Текст книги "Erratum (Ошибка) - 2 (СИ)"

Автор книги: Дылда Доминга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Нитра скоро придет. Вам лучше присесть, – произнесла появившаяся девушка мягким успокаивающим голосом. Но падшего незачем было успокаивать, он пришел сюда с определенной целью, и его было не сбить с толку.

– Я – Мия, – представилась девушка, качнув юбками в низком реверансе, – вам что-нибудь нужно?

Самаэль отрицательно покачал головой, посмотрев на нее.

– Вина? – вкрадчиво спросила Мия, приближаясь к нему на расстояние вытянутой руки. Полы ее платья разошлись, открывая длинные смуглые ноги. Самаэль скользнул по ней взглядом и проследил за ее движением, когда она незаметно ретировалась вглубь комнаты.

– Почему бы и нет, – отозвался он, и девушка, довольно улыбнувшись, открыла буфет и достала бутылку и бокал. Когда она налила вино и поставила перед ним, Самаэль пристально глядел ей в глаза. И, смущенная, она опустила взгляд, оставшись стоять у стола, словно бы готовая услужить ему во всем, чего бы он ни пожелал.

– Что еще здесь предлагается гостям? – без обиняков поинтересовался Самаэль.

– Для такого гостя как вы – все, что пожелаете, – зардевшись, ответила девушка.

– Даже что-то куда большее, чем вино? – рука Самаэля потянулась к Мии и беззастенчиво скользнула по ее бедру.

– Возможно, – ответила девушка, позволив коснуться себя, но все же в последний момент увернувшись и дразня его.

– Насколько возможно? – внезапно он оказался рядом с ней, и его дыхание согрело ей ухо.

Девушка вздрогнула, но не подала виду, что испугалась.

– Насколько вам захочется, – отозвалась она после секундного колебания.

Падший внезапно подхватил ее за талию и опрокинул на диванчик, стоявший у стены. Девушка неловко завалилась на спину, а Самаэль оказался сверху.

– Ты не настолько невинна, насколько тебе хочется казаться. – Прошептал он ей прямо в лицо, глядя неожиданно холодно и безразлично. – Что это за спектакль?

– Нитра задерживается, – обиженно выпалила Мия, пытаясь выбраться из-под него – я просто не хотела, чтоб вы скучали в ожидании.

– Надо же, какая забота, – едко произнес он, позволяя ей подняться. – Не выпьете ли вина за мое здоровье? – Он протянул бокал девушке, но та отстранилась от него так, словно увидела змею.

– Значит, яд, – удовлетворенно проговорил Самаэль. – Так вы встречаете гостей?

– Зачем ты пришел? – раздался высокомерный голос, и прямо от стены отделилась высокая худая ведьма с темными волосами.

– Если вы готовы меня потчевать лучшими своими напитками, вам, вероятно, виднее, – ничуть не смутившись и не испугавшись, заметил падший.

– И кто из нас разыгрывает спектакль? – фыркнула Нитра. – Я ничего не имею лично против тебя, падший. – Произнесла она, отступая от стены. – Ты не раз доказывал свою гибкость и изворотливость. Если и есть среди вашего племени кто-то по-настоящему хитрый и беспринципный, то это ты, Самаэль. Но ты играешь не за ту команду. – Ее глаза блестели в полумраке. Ведьма явно пошла на свой страх и риск, пытаясь перетащить падшего на свою сторону. – Грерию выбрал Аба, не ты. К чему тебе держаться за нее? Среди нас найдется не меньше талантливых ведьм, которые будут очень благосклонны к тебе.

– Это подкуп? Теперь ты предлагаешь мне взятку? – В глазах Самаэля заплясали веселые огоньки. Он давно уже так не развлекался. – Я иногда просто поражаюсь, кого только не встретишь на наших просторах. Я – правая рука Абы, что ты можешь мне предложить? – Его голос прогрохотал под сводчатым потолком комнаты.

– О, перестань. Я знаю, что он не сильно баловал тебя властью. Ты можешь получить все, что хочешь, если примешь нашу сторону.

– И каковы же ваши планы? – уточнил падший.

– Власть. Мы собираемся взять то, что принадлежит нам по праву.

