Текст книги "Преданный (ЛП)"

Автор книги: Дж. Б. Солсбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Она быстро улыбается мне.

– Я буду иметь это в виду.

Хостес усаживает нас за отдельный столик на двоих у окна с видом на Долину монументов. Она объясняет, что ресторан называется «Йия», что, согласно золотой табличке под названием, на языке западных апачей означает «еда».

– Будем только мы? – Лиллиан окидывает взглядом два сервированных места за нашим столиком, затем обводит глазами тускло освещенное пространство, отмечая нескольких других посетителей, как будто ищет знакомое лицо.

– Да. – Я смотрю на меню, потому что это единственный способ не замечать, что кожа ее горла, освещенная свечами, выглядит мягкой, как бархат. – Мистер Чатто будет занят большую часть недели. Он подготовил для нас пакет люксового сервиса. Я надеялся, что он присоединится к нам, но боюсь, застать его наедине, чтобы поговорить о делах, будет сложнее, чем я думал.

Официант приносит нам коктейли, приготовленные из местной текилы и нектара агавы.

– О, да, это может быть трудно, – говорит она и отхлебывает свой напиток. – Какова цель этой поездки? О, вау, это Деми ДеМарко?

Я следую за шокированным взглядом Лиллиан к соседнему столику. Вежливо улыбаюсь госпоже ДеМарко, светской львице, ставшей звездой реалити-шоу. Она сидит за одним столом с Раулем Стаси, всемирно известным ресторанным обозревателем. Будем надеяться, что еда их поразит. Чем лучше отзыв, тем больше шансов заключить вторую сделку.

Лиллиан произносит одними губами слово «вау», затем сосредотачивается на своем меню.

– Все приготовлено из местных продуктов, – говорит она с волнением. – Не думаю, что в Нью-Йорке можно найти ресторан, где подают кактус и желуди.

Она заказывает оленину с диким рисом, а я – бифштекс из буйвола с кабачками и диким луком. Затем Лиллиан начинает рассказывать о том, как в детстве ела листья одуванчика, используя для общения руки и мимику лица. В ней есть что-то такое детское, но не в зрелости, а в энтузиазме. Как будто девушка хочет испытать все, что делает, каждой частичкой себя.

– …и они продают эти листья в специализированных продуктовых магазинах за кучу денег! Когда они буквально прорастают сквозь трещины в тротуаре. – Ее улыбка такая яркая и веселая.

Красивая.

Она распрямляет и перекрещивает ноги под столом. Я скриплю зубами, думая о трении, которое вызывает движение на всей этой обнаженной коже.

Лиллиан смотрит на меня своими большими голубыми глазами поверх ее бокала с коктейлем.

– Какие планы на завтра?

– Для начала куплю тебе гребаное нижнее белье.

Лиллиан вздрагивает от моего голоса, и ее лицо бледнеет.

Я удивлен не меньше, чем она, и пытаюсь смягчить свое дерьмовое отношение улыбкой.

– Ты спускалась в магазин в лобби?

Я смотрю, как ее горло сжимается, когда девушка судорожно сглатывает.

– Нет?

Колебания в ее голосе вызывают у меня желание уколоть себя вилкой для салата.

– Мы найдем кого-нибудь, кто отвезет тебя за покупками, как только откроются магазины.

Она смотрит в окно и выпивает половину своего напитка.

Я постоянно работаю с женщинами и никогда так не смущался. Знаю, что должен извиниться, но что мне сказать? Мне жаль, что я кусок дерьма, который не может держать себя в руках в присутствии привлекательной женщины без нижнего белья?

Ненавижу, что она снова воздвигла эти стены от меня. Я жажду, чтобы Лиллиан посмотрела на меня с той открытостью, которая была до того, как я набросился на нее.

– Ты исследовала сегодня территорию?

Она кивает в свой напиток, делая глоток.

– И? Что думаешь?

– Здесь мило, – говорит она без всяких чувств. Стены не дрогнули.

Мне нужно сменить тактику.

– Ты когда-нибудь была в Диснейленде?

Вопрос достаточно случайный, чтобы привлечь ее внимание. Девушка все еще насторожена, но, по крайней мере, смотрит на меня.

– В Диснейуорлд один раз.

