Текст книги "Дом с привидениями (ЛП)"

Автор книги: Дж. А. Конрат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Я не могу исключить, что они могут существовать, – сказал Белджам.

– Я считаю, что сверхъестественное – это чушь. Я не верю ни в какую загробную жизнь. Но...

Сара открыла свою сумочку. Кроме бумажника и еще нескольких бутылок ликера, там были Библия, четки и пузырек с прозрачной жидкостью.

– Святая вода, – сказала Сара, захлопывая сумочку. – Это делает меня лицемеркой?

Белджам покачал головой.

– Нет. Это делает тебя подготовленной.

– Да, в таком деле атеизм исчезает. Ты что-нибудь взял с собой?

Белджам не взял. По той же причине, по которой он так и не обзавелся оружием.

– Эм... нет. Наверное, это может показаться глупым, но у меня такое чувство, что я живу в долг. С тех пор как... ну, скажем так, мне повезло, что я остался жив, и последние несколько лет я жду, когда мое прошлое настигнет меня. Что случится, то случится.

– Немного фаталистично, тебе не кажется?

Он был удивлен откровенностью ее слов и подумал, сколько же она уже выпила. Но, возможно, дело было не в спиртном. Возможно, Сара всегда была такой прямолинейной.

Ему это нравилось. Очень. Прошло много времени с тех пор, как он мог признаться, что ему кто-то нравится.

– Я не думаю, что это фатализм. Скорее реализм. Когда ты видишь жуткие вещи...

– Ты не можешь перестать их не видеть, – сказала Сара, закончив его мысль.

Они посмотрели друг на друга, и Белджам увидел в ее глазах понимание. Эта женщина была так же ранена духовно, как и он. Он слышал о концепции родственных душ, но не сталкивался с этим раньше.

– У меня очень плохое предчувствие насчет этой поездки, Сара, – сказал он тихим тоном.

И тут же лобовое стекло разлетелось с громким звоном, и машина вышла из-под контроля.

Глава 17

Международный аэропорт Питтсбурга

Мэл

По мере того, как они пробирались через линию контроля, Мэл чувствовал себя все более некомфортно, поэтому позволил жене пройти через металлодетектор первой.

Конструкция, как и ожидалось, подала звуковой сигнал, а затем Деб вступила в разговор со скучающим охранником. Тот помахал над Деб своей палочкой. Ей пришлось расстегнуть свои штаны с заклепками по боками.

Протез руки Мэла всегда вызывал нездоровый интерес у ротозеев, но протезы Деб привлекали еще большее внимание, как марширующий оркестр на главной улице. Хотя Деб всегда предлагали провести частный осмотр вдали от посторонних глаз, она никогда не соглашалась, предпочитая раздеться до трусов и показать всем на планете свои высокотехнологичные протезы.

Мэл знал, что Деб делает это потому, что не хочет, чтобы к ней относились иначе, чем к другим. Но к ней действительно относились по-другому, и Мэл наблюдал, как толпа тыкала в нее пальцами и перешептывалась, а некоторые придурки даже делали снимки.

Все усугублялось тем, что Деб была спортсменкой и очень подтянутой, поэтому, когда она стояла сейчас в своих шортах, со штанами в руках, как сексуальная женщина-киборг, готовящаяся позировать для "Playboy" 2054, он чувствовал ревность, а также унижение. Как и ожидалось, после сканирования и досмотра к Деб сразу же подошел улыбающийся лотарио^[32], который выглядел лучше его, лучше одевался, чем он, и, несомненно, был моложе и богаче Мэла.

Мне приходится терпеть не только ее унижение, когда она раздевается до трусов прилюдно, но и терпеть свое, потому что я не чувствую себя мужчиной, достойным ее.

Благодаря непрекращающейся терапии Мэл умело справлялся со своими чувствами. Помимо того, что ему не хватало руки, чтобы прикоснуться к жене, он также чувствовал себя бессильным в ее защите. Это приводило к чувству неадекватности, которое обычно не проявлялось в светлое время суток. Но наблюдая за тем, как красавчик болтает с его женой, а сотрудники аэропорта насмехаются над его механической рукой, Мэл чувствовал, что злится все больше и больше. Когда его наконец пропустили, он нервно подошел к Деб, когда она застегивала штаны.

