Текст книги "Повстречай меня во тьме (ЛП)"
Автор книги: Дж. Хасс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
«Они пересекли грань между ангелом и демоном и тоже используют это против меня».
– Кейс
Она смотрит на меня снизу вверх, её тёплое дыхание согревает ткань моих джинс. Её глаза влажные, словно девушка вот-вот заплачет.
Я хочу, чтобы она заплакала. Хочу, чтобы всхлипывала. Хочу засунуть член ей в горло и наблюдать, как слезы катятся по её лицу.
Я толкаю Сидни коленом, нарушая её равновесие и вынуждая немного отклониться назад. Инстинктивно она хватается за мои джинсы, чтобы не упасть. Я ловлю её лицо двумя руками и уверенно сжимаю.
– Что-то с тобой не так.
– Ты в этом виноват.
– Что? – Я заглядываю в её глаза по очереди, пытаясь понять, что прямо передо мной, но не могу. – Как это прикажешь понимать?
– Ты бросил меня там. Мой отец нанял тебя, чтобы…
Я сильно толкаю её, и она падает назад на пол. Сидни ворчит и переворачивается на бок, подтягивая колени к груди.
– Просто сделай уже то, что ты там собираешься сделать. Мне уже без разницы.
– Ты хоть представляешь, что именно я собираюсь сделать? – Я пересекаю комнату, а затем возвращаюсь на место, останавливаясь так, что носки моих ботинок оказываются в миллиметре от её губ. – Хоть понимаешь, кто ты такая? Где ты?
Она молчит. Её глаза открыты, но разум отключён.
– Что происходит, когда он произносит это слово…
– Просто трахни меня.
– Ты же девственница, – насмехаюсь я. – Помнишь?
Она приподнимается на одной руке, вытягивает шею и смотрит мне в глаза.
– Так и есть. Но ты не заслуживаешь знать всей истории, Кейс. Ты не заслуживаешь знать предназначение этого слова. Ты ничего не заслуживаешь знать. Но если хочешь первым трахнуть мою киску, тогда вперёд. Делай все, что хочешь.
Мой разум вертится вокруг одной важной детали во всей её речи.
– Ты правда ожидаешь, будто я поверю в то, что он трахал тебя только в задницу?
– Ты сказал, что наблюдал за мной. Тебе виднее. – Резко она поднимается на ноги, и в мою сторону летит её кулак. Он соприкасается с моей щекой. Как ни странно, с не дюжей силой.
Но для меня это не достаточно мощный удар. Так что я перехватываю её руку и тащу девушку обратно к стене. На этот раз я не прошу её поднять руки и схватиться за цепь. Я привязываю сучку. Защелкиваю наручники на её запястьях и поднимаю цепь до тех пор, пока её руки не оказываются вытянутыми над головой. Она все ещё пинается ногами и называет меня всеми известными матерными словами. Мне перепадает несколько ударов и пинков коленями в грудь, пока хватаю её за лодыжку и фиксирую на ней кандалы. Одна её нога все ещё остаётся свободной, когда Сидни прекращает бороться.
Она смотрит на меня с ненавистью и злостью. Её дыхание прерывисто. А закрывающие лицо локоны немного колышутся от каждого выдоха.
– Сделай это, – рычит она. – Возьми, что ты там хочешь, тупой ты трус. Мой отец нанял тебя, чтобы спасти меня! А ты оставил меня там!
– А я-то думал, это было лучшим событием твоей жизни? – Я защелкиваю второй фиксатор на её лодыжке и поднимаю взгляд. Попалась. – Я думал, он был мужчиной твоей мечты. Считал… – Сидни плюёт мне в лицо. Слюна попадает мне на лоб.
– Ты пожалеешь об этом.
– Я так не думаю, – отвечает она, её голос тихий и хриплый, словно девушка устала. – Я не стану сожалеть, Кейс. Я не собираюсь больше делать ничего из этого. Что я сделаю, так это разозлю тебя так сильно, что у тебя не останется выбора, только как убить меня.
