Текст книги "Преданный (ЛП)"
Автор книги: Дж. Б. Солсбери
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Завтра я буду умолять вернуть мне работу. И если он мне откажет, что вполне вероятно, то я окажусь в полной заднице.
ГЛАВА 3
Хадсон
Только в компании, которой управляет бессердечный ублюдок, будут требовать присутствия на работе сотрудников в неделю после Рождества. Таким бессердечным ублюдком является мой отец, Август Норт. Он живет под девизом, что успех никогда не берет выходных. У ублюдков тоже нет выходных.
Мой отдел – город-призрак. В сознательной попытке избежать следования по стопам Августа, я дал тем, кто работает на меня, недельный отпуск, чтобы они могли побыть со своими семьями. Почему сам не воспользовался собственной щедростью? О, возможно, потому что у меня нет такой семьи, с которой я хотел бы проводить время. И кого я обманываю? Они все равно все здесь, на работе.
Телефон на моем столе звонит. Я смотрю на него, надеясь, что человек на другом конце повесит трубку. Еще только семь часов утра, а эта дурацкая штуковина никак не заткнется.
Застонав, включаю громкую связь.
– Хадсон.
– Какого черта ты отвечаешь на звонки?
– Хейс. – Я откидываюсь в кресле. – И тебе доброе утро.
– Где Патрик?
– Он в отпуске по уходу за ребенком до марта. Что тебе нужно?
– Какого хрена?! Отпуск по уходу за ребенком?
Я качаюсь вперед в кресле и кладу голову на руки, когда первый импульс боли ударяет в голову.
– Столько лет в юридической школе, и тебе нужно, чтобы я объяснил, что такое отпуск по уходу за ребенком?
– Разве не его жена должна воспитывать ребенка?
Вспышка раздражения согревает мою кожу. Я делаю глубокий вдох и заставляю себя улыбнуться, хотя он этого не видит.
– Ты действительно архаичный ублюдок. Полагаю, ты позвонил не просто так?
– Я подготовил контракт для твоей поездки. Хочешь заскочить и взять его? Или я могу попросить кого-нибудь принести его…
На телефоне загорается еще одна линия.
– Нет, я сам приеду. Мне нужно отдохнуть от этих телефонов.
– Найди временного сотрудника.
– На неделе после Рождества?
– И что?
Я нажимаю кнопку, которая либо отправляет входящий звонок на голосовую почту, либо полностью отключает его.
– Я сейчас приеду.
Он вешает трубку, не попрощавшись. Типичный Хейс, эгоистичный козел.
Телефон звонит снова, что побуждает меня выйти из кабинета. С глаз долой, из сердца вон, и все такое. Офис Хейса находится на том же этаже, но на другой стороне здания, что ближе, чем мне бы хотелось.
– Доброе утро, Джина, – приветствую я одну из наших сотрудниц, проходя мимо. – Хорошо провела Рождество?
– Да, мистер Норт. Вся наша семья была в городе. – Лицо женщины озаряется. – Они останутся до нового года.
Что такого особенного в семейных сборищах, что заставляет некоторых людей радоваться? После семейных встреч я чувствую себя мрачным, отчаявшимся и мертвым изнутри.
– А как насчет тебя?
– Отлично. Спокойно. Спасибо, что спросила. – Мне удается улыбнуться, пока я вру. – Семья – это все.
Она улыбается на мой ответ.
Семья – это все, но в моей жизни эта фраза всегда была больше похожа на тюрьму, чем на что-то, что могло бы заставить меня улыбнуться.
Продолжаю идти в офис Хейса.
Его помощница вскакивает, увидев мое приближение. Ее глаза расширены, а руки нервно двигаются по столу. Я выдавливаю самую добрую улыбку, на какую только способен, и она немного успокаивается. Моему брату-близнецу нравится держать своих сотрудников на грани полного психического срыва.
– Мисс Ньютон, надеюсь, вы хорошо провели Рождество.
– Да. Мистер Норт ожидает вас. Вы можете войти. – Она не из тех, кто любит светскую беседу – одно из требований отдела Хейса. Девушка указывает на двери его кабинета.
Я распахиваю ее и вижу его за столом, без пиджака, галстук ослаблен, рукава закатаны.
– Господи, выглядишь так, будто просидел здесь всю ночь.
