Текст книги "Преданный (ЛП)"

Автор книги: Дж. Б. Солсбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Я варю кофе, наливаю себе кружку и взбиваю яйца, корицу и молоко, когда Лиллиан присоединяется ко мне на кухне. Одетая в светло-серые спортивные брюки и толстовку, которые я оставил для нее, она делает простой хлопок похожим на одежду от кутюр с подиума. Ее мокрые волосы волнами рассыпаны по плечам, а лицо совершенно чистое. Это напоминает мне о том, как девушка выглядела в халате в Седоне.

Лиллиан опускается на барный стул напротив меня.

– Это неловко, – игриво говорит она. Ее взгляд опускается на миску передо мной. – Все в порядке?

Я моргаю, смотрю вниз и вижу, что где-то между ее появлением на моей кухне и сейчас, я перестал взбивать и вместо этого капаю яичной массой на столешницу.

– Черт, – бормочу я и хватаю влажную губку, чтобы убрать беспорядок. Когда оборачиваюсь, Лиллиан улыбается, как будто знает что-то, чего не знаю я. – Что?

– Ничего. Просто это странно, понимаешь?

– Странно? – Не лучшая реакция от женщины после проведенной вместе ночи.

– Да, я имею в виду, можем ли мы на самом деле смотреть друг другу в глаза над этим островом и не думать о том, что произошло на нем? – Ее щеки покраснели.

– Я никогда не увижу этот остров прежним. – Отодвигаю миску в сторону и наклоняюсь над стойкой, чтобы быть ближе к ней. – Если бы это зависело от меня, я бы хотел облизать тебя на каждом предмете мебели в этом доме, на каждом сантиметре пола, трахнуть тебя у стен, оставить твой след на всем, что у меня есть. – Дотягиваюсь до ее подбородка и двумя пальцами закрываю ее распахнутый рот. Провожу большим пальцем по ее нижней губе, прежде чем опустить руку. – Это слишком?

Лиллиан сглатывает.

– Совсем нет.

– Кофе? – Я возвращаюсь к приготовлению завтрака, пока она приходит в себя от визуального образа, который я создал. Если она в игре, то нет причин, по которым мы не можем воплотить это видение в жизнь как можно скорее. В конце концов, сегодня воскресенье.

Я протягиваю ей чашку кофе, она отпивает глоток и стонет.

– Боже правый, это потрясающе.

Я снова улыбаюсь про себя, думая о том, как она говорила то же самое прошлой ночью, когда я был глубоко внутри нее.

– Могу я помочь? – Ее голос ближе, и когда я поворачиваюсь, девушка стоит прямо позади меня, не сводя взгляда с моей задницы.

– Будешь продолжать так пялится на мою задницу, и мы не сможем позавтракать.

Она усмехается в свою кружку.

– Я справлюсь. Почти закончил.

– Где ты научился готовить?

Я кладу на тарелку два кусочка французского тоста и начинаю делать еще два.

– Это сексистский вопрос.

– Нет, я имею в виду… Наверное, я просто предположила, что у тебя есть люди, которые готовят для тебя.

Я передаю ей тарелку и ставлю рядом бутылку сиропа, чувствуя себя немного неловко из-за снобизма, особенно зная, что она абсолютно права.

– Так и есть. – Я протягиваю ей вилку и надеюсь, что она не заметит тисненое название бренда на ручке. – Я обратил внимание, когда она готовила.

– Хадсон, святое дерьмо! – восклицает она с полным ртом. Она жует, глотает и снова откусывает.

Слава богу, что у нее короткий период внимания.

Со стоном, девушка закатывает глаза.

– Так. Вкусно.

Она такая чертовски милая, что я не могу этого вынести. Поэтому наклоняюсь и запечатлеваю поцелуй на ее сладких от сиропа губах.

Ее глаза расширяются, когда она смотрит, как я слизываю липкую сладость со своих губ.

– С твоих губ вкуснее. – Чтобы снова не усадить ее на остров и не снять с нее эти штаны, я поворачиваюсь к плите.

Мы едим на кухне. Я делаю еще несколько порций, прежде чем она, наконец, говорит, что наелась. Лиллиан ополаскивает посуду, а я ставлю ее в посудомоечную машину, пока та расспрашивает меня о моих любимых рецептах. И заставляет меня пообещать, что я приготовлю их все для нее. Без проблем, черт возьми. Любой предлог, чтобы вернуть ее в мой дом.

