Текст книги "Повстречай меня во тьме (ЛП)"

Автор книги: Дж. Хасс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Дж. Э. Хасс

Повстречай меня во тьме

 

Оригинальное название : Meet Me in the Dark by J.A. Huss 2015

Переведенное: Дж. Э. Хасс – Повстречай меня во тьме (2017)

Перевод : Алена Мазур

Редакторы и оформитель : Анастасия Токарева, Дарья Федюнина, Вероника Сверчкова (33–Эпилог)

Обложка: Анастасия Токарева

Вычитка: Виктория Ковальчук

Переведено специально для группы : Книжный червь / Переводы книг https://vk.com/tr_books_vk

Любое копирование без ссылки

на переводчиков и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

 

 

 

 

 

Аннотация:

 

Он пустой, бесчеловечный, лживый и жестокий.

Но она и не хотела никого лучше.

 

Сидни жила в страхе восемь лет после того, как наемный убийца Мэрк не стал спасать ее от группы ополчения, по своей структуре напоминающей культ. Брошенная на попечение садиста, она делала все, что только требовалось, ради выживания. Но последние слова Мэрка вселили в Сидни надежду. Надежду, что он вернется и закончит начатое.

После того, как ее отец предал Мэрка, тот превратил Сидни в свою следующую цель. А в достижении своих целей Мэрку не чуждо использование секса, лжи и даже любви в роли оружия. Он знает как вести себя с такими напуганными девушками, как Сидни. У него все под контролем. Всегда все под контролем.

Но Сидни Ченнинг не та, кем кажется. И единственный поступок Мэрка во имя искупления – именно тот, в результате которого жизнь Сидни превратилась в ад наяву – может оказаться его самой жестокой ошибкой.

WARNING : Повстречай меня в темноте – нетрадиционный «темный» напряженный роман. Не предназначен для слабонервных читателей .

 

 

 

 

 

 

  Сочельник

  Восемь лет назад

  Где-то между Ларами и Шайенном, Вайоминг

  «Страх – не ваш враг. Страх помогает вам выжить.»

  – Сидни

Темнота – мой друг. Сколько раз я говорила себе это в течение многих лет?

Я вижу тени вдалеке, и они все приближаются. Двое мужчин. Только двое? Серьезно? За кого они нас принимают?

– Есть кто, Сидни? – Гаррет прямо у меня за спиной, его руки на моей талии. Но они не задерживаются на одном месте.

Не поворачиваясь, я отвечаю:

– Неа, никого нет в поле зрения.

Он щипает кожу на моих ребрах. Я не толстая, потому это причиняет боль. Но я знаю, что лучше не реагировать.

Он наклоняется к моему уху и выдыхает:

– Твой отец никогда нас не разлучит.

Я поворачиваюсь к нему, улыбаясь.

– Никогда. – Затем поднимаюсь на носочки – даже при том, что в такой позе я все равно не смогу дотянуться до его губ, если он не наклонится – и предлагаю поцелуй.

– У меня есть план, как удержать тебя рядом навсегда. Ты лишь должна мне довериться. Ты мне доверяешь, Сидни? – Он смотрит прямо на меня этими глубокими зелеными глазами. Они будто видят меня так, как я сама себя не могу увидеть.

– Да, – шепчу я, неистово желая, чтобы он поверил моей лжи. Я терпеливо жду поцелуя вместо ответа, но он просто продолжает пристально на меня глядеть. Его глаза такие таинственные и темные, даже несмотря на насыщенный зеленый цвет радужки. Они привлекли меня в нем с самого начала. Эти зеленые глаза. Их мерцание. Той ночью, когда я повстречала его, они светились, но сегодня в них читается обещание жестокости. Оглядываясь назад, я понимаю, что тот свет был ложью.

Мои икры горят огнем от длительного стояния на носочках, но Гаррет никогда не выдает, что у него на уме. Никогда. Меня легко прочитать, он же непроницаем.

– Повернись и гляди в оба, – говорит он, отстраняясь.

Я делаю, как мне велено, сдерживая вздох облегчения от того, что он не стал меня целовать. Но пока наблюдаю за двумя движущимися тенями на улице, прокручиваю все у себя в голове.