– На наш с Хейсом десятый день рождения мы поехали в Диснейленд. – Я надеюсь, что рассказ личной истории успокоит ее. – Я хотел прокатиться на всех больших аттракционах – «Пираты», «Особняк с привидениями», «Маттерхорн», но Хейс был слишком напуган. Он категорически отказывался, а поскольку с нами была только няня, мы не могли разделиться.

Она скрещивает руки на груди.

– Конечно, у вас была няня.

По крайней мере, она снова стала честной. Это уже что-то.

– Хейс наконец-то выбрал аттракцион, которого он не боялся. «Белоснежка». Я так злился, что тот заставляет меня ехать на детском аттракционе, и умолял его передумать.

– Он не производит впечатление человека, который меняет свое мнение по любому поводу.

Я показываю на нее и ухмыляюсь.

– Вот именно. И мы пошли на этот дурацкий аттракцион. И Хейс? Он плакал как ребенок от начала до конца.

Она улыбается, медленно и широко.

– Не может быть.

– О, он был напуган до чертиков. Ему неделями снились кошмары. Нам пришлось убрать все зеркала в доме, он их боялся. И яблок. И старушек.

– Ну и слабак.

Из моей груди вырывается смех, и я испытываю облегчение от того, что Лиллиан снова стала самой собой.

– О, да. И я не давал ему забыть об этом. Даже сейчас.

Девушка качает головой, все еще улыбаясь.

– Что еще у тебя есть на него? Мне это может понадобиться позже в качестве боеприпасов.

– Давай меняться. История за историю. – Я откидываюсь в кресле, чувствуя себя немного спокойнее, когда она не отгораживается от меня. – И пусть это будет что-то хорошее.

– Это кажется несправедливым. Ты делишься историями о своем брате в обмен на истории обо мне? Тебе нечего терять.

– Отличное замечание. – Я облизываю губы, чувствуя себя немного неловко, что для меня редкое чувство. – Что ты хочешь знать?

Девушка наклоняется вперед, облокотившись на стол.

– Если бы не работал в «Норт Индастриз», чем бы ты занимался?

Отличный вопрос. Никто никогда не спрашивал меня об этом раньше.

– У меня никогда не было возможности исследовать что-то еще. Еще до того, как научился ходить, было решено, что я буду работать в семейном бизнесе. У меня никогда не было выбора.

– Но если бы был?..

Я усмехаюсь, эта мысль заставляет меня поерзать в кресле.

– Я… – Качаю головой. – Я понятия не имею. Мне придется позже ответить тебе на этот вопрос. – Неужели у меня нет ни одного интереса за пределами моей карьеры?

– В другой раз. – Она прикусывает губу, размышляя. – Хм… Сколько раз кто-то принимал тебя за твоего близнеца, и ты позволял им это? – Она с вызовом поднимает бровь.

Я поднимаю руки.

– В свою защиту скажу, что я предположил, что ты знала, что я не Хейс в ту ночь на рождественской вечеринке.

– Как? – Ее ухмылка расширяется. – На тебе была его рубашка.

– Я предлагал тебе помощь.

Лиллиан закатывает глаза.

– И то правда.

– Отвечая на твой вопрос, да. Я позволял людям считать меня Хейсом по разным причинам, большинство из них хорошие.

Она опирается локтем на стол.

– Расскажи.

– Ну, я помог ему сдать как минимум три экзамена в старших классах. А также часто прикрывал его, когда Хейс не ночевал дома без ведома родителей.

Она смеется.

– Вы дурачили своих собственных родителей?

– Да. – Мне очень нравится звук ее смеха. Он подлинный, как будто исходит из глубины души, и ни капли притворства, чтобы потешить мое эго. – Моя очередь. Откуда ты знаешь Элли?

– Ты не собираешься так просто это оставить, не так ли? – Девушка улыбается, что заставляет меня думать, что она не обижена моим вопросом.

Я потягиваю свой напиток и жду ее ответа.

– Это… эм… – Она проводит кончиками пальцев по своему бокалу, и я замечаю, что ее короткие ногти окрашены в скромный розовый цвет, который напоминает мне цвет ее щек. – Довольно забавная история.

– Не могу дождаться, чтобы услышать ее.

Она заказывает еще один напиток у нашего официанта, а затем снова поворачивается ко мне.

