тихо сказал он. – Если ты не хочешь этого делать, Рорк или я можем достать тебе флаконы. На самом деле, я не возражаю, если я всегда буду доставать их для тебя.

Я нахмурилась.

– Я ничего не хочу.

Его руки переместились на мои плечи, нежно массируя их. Я не осознавала, что мои мышцы напряжены, пока пальцы Джека не скользнули по ним.

– Всё в порядке, если ты хочешь состариться ещё на год или два. Большинство Сетитов не перестают стареть, пока им не исполнится восемнадцать.

– Я никогда не захочу этого, – сказала я. – Я хочу нормальной жизни.

– Тебе не нужно довольствоваться обычной жизнью.

Он провёл рукой по моей спине, и я вспомнила, как собиралась установить для нас границы. Затем он наклонился ближе, и я не могла точно вспомнить, каковы были эти границы.

Когда он наклонился, чтобы поцеловать меня, я ничего не сделала, кроме как закрыла глаза. У него на полке стояла моя фотография. Однажды он хотел жениться на мне. Ни один парень никогда не заботился обо мне так сильно. Дейн уж точно нет.

Мои руки скользнули вверх по груди Джека. Я чувствовала ритм его сердца под кончиками пальцев. Устойчивый. Спокойный. Я бы никогда не подумала, что когда-нибудь захочу брак по договорённости. И когда ко мне вернулось здравомыслие, я поняла, что этого не произойдёт. Я хотела в колледж. Степень по ботанике. Пшеничные поля, по которым я могла бы ходить, чувствуя под кончиками пальцев колышущиеся стебли. Я хотела где-нибудь осесть и остаться там.

Но было приятно целоваться с Джеком. Он был красив и силён и не предал бы меня. Я могла ему доверять. Я целовала его ещё минуту, наслаждаясь комфортом его рук, обнимающих меня. Затем он притянул меня ещё ближе, и ко мне вернулся рассудок.

Я высвободилась из его объятий.

– Я должна идти.

– Тебе не обязательно уходить так скоро, – он не отпустил мои руки, но и не притянул меня к себе. Он позволял мне выбирать.

– Это происходит слишком быстро. Тебе кажется, что ты знаешь меня, и, может быть, так оно и есть. Но я почти ничего о тебе не знаю.

Он кивнул.

– Ты права. Из всего, что ты знаешь, я могу оказаться серийным убийцей.

Я не засмеялась, поэтому засмеялся он.

– Не смотри так испуганно. Это три человека в год, без которых мир становится лучше. Беспроигрышная ситуация.

– Верно, – слово казалось жестяным, пустым и совсем не убедительным.

Он отпустил мои руки и послал мне понимающую улыбку, такую, которая говорила, что он знал, что я, в конце концов, приду в себя.

– Увидимся позже.

Я кивнула и вернулась в свою комнату. Я не спала до двух часов ночи, читая другие книги по истории.

Ранняя история Сетитов была о том, как фараон Ментухотеп II предал наш народ, создав Хорусиан без какой-либо провокации, и как Рамсес II присоединился к предательству, помогая создать Хорусианам смертоносных скарабеев. Я задавалась вопросом, насколько на самом деле невинны были старые Сетиты, поскольку остальная часть их истории, казалось, была посвящена убийствам, дракам и интригам. В нескольких главах подробно рассказывалось, где оказались определённые группы, довольно многие ушли жить к ацтекам, где они могли поощрять или не поощрять человеческие жертвоприношения, в зависимости от того, какую теорию вы слушали.

История была ужасным делом.

Это заставило меня задуматься, действительно ли в убийствах, совершённых Сетитами, была высшая цель, или это было то, что Сетиты говорили своим детям, чтобы облегчить их совесть, когда они учились становиться эффективными убийцами.

Когда я, наконец, отложила книги, чтобы приготовиться ко сну, я забеспокоилась, что жестокие образы так плотно засели в моём сознании, что я не смогу заснуть. Потом я увидела листок бумаги, лежащий на полу у моей двери.

Я взяла его, отметив наклонный почерк. Джек, должно быть, подсунул его под дверь.

«Вещи, которые были бы в списке Джека, если бы отец Эйслинн когда-нибудь потрудился показать ей его:

1) Джек был отличником в средней школе и получает приличные оценки в колледже, по крайней мере, так было до тех пор, пока ему не потребовалось время, чтобы встретиться с Эйслинн. И это прекрасно, потому что он предпочел бы пропустить занятия и показать Эйслинн Бостон. Школа не имеет такого большого значения. Когда ты не стареешь, у тебя есть всё время в мире, чтобы вернуться к занятиям, если потребуется.

2) Джек получает степень магистра делового администрирования, чтобы когда-нибудь помочь своему отцу расширить линию отелей и мотелей. Джек уже является хитрым влиятельным бизнесменом, и он делает важные вещи, например, следит за тем, чтобы все автоматы с содовой работали, и проверяет, чтобы в хозяйстве не закончилось мыло.

3) Джек любит баскетбол, чтение, походы, занимается более экстремальными видами спорта, чем одобряет его мать, и целуется с красивыми темноволосыми девушками. Не обязательно в таком порядке.

4) Джек неизменно честен, особенно когда описывает свои симпатии в третьем пункте.

5) Джек иногда бывает немного неряхой. (Не совсем, но он подумал, что должен что-то добавить для равновесия, чтобы ты не подумала, что он просто хвастается.)

6) Джек добрый и постарается быть милым с бездомными животными. Он даже даст имена скарабеям внизу, если это тебя обрадует. В конце концов, они бродячие животные.

7) Джеку нужен кто-то, кто глубоко задумывается о вещах, даже если мы не всегда согласны.

8) Теперь ты чувствуешь, что знаешь меня лучше?»