Я не знаю, кто здесь плохие парни. Те, что в доме, или те, что подкрадываются снаружи. Черт, я не уверена даже, что в мире есть кто-то кроме плохих парней. Но одно знаю точно, Гаррет – худший из них всех.

Ему двадцать четыре года, мне шестнадцать, он – мужчина, я – девочка. Он высокий, я низкая. Он злобный, я безнадежна.

Интересно, это ли они сказали искать этим мужчинам? Мужчинам, которые охотятся на маленьких девочек? Им нравится злить нас. Им нравится, когда мы дерзкие и дикие. Им нравится наше отчаянье, которое мы ощущаем, будучи оторванными от гребаного мира.

И я одна из таких вещиц, которые им нравятся. Или, по крайней мере, была ею.

Два года я нахожусь под влиянием Гаррета и начинаю думать, что битва была выиграна независимо от моих телодвижений. Он никогда не хотел иметь партнера во всем этом дерьме, в которое ввязал нас. Ему просто нужен был тот, кого можно трахать и контролировать. И когда я отказалась – сказала ему, что девственница – он повалил меня на пол и...

Лай собак на улице вырывает меня из раздумий. И спустя мгновение к общему лаю присоединяется еще больше псов. В этом месте содержится довольно много собак. Они отпугивают всяких говнюков.

– Ты видишь их? – зовет Гаррет с другой комнаты, где в это же время другие мужчины заряжают оружие.

– Нет, – отвечаю я. И я правда ничего не вижу. Просто знаю, что они уже здесь. Так что это даже не ложь.

Дверь открывается, и друг Гаррета – Джаред – заходит в комнату, кутаясь потуже в пальто.

– Просто койот. Он уже убежал. – Ветер поднимает, кружит снег, и холодный порыв воздуха ударяет мне в лицо, заставляя моргнуть и сделать глубокий вдох.

Это бодрит.

Это и правда происходит, Сидни. Это твой шанс. Не проеби его.

Я больше не слышу ничего из соседней комнаты, кроме звуков зарядки оружия, потому снова фокусируюсь на темноте за окном. Луна поднялась за это время еще выше, но сейчас не видно ни одной движущейся тени. Возможно, сведенья Гаррета были ошибочными? Быть может, сегодня нас навестила только разведка?

Как только я думаю об этом, все начинается. Окно передо мной разлетается на части, и в комнату залетает газовый баллон.

Но я готова к этому. Мы все готовы. Потому что среди прибывших сегодня к нам парней есть предатель, он предупредил Гаррета. Не уверена, какой во всем этом смысл, но в этом нет ничего странного, учитывая мой одурманенный наркотиками разум, которые каждый вечер заставляет меня принимать Гаррет.

Я хватаю свой противогаз с пола и одеваю, а затем нацеливаю винтовку на разбитое окно, нервно оглядываясь на Гаррета. Он орет приказы Джареду и Клайду, так что я знаю – вот он. Мой побег близко. Я выбиваю остатки окна локтем, ощущая острые куски через тонкую ткань своей куртки, а затем снова оглядываюсь. Джаред все еще в другой комнате, и мужчины отстреливаются.

Я перекидываю винтовку через плечо и опираюсь руками на внешний подоконник, подпрыгивая.

Однако в следующую секунду на моей талии смыкаются руки, затягивая в дом.

– Какого хрена ты творишь, Сидни?

Я глотаю воздух, поворачиваясь к Гаррету. В противогазе он кажется персонажем фильма о войне.

– Я увидела их! – голос звучит гнусаво из-за моего собственного противогаза. – Я увидела их возле деревьев. Я...

Он валит меня на пол, а затем стягивает мою маску. Химические вещества тут же заполняют рот и нос. Мое горло сжимается, и затем в живот врезается его ботинок.

– Это ты впустила их, Сидни? Ты пыталась кинуть меня?

Я мотаю головой и поднимаю взгляд в его направлении, но не могу больше ничего разглядеть, лишь облако окружающего нас дыма.

Снаружи доносятся звуки пальбы. Пули влетают через окно, которым я только что собиралась воспользоваться для побега. Ботинки Гаррета стучат о деревянный пол хижины, и я снова тянусь к маске. Уходит несколько секунд, чтобы я ее одела, но вред уже нанесен. Мои глаза горят.