– Я могу тебя пытать, тупая ты сука.
И тут она начинает смеяться.
–Нет, не можешь. – Она снова смеётся, на этот раз громче. Более дико. Словно потеряла связь с реальностью. – Ты не можешь мучить меня, Кейс. Я справлюсь со всем, что ты только можешь выдумать, и даже больше. – Она мне ухмыляется. – У меня есть секрет. Вообще-то даже много секретов. Но этот лишает тебя всей власти.
Я знаю, что она собирается сказать ещё до того, как Сидни это произносит, так что быстро встаю, пытаясь закрыть ей рот рукой. Но не успеваю.
– Хашш, – говорит она. – Все, что мне нужно сделать, это сказать себе хашш, и никто не сможет ранить меня. – Она поднимает голову и смотрит на меня сквозь пелену все ещё влажных после ванной волос. Её локоны, вероятно, пропитались выступающим на лбу потом, даже несмотря на прохладный воздух в комнате.
– Ты – больная сучка.
– Сказал один псих второму.
Я хватаю её за горло.
– Давай вернёмся к тому, на чем закончили и проверим, можем ли мы склонить чашу весов в мою пользу.
– Это твоя вечеринка, Кейс. Я же просто гость на ней. – Ее глаза горят ожиданием. – Трахни меня. Посмотри, как далеко это тебя заведёт. Ты сказал жесткий трах? Этому ты меня собирался научить? Думаешь, жесткий трах мне в новинку? Ха! – она снова смеётся. Сумасшедшим, диким смехом. Смехом, который будто кричит вам “мы здесь закончили”. Я делаю шаг назад. Ступни моих босых ног мерзнут от холода цементного пола. Когда подхожу к камину, поворачиваюсь к нему спиной, позволяя пламени немного согреть меня.
– Думаю, ты не понимаешь до конца, что такое жесткий трах.
– Я заставлю тебя плакать, Сидни, – имитирует она мой голос. – Я так жестко трахну тебя, что ты будешь реветь. Ну, не понимаю, в чем тут новость, учитывая, что ты типа наблюдал за мной, но если ты вдруг не в курсе, мудак, то знай, я всегда ревела. – Она снова плюёт в моем направлении, но на сей раз я нахожусь слишком далеко. – Твоя игра стара как мир. Твои методы утомительны. Твои познания скудные. – Она, словно прикованный к стене демон. Вот как Сидни выглядит прямо сейчас.
– Хочешь, чтобы я поведала тебе, что мне известно? – Она выдерживает паузу, но я молчу. Все идёт сейчас не по плану. – Я знаю, что ты ищешь. Знаю, где Гаррет. Но эта тайна похоронена вместе со всеми моими секретами. В темном месте. Отведи меня туда, Мэрк. Повстречай меня во тьме, и я расскажу тебе все, что тебе нужно знать.
Сидни использует моё рабочее прозвище, тем самым оживляя во мне старые инстинкты. Она – маленькая девушка, прикованная цепями к стене. И я – почти двухметровый наемный убийца. Один из лучших. Она гордится тем, что может выдержать столько мучений. Я горжусь тем, как доставляю эти самые муки. Но то, что она говорит, больше похоже на бредни сумасшедшего. Так что сомневаюсь, что если вытяну из неё хоть какую-то информацию, смогу доверять этим сведениям.
– Как?
– Наркотики, – говорит она, внезапно её голос становится мягче и тише.
Я подхожу впритык к её голому телу.
– Это мы уже проходили, ковгерл. Попробуем на сей раз нечто новенькое. – Я наклоняюсь и целую её. Обеими руками удерживаю её лицо в неподвижном состоянии, вынуждая её нос соприкоснуться с моим. – Я встречусь с тобой во тьме. Но мы сделаем это на моих условиях.
– А разве мы делали хоть что-то не на твоих условиях? – спрашивает она в ответ все ещё мягким голосом. – Что мы делали хоть раз на моих условиях? – На этом она поворачивает голову так, что может засмеяться. – Уверена, именно ты всем здесь заправляешь, Мэрк. Так же как и уверена, что не я втыкала в себя шприцы с наркотиками последние несколько дней.
