Текст книги "Чёрные сердца (ЛП)"

Автор книги: Дж. С. Андрижески

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)

Глава 35
Буррито, гуакамоле и текила

Энджел выбралась из вертолёта, и её ноги слегка подкосились, когда ступни коснулись земли.

Она пошатнулась, едва не упала… но тут сильная ладонь подхватила её под руку.

Она подняла взгляд и увидела, что там стоит Ковбой, и его серые глаза с беспокойством всматриваются в её лицо.

– Ты в порядке, Эндж? – спросил он, и от тревоги его луизианский акцент сделался заметнее. – Мы дома. Мы наберём тебе ванну, ладно? И возьмём то печенье, которое тебе нравится. Я приготовлю нам что-нибудь из мексиканской кухни, ладно? Или мы можем заказать что-нибудь в той такерии, которая тебе нравится…

Она оборвала его на полуслове, обвив руками его шею.

Ни о чём не думая, Энджел обняла его, затем поцеловала в шею, затем в щёку, затем в губы. Прижавшись к нему, она внезапно больше всего на свете захотела просто побыть с ним наедине, по-настоящему наедине.

Сказать, что она была рада вернуться домой – это ничего не сказать; одна лишь мысль об этом заставила её издать сдавленный смешок.

– Ну, ну, милая, – протянул Ковбой, похлопывая её по спине и массируя сильными ладонями. – Ну же, ну. Теперь всё хорошо.

Энджел стиснула его покрепче, затем отстранилась и вытерла глаза пальцами.

Пока она делала это, он наблюдал за ней.

– Ты в порядке? – спросил он.

Она кивнула, просияв.

– Определённо в порядке.

Он по-прежнему осторожно всматривался в её лицо, так что Энджел слегка встряхнула его.

– Я в норме. Я хочу принять ванну, – добавила она. – И закажем еду из той такерии. И печенье. И все, что тебе захочется приготовить, черт подери. Может, тот твой убойный соус из черных бобов, чтобы макать в него чипсы. Думаю, нам стоит закатить настоящее фудпорно и всю ночь смотреть фильмы про кунг-фу.

Ковбой расплылся в медленной, облегчённой и душераздирающе тёплой улыбке.

– Такое я определённо поддерживаю, сестра, – подтвердил он. – Я даже надену свои пушистые тапочки.

Она рассмеялась.

– Обещаешь?

– Ещё как, – ответил он с улыбкой. – Чёрт, да дай мне одно из тех огромных буррито из местечка на Мишн, которое тебе нравится, пинту шоколада Ghirardelli со вкусом эспрессо и мяты, и я могу предложить тебе руку и сердце, милая.

К концу Ковбой слегка повысил голос, потому что вертолёт позади них взревел двигателем.

Лопасти пронзительно завыли прямо перед тем, как Sikorsky поднялся вверх с вертолётной площадки Блэка. Они оба подняли головы и взгляды, наблюдая, как он взлетает. Энджел прижала волосы к голове, чтобы косички не хлестали её по лицу и не лезли в глаза.

Посмотрев на Ковбоя, когда Sikorsky устремился к горизонту, Энджел обвила рукой талию своего бойфренда и прижала его к себе.

– Осторожнее, – предостерегла она, шутливо погрозив пальчиком. – Ты говоришь о предложении руки и сердца, чили верде буррито с гуакамоле из «Лачуги Педро», шоколаде Ghirardelli, марафонах кунг-фу фильмов и горячих ваннах в одном предложении… это прямо-таки опасно, Элвис. Если ты соединишь все эти вещи, я могу даже сказать «да». Добавь в эту смесь немного текилы и массажа стоп, и я безнадёжно пропала.

Ковбой не засмеялся.

Он наклонился к ней и поцеловал в щеку.

Энджел слегка задрожала, в этот раз почувствовав что-то в поцелуе.

– Я на это и рассчитываю, – пробормотал он, крепче обнимая её одной рукой. – Этим вечером я планирую выложиться по полной, любовь моя Энджел.

Прежде чем она успела отреагировать, или ответить, или хоть покраснеть, он опустил губы к её уху.