Я встаю, пытаясь приподняться над облаком, но я невысокая, так что у меня нет и шанса. Нащупывая стены, я снова нахожу окно. Поднимая руки, я удерживаю переброшенную через плечо винтовку, на случай, если те парни все еще следят за этим окном, но никаких признаков этого не наблюдается. Так что я снова вслепую упираюсь руками в подоконник, и на сей раз никакие крепкие руки меня не останавливают. Я выпрыгиваю на улицу и жестко приземляюсь на снег. Он мокрый и холодный, но почему-то очень приятно ощущается на открытых участках моего лица.

Я ползу пару метров и затем встаю на ноги, стремглав бегу к деревьям. За моей спиной что-то взрывается, но я не чувствую ни жара, ни летящих мне вслед кусков хижины, так что понимаю – это одна из наших бомб. Отвлечение. Они работают так же, как и грузовики с псами, по плану. Нападающие мужчины заботятся больше о собаках, даже несмотря на то, что у меня есть ружье и я могла бы пристрелить их.

Никто не зовет меня, и это несказанно радует.

Я спотыкаюсь о толстый ствол дерева, как раз на краю равнины за хижиной, и падаю, моя винтовка вылетает из рук, и я чувствую кончиками пальцев лишь край ее длинного ремня.

Блядь! Не потеряй ружье, Сидни!

Я подтягиваю винтовку к себе, радуясь, что она все еще со мной, а затем сбрасываю противогаз, так как уверена, что слезоточивого газа больше внутри него, чем снаружи.

Я вынуждаю себя открыть глаза. Кажется, луна стала ярче за этот короткий миг, пока я была во тьме, но знаю, что это не так. Я просто облажалась.

Я прищуриваю глаза, потому что почти ослепла, и вижу лишь кусочек земли под ногами. Хромая вперед, я достигаю высокой сосны и прячусь за ней.

– Сидни! – Гаррет зовет меня по имени, а потом я слышу хруст снега от его шагов в моем направлении.

Я паникую и направляю винтовку в его сторону, нажимая спуск, не целясь.

– Ты, сучка, – говорит он, добираясь до меня в целости и сохранности. Он выхватывает винтовку из моих рук, толкает меня лицом в снег, прижимаясь всем своим сильным телом к моей спине, и удерживает в таком положении. – Ты почти подстрелила меня, тупая пизда. Давай же, – говорит он, вставая с меня и поднимая на ноги. – Фаза один окончена. Мы должны переходить к выполнению плана Б. Если бы ты сделала свою работу как следует, мы бы уже были в грузовике. – И затем он сжимает мое лицо между большим и другими четырьмя пальцами и сильно надавливает. – Молись, чтобы я не утратил окончательно свое доверие к тебе, Сидни. Иначе ты поплатишься за это. Я...

Стрельба обрывает его слова. Пули пролетают мимо меня, попадая в ветви деревьев и распространяя насыщенный запах хвои. Я борюсь с Гарретом, и мне удается освободиться. Но только потому, что он занят пальбой в ответ.

Мое зрение немного прояснилось, так что я открываю глаза так широко, как могу, и бегу.

Я бегу.

Мои ноги погружаются в глубокий снег, когда пересекаю расстояние между двором и линией кустов, что в целом очень схоже со снами, которые мне обычно снились здесь. В них я шла, погрязая в глубокой грязи.

Но сейчас меня это не заботит. Что может быть хуже моего побега – так это его провал. В любом случае, я знаю, что моя жизнь однажды закончится. И если это конец, я лучше встречусь с киллером во тьме, нежели буду продолжать играть роль куклы Гаррета в новом лагере.

– Сидни, – зовет он снова. Но я продолжаю бежать. Натыкаясь на глыбу льда, я спотыкаюсь, мои колени больно подгибаются, когда пытаюсь удержать равновесие и не упасть, а затем я все-таки снова валюсь на снег. Скользя по его верхушке, словно кролик, бегущий к замерзшей реке.

«Будь кроликом, Сидни,» – твердит мой разум. – "Будь кроликом."

И как ни странно снег удерживает мой вес, когда я делаю маневр назад к хижине, пытаясь сбить Гаррета со своего следа.

Несколько минут на свежем воздухе творят чудеса с моим зрением, и к тому времени, как я достигаю линии низких сосен с запада от хижины, я могу видеть гораздо лучше.

