Текст книги "Преданный (ЛП)"

Автор книги: Дж. Б. Солсбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Спасибо, что спас меня от этих парней. – Она останавливается, чтобы прочитать один из знаков, идентифицирующих кактус сагуаро. – Один из них не переставал пялиться на мои сиськи.

Значит, она заметила. Хорошо.

– Я не был уверен, обрадуешься ли ты, если вас прервут, или нет.

Она смотрит на меня боковым зрением.

– Ты думал, что они мне нравятся?

Я пожимаю плечами.

Она вздрагивает.

Я снимаю пиджак и накидываю его ей на плечи.

– Тебе необязательно…

– Обязательно. Я хочу тебе кое-что показать и не хочу, чтобы ты замерзла до того, как мы доберемся до места.

Примитивный самец внутри меня удовлетворенно хмыкает, когда Лиллиан просовывает руки в рукава моего пиджака.

– Так тепло, – выдыхает она. – Спасибо.

Мы бредем по тропинке, и я благодарен прохладной погоде, позволяющей избежать встречи с гремучими змеями или чем-то еще ядовитым, впавшим в спячку.

– Никогда в жизни не видела так много звезд. – Ее голова откинута назад, обнажая длинную бледную линию шеи.

У меня мелькает мысль о том, какой теплой была бы эта кожа на моих губах. Я отвожу взгляд, чтобы присоединиться к ее наблюдению за звездами.

– Единственное, чего не может предложить большой город.

– Удивительно, – выдыхает она. – Как я могу жить в городе с населением более восьми миллионов человек и чувствовать себя такой одинокой, а здесь, под этим звездным одеялом, чувствую связь с чем-то большим. Как будто все, от космоса до земли и наших бьющихся сердец, имеет одну и ту же нить жизни, которая связывает нас всех вместе. – Ее задыхающийся смех создает крошечную струйку пара, которую я хотел бы собрать и сохранить. – Прости. Не хотела быть такой одухотворенной. Во всем виновато вино.

– Не извиняйся. Мне нравится, как работает твой ум.

Ее тело дергается и замирает. Девушка смотрит на меня, словно переводя мои слова на свой язык.

– Правда?

– Да.

Я улавливаю намек на улыбку, которую она пытается скрыть, глядя на луну.

Мои руки чувствуют беспокойство, как будто они должны делать что-то большее, чем бесполезно болтаться по бокам, поэтому сую их в карманы.

– Видишь то дерево впереди? – Большой можжевельник, освещенный только луной, имеет скрученный ствол и ветви, как будто он сделан из резины, а не из дерева. – Знаешь ли ты, что Седона, по слухам, является гигантским вихрем? Говорят, что деревья скручиваются из-за кружащейся здесь метафизической энергии.

Она проводит рукой по переплетенным веткам.

– Да, я слышала о вихре. Что делает эта энергия?

– Говорят, она хороша для медитации, самоанализа, даже для исцеления.

– Ничего себе, – шепчет она и делает шаг назад.

– Чувствуешь это?

Она смотрит на меня с игривой ухмылкой на сексуальных губах.

– А должна?

– Не знаю. Давай попробуем… О, ладно.

Она ложится на асфальтированную дорожку, вытянув ноги, широко раскинув руки и задрав подбородок к небу.

– Вот так?

Я облизываю губы, чтобы скрыть улыбку.

– Это один из способов сделать это.

– Подожди, кажется, я что-то чувствую… Нет, это просто ветер. – Она поднимает на меня взгляд. – Разве ты не собираешься попробовать?

Быстро осмотревшись, чтобы убедиться, что мы одни, я опускаюсь и ложусь рядом с ней.

– Мы должны закрыть глаза, понимаешь? По-настоящему сосредоточиться. – Она закрывает глаза.

Я знаю, потому что держу свои открытыми, наблюдая за ней. Вижу как вздымается и опадает ее грудь. Ее изящные пальчики высовываются из длинного рукава моего пиджака. Она выглядит такой крошечной. Беззащитной.

– На что это должно быть похоже? – спрашивает она, не открывая глаз. – Просто чтобы я знала, что искать.

Я пользуюсь возможностью оценить ее красивое лицо, длинные черные ресницы и пухлые, соблазнительные губы… Боже, я не лучше тех заискивающих ублюдков на вечеринке.

