Текст книги "Сын Войны, Дочь Хаоса (ЛП)"

Автор книги: Джанет Рэллисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Я понизила голос до шипения.

– Если ты подойдёшь ещё ближе, я закричу во всё горло, так что помоги мне это сделать.

– Я тоже рад тебя видеть. Как у тебя дела?

Я в волнении постучала карандашом по блокноту. Я была так осторожна, заметая свои следы. Так тщательно. Я глубоко и горько вздохнула. Всё, чего я хотела, – это чтобы меня оставили в покое. Очевидно, у меня никогда бы этого не получилось.

– Где трекер на этот раз?

Дейн поставил свой рюкзак на пол.

– Нигде. Ты говорила, что всегда хотела поступить в Оксфорд. Я так и думал, что ты, в конце концов, появишься здесь. Оставалось только выяснить, когда и в каком колледже ты учишься.

Здорово. Он запомнил эту деталь. Единственный человек, который верил, что я смогу осуществить свою мечту о поступлении в Оксфорд, к сожалению, также считал меня опасной для общества. Тем не менее, Хорусиане не убьют меня, пока не найдут, где я спрятала талисман.

Дейн расстегнул молнию на рюкзаке.

– В Оксфорде тридцать восемь колледжей. Я начал с тех, что были ближе к рекам. Мне не потребовалось много времени, чтобы найти тебя.

Я крепче сжала карандаш и уставилась на Дейна.

– Я предполагаю, что окружена Хорусианами, и вы в мгновение приблизитесь ко мне.

– Почему бы тебе не воспользоваться своим зрением, чтобы проверить? Никто не смотрит.

Я перевела взгляд в рентгеновский режим и осмотрела области за книжными полками. Люди спокойно сидели за своими столами. Другие смотрели на книги. Я не могла сказать, был ли кто-нибудь из них Хорусианином, но никто, казалось, не собирался броситься через библиотеку, чтобы схватить меня.

Я представила себе парня, перебирающего книги на полке.

– Есть ли какой-нибудь способ определить, кто Хорусианин, а кто нет?

– Да, мы самые красивые.

Я осмотрела помещение позади себя.

– Это не помогает. В качестве скелетов никто не привлекателен.

– Тебе просто придётся мне поверить. Я пришёл один.

Я снова повернулся к нему.

– Чтобы захватить меня в плен?

– Чтобы поговорить с тобой.

Я осмотрела рюкзак Дейна в поисках оружия. В нём были книги, мобильный телефон, бумажник и брелок. Но, с другой стороны, он уже сказал мне, что ему не нужно оружие, чтобы убить меня.

– Это прекрасное зрелище, – сказал Дейн.

Я подняла на него свой взгляд. Мне не нравилось видеть его в виде массы костей и мышц, поэтому я вернулась к своему обычному зрению.

– Что?

– Ты с зелёными глазами.

Прекрасна только для другого Хорусианина. Однажды я сфотографировала себя с зелёными глазами, но тут же удалила это; я выглядела одержимой.

Я нервно теребила карандаш.

– О чём ты пришел поговорить со мной? – о талисмане, конечно. Он хотел его и собирался либо угрожать мне, либо предложить какую-то сделку, чтобы получить его пораньше. У меня всё ещё оставалось семь месяцев, пока я не соглашусь его вернуть.

Его глаза встретились с моими. Они были серьёзны, спокойны.

– О тебе. Я не думаю, что смогу отпустить тебя.

Значит, не сделка, а угроза. Разочарование подступило к моему горлу.

– Если ты поймаешь меня сейчас, ты подвергнешь риску Хорусиан повсюду. Талисман может попасть в руки Сетитов.

Дейн наклонился вперёд.

– Я не имел в виду «я не могу отпустить тебя» с точки зрения правоохранительных органов. Я имею в виду, я не могу позволить тебе уйти… как ты и я, – он покачал головой. – Я не знаю, как сказать это, не звуча как сталкер.

Я недоверчиво моргнула, глядя на него.

– Ты преследователь, Дейн. Ты изучил меня, решил стать моим парнем, чтобы заманить в ловушку мою семью, затем выследил меня на трёх континентах и похитил. Это в значительной степени определение сталкера.