– Так и есть. Конец года, свожу концы с концами. – Его вечно хмурый взгляд устремляется к открытой двери. – Ньютон, ты там сама обжариваешь зерна? Кофе! Сейчас же!
– Да, сэр!
Я слышу быстрый стук ее каблуков, когда женщина убегает в комнату отдыха.
– Некомпетентность, – рычит он. – Я окружен ею.
Наблюдать за тем, как Хейс общается со своими подчиненными, все равно, что смотреть, как люди пинают щенков.
– Я возьму этот контракт и уйду с твоей дороги.
– Что, черт возьми, случилось с твоей губой?
Я надеялся, что он не заметит. Хотя отек спал, поврежденную кожу трудно скрыть.
– Бокс.
– С каких пор ты занимаешься боксом?
– Почему тебя это волнует? И почему ты смеешься?
Он качает головой и пытается придать лицу хмурое выражение.
– Представлять, как ты боксируешь, это… – Он кашляет, чтобы скрыть свой смех. – И не слишком ли ты стар для новых увлечений?
– Мы одного возраста.
Он пожимает плечами.
– Я моложе.
– На восемь минут.
– Все равно. – Он тянется к папке перед собой и открывает ее. – Моложе.
Ладно, ни у кого нет времени на это дерьмо.
– Где контракт?
Он кивает подбородком к книжной полке в дальнем конце комнаты.
– Надеюсь, ты быстро, туда и обратно?
– Двадцати четырех часов должно хватить. – Я беру папку и просматриваю страницы, когда раздается тихий стук в дверь кабинета.
Судя по звуку, какая-то женщина прочищает горло. Хейс бросает яростный взгляд на того, кто стоит в дверях. Мне сразу же становится жаль того, кто нас прервал, так как сейчас он получит фирменную взбучку Хейса.
– В чем дело, Джиллингем? И ради всего святого, не стой в дверном проеме. Ты что, вампир, ожидающий приглашения? У тебя есть ноги. Используй их.
Я поворачиваюсь как раз в тот момент, когда в кабинет робко входит эффектная блондинка. Джиллингем. Женщина, которая пролила свой напиток на Хейса на вечеринке, а затем пнула меня по яйцам и разбила губу.
Ну… черт. Милая, ранимая Джиллингем увидела на мне рубашку Хейса и быстро отделала меня, как и заслуживает мой брат. Я сдерживаю смех.
– Мистер Норт, извините, что прерываю…
– Серьезно? – Глаза моего брата искрятся злобным возбуждением. – Потому что, похоже, у тебя талант вставать у меня на пути.
Она опускает взгляд куда-то на пол.
– Мне жаль. Но думаю, мы должны…
– В этом твоя проблема, Джиллингем. Думать. – Хейс хлопает руками по столу, заставив бедную женщину вздрогнуть.
Господи, она выглядит так, будто вот-вот выпрыгнет из своей кожи. Испуганный олень, загнанный в угол голодным хищником. Беспомощная, напуганная, нуждающаяся в спасении. Я нужен ей…
Нет! Отвернись. Отпусти. Убирайся из комнаты!
Мой разум выкрикивает команды, но тело отказывается подчиняться, когда женщина прикусывает нижнюю губу, словно пытаясь скрыть свою дрожь.
Не плачь. Пожалуйста, не плачь.
– Ты пришла сюда, отнимать у меня время? – Хейс машет на нее рукой. – Говори или возвращайся к работе.
Она сжимает кулаки.
– Я не могу позволить себе потерять эту работу.
– Потерять? Ты ударилась головой? – рявкает Хейс.
Ее плечи напрягаются.
– Нет.
– Принимала в последнее время какие-нибудь галлюциногенные препараты? – С каждым словом его зубы становятся все более заметными между губами.
– Мистер Норт, мне нужна эта работа. – Ее голос дрожит. – То, что произошло на вечеринке, было ошибкой. Я была расстроена и напала на вас…
– Напала? – Голос Хейса настолько громкий, что я уверен, что его слышат все, кто находится в соседних офисах. – Это была выпивка.
Выражение ее лица меняется, рот приоткрывается, и кровь отливает от ее щек.
– Но потом, снаружи, когда…
Я прочищаю горло.
Женщина резко оборачивается, впервые замечая меня.
Моя ухмылка – это извинение за то, что я притаился в углу. Уверен, что она не хотела обсуждать личные дела в присутствии незнакомца. Ее взгляд начинает скользить обратно к Хейсу, но задерживается. На моих губах.