– Вижу, у тебя появился поклонник, – сказал Мэл, оценивая мужчину. Тот выглядел подтянутым и, вероятно, мог бы надрать Мэлу задницу и даже не вспотеть.

– Просто делаю даме комплимент, – ответил парень. Он выглядел уверенным в себе, что Мэл особо терпеть не мог. Особенно потому, что Мэл помнил, как когда-то был таким же самоуверенным.

– Я муж этой самой дамы, – сказал Мэл. – А теперь беги поскорей по своим делам.

Парень расправил плечи.

– Или что?

– Или я выбью из тебя все дерьмо, а потом заставлю вылизывать его.

На лице мужчины промелькнуло сомнение. Он пробормотал:

– Придурок, – затем повернулся и ушел.

Деб выглядела раздраженной.

– Откуда взялся весь этот тестостерон?

– Этот парень приставал к тебе, Деб.

– Он сказал, что с моей стороны было очень смело снять штаны перед всеми, что я и сделала, если помнишь.

Мэл закатил глаза.

– Он сказал это, потому что у тебя красивая задница. Думаешь, он сказал бы это какому-нибудь толстяку с протезами?

– Разве я не могу быть смелой и иметь хорошую задницу? Знаешь, Мэл, я и так часто чувствую себя уродцем. Какой-то парень, невинно флиртующий, заставляет меня чувствовать себя нормальной. Он не представлял для тебя угрозы.

Мэл хотел отвернуться. Но если бы он это сделал, это доказало бы, что она победила, а он был неправ. Поэтому парень заставил себя сохранить спокойствие.

– Он увидел в тебе легкую мишень, Деб.

– Я не легкая. И я не мишень.

Мэл сменил тактику.

– Деб, есть... парни... у которых фетиш на...

Глаза Деб потемнели.

– Так что, теперь он подошел ко мне не потому, что у меня красивая задница. Он подошел, потому что он извращенец.

– Я просто говорю...

– Ты ведешь себя как мудак.

Мэл смотрел в пол. Ему хотел встать на колени и помочь ей застегнуть штаны, но понимал, что все равно не сможет одной рукой расправить застежки.

– Послушай, – сказал он, выпустив длинный выдох. – Мне не понравилось, что тот парень подошел к тебе. Мне не понравилось его нахальство.

– Его? Да ты больший нахал, чем любой парень, которого я когда-либо встречала.

Может быть, когда-то давно и был. Но не в сейчас.

Он сменил тему.

– У тебя есть ксанакс?

– В моей сумочке.

Мэл сел рядом с ней на скамейку и порылся в ее сумочке. На бутылочке с лекарством была защитная крышка от детей, и, попытавшись оторвать ее зубами и не преуспев в этом, он просто положил ее на колени, пока Деб не закончила одеваться. Она подошла и взяла его за руку.

– Мне жаль, – сказал он. – Раньше я мог нормально летать. Но теперь...

– Бояться – это нормально.

Он хотел закричать, разбить пузырек с таблетками об пол и растоптать его. Но место этого просто стиснул зубы и прошептал:

– Но я всего боюсь.

– Я знаю.

– В том числе потерять тебя.

– Я знаю. – Деб похлопала его по руке. – И этого не случится.

– Мне жаль, Деб. Ты заслуживаешь лучшего.

– Ты – все, что мне нужно, Мэл.

Она поцеловала его в щеку.

Поцелуй жалости, а не любви.

Мэл почувствовал, что его уши запылали. Он выдержал поцелуй, не дрогнув.

– Прими немного, Мэл. Отдохни в самолете.

Мэл кивнул. Но он не мог. Деб не могла вести арендованную машину, а это означало, что придется ему, а злоупотребление алпразоламом и вождение не сочетаются. Поэтому, когда Деб открыла для него пузырек, Мэл проглотил одну, просто чтобы снять напряжение, а потом они потащились в терминал.

Когда до посадки оставался час, они зашли в бар "Бург Спортс" в здании аэропорта. Деб заказала куриный салат. Мэл выбрал гамбургер. Когда принесли еду, она выглядела вполне прилично, но в желудке у Мэла она не приживалась, и он ковырялся в своей картошке фри, наблюдая, как Деб поглощает свой обед. Она уговорила его поехать на этот дурацкий эксперимент и даже выглядела оптимистично. Деб считала эту поездку сочетанием отпуска и приключения.