Записка заставила меня улыбнуться. Джек действительно был милым. Он был совсем не похож на Сетитов, о которых я только что читала. Может ли кто-то быть безжалостным убийцей и всё ещё быть таким заботливым? Эти вещи не могли сосуществовать. Должно быть, всё было так, как он и Рорк твердили мне, их убийства были оправданы, или, по крайней мере, они действительно так думали.

Моя мама убедила моего отца измениться. Я почти могла понять её рассуждения. Она любила папу и, выйдя за него замуж, помешала одному Сетиту когда-либо снова убивать. Могу ли я сделать то же самое? Будут ли Хорусиане всё ещё преследовать нас с Джеком в любом случае? Может быть, я обрекаю своих детей на ту же жизнь, что и моя, – на передвижение, на вечные поиски неизвестного врага.

ГЛАВА 17

На следующее утро я проспала до десяти. Я приняла душ, оделась, быстро позавтракала и пошла поговорить с Рорком. Он отсиживался в своей комнате, играя в игру на телефоне. Он поднял глаза, когда я вошла.

– Папа звонил. Он хотел поговорить с тобой, прежде чем ты куда-нибудь пойдёшь сегодня.

Я забралась на кровать рядом с Рорком.

– Почему он просто не позвонил мне на телефон?

– Может быть, он не очень хотел говорить с тобой после того, как я полчаса выпытывал у него о его роли свахи.

– Ты всё ещё не ладишь с Корделией?

Рорк, хмурясь, не отрывал взгляда от своей игры.

– Очевидно, я бесчувственный и высокомерный.

Я толкнула коленом брата.

– В этом она права. Ты также никогда не думаешь о том, чтобы не съесть последние два куска пиццы, а оставить один для меня.

Рорк бросил на меня мрачный взгляд, который заставил меня рассмеяться.

– Может быть, она тебе подойдёт, – сказала я. – Кто-то должен тебя перевоспитать.

С видом мученика он сказал:

– Сегодня вечером я иду на вечеринку, чтобы встретиться с её друзьями.

– Это может быть забавно.

Рорк исключительно сильно постучал по экрану, и что-то в игре запищало.

– О, это будет весело. Я буду таким очаровательным, что все её друзья влюбятся в меня. Тогда мы посмотрим, что она скажет о спортсменах со слишком большим самомнением.

– Вау. Что ты сделал сегодня, чтобы вывести её из себя? – я прислонилась к изголовью его кровати. Как и у меня, оно было латунным.

– Ничего. Я накричал на неё лишь однажды за то, что она тебя расстроила. Вот и всё, – его игра закончилась, и он бросил свой телефон на кровать.

– Знаешь, тебе не обязательно с ней встречаться. Даже если мне будет приятно видеть, как ты корчишься от того, что сделал папа, чтобы испортить твою жизнь.

У Рорка зазвонил телефон. Он проверил номер звонившего.

– Помяни дьявола, – с улыбкой он протянул мне телефон. – Твоя очередь поговорить с папой.

Я поднесла телефон к уху.

– Алло?

Без всяких предисловий папа сказал:

– Я хотел рассказать тебе о договорённости с Джеком перед отъездом, но до этого произошло так много всего, что это вылетело у меня из головы, – это был мой отец. Перейдём сразу к делу.

– А как насчёт целых шести месяцев до этого, когда ты мне ничего не говорил? Ты не мог найти за это время и пяти минут, чтобы упомянуть, что устроил мой брак?

– Тогда в этом не было смысла, не тогда, когда ты даже не встретилась ещё с ним, и, кроме того, ты бы задала слишком много вопросов, на которые я не смог бы ответить.

– Да, например, «Кто он такой»?

– Я знаю, кто он, – оскорблённо сказал папа. – Он трудолюбивый, умный парень из хорошей семьи. Должно быть, я сделал не слишком плохой выбор. Рорк сказал, что ты привязалась к нему.

Держу пари, Рорк рассказал папе всё о Джеке и обо мне. Прежде чем я успела сформулировать ответ, папа добавил:

– Только не привязывайся к нему слишком быстро или слишком сильно. Ты всё ещё молода. На самом деле, я думаю, ты слишком молода, чтобы…

Я не дала папе закончить. Последнее, что я хотела от него услышать – это правила моего поведения с Джеком.

– Я думаю, что скарабеи могут определить, принимал ли человек тот эликсир, который вы все так любите, – я продолжила, рассказав ему, как скарабеи по-разному реагировали на нас с Рорком. Я также повторила, что в Арктике рой опустился на меня, но они не укусили.

Папа издал задумчивый звук:

– Хммм.

Но ничего не сказал. Я могла сказать, что он обдумывал информацию, пытаясь заставить её работать с тем, что он уже знал.

– Что ты узнал о скарабеях? – спросила я.

– Во Франции ничего особенного. У меня всё ещё есть много зацепок, которые нужно проверить. Владения тамплиеров распространились по всей Европе и на Ближнем Востоке, – папа начал лекцию о Храмовой горе и мечети Аль-Акса, а затем внезапно прервался. – Я почти забыл, зачем звонил. У тебя с собой есть что-нибудь, что тебе дал Дейн?

– Нет. Я бы не стала хранить ничего такого.

– Люсинда пыталась выяснить, как Хорусиане обнаружили базу в Арктике. Она не нашла никаких утечек, никаких ошибок, никакого способа, которым они могли бы нас выследить. Но у тебя был прямой контакт с Хорусианином. Это может означать какой-то электронный трекер.

Меня пронзил глухой удар страха. Я вспомнила ливень, когда из-за дождя мой телефон почернел. Дейн попросил друга починить его.

– Мой мобильный телефон, – пробормотала я. – Дейн взял его однажды ночью.