– Ты слышишь это? – спрашивает она, пока я кладу последнее блюдо в посудомойку. Откуда-то неподалеку доносится отдаленная вибрация.

– Это телефон?

– Мой телефон. – Она пытается проследить за вибрацией. – Где он?

– Я не уверен. Вчера вечером я был немного занят.

– Сумочка! – Она достает свой крошечный клатч откуда-то из-за двери и выуживает телефон.

– Все в порядке?

Она прикусывает губу, набирая быстрое сообщение.

– Угу.

Интересно, это Элли беспокоится о том, как все закончилось прошлой ночью? Нам так и не удалось толком закончить наш разговор о ее новой работе. Я жду, пока девушка положит телефон обратно в сумочку, прежде чем перейти к деликатной теме.

– Я не знаю, как спросить об этом помягче, поэтому просто спрошу.

Она хмурит брови и улыбается.

– Хорошо.

– Ты сопровождаешь полный рабочий день?

– Что?

– Не нужно лгать мне, Лиллиан. Я знаю, что ты в трудном положении после того, как тебя уволили…

– Я не работаю в эскорте!

– Но вчера вечером ты сказала…

– Ты решил, что я кого-то сопровождаю. Я просто не стала тебя поправлять. И пошла на вечеринку с Элли, чтобы наладить контакты.

Ее признание развязывает миллион узлов в моей груди.

– И это сработало. – Она достает из сумочки небольшую стопку визиток.

Я беру их у нее.

– Макс Хершки. Лжец и мошенник. – Я отбрасываю его визитку. – Питер Сент-Джеймс. Серийный изменщик своей жене, и он не дает чаевых. – Отбрасываю его карточку. – Такер Лорд. Обвинения в изнасиловании сняты, потому что его дядя – судья. – Выбрасываю его карточку в мусор. – Конлин Мур. Он порядочный парень. – Я возвращаю ей карточку. – Николас Редмонд. Черт, нет. – Я разрываю карточку на две части и выбрасываю ее в мусор. – Тебе лучше не знать.

Она смотрит на единственную карточку в своей руке и убирает ее обратно в сумочку.

– Ты знаешь, что мне не нужна была бы другая работа, если бы…

– Я знаю. – Я прикусываю зубами нижнюю губу, потому что, по правде говоря, хочу, чтобы Лиллиан вернулась в «Норт Индастриз». Но тогда бы я открыто встречался с сотрудницей. Потому что мы начали кое-что прошлой ночью. То, что мне очень хочется продолжить.

Лиллиан

– Который час? – спрашиваю я у Хадсона, перебирая пальцами его волосы, пока его щека прижата к моей голой груди.

После завтрака Хадсон упомянул о десерте. Я думала, что он сумасшедший, пока не заметила дикий блеск в его глазах. Мы вернулись на кухонный остров, а затем переместились на диван, где теперь лежим вымотанные и с трудом дышащие.

– Тебе нужно куда-то идти? – Его голос низкий и хриплый, как будто он находится на грани сна и сознания. Его нога, перекинутая через мои ноги, слегка напрягается, неохотно отпуская меня. Парень скользит рукой вверх по моему боку и касается моей груди.

Я вздрагиваю от его прикосновения. По правде говоря, мне никуда не хочется уходить. И именно поэтому должна уйти.

– Есть кое-какие дела. – Это не ложь. Я уверена, что меня ждет стирка, грязная кухня, а также поиск работы…

– Нужна помощь? – Он поворачивает лицо и целует меня между грудей, скользит выше, проводит губами по моему горлу и покусывает подбородок. – Я могу быть очень хорошим помощником. – Его поцелуй глубокий и ленивый. Медленный и соблазнительный. И пробуждает бездонный голод с каждым движением языка.

– И это все ваши навыки ассистента, мистер Норт? – шепчу ему в губы.

Он улыбается.

– У меня много навыков, мисс Джиллингем. – Он устраивается между моих ног. – Останься. – Толкается бедрами вперед, заставляя меня задохнуться. Его рот приближается к моему горлу. – И я покажу тебе каждый из них.