– Я не собирался становиться твоим парнем, – сказал он, игнорируя другие моменты. – Я намеревался стать другом Рорка. Ты всё испортила, кстати… – он махнул рукой в мою сторону. – Бросив свою красоту на моём пути и сбив меня с толку.

– Мне всегда казалось, что ты достаточно быстро возвращаешься в нужное русло.

– Ну, сейчас я не на верном пути.

Я ждала, что он скажет ещё что-нибудь. Он этого не сделал. Он направился к книжному шкафу сбоку от нас. Наконец, он снова обратил своё внимание на меня.

– Когда Лэнс умер, я поклялся, что, как только у меня будут необходимые доказательства, я убью Рорка. Я бы убрал его, чтобы никому больше не пришлось проходить через то, через что прошли мы с мамой.

Выражение лица Дейна стало жестким и напряжённым.

– Я провёл последние несколько месяцев, отслеживая Лечеминантов. Прямо сейчас Рорк и остальные члены его клана находятся в кондоминиуме в Северной Каролине. Рорк даже не проявляет осторожности. Может быть, он думает, что раз его нельзя ошеломить, значит, его нельзя убить. Они с Корделией всё время гуляют одни, подвергают себя опасности. Я мог бы убить его десять раз.

Я не осознавала, что сжимала карандаш, пока он не сломался на кусочки, которые рассыпались по столешнице.

Дейн взглянул на остатки карандаша, затем снова посмотрел мне в глаза.

– Я не убил его.

Я глубоко вздохнула и скинула несколько деревянных осколков со своей руки.

Дейн поднял осколок, упавший на его сторону стола, и повертел его в руках.

– Я сказал себе, что спасение невинных жизней важнее моих чувств, что действовать любым другим способом эгоистично. Логически я всё ещё думаю, что это так, но…

Я ждала.

– Но?

– Я не могу убить Рорка. Каждый раз, когда я пытался, всё, о чём я мог думать, это о том, как бы ты была опустошена.

Его взгляд встретился с моим. Я не разорвала связь. Я просто смотрела в его голубые глаза, позволяя его словам проникнуть мне в мозг. Я хотела сказать ему спасибо, но это показалось мне неправильным.

– Если бы я могла поменяться местами с твоим братом и вернуть его, я бы сделала это за секунду.

– Ты бы сделала это? – спросил Дейн. – Почему?

– Потому что ты любишь его, и потому что то, что сделал Рорк, было неправильно.

Дейн приподнял бровь.

– Что ж, это прогресс: осознание того, что Рорк неправ, когда убивает людей. Конечно, ты всё равно отложила скарабеев на год в попытке спасти его, – Дейн наклонил голову, размышляя. – Я не думаю, что ты когда-нибудь использовала бы талисман. Ты бы никогда не подвергла своего брата опасности.

– Может быть, я блефовала, а может быть, и нет. Трудно сказать, что кто-то будет делать, когда застрянет на войне, где люди, которых ты любишь, продолжают пытаться убить друг друга.

Дейн откинулся на спинку стула.

– Люди, которых ты любишь? Ты любишь меня?

– Ты читал мой дневник, – не раз я писала во всевозможных поэтических выражениях, как сильно я его любила.

Он кивнул.

– Я бы никогда не отдал его обратно, если бы знал, что ты собираешься его порвать. К счастью, я запомнил некоторые разделы.

Я попытался судить по выражению его лица, был ли он серьёзен или его забавляли мои записи.

– Не отдал бы?

– Что ты сделала с моим дневником?

– После того, как я прочитала его, я положила его в почтовый ящик в Нью-Йорке, на случай если ты мог его отследить.

– Ты разорвала свой и спасла мой?

– В твоём было много хорошего обо мне. Мне казалось неправильным уничтожать его.

Он осторожно улыбнулся мне.

– Я взял паузу в качестве Хорусианина. Более конкретно, я дал себе новое задание.

– О? – осторожно спросила я. – Что же это?

– Твой личный телохранитель. Сетиты могут угрожать тебе, чтобы ты получила информацию о скарабеях или талисмане.

– Что, если мне не нужен телохранитель?

– Тогда тебе придётся привыкнуть к этому, – как будто дискуссия была закончена, он полез в свой рюкзак, вытащил учебник истории и положил его на стол перед собой. Он также достал карандаш и пододвинул его ко мне через стол. – К слову, если ты не знала, ты решаешь это уравнение неправильно.