Возле дома остался лишь один грузовик. Грузовик, внутри которого должны были быть мы с Гарретом, если бы все пошло по плану.

Несколько секунд я пристально гляжу на него, и в это же время стихают все выстрелы.

Он больше не орет мое имя. Никаких криков не слышно в окрестности. Нет свиста пуль.

Кто бы не остался здесь, мы все притихли и выжидаем.

Мое сердце, которое до этого отлично справлялось с ситуацией, несмотря на напичканные в меня наркотики, начинает биться быстрее, так что, думаю, у меня может случится сердечный приступ.

Я слышу отдаленный звук вертолета и гадаю, кому он принадлежит: нам или им. А затем качаю головой. Я больше не часть этого. Не важно, что случится, я больше не часть всего этого. Больше нет никаких нас.

Есть только они.

Я смотрю, пытаясь в голове построить путь к грузовику. Если я смогу добраться до него раньше Гаррета, то сумею уехать куда захочу. Ключи спрятаны под рулем, в магнитной коробочке. Если я смогу туда добраться...

Я бросаюсь к каменной глыбе, несколько раз ноги скользят в глубокий снег, от чего мой шаг более походит на рубку леса, чем на бросок, и затем кто-то толкает меня в спину.

Тело ударяется о лед, на лице рассекается кожа, но по прежнему не слышно звуков пальбы. Это не Гаррет.

Мне на спину опускается ботинок, сильно прижимая тело к земле.

– На хрен не двигайся.

Но я двигаюсь. Я поворачиваю голову и гляжу в лицо убийцы. Я его не знаю, но это и неважно. Мне все равно, кто он.

– Не стреляй, – шепчу я.

Он опускается на колени, располагая их по обе стороны от моего тела, а затем переворачивает меня, прижимая пистолет к моему лбу.

– Куда, твою мать, они направились?

Я смотрю на него. Его лицо закрыто черной тканью, так что видны одни глаза. Это темные глаза мужчины, который готов убивать. И он знает это. Он был создан для этого.

Мое молчание раздражает его, так что парень кладет руку мне на горло и сжимает.

– Тебе лучше начать говорить. Кто сказал им, что мы придем?

– Сидни! – орет Гаррет. Почему он все еще здесь? Почему не уехал?

– Прошу, – говорю я парню. – Вытащите меня отсюда. Мой отец...

– Твой отец втянул меня в это, сука. Ты никуда со мной не пойдешь.

– Нет, клянусь. Ты здесь, чтобы спасти меня! Ты здесь, чтобы вернуть меня домой!

– Сидни! – снова кричит Гаррет.

Мои глаза мечутся в направлении звука его голоса.

– Ты боишься его, а? – спрашивает меня этот огромный мужчина. – Это меня тебе следует бояться, Ковгерл. Не его. Но если он может заставить тебя говорить, тогда так тому и быть. – Он отпускает мое горло и кричит: – Я поймал ее, Гаррет. Она сдала тебя! Рассказал нам, где ты.

Все это время я мотаю головой.

– Нет! – кричу я. – Нет!

Огромный мужчина тянет вниз ткань, закрывающую его лицо, так что теперь я его вижу. А затем он улыбается.

– Я оставлю тебя здесь, Сидни. Я оставлю тебя здесь с Гарретом. Он сделает с тобой такие вещи, которые посчастливилось испытать только тем, кто предал наш мир.

– Прошу, – шепчу я.

– Расскажи мне, какой план был у них на сегодняшний вечер.

Я слышу отдаленные звуки вертолета и смотрю на небо.

– Они здесь не ради тебя, сучка, – говорит мужчина. – Они здесь ради меня.

– Убей его, – произношу я. – Если ты его убьешь, он не сможет поймать меня, и тогда я расскажу тебе все.

Он ударяет меня кулаком в лицо так сильно, что я чувствую боль в шее от того, как резко моя голова поворачивается в сторону. От силы удара вибрирует мой череп, временно вырубая меня, но я все еще могу слышать происходящее. Темноволосый мужчина орет что-то Гаррету.

Они заключают сделку, которая включает мою передачу Гаррету в обмен на информацию.