Хорошо.  Я зажимаю это слово за зубами. Нельзя быть слишком доступной. Играй в недотрогу. Мужчины, как Хадсон, любят вызов. Что бы ты ни хотела сделать, делай наоборот.  От этих мыслей у меня кружится голова, но один факт возвышается над всеми остальными. Я хочу остаться с Хадсоном. И все же, он – Норт. Я не до конца уверена, что могу ему доверять. Особенно свое хрупкое сердце.

– Прости.

Он перестает целовать меня и поднимает голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

– За что?

Я не могу выдержать его взгляд, но пытаюсь говорить легкомысленно.

– Мне действительно пора идти.

– Не извиняйся за это. – Он быстро целует меня, затем отстраняется и встает.

Его эрекция гордо торчит между ног, и мое тело отзывается приливом тепла. Мужчина надевает штаны, его ухмылка немного застенчива, когда он пытается скрыть свою эрегированную длину за тонкой тканью.

Что такого в спортивных штанах и стояке? Это сочетание лучше, чем арахисовое масло и желе, яйца и бекон, суббота и воскресенье… Я хочу потрогать…

– Воу, – говорит он, хватая меня за запястье. – Я думал, ты сказала, что тебе нужно идти.

Моя безвольная рука повисает в воздухе.

– Еще пять минут. – Я шевелю пальцами, чтобы попытаться дотянуться ближе. Не повезло.

Хадсон тянет меня с дивана к своему телу, не пытаясь скрыть свой стояк, который прижимается к моему животу. Он поднимает обе мои руки вверх и заводит их за свою шею.

– Если я позволю тебе дотронуться до него, то нам понадобится гораздо больше времени, чем пять минут.

– Хорошо…

Он поднимает брови.

– То есть… нет? – Я прижимаюсь лбом к его груди и стону. – Это намного сложнее, чем я думала.

Он хихикает.

Я поднимаю голову.

– Серьезно!

– Конечно, детка. – Он целует меня в макушку, затем отпускает меня. – Я облегчу тебе задачу. Одевайся. Я отвезу тебя домой.

– Ты отвезешь меня домой? – Я хватаю одолженные штаны со стола в столовой. Как, черт возьми, они там оказались?

– Не по своей воле. – Он подмигивает и хватает свой мобильный телефон, бумажник и ключи.

Я иду в ванную, умываюсь и пытаюсь выглядеть как презентабельный человек, а не как женщина, которая провела последние двенадцать часов, даря и получая умопомрачительные оргазмы. Я благодарна Хадсону за спортивные штаны, но чувствую себя немного неловко, надевая их с туфлями на высоком каблуке. Может быть, это будет воспринято как дань моде, а не как «утро после»?

Хадсон встречает меня у двери. Я хмурюсь, когда больше не вижу напряженной выпуклости спереди его брюк. Он, должно быть, читает мои мысли, потому что качает головой и смеется.

Поездка в лифте с пятнадцатого этажа на подземную парковку проходит тихо, но не потому, что нечего сказать. Наоборот, кажется, что есть миллион вещей, которые нужно сказать, но ни одной из них я не хочу делиться перед незнакомцами, которые едут в лифте вместе с нами.

Хадсон берет меня за руку и проводит через помещение, которое больше напоминает стоянку роскошных автомобилей, чем гараж многоквартирного дома. Он останавливается у спортивного автомобиля стального цвета, и когда фары мигают, открывает дверь со стороны пассажира.

– Это твоя машина?

Он наклоняет голову, не отвечая на то, что, оглядываясь назад, я понимаю, было глупым вопросом.

– Беспокоишься, что у меня нет прав?

– Я просто подумала… Карина…

Он прислоняется к открытой двери и пожимает плечами.

– Мне нравится, когда меня возят. Так я могу сосредоточиться на других вещах. Но когда дело касается тебя… Я хочу сам отвезти тебя домой.

Прекрати! Перестань говорить вещи, которые заставляют меня забыть, кто ты. Перестань заставлять меня влю… нет. Нет. Нет. Я забираюсь в машину, стремясь увеличить расстояние между нами.

Он обходит вокруг капота, как человек, полностью контролирующий свое тело, свои эмоции, свой мир. Совсем не так, как я, когда нахожусь в его присутствии. Счастливчик.

– Итак, – говорит он, сворачивая на Первую авеню, – у меня есть к тебе предложение.

– Я же сказала тебе, что не работаю в эскорте. – Я ухмыляюсь, дразнясь, отчаянно пытаясь разрядить обстановку и одновременно борясь с тяжестью в груди.