– Давай сначала потрахаемся в ванной, – пробормотал он. – Отработаем эти чёртовы буррито. И текилу. Я считаю, нам нужно наверстать за целый год… после того, как мы столько времени проторчали в этой долбаной могиле с кровососами.

Тут она тоже задрожала, но заставила себя улыбнуться.

– Поддерживаю, – согласилась она. – За это надо навёрстывать как за год. Может, даже за два.

Ковбой снова поцеловал её, опустив руку ниже на бёдра и крепче прижимая к себе.

Затем он повернулся вместе с ней и повёл её к металлической двери, служившей входом в здание, затем вниз, к квартире на пентхаусном этаже, где они жили вместе с тех самых пор, как впервые вернулись в Сан-Франциско в качестве пары.

Это было после Нью-Мехико.

Это также было после того шестимесячного проживания в Нью-Йорк Сити, где Энджел наконец-то призналась себе, что между ними что-то есть, и непрекращающийся флирт Ковбоя вызван не только желанием капать ей на нервы.

– Я люблю тебя, – сказал Ковбой как раз тогда, когда она об этом подумала.

Энджел немного вздрогнула.

Повернув голову, она покраснела.

Он не очень часто говорил ей эти слова.

Обычно он произносил эту фразу во время секса.

Энджел удивлённо улыбнулась ему, всматриваясь в его серые глаза.

– Серьёзно, – сказала она, продолжая улыбаться. – Я тоже на эмоциях… но нам необязательно делать что-то сумасшедшее этим вечером.

– Например, обручаться? – невинно поинтересовался Ковбой.

Она рассмеялась.

– Ага. Например, это.

– Ты думаешь, с моей стороны это какое-то спонтанное заявление? – спросил он. – Думаешь, я подумал об этом только сейчас, потому что увидел, как моя возлюбленная леди споткнулась на вертолётной площадке, и подхватил её, не дав упасть… совсем как прекрасный принц?

Энджел улыбнулась, но осознала, что теперь более пристально всматривается в его лицо.

– Ты не думаешь, что может быть, у меня, скажем, где-нибудь лежит кольцо как раз для такого разговора? – спросил Ковбой, бормоча эти слова и целуя её лицо. – Может, я выжидал удачного момента, чтобы показать его тебе?

Он крепче сжал её талию своей худой рукой.

Теперь её челюсть слегка отвисла.

Встретившись с ней взглядом, он осторожно оценивал её реакцию.

– Нам хорошо вместе, Эндж, – сказал он. – Действительно хорошо.

Она кивнула, всё ещё слегка растерявшись.

– Хорошо.

– Но недостаточно хорошо? – слегка надавил Ковбой. – Для тебя, имею в виду? Ещё нет? Слишком рано?

Обеспокоенное выражение его глаз выдернуло её из шока.

Энджел покачала головой, рассмеявшись.

– Я этого не говорила.

Он кивнул, и улыбка закралась в уголки его губ.

– Ага, – сказал он. – Тогда ладно.

Она снова расхохоталась, а Ковбой потянулся к ручке металлической двери.

– Хочу ли я знать, что это вообще значит? – поддразнила она.

– Не знаю, – парировал он, вскинув бровь. – Хочешь?

Увидев серьёзное выражение в его глазах, Энджел снова поколебалась.

Она уже собиралась ответить…

Когда прямо перед ней внезапно появились четыре человека.

Они не вышли из двери. Они не прыгнули на них.

Они просто… появились.

Энджел моргнула, уставившись на них.

Затем издала шокированный вопль.

***

Все четверо были знакомыми.

Все четверо были абсолютно голыми.

Энджел уставилась на их наготу, приоткрыв рот, хотя все крики в её горле умерли после того первого вопля.

Ковбой застыл, затем шагнул вперёд, наполовину заслоняя её от стоявшей перед ними четвёрки.

К тому времени Энджел узнала их всех.

Ник. Тот психопат-видящий, который помешался на Мири. Даледжем…

Мири.

Что-то в сердце Энджел открылось, переполнившись жаром, когда она посмотрела в лицо своей подруги. В то же время она настороженно покосилась на Ника Вампира, затем на психопата-видящего, затем обратно на Мири. Она осознала, что внезапно её встревожило присутствие всех троих – Солоника, Даледжема и Ника.