– Нет, – пищу я. – Прошу. – Но не думаю, что этот парень слушает меня, потому что он не перестает перекрикиваться с Гарретом. – Я расскажу тебе, – говорю я. -Я расскажу, кто цель, если ты просто поможешь мне сбежать от него.

Это привлекает его внимание.

– Кто?

– Маленькая девочка.

И в этот момент я вижу зло в его чистом виде.

Может Гаррет подлый садист, но этот парень совсем другой уровень пиздеца.

Он наклоняется к моему лицу и шепчет:

– Я приду за тобой, сучка. Когда ты будешь этого меньше всего ожидать. Когда твоя жизнь вернется в нормальное русло, и все это будет казаться лишь ночным кошмаром. Когда ты посчитаешь, что все кончено. Я вернусь за тобой. – И затем он наклоняется ближе к моему уху. – Я обладаю тобой.

 

 

 

 

 

 

  Наши дни

  Где-то в округе Джексона, Вайоминг

  «Я называю это адаптацией. Нечто среднее между компромиссом и уступкой. Это не полная капитуляция, но и не победа.»

  – Сидни

Сейчас я гляжу из окна, вспоминая ту ночь в мои 16 лет. Он оставил меня там, как и сказал. Гаррет забрал меня, и вот так началась моя взрослая жизнь. В ужасе, одиночестве и беспомощности. В насильном принуждении к подчинению. В тот год я потеряла саму себя. Вероятно, все случилось даже еще раньше, но это я понимаю только теперь. Это была не первая моя стычка с Гарретом, но она стала переломной. Он забрал меня, напомнил о том, чего от меня хотел, а затем, как и все другие в моей жизни, исчез.

Мы купили бар в Шайенне после того, как разобрались со случившимся в хижине дерьмом. И все шло своим ходом, но через восемь месяцев моего отца убили, подстроив авиакатастрофу во время его перелета в Джексон-Хоул, куда он отправился на неделю отпуска кататься на лыжах. Его тело так и не нашли, что вызвало море слухов. Мой отец был Сенатором США от штата Вайоминг в течение более десятилетия. Ожидалось, что он выиграет третий срок на следующих выборах, но тут случилось это. Не могу сказать, что его смерть сломила меня, когда я узнала о ней из новостей. Или хотя бы удивила. У него было много врагов.

Врагов, в числе которых были должностные лица, имеющие власть в самых влиятельных на планете государствах. Конечно, в данных кругах у него имелись и друзья. Но Компания – секретное теневое правительство, в котором он был рожден – разделилась надвое десятилетие назад, в результате чего почти сотня членов были убиты, а национальные СМИ ошибочно назвали это "Борьбой за власть".

Каким-то образом Гаррет связан со всем этим. И я тоже, посредством своего отца. Но они никогда не хотели ничего от меня, так что запрос Гаррета на обладание мной был удовлетворен без особых протестов.

Когда умер отец, Гаррет устроил вечеринку в баре, празднуя мое успешное вливание – слова Гаррета – в его... ну, как это назвать? Культ? Не совсем. Ополчение? Да, но они были чем-то больше этого. Предполагаю, я бы даже могла назвать их его семьей. Я стала его семьей.

И даже несмотря на то, что моя семейная жизнь была крайне запутанной, я правда не считаю, что то, что было у Гаррета, является примером семьи. Это правда.

По крайней мере, я была свободна от обязательств Компании. Я утратила всю поддержку. Вместо того, чтобы стать собачонкой Компании, я на все сто процентов была отдана Гаррету. Но даже под наркотой, будучи глупой шестнадцатилеткой, я понимала, что находится подальше от дерьма Компании – благо.

Мой отец не был слишком популярен в моих кругах общения. Конечно, катастрофа была расценена как несчастный случай. Ошибка пилота. Но люди обычно так не умирают. Нет никаких случайностей. И какое-то время я даже думала, что это Гаррет его убил. Или, по крайней мере, я хотела в это верить, потому что альтернативой было бы считать убийцей ЕГО.

Через два месяца после смерти отца Гаррет исчез. В одну ночь он покинул бар с несколькими друзьями и просто не вернулся домой. Никто из них не вернулся. И если бы вы были мной, зависящей от него малолеткой, то не поняли бы своего везения и начали задавать вопросы. Но именно в этот период жизни я узнала наверняка, что это дело рук Кейса.