– Ха-ха. – Он улыбается в ответ, а затем его выражение лица становится серьезным. – Я хочу, чтобы ты знала, что я имел в виду все, что сказал прошлой ночью.

Я поднимаю бровь.

– Ты много чего сказал. Большинство с рейтингом R 13 .

– Ладно, что ж… – Его голос понижается. – И это я тоже имел в виду.

Этот слишком знакомый прилив тепла проникает в меня, и я дрожу.

– Я хочу увидеть тебя снова, Лиллиан. Не как коллегу. Не как друга. Я хочу… – Он проводит рукой по волосам. – Наверное, я хочу сказать, что…

– Ты хочешь встречаться со мной? – Я слышу улыбку и волнение в своем собственном голосе, что означает, что он тоже слышит. Отличный способ вести себя хладнокровно, Лиллиан.

– Да. Я хочу встречаться с тобой. – Он берет мою руку и подносит ее к своим губам. – Приятно сказать это вслух.

Я выдыхаю, думая, что мне приятно слышать это. Приятно и ужасающе.

– Я по-прежнему буду делать все возможное, чтобы вернуть тебе работу, но буду делать это как твой защитник и, если позволишь, твой… парень?

Прилив волнительной энергии наполняет мою грудь. Хадсон Норт. Мой парень? Как это может сработать? Мы из совершенно разных миров. Он нравится мне больше, чем следовало бы, но мне не нравится его семья. Они ясно дали понять, что терпеть меня не могут. Что это будет означать для Хадсона? Я не могу быть клином, разделяющим семью Норт. О, но мысль о том, чтобы провести больше ночей с Хадсоном, вызывает во мне трепет. Я не могу представить себя под руку с великим Нортом, но быть под руку с Хадсоном кажется естественным. Элементарно, как будто я родилась, чтобы быть там. Эти два чувства настолько противоречат друг другу, что я теряю дар речи.

– Скажи «да».

Мой взгляд устремляется на него.

– Мне нужно подумать об этом.

Легкость с его лица исчезает, но я вижу, что он не потерял надежду, поскольку в его карих глазах вспыхивает искра.

– Давай поужинаем завтра вечером, и сможем все обсудить.

– Ты говоришь так, будто это деловая сделка.

– Да, но у меня нет большого опыта в этой области. Ты должна простить меня за это. – Хадсон останавливается перед моим зданием и глушит двигатель, прежде чем повернуться ко мне. – Подумай об этом. Когда будешь готова к разговору, позвони мне. – Он берет обе мои руки и целует костяшки, заставляя все мои внутренности плавиться на полу его шикарной машины. – Не списывай нас со счетов. Я не преувеличивал, когда говорил, что никогда раньше не испытывал таких чувств к женщине. – Его глаза теплые и манящие, и мне хочется, чтобы мы снова оказались на том диване. – Какими бы ни были твои сомнения, дай мне шанс доказать, что ты ошибаешься.

Но дать ему шанс означает поверить в то, что он не причинит мне боль. Отдавать себя в руки любого мужчины страшно, тем более члена печально известной семьи Норт. Есть только два варианта развития наших отношений – брак или разрыв. Шансы в пользу последнего.

– Мне страшно.

В его взгляде скользит нежность.

– Хорошо. Это значит, что у тебя здоровое чувство самосохранения. Моя семья не всегда была добра к тебе. Я понимаю это.

Я издаю звук: наполовину фырканье, наполовину смешок. Слабо сказано.

– И ты не уверена, что то, что произошло с Бодавеем, не было частью моего генерального плана, чтобы подставить Августа?

Бинго.

– Я только надеюсь, что то, что произошло прошлой ночью, – его голос понижается на октаву, – и сегодня утром…

Мое лицо пылает жаром.

– Это значит, что ты снова начинаешь мне доверять. – Он берет меня за подбородок и проводит большим пальцем по моей щеке. – Боже, мне нравится, когда ты краснеешь.

Я отворачиваюсь от него и пытаюсь спрятать лицо.

– Тебе нравится, когда я смущаюсь? – Странное извращение.

– Мне нравится знать, что я могу заставить тебя что-то почувствовать.

Я потираю щеки, чувствуя, как румянец начинает спадать.

– А можешь вызвать что-то кроме унижения?

– Ты не унижена, Лиллиан.