Я не взяла в руки карандаш.

– Откуда мне знать, что ты не попытаешься забрать у меня талисман?

– Ты не узнаешь, – просто сказал он. – Но я полагаю, ты довольно хорошо его спрятала.

Я взяла карандаш.

– Другие Хорусиане согласны с тем, что ты мой телохранитель? У меня не сложилось впечатления, что они были счастливы, когда я покинула Египет.

– Они не знают. Они думают, что я беру перерыв, чтобы поступить в колледж. Кстати, тебе стоит посмотреть сады в Сент-Джонсе. Они потрясающие.

– Ты смог поступить в Оксфорд без помощи Хорусиан?

Он хмыкнул, оскорблённый вопросом.

– Я, очевидно, никогда не рассказывал тебе, каковы были мои результаты по Учебному оценочному тесту.

– У меня нет причин доверять тебе.

– Я знаю, – он открыл свою книгу по истории. – На это потребуется время. Меня это устраивает, – он пролистал первую главу, достал из рюкзака маркер и принялся читать. Я наблюдала за ним целую минуту, обдумывая то, что он сказал.

Телохранитель. Он не собирался драться со мной. Он защитит меня, хочу я этого или нет.

Я всегда могла взять себя в руки и снова переехать. Я, конечно, знала, как это сделать. Он не смог бы найти меня снова. Я никогда не говорила ему, какой мой второй выбор в университетах. Но я переезжала так много раз, что не хотела делать это снова.

Кроме того, было бы полезно, чтобы кто-то со сверхспособностями прикрывал мою спину. И если бы Дейн считал, что быть моим телохранителем – это правильно, он бы охранял меня с такой же преданностью, с какой преследовал меня. Так что я бы осталась. Пока что.

Я наклонилась и прошептала:

– Меня зовут Бри Эринн.

– Я знаю, – он не сказал мне, откуда он знает. Вместо этого он выделил предложение и продолжил читать.

Я наблюдала за ним ещё мгновение.

– Ты действительно знаешь, как решить эту задачу?

– Ага.

– Ты покажешь мне, как это сделать?

Дейн отложил книгу и подвинул свой стул так, чтобы сесть рядом со мной.

– Как хочешь.

Я улыбнулась этой ссылке. Я смотрела «Принцессу-невесту» в Калифорнии. И мне понравилось, как всё закончилось.

Когда я закончила заниматься, Дейн проводил меня обратно в мою комнату. Я не сказала ему, где я живу; он уже знал.

– Я заметил тебя вчера и выследил, – сказал он. – Я только указываю на это, чтобы ты поняла, что, если бы я хотел схватить тебя, я бы уже сделал это.

В этом, как я предполагала, и заключалась проблема общения с Хорусианами. Дайте им пару тёмных солнцезащитных очков, и они смогут выследить тебя, даже не будучи на виду.

На следующее утро Дейн появился у моей двери, чтобы проводить меня в столовую на завтрак. После того как наши лекции закончились, мы занимались, пошли ужинать, а потом он проводил меня домой. Он был тем Дейном, которого я знала ещё в Аризоне. Добродушный, весёлый, внимательный. Он ничего не сказал о Сетитах или даже о том, что был моим телохранителем, но он носил тёмные солнцезащитные очки всякий раз, когда мы были на улице. Я могла сказать, что он постоянно осматривал толпы и здания в поисках чего-нибудь необычного.

Он следовал той же рутине на следующий день и на следующий день, пока это не стало ещё одной привычкой в моей школьной жизни. Я почти не переживала из-за заданий по математике, потому что знала, что, какими бы ни были запутанными задания учителя, Дейн объяснит это позже.

Иногда мне казалось странным идти с ним бок о бок по территории, как будто Египта, Бостона и той ночи в спальне Рорка никогда не было. Иногда мне казалось настолько естественным разговаривать с Дейном, что было странно не держать его за руку. Время от времени, пока мы разговаривали, он одаривал меня улыбкой, которая, будь у меня всё ещё мой старый дневник, была бы достойна нескольких абзацев. В эти моменты мне приходило в голову, что Джек был не единственным парнем, который понимал меня и мои проблемы. Дейн тоже понимал. И он никогда не стал бы давить на меня, чтобы я приняла эликсир. Если обдумать всё это, это было явным очком в пользу Дейна.