Я слегка улыбаюсь.
Ее глаза расширяются.
– О, боже…
– Я видел тебя раньше, но не думаю, что мы официально знакомы. – Я протягиваю ей руку.
Она складывает руки вместе перед собой.
– Ты…
– Хадсон Норт.
– Я знаю, кто ты.
Вместо того чтобы оставить протянутую руку болтаться, я засовываю ее в карман.
– Уверена в этом?
– Но… – Ее широко раскрытые глаза не отрываются от меня. – Твоя рубашка, – выдыхает она.
Хейс стонет.
– Я что, нахожусь в какой-то параллельной вселенной, где люди, которым я плачу, перестают слушать, когда я говорю? Я вычту расходы на химчистку из твоей зарплаты. Кстати о зарплате, я плачу тебе не за то, что ты шатаешься по моему офису, заикаясь, как ребенок.
– Нет необходимости. – Я смотрю на женщину, которая отказывается встретиться с моими глазами. – Я уже позаботился о чистке. Поскольку рубашка была на мне.
– О, боже, – стонет она и съеживается.
– Она может вернуть тебе деньги, – говорит Хейс, взмахнув запястьем и глядя на экран своего ноутбука. – Она уже зарабатывает больше денег, чем стоит.
– Господи, Хейс. – Мой близнец – мудак эпических масштабов. – Полегче.
Брат открывает рот, как будто собирается осыпать меня красочными оскорблениями. Но, что бы он ни увидел на моем лице, это заставляет его ухмыляться во все свои зубы.
О-о-о. Нехорошо.
– Эй, у меня есть идея. – Его тон слишком легкий. Слишком спокойный. Черт.
– Джиллингем, подожди, – говорит он женщине, которая теперь медленно пятится из комнаты. – Я переназначаю тебя в другой отдел.
– В другой… – Ее взгляд мечется между нами, и она подозрительно прищуривает глаза. – В какой отдел?
Хейс кивает подбородком в мою сторону.
– Помощник моего брата сидит дома и играет в мистера Маму.
– Боже, какой же ты мудак, – бормочу я.
– Ты займешь его место. – Он откидывается назад в своем офисном кресле, на его лице появляется довольная ухмылка.
Женщины расправляет плечи.
– Смогу ли я…
– Это еще предстоит выяснить. – Лицо Хейса теряет веселое выражение. – Будешь работать с Хадсоном до тех пор, пока ты ему нужна. Начинаешь немедленно.
– Мистер Норт. Сэр, я…
Он поднимает руку.
– Направляй свои вопросы Хадсону. – Хейс наклоняется вперед, обратно к своему компьютеру. – Вы оба можете идти.
Она открывает рот, захлопывает его, затем выходит из комнаты. Я следую за ней, слегка обрадованный, но не желающий задумываться почему. Хейс явно пытается подшутить надо мной, приставив ко мне мисс Джиллингем. Очевидно, что он невысокого мнения о ней, но, с другой стороны, Хейс не слишком высокого мнения почти обо всех.
Я иду за ней по коридору, пока мы не оказываемся на значительном расстоянии друг от друга.
– Мисс Джиллингем.
Она замирает на месте, и ее плечи подтягиваются ближе к ушам. Я останавливаюсь в паре метров позади нее, бессознательно защищая свои яйца и губы – бедные жертвы того, что происходит, когда ее застигают врасплох.
– Тебя устраивает такой расклад? – спрашиваю я, обращаясь к ее спине.
– А тебе это подходит? – Она медленно поворачивается ко мне лицом и, когда находит своими голубыми глазами мои, задерживает их там. – Я напала на тебя. – В ее голосе нет извинений, и, черт… я уважаю это.
– Мне это подходит, но, если ты предпочитаешь остаться с Хейсом…
Выражение ее лица становится кислым.
– Я не хочу тебя к этому принуждать.
Ее брови сходятся вместе.
– Почему ты так добр ко мне после… после того, как я…
– Врезала мне по яйцам?
Она хлопает себя ладонями по лицу и стонет.
– Да. – Единственное слово приглушено ее руками.
– Непреднамеренная ошибка. Не кори себя. – Я наклоняюсь, чтобы меня не услышали проходящие мимо сотрудники. – Это не первый раз, когда женщина нас путает.