Я смотрю ему в лицо и поднимаю бровь.

– Нет?

Его ответная улыбка медленная, сексуальная и немного хищная.

– Ты расстроена. Тебя выбила из колеи прошлая ночь и то, что началось между нами.

Он прав.

Хадсон наклоняется ближе, и я чувствую, что тянусь к нему, пока мы не встречаемся посередине над центральной консолью. Он целует меня в висок, затем скользит губами к моему уху.

– Я знаю, что прав, потому что это именно то, что чувствую я. – Он целует чувствительную кожу под моим ухом, затем тихо напевает. – Давай вернемся ко мне домой?

Дрожь пробегает по моему позвоночнику от глубокого, темного гула этого требования, произнесенного у моей коже . Да . Односложный ответ пульсирует в такт моему пульсу, наполняет мои вены, притягивает меня ближе. Я ловлю себя на том, что подхожу слишком близко. Прежде чем упасть. Не стоит доверять тому, что кажется слишком приятным.

– Ты такая чертовски красивая, Лили. – Он целует меня в челюсть и дразнит мой рот едва заметным прикосновением. – Посмотри на меня.

Я и не заметила, что закрыла глаза. Когда открываю их, у меня перехватывает дыхание от вожделения, пылающего в его взгляде. Он совсем не похож на своего близнеца. Там, где во взгляде Хейса горели злоба и презрение, во взгляде Хадсона кипят только желание и решимость.

– Я знаю, что ты боишься. Дай мне шанс показать тебе, что это напрасно.

Мне хочется сказать «да», поддаться влечению, отдаться своим чувствам. Но я поняла, что чувствам нельзя доверять. Потому что никогда не умела контролировать свои импульсы, и это один из тех случаев, когда ущерб может быть гораздо хуже, чем сломанная рука или вывихнутая лодыжка.

Мое сердце на кону.

– Я подумаю об этом.

Его губы замирают на моей коже. Мужчина откидывается назад, оставляя между нами холодное пространство длиной в каньон.

Не смотрю на его лицо, но мне это и не нужно. Я чувствую выражение неприятия на его лице.

– Мне нужно идти. – Я выпрыгиваю из машины так быстро, как только могу. – Спасибо, что подвез. – Цепляюсь пальцем ноги за бордюр, спотыкаюсь, но умудряюсь не упасть. Я отказываюсь оглядываться, боясь, что могу поддаться желанию снова броситься в его объятия и умолять его взять меня с собой домой.

Добираюсь до двери в безумии эмоций и расшатанных нервов. В поисках ключей понимаю, что у меня нет клатча. Черт. Я должна развернуться. Должна вернуться. Будь сильной, Лилли.

– Он у меня. – Его голос звучит близко и немного запыхавшимся. Тепло его тела касается моей спины, и Хадсон обхватывает меня рукой, его большой ладонью скользит по моему животу. Потом кладет мой клатч мне в руку и зарывается лицом в мои волосы. – Обещай, что подумаешь об этом.

Все мое тело дрожит от усилия, которое требуется, чтобы устоять на ногах, а не сдаться и прижаться к нему. Сопротивление, позволяющее оставаться твердой, а не таять в его объятиях.

– Я подумаю. – Как я могу не сделать этого? Черт, он – это все, о чем я смогу думать с этого момента и до бесконечности.

Последнее сжатие, и Хадсон уходит.

Я нащупываю ключ, вхожу в здание и прижимаюсь спиной к стене, пытаясь отдышаться.

Мне хочется всего того же, что и Хадсону.

Если бы только я была достаточно смелой и доверяла себе настолько, чтобы пойти за ними.

– Ты трахаешься с парнем, который водит «Мазерати»? – Это первые слова, которые говорит мне Аарон, когда я вхожу в квартиру. – Ты хоть представляешь, сколько стоит эта штука? – Он достает из шкафа три оранжевых пузырька и достает несколько рецептурных таблеток.

Я смотрю на бутылочки, гадая, какие лекарства он сейчас принимает. Стимуляторы? Успокаивающие? Миорелаксанты? Одно знаю точно: на всех бутылочках с таблетками написано мое имя. Врачи прописали мне все эти лекарства, чтобы вылечить множество поведенческих проблем, с которыми я борюсь, а я не могу вынести того, как себя чувствую при приеме любого из них. Мой брат, с другой стороны, кажется, наслаждается их действием.