– Вам? – переспросил Самаэль.

– Нам и прочим обитателям этих земель. Дреги давно недовольны политикой Абы. Они присоединятся к ведьмам. С их мощью победа – лишь дело времени.

– Вы не боитесь гнева хозяина? – спросил пораженный Самаэль.

– И где он? – язвительно рассмеялась Нитра. – Что-то я не вижу ни его, ни его гнева. Ему давно плевать на этот мир, он купается в своей власти на протяжении многих веков, и, похоже, ему эта игра наскучила. Чего нельзя сказать о нас. Мы никогда не отнесемся с пренебрежением к этим землям. Подумай, падший. Мы можем дать тебе все, о чем ты только в состоянии мечтать.

– Что, даже возвращение к свету?

Вопрос застал Нитру врасплох, и какое-то время она недоуменно глядела на Самаэля.

– Ты этого хочешь?

– Чего я хочу, – прошипел он, бросаясь в ее сторону, – так это твоей смерти, тварь.

Но ведьма точно так же, как появилась на сцене, так и исчезла – шагнула назад, бесследно растворившись в стене, и Самаэль лишь врезался с силой в камень.

Мия стояла в стороне, дрожа от неподдельного страха. От ее соблазнительной игры не осталось и следа. Очевидно, она не могла раствориться в пространстве так же, как и Нитра, а старшей ведьме было плевать на незначительные потери в ее рядах.

– Куда подевалась эта старая жаба? – Самаэль грубо схватил девушку за руку и подтащил к себе. Ее глаза закатились от шока.

– Нитра сильна, – пролепетала она, – она может быть где угодно. Это транспортация.

– Тогда веди меня за ней.

– Но я не могу, – в ужасе глаза Мии округлились.

– Если ты настолько бесполезна, я убью тебя, – прошептал он, сильнее сжимая пальцы и причиняя девушке боль. Гримаса страдания исказила ее лицо, и она затрясла головой:

– Я, правда, не знаю, как.

– Очень жаль, – удар его крыла был почти незаметным, но девушка рухнула вниз, как подкошенная, и из ее горла хлынула кровь.

– Что ты делаешь? – раздался голос, и Грерия ступила на пол комнаты с балкончика, выходившего в адскую долину. – Она ведь ни в чем не виновата. Они обязаны подчиняться Нитре.

– Если ты так сильна, может, ты сможешь меня проводить к Нитре? – огрызнулся Самаэль, разворачиваясь к ведьме.

– Едва ли, – произнесла Грерия, касаясь ладонью стены, в которой растворилась Нитра, – время потеряно, она может быть, где угодно.

– Эти ваши ведьмовские штучки, – прошипел Самаэль. – Будь это демон, я давно размазал бы его мозги по стене.

– И совершенно зря, – рявкнула Грерия. – Иногда бывает полезно прежде задать хотя бы пару вопросов.

– О чем? – рассвирепел Самаэль. – Она предлагала мне играть на ее стороне за какие-то паршивые взятки, захватить власть, быть ее личным крылатым зверьком.

– Может, тебе стоило согласиться. Тогда она оказалась бы в твоих руках, – парировала Грерия. – Ты слишком прямолинеен, Самаэль.

– Зато вы чересчур извращенны. Какой еще власти вам не хватает? – Его глаза пылали гневом.

– Мне ничего не нужно, – отрезала Грерия, глядя ему прямо в лицо.

– Да ну? Тогда почему ты не сгнила в коридорах, будучи безвестной старухой?

Грерия перевела дыхание, сдерживаясь, чтобы не ответить ему грубостью.

– Пока мы спорим, Нитра не теряет времени даром. Теперь она предупреждена.

– Больше всего на свете я бы и правда хотел знать, где, черт побери, прохлаждается Ник? – в сердцах выплюнул падший, пытаясь успокоиться и прохаживаясь по комнате.

– А если он в коконе? – тихо произнесла Грерия.

– Ты веришь смертной, которую притащило это насекомое? Если помнится, у них свои интересы в этой игре.

– Если не доверять никому, – отозвалась Грерия, – с чем мы останемся?