С другой стороны, существовала целая проблема, связанная с тем, что Дейн пытался убить моего отца и брата в разное время, определённо, это было против него. Если бы мы когда-нибудь поженились, эта часть истории сделала бы свадебный прием ужасно неловким.

Дейн ясно дал понять, что я ему небезразлична. В моей комнате появились подарки: экзотические растения со странными цветами, флакон духов под названием «Летний дождь», пакет, полный пшеничных зёрен, с запиской «Когда-нибудь».

Но как я могла ему доверять? Я всё ждала трещины в облицовке, намёка на то, что его преданность принадлежала Хорусианам, а не мне. Я ждала, что он спросит, где талисман.

Он этого не сделал. Он также не сказал мне, как он доставил подарки в мою комнату. С его хорусианскими способностями к прыжкам он мог бы добраться до окна моего второго этажа, но я сомневалась, что он сделал это, когда люди слоняются вокруг и наблюдают. Кроме того, я всегда держала окно запертым.

Через пару недель я настояла, чтобы он рассказал мне, как он это сделал. Он пошёл со мной в мою комнату, чтобы взять книгу о Кеплере. Когда я вошла, я увидела новый дневник, лежащий на моей кровати. Он был фиолетовый с розовыми и красными розами, украшавшими обложку. Моей соседки по квартире, Джули, нигде не было видно.

Я уставилась на дневник, моргая.

Дейн проверил выражение моего лица.

– Слишком девчачья? Мне следовало выбрать однотонный цвет, но я подумал, что тебе нравятся растения…

– Это прекрасно, – я подошла и взяла его, вдыхая запах хрустящих новых страниц. – Как ты его сюда доставил?

Дейн вытащил ручку из своего рюкзака, затем взял дневник из моей руки.

– Я могу помочь тебе с первой записью, – он написал воображаемые слова в воздухе над страницей. – Дейн не только самый потрясающий парень на свете, он ещё и загадочный. Все остальные парни бледнеют рядом с его величием.

Я выдернула ручку из его руки.

– Тебе не приходило в голову, что если ты можешь войти в мою комнату в любое время, когда захочешь, то кто-нибудь другой тоже сможет?

Дейн одарил меня улыбкой.

– Если бы я мог попасть в твою комнату в любое время, когда захочу, я бы бывал здесь чаще.

– Я серьёзно.

– Я тоже.

Я положила одну руку на бедро.

– Ты хочешь, чтобы я хоть немного поспала сегодня вечером?

Он посмотрел вверх, размышляя.

– Есть так много способов ответить на этот вопрос…

Я прислонилась к столу и открыла дневник.

– Я подумала о своей первой записи, – делая вид, что пишу, я сказал: – Сегодня Дейн сказал много такого, чего бы ни одобрила его мама.

– Это неправда, – Дейн подошёл посмотреть, действительно ли я пишу на странице. – Ты нравишься моей маме.

– Ммм-хм, – я держала дневник подальше от него. – Я могла бы сказать это по тому, как она помогла держать меня в плену на вашей базе.

– У всех нас есть разные способы показать, что нам не всё равно, – он взял у меня ручку. – Некоторые женщины водят тебя по магазинам. Другие удерживают своих коллег от того, чтобы убить тебя.

– Ах… Тебе следует писать поздравительные открытки.

Он снова улыбнулся. Ослепительно. Он был слишком близко.

Я положила дневник на свой стол, затем подошла к окну, проверяя его. Всё ещё заперто.

– Настоящие телохранители не хотели бы, чтобы их подопечные беспокоились.

– Хорошо, – сказал он, сдаваясь. – Правда в том, что твою соседку по комнате легко купить. Одна плитка «Кэдбери Флейк», и она даёт мне полный доступ. Я забрасываю вещи, пока ты на занятиях, – он вытащил из кармана ключ Джули. – Это напомнило мне, ты можешь вернуть ей это?

Я недоверчиво взяла ключ.

– Она дала тебе свой ключ? После всех моих разговоров о безопасности?

Дейн пожал плечами.

– Я ничего не могу поделать, если она мне доверяет. У неё хороший вкус на мужчин.