Он обладал мной, как и сказал. Его глаза были выжжены в моей памяти. Полные холода глаза. Темные. Глаза убийцы, который не берет пленных и никогда не прощает долгов.

Но прошло уже шесть лет с тех пор, как Гаррет исчез, а я осталась сама по себе. Шесть долгих лет ожидания, что ОН придет за мной. Вот только он так и не пришел. Фактически, я никогда не видела и не слышала о нем снова после того случая в хижине.

Так что я занималась баром. Это крупный деревенский бар в старом городе Шайенн. У нас каждый вечер выделен для чего-то особого. Например, по средам бесплатная выпивка для девушек, а по понедельникам рукав шотов обойдется вам в 99 центов. Как-то так. Мне было лишь 18, когда пришлось заняться всем этим. В таком возрасте невозможно получить лицензию на алкоголь, но так как Гаррет не был официально признан мертвым – только пропавшим – все здесь осталось оформлено на его имя. Я жила дальше.

Никто не мешал мне в этом.

Никто.

И это беспокоило меня больше всего, что довелось мне пережить за столь короткую ебнутую на всю голову жизнь.

Потому что он сказал, что вернется. А Мэррик Кейс не кажется одним из тех парней, кто не держит свое слово.

Так где его черти носят?

Мой телефон вибрирует на прикроватной тумбочке, и я перекатываюсь на другую сторону кровати, чтобы взглянуть на экран. Я улыбаюсь, когда поднимаю его и нажимаю кнопку ответа, а затем подношу к уху.

– Привет, – говорю я тихим шепотом, уместным для разговоров посреди темной ночи.

– Привет, – отвечает Бретт. – Я скучаю по тебе.

Это вызывает у меня улыбку. Он часто вызывает у меня улыбку.

– Я тоже скучаю по тебе, – говорю я в ответ. Бретт Сеттон – хороший парень. Он высокий блондин с голубыми глазами и телом, за которое умер бы шестнадцатилетний футболист. Он зрелый, умный и управляет баром, как хороший менеджер с Уолл-стрит. Он идеален. И завтра мы женимся.

Как мне вообще так повезло?

– Я не могу дождаться, когда увижу тебя в платье.

Я гляжу на платье, висящее на вешалке. В лунном свете оно сверкает блеском от жемчуга. Шлейф очень длинный, а лиф узкий с бретельками на плечах. Сейчас оно мерцает серебром и не кажется белым.

– Я не могу дождаться, когда увижу тебя в смокинге, – отвечаю я игриво.

Он смеется на это, а я улыбаюсь.

– Ладно, хорошо, я дам тебе немного отдохнуть. Увидимся утром, миссис Сеттон.

– Люблю тебя, – шепчу в ответ.

Мы отключаемся, и я кладу телефон на живот. Его сестры подарили мне целую гору женского белья. Я знаю, Бретту нравятся сексуальные вещи, но в душе я девушка из сельского бара и обычно надеваю в постель шортики и майку. Так что эта маленькая ночнушка, надетая на мне прямо сейчас, не совсем мне подходит. Но она подходит стилю жизни Бретта.

И это снова вызывает у меня улыбку.

Его сестры купили мне ночнушки для каждой ночи нашего медового месяца на Фиджи, плюс ночь до свадьбы. Сара, его старшая сестра, сказала, что спать ночью накануне свадьбы в чем попало –  плохая примета. Я никогда о такой не слышала, но мои познания о свадьбе сводятся к моему собственному опыту, который пока в процессе.

А брачная ночь. Из-за нее я  тоже нервничаю. Мои ночи с Гарретом были полны смущения и стыда. Я была в ужасе, когда оказывалась рядом с ним в кровати. Бретт запланировал что-то для нас. Он будет чего-то ожидать. И поскольку мы с ним никогда не спали, даже несмотря на то, что встречаемся уже больше года, это меня пугает. Меня переполняет иррациональный страх от одной мысли совместного сна с кем-то. Я не могу это объяснить, это просто... внутри меня.

Я вздыхаю, глядя на потолок. Тусклый свет бра, должно быть, не выключен до конца, потому что две лампочки мерцают желтым светом.

Однако я вижу не две лампочки.

Я вижу пару глаз.