Она вскидывает голову.
– Мне следовало бы знать лучше, но… В мою защиту скажу, что на тебе была его рубашка.
– Вы двое не ладите, – говорю я, констатируя очевидное.
Ее челюсть застывает под слишком бледной кожей, что заставляет меня задуматься, когда у нее в последний раз был отпуск.
– Он… непростой.
Хейса называли по-разному. Непростой – это комплимент по сравнению с обычными эпитетами.
– Если хочешь, то можешь уйти. – Если она захочет уволиться, я не стану ее останавливать. Черт, я даже не буду винить ее.
И снова плечи расправлены, подбородок вздернут вверх.
– Я не могу.
Как женщина может казаться уязвимой и уверенной одновременно – загадка. И я хотел бы ее разгадать.
– Послушай, я готов оставить тот удар ниже пояса позади. – Мне нравится, как розовеют ее щеки. – Не против поработать со мной?
– Почему? – Глаза прищурены, губы сжаты. – Почему со мной?
– Мне бы не помешала помощь. – Это не ложь, у меня действительно есть временная должность.
В этой женщине, Джиллингем, есть что-то такое, что меня привлекает. Это не сексуальное или романтическое влечение, а скорее любопытство. А прошло много времени с тех пор, как кто-то или что-то заставляло меня почувствовать, что у меня все еще бьется сердце.
Кажется, она на мгновение задумывается над этим, прежде чем пожать плечами.
– Думаю, я могла бы помочь и отвечать на звонки.
Я протягиваю руку. Она прижимает свою ладонь к моей – маленькая, теплая и мягкая.
– Договорились. – Я чувствую, как уголок моего рта приподнимается, и это движение тянет все еще заживающий порез на моей губе.
Она отдергивает руку раньше, чем я готов ее отпустить.
– Когда ты хочешь, чтобы я начала?
– Послезавтра. У меня важная деловая поездка.
Она быстро моргает.
– О. Эм… может быть, ты покажешь мне стол своего помощника, чтобы я могла ознакомиться и задать вопросы до того, как ты уедешь.
Я хмурюсь и качаю головой.
– Боюсь, что нет. Мне нужно, чтобы ты поехала со мной.
– Что…
– И возьми выходной, чтобы собрать вещи или сделать все, что тебе нужно сделать до нашего отъезда. – У меня в кармане звонит телефон. – Нас не будет до пятницы. – На определителе я вижу номер репортера из «Таймс». – Мне нужно ответить. – Я принимаю вызов и прижимаю телефон к уху. – Это Хадсон. Не мог бы ты подождать одну минуту?
Женщина все еще стоит на месте, словно ожидая, когда ее отпустят.
Я прижимаю телефон плечом.
– Мой водитель заберет тебя ровно в семь часов. Полагаю, она знает, где ты живешь, после того как отвезла тебя домой после рождественской вечеринки?
Ее щеки раскраснелись от напоминания.
– Да.
Розовый цвет ей очень идет.
– Отлично. – Я поворачиваюсь и оставляю ее позади.
– Какой авиакомпанией? – окликает она меня в удаляющуюся спину. – Разве мне не нужно купить билет?
– Я обо всем позабочусь. Ты просто будь собрана и готова.
– Алло? – говорю я в трубку и возвращаюсь в свой кабинет.
– Мистер Норт! – окликает она меня сзади.
Когда оборачиваюсь, она стоит на том же месте, где я ее оставил, и выглядит еще более ошеломленной.
– Куда мы едем?
– Туда, где теплее, чем в Нью-Йорке. – Я снова прижимаю телефон к уху. – Да, я здесь.
Моя нудная деловая поездка только что стала чертовски интересной.
ГЛАВА 4
Лиллиан
Жизнь Кэрри Брэдшоу, которую мне показывали по телевизору, не могла быть дальше от моей нью-йоркской реальности. Вместо классического особняка я живу в крошечной студии с братом, который живет жизнью Саманты мужского пола. Мои мечты о корпоративной работе на Манхэттене, где мои скрытые таланты были бы раскрыты в полную силу, и я пробиваю стеклянный потолок? Полный провал.
И как раз в тот момент, когда думаю, что вряд ли смогу впасть в большее уныние, чем сейчас, я смотрю в налитые кровью глаза своего брата и произношу фразу, которую никто не должен произносить.