– С жизнью, – ответил Самаэль, бросая выразительный взгляд на полный бокал.

Грерия проследила за его взглядом.

– Я не занимаюсь такими вещами, Самаэль, – она почти вплотную подошла к падшему, – и не одобряю того, что они делают.

– Белая пушистая ведьма? – съязвил падший, но в его глазах не отразилось настоящей злости.

– Я не говорю, что не делала подобного, – замялась Грерия, – но мне правда жаль, – в ее глазах блеснула искренность. Самаэль какое-то мгновение еще всматривался в них, а затем отвел взгляд. Он верил Грерии. Даже если бы она подала ему бокал и сказала, что с ним все в порядке, он не знал, отказался бы от него или все-таки выпил, продолжая глядеть в ее глаза.

– Почему он выбрал тебя, чтобы передать дела? – неожиданно спросил он. – После стольких лет обиды и недоверия?

– Может, он считал меня не такой сволочью, как остальных. – Честно ответила Грерия, и Самаэль не нашелся, что возразить. В чем-то она точно не походила на других ведьм.

25

Аспид мягко опустился в горах Азура и почти без малейшего напряжения подошел к светившейся теплым желтым светом сфере.

– Кокон, – проурчал Гарус и удивленно глядел на переливающиеся нити, образующие сферу.

– Ты же говорил, что не можешь приблизиться к нему? Что тебя от него тошнит, что он сбивает тебя с толку и ослепляет? – спросила Лили.

– Похоже, он сумел загасить его, – пробормотал аспид.

– Может, он выбрался? – с надеждой спросила Лили, слезая со спины Гаруса и подходя к мерцающему шару.

– Вряд ли, – честно ответил Гарус, глядя на кучку темной одежды, сваленную в стороне.

– Что это? – прошептала Лили и двинулась в том направлении, а потом лицо ее побледнело, когда она узнала рубашку Ника, его брюки и пояс с пряжкой в виде переплевшихся крылатых демонов.

– Нет, – губы шевелились, почти не издавая звука, только тихий шелест, как у Джареда.

– Девочка, – проговорил аспид, с грустью глядя на одежду. – Похоже, он добился своего.

– Нет, – Лили качала головой, не желая верить.

– Ник, – она импульсивно метнулась к шару и коснулась его рукой, но шар лишь спружинил, отталкивая ее в сторону.

– Не обожглась? – Гарус с тревогой наблюдал за ней. – Нам нечего здесь делать. Давай убираться подобру-поздорову, пока ты не покалечилась, – увещевал он, но Лили его не слышала.

– Нет – качала она головой, не то в ответ на слова Гаруса, не то своим мыслям. – Боже, нет. Неужели я не успела на какие-то несчастные дни, часы? Почему я не сбежала в первый же день из рая. Я бы успела. Я бы упала до того, как он совершил эту глупость. Я бы свалилась ему прямо на голову.

– Нам всем есть о чем сожалеть, – философски заметил аспид, – но прошлое не изменить.

– Изменить, – запротестовала Лили, но потом поникла, вспоминая слова Небироса.

– Нам лучше возвращаться, – крыло аспида легко коснулось плеча Лили. – Нам не место здесь. Не ровен час, кокон разгорится – а тогда жди беды.

Но Лили не слышала его слов, не понимала. О какой еще беде могла идти речь, если единственная беда, которую было не исправить, уже случилась.

– Я остаюсь, – едва слышно прошептала она.

– Тебе не удастся войти в кокон, – сказал аспид.

– Я знаю, – спокойно произнесла она.

– Тогда что?

– Я остаюсь, – ответила она так, словно никаких больше объяснений не требовалось.

Аспид тяжело вздохнул, выпустив клубы дыма.

– Ладно, как хочешь, – пророкотал он, и, взмахнув антрацитовыми крыльями, поднялся в небо.

Лили не знала, сколько времени прошло. Она сидела рядом с коконом, лежала, обходила его кругами, стучала по нему руками и пару раз даже с силой заехала ногой. Но ничего не происходило: кокон отталкивал ее, и изнутри к ней не донеслось ни единого звука. Только груда осиротевших вещей свидетельствовала о том, кто остался внутри.