– Я… – У нее в сумочки звонит телефон. Лиллиан ныряет за ним, вытаскивает из крошечного клатча, чтобы заставить его замолчать, пока несколько человек, включая Деми ДеМарко, бросают на нас косые взгляды. Ее брови сходятся вместе, когда она смотрит на экран. – Я должна ответить.

– Не торопись.

Девушка бросает салфетку на стол и отодвигает стул. Я провожаю ее взглядом, когда она выходит из комнаты, и слышу, как она тихо отвечает на звонок:

– Привет, Аарон. Я знаю. Прости. Я совсем забыла.

Кто мог звонить Лиллиан почти в полночь по нью-йоркскому времени? И почему она извиняется? Единственный вывод, который я могу сделать, это то, что Аарон – ее парень. Хорошо для него. Он счастливчик.

Я заказываю еще один напиток и проверяю время, чтобы посмотреть, как долго Лиллиан придется унижаться, чтобы успокоить Аарона. И с каждой минутой моя кровь нагревается все сильнее.

Лиллиан

– Ты должна была написать мне, когда приедешь. – Обычный ленивый голос Аарона звучит напряженно.

– Знаю. Я забыла. Прости. – Я меряю шагами небольшое пространство внутри женского туалета. – Но теперь ты знаешь, что я добралась благополучно, и со мной все в порядке. Так что можешь расслабиться…

– Я звонил тебе три раза и писал смс.

– Я увидела это, как раз когда мы спускались к ужину. Я… потеряла батарею, и телефон разрядился. – Я грызу ноготь большого пальца.

– Потеряла батарею…

– Ну, типа, зарядное устройство – ты знаешь, о чем я. Мне жаль, ладно?

Его ответ – один долгий тяжелый вздох.

– Я здесь, и я в порядке. И работаю, так что мне нужно идти. Я буду дома в пятницу.

– Подожди. Мне нужны деньги. – Ах-ха. Настоящая причина, по которой он расстроен, что не смог связаться со мной. – Несколько парней пригласили меня…

Я прислоняюсь лбом к кафельной стене и закрываю глаза, пока он рассказывает о возможности, которая выпадает раз в жизни и которая может продвинуть его карьеру в индустрии развлечений.

– …сто двадцать долларов плюс деньги на бензин для Дирка.

– Где твои деньги?

– Потратил на еду, – говорит он, и я мысленно добавляю слово «ликер». – И мне пришлось внести плату за мой проигрыватель. Не все мы получаем возможность устроиться на непыльную работу. Некоторым из нас приходится попотеть, чтобы чего-то добиться.

Чувство вины, которое он вызывает, омывает меня, как ледяная вода с мочой. У меня действительно отличная работа, и я действительно чувствую себя недостойной ее. И мне приходится мирится с ежедневными напоминаниями моего босса о том, какой я кусок дерьма.

Я отталкиваюсь от стены и смотрю на себя в зеркало.

– Я переведу немного денег на твой счет.

– Сделай это сейчас. Чтобы не забыть.

Он так хорошо меня знает. Я захожу в банковское приложение и делаю перевод.

– Спасибо, Лили! Ты самая лучшая сестра на свете…

Я вешаю трубку и возвращаюсь к Хадсону.

Мужчина смотрит на меня так, что мне кажется, будто он может заглянуть в мою голову, и ему не нравится то, что тот видит. Неужели мой стыд так очевиден? Я избегаю его взгляда.

– Все в порядке? – спрашивает он.

– Отлично, спасибо.

Он поднимает два пальца, чтобы подать знак нашему официанту.

– Наша еда готова. Я попросил их держать ее на кухне, чтобы она не остыла.

Это так заботливо с его стороны. Расставленные перед нами тарелки больше похожи на произведения искусства, чем на еду.

Я беру свою вилку и тыкаю в кусок оленины размером с серебряный доллар, уложенный поверх дикого риса и политый коричневым соусом.

Хадсон разрезает свой стейк, который тоже меньше, чем я ожидала от стейка из буйвола.

– Это так же вкусно, как и красиво.

Я откусываю кусочек, и он прав. Мое блюдо восхитительно. Хотелось бы только, чтобы оно было больше похоже на полноценную еду, чем на закуску.