Мэл считал иначе. Ему не нравилось сталкиваться со своими страхами на терапии, и он знал, что ему будет совсем хреново, когда его будут пугать специально. Но больше всего его беспокоило то, что ему разрешили взять с собой оружие.

Что это за правительственный эксперимент, в котором участникам разрешено иметь оружие? Какие меры предосторожности были приняты для того, чтобы никто не получил серьезных травм?

Мэл сдал оружие в багаж. И он, и Деб брали уроки стрельбы. Но, испугавшись, Мэл не попал бы и в автобус с расстояния в один метр.

Что, если я выстрелю и раню кого-нибудь? Что, если я застрелю Деб? Что за безумные тесты собирались проводить над ними, для которых требовалось огнестрельное оружие?

– Ты не голоден?

Он покачал головой. Деб восприняла это как приглашение разделить его бургер пополам и начать есть. Мэл уставился на нее, удивляясь ее стойкости. Он хотел сказать ей, как сильно ее любит. Как гордился ею. Она была в двух уровнях от того, чтобы стать обладателем черного пояса в карате. Инвалид без ног, становящийся мастером карате. Кто мог предположить, чего она сможет достичь? Но вместо того, чтобы выразить свое восхищение, он подумал о том, как этот придурок приставал к ней, и как она, похоже, была довольна такому вниманию.

Она поймет, что я трус, и бросит меня.

Мэл не думал, что сможет справиться с этим. Но был уверен, что однажды она все же бросит его.

Кто-то стукнул по спинке стула Мэла, и он повернулся, чтобы увидеть подростка, стоящего рядом со столом. Пухленький, с миндалевидными глазами, высунутым языком. Синдром Дауна.

– Что с твоей рукой? – спросил подросток, указывая на протез Мэла.

– Я ее потерял. Это протез, он сделан из резины.

– Как ты ее потерял?

Сумасшедший привязал меня к столу и отрезал ее скальпелем, пока я умолял его остановиться.

– Несчастный случай, – сказал Мэл. Он посмотрел на Деб, которая смотрела на мальчика широко раскрытыми глазами. Хотя подросток, вероятно, был безобидным, он вызывал старые воспоминания. Плохие воспоминания.

– Где твои родители? – спросил Мэл, оглядываясь по сторонам в поисках опекуна ребенка.

– Ты урод, – сказал мальчик.

Мэл моргнул.

– Что?

– Ты урод, и ты умрешь. – Он посмотрел на Деб. – И ты тоже, леди.

Мэл начал вставать.

– Послушай, парень...

Но подросток отступил назад и указывая на них пальцем, начал кричать:

– УРОДЫ УМРУТ! УРОДЫ УМРУТ!

Мэл повернулся к своей жене. Ее лицо потеряло всякий цвет, и она выглядела так, словно ее сейчас стошнит.

– УРОДЫ УМРУТ!

Мэл снова поискал взглядом отца или мать мальчика, но вместо этого он увидел только уставившихся на него людей. Не только тех, кто был в ресторане, но и прохожих, останавливающихся, чтобы посмотреть, что происходит.

– УРОДЫ УМРУТ!

Наконец пожилая женщина подошла, взяла мальчика за руку и сказала:

– Успокойся, Пити, успокойся. – Она бросила Мэлу и Деб быстрое, бездушное "извините", а затем сумела оттащить сына от их столика, пока он продолжал кричать.

– УРОДЫ УМРУТ!

Женщина потащила ребенка дальше в терминал, пока его голос не слился с остальным шумом аэропорта. В ресторане возобновилось звяканье столового серебра о тарелки, и все вернулись к свои делам.

Мэл, все еще дрожа, повернулся к жене.

– Ты в порядке, детка?

Лицо Деб исказилось, а затем ее вырвало на стол.

Глава 18

Солидарити, Южная Каролина

Форенци

Доктор Эмиль Форенци сидел на матрасе, единственном современном предмете мебели в его спальне, уставленной антиквариатом, и смотрел на мокасины, которые только что надел. На носке было пятно. Он облизал большой палец, и начал стирать красновато-коричневую полоску.

Кровь.