Джули тоже была влюблена в Дейна и всегда пыталась разузнать о нём: встречались ли мы? Были просто приятелями? Не возражала ли я, если она пускала на него слюни? Она бесстыдно флиртовала всякий раз, когда он был рядом. Я со стуком положила ключ на стол.

– Не волнуйся, – сказал Дейн, теперь более серьёзно. – Я уже прочитал ей лекцию о неизвестной опасности. Она никого не впускает внутрь, кроме меня.

– Пока не появится какой-нибудь горячий парень с двумя шоколадками «Кэдбери».

– Этого, вероятно, не произойдёт.

Скорее всего, нет. Мои враги ворвались бы сюда силой. Я не хотела думать о такой возможности. Я взяла дневник и снова открыла его, любуясь нежными голубыми линиями на страницах. Эти строки, сейчас пустые, содержали так много возможностей. Моё будущее заполнило бы эти страницы.

– Себе ты тоже купил новый дневник?

Как только я это сказала, я поняла, что должна была предложить ему вернуть его старый дневник давным-давно.

– Я могла бы вернуть тебе тот, который в Нью-Йорке, – хотя я не была уверена, как на самом деле это сделать. – Ну, если ты знаешь кого-нибудь в Нью-Йорке, я могла бы отправить ключ от абонентского ящика.

Дейн пожал плечами.

– Этот дневник может остаться там, где он есть. Лучше всего позволить некоторым чувствам угаснуть.

Я вспомнила, как, прочитав его, мне захотелось утешить Дейна. Не раздумывая, я потянулась и сжала его руку. Я хотела отпустить это, но он удержал меня и притянул ближе. Другой рукой он взял дневник и положил его на стол.

Моё сердце бешено колотилось ещё до того, как он наклонился. Я хотела поцеловать его. В то же время я не могла этого допустить. Сейчас Дейн был нежен. Кокетливый. Великолепный. Было бы легко обвить руками его шею, закрыть глаза и отдаться этому чувству. Но часть моего сознания всё ещё видела его за окном моего отца, держащего лом. Я видела, как он перепрыгивал через машину в Бостоне, преследуя меня. Я видела его в коридорах гробниц в Долине Царей, он шёл ко мне, когда наркотики украли моё сознание.

Я отстранилась от него и вернулась к окну. Дейн остался у стола, наблюдая за мной.

– Это Джек? – в его голосе послышалась горечь. – Ты всё ещё любишь его?

На самом деле, я чувствовала себя виноватой из-за того, что почти не думала о Джеке с тех пор, как появился Дейн. Дейн так легко занял центральное место на сцене.

– Джек очень хороший парень, – медленно сказала я.

– Если ты упускаешь из виду часть о серийном убийце.

– Он заботится о моих чувствах.

Дейн приложил руку к своей груди.

– Я не только забочусь, я запомнил части твоего дневника.

– Когда Хорусиане напали в почтовом отделении, Джек был готов сражаться за меня.

– Я тоже.

Я опустила подбородок.

– Нет, ты дрался со мной. Джек боролся за меня. Это тонкое, но важное различие.

Дейн покачал головой.

– Я всегда боролся за тебя, Эйслинн. Я всегда пытался защитить тебя, увести подальше от Сетитов.

Мой подбородок опустился ниже.

– Ты хотел убить моего отца и брата.

– Но я этого не сделал. Это тонкое, но важное различие.

– В любом случае, – сказала я, возвращая разговор к первоначальному вопросу, – я забочусь о Джеке. Однако у нас есть некоторые серьёзные расхождения во мнениях.

– Потому что ты больше Хорусианка, чем Сетит.

– Я ни то, ни другое.

Я подошла к своему книжному шкафу и сняла с полки книгу Кеплера. Вот почему я в первую очередь привела Дейна в свою комнату.

– Хорошо, – сказал он, подходя ко мне. – Я могу согласиться с тем, что ты ни то, ни другое. До тех пор, пока ты не Сетит.

Он снова встал рядом со мной. Так близко, что я чувствовала запах его лосьона после бритья. Я могла сказать, что он хотел обнять меня. Он ждал, когда я сделаю первый шаг, подам ему знак, что хочу его поцеловать.

Я действительно хотела этого, но я бы этого не сделала.