– Мне нужно, чтобы ты отправил домой голую женщину, спящую в нашей ванне.
– А? – говорит он сквозь зевок, а затем широко улыбается. – Ах да, ее. Не смотри на меня так. Ты так разозлилась в прошлый раз, и я сказал ей, что мы не можем трахаться…
– Мне не нужны подробности.
– …в той же комнате, где находишься ты. Ты установила правило, так что это вроде как твоя вина, что она…
– Отправь ее домой. – Я проверяю время на своем телефоне. Черт. – Я опаздываю.
Я пыталась собраться вчера вечером, но сначала должна была закончить со стиркой. Не зная, куда мы едем, я не могла понять, что взять с собой. Поэтому запихиваю рабочие блузки и спортивные штаны в чемодан, когда Аарон замечает мои сумки.
– Куда-то едешь?
– В командировку. – Стоп, а что мне надеть в самолет? Достаю из корзины черный свитер и беру свои черные рабочие брюки. Стоп, я буду выглядеть в этом так, будто иду на похороны? Бросаю свитер в сумку и хватаю розовую шелковую блузку, которую купила несколько месяцев назад и за которую не расплачусь еще полгода.
Он почесывает грудь.
– С каких пор ты ездишь в командировки?
– С сегодняшнего дня. – Я надену каблуки, потому что они делают меня выше. И мне понадобится пальто.
Он кивает в сторону ванной.
– Если я не выйду через десять минут…
– Аарон!
Он хихикает и пихает меня плечом, когда проходит мимо.
– Я шучу… вроде того.
Смотрю в свой открытый чемодан и вижу только хаос. Я определенно что-то забыла. Я уже знаю это. Одежда, пижама, обувь, что еще? Вытаскиваю все и начинаю сначала.
– Ванная свободна, – говорит Аарон и осторожно провожает свою спутницу к двери. Это не та же девушка, что была вчера.
– Он точно подхватит венерическое заболевание, если не будет осторожен, – бормочу про себя и бегу в душ.
Принимаю душ так быстро, как только могу, но все равно теряю счет времени. Мои волосы мокрые, мне все еще нужно накраситься, и я по меньшей мере двадцать раз меняла свое мнение о том, что мне надеть.
– Как долго тебя не будет? – спрашивает Аарон с полным ртом хлопьев, молоко капает с его подбородка.
– До нового года.
– Куда едешь?
– Я не знаю. – Наношу тушь и румяна без зеркала. Блеск для губ. Черт… – Где моя сумочка?
Аарон указывает на нее на столе рядом с собой.
– Спасибо.
– Ты не знаешь, куда едешь?
– Это долгая история. – Я застегиваю чемодан, беру свою ручную кладь и… – Где моя подушка для шеи?
– В шкафу. – Он запихивает в рот еще одну ложку хлопьев. – Звучит странно. Едешь со своим боссом-мудаком?
Я оглядываю все свои вещи, теперь упакованные и разложенные передо мной.
– Мне взять джинсы?
– В деловую поездку?
– Ты прав. – Бросаю джинсы обратно в корзину для белья. – Что я забыла?
– Документы? Наличные? Карты?
Я роюсь в сумочке, чтобы перепроверить.
В нашу дверь стучат, и я бросаю взгляд на часы на стене.
– Уже семь? – Собираю свои мокрые волосы в хвост, затем закрепляю в пучок.
Переводя дыхание, открываю дверь перед улыбающейся женщиной-водителем Хадсона.
Это миниатюрная брюнетка с короткой стрижкой. На ней черный костюм. Такой же черный костюм, как тот, что был на ней в вечер рождественской вечеринки. Она больше похожа на сексуальную убийцу, чем на корпоративного водителя. Интересно, они с Хадсоном когда-нибудь…
– Мисс Джиллингем, я Карина. Водитель мистера Норта.
Моему взволнованному и торопливому разуму требуется секунда, чтобы запомнить ее имя. Карина водит машину. Кар-ина 4 .
Она заглядывает мне за спину, чтобы посмотреть на Аарона, который пялится на нее так, словно она могла бы стать его следующим блюдом. Карина вежливо улыбается ему, а затем переводит взгляд на меня.
– Ты готова ехать?
– Откуда ты узнала, какая у меня квартира?
Ее улыбка немного загадочна.
– Твоя фамилия есть в справочнике внизу.
– А как попала в здание?