– Что? – Он бросает таблетки в рот и глотает. – Это помогает от мигрени.

– Не знала, что у тебя мигрень. – Я бросаю платье Элли на диван, а потом понимаю, что, наверное, надо его повесить. – Скорее всего, это похмелье, – бормочу про себя, пока ищу свободную вешалку в шкафу.

– Ты ведь понимаешь, что он использует тебя?

Мои руки замирают, и напряжение наполняет мои мышцы. Да. Я рассматривала такую возможность. Но Хадсон мог бы выбрать любую женщину в Нью-Йорке. Почему он решил использовать меня?

Потому что ты невежественна. И тобой легко манипулировать.

– Не делай вид, что оскорбилась. Это хорошо для нас. – Брат берет свой велосипед и направляется к двери. – Думаешь, у него есть абонементы на игры «Никс»? Уверен, что есть. И уверен, что у него есть связи в крутых клубах города. Посмотрим, сможет ли он устроить меня ди-джеем в один из них. – Его глаза загораются, как будто я держу открытой дверь в Нарнию, чтобы он мог войти. – Или может, он даст мне шикарную работу, как у тебя. Я бы носил костюм и галстук.

Если бы он только знал, что у меня больше нет никакой шикарной работы.

– У нас с Хадсоном не такие отношения. – Такие, когда мы занимаемся сексом, и я прошу его о миллионе услуг. Я не такая женщина, а он не такой мужчина… Правда?

Аарон приподняв бровь смотрит на штаны и толстовку Хадсона.

– Судя по всему, я бы сказал, что у вас с Хадсоном именно такие отношения. Таким мужчинам, как он, нравится обладать всей полнотой власти. Дай ему то, что он хочет, похлопай ресницами и попроси об одолжении взамен. Им нравится это дерьмо.

– От всего этого разговора меня тошнит. – Я не преувеличиваю. Мне становится физически плохо при одной мысли о том, что он предлагает.

– О, отличная идея! Забеременеешь и тогда…

– Аарон!

– Что? – Он смеется. – Я шучу. Господи. – Брат выкатывает свой велосипед из квартиры.

Болезненное чувство, которое он оставил после себя, остается еще долго после его ухода.

Мой разум был занят мыслями о Хадсоне, я попыталась перенаправить свое внимание и потерпела неудачу. В душе я думала о том, как смыть запах Хадсона со своего тела. Во время стирки – стирала одолженную одежду. Выход из дома тоже не помог. Каждая проезжающая мимо машина заставляла меня подпрыгивать, думая, что это может быть он. Только вернувшись домой и слепо уставившись на коричневое пятно от воды на потолке, я поняла, что переступила опасный порог одержимости.

Размышления над негативными мыслями – это один из способов сломать мой мозг. Пребывание с Хадсоном, похоже, запустило цикл навязчивых мыслей до такой степени, что я стала истощенной и бесполезной.

Не знаю, как долго я здесь сижу, но когда звонит телефон, понимаю, что свет снаружи из желтого превратился в серый.

Мой пульс колотится от волнения при мысли о том, что звонит Хадсон. И хмурюсь, когда смотрю на определитель номера.

– Привет, Элли. – Волна разочарования отбрасывает меня обратно в лежачее положение на диване. Сейчас четыре часа дня. Неужели Хадсон совсем не скучает по мне? Мужчина хоть раз подумал обо мне? Если бы он знал, как много я о нем думаю, то ему было бы противно. Черт, мне самой противно!

– Ты вчера пропустила шоу!

Я могла бы сказать ей то же самое, но никогда не была из тех, кто рассказывает о своих любовных планах.

– Ты имеешь в виду, что произошло что-то еще, кроме моего унизительного драматического ухода после ссоры с Хадсоном? – Произнесение этого вслух вызывает целый виток новых мыслей. Кто видел, как я взорвалась и убежала? Какие-нибудь потенциальные работодатели? Что они должно быть подумали обо мне…

– Гораздо больше. – Она рассказывает о том, как Трэвис подошел к Хадсону и как Хадсон вырубил парня и продолжал пинать его после того, как тот упал.

– Хадсон? – переспрашиваю я сквозь пальцы, прикрывающие рот, с трудом веря в то, что слышу.

– Да! Я знаю Хадсона много лет, и никогда не видела, чтобы он так себя вел. Он вел себя как… его близнец!