Дейн протянул руку и положил её мне на плечо.

– Неужели ты не можешь мне хоть немного доверять?

Он всегда так легко читал меня.

– Доверие подобно стеклу. Как только оно сломано, его трудно собрать снова, – вероятно, даже невозможно.

Он убрал руку от меня и медленно, разочарованно вздохнул.

Я протянула ему книгу.

– Это интересное чтиво. Это заставит тебя по-другому взглянуть на звёзды.

Он кивнул, смирившись.

Несколько минут спустя я наблюдала из своего окна, как он уходит. Я чувствовала себя такой же далёкой от земли, как звёзды надо мной, как звёзды в руках Дейна. Может быть, это и было безопасное место, но мне не нравилось там находиться.

ГЛАВА 32

На следующий день, когда мои лекции закончились, Дейн, как обычно, ждал за дверью. Я беспокоилась, что встреча с ним сегодня будет неудобной, что наш последний разговор будет висеть над нами, как затяжной дым. Но в то утро он проводил меня в столовую без малейшего намёка на обиду или гнев. Весь день он был самим собой, полным непринужденной беседы и улыбок, предназначенных только для меня.

Когда мы вышли из дверей здания, он послал мне ещё одну улыбку. Улыбку, у которой есть секрет.

– Я подумал, что мы могли бы пропустить библиотеку и пойти куда-нибудь ещё.

– Куда?

Он вытащил из кармана солнцезащитные очки и надел их.

– Увидишь.

День был пасмурный, с тяжёлыми висячими серыми облаками, скребущимися по нижней части неба. На самом деле, если бы облака зависли ещё ниже, им пришлось бы отказаться от статуса облаков и получить название туман. Я рассмеялась над контрастом, который создавала погода с солнечными очками Дейна. Он казался знаменитостью, который хотел остаться инкогнито.

– Что? – спросил он, оглядывая смешавшихся студентов на дорожках.

– Тебе следует снять очки. Ты выглядишь дерзко в них, когда пасмурно.

– Нет. Люди не считают меня самоуверенным; они думают, что я слепой. И ты выглядишь бессердечной из-за того, что смеёшься над слепым парнем.

– Я не такая.

– Бессердечная?

– Смеюсь над тобой.

Его комментарий заставил меня ощетиниться, и на несколько мгновений я замолчала и пошла быстрее. Ни в чём из того, что произошло между нами, не было моей вины. Я не была тем, кто обманывал, охотился или брал в плен.

– И я тоже не бессердечная. А если и так, то это потому, что ты давным-давно вырвал моё сердце.

– Вырвал – уродливое слово.

Он обвел взглядом толпу, чего не сделал бы слепой парень.

Я ожидала извинений и осталась раздраженной.

– Ну, ты же знаешь, как обычно говорят. Если подходит это слово, носи его.

– Так говорят про обувь, а не о словах.

Я пожала плечами.

– То же самое.

Он продолжал наблюдать за студентами на тротуарах.

– Совершенно разные вещи. Когда в последний раз кто-то смотрел на твои ноги и спрашивал тебя, откуда у тебя эти порочно-крутые слова?

– Такое случается всё время.

Дейн одарил меня улыбкой, если бы я их классифицировала, то эта попала бы в специальную сексуальную колонку.

– Лгунишка.

– Потрошитель сердец.

– Мы на месте.

Мы пошли к старой каменной церкви на Банбери-роуд. У неё были две остроконечные крыши, а за ними возвышалась высокая зубчатая башня, как будто её со временем собрали вместе.

– Ты хочешь зайти в церковь? Хочешь исповедаться?

Он взял меня за руку и потащил по дорожке к двери.

– Нет, я надеюсь, что Бог замолвит за меня словечко. Знаешь, будь одной из моих рекомендателей, – он послал мне ещё одну улыбку, на этот раз слегка вымученную. – Это то, что нужно, чтобы вернуться на твою хорошую сторону?

– Извинения помогли бы.

– Я сделал это. Несколько раз. Даже написал тебе письмо в своём дневнике.

Я усмехнулась.

– Я не думаю, что извинения имеют значение, если вскоре после этого ты включишь меня в свой список на убийство.

– На самом деле ты никогда не была в моём списке на убийство, а это значит, что это всё ещё имеет значение.