– Недель, – поправляю я. И это срабатывает. Данное откровение поражает её.
– Ты лжёшь. Прошло всего несколько дней.
– Бензодиазепины, сладенькая. – Я наклоняюсь и снова её целую. На это раз Сидни даже не шевелится. – Это все наркотики. Бензодиазепины лишили тебя ощущения времени. Ты здесь со мной уже две недели. Твой парень, Бретт, даже не стал тебя разыскивать. Никого не волнует то, куда ты подевалась, Сидни. Так что будь хорошей девочкой и расскажи мне все, что знаешь. А затем я накачаю тебя снова и вывезу отсюда. Мы никогда больше не встретимся. И когда ты очнёшься, то найдёшь все, что тебе может понадобиться, чтобы начать с чистого листа. Как тебе такое предложение?
– Ты лжёшь.
– Или сперва мы можем жестко трахнуться, – я улыбаюсь. А затем толкаю бедро между её ног, прижимая его к её входу. Она уже немного влажная. – Хочешь, я заберу у тебя это обременительную Д-карточку? Я конечно очень сомневаюсь, что Гаррет не трахал твою киску. Хотя сам лично и правда видел лишь ваш трах в зад. Но тем не менее, он не кажется одним из тех, кто оставляет подобное на потом.
– Вот только он оставил, – острит она в ответ. – У него было терпение, а для тебя это невдомек.
– Снова его защищаешь? – Я улыбаюсь. Потому что её рычаги воздействия на меня теперь иссякли. – Хммм? Он все ещё твой парень? Мужчина твоей мечты? Берет тебя с собой на рыбалку? Использует спусковое слово, чтоб промыть тебе мозги? Спорю, он трахал тебя сотни раз, пока ты была под наркотой. Верно?
Она смотрит на меня искоса.
– Убей меня. Просто сделай это. Убей и позволь уйти.
Я толкаю ногу вперёд, пока моё бедро не оказывается напротив её киски, в это же время прижимаюсь грудью к её груди.
– Я планирую это сделать, Сид. Просто не так, как ты хочешь. Потому что жесткий трах, дикая кошечка, жестким называется не от того, что я выбиваю дерьмо из женщин или душу их до потери сознания. Может быть, в исполнении кого-то другого так и есть. Но в моей трактовке жесткий трах, это когда ты умоляешь меня о нем.
Она снова плюётся, попадая на мои губы.
Я целую ее, возвращая её плевок. На этот раз она ловит мою губу зубами, сильно прикусывая, до крови. Но я лишь отталкиваю её и улыбаюсь.
– Мне нравится вкус крови, Сид, ты разве ещё не поняла этого? Как можно называть себя киллером и не любить вкус крови? Это возбуждает меня, сучка. А сейчас начинай умолять.
– Иди ты на хуй.
– О, я определенно собираюсь кое-кого насадить на свой хуй. Но сперва ты будешь умолять об этом. И расскажешь мне все, что я хочу знать. Потому что я перепрограммирую тебя, Сидни. Я перепрограммирую твой сломленный разум. – Я постукиваю пальцем по её голове, иллюстрируя свою мысль. – Я перенастрою тебя. Отведу в то темное местечко, которое ты так сильно любишь, и включу чертов свет.
«Иногда именно то, от чего вы бежите, в силах помочь больше всего».
– Сидни
Я закрываю глаза, чтобы он не мог меня видеть, но его губы снова накрывают мои, а язык ищет то, что я прячу. Он знает, где скрыты мои тайны. Я это понимаю. Но среди всех моих секретов, этот единственный я обязана сохранить. Мне нужно сделать что угодно, лишь бы уберечь его.
– Я могу найти Гаррета, – говорю я. – Я могу его найти. Просто скажи мне хашш. Произнеси это слово и начинай задавать вопросы.