Форенци не мог припомнить, чтобы носил эту обувь в лабораторной зоне, и мучительно пытался вспомнить, где мог бы испачкаться в биологических жидкостях. Его размышления прервал стук в дверь спальни.

– Войдите, – сказал он, снимая и бросая мокасин рядом с кроватью.

Вошел Сайкс, держа в руках пачку бумаг. Он молча протянул их Форенци. Это были отчеты об их гостях.

Том Манковски, полицейский, только что прибыл в аэропорт.

Отлично. Из него получится крепкий подопытный.

Ампутанты, Мэллори и Дебора Дайтер, сели на свой самолет в Питтсбурге. Форенци возлагал на них большие надежды.

Доктор Фрэнк Белджам и Сара Рандхерст должны были прибыть в Дом Батлера с минуты на минуту. Форенци была любопытна полученная информация.

– Они едут в одном такси? – спросил он у Сайкса. – Они знают друг друга?

– Понятия не имею, сэр.

Форенци взглянул на него, остановив взгляд на острых зубах мужчины.

– Вы не возражаете, если я задам вам личный вопрос, Сайкс?

– Для меня нет ничего личного, сэр.

– Вы когда-нибудь прикусывали язык во время еды?

– Так же, как и все остальные.

Сайкс не стал уточнять, кто эти остальные. Форенци пролистал еще несколько страниц, просматривая, кто еще участвует в мероприятии, и нахмурился, заметив отсутствие досье на Ван Кампов.

– Джош и Фрэн Ван Камп не подтвердили свое присутствие?

– Нет, сэр.

Форенци прищелкнул языком. Это была досада. Они были бы идеальным вариантом.

Неважно. Думаю, даже без них все пройдет удачно.

– Вы говорили со своей командой? – спросил он Сайкса.

– Да, сэр. Мы готовы.

– Моя команда?

– Я проверил их полчаса назад. Все идет по плану.

– Ужин?

– Запланирован на семь, как и просили.

– Будут ли у нас к столу эти маленькие шведские фрикадельки? Они замечательные.

– Они указаны в меню, сэр.

Форенци кивнул. В коридоре скрипнули половицы.

И Форенци, и Сайкс повернулись посмотреть. Там никого не было.

– Призраки начинают беспокоиться, – размышлял Форенци.

Паранормальная история Дома Батлера была хорошо задокументирована, и Форенци потерял счет странным явлениям, с которыми он сталкивался с тех пор, как приехал сюда. Двери закрывались сами собой. Резкие перепады температуры. Странные запахи. Жуткие звуки. На прошлой неделе он очнулся от глубокого сна, абсолютно уверенный в том, что кто-то стоял у изножья его кровати и наблюдал за ним.

– Вы верите в призраков, Сайкс?

Мужчина пожал плечами.

– Значит, вы не боитесь сверхъестественного?

– Я ничего не боюсь, сэр.

– Конечно, не боитесь. Вы можете быть свободны.

Мужчина ушел, закрыв за собой дверь. Сайкс был не слишком разговорчив. Но у него были другие полезные навыки.

Форенци встал и посмотрел в богато украшенное зеркало во весь рост, висевшее над бюро. Он набросил галстук на воротник и стал возиться с полувиндзорским узлом, пытаясь сделать его ровным. Пока он боролся с куском ткани, то заметил, в нижнем углу зеркала какое-то движение.

Угол покрывала кровати у пола шевелился, как при небольшом ветерке.

Форенци посмотрел вниз, за спину, и колыхание прекратилось.

Мыши? Крысы?

Что-то еще?

А что случилось с моим ботинком?

Форенци осмотрел пол, оборачиваясь кругом, в поисках мокасина с пятном крови. Он мог поклясться, что бросил его на пол перед тем, как вошел Сайкс.

Под кроватью?

Доктор встал на четвереньки, собираясь заглянуть под кровать. Но что-то заставило его остановиться.

Из-под покрывала, свешивающегося с кровати до пола, что-то издавало звук. Отчетливый, узнаваемый звук.

Жевание.

Я слышу жевание.

Форенци охватила паника, и он попятился назад, подальше от кровати. Затем он быстро осмотрел комнату в поисках какого-нибудь оружия. Его взгляд остановился на старой чугунной печке. На куче дров рядом с ней лежала каминная кочерга.