Я не ответила. Мы зашли внутрь, и мне показалось неправильным разговаривать. Я держала свою руку в руке Дейна дольше, чем следовало. Его пальцы, обхватившие мои, казались интимными, сильными, до боли знакомыми. Опасными. Наконец я убрала свою руку из его.

Сводчатый потолок выгибался над нами дугой, сам по себе произведение искусства. Резьба на деревянных скамьях петляла и кружилась с замысловатыми деталями. Я восхищалась тем, кто их сделал, и жалела того, кому приходилось их полировать. В одном конце часовни огромный орган тянулся вверх, как сверкающий сталагмит, достигая потолка. В каменной кладке внизу херувимы молитвенно сложили руки.

Я шагнула к алтарю, где ангелы с золотыми крыльями парили вокруг Христа и Иоанна Крестителя. Приглушённым тоном я сказала:

– Давай посмотрим, замолвит ли кто-нибудь за тебя словечко.

Вместо того чтобы идти в этом направлении, Дейн жестом пригласил меня следовать за ним к одному из витражных окон. Даже несмотря на пасмурное небо снаружи, ряды святых сияли яркими синими, красными, жёлтыми и зелёными цветами.

– Посмотри на это, – он сделал широкий жест в сторону окон. – Они прекрасны, тебе не кажется?

Каждый светился, нежный, но достаточно прочный, чтобы выдержать годы.

– Они невероятны.

– Витражи сделаны из маленьких вырезанных кусочков стекла.

– Правильно.

Я не знала, почему он указывал на этот факт.

Он перевёл взгляд с окна на меня.

– Разбитое стекло, возможно, невозможно собрать обратно, но его всё равно можно превратить во что-то удивительное, во что-то лучшее, чем оно было раньше.

Он провёл своими пальцами по моим, словно перышко, прося подержать меня за руку.

Моя рука осталась лежать рядом, словно налитая свинцом. Я ходила на цыпочках между любовью и осторожностью, боясь сделать слишком большой шаг, или неправильный шаг, или любой другой шаг.

– Это прекрасно. Но я уверена, что на то, чтобы сделать эти окна, ушло много времени.

– Возможно.

Он слегка улыбнулся мне. Эту улыбку было трудно классифицировать. Терпение? Растерянность? Что-то ещё? Я не могла сказать.

– У нас есть время.

– Неужели? Что произойдёт, когда я передам талисман твоим лидерам? Тогда ты всё ещё будешь моим телохранителем?

– Особенно тогда.

Как будто мои слова были напоминанием, Дейн быстро осмотрел церковь, взглянув на область позади нас.

– Когда Сетиты узнают, что ты сделала, они будут кричать, требуя твоей крови.

От его предсказания у меня по спине пробежал холодок. Я надеялась, что они не узнают.

– Хорусиане собираются им рассказать?

Я закашлялась. У них не было для этого причин, если только они не хотели быть злыми.

– Не собираются. Но утечки случаются. Я готовлюсь к худшему, – должно быть, он заметил моё беспокойство; он протянул руку и сжал мою. – С тобой всё будет в порядке. Я позабочусь об этом.

Я сглотнула, сказала себе, что он был прав. Со мной всё будет в порядке. Я могла бы спрятаться. Я знала, как это сделать.

Дейн снова сжал мою руку, возвращая моё внимание к нему.

– Давай поужинаем. Я горю желанием съесть пиццу. А как насчет тебя? – ему нравилось, что в Оксфорде есть Пицца-Хат. Мы часто туда ходили.

Мы вышли из церкви, миновали заброшенное кладбище, где трава изо всех сил старалась преодолеть надгробия. Виноградные лозы свисали с каменного забора, спускаясь к тротуару, отчего даже мрачное казалось очаровательным. Мы направились по улице, которая вела к нашей американской зависимости. Дейн надел тёмные очки. А потом притворился слепым.

– Если бы у тебя было действительно доброе сердце, – сказал он, делая неуверенные шаги, – ты бы держала меня за руку и вела. Кажется, я потерял свою трость и собаку.

Я рассмеялась и покачала головой.

– Перестань пытаться выставить меня в плохом свете.