– Нет, – говорит Кейс строго, но тихо. – Это ложь, Сидни. Он накачал тебя безумным количеством дезинформации, так что ты не можешь понять, что реально, а что нет. Но у каждого спускового механизма есть механизм сброса. И это первое, что мне нужно от тебя. Когда я пойму твой механизм сброса, мы попытаемся попробовать это снова. Ты знаешь, в чем состоит этот сброс, Сидни. Ты слышала это слово множество раз. Все, что мне от тебя нужно, так это то, чтобы ты вспомнила. И если ты назовешь мне это слово, я отступлю. Я позволю тебе скрыться в своем темном мире. Ты сможешь отправиться туда на сколько захочешь. Черт, хочешь, вообще не возвращайся. Как тебе такое предложение?
Мой разум мечется. Кажется, я даже падаю в обморок, потому что следующее, что осознаю, так это то, что я в объятиях Кейса. Он крепко держит меня в кольце своих рук. Его пальцы между моих ног, нежно поглаживают вверх и вниз. Они проникают в меня, а затем выскальзывают обратно. Он целует меня. Так нежно. Его губы накрывают мои, а затем отступают, и снова по кругу. Мой язык встречается с его. На несколько мгновений наши тела сплетаются воедино, пока он не отстраняется, сжимая ладонями мое лицо. Я втягиваю воздух в легкие, пытаясь разобраться в происходящем.
– Что это за слово, Сидни? Какое слово Гаррет использовал, чтобы забрать тебя оттуда?
Открывая глаза, я гляжу на лицо Кейса. Его пальцы возвращаются к моей киске, толкаясь в нее, пока большой палец играет с моим клитором, словно тот струна на гитаре. Это так офигенно приятно. Его вторая рука тянется к ремню. Через несколько секунд я кончаю, его брюки расстегнуты, и моя ладонь на его твердом члене.
Я сжимаю его...
Я в своей спальне, сижу на краю кровати. Гаррет смотрит на моих плюшевых зверушек.
– Ты слишком молода, Сид, как для кошатницы.
Я испускаю смешок и вытягиваю ноги.
– У тебя, должно быть, этих штук как минимум две дюжины.
– Ну, я люблю котиков, – шучу я в ответ. – Подай на меня в суд.
Он стоит передо мной, сжимая мое лицо ладонями. Я поднимаю на него взгляд полный доверия.
– Мне нравятся собаки. – Я просто моргаю. – Они верные. Послушные. И не судят меня.
– Я тоже не сужу тебя, Гаррет.
– Я знаю, Сид. Ты и есть моя собачка, детка. Если у меня когда-то и был пес, то это ты. – Он гладит меня по волосам. – Ты добрая, верная и нежная.
Мои колени ударяются о твердый бетонный пол, руки оказываются на бедрах Кейса. Кончик его члена проскальзывает между моих губ, и я сглатываю.
Он стонет, сжимая мои волосы в кулак.
Мой язык и ладони начинают творить волшебство, пока я сосу, скользя губами по его толстому стояку.
– Здесь слишком много кошек, – говорит Гаррет, указывая на мою футболку.
– Это просто футболка, – объясняю я, ожидая его прикосновения и пытаясь обратить его внимание на себя. Но он все смотрит на карикатуру дикой кошки на моей футболке.
– Дикая кошечка? – произносит он в форме вопроса.
Кейс вынимает свой член и несколько раз быстро и жестко скользит по нему рукой. Я открываю рот и высовываю язык, неотрывно глядя на него. Его сперма брызгает мне в лицо, попадая в глаз и ослепляя. Она теплая и ощущается даже немного приятно, стекая по моей щеке.
– Нет, – говорю я Гаррету. – Не кошечка. Попытайся снова.
Он улыбается мне и снова сжимает мое лицо между своими ладонями.
– Ну и что же это, Сид?
Я улыбаюсь в ответ, тепло распространяется по моему телу. И затем отвечаю.
– Красная рысь? – спрашивает Кейс, все еще тяжело дыша после полученного оргазма. Я смотрю на пол. Кейс застегивает штаны. – Это оно? Красная рысь?