Форенци поднялся на ноги, взял кочергу и повернулся к кровати. Он затаил дыхание и прислушался.

Жевание теперь сопровождалось хлюпающим звуком.

Что это, черт возьми, такое?

Он опустился на колени рядом с кроватью, крепко сжимая кочергу правой рукой, а левой потянулся к покрывалу...

...и заколебался.

Действительно ли я хочу знать, что там под кроватью?

Звуки жевания и чавканья прекратились.

Форенци продолжал задерживать дыхание, сосредоточившись на тишине.

Через десять секунд он вздохнул, уже начав убеждать себя, что все это ему привиделось.

Затем он услышал что-то еще.

Царапанье.

Из-под кровати. Как будто что-то скребло ногтями по доскам пола.

Действуя быстро, пока у него не сдали нервы, Форенци поднял покрывало и засунул под кровать кочергу, размахивая ею.

Она ни что не зацепила. И царапающий звук прекратился.

Форенци наклонился и заглянул под кровать. Но было слишком темно, чтобы что-то разглядеть.

Медленно двигая кочергой, он прошелся ею по полу, поднимая огромные клубы пыли. Когда кочерга коснулась чего-то твердого, он быстро отпрянул...

...и вытащил пропавший мокасин.

Он уставился на него, пытаясь осмыслить увиденное. Ботинок был влажным от вязкой слизи, а на носке была большая дыра, окруженная следами, которые казалось...

...следами укусов.

Глава 19

Чарльстон, Южная Каролина

Том

Исправительное учреждение Фетцер было известно, как тюрьма третьего уровня. В ней содержались худшие из худших. Здесь отбывали свой срок жестокие преступники и пожизненно осужденные, а также приговоренные к смертной казни, вплоть до истечения срока апелляции. Чтобы в последнюю минуту организовать свидание с одним из заключенных, Тому пришлось обратиться за большой услугой к своему старому начальнику, лейтенанту убойного отдела Чикаго в отставке по фамилии Дэниелс. Она потянула за несколько ниточек и добилась для него аудиенции с, возможно, самым развратным и садистским убийцей в истории этой страны – Огастусом Торблом. Наследник миллионера, который купил Дом Батлера, а затем замучил нескольких женщин до смерти. Том подъехал на арендованном внедорожнике к ограде, вооруженный охранник посмотрел на значок Тома и проверил его имя в журнале регистрации посетителей. Тома пропустили через двойную ограду, электрифицированную и обнесенную колючей проволокой, и он проехал мимо одной из пяти сторожевых башен тюрьмы. Главное здание представляло собой чудовище из красного кирпича, которое было одним из самых унылых и безобразных зданий, которые Том когда-либо видел. У него был плоский фасад, лишенный каких-либо украшений, кроме зарешеченных окон и арочного входа с уродливыми стальными дверями.

Он припарковался на стоянке для посетителей и пошел по потрескавшемуся, нагретому солнцем тротуару к входу. Было пасмурно и жарко, серое небо казалось готовым пролиться дождем, но влажность, как ни странно, отсутствовала. Тома пропустили внутрь после того, как по внутренней связи ему дали указание посмотреть в камеру наблюдения, предоставив им видимость своего лица.

Внутри его встретили еще два вооруженных охранника, которые без фанфар провели его по ярко освещенному коридору в комнату ожидания, где ему указали на скамью. Том опустился на стальную скамью, привинченную к полу, и посмотрел на часы на стене – часы, помещенные в проволочную сетку. В тюрьме было гораздо более сыро, чем снаружи. Том почти сразу начал потеть и пожалел, что у него нет носового платка, чтобы вытереть лоб.

Через две минуты вошла угрюмая женщина в потертом брючном костюме и хмуро посмотрела на него. Ее сопровождал охранник.

– Я помощник начальника тюрьмы, мисс Поттер. Вы пришли в самое неподходящее время. – Ее южный говор проглотил последнюю букву. – Заключенного готовят к транспортировке.

– Куда его везут? – спросил Том.

– Подальше от меня. Перевод заключенных – обычное дело, и мне не всегда сообщают подробности.

– Вы знаете причину?

– Мне не сообщили. – То, как она поджала губы, сказало Тому, что это ее раздражает. – Что вам нужно от заключенного?