– Ник, – ее глаза запали, а белки покраснели от нехватки сна. – Ты был прав, когда говорил мне остаться. Все это: обмен, меч – было глупостью. Если бы я просто осталась, у нас с тобой было бы еще несколько месяцев настоящей жизни. Жизни ли? – она сама горько усмехнулась своим словам. – Да какого черта, разве важно, как это называется. – Лили утерла предательские слезы, катившиеся по ее щекам. – Я ведь знаю, что тебе было не все равно, сукин ты сын. Ты ведь падший, ты, мерзавец по определению, ты должен был украсть меня, не отпускать. Взбесить светлых, довести их до белого каления и хохотать им в лицо. Зачем ты добровольно пошел в ловушку? Ты ведь знал, ну зачем? Неужели тебе не хватило первого раза? Или не хватило?

– Ник, – Лили облокотилась о кокон и бессильно сползла по его стенке на землю. Каменная крошка вместе с песком безжалостно вдавилась в ее кожу и отпечаталась неровным узором на щеке.

– Ник, – всхлипнула она, – пожалуйста, если ты слышишь, вырвись, порви этот чертов светящийся шар в клочья. Дай мне знак, что мне сделать? Я порву его сама. Хочешь, я сожгу его?

Но кокон и Ник в нем отвечали ей лишь полным безмолвием.

– Знаешь, мне всегда чего-то не хватало, даже когда я была светла, – Лили сжала онемевшие пальцы. – Я не обрела покой. Я просто не могла понять, что меня тревожило, что не так. А на самом деле, я лишь стремилась к себе настоящей, к тебе.

– Если бы я только успела понять все раньше, я никогда не отпустила бы тебя. – Сквозь слезы улыбнулась она. – Я бы уговорила Гаруса сесть на тебя сверху и не подыматься до тех пор, пока ты не угомонишься.

– Ник, – ее рука нежно коснулась сферы, словно он мог ощутить ее прикосновение. – Мне так не хватает твоих рук, твоего запаха… твоей издевки, – Лили горько усмехнулась и прикрыла глаза, окунаясь в воспоминания, но они были лишь тусклыми картинками, лишенными жизни и трехмерности.

– Ник, пожалуйста, – ее потрескавшиеся губы шептали его имя, как молитву, а веки бесполезно пытались увлажнить высохшие глаза, которые резало так, словно в них насыпали песка.

Лили свернулась клубком без сил на его одежде и потянула носом знакомый запах. Если она больше никогда не очнется, то, по крайней мере, ее последние видения будут счастливыми, пока она окутана его ароматом, его вещами. Его вещь. Была ли она когда-то большим для него, чем вещь? По-настоящему большим.

Где-то на земле в ее любимом городе снова шел дождь, и глаза Ника безмолвно отвечали на ее вопрос. Она была большим, настолько, что он не смог жить, как прежде, зная, что ее никогда уже не будет рядом. Проклятый, для которого любовь стала самым страшным и окончательным проклятием.

Лили закричала, и сквозь неверный сон ей казалось, что она продолжает кричать, сотрясая своим отчаянным воплем и ад, и небеса.

И если мир изничтожится в клочья – верь.

И если все отвернутся – верь.

И если сердце последним ударом пронзит тишину и замолкнет – не отрекайся.

Верь тем, что осталось – сутью своей.

Чья-то рука нежно гладила ее по голове, перебирая волосы. Вокруг плескался такой покой и свет, что не хотелось пробуждаться. Но сознание неизбежно возвращалось, а вместе с ним и ком боли, с каждой секундой становившийся все больше и окончательно заслонивший и свет, и тепло, когда она распахнула свои глаза. Поначалу Лили так ничего и не увидела, кроме ослепившего ее света, настолько яркого, что ей пришлось зажмуриться. Рука вновь нежно коснулась ее головы, успокаивая.

– Икатан, не бойся, все будет хорошо. Я помогу тебе, ты исцелишься. – Она узнала бы этот голос, даже не назови он ее по имени, которое больше ей не принадлежало.