– Действительно вкусно, но… – Я оглядываюсь вокруг и наклоняюсь, чтобы прошептать. – Что скажешь, если после этого мы перекусим гамбургерами?

Его ответный смех мягкий, глубокий и искренний.

– Да. Пожалуйста.

 

Полтора часа спустя мы сидим на заднем сиденье микроавтобуса и пытаемся придумать, как бы нам незаметно пронести в отель пакет с двойными чизбургерами и картошкой фри.

– Вот, возьми картошку и засунь в карманы. – Я передаю ему пакеты с картошкой фри и в процессе засовываю парочку в рот. – О, так вкусно.

– Перестань есть. – Он аккуратно засовывает пакет с картошкой фри во внутренний карман своего пиджака, а затем смотрит на меня. – А как насчет гамбургеров?

Оказалось, что наша еда в ресторане была восхитительной. Мясо было нежным, сочным и ароматным, но даже после того, как мы съели на десерт кукурузные лепешки с сиропом из бузины, мы все еще были голодны. Мы также выпили еще два напитка и бокал десертного вина из местной винодельни, что, возможно, напрямую способствовало нашему нынешнему положению.

Поскольку весь персонал видел, как мы ели в ресторане, а мы не хотим никого оскорблять, то пытаемся тайком протащить еду в наши номера.

Я хватаю бургер и запихиваю его в свой клатч. Затем запихиваю еще один в свое декольте.

– Ты не можешь этого сделать. Это слишком очевидно, – говорит Хадсон, не глядя на меня. – Дай мне. Я спрячу его под мышкой.

– Фу, я не хочу, чтобы мой бургер касался твоей под мышки.

Он снова протягивает руку.

– Тогда он будет моим. Давай сюда.

– Нет, так сойдет. – Я похлопываю бургер между сисек. – Женщины делают так постоянно. Смотри. Ничего не заметно.

Его взгляд опускается на мою грудь, а затем уходит в сторону.

– Эм, да. Заметно.

– Все в порядке. Я справлюсь.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что женщины делают так постоянно?

Я уставилась на него. Он что, шутит?

– Ты не знал, что женщины используют свое декольте в качестве кармана?

– Что? С каких пор? – Я не могу хорошо разглядеть его лицо в темноте, но у меня такое чувство, что если бы могла, то увидела бы, как парень краснеет.

Я поправляю лифчик, благодарная за то, что моя большая грудь достаточно хорошо скрывает бургер.

– С незапамятных времен, потому что они никогда не делают карманов в нашей одежде.

– Погоди… – Он ведет себя так, будто я поделилась с ним какой-то сверхсекретной информацией. – В женской одежде нет карманов?

– У тебя нет сестры?

Он качает головой.

– А девушки? – Я не жду ответа. – Как это может быть новостью для тебя?

– Наверное, я никогда не спрашивал…

– Тсс…. Мы на месте. – Машина подъезжает к парадному входу, и служащий отеля подходит, чтобы открыть дверцу.

– Хм. Никаких карманов.

– Соберись, – шиплю я на Хадсона. – Будь спокоен.

Хадсон вылезает первым и встает так, чтобы загородить меня от посторонних глаз, пока я вылезаю за ним. И тут же хватаю его за локоть, как будто мне нужна опора, хотя на самом деле использую его толстый бицепс, чтобы спрятать свою грудь.

– Я так устала, – громко говорю я.

Хадсон кривит губы, чтобы не рассмеяться.

– Как бы мне ни хотелось потусоваться, я собираюсь подняться и лечь спать! – Я убеждаюсь, что Альфред за стойкой консьержа меня слышит. – У нас завтра такой важный день!

– Что ты делаешь? – тихо спрашивает Хадсон.

– Даю понять, что иду спать, чтобы они не знали, что я поднимаюсь, чтобы съесть бургер, – шепчу я.

Он нажимает на кнопку лифта.

– Им наплевать.

– Если бы они подошли достаточно близко, чтобы почувствовать наш запах, то они бы знали. Если будут думать, что я устала, то не станут подходить близко и предлагать выпить по стаканчику в баре или еще что-нибудь.

Мы проскальзываем в лифт в ту секунду, когда дверь открывается. Как только оказываемся внутри, я отпускаю его руку.