– Эй, не беспокойся о том, что все люди будут смотреть на тебя укоризненно. Я уверен, что ты больше не столкнёшься со многими из них. И если ты это сделаешь, они, вероятно, не вспомнят, что ты та девушка, которая позволила слепому парню попасть под машину.

– Хорошо, – пробормотала я и взяла его под руку. – Ты играешь нечестно.

Он счастливо улыбнулся.

– Никогда не утверждал иного.

Через несколько минут он перестал быть слепым, но не отпустил меня. Он взглянул на темнеющее небо.

– Думаешь, пойдёт дождь?

– Надеюсь, не раньше, чем мы доберёмся до ресторана.

– В Англии часто идут дожди, – отметил он. – Забавно, что ты выбрала для жизни такое мокрое место.

Я притворилась, что не понимаю, что он имеет в виду.

– Помни, я фанат Дарси.

Я ожидала, что он прокомментирует это, но его голова дёрнулась вперёд, и он напрягся. Он сказал одно слово:

– Прячься.

– Что?

Я не была уверена, что правильно расслышала. Я не видела ничего необычного, только здания, деревья и студентов, слоняющихся по дороге куда-то ещё.

Взгляд Дейна сфокусировался на чём-то впереди, далеко.

– Зайди в одно из зданий. Сейчас же.

Мы были недалеко от входа в Колледж Святого Иоанна, большой каменной арки, которая вела во двор. Я пробежала последние несколько шагов к нему, но остановилась, прежде чем пройти весь путь до конца. Дейн, должно быть, увидел кого-то опасного, приближались какие-то Сетиты. Они нашли меня. Мне снова придётся уехать.

Я оглядела двор, осмотрела разные дверные проёмы в зданиях, не направляясь ни к одному из них. Я не могла оставить Дейна одного, чтобы встретиться с Сетитами лицом к лицу. Я не могла убежать от драки, как это было в Бостоне. Мысль о потере Дейна почему-то казалась намного хуже, чем сражаться с ним и умереть.

Я бы держалась рядом, готовая помочь, если бы Сетиты напали на него.

Я осталась в арке, прижавшись к ближайшему к тротуару углу. Я использовала Хорусианское зрение, чтобы заглянуть за угол, оставаясь незамеченной. Двое мужчин подошли к Дейну. Я попыталась довести своё зрение до точки, где я могла ясно видеть их лица, но это было слишком трудно сделать через камень. Кости и мышцы входили и выходили из фокуса, когда они двигались.

Я уловила обрывки их разговора.

– … до сих пор нет никаких зацепок об Эйслинн, – сказал один мужчина. – След в Калифорнии холодный. Можешь ли ты вспомнить какие-либо другие подробности, каких-либо других друзей, о которых она упоминала?

Хорусиане. Я не двигалась, не искала другого места, чтобы спрятаться. Я должна была услышать ответ Дейна.

– Я рассказал тебе обо всех друзьях, о которых я знаю, – сказал он.

Первый мужчина скрестил руки на груди.

– Подумай хорошенько. Мы должны найти её.

Дейн потёр затылок.

– Я позвоню кое-кому из её друзей в Аризоне и попробую добыть у них дополнительную информацию. Возможно, они вспомнят какое-то место, о котором она говорила, или какую-то новую деталь.

– Сделай это, – сказал второй мужчина.

Они поговорили ещё минуту, а затем мужчины пошли обратно по улице.

Я откинула голову назад и расслабилась, прислонившись к стене. Дюжина разных эмоций пробежала по мне. Хорусиане искали меня, но Дейн не сказал им, где я нахожусь. Он предупредил меня, чтобы я спряталась. Он помог мне, а не им.

Конечно, Хорусиане могут вернуться, когда информация Дейна не даст новых зацепок. Что, если бы мне не так повезло избежать их в следующий раз?

Дейн повернул за угол, выражение его лица было суровым.

– В будущем, если я скажу тебе спрятаться, тебе следует выбрать что-то получше, чем угол входа во двор. Мне потребовалось около пяти секунд, чтобы найти тебя, – он в отчаянии провёл рукой по волосам. – Если ты собиралась оставаться на открытом месте, ты могла бы, по крайней мере, попытаться смешаться с другими студентами.

Я сделала всё возможное, чтобы успокоить своё сердцебиение.

– Ты не сказал мне, что Хорусиане ищут меня.