Богатый янтарь тех темных, полных злости глаз, пронзающих меня, пока мое тело прижато к холму.

Мои руки движутся к горлу, когда вспоминаю, что чувствовала под ним. Когда его твердое тело прижималось к моему. Его дыхание дразнило меня, пока мужчина шептал угрозы. Его прикосновения были нежными, но в тоже время пропитаны насилием.

Теперь я знаю его имя. Мэррик. Но мне потребовалось время, чтобы добыть эту информацию. Потребовалось множество невинных разговоров с близкими врагами, чтобы выпытать у них это. Мэррик Кейс.

Все эти годы я называю его сладким убийцей. Не то чтобы он убьет меня нежно, если все-таки решит вернуться за мной. Но угрозы той ночью звучали так сладостно. Я закрываю глаза и чувствую его дыхание, скользящее в раковину моего уха, щекоча и ужасая.

Мэррик.

Бретт.

Мэррик.

Бретт.

Моя рука скользит в дорогие трусики со шнуровкой и располагается поверх чувствительной точки. Но я вытягиваю ее обратно и подавляю больное желание внутри.

Зачем? Зачем я думаю о нем? Он ударил меня кулаком в лицо. Он оставил меня с Гарретом в ту ночь. Он знал, что меня ожидает с этим ублюдком. Но все равно оставил.

Я закрываю глаза и думаю о мужчине, который рядом со мной, а не том, по словам которого я ему принадлежу.

Бретт ничем не похож на мужчин, среди которых я выросла. У моего отца было несколько интересных друзей, но никто их них не был хорошим человеком.

Я незаконнорожденная дочь женщины, которая трахалась с отцом после смерти его жены. У них с женой никогда не было детей, так что он проявил ко мне интерес. Думаю, он даже пытался уберечь меня. Послал сладкого убийцу забрать меня. По крайней мере, я так думаю. Сложно сказать, кто кого посылал той ночью. Подставил ли Гаррет Мэррика Кейса и своего друга? Была ли маленькая девочка мишенью все это время, и использовал ли мой отец Мэррика, чтобы отвлечь ее отца от нее и тем самым предоставить им возможность свободно ее забрать?

Однако, фактически, девочка осталась жива. Я знаю это наверняка. Я видела ее однажды по ТВ. Мы с Гарретом никогда больше не встречались с его друзьями из ополчения, и я благодарна судьбе за это. Если бы они были рядом, когда он исчез, то явно заняли бы его место. Я вздрагиваю от мысли, что они могли бы ко мне прикоснуться.

Но теперь у меня есть Бретт. Идеальный Бретт.

Я поворачиваюсь на бок в своей мягкой постели и закрываю глаза. Мне нужно попытаться уснуть. Отбросить эти старые воспоминания. Войти в новую жизнь в роли жены, сестры и может даже матери.

От этой мысли я улыбаюсь. Я представляю идеальных маленьких малышей Бретта. Лохматые головы голубоглазых детишек с щечками херувимов. У его сестры уже есть дети, так что я могу представить лицо одного из них в роли нашего собственного малыша.

Но темные волосы и янтарные глаза снова возвращаются.

Остановись, Сидни.

Почему он не пришел? Почему позволил тебе дальше жить?

Мой телефон издает сигнал, которого я раньше не слышала. В изумлении я гляжу на него.

Но он уже перестал звонить. Я нажала кнопку ответа?

И затем я сажусь ровно в кровати, и ответ, почему Кейс позволил мне жить, приходит сам собой.

Он придет за Бреттом, не за мной. Я не могу выйти за муж за Бретта. Я не могу выйти за него. Кейс устроит его исчезновение, так же как он сделал с Гарретом. Только на этот раз Кейс не пощадит меня, он убьет нас обоих.

В следующее мгновение мои ноги касаются холодного дерева пола, и я подхожу к окну. Он не достанет нас здесь, Сидни. Он не сможет.

Ветер дует так сильно, что свистит, проникая в крошечные щели рамы и подоконника. Я ощущаю, как тянет сквозняк. Сейчас в этом домике, которым семья Бретта владеет с момента его постройки в 1920 года, мертвый сезон зимы.