Он смотрит на меня сверху вниз.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь…

– Придержите дверь, – кричит женщина, прежде чем вбегает в кабину вместе с еще одной лет двадцати с небольшим. Глаза обеих слегка расширяются при виде Хадсона.

Я закатываю свои.

Они соблюдают этикет в лифте и поворачиваются к нам спиной.

– Боже, что это за запах, – говорит одна из женщин, сморщив нос.

Ее подруга бормочет:

– Похоже на запах пота.

Лицо Хадсона краснеет от усилий сдержать смех.

Я толкаю его плечом в бок, указываю на его лицо и сжимаю губы.

Он фыркает, кашляет и прочищает горло.

У меня глаз дергается.

Двери лифта открываются. Мы протискиваемся мимо женщин и быстро идем в конец коридора. Хадсон первым достает ключ, и мы спешим в его номер.

Как только дверь за нами захлопывается, я поворачиваюсь и указываю на него пальцем.

– Ты самый худший контрабандист на свете. Они чуть не засекли нас.

Он смеется и осторожно вытаскивает из карманов пакеты с картошкой фри.

– Это самая странная вещь, которую я когда-либо делал.

Я вытаскиваю двойной чизбургер из своего декольте и протягиваю ему.

– Не могу поверить, что справилась. – Я беру одну из порций картофеля фри и устраиваюсь поудобнее за столом.

– Ты справилась? – Хадсон отправляет картошку в рот. – Да, ты практически выдала нас своим слишком драматичным выходом. – Он направляется к мини-бару.

– Неважно, это сработало, – говорю я с полным ртом бургера.

– Хочешь выпить?

– Просто воды.

Хадсон ставит бутылку воды на стол, затем садится напротив меня, и в комфортной тишине мы поглощаем наш второй ужин за сегодня.

– Ты так и не закончила свою историю, – говорит он. – О твоей связи с Элли.

Я ухмыляюсь его абсолютной прозрачности.

– Ты просто умираешь от желания узнать, работаю ли я в эскорте, не так ли?

Его выражение лица не дразнящее, скорее любопытное.

– Я уважаю твою частную жизнь, если предпочитаешь не говорить. Но не могу отрицать, что мне любопытно. – Его карие глаза становятся задумчивыми. – Ты не производишь впечатление человека, работающего в эскорте.

– Нет? – В душу закрадывается неуверенность. – Недостаточно хороша? – Он прав. Элли потрясающая, изящная и умная. Она может поддержать разговор с кем угодно – богатым, бедным, образованным, туповатым. Я знаю это, потому что именно так мы и познакомились.

Выражение его лица становится серьезным. Хадсон откладывает бургер, вытирает пальцы о бумажную салфетку и удерживает мой взгляд.

– Ты хороша, Лиллиан. Во всех отношениях. Никогда не сомневайся в этом.

У меня перехватывает дыхание от искренности в его глазах.

Мужчина моргает, словно осознавая, что только что сказал. Откидывается на спинку стула и выдыхает.

– Прости, я…

– Не стоит. – Я ковыряюсь в своей картошке фри и пожимаю плечами. – Было приятно это услышать. – Даже если он лишь пытался заставить меня почувствовать себя лучше.

Его ответная улыбка добрая, дружеская.

– Хорошо. Тогда я не жалею, что сказал это.

Я выдыхаю, желудок впервые за сегодняшний день чувствуется наполненным. Но это никак не связано с едой.

– Я познакомилась с Элли в собачьем парке, когда только переехала в Нью-Йорк. У нее два померанских шпица, Диззи и Датч. Они такие милые.

Я воздерживаюсь от рассказов о Диззи и Датче, хотя у меня тысячи историй, и всегда готова поделиться ими.

Не отвлекайся, Лили.

– В общем, она торопилась и жаловалась на то, что в городе не хватает времени на содержание домашних животных. Затем сказала: «Я бы заплатила, чтобы это делали за меня». Я рассказала ей, что недавно приехала в город, ищу работу, и предложила помощь. Выгул собак стал моей первой работой в Нью-Йорке.

Я втыкаю жареную картошку в кетчуп, вспоминая нашу быструю дружбу.