– Я хочу задать ему несколько вопросов. О Доме Батлера.

Поттер фыркнула. Она достала из кармана пиджака носовой платок и промокнула пот на шее.

– Этот дом – пятно на прекрасном штате Южная Каролина. Если хотите знать мое мнение, его нужно сровнять с землей.

– Что вы слышали об этом доме, мэм?

– Вы имеете в виду, есть ли в нем привидения? Я работаю в реальном мире, детектив. Я вижу достаточно ненависти и зла в душах людей, чтобы не обвинять в этом сверхъестественное. Но я скажу вам кое-что. Я несколько раз общалась с мистером Огастусом Торблом. И если когда-либо существовал человек, одержимый демонами, то это он. Только на прошлой неделе он повздорил с другим заключенным из-за пакета картофельных чипсов. Мистер Торбл откусил другому заключенному палец. Когда его допрашивали об этом инциденте, его пришлось удерживать, потому что...

Ее голос прервался, и Том заметил легкий румянец на ее щеках.

– Мэм? – спросил он.

Она тяжело вздохнула.

– Потому что мистер Торбл был заметно возбужден инцидентом и мастурбировал во время допроса.

Том сохранял нейтральное, профессиональное выражение лица.

– У Торбла было много подобных инцидентов?

– Достаточно. Другие заключенные боятся его. Вы вооружены?

Том оставил свой пистолет в багаже.

– Нет, мэм.

– Правила настаивают на досмотре, чтобы предотвратить передачу оружия или другой контрабанды заключенному. Не могли бы вы встать и поднять руки, детектив?

Том сделал то, что ему было приказано, и охранник провел тщательный досмотр, проверив каждый карман Тома.

– Насколько я понимаю, вы уже имели дело с убийцами, – сказала Поттер. – Ваш босс, лейтенант Дэниелс, очень хорошо о вас отзывалась. Очевидно, она знакома с очень важными людьми. Обычно просьба о посещении от офицера полиции из другого округа, не то что штата, отклоняется. Особенно во время такой процедуры, как перевод.

– Я обязательно передам лейтенанту Дэниелс, насколько гостеприимными и услужливыми были вы и ваш персонал.

Он не потрудился сказать ей, что Джек в отставке, и усилия помощника начальника тюрьмы получить благодарность за содействие, скорее всего, были напрасны.

– У вас есть десять минут, – сказал Поттер.

– Кто-нибудь сказал ему, что я приду?

– Нет. Только то, что с ним хотят поговорить. Но Торбл привык к этому. Люди постоянно приходят, чтобы вынести ему мозг по какому-нибудь поводу. Полицейские, психиатры, репортеры. К нему приходит так много посетителей, что ему не помешала бы секретарша. Или пресс-агент. – Она повернулась, чтобы уйти. – Не трогайте заключенного, не передавайте ему ничего. Весь ваш визит будет контролироваться и записываться. И детектив...

– Мэм?

– Берегитесь. Он очень опасен.

Поттер кивнула на прощание, и охранник повел Тома по другому коридору в комнату с укрепленной дверью. Внутри за стальным столом, прикрепленным к полу, сидел пожилой мужчина, похожим на ту скамью, на которой недавно сидел Том. На нем был оранжевый тюремный комбинезон и ножные кандалы, прикрепленные к стальному кольцу в полу. Его руки также были прикованы к тонкой цепи, опоясывающей талию, не позволяя ему поднять руки.

Его седые волосы были растрёпанными, а на лице была трехдневная щетина. Он был худым до дистрофизма, и хотя в документах значилось, что ему шестьдесят два года, выглядел он не старше пятидесяти. Глаза убийцы были глубоко посажены, темные, с блеском, вызванным возбуждением, или безумием, или весельем, а может быть, сочетанием всего этого.

– Мистер Торбл, меня зовут детектив Манковски. Спасибо, что уделили мне время.

– Зовите меня Гас, – сказал он. Его голос был необычайно глубоким и южный акцент почти не слышался. – Как вас зовут?

– Я предпочитаю называться детективом. Или мистером Манковски.

– Присаживайтесь, детектив. Нам есть о чем поговорить.