– Синглаф, – ее губы еле шевелились, слишком иссохшие, чтобы нормально раскрываться. Влага коснулась губ, и после того, как она сделала несколько долгих глотков и облизала потрескавшуюся кожу, ей стало немного легче. Его тонкие пальцы осторожно коснулись век, и приятная прохлада пролилась внутрь. Лили несколько раз моргнула и сумела, наконец, сфокусировать взгляд.

Он был также прекрасен, как тогда, когда она принадлежала седьмым небесам. Белый и сияющий, безупречный и такой спокойный и сильный, что, казалось, не существует беды, которой он не мог бы помочь.

– Что ты здесь делаешь? – фраза прозвучала почти чисто, без хрипа.

– Ты кричала, – его глаза смотрели грустно, но из них по-прежнему изливался сплошной свет и тепло.

– Да, но я кричала здесь, – Лили удалось усмехнуться.

– Я слышал, – просто ответил он, и в его взгляде скользнуло какое-то неясное чувство.

– Я позвала – и ты пришел, – улыбнулась Лили, едва не плача. Когда-то он обещал ей, говорил, что придет. Только теперь она не ждала его, да и что он мог сделать? Это был крик в пустоту. Лили покосилась в сторону на кокон – он по-прежнему висел в нескольких сантиметрах над землей, светясь равномерным светом.

– Что с тобой случилось? – спросил Синглаф. А Лили, хотя ей и не хотелось, поднялась с его коленей и отодвинулась.

– Наверное, я потеряла сознание, – пробормотала она, с трудом вспоминая, что было после слез, истерики и крика, который призвал ангела.

– Я имел в виду, как тебе удалось выбраться из ада?

– А, – Лили посмотрела на наставника, и, наконец, сумела разобрать одну из эмоций, омрачавших его лицо – это было чувство вины. – Это неважно, – покачала она головой, и ее взгляд снова оказался прикован к кокону. Как же хорошо было находиться в забытьи, а теперь один вид светящегося шара и знание происходящего отравляли каждый ее вдох, наполняя грудь растущей болью.

– Почему ты кричала? – Он не настаивал, не давил на нее, хотя было очевидно, что ответ его не устроил.

Лили с трудом оторвала взгляд от мерного свечения и посмотрела на Синглафа.

– Ты знаешь, как попасть внутрь кокона? Или как его разорвать?

Его рука вновь невольно потянулась к ней в жесте утешения, но он остановился, не закончив движения.

– Ты хочешь все начать сначала? Я понимаю, – он опустил свою голову со спутанными волосами. – Я виноват перед тобой. Я должен был сразу понять и не отказываться от тебя, а помочь. Я ведь был твоей единственной опорой. – Он покаянно покачал головой. Затем его взгляд ухватился за взгляд Лили. – Но я понятия не имел, что это такое, пока не спустился сам. Я долгое время приходил в себя после случившегося, даже я, я был полностью не в себе. И я не знаю, что бы со мной было, если бы ты не выбралась. Наверное, я сошел бы с ума от того, что натворил. От того, что уже нельзя было бы исправить. Я так рад, – он схватил ее тонкую ладошку в свои сильные руки, – что ты жива. Простишь ли ты меня?

– Ты вырастил меня, – тихо произнесла Лили, – заботился обо мне. За что мне винить тебя, Синглаф? Я благодарна тебе.

Его лицо просияло.

– Тебе не нужен кокон, – заговорил он. – Я в состоянии исцелить тебя, снять адскую копоть. Ты веришь мне? – Его глаза тепло взглянули на девушку рядом с ним. Он готов был отдать всю свою силу по капле, чтобы вернуть ее, чтобы увидеть вновь свою упрямую Икатан, сбегающую от него на землю и исцеляющую человеческие души. Икатан, смотревшую на него с обожанием, готовую на все ради его благосклонности.

– Ты не понимаешь, – слова давались ей с трудом. – Икатан больше нет, – ответила она, словно прочев его мысли, – она растворилась там, в аду, когда пришла к падшему с посланием. Но ее никогда и не было, Синглаф. Я – Лили, – на него смотрели все те же глаза, только на их дне плескался безграничный океан боли и памяти о чем-то таком, что было чуждо Синглафу.