– Сосредоточься на своем дыхании, – говорю я тихо. Мой голос хриплый.

Девушка кивает, и ее дыхание становится более глубоким и ровным.

– Представь себе энергетическую силу, поднимающуюся из земли. Затем представь, что она обвивает твои ноги, как лиана. Мне говорили, что это должно ощущаться как слабая, теплая вибрация.

Ее губы раздвигаются.

Мой член реагирует.

– Продолжай, – шепчет она.

Я убираю хриплость из своего голоса. Вернее пытаюсь.

– Позволь этому теплу подняться выше, прокатиться по твоим бедрам, по животу, вокруг грудной клетки.

Она слушает, затаив дыхание.

Наслаждается этим так же, как и я.

– Хорошо, теперь представь энергию, которая идет сверху. Она начинается как легкий ветерок, раздувающий твои волосы. Потоки пробегают по шее, спускаются по плечам и рукам.

Я представляю, как мои руки проходят тот же путь. Мои губы. Мой язык. И становлюсь невыносимо твердым. Я говорю себе остановиться. Прекратить говорить, прекратить представлять, прекратить наслаждаться, и все же я продолжаю.

– Энергии удерживают тебя на месте. – Если я не буду прикасаться к ней, если буду соблазнять только словами, то все будет хорошо. – Сходятся в твоей середине. В твоем центре.

Мое сердце бьется быстро, отчего у меня кружится голова. Наверное, хорошо, что я лежу.

Девушка прикусывает нижнюю губу, а затем шепчет:

– Кажется, я чувствую это.

– На что это похоже?

Крошечная улыбка появляется на ее губах.

– Покалывание. Или скорее щекотка. Это похоже на… – Она резко распахивает глаза. – Жук! – Резко вскакивает, топая ногами и визжа достаточно громко, чтобы прогнать любую живность.

Смеясь, я поднимаюсь с земли и иду ей на помощь.

– Все в порядке. Это просто жук. – Я показываю на крошечное темное пятнышко, пока насекомое сползает с тропинки на землю.

Девушка отряхивает руки и продолжает топать ногами.

– Я чувствую, что он все еще на мне.

Я опускаюсь на корточки и провожу руками вверх и вниз по ее икрам, что совсем не должно было быть похоже на прелюдию, и все же… девушка перестает извиваться. Ее кожа кажется бархатной под моими ладонями, и я задаюсь вопросом, это после спа-салона или она от природы такая мягкая. Потом веду своими руками выше и ругаюсь, когда слишком долго задерживаюсь на чувствительной области под ее коленями. Смотрю на девушку со своего положения у ее ног. Как легко было бы задрать ее юбку на талии и поцеловать между ног. Ее закрытые глаза заставляют меня задуматься, не думает ли Лиллиан о том же. Покачнувшись вперед, она хватается за мое плечо, чтобы удержаться в вертикальном положении.

Большими пальцами нежно провожу по ее коже… Нет!

– Прости, – шепчу я и опускаю руки, чувствуя себя полным кретином. – Никаких жуков.

Она подается вперед и кладет руку мне на грудь.

– Уверен?

Ее прикосновение словно клеймо, обжигающее мою кожу. Умоляющее. Требующее.

– Уверен.

Скажи мне, что чувствуешь то же, что и я. Скажи, что чувствуешь связь между нами.

Ее голова откинута так далеко назад, что ее губы выглядят как подношение.

Подношение, которое я не осмеливаюсь принять.

– Что ты чувствуешь? – спрашиваю я, гадая, истолкует ли она мой вопрос как ссылку на вихрь, испуг от насекомых или ощутимое электричество, которое притягивает нас ближе.

– Честно? – Ее дыхание касается моих губ. – Возбуждение.

Эти слова ударяют меня в самое нутро и высвобождают волны желания, которые затрагивают каждую эротическую зону внутри меня.

Ветер развевает прядь ее волос у лица. Я отбрасываю ее в сторону, позволяя кончику пальца скользнуть по шелковистой коже у ее челюсти.

– Хадсон?

– Хм? – Я облизываю губы, ее дыхание на них – это самое близкое приближение к ее рту.

– Я очень хочу поцеловать тебя.