Том сел напротив него за стальной стол. Убийца слегка пригнулся, сжимаясь, словно пружина, готовая с любой момент разжаться. Здесь было так же сыро и влажно, как в комнате ожидания, и Том продолжал потеть. Торбл, напротив, не проявлял признаков дискомфорта.

– Я бы хотел поговорить о Доме Батлера.

Торбл улыбнулся.

– Хорошие времена. Там есть камера пыток, знаете ли. Я называл ее "Счастливая комната". Однажды я посадил туда проститутку, привязав ее к дыбе. Я облил ее кипящим салом. Выливал его на все ее тело, дюйм за дюймом. Делал это каждый день в течение нескольких недель. Поставил ей капельницу, чтобы восполнять запасы ее жидкости. Вы знаете запах колбасы, жарящейся на сковороде? Вот чем она пахла. Клянусь, после развлечения с ней у меня часто текли слюни.

Том подготовился к этому. Садисты вроде Торбла получали удовольствие от своей способности манипулировать, шокировать. Поэтому Том заставил себя сохранять свое лицо непроницаемым и следил за тем, чтобы его дыхание было медленным и ровным. Реакция на откровения психопатов только подстегивала их.

– Вы когда-нибудь занимались чем-то подобным до покупки Дома Батлера? – спросил он.

– Вы имеете в виду, сдирал ли я шкуру с кошечек, когда был маленьким? Или грубил шлюхам?

– Что-нибудь в этом роде, – простодушно ответил Том.

Губы Торбла криво сжались, и он посмотрел вправо, копаясь в глубинах своей памяти. – Нет. Не могу сказать, что было.

– Вы когда-нибудь замечали что-нибудь странное в доме, пока жили там?

Торбл посмотрел на него.

– Речь идет о Доме? Не о попытке повесить на меня какое-то старое, нераскрытое преступление?

– Меня интересует только этот дом.

– Вы хотите знать, есть ли в нем привидения.

Том молчал.

Торбл откинулся назад, насколько позволяли ему кандалы. Том не мог понять, как этот человек не вспотел. Том чувствовал себя так, словно быстро оделся после особенно горячего душа.

– Мой адвокат настаивал при защите на невменяемости. Сказал, что мы можем убедить присяжных, что Дом Батлера свел меня с ума, основываясь на его печально известной репутации. Что дьявол сидел у меня на плече и шептал мне что-то на ухо. Скажите, разве это не безумие – ставить жене клизмы с кипятком? Это был один из способов, которым я наказывал ее, если она не помогала со шлюхами. И еще, должен вам сказать, что для того, чтобы добиться послушания супруги, нет ничего лучше крепких плоскогубцев.

Вдох, выдох. Сохраняй спокойствие.

– Дом Батлера свел вас с ума, Гас?

– Вы знаете, детектив, что некоторые места имеют свою энергетику? Возьмем, к примеру, эту дыру. Держу пари, когда вы подъезжали к тюрьме, то чувствовали отчаяние. Безнадежность. Безысходность. Готов поспорить, если бы вы закрыли глаза и попытались настроиться на свои чувства, вы могли бы сказать, что находитесь в тюрьме, даже если бы не знали об этом. Хотите попробовать?

Том не собирался закрывать глаза в присутствии этого психа.

– Я поверю вам на слово.

– Вы хотите знать мое мнение, но не говорите свое. Не очень располагает к общению.

Том выдохнул, закрыл на мгновение глаза, и тут же распахнул их, ожидая, что маньяк набросится на него. Но тот сидел все так же прикованный, с любопытством уставившись на него.

– Да, это похоже на тюрьму.

– Ну, в Доме Батлера тоже есть своя энергетика. И я готов поспорить, что вы там не были, потому что сразу бы поняли, о какой энергии я говорю.

– Что за энергия, Гас?

– В этом доме чувствуется зло. Он источает его, как болото исходит паром в прохладные ночи. Там происходили ужасные вещи, почти двести лет назад. И ужасные вещи будут происходить там до тех пор, пока он стоит.

– Вы когда-нибудь видели что-нибудь сверхъестественное, пока жили там?

– Вы имеете в виду призраков, детектив?

– Я имею в виду все, что угодно за гранью здравого смысла.

Не считая твоих зверств.

– А вы когда-нибудь видели что-нибудь сверхъестественное?