Она невольно заметила, что и Ника, и Джема природа наградила пугающе большим хозяйством, а также то, что у Даледжема и Солоника были те странные члены видящих.

Затем она взглянула на руки Ника и осознала, что он держал щеночка.

Как раз когда она посмотрела на него, щеночек гавкнул.

Он гавкал не на Ника Вампира, который его держал.

Он гавкал на неё и Ковбоя.

Это был лай, который говорил «Незнакомец!»

То есть, «Эй, ребята! Незнакомцы! Кто эти незнакомцы? Они хорошие?»

Энджел невольно рассмеялась.

Затем Мири подошла к ней и схватила за руки.

– Энджел! – произнесла она.

Почему-то звук того, как Мири произносит её имя, привёл Энджел в чувство.

Что-то в её груди расслабилось, выпустив всё тепло, которое хлынуло туда, когда она впервые увидела лицо Мири. В то же мгновение она выдохнула, не осознавая, что до сих пор задерживала дыхание.

– Мири! – её глаза переполнились слезами.

Она отпустила Ковбоя, позволяя подруге обнять её и не думая о том факте, что Мири тоже была голая, или что Ковбой стоял тут и видел Мири голой, а она сама видела двух голых мужчин-видящих и одного голого мужчину-вампира.

Мири крепко стиснула её, и её руки как всегда были жутко сильными.

Через несколько секунд она все равно отпустила Энджел, сделав полшага назад, чтобы встретиться с ней взглядом. Её ореховые глаза, полные света, смотрели смертельно серьёзно.

– Эндж, – произнесла она. – Ник теперь в норме.

Энджел моргнула, уставившись на неё.

Затем её взгляд метнулся мимо Мири, к Нику, который не смотрел на неё.

Щенок на его руках лизал ему лицо и извивался, явно желая спуститься и познакомиться с новыми людьми.

– Энджел.

Она вновь взглянула на Мири. Её подруга по-прежнему серьёзно смотрела на неё, слегка поджав губы.

– Энджел… я в порядке. Он не кусал меня. Он не кусал Джема, – поколебавшись, она обернулась через плечо, взглянув на Даледжема. – Джем… исправил его. Каким-то образом. Пусть эти двое сами объяснят тебе эту часть, а также то, почему с нами Солоник. Но мне надо, чтобы ты уберегла Ника, ладно? Это приказ, бл*дь. Никто здесь не навредит Нику. Никто. По какой бы то ни было причине.

Челюсть Энджел отвисла ещё сильнее.

Она моргнула, уставившись на серьёзное, чрезмерно бледное лицо Мири, затем повернулась и переглянулась с Ковбоем. Ковбой, похоже, оправился быстрее Энджел. Он нахмурился, и его глаза выражали нескрываемый скептицизм, когда он посмотрел на Ника, затем на Джема, затем на Солоника… смерив каждого из них взглядом и осмотрев с головы до пят.

– Мири, – произнёс он, нахмурившись ещё сильнее и потирая шею сзади. – Я не знаю. Декс в штаны наложит. Не говоря уж о Кико. Бл*дь, мы не можем поместить его в том же здании, что и Кико. Это не лучшая затея.

Он бросил на неё мрачный взгляд, старательно не глядя на её грудь, и тем более на остальное её тело – Энджел это заметила.

Вежливость её бойфренда к наготе Мири заставила Энджел немного устыдиться того, как она сама открыто пялилась на трёх голых мужиков.

– …Это уж не говоря о Блэке, – добавил Ковбой. – Если ты думаешь, что я сумею остановить Блэка и не дать ему оторвать этому мудаку голову после того, что он сделал…

– Позволь мне самой разобраться с Блэком, – произнесла Мири с предостережением в голосе.

– Ты знаешь, где он? – с сомнением переспросил Ковбой. – Ты знаешь, что он, Мири?

Она кивнула, отмахнувшись от него.

– После этого я отправлюсь к нему, – сказала она. – Но мне нужно, чтобы вы пообещали мне. По поводу Ника. Если вы не можете обещать мне это… если вы не можете понять, что это, бл*дь, приказ, исходящий прямиком от меня, или вы не можете обещать, что выполните его… я не оставлю его здесь. Я отнесу Ника, Джема и Солоника куда-нибудь в другое место, пока мы с Блэком не вернёмся сюда.