– Правда? – Я ухмыляюсь. Язык ее тела и тепло в ее взгляде выдают это с головой. Поцеловать Лиллиан, игнорировать все причины, которые делают одну ночь с ней неправильной, выбросить мои моральные принципы в окно и поклоняться ее телу – искушение слишком велико, чтобы его отрицать.

– Я бы никому не сказала. И это необязательно должно что-то значить. Я не ожидаю, что ты будешь вести себя по-другому, когда мы вернемся в Нью…

Я накрываю ее рот своим пальцем, теплая влага ее губ посылает через меня свежую волну вожделения.

– Во-первых, я бы счел, что мне повезло поцеловать тебя.

В ее глазах вспыхивает возбуждение.

– Во-вторых, я бы не смог остановиться на этом. Мне бы захотелось, чтобы мой рот был не только на твоих губах. И если бы мне выпала честь заполучить тебя в свою постель, я бы хотел, чтобы об этом узнал весь мир. – Даже когда это заявление срывается с моих губ, я потрясен убежденностью, которую чувствую, произнося его.

У нее перехватывает дыхание. Ее глаза горят, а пульс учащенно бьется на шее.

– Я не против…

– Лиллиан. – Я качаю головой. – Прикасаться к тебе, целовать тебя… везде. Быть внутри тебя, черт… – Я выдыхаю и пытаюсь удержаться от того, чтобы не вонзить в нее свой быстро растущий стояк. – Между нами никогда ничего не будет по-прежнему. Один поцелуй, и я попадусь на крючок. Захочу большего, и захочу этого регулярно. – Что. Я. Блядь. Несу. Что со мной не так?!

– Ты не можешь знать наверняка. Что, если секс со мной ужасен?

Я облизываю губы, уже представляя их на ее коже.

– Невозможно.

Не сводя глаз с моего рта, девушка выдыхает дрожащий вздох. Я представляю, как она издаст такой же звук в моих объятиях, когда я жестко буду трахать ее.

Нет.

Нет. Нет. Нет.

Этого не может произойти. Она – сотрудница «Норт Индастриз». Раньше у меня никогда не было проблем с тем, чтобы отказывать женщинам, но отказать Лиллиан – это далеко за пределами моего контроля.

– Это «да»? – В ее голосе звучит нотка надежды. Она прижимается к моему телу, и ее грудь, прижатая к моим ребрам, заставляет меня затаить дыхание.

– Нет. – Я обхватываю рукой ее шею и прижимаюсь лбом к ее лбу.

– Не потому, что я не хочу. А потому что хочу.

Она закрывает глаза.

– Это не имеет смысла…

В небе над нами взрываются фейерверки. Вдалеке раздаются крики «С Новым годом!», за которыми следуют гудки и звон колоколов.

Мы смотрим вверх на яркие цвета, которые загораются, вспыхивают и сыплются дождем. Словно находясь в мыслях друг друга, мы одновременно поворачиваемся друг к другу.

Лиллиан скользит рукой вверх по моему плечу и обнимает меня за шею. Приподнимается на носочки, и я легко поддаюсь на ее прикосновение к моей шее, которое сближает наши губы. Нас разделяет всего одно дыхание.

– С Новым годом, Хадсон, – шепчет она у моих губ.

– С Новым годом…

Она прижимается своим ртом к моему. Мой удивленный возглас сменяется стоном. Ее губы раздвигаются настолько, что я чувствую вкус ее сладкого языка и жар ее дыхания. Нет! Я не могу. Поэтому хватаю ее за руки и заставляю сделать шаг назад.

– Прости, – говорит она, тяжело дыша. Ее веки опущены, и нет никакого сожаления в том, как девушка облизывает нижнюю губу, словно пробуя на вкус то, что осталось от меня.

Сколько искушений может выдержать один человек? Лиллиан – неожиданная соблазнительница. Утонченная. Как будто она не догадывается о своем влиянии на мужчин. Даже не сомневаюсь, что та совершенно об этом не догадывается.

Девушка тяжело дышит, а ее взгляд не отрывается от моих губ.

Я не могу отпустить ее. Не могу оторвать руки от ее нежных рук. Она подается вперед, словно отвечая на мой невысказанный призыв. Ее груди касаются моей грудной клетки, и мое имя срывается с ее губ жарким шепотом.

– К черту! – Я запускаю пальцы в ее волосы, наклоняю ее голову и целую.