– Брат.

Мы оба заканчиваем ее предложение одновременно.

– Да, – говорит она. – Хадсон был диким, Лил. Думаю, он бы убил его, если бы его не оттащили.

– Насколько хорошо ты знаешь Хадсона? – Я нервно прикусываю губу.

– Я не знаю его так, как знаю Хейса, если это то, что тебя интересует.

– Нет… я…

Она смеется.

– Все в порядке. Это справедливый вопрос. Из того, что я знаю о Хадсоне, он уравновешенный парень. Немного с комплексом спасителя, но в целом очень порядочный.

– Комплекс спасителя? – Камень оседает у меня в животе.

– Я наблюдала это всего несколько раз, но Хейс сказал, что Хадсон неравнодушен к уязвимым женщинам.

Камень в животе превращается в бетон.

– Что это значит?

– Не в сексуальном плане, просто он предлагает им помощь, понимаешь? Ставит их на ноги. Он купил барменше билет первого класса, чтобы она смогла улететь домой в Грецию, попрощаться с больной бабушкой. Однажды я видела, как он дал бездомной женщине стопку стодолларовых купюр и свою визитную карточку. Хейс сказал, что эта женщина сейчас работает горничной в здании Александра. – Элли ждет, что я отвечу, но единственным звуком является ее дыхание.

Хадсон любит помогать уязвимым женщинам. Это не должно быть для меня сюрпризом. То, как он подошел ко мне в ночь рождественской вечеринки, а затем отвез меня в Седону для столь необходимого отдыха. Или как предложил мне деньги после моего увольнения.

– Может быть, Хадсон просто хороший парень, – говорю я, немного защищаясь. – С каких пор желание помочь людям – женщинам – это плохо?

– Это неплохо. Думаю, дело не только в этом. Их мать в удручающем состоянии. Я думаю, Хадсон помогает женщинам, потому что не смог спасти свою маму.

Мое сердце щемит. Бедный Хадсон.

– Он точно защищал твою честь вчера.

Я провожу рукой по лицу и потираю лоб.

– Интересно, что Трэвис сказал ему?

– Я думаю, мы обе можем предположить, что именно он ему сказал.

Должно быть, Трэвис рассказал ему о том, что произошло. Все мое тело словно вспыхивает, разум кружится, воспроизводя ту ночь, когда Трэвис добивался большего, чем я была готова дать. Хадсон знает? И все же, не упомянул ничего из этого прошлой ночью. Почему?

– Я хотела поговорить с Хадсоном, – говорит Элли. – Но парень сразу же ушел. По тому, как тот шел, как будто у него под ногами горел огонь, я решила, что он пошел за тобой.

Я не подтверждаю и не отрицаю это.

– Лиллиан?

– Хм?

Ее вздох звучит так, будто она теряет терпение со мной.

– Что происходит между тобой и Хадсоном Нортом?

Мой мозг перегружен этим единственным вопросом. Я даже не могу связать воедино мысли, не то что слово. Миллион вопросов в сочетании с миллионом чувств, от которых у меня открывается рот и болит в груди.

Когда я не отвечаю, Элли вздыхает.

– Ох, милая. Теперь у тебя проблемы.

 ГЛАВА 16

Хадсон

Воскресенье показалось мне самым длинным днем в моей жизни. Дольше, чем тридцатидвухчасовой рабочий день, когда я только начал работать в Норт. И дольше, чем ожидание, чтобы узнать о судьбе Александра после несчастного случая. Даже дольше, чем ожидание телефонного звонка, чтобы сообщить мне, что шестнадцатилетняя роженица, выжила, хотя все шансы были против нее.

После отъезда Лиллиан и неловкого прощания с ней я не мог перестать думать о ней. Ее присутствие было повсюду в моей квартире. На кухне, на острове, где я пировал ей накануне вечером. В прихожей, когда я нес ее, и девушка прижималась к моей шее. И в спальне, где все еще пахло ее духами из полевых цветов.

Мне хотелось связаться с ней, позвонить и услышать ее голос, отправить сообщение, чтобы она знала, что я скучаю по ней. Хотелось, чтобы Лиллиан знала, что я никогда не переставал думать о ней. Ни на одну секунду бодрствования. И даже во сне, когда мысли о ней вызывали самые эротические сны. Я проснулся в четыре часа утра с мокрыми шортами и стояком, который оставался твердым на протяжении еще двух оргазмов.