– У меня есть свои способы. – Она смеется над моим удивленным выражением лица. – Мистер Рамирес – так его звали. Милый человек.
Мистер Рамирес? Должно быть, она говорит о Чудике-гольфисте. Он провозгласил себя неофициальным сотрудником службы безопасности здания. И всегда носит длинные носки.
– Он впустил тебя? – Я пытаюсь протащить свое тело, чемодан и ручную кладь с прикрепленной подушкой для шеи через дверной проем и застреваю. Ворчу и пинаю чемодан вперед, чтобы пробить затор.
– Пожалуйста, позволь мне помочь. – Карина берется за ручку чемодана, и как только я выхожу из дверного проема, ждет, пока я запру дверь. – Я могу быть довольно убедительной.
– Не забудь написать мне, когда приедешь! – кричит изнутри мой брат.
– Не забуду! – кричу в ответ, но тут же жалею об этом, глядя на Карину. – Извини.
Она поворачивается и катит мой чемодан по направлению к лифту.
– Мистер Норт встретит тебя в аэропорту. У него ранняя встреча.
Должно быть, настолько важная встреча, что ее нужно провести до того, как взойдет чертово солнце. Интересно, относится ли она к тому типу встреч, которые начинаются накануне вечером и заканчиваются в постели с завтраком – если все пройдет хорошо.
– Смотри под ноги, – говорит Карина, когда мы выходим из здания на замерзший тротуар. – Здесь скользко.
Она открывает заднюю дверь черной машины, которая, как я теперь понимаю, является «Ауди». В тот вечер, когда она настояла на том, чтобы отвезти меня домой с рождественской вечеринки, я была не в том состоянии, чтобы обращать внимание на окружающую обстановку. Женщина затаскивает мой чемодан в багажник, не сбиваясь с шага, и я задаюсь вопросом, есть ли у нее какой-то особый протектор на подошве этих черных мокасин. Я следую за ней к машине, мои каблуки почти не помогают мне удержаться в вертикальном положении, пока я неуклюже скольжу к машине. Моя сумка соскальзывает с плеча, утягивая меня за собой, и Карина ловит меня за руку.
– Ты в порядке? – С удивительной для ее габаритов силой она ведет меня к открытой двери.
Я осторожно подкрадываюсь к машине и, оказавшись достаточно близко, со вздохом облегчения ныряю внутрь. Воздух теплый, а сиденья нагреваются у меня за спиной.
– Как долго ты живешь в Астории 5 ? – Карина смотрит на меня в зеркало заднего вида, отъезжая от моего здания.
Высокие каблуки на льду, должно быть, выдают во мне переселенку.
– Около девяти месяцев. Это моя первая нью-йоркская зима.
– О, правда? Так и не скажешь. – Ее слова пронизаны дружелюбным юмором.
– У нас во Флориде не бывает много снега.
– Я прожила здесь всю свою жизнь, – говорит она с легким бруклинским акцентом. – Я уже почти не чувствую холода.
Мы болтаем всю оставшуюся дорогу до аэропорта. Я нахожу Карину легкой в общении. В первый вечер нашей встречи, после рождественской вечеринки, когда она настояла на том, чтобы подвезти меня домой, мы мало разговаривали. В основном потому, что я была потрясена своим поступком. Должно быть, она поняла мою невысказанную потребность в молчании.
У аэропорта Кеннеди образовалась пробка, и я благодарна за теплое заднее сиденье, пока стаи такси пробираются по обледенелым дорогам. Карина направляет машину к частному подъезду, где охранник в форме пропускает ее вперед в крытый гараж. Мужчина в темно-синем костюме ждет на обочине перед двумя стеклянными дверями. Он открывает мою дверь через несколько секунд после того, как мы останавливаемся.
– Мистер Норт ждет вас в холле, – произносит мужчина в качестве приветствия, как будто он и без представления знает, кто я такая.
Карина передает мужчине мой чемодан. Я остаюсь с сумочкой и ручной кладью, благодарю женщину за поездку и следую за мужчиной внутрь.
Здесь пахнет полиролью для пола и кожей, а из скрытых динамиков играет мягкий джаз – элегантная атмосфера, которая больше напоминает роскошный универмаг, чем аэропорт. Мои каблуки громко щелкают по полированному полу, который ведет к стеклянным дверям, открывающимся автоматически.