На вкус она как шампанское и шербет. Ее губы – идеальное сочетание шелка и силы. Прикусывание зубами. Скольжение языков. Мы целуемся с настойчивостью неистовых любовников, у которых больше никогда не будет такого шанса.

Лиллиан хватается за мою рубашку, и ногтями впивается в ткань, выпуская рык из моей груди. Я веду ее назад, пока мы не прижимаемся к дереву.

Я теряюсь в ощущениях ее языка в моем рту, моих пальцев, запутавшихся в ее волосах, и ее горячего, податливого тела, прижатого к моему. Скольжу рукой по ее бедру и тяну ее ногу вверх, чтобы зацепить ее за свое бедро. Ее раздвинутые ноги приглашают меня ближе. Мой стояк вжимается в молнию, стремясь к ее теплу. Девушка стонет мне в рот, когда происходит соединение. Я прижимаюсь к ней и едва не взрываюсь от столь необходимого трения.

С каждым движением моих бедер она становится дерзкой. Дикой. Задирает другую ногу вверх, взбираясь на мои бедра, пока полностью не оседлывает меня. Я хватаю ее за задницу. Держу ее открытой. Сжимаю крепко, пока имитирую секс.

Слишком много одежды. Слишком много барьеров между мной и всей этой горячей, сладкой кожей.

Я дергаю за вырез ее платья. Освобождаю одну грудь. Полную и круглую, с розовой вершиной, которая так и просится в рот.

Смыкаю губы вокруг ее соска. Ее спина выгибается, и звук, который девушка издает, направляется прямо к моему члену. Я зажимаю нежную плоть между зубами, добиваясь от нее самых сексуальных стонов, пока она трется об меня всем телом. Жидкое тепло просачивается сквозь мои брюки, добавляя скользкости моим шелковым боксерам. Я собираюсь кончить. Вот так. Как будто я мальчик-подросток, который судорожно тискает девушку на танцах.

Осознание этого почти заставляет меня рассмеяться. Но звук стона Лиллиан стирает все логические мысли.

– Хадсон… – Звук моего имени, срывающийся с ее губ от желания, почти доводит меня до крайности. – Не останавливайся, – выдыхает она.

Остановись!  То, что я делаю, неправильно на миллионе уровней. С ее пальцами в моих волосах и ее ногами, обхватившими меня, я не могу собрать волю в кулак.

Чувствуя, что девушка близка, я обхватываю ее руками и крепко прижимаю к себе. Она выгибает спину в наслаждении. Накрываю ее рот своим и глотаю ее стоны, пока та освобождается у моего пульсирующего члена. Ее оргазм длится дольше, чем я помню длились такие вещи, и мне чертовски нравится, что она получает такое удовольствие от меня. От чего-то настолько простого. Мне становится интересно, что бы она делала, если бы я мог проникать ей между ног пальцами, языком… Я прикусываю губу, чтобы не толкнуться и не кончить в нее.

Она безвольно прижимается ко мне. Опускает ноги и оседает на землю. Я держу ее, пока она не приходит в себя, прежде чем отстраниться.

Порыв холодного воздуха, проникающий между нами, приносит с собой дерьмовую реальность. Это не должно повториться .

Лиллиан поправляет платье.

– Ты в порядке? – Я натягиваю на ее плечи пиджак, который ей дал, потому что он свалился в суматохе. – Я ведь не причинил тебе боль, правда?

– Боль? – Она смеется. – Вовсе нет. Это было… – Ее взгляд сосредотачивается на торчащей длине между моими бедрами. – Вау.

Я поправляю свою эрекцию и шиплю, когда резинка моих боксеров задевает нежную плоть.

Ее расширенные глаза поднимаются на меня.

– Могу я… помочь тебе с этим?

– Не думаю, что это хорошая идея. – Если мы сделаем еще один шаг вперед, то останемся в моей постели до утра.

– Ох. – Она хмурится и плотнее закутывается в пиджак. – Ясно.

– Дело не в тебе. Просто….. – Мы работаем вместе. Я твой босс. И все же хочу оказаться внутри тебя больше, чем сделать свой следующий вдох. – Это не должно повториться.

– Понятно. – Неприятие в ее голосе ударяет меня в грудь. – Конечно, нет.

– Нам пора идти. У нас ранний рейс. – Мне хочется закинуть руку ей на плечи или взять ее за руку, но я сопротивляюсь.