Воцарилось молчание.

Как и в предыдущий раз, оно ощущалось насыщенным.

Мири заговорила резче.

– Эй, – позвала она. – Вы оба. Посмотрите на меня, – она сделала шаг назад, поднимая руки. Как только они оба перевели на неё взгляд, она медленно повернулась, показывая каждый дюйм своего тела. – Вы видите на мне какие-то следы укусов? Или на Джеме? Хоть что-нибудь?

Энджел слегка вздрогнула, но исправно осмотрела её.

– На твоей шее сзади, Мири…

– Это от ошейника сдерживания видящих, – перебил Джем.

Когда Энджел посмотрела на мужчину-видящего, он тоже развёл руки в стороны и медленно повернулся по кругу.

– Посмотрите на меня, если вас беспокоит та отметина от ошейника, – сказал он. – На мне вообще нет никаких следов. Я пробыл с ним недели, месяцы. Он ни разу ко мне не прикоснулся.

– Вы можете запереть его, – произнесла Мири, теперь уже со спешкой в голосе. – Само собой… держите его подальше от других. Держите его подальше от Кико и Декса. Наверное, будет даже лучше, если вы не скажете им про него, пока я не вернусь. Заприте его в одном из номеров на вашем этаже. Если вам так будет спокойнее, приставьте к двери кого-нибудь, кому вы доверяете… кто не станет чрезмерно остро реагировать. Двоих других можете оставить с ним. Вам всего лишь нужно присмотреть за ним, пока я не вернусь.

Энджел поколебалась, подавляя смятение и глядя на эту четвёрку.

Затем она посмотрела на Ника.

Теперь Ник смотрел на неё этими странными, похожими на стекло вампирскими глазами, хотя он усиленно притворялся, будто не смотрит на неё.

В этих глазах не было красноты.

Чёрный щенок, который походил на маленького ирландского волкодава, по-прежнему лизал ему шею. Ник, как мог, удерживал извивающегося пёсика, не давая ему спрыгнуть на цементную крышу, и его прикосновения были нежными.

Энджел уставилась на его лицо.

Она наблюдала, как он избегает её взгляда, старается не смотреть на неё в упор, стискивает зубы и лишь краешком глаза смотрит, как она его изучает.

Она видела там стыд.

Она также видела там горе.

Её горло сдавило.

Не глядя на Ковбоя, она кивнула, приняв решение.

– Ладно, – уверенно сказала она. – Он будет в безопасности с нами.

Мири стиснула её руки, и Энджел буквально ощущала облегчение, сочившееся из кожи её подруги.

– Правда? – переспросила она. – Вы не будете против этого?

В этот раз Энджел почти не колебалась.

– Всё будет хорошо.

– Эндж… – тихо пробормотал Ковбой.

Она повернулась, взглянув на него.

– Посмотри на них, – сказала она, показывая на эту четвёрку. – Они кажутся тебе «подневольными»? Хоть кто-то из них? – затем она помедлила, посмотрев на этого видящего, Солоника. – …Ну, этот парень, может, и кажется.

– Так и есть, – прямо сказал Ник.

Это первый раз, когда он заговорил, и Энджел подпрыгнула.

Она моргнула, глядя на него, но выражение его лица лишь придало ей уверенности.

– У нас все будет хорошо, Мири, – произнесла она ещё твёрже. – Как зовут собачку?

– Пантер, – ответила Мири, и в её голосе вновь слышалось облегчение. – Это мой щенок, но он практически облюбовал себе Ника. Можешь оставить пса с ним. Вообще-то, Пантер может даже испугаться, если ты разлучишь их, когда меня здесь не будет. Наверное, лучше позволить ему поэтапно адаптироваться к этому цирку.

Энджел кивнула, невольно улыбаясь.

– Ладно.

Мири с беспокойством взглянула на Ковбоя, затем снова на Энджел.

– С Ковбоем всё будет нормально, – заверила её Энджел. – Иди к Блэку, Мири.

– Ты уверена?