– Я позабочусь о вашем багаже. – Мужчина смотрит на мою сумку.
– О, это моя ручная кладь. – Я прижимаю ее к себе.
Его глубокий кивок можно было бы принять за поклон.
– Очень хорошо.
Неудивительно, что у богатых людей эго размером с Манхэттен, когда им кланяются, как королевским особам.
Я изучаю длинную и узкую комнату с тонированными окнами, выходящими на взлетно-посадочную полосу. Места для сидения состоят из мягких кабинок и диванов с низкими журнальными столиками. В воздухе витает аромат эспрессо и свежеиспеченной выпечки. Официанты одеты в смокинги. Мои ладони потеют от такой элегантности.
Я замечаю его раньше, чем он меня. Там, в угловой кабинке, без пиджака, с закатанными до локтей рукавами, сидит Хадсон Норт. Его глаза сосредоточены на какой-то невидимой точке за окном, в то время как одной рукой медленно крутит по кругу стакан с напитком.
– Мистер Норт, – говорит мой сопровождающий. – Ваша спутница прибыла.
– Помощница, – бурчу я. – Я его помощница. А не спутница.
Хадсон поднимает карие глаза, и на кратчайшее мгновение я улавливаю в них печаль, которая заставляет меня задуматься, о чем тот думал до того, как я пришла. Темнота мгновенно рассеивается, и мягкая улыбка растягивает его губы.
– Спасибо. – Он кивает мне, чтобы я присела, и наблюдает, пока мужчина не оказывается вне пределов слышимости.
Его волосы влажные на концах, и от него пахнет дорогим мужским средством для мытья тела. Вены на его предплечьях выделяются под загорелой кожей, чего я ожидала бы от человека, который только что вышел из спортзала, а не с собрания.
Хадсон переводит взгляд на меня.
– Ассистент.
– Прости? – Неужели я пропустила весь разговор, пока пялилась?
– Ты назвала себя моей помощницей. – Он поднимает свой бокал, взбалтывает его движением запястья, а затем выпивает остаток. – Я считаю тебя ассистентом.
Мой позвоночник напрягся при этой коррекции. Будет ли он таким же, как его злой близнец? Набрасываться на меня за каждую крошечную ошибку? За каждый неосознанный промах?
Словно прочитав мои мысли, он извиняюще улыбается.
– Как бы ты хотела, чтобы я тебя называл?
– Твой брат зовет меня Джиллингем.
– Мне и так тяжело, что я выгляжу так же, как он. Думаю, нам будет легче работать, если я буду называть тебя по-другому. – Он поднимает брови, как бы спрашивая, не согласна ли я. – Если только тебе не нравится, когда к тебе обращаются по фамилии.
Больно находиться так близко к человеку, который похож на того, кого я ненавижу. Но, возможно, он действительно другой. Хейс Норт не стал бы тратить ни секунды на то, чтобы спросить кого-то, как он предпочитает, чтобы его называли.
– Нет. – Прочищаю горло. – Меня зовут Лиллиан.
– Лиллиан. – Он улыбается. – Лиллиан Джиллингем.
– Да, можешь себе представить, как меня дразнили в школе.
Он наклоняет голову, карие глаза сверкают.
– Правда? Мне нравится. Звучит как песня.
Я ерзаю на своем месте, словно моя одежда набита колючками. Интуиция предупреждает меня не чувствовать себя комфортно рядом с этим человеком. Не ослаблять бдительность. Конечно, он может и не быть королем подземного мира, как его брат, но он все еще Норт.
Чувствуя, как между нами возникает неловкое молчание, я оглядываюсь по сторонам, ища, что сказать. Вдоль одной стены выстроились элегантные блюда, включая бар с полным набором услуг, а у другой стены – телевизоры, по которым показывают в основном утренние деловые передачи.
– Может быть, нам стоит поговорить о…
– Могу я предложить вам еще выпить, мистер Норт? – говорит официантка, проходя позади меня.
– Выпьешь? – спрашивает меня Хадсон.
– Я буду апельсиновый сок.
– Мне хватит, Кимми, спасибо. – Он отдает свой пустой стакан. Его взгляд возвращается ко мне. Мне бы очень хотелось, чтобы он не был так хорош в зрительном контакте. Это похоже на соревнование, кто первый отведет взгляд. – Так о чем ты говорила?
О чем я говорила?
Мужчина поднимает брови.