Я облажался. Сильно. Но должен верить, что еще не поздно все исправить.

 ГЛАВА 10

Лиллиан

Мы не говорили о том, что произошло прошлой ночью. Мы вообще почти не разговаривали. После того, как мы поцеловались, Хадсон проводил меня в мой номер. Он не смотрел мне в глаза, просто обменялись вежливым пожеланием спокойной ночи и разошлись в разные стороны.

Сегодня утром мужчина почти ничего не сказал, кроме предложения помочь с вещами. Ничего, когда мы остались одни в лифте. Всю дорогу до аэропорта он не отрывался от своего телефона. И сейчас, сидя через проход в самолете «Норт Индастриз», Хадсон не произносит ни слова.

Его ноутбук открыт, и мужчина поглощен работой. Он вернулся к делам, как будто самого сексуального опыта в моей жизни у того дерева в пустыне никогда не было. Вчера вечером тот сказал, что не сможет притвориться, будто ничего не произошло. Но, похоже, отлично справляется с этой задачей. И парень не первый человек, который солгал. В конце концов, он же Норт. Как глупо с моей стороны ожидать чего-то большего.

– Мисс Лиллиан, хотите, я положу это к вашим вещам перед взлетом? – спрашивает стюард, протягивая мне чашку кофе и глядя на куклу-качина, которую я крепко держу на коленях.

Его вопрос привлекает внимание Хадсона. Впервые с прошлой ночи наши взгляды встречаются. Его глаза мерцают так, что все мое тело покрывается румянцем.

Я крепче сжимаю деревянную скульптуру, чтобы выжать из нее все силы, которые нужны мне, чтобы разорвать зрительный контакт.

– Нет, спасибо. Я лучше подержу ее у себя.

– Уверяю вас, она будет в безопасности в задней…

– Нет, спасибо, – огрызаюсь я.

Глаза стюарда расширяются.

Боковым зрением улавливаю улыбку Хадсона.

– Извините, я просто боюсь летать, – говорю мужчине, стоящему в проходе. – Мне сказали, что этот парень олицетворяет силу и власть. Он правитель неба и защитник всех, так что… я буду держаться за него, если вы не против.

– Конечно. – Слегка улыбнувшись, он направляется к передней части самолета.

– Мне было интересно, почему ты выбрала именно его. – Хадсон не отрывает взгляда от экрана своего ноутбука.

– О, так ты сейчас говоришь со мной. – Я дерзко смотрю на его лицо.

Мужчина облизывает губы – почему он так делает? Особенно теперь, когда я знаю, как хороши эти губы на вкус.

– Самое подходящее место, – тихо бормочет он себе под нос. Закрывает ноутбук и отстегивает ремень безопасности. Встает как раз в тот момент, когда самолет катится вперед.

– Что ты делаешь? – Я смотрю, как он пересекает проход и занимает место, которое находится прямо напротив моего.

Опирается локтями на колени, придвигаясь еще ближе. Мой позвоночник и плечи болят от усилия, которое требуется, чтобы вдавить себя глубже в спинку кресла. Находясь слишком близко к нему, я действую импульсивно. Каждый сантиметр расстояния имеет значение.

– О прошлой ночи.

Самолет набирает скорость.

– О, боже. – Я втягиваю воздух и закрываю глаза. Образы огненных взрывов вторгаются в мой мозг.

Подумай о чем-то мирном. О чем-то расслабляющем.

За веками мелькает образ рта Хадсона на моей груди. Жар в его взгляде, когда он смотрел на меня, наблюдающую за ним. Расплавленное желание разливается внизу моего живота, заставляя меня сжать колени вместе.

– Эй. – Голос Хадсона глубокий. Хриплый.

Я чувствую, как его рука ложится на мое колено. Открываю глаза, он так близко.

Присев на краешек своего сиденья, он кладет обе руки мне на колени.

– Ты в безопасности. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.

Нелепо верить, что Хадсон может как-то повлиять на то, разобьемся ли мы или нет, и все же уверенность в его голосе заставляет меня думать, что он может в одиночку удержать этот самолет в небе. Мужчина большими пальцами успокаивающе поглаживает мои колени. Я жалею, что надела брюки, а не юбку, чтобы чувствовать его прикосновения к своей коже.