– После этого мы стали подругами. Я получила еще несколько питомцев в ее доме благодаря восторженным отзывам Элли о моей работе. Иногда после прогулки с собаками мы пили кофе, ужинали, выпивали. Однажды вечером за тако и «маргаритой» она обратилась ко мне с предложением. Я уже знала, чем Элли зарабатывает на жизнь. Мне все это казалось интересным. Хотя думала, что в эскорте в основном занимаются сексом, но она объяснила, что секс – это лишь малая часть того, чем она занимается. В любом случае, было два клиента, которым она понадобилась в один и тот же вечер, поэтому она спросила, не заинтересована ли я. Когда Элли озвучила зарплату, что ж, скажем так, мой доход от выгула собак выглядел мизерным.

Выражение его лица мягкое и принимающее, без намека на осуждение в глазах. Хадсон почти с тревогой постукивает пальцем по бокалу.

Я засовываю картошку в рот, жую и глотаю.

– Избавлю тебя от подробностей. Оказалось, что эскорт не для меня. – Чтобы избежать его взгляда, я сосредотачиваюсь на своем гамбургере, ища идеальный кусочек.

– И ты продолжила выгуливать собак. – Хадсон сформулировал это не как вопрос, но у меня такое чувство, что он хочет узнать продолжение истории.

Откладываю бургер и вытираю пальцы о салфетку. Я не хочу говорить о том, что произошло той ночью. Не хочу добавлять тяжести к приятной легкости вечера.

– Элли знала, что я посещала несколько курсов юриспруденции в колледже, и она всегда считала, что выгуливание собак не соответствует моему потенциалу. Думаю, я понравилась ей настолько, что она рассказала обо мне твоему брату. – Я хмурюсь. – А может, она возненавидела меня, и поэтому так поступила. Забавно, я никогда не задумывалась об этом раньше.

– Несмотря на непростительное поведение моего брата, «Норт Индастриз» – отличная компания. Не сомневаюсь, что Элли знала, что ты будешь полезна нам.

– Может быть. – Я пожимаю плечами. – Теперь ты знаешь мою историю. И я все еще жду твою.

Его смешок глубокий и слишком короткий.

– Ты первая узнаешь, когда у меня будет история, которую стоит рассказать.

Благодаря алкоголю и полному желудку я чувствую себя уютно и расслабленно. И ловлю себя на том, что смотрю в глаза Хадсона, и он смело смотрит в ответ.

– Мне было весело с тобой сегодня вечером.

Мужчина опускает взгляд на стол между нами, фактически разрушая чары.

– Деловые поездки должны быть немного веселыми.

У меня такое чувство, что ему нужно напоминание, что мы здесь по делу и что мое поведение, возможно, перешло некую негласную черту. Мне нужно убираться отсюда, прежде чем сделаю или скажу что-нибудь, из-за чего у меня будут неприятности. Или, что еще хуже, меня уволят.

– Уже поздно. – Я комкаю свой мусор и бросаю его в ближайшую урну. – Спасибо, что пронес со мной контрабандную еду сегодня вечером.

– Это был мой первый опыт контрабанды еды. – Мужчина открывает передо мной дверь.

– Рада, что была твоей первой, – говорю я, проходя мимо него, чтобы выйти в коридор. Прозвучало слишком лично? Слишком интимно? Черт. Я поджимаю губы и достаю ключ.

– Приятных снов, Лиллиан. – Он прислонился плечом к дверной раме, его рубашка расстегнута на шее, галстук ослаблен, а рукава закатаны до локтей. Его карие глаза, кажется, искрятся, когда мужчина смотрит на меня.

Я подавляю дрожь.

– Тебе тоже.

ГЛ

АВА 6

Хадсон

Я надеялся, что утренняя пробежка к одному из знаменитых вихрей Седоны 7  поможет мне почувствовать себя более сосредоточенным, чем вчера вечером с Лиллиан. Независимо от того, вызван ли этот вихрь инопланетным присутствием, древней духовностью местных жителей или выдумкой современных спиритуалистов, я был готов попробовать сверхъестественное. Что угодно, лишь бы избавиться от беспокойства, которое ощущал прошлой ночью и с которым проснулся сегодня утром.

Лиллиан.

Она – освежающий сюрприз. Я никогда не встречал женщину, которая бы засунула гамбургер в лифчик и пронесла его в отель. Она больше заботилась о том, чтобы не оскорбить персонал отеля, чем о жирных пятнах на своем платье. Мой опыт общения с женщинами научил меня тому, что отношения – как личные, так и профессиональные – требуют целеустремленности. Ментальной готовности. Но быть с Лиллиан легко. Непринужденно. И, что самое странное… весело.