Я опускаю голову и ощущаю, как слезы покидают мои глаза. Мне стыдно за то, что я сделала. И стыдно за то, что делаю сейчас. Мне стыдно за каждую клеточку своего тела.
Кейс выходит из комнаты, оставляя меня на полу. Я поднимаю взгляд на стол, где по его словам, он убил моего отца, и затем смотрю на огонь. Я так замерзла. Поэтому ползу к камину и ложусь на каменном островке перед ним.
Я наблюдаю за языками пламени, напоминающими мне о моей жизни. Подъемах, падениях, искорках то тут, то там. Тепле.
Однако не этой жизни. А той. Той, где девушка по имени Сид обитала в своей симпатичной подростковой комнате. И где все кошки теперь стали псами.
Не знаю, сколько так лежу, пребывая наполовину в мечтах, наполовину в кошмарах. Но дверь все это время остается открытой. Кейс так и не потрудился закрыть ее за собой. На другой стороне очага горит свет. Он частично освещает и мою камеру.
Но я не двигаюсь. Даже чуть-чуть. Возможно, он вообще уже не здесь. Он мог бы уехать. Узнать то, что там ему было нужно и уехать.
Я проваливаюсь в сон, который в данный момент кажется более реальным, чем явь. Сон, который дарит мне больше надежды на счастливое будущее. Который служит мне побегом.
– Сидни?
Он называет меня Сидни. Так я и понимаю, что это кошмар, а не мечта.
– Сидни? Ты голодна?
Никогда не чувствовала себя настолько голодной, как в данный момент. Я вытягиваюсь, чтобы почесать лицо, и понимаю, что на нем засохла его сперма.
Снова закрываю глаза. Мне больше по душе мечты о Гаррете, чем реальность с Кейсом.
Немного позже он возвращается. И снова зовет меня. Только на этот раз, когда я не отвечаю, он поднимает меня на руки и несет в ванную, усаживая на столешницу.
Я не сплю. Сомневаюсь, что хоть что-то из последних событий было во сне. Так что я просто наблюдаю за Кейсом, пока он мочит полотенце и вытирает им мое лицо. Я ничего не говорю, но он что-то рассказывает, пока умывает меня.
– Это хорошее начало, – говорит он между прочим. А затем: – Нам больше не понадобятся наркотики. Так что вскоре ты почувствуешь себя лучше.
На чем он меня держал? Думаю, помню что-то о бензодиазепаминах. Но меня накачивали наркотиками всю жизнь. Так что, что бы это ни было, оно искажает мой мир. Бензодазепамины не действуют так.
– Мне бы хотелось и дальше продолжать принимать наркотики, если ты не против.
Думаю, мой голос его пугает. Он перестает умывать меня, но при этом не отвечает.
Неважно. Ответ явно нет. Чего бы я не хотела, мне всегда дают противоположное. Сидни хочет иметь мать? Они дают ей отца. Сидни хочет иметь парня? Они посылают ей монстра. Сидни хочет пойти в колледж? Они дают ей бар.
К слову, бар был единственной хорошей вещью, которую они мне дали. И даже несмотря на то, что тогда я его не хотела, он оказался удачным призом.
Мне нравилось много работать. Я ненавидела приходить домой. И когда пропал Гаррет, меня постоянно преследовал страх, что однажды ночью я вернусь домой, и он объявиться.
А затем появился Бретт. И мы так подходили друг другу, словно были созданы друг для друга. Как два кусочка головоломки. Его свет и моя тьма. Его легкая улыбка и мой сердитый взор. Его мускулистый торс и моя мягкая грудь. Он был совершенен.
Почему я оставила его той ночью? Сейчас я могла бы быть уже замужем. Могла бы жить в его доме в Шайенне. Больше не нужно было бы спать в кабинете в баре, поддавшись страху возвращаться домой. Я могла бы спать с ним прямо сейчас.
Мне хочется плакать.
Так сильно.