Его глаза – это якорь, они удерживают мои, удерживают меня.

– Дыши, Лиллиан.

Я прерывисто втягиваю воздух.

– Вот так. – Тон его голоса низкий, успокаивающий, как шепот любовника.

Он так близко. Его большое, мощное тело излучает тепло, которое соответствует его глазам. Поглаживание его больших пальцев привлекает мое внимание, когда я представляю, как они скользят выше по моим бедрам. Если мы разобьемся в этот момент, замечу ли я вообще?

– Лучше?

Когда я не сразу отвечаю, Хадсон убирает руки.

– Нет!

Он поднимает брови, и крошечная ухмылка кривит его губы.

– Не останавливайся.

Хадсон снова кладет руки мне на колени. На этот раз они немного выше, а его тело еще ближе.

– Лиллиан, – мурлычет он. – Используешь страх перед полетом, чтобы заполучить мои руки?

Жар поднимается от моей шеи к щекам.

Хадсон продолжает кружить большими пальцами с идеальным давлением, и мне интересно, не воображает ли он эти пальцы на разных частях моего тела. Под лифчиком, между ног… Смогу ли я когда-нибудь снова смотреть на Хадсона Норта без того, чтобы в моей голове не прокручивались порнографические образы нас вместе?

Я теряю одну из его рук, когда мужчина тянется за бутылкой воды рядом со мной. Затем протягивает ее мне.

– Вот. Это поможет.

Он знает, что я в огне. Я бы смутилась своей очевидности, если бы не была так сосредоточена на попытке снизить температуру тела. Что такое в этом мужчине? Я выпиваю половину бутылки, пока он откидывается на спинку сиденья. Без его прикосновений туман в моей голове немного рассеивается.

Ставлю бутылку на место.

– Спасибо. Этот взлет показался мне немного легче, чем первый.

– Рад помочь. – Боже, почему он смотрит на меня так, словно я голая? И почему вообще отказался смотреть на меня сегодня утром? Боялся того, что я увижу? – Нам нужно поговорить о прошлой ночи.

Тянусь за своей бутылкой с водой и выпиваю остаток. Вытираю рот тыльной стороной ладони.

– Хорошо.

– Я не должен был тебя целовать, – говорит он.

– На самом деле это я тебя поцеловала. – Но я не буду извиняться за это. Хоть и была наивна, пологая, что могу целоваться с Хадсоном без эмоциональных связей. Мне больно от того, что он хочет, чтобы эта связь никогда не случалась. Никто не хочет быть чьим-то сожалением.

– Я горжусь своим профессионализмом. – Он хмурится и, кажется, обдумывает свои следующие слова. – Правда в том, что я не перехожу профессиональных границ с сотрудниками, потому что… – Он облизывает губы. Его взгляд становится жестким. Решительным. – Я отказываюсь быть похожим на Августа.

У Августа Норта давняя репутация человека, который спит со своими помощницами и секретаршами. Я даже слышала, что мать Хадсона и Хейса начинала как одна из сотрудниц Августа. И даже сейчас его секретарь обслуживает больше, чем его календарь, по крайней мере, так гласят слухи.

– Использовать служебное положение, чтобы оказать на тебя давле…

– Разве я вела себя так, будто чувствовала давление? Когда мы целовались, у тебя возникло ощущение, что я делаю что-то, в чем не была полностью уверена? Чувствовал ли ты хоть секундное сопротивления с моей стороны?

Он качает головой.

– Нет.

– Я делала то, что хотела, и ты тоже. Так что можем мы, пожалуйста, пропустить речь о харассменте и сразу перейти к той части, где мы говорим о том, что будет дальше?

Его брови приподнимаются в выражении, похожем на приятное удивление.

– Хорошо. – Он прочищает горло, ерзает на своем месте и потирает верхнюю губу. Я заставляю его чувствовать себя неловко? Никогда бы не подумала, что у меня есть сила заставить такого человека, как Хадсон Норт, смущаться, и не поверила бы, если бы не видела это своими глазами, но он явно испытывает неловкость.

– Моя жизнь… сложная, – говорит он.

– Хм. – Я жую внутреннюю часть щеки. – Перевожу: ты берешь назад все, что сказал прошлой ночью, прямо перед тем, как мы поцеловались.