В этот период года он закрыт для постояльцев. Это не лыжный отель, как большинство построек в Джексон-Холе. Это просто пристанище на горе. Скорее ранчо для чудаков. Местные говорят, что зима уже близко. Лошадей отправили в конюшни возле Денвера на зимовку, там они тягают сани и коляски в парк и по центру города.

Я делаю неглубокие вдохи, ощущая облегчение от того, что не замечаю никого в окрестности. Но ветер свистит так, словно рядом приземляется вертолет, и та ночь в хижине снова оживает у меня в голове. Я думала, что вертолет послали, чтобы спасти меня. Но все было не так. Вертолет прилетел за ним.

За эти годы я узнала пару вещей о Мэррике Кейсе. У него есть деньги. Есть ресурсы. И у него есть связи.

Несколько людей, которые забредали в мой бар, мужчины из числа бывших знакомых Гаррета, упоминали имя Мэррика шепотом или старались не употреблять его вообще. Они произносили его не без уважения. Со страхом.

Мне нужно рассказать обо всем Бретту.

Я подхожу к двери комнаты и опускаю ладонь на стеклянную антикварную ручку, собираясь повернуть ее и выйти в коридор, чтобы отправиться в комнату Бретта, когда прислушиваюсь к своему внутреннему голосу. Что я ему скажу? Я не могу выйти за тебя, потому что мной одержим одни киллер? Я смеюсь. Или скажу, что родилась в секретной организации, называющей себя Компанией? Что они забивали мне голову пропагандой всю мою жизнь? Что я опасна для него, себя и других людей, и ему стоит сбежать от меня так далеко, как только он может?

Что, черт побери, я должна ему сказать?

Я не могу выйти замуж за Бретта.

Нет, Сидни. Ты не можешь рассказать ему ничего из этого. Он никогда тебе не поверит. В лучшем случае, он посчитает тебя сумасшедшей.

Возможно, я на самом деле сошла с ума.

Быть может, мне стоит просто это признать.

Нет. Я мотаю головой. Я не сошла с ума. Это дерьмо случилось на самом деле. Я могу все еще ощущать, как газ обжигает мне глаза. Почувствовать запах хвои, когда выстрелы задевают деревья. Услышать рев вертолета в воздухе над моей головой.

Это было по-настоящему.

Та жизнь реальна. Те секреты были настоящими. Те люди существовали на самом деле.

Я подхожу к чемодану и хватаю пару джинс, в которых приехала сюда, а затем натягиваю их на свои красивые дорогие трусики. Моя толстовка с капюшоном все еще валяется на стуле, так что я надеваю ее поверх ночнушки. И потом обуваю ботинки и подхожу к окну. Ветер как и прежде пробивается сквозь щели, когда пытаюсь открыть задвижку. Снег бьет мне в лицо, покалывая кожу от ударов ледяных кристаллов.

Мне нужно уехать. Нужно убраться отсюда на хрен, до того как Мэррик Кейс вернется, чтобы закончить то, что он обещал мне восемь лет назад. Я перекидываю ногу через подоконник и спрыгиваю в снег, наметающий на дом с задней стороны, а затем дергаю часть окна вниз, закрывая его. Сутулясь, я бегу к месту, где припаркован мой грузовик.

В любом случае снег заметет мои следы, так что они не узнают, что случилось.

Возможно, это кстати? Я исчезну, прямо как Гаррет.

Возможно, в конце концов, он меня любил? Или быть может он ушел, чтобы дать мне шанс? Возможно, он отдался судьбе, чтобы изменить мою?

Этой ложью я кормлю себя очень давно. Я не горжусь этим, но от данных мыслей боль от того, что все меня покинули, утихает. Меня оставили дважды. И оба раза мои монстры. Возможно, Гаррет и был жестоким ублюдком, но кроме него у меня никого не было. Да и что обо мне говорит тот факт, что меня не может полюбить монстр? Может то, что я непривлекательна даже для ужасного мужчины, или то, что он не хочет оставаться со мной.

Я не могу выйти замуж за Бретта.

Но хочу. Правда, очень сильно хочу. Он такой милый. И относится ко мне так хорошо. Но я не могу выйти за него замуж, если это положит начало маленькому плану мести Кейса. Я должна защитить Бретта и его семью. Они хорошие люди. Старой закалки. Образованные. Порядочные. Они принимают участие в благотворительности и пытаются сделать мир лучше.