Я говорю себе, что это случайность. У нее должен быть какой-то скрытый недостаток. Девушка разбила мне губу и двинула коленом по яйцам. Хотя она отвечала Хейсу, и в этом контексте ее поведение было не только приемлемым, но и оправданным.

Что Хейс находит в ней такого оскорбительного? Ее нежелание спорить с ним? Неумение постоять за себя? Если мой близнец что-то и презирает, так это слабость. Он не знает, что Лиллиан пыталась отправить его яички в горло. Если бы узнал, то зауважал бы ее до чертиков.

– Ну, как все прошло? – спрашивает Райнхард, консьерж, когда я вхожу в вестибюль, мокрый от пота после пробежки. – Почувствовали энергию вихря?

– Конечно, – вру я. – Захватывающе.

Я провел по меньшей мере десять минут, стоя в том месте, где, как предполагается, находится электромагнитная энергия. И не почувствовал ничего, кроме волнения и мучительного вопроса – почему я не попросил Лиллиан пойти со мной? Ей бы понравился вихрь. А мне было бы приятно наблюдать, как она им наслаждается. Может быть, попрошу ее пойти со мной завтра. После того, как она купит нижнее белье.

Кстати…

– Где можно купить женское нижнее белье?

Райнхард усмехается.

– Это не для меня.

Он поднимает руки.

– Не осуждаю.

– Это для моей ассистентки. – Я качаю головой. – Они ей нужны. Я не покупаю их ей в подарок или…

– Как скажете. Это не мое дело. – Он показывает на коридор, который ведет к ряду магазинов. – Магазин женской одежды открывается в десять, но я могу впустить вас, если вы хотите купить то, что вам нужно.

– В десять. – Это через два часа. Мы должны встретиться с гидом в холле для экскурсии в девять тридцать. – Хорошо, давайте так и сделаем.

– Сюда, – говорит он, жестом приглашая меня следовать за ним. – Я позову Дебру из сувенирного магазина, чтобы она помогла вам найти то, что нужно для вашей подруги.

– Она не подруга.

– Я понимаю, – говорит он со знающей ухмылкой.

Я не могу убедить его, что покупка нижнего белья для Лиллиан – дело сугубо платоническое. И понимаю, почему. Она красивая, добрая, у нее улыбка, которая озаряет кажется все ее лицо. А еще веселая, умная и причудливая, что добавляет ее красоте изюминку.

А еще она моя сотрудница. И если есть что-то, что я отказываюсь делать, так это быть похожим на Августа. С самого детства Август использовал «Норт Индастриз» как свой личный бассейн для свиданий. Он переспал с каждой своей ассистенткой – моя мать была одной из них до того, как забеременела. Он забрал ее из приемной и поселил в своем замке.

Влечение к сотруднице, доказало бы, что я такой же, как он.

Мне следовало бы помнить об этом. И почаще.

 

Стоя у гостиничного номера Лиллиан, я не могу решить, что будет более странным – оставить пакет с трусиками у ее двери или вручить их ей лично. Поэтому хожу взад и вперед, рассуждая о плюсах и минусах, но когда дверь открывается и Лиллиан предстает передо мной в пушистом халате и тапочках, понимаю, что ждал слишком долго. Ее волосы собраны в пучок на голове, а на лице нет макияжа. Кажется, девушка ничуть не смущается этому.

– Хадсон? Что ты здесь делаешь? – Она оглядывает коридор. – Мне показалось, что я кого-то услышала… – Девушка прищуривается на меня. – Ты разговаривал сам с собой?

Возможно.

Ее лицо бледнеет.

– Я что, опоздала?

– Нет, я просто собирался оставить это у твоей двери, но не хотел показаться жутким, а теперь, когда я здесь, то понимаю… – Я вздыхаю и протягиваю ей пакет, мое лицо становится все горячее с каждой секундой. – Нет никакого не жуткого способа сделать это.

Она берет пакет и сразу же заглядывает внутрь.

– Тебе необязательно открывать его…

– Нижнее белье?

О, боже, она совершенно ошарашена. Так и должно быть.