Рано утром я сдался и отправил Лиллиан сообщение, в котором просто говорилось: «Доброе утро, красавица». Она сразу же ответила. Вот почему даже сейчас, когда Карина маневрирует по утренним пробкам Манхэттена, я не отрываю глаз от экрана телефона, а на моем лице сияет улыбка. Я отправил ей сообщение, как только сел в машину, и теперь жду, когда, наконец, появятся пузырьки с текстом.

Не могу перестать думать о тебе.

Пузырьки исчезают.

Я хмурюсь.

Карина подъезжает к «Норт Индастриз», и я не свожу глаз со своего телефона. Все еще ничего.

Хм.

Меня приветствуют сотрудники компании и охрана, люди пытаются завязать светскую беседу в лифте, но я не отрываю глаз от экрана.

Когда выхожу из лифта и направляюсь к своему офису, теряю терпение и звоню ей. Я должен похлопать себя по спине за то, что продержался так долго.

– Хадсон, привет. – Ее голос тихий, нерешительный. Я представляю, как она лежит в постели, ее волосы в беспорядке, а тело теплое и манящее.

– Что происходит? – говорю я, широко ухмыляясь.

– Ничего особенного. – Она звучит немного замкнуто. Даже нервно.

Я слышу звуки на заднем плане. Бормочущие разговоры и звон посуды. Она в ресторане. Так рано утром? У нее собеседование? Свидание? Желудок сводит беспокойства.

– Можешь прийти ко мне на ужин сегодня вечером? У нас есть несколько незавершенных дел. – Я съеживаюсь от того, как официально это звучит. Вчера она обвинила мое предложение в том, что оно звучит как деловая сделка, и я слышу ту же хрень в собственном голосе. – Я имею в виду, что мне бы хотелось продолжить наш вчерашний разговор.

– Эм…

Я останавливаюсь прямо перед дверью своего кабинета и закрываю глаза.

– Пожалуйста, не говори «нет», – шепчу я.

– Хорошо. Есть кое-что, о чем я тоже хотела с тобой поговорить.

– Да? – Я надеюсь, что это ее окончательный ответ по поводу отношений. И чертовски надеюсь, что ее окончательный ответ будет «да». – Тогда я попрошу Карину забрать тебя в семь.

– Вообще-то, будет лучше, если я просто заскочу к тебе в семь.

Волнение в моей груди немного спадает.

– Все в порядке?

– Да, просто думаю, что так будет лучше.

Лучше? Для кого? Что, блядь, это значит?

– Мне нужно идти. Увидимся вечером.

– Лиллиан… – Линия обрывается.

От беспокойства у меня сводит живот. Она не была похожа на женщину, которой не терпится начать что-то со мной. Лиллиан говорила как женщина, готовая сдаться. Женщина, готовящаяся к побегу.

Я не могу позволить ей сделать это. По крайней мере, не попытавшись ее остановить.

– Мистер Норт? – Бекки замешкалась в дверях с блокнотом в руках. – Мистер Хейс пришел раньше и попросил, чтобы вы немедленно пришли к нему в офис. Он сказал, что это срочно.

Это объясняет сообщение, которое Хейс отправил час назад: «Как только приедешь, сразу же отправляйся ко мне в офис. Не останавливайся, чтобы выпить кофе или пописать. Немедленно».

Я бросаю вещи на свой стол, проверяю наличие важных сообщений и электронной почты и, наконец, убедившись, что нет пожаров, которые мне нужно тушить, направляюсь в кабинет Хейса.

Стол мисс Ньютон пуст. Я знаю, что Хейс специально так делает, чтобы она не услышала то, что он собирается сказать. Не очень хороший знак.

Дверь закрыта, и я не стучусь, прежде чем открыть ее. Внутри нахожу Хейса за столом с Мейером О'Кифом, адвокатом чертовски богатых людей.

– Я не помешал?

– Ты долго, – говорит Хейс.

– Мистер Норт. – Адвокат встает и пожимает мне руку.

– Мейер. Ты знаешь меня с двенадцати лет. Думаю, мы можем прекратить это дерьмо про мистера Норта. – Мое слегка задиристое отношение привлекает внимание моего близнеца, и он изучает меня любопытным взглядом.