– Вместо этого мы можем попробовать докопаться до истины.
Не знаю, как Кейсу удается вот так читать мои мысли.
– После его исчезновения, сколько раз Гаррет встречался с тобой в квартире, которую вы до этого делили?
– Он никогда не возвращался.
– Возвращался, Сидни. Он возвращался. Ты исчезала несколько раз. И это происходило тогда, когда я наблюдал за тобой. Кто знает, сколько раз он приходил и забирал тебя, когда я не следил.
Я представляю свою жизнь после исчезновения Гаррета. Мне правда хотелось, чтобы он был мертв. Но часть меня всегда знала, что это не так.
– Иногда я оставалась в баре несколько ночей к ряду и возвращалась домой, только чтобы выспаться.
– Ты страдала бессонницей?
Сейчас я на диване, но не помню, как здесь оказалась. Кейс сидит на одной стороне, я лежу, занимая почти все свободное пространство. Мои ноги на его коленях, и он выводит линии на моих лодыжках.
– Всегда.
А еще на мне есть одежда. Мужская футболка. Черная. И пара спортивных брюк. Серых. Мои ноги замерзли, так как я без носков.
– Так когда ты засыпала, ты просто отключалась? А посетители бара не искали тебя?
– Я брала выходные.
После этого он смолкает.
Я убираю ноги с его коленей и подтягиваю их к груди. Не хочу, чтобы ко мне прикасались. Пламя танцует в камине. Я вижу за ним другую комнату. Представляю, как мое тело лежит по ту сторону. А он смотрит на меня отсюда. Сейчас и я вроде как смотрю на себя с этой точки зрения.
Закрываю глаза. Потому что я такая уродина.
В следующий раз, когда открываю их, я снова в своей камере. На мягком коврике – не том, на который меня вырвало в последний раз – так что считаю это усовершенствованием.
Звуки гитары проникают из-за пламени и успокаивают меня. Его пальцы создают тихий скрип, перебирая струны. Он наигрывает мелодию, и я слышу слова к ней в своей голове. Это песня ни о чем. О том, каково быть никем. О том, каково ничего не хотеть. Ничего не иметь.
Это очень хорошая песня.
– Ты по-прежнему не голодна? – его пальцы продолжают играть, не сбиваясь.
Я снова закрываю глаза. Мне нравится думать о себе, как о буддисте, который ничего не хочет. Но это не так. Я хочу еще.
– Чего еще? – спрашивает Кейс.
– Наркотиков.
– Я не даю тебе наркотиков уже два дня, Сидни.
Я осознаю, что мои волосы влажные, и гадаю, насколько провалилась в небытие в этот раз.
– Нам нужно продолжать. У меня есть еще много вопросов.
– А у меня нет больше ответов.
– У тебя есть все ответы, Сид.
Я улыбаюсь ему. Стоя на берегу с багором в руке.
– Я думала, ты меня покинул. – Всхлип срывается с моих уст вместе с последним словом. – Я так устала быть одна.
«Слова могут стать стихотворением, песней или даром. Они также могут быть угрозами, ложью и нарушенными обещаниями. Ты просто должен научиться видеть разницу».
– Кейс
– Куда бы я пошел? – спрашиваю я у Сидни. Она закрылась в себе, как обычно. Но девушка снова разговаривает вслух, а это уже хорошо.
– Да, это я всегда ухожу.
Ее уже нет. Не уверен, что ей есть что еще мне рассказать, и даже если она расскажет, все ее слова могут быть выдумкой.
Я был в армии четыре года. Этого было достаточно, чтобы все во мне изменилось. Я покинул Южный Бостон странным ребенком, наделенным разумом, который бы хотели многие мужчины, и телом, созданным для формирования тренировками.
Я первый признал себя больным и извращенным. Меня вышвыривали из каждой местной школы. Я отсутствовал на занятиях неделями, а то и месяцами. Я – пятно на графике каждого социального работника, которому не посчастливилось со мной столкнуться. И вот я все еще здесь. Играю в игры.