Лиллиан достает из пакета трусики. Телесного цвета, шелковые, кружевные.

– Ты купил мне нижнее белье?

Я провожу рукой по своим потным волосам.

– Я знал, что у нас не будет времени до встречи с гидом, и консьерж предложил впустить меня в магазин. Я не смотрел на них. Мы попросили женщину из магазина подарков выбрать их.

– Вау. – Она снова заглянула в пакет. – Как ты узнал мой размер?

– Я угадал. – И теперь она знает, что я достаточно изучил ее тело, чтобы предположить ее размер. Это может привести меня в отдел кадров за сексуальное домогательство. – Пойду приму душ. – Я иду к своему номеру. – Встретимся в холле в девять тридцать.

– Хадсон, подожди.

Я останавливаюсь, держа руку на дверной ручке и приготовив ключ. Девушка делает несколько шагов в коридор. Мельком вижу ее бедра сквозь открытый разрез халата. И хочу рявкнуть, чтобы она прикрылась. Хочу завернуть ее во все ткани, какие только смогу найти, чтобы не дать себе заметить, какой гладкой выглядит ее кожа, и представлять, какова она на ощупь.

– Спасибо, что подумал обо мне.

Если бы она только знала, как часто я ловлю себя на том, что думаю о ней. Я внутренне стону и возвращаюсь к разглядыванию своей двери.

– Я думал лишь о нашем плотном графике. Мы не можем позволить себе ненужных прерываний. – Потом открываю дверь и проскальзываю внутрь, убедившись, что она плотно закрыта за мной.

Затем падаю лицом на кровать. Какого хрена я делаю?

Лиллиан

– Прости, он сказал «вертолет»? – Я надеюсь, что ослышалась, но не могу вспомнить ни одного слова, похожего на «вертолет». За исключением, может быть, велоцираптора. Так что если это не какая-то хрень из «Парка Юрского периода», то мы полетим по воздуху. В крошечном металлическом пузыре. И единственное, что будет удерживать нас в воздухе, это одна вращающаяся палка. Думаю, я лучше рискну с динозавром.

Хадсон сидит рядом со мной во внедорожнике, который забрал нас из вестибюля сегодня утром. Наш гид объяснил, что мы отправимся на воздушную экскурсию по различным каньонам и долинам, затем остановимся на обед и закончим у руин Анасази.

– Все будет хорошо. Я обещаю. – Он ни разу не поднял голову от своего телефона с тех пор, как мы сели во внедорожник, и его пальцы быстро двигались по экрану.

Я потираю руки о свои брюки цвета хаки, благодарная за то, что положила пару белых туфель-слипонов на случай, если у нас будет свободный день. Потому что ожидала, что поездка будет скорее деловой, чем развлекательной. Хадсон в джинсах, фланелевой рубашке и коричневых ботинках выглядит как только что из каталога магазина одежды для отдыха. Должно быть, он знал, что поездка не будет полностью деловой.

– Понравился ли вам вчерашний ужин в «Йия», – спрашивает наш гид с водительского сиденья.

Впервые Хадсон переводит взгляд на меня.

– Понравился. – Уголок его рта подергивается. – Это было восхитительно.

– Настоящее произведение искусства, – добавляю я.

– Шеф-повар Адакай родом из племени навахо, – объясняет он. – Он покинул резервацию, чтобы поступить в кулинарную школу, и в итоге стал работать в самых престижных ресторанах мира.

– Могу себе представить. – Я отказываюсь смотреть на Хадсона, боясь, что он рассмешит меня, но чувствую его взгляд на себе. – Мы ушли, желая большего.

Хадсон глушит свой смех рукой и кашляет, чтобы прочистить горло.

– Намного большего.

– Приятно слышать. Вы, ребята, можете поесть там сегодня вечером. Шеф-повар готовит специальное блюдо. Айани онишива.

– О, звучит интересно. – Я поднимаю брови на Хадсона, как бы говоря, что мы должны зайти туда на ужин перед ужином. – Что это?

– Яички буйвола.

Хадсон смеется, на этот раз вслух, не пытаясь этого скрыть.

Наш гид не смеется.

– Это деликатес.

– Вкуснятина. – Мой желудок сжимается и переворачивается сам по себе при мысли о том, чтобы вгрызться в яйца буйвола. – Не могу дождаться.