– Лиллиан…

– Все в порядке. Нас захватил момент. Может, это был вихрь? Ты мне ничего не должен. – Нельзя забывать, что он, может, и самый приятный из братьев Норт, но он все равно Норт.

– Я так не поступаю. – Мужчина проводит рукой по своим волосам, выглядя раздраженным. – Это все… неправильно.

– А как ты поступаешь?

– Гораздо более предусмотрительно.

Значит, он не обдумал это. Не взвесил все «за» и «против». Такой очень продуманный и логичный подход к такому эмоциональному и чувственному явлению, как секс.

– Но ты хотел меня.

– Да. – Это единственное слово произносится с гортанной тоской, которую я чувствую у себя в животе.

– А сегодня мы снова стали коллегами и… – Я наклоняю голову, чтобы попытаться прочитать его выражение лица. – И тебя это устраивает.

Мужчина снова наклоняется вперед, упираясь локтями в колени, но на этот раз оставляет руки свисать между ног.

– Я человек, который ведет очень дисциплинированный и контролируемый образ жизни. У меня большая практика в отказе себе в удовольствии.

Я понятия не имею, каково это. Мы с ним очень разные.

– За исключением прошлой ночи.

Он наклоняет голову.

– Да.

Я проглатываю боль от отказа, услышав сожаление в его голосе.

– Хорошо. – Я киваю, выпрямляя спину. – Теперь я знаю, как обстоят дела.

– Мне жаль. Я думаю, что ты удивительная…

Я отмахиваюсь от него.

– Не извиняйся. Я не жалею о прошлой ночи. Мы ведь все еще друзья, верно?

От слова «друзья» у меня, кажется, появляется мерзкий привкус во рту.

– Тогда сослуживцы. – Фу . – Коллеги?

Его улыбка слабая, но заметная.

– Друзья.

– Решено. – И все же ничего не кажется решенным.

Хадсон

– Как прошла поездка, босс? – Карина приветствует нас у машины, распахивая двери в, несомненно, заранее прогретый автомобиль. Как будто короткая прогулка от двери частного терминала до парковки приведет к обморожению.

– Насыщенно. – Я стою у открытой задней двери, приглашая Лиллиан забраться внутрь первой.

– Лиллиан, – говорит Карина. – Похоже, ты получила солнце, на которое так надеялась.

Лиллиан определенно светится. Мне нравится думать, что ее вновь обретенное сияние не имеет ничего общего с солнцем, а связано с нашим диким поцелуем в полночь. Если бы я уже не решил, что Лиллиан для меня совершенно недоступна, что то, что произошло прошлой ночью, было огромной ошибкой, я, возможно, позволил бы себе представить миллионы способов, которыми мог бы зажечь ее. Все, что мне нужно, это мягкое место, чтобы уложить ее, и все время в мире. Я бы начал с рук… нет.  Нет.

– Определенно. – Лиллиан останавливается, поставив одну ногу в машину и положив руку на открытую дверь. – Ты когда-нибудь принимала грязевую ванну?

Карина морщит нос.

– Специально?

– Да. – Лиллиан смеется. – Люди платят за это.

– Похоже, я занимаюсь не тем бизнесом, – шутит Карина.

Наблюдая за беззаботным дружелюбным обменом между ними, я ухмыляюсь. Женщины обычно видят в Карине угрозу. Они редко бывают добры, если вообще признают ее.

Я опускаюсь на заднее сиденье рядом с Лиллиан и хмурюсь, когда вижу, что она поставила свою сумку между нами. Хотя не должен удивляться. Девушка стала держать дистанцию между нами с момента нашего разговора в самолете. Как и во время полета в Седону, она предпочла провести большую часть полета в спальном салоне. Сколько раз я представлял себе, как врываюсь туда и бросаю ее на кровать – это то, в чем я не признаюсь даже самому себе. Меня так же отвлекало ее отсутствие, как и присутствие. Даже больше. Потому что отсутствие ее рядом, знание того, что она находится по другую сторону стены, что я не могу проверить ее, просто повернув голову, заставляло меня чувствовать напряжение, как будто моя кожа была слишком натянута.

– Я заказала для тебя столик в «Финне» на Пятой авеню, если ты голоден? – Глаза Карины не отрываются от дороги.

– Я бы не отказался перекусить. – Я смотрю на Лиллиан, чья голова повернута к окну. – Ты голодна?