Услышав тревогу в её голосе, Энджел осознала, что это чувство вызвано уже даже не Ником. Она беспокоилась о Блэке. Её подруге требовалась каждая капля её силы воли, чтобы оставаться здесь, проследить, чтобы Ник был в порядке, и только потом отправляться за своим мужем.

– Иди, – настояла Энджел. – С нами всё будет хорошо.

Ковбой что-то пробурчал себе под нос, но когда Энджел посмотрела на него, он вздохнул и кивнул, а затем показал на Мири.

– Иди, – согласился он, и в его голосе прозвучала лёгкая обречённость. – Но я бы не был уверен в том, что этот мудак выживет, когда ты притащишь сюда босса.

Мири поколебалась ещё мгновение, обернулась через плечо на Ника, затем на Даледжема.

Потом она посмотрела на Энджел и Ковбоя, стиснула их руки.

– Спасибо, – сказала она.

Она отпустила их разом…

…и внезапно исчезла.

При её уходе не возникло никакого звука.

Она просто… испарилась.

Там, где она стояла, на асфальте просто оказалось пустое место.

Оно заполнилось порывом холодного ветра Сан-Франциско.

Было так холодно, что Энджел вспомнила – на дворе декабрь.

Задрожав, она обняла себя руками.

Она уставилась на трёх голых мужчин, в этот раз по возможности не опуская взгляд ниже их лиц. Она окинула их всех одним беглым взглядом. Все они были бледными, один из них был покрыт вампирскими укусами, смотрел на неё с плохо скрываемой враждебностью и оборонительно нависал над Ником.

Посмотрев на их лица, она слегка нахмурилась, по-прежнему обхватывая себя руками для тепла, и покосилась на Ковбоя.

– И что теперь? – спросила она.

Её бойфренд вскинул бровь и с лёгким раздражением показал на голых мужчин.

Он говорил почти так, будто они его не слышали и не видели.

– Не смотри на меня, дорогуша, – ворчливо ответил он. – Не я испортил нам вечер, вызвавшись играть в нянечек для вампира.

Энджел фыркнула.

В этот раз звук не содержал в себе много веселья.

– Тут ты прав, – кисло протянула она.

Затем щенок гавкнул, сильнее заёрзав в руках Ника.

Посмотрев на него, потом на мрачное лицо Солоника, потом на Джема, который стоял там и явно пытался выглядеть обыденно, дожидаясь их решения, будучи совершенно голым и наверняка замерзая на холодном ветру, Энджел ощутила очередную волну неверия. Глядя на эти лица, на извивающегося и лижущегося пёсика… она не сумела сдержаться.

Она расхохоталась.

Когда все они ошеломлённо уставились на неё, она снова засмеялась.

Чтоб ей провалиться, если это не окажется самым странным вечером на свете.

Глава 36
Любовь

Я не думала.

Я просто нащупала его.

Я нащупала его, как нащупала Энджел, когда уносила нас всех из того тёмного замка мафиози в Москве обратно в Сан-Франциско.

На этом сходство заканчивалось.

Открыв свой свет, я ощутила его так сильно, так интенсивно, что меня как будто дёрнуло через время и пространство за толстый трос, прикреплённый к моему животу. Я ощущала спешку в себе, в своём свете, в нём. Я чувствовала, как ощутив меня, он стал кричать и звать меня в этом пространстве…

Я ощущала его рёв.

Он сотрясал Барьерное пространство, забрасывая меня в лаву и звёзды.

Чёрный океан отражал и то, и другое, неподвижный как стекло, под идеальной белоснежной луной.

Гигантские крылья хлопали в небе, чёрная и кроваво-красная воронка открылась передо мной, и такое чувство, будто я вошла в само его сердце. Такое чувство, будто меня окружило чёрными чешуйками и когтями, окружило его пламенем… обхватило его крыльями.

Я ощущала его так интенсивно, что могла лишь держаться за ту магнетическую тягу, которая дёрнула меня через разделявшее нас расстояние.

Возможно, я отключилась.

Всё накренилось.

Я утратила всякое понимание, где верх и низ, где перед и зад, где ночь и день…

Затем я оказалась там.

Мои ноги стояли на красном песке.

Я находилась в темноте, а воздух переполнился дымом.