– Может быть, нам стоит поговорить о…
Я напряженно моргаю, и опускаю взгляд на свои колени. Я проиграла.
– Точно, об этой поездке. Не мог бы ты рассказать мне, куда мы едем и что будем делать?
Уголок его рта приподнимается, когда мужчина наклоняется вперед и опирается локтями на бедра.
– Почему бы нам сразу не обратиться к слону в комнате? – Его глаза загораются тем, что я считаю юмором, но легко может быть неправильно истолковано как нечто более чувственное.
– Слону? – Я сглатываю, преодолевая волну жара, которая поднимается к моему горлу.
– Чувствуешь себя некомфортно рядом со мной?
– Немного.
– Из-за Хейса?
Я вздыхаю от того, как незрело все это звучит.
– Если бы могла с этим что-то поделать, я бы сделала. Поверь мне.
Он изучает меня, мои глаза, губы и пряди волос, которые спадают мне на лицо, потому что они недостаточно длинные, чтобы оставаться в пучке.
– Что между вами произошло?
– Я… – Прочищаю горло. Я не могу сказать ему, что назвала его брата Аидом или что я не самый лучший работник. На собеседовании при приеме на работу вы никогда честно не отвечаете на вопрос: «В чем ваши слабые стороны?» – Ничего такого, о чем я знаю. Просто я ему никогда не нравилась.
Мужчина наклоняет голову, наблюдая за мной, как будто пытается прочитать какой-то секрет, который я скрываю.
– Ему никто не нравится. Но на тебя, похоже, он действительно обозлился.
– Не думаю, что мне стоит говорить об этом с тобой.
– Просто будь честной. – Он откидывается назад и опирается рукой на спинку кабинки, являя собой образ непринужденной мужественности. – Я умею хранить секреты.
Ты действительно пустая трата кислорода. Она зарабатывает больше денег, чем стоит. Перестань заикаться, как ребенок. Оскорбления сыплются с болезненной ясностью, и я говорю:
– Хейс Норт – напыщенный, женоненавистнический мудак.
О, боже, я сказала это.
Вслух.
Его брату-близнецу!
Улыбка, озарившая его лицо, поистине прекрасна. Зрительное восприятие замыкает мой мозг, потому что совершенно неправильно видеть такую искрящуюся радость на этом лице.
– С этим не поспоришь.
Я съеживаюсь. Сильно.
– Прости. Знаю, что он твой брат.
– Да, но… мы не можем выбирать свою семью.
– Мне ли не знать, – соглашаюсь я, поднося стакан с моим апельсиновым соком и делая большой глоток.
Хадсон молчит, как будто ждет, что я объясню.
Ни за что. Я опускаю свой стакан.
– О поездке. Куда мы едем, и какова цель?
Он прочищает горло и позволяет сменить тему, не настаивая.
– Седона. Ты когда-нибудь была там?
– Нет. А что в Седоне?
Он лезет в коричневую кожаную сумку, стоящую у его ног, и достает iPad.
– Торжественное открытие курорта и спа под названием «Цеэ». – Он несколько раз постукивает по экрану, затем передает его мне. – Компания, которой он принадлежит, называется «Ит ох». На языке западных апачей это означает «гнездо». Это коренные жители, у которых возникла идея создать роскошный отель, имитирующий образ жизни их предков на земле.
Изображения на iPad показывают гостиничные номера, встроенные в боковую часть большой стены из красной скалы.
Хадсон наклоняется и проводит пальцем по экрану.
– «Цеэ» означает «скала». Вся структура встроена в бок горы, как древние туземные жилища на скалах. Похоже на замок Монтесумы.
– Это великолепно. – Пролистываю еще несколько изображений этого современного шедевра, шепчущего о культуре и экстравагантности. Работая в юридическом отделе, я редко видела творческую сторону «Норт Индастриз». Знаю, что компания занимается передовыми разработками, но построить отель на склоне горы и вписать его так, чтобы он не отрывался от естественной красоты земли? Я не знала, что такое вообще возможно. – Вы, ребята, сделали это?
– Это все Александр. – В голосе Хадсона звучит гордость за своего брата. – Нет ничего, чего бы он не смог сделать.
– И мы едем туда. – Я возвращаюсь к изображениям комнат, построенных под выступом скалы из красного камня. – Мы остановимся там? – Волнение в моем голосе далеко непрофессиональное.