Она смотрит вперед, и мне так хочется зацепить ее подбородок и заставить посмотреть на меня этими кристально-голубыми глазами.

– Нет, я не голодна.

Тихое рычание вырывается у меня из груди.

– Уверена? Ты не ела во время полета…

– Я в порядке. – Теперь девушка смотрит мне в глаза, но во взгляде нет обычной легкомысленной игривости. Он отстраненный и немного холодный. – Я просто хочу домой. Я устала.

Похоже, Лиллиан услышала меня и уважает мой выбор. Соблюдает мои границы. Черт возьми, как бы я хотел, чтобы она этого не делала. Нет, это неправда. Так будет лучше. Чем скорее та окажется дома и нас будет разделять больше, чем стена, тем скорее я смогу вернуться к тому, как все было раньше. До того, как Лиллиан Джиллингем все испортила.

Карина останавливается перед старым кирпичным многоквартирным домом с кондиционерами в окнах и ржавой пожарной лестницей, лишающей его привлекательности. Короткая дорожка ведет к трем лестницам и единственной стеклянной двери, которая выглядит оригинальной для этого здания. Карина ставит машину на стоянку и выходит из нее.

– Я помогу. – Я опережаю ее и хватаю чемодан Лиллиан, а также столько сувениров, сколько могу удержать.

Лиллиан хватает остальное.

Карине, похоже, неловко позволять мне делать всю работу, но она это переживет. Я не откажусь от своего последнего шанса побыть наедине с Лиллиан. Даже когда она холодна и отстранена, я жажду быть рядом с ней. Привет, мазохизм.

Я иду за ней к двери. Она роется в сумочке в поисках ключей.

– Они должны быть здесь… – После еще пары минут поисков девушка садится на корточки и высыпает содержимое на мокрую землю.

– Может они в чемодане? – Я подкатываю ее чемодан поближе, но не могу помочь ей с поисками с полными руками.

– С чего бы им там быть?

Почему бы им не быть в твоей сумочке? Я держу этот вопрос при себе.

– Ты их ищешь? – У Карины в руке ключи. – Они были на заднем сиденье.

Лиллиан рычит в разочаровании и выхватывает ключи.

– Спасибо.

Интересно, не связана ли ее рассеянность с мыслями о нас? О том, что произошло прошлой ночью. О расставании после четырех дней в обществе друг друга.

В вестибюле ее комплекса холодно. Типично для мест с низкой арендной платой, где владелец не хочет платить за отопление мест общего пользования. Мы втискиваемся в маленький лифт. Она нажимает кнопку третьего уровня. Между нами воцаряется тишина, и я пытаюсь придумать, что бы такое умное сказать. Что-нибудь очаровательное.

– Сколько лет этому зданию? – Я съеживаюсь. Вопрос ни умный, ни очаровательный.

– Понятия не имею. – Пренебрежительно пожав плечами, Лиллиан ведет меня к своей двери. Она не злится и не грубит, та просто закрылась. Сдержанная. Давно уже нет той девушки, которая радовалась контрабанде бургеров в бюстгальтере и вылазкам из отеля.

Лиллиан вставляет ключ в свою дверь, и мы слышим мужской смех, доносящийся из-за нее. Когда дверь открывается, звук приглушенных шагов и шепот, похоже, остаются незамеченными Лиллиан.

– Ты дома. – Мужчина, высокий и темноволосый, с такими же голубыми глазами, как у Лиллиан, встречает ее с мрачным видом. Хмурый взгляд напрягается, когда он замечает меня. Это, должно быть, ее брат.

– Ты тот самый придурок-босс? – спрашивает он, не совсем дружелюбно, но и не слишком агрессивно.

– Аарон! – Она качает головой, а затем извиняется передо мной.

– Ничего такого, чего бы я не слышал раньше. – Я опускаю ее сумку и протягиваю руку. – Хадсон Норт. Я брат босса-придурка.

Парень скептически смотрит, но пожимает мне руку.

– Аарон. Брат Лили.

Лили . Мне это нравится.

– Приятно познакомиться.

Когда заношу вещи Лиллиан внутрь, другой парень вскакивает с дивана.

– Привет, Лили. – Он проводит двумя руками по своим слишком длинным каштановым волосам. Его налитые кровью глаза сверкают, когда он смотрит на нее.