Я ощущала вокруг себя тяжёлый ветер, словно я приземлилась посреди торнадо. Всё вокруг меня кружило кроваво-красной пустынной воронкой, наполненной пламенем, звёздами и чёрными, как оникс, чешуйками, похожими на спину кобры – идеальными, стекловидными и прекрасными, мерцающими в огне…

Я смотрела на него, каким-то образом видя его над собой, во всём этом дыме.

Я наблюдала, как он хлопает крыльями. От его рёва дрожало небо, и я могла лишь смотреть на него, а на глаза наворачивались слезы от того, как он прекрасен.

Боже, как же он прекрасен.

Он тоже заметил меня.

Я видела, как взгляд его золотистых глаз – глаз рептилии – дрогнул, перешёл на меня, и он склонил голову, чтобы посмотреть на меня. Хлопнул огромными крыльями раз, второй… а затем сразу изменил направление и сложил крылья. Он позволил этому длинному, гибкому, грациозному телу с гулким ударом приземлиться на землю пустыни.

Я прочувствовала этот удар всем своим телом.

Я посмотрела на него, изучая его чёрный силуэт, окружённый дымом и горящими автомобилями.

Я слышала позади себя крики, панические вопли.

Я слышала выстрелы…

Но Блэк уже изменялся.

Я просто стояла там и ждала, пока он трансформировался передо мной – чёрная чешуя на моих глазах становилась жидкой, его силуэт изменялся как океан, как полная звёзд ночь… как расплавленная лава… прямо перед тем, как превратиться в дым. Я смотрела, как этот дым кружит и перестраивается, не ощущая в этом жаре и огне ничего, кроме него самого.

Я наблюдала за всем этим в изумлении, чувствуя, что это должно быть сном.

А затем он оказался там, стоя прямо передо мной.

Его грудь вздымалась, кожа сделалась ярко-красной, золотые глаза светились на сногсшибательно красивом лице, впитывая меня и уставившись на меня с неверием.

Я услышала его голос, хриплый, наполненный облегчением, страхом, неверием.

– Мири? – позвал он. – Мири? Это ты?

Я подошла к нему безо всяких раздумий.

Я подошла к нему, обхватила руками его горячую, подобную огню кожу, и как можно крепче прижала к себе. Не думаю, что когда-либо в своей жизни испытывала так много любви к кому-то или чему-то. Я отчаянно вцепилась в него, и слезы душили меня, когда я крепко зажмурилась.

Я не просто скучала без него.

Без него я была разорвана надвое.

Нижняя часть меня была оторвана от верхней половины, и не только из-за ошейника.

Не думаю, что когда-либо в жизни ощущала такое облегчение.

Я почувствовала, как он осознает, что я действительно здесь.

Я почувствовала, как он понимает, что я на самом деле тут, что это не сон, что я правда его обнимаю.

Затем он резко стиснул руки, так крепко прижав меня к своему телу и груди, что я не могла дышать. Я всё равно позволила ему сделать это, ощущая, как изумление, облегчение и горе каскадами прокатываются по нему, а вместе с тем любовь, ещё больше облегчения, ужаса и реакции на то, что я настоящая, что я обнимаю его, что я настоящая.

Затем я ощутила, как он понял, что я не дышу, что моё сердце бьётся слишком часто, что он сжимает меня слишком крепко…

…и он ослабил хватку.

Как только он сделал это, я подняла взгляд и улыбнулась.

– Ты готов, детка? – тихо спросила я.

Это было едва слышное бормотание.

Такое тихое, что я поразилась, как он это вообще услышал.

Но он услышал.

Его глаза наполнились слезами – те золотые, пятнистые, похожие на драгоценный металл глаза, которые очаровали меня с первого взгляда.

С тех пор они так сильно изменились.

Мы так сильно изменились.

Встретившись со мной взглядом, он кивнул, и слёзы покатились по его лицу. Он улыбнулся в ответ, снова стискивая меня в объятиях, но уже не так грубо, и кивнул во второй раз.

…и я нашла тот узел в моей груди, который ощущался, как сжатый кулак – единственное, что удерживало нас здесь, удерживало в этой части света, в этом измерении…

…и я распустила его.