Том видел много странных вещей, некоторые из них практически невозможно понять. Но ближе всего к чему-то сверхъестественному он подошел, когда увидел надпись на зеркале в ванной.

– Может быть, – сказал Том.

– У меня была одна проститутка, звали Эми. Шестнадцать лет, милейшая улыбка. Я начал с ее ног, используя интрумент для клеймения, начиная со стоп и поднимаясь выше. На следующий день я вернулся в камеру, ее грудь была вся в клеймах. Кто-то написал на ней слово СУКА. Но вот в чем загвоздка. Это сделал не я. Я не писал на ней это слово. Это была и не моя жена, потому что она была в карцере. И я не думаю, что милая малышка Эми сделала это с собой. Это лишь одна из многих необъяснимых вещей, которые произошли в этом доме.

– В Доме Батлера водятся привидения, Гас?

Огастус Торбл улыбнулся, и это была уродливая, извращенная улыбка.

– Если призраки и демоны действительно существуют, Дом Батлера – вот где вы их найдете.

Несмотря на жару, Тома бросило в дрожь.

– Вы знаете что-нибудь об экспериментах, проводимых в Доме Батлера? – спросил он. – Тесты?

– Какого рода тесты?

Том не ответил, ожидая, пока Гас размышляет. Секунды шли.

– В тюрьме ты слышишь всякое, – наконец сказал Гас. – Например, о том, что правительство пытается сделать армию бесстрашной. В буквальном смысле – лишив солдата этого чувства. Позвольте мне сказать вам кое-что, детектив. Я знаю, что такое страх. Я видел его вблизи. Когда вы подходите к кому-то со скальпелем и смотрите ему прямо в глаза, когда вонзаете его ему в бедро, вы можете наблюдать страх в его чистейшей, свежайшей форме. И если бы они смогли придумать лекарство от этого, это был бы настоящий фокус. – Гас подмигнул. – Но это также испортит хорошее веселье.

– Так вы слышали о такой программе?

Торбл пожал плечами.

– Я много чего слышал.

– Слышали о какой-либо связи между правительственными экспериментами и Домом Батлеров?

– Я отвечу на этот вопрос, но сначала я хочу, чтобы вы ответили на мой, детектив. Что вы знаете о страхе?

На Тома сразу нахлынули воспоминания, о том, когда и где он впервые встретил Джоан. Через что они прошли вместе в Спрингфилде. Маньяков, которые пытались убить его. Ужасы в подвале.

– Да, – сказал Торбл, видя бурю, промелькнувшую на его лице. – Вам знаком страх. Но, к сожалению для вас, я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть связь между правительственными экспериментами и Домом Батлера. Но я могу показать вам кое-что, что может вас удивить. Интересно?

Том слабо кивнул.

Торбл хмыкнул, задрожав всем телом. Его лицо стало темно-красным, вены на шее вздулись. Том подумал, не случился ли у него инсульт или сердечный приступ. Он уже собирался позвать охранника, как вдруг рука Торбла со звоном ударилась о металлический стол между ними! На его кровоточащем запястье все еще оставался наручник, но цепь, обвивавшая его талию, была порвана.

– Я вижу твой страх! – прогремел Торбл, когда охранники ворвались и набросились на него. – ТВОЙ СТРАХ СТАНЕТ ТВОЕЙ СМЕРТЬЮ, ТОМ!

Торбл был схвачен, прижат к столу и бессвязно кричал, а Том встал и отошел назад, слишком ошарашенный, чтобы говорить. Другой охранник вывел его в коридор и повел к выходу.

Том не был уверен, что он вообще хотел узнать от безумца, и не был уверен, что узнал хоть что-то. Может быть, Торбл что-то знал. Может быть, он был просто психом, который получал удовольствие, пытаясь напугать его.

Если так, то это сработало. Том был в полной растерянности. Не из-за его безумных признаний в зверских поступках. Том встречал немало ужасных представителей человечества. И не потому, что тот разорвал свои оковы. Это было удивительно, но не беспрецедентно. Было хорошо известно, что люди под наркотиками или вообще невменяемые могут сломать наручники.

Нет, больше всего его беспокоило то, что сказал Торбл. Поттер заявила, что Торбл не знал о приезде Тома.

И все же, каким-то образом, без предупреждения, Торбл назвал Тома по имени, хотя он не говорил его ему.