Знали ли они, что так выйдет? Подозревали ли MIT, Гарвард и Кембридж, что из меня выйдет?
Конечно, да. И поэтому они хотели принять меня в свои ряды.
А если люди хотят вас, то лучшее, что вы можете сделать, это повернуть в другую сторону и выбрать иной путь.
Мои ноги привели меня в армию. Одна вербовка, тест на пригодность и одно ебаное задание – не в пустыне, нет. В Штатах. Там, где я проделал все свои полевые работы. Там, где нес свою настоящую службу.
Это все и сделало из меня того парня, что перед вами сегодня.
Они совершили так много ошибок со мной. Во-первых, приняли в армию. Им известен исход ситуации, когда кто-то похожий на меня появляется на войне и может владеть оружием, но при этом не имеет достаточно власти, чтобы эффективно ее использовать. Хорошего не ждите.
Они расклассифицировали меня шесть раз за первые месяцы после начала службы. И гадили в свои чертовы трусы, после каждого моего повышения. Мэррик, – говори они. Мэррик Кейс – именно тот человек, что нам нужен.
Гаррет МакГоверн тоже был именно тем. Мы похожи с ним во всем, что касается профессионального ведения войны. Но в одном важном аспекте мы разнимся.
Я работаю один. В некоторых миссиях в виде исключения могу попросить помощи у друзей. Но все же работаю в одиночку. Я не командный игрок.
Не думаю, что им вообще когда-то приходило в голову, что я уйду. Не после нашего совместного успеха. Не после того провала. Что вообще в их понимании провал? Просто временная неудача.
Думаю, так же был воспринят и мой уход. Просто временная неудача. Потому что, по сути, они же и принимали меня потом на новую работу, только в роли гражданского. Раз за разом, раз за разом.
Но в последний раз? Тот раз, когда меня отправили спасти Сидни, а я вместо этого спас Сашу? Это разрубило все связывающие нити.
Две девушки. Одна миссия. И худший из возможных результатов. По крайней мере для них.
Сидни здесь скорее сопутствующий ущерб. Она всего лишь пешка. Она слабая и жалкая во всех смыслах, в которых Саша сильная и смелая.
В тот день я сделал правильный выбор. Саша была моим правильным выбором. Сидни просто пережиток, который нужно выбросить под ковер.
Но эта работа так и осталась не законченной. Она не прекратилась в тот день, когда я оставил Сидни. И не закончилась, когда я помог Саше отомстить. И даже когда я украл сотни миллионов долларов из их чертовых глубоких карманов, все не завершилось.
Однако, конец близок. Вот он. Мой финал. И финал Сидни.
Она шевелится на кровати, и я знаю, что девушка снова очнулась. Это ее дрейфование в темный мир говорит мне однозначно лишь о том, что они проделали с ней отличную работу. Она не выдала мне ни кусочка стоящей информации. Ее слово для запуска механизма сброса несущественно в долгосрочной перспективе. Оно годится лишь в роли первого шага. Но стоит ли Сидни всех шагов между первым и победой?
Я сомневаюсь.
Она переворачивается и кладет руку на свою ногу. Я сажусь на кровать, закуриваю сигарету и обдумываю все варианты еще раз. До того, как она сбежала, я видел столько возможных исходов всего этого. Но теперь осталось только два из них.
Либо я позволю ей жить. Либо позволю умереть.
Если я позволю ей жить и попробую вернуть ее в реальность, я получу не совсем достоверные данные. Совсем ненадежные, я бы сказал.
Если же позволю ей умереть, как только все будет кончено, я смогу взять все, что удалось вытянуть из нее, и позже обдумать всю эту информацию, отбросив ненужное.
Ее рука скользит по моей ноге и хватается за член.
Я реагирую. Мне нравится сексуальная Сидни даже больше, чем могу себе признаться. Я хватаю ее руки и переворачиваю девушку на живот. Она хнычет, но не от боли или страха.
– А вот теперь я трахну тебя жестко, Сид.