– Это не копоть, – прошептала она, беря его за руку и кладя себе на грудь, – это я.

– Ты ошибаешься, – он покачал головой. – Ты только так думаешь. Все можно исправить.

– Исправить, – кривая усмешка изогнула ее губы. Синглаф не мог понять, почему его слова вызывают у нее такую реакцию, но он не собирался сдаваться. Его руки вновь потянулись к Икатан, и, коснувшись ее плеч, он прижал ее к себе. От его прикосновений становилось легче, боль то ли замораживалась, то ли отступала. Лили глубоко вдохнула, и ее голова покорно легла на его плечо. Она словно прикасалась горящим от температуры лбом к холодной мраморной поверхности, и жар отступал.

– Тише, тише, – прошептал Синглаф, гладя ее по голове. – Все будет хорошо.

И только тогда она поняла, что снова плачет. Боль сжимала ее в такой тугой узел, что слезы были не в состоянии вырваться наружу, а теперь, когда она чуточку расслабилась, они побежали по ее щекам бесконечным потоком, которого она даже уже не замечала.

– Скажи мне, пожалуйста, мне нужно знать, – вновь взмолилась она, не глядя на ангела, когда поток, наконец, утих, – как можно разорвать кокон?

На этот раз он не стал отговаривать ее от странных идей, пытаясь утешить и успокоить.

– Он сам раскрывается и закрывается, – ответил Синглаф. – Это колыбель творения.

– Ты хочешь сказать, что он создает, но не разрушает? – слабая надежда затеплилась в голове Лили.

– Но что ему разрушать? – удивился Синглаф.

– Темную материю.

– Темная материя сгорает при соприкосновении со светом, особенно со светом созидания.

– То есть, если преобладает темная материя, то такое существо погибнет?

– Тебе не нужен кокон. И я не дам тебе погибнуть. – Его глаза смотрели серьезно, и она знала, что он не нарушит обещания, только вот он не мог пообещать того же хозяину ада. И в том, из какого рода материи состоял Ник, сомневаться не приходилось.

– Я отнесу тебя домой, – тихо проговорил Синглаф, попытавшись осторожно подняться.

– Нет, – в глазах Лили отразилась такая паника, что он остановился.

– Нет? – Он был в растерянности и не знал, что делать. – Там ты быстрее придешь в себя. Пожалуйста, Икатан.

Но она все также затравленно смотрела на него, судорожно сжав пальцами ткань его одежды.

– Лили, – он с мольбой посмотрел на нее.

– Не называй меня так, – ее плечи вздрогнули, руки бессильно опустились, и она вновь заплакала.

– Но ты же сама сказала… – неуверенно начал он.

– Для тебя я всегда Икатан, – прошептала она, закрывая руками залитое слезами лицо и глядя на него сквозь пальцы. – Я хочу, чтобы ты знал… ты очень дорог мне, Синглаф. Помни это, что бы ни случилось, хорошо?

– Хорошо, – согласился он, ничего не понимая. И попытался вновь прижать ее к себе, но Лили отстранилась.

– Ты будто прощаешься со мной? – в тревоге спросил он. – Не делай этого, мы со всем справимся.

– Спасибо тебе, – она улыбнулась, не слыша его. Она была рядом, прямо перед ним, но Синглаф почему-то отчетливо знал, что теряет ее. И когда свет вокруг неожиданно померк, он почти не удивился, только поднял взгляд вверх за Лили, и увидел, как небо заслонили огромные черные крылья, которые, казалось, впитывают свет. Их тяжелые взмахи подняли песок в воздух, и на секунду он прикрыл глаза, а в следующую Лили уже оказалась на спине гигантского зверя, который словно в каком-то ироничном приветствии выплюнул рядом с Синглафом струю жидкого огня. Светлейший в ужасе смотрел на представшее его взору порождение ада, а Лили, похоже, ощущала себя на нем, как дома. Ее грустная улыбка, адресованная ангелу, была последним, что он увидел перед тем, как чудовище взмыло вверх и, сделав в воздухе петлю, камнем бросилось вниз. Оно прошло сквозь толщу земли, словно нырнуло в воду, и земная твердь сомкнулась за ним, будто так и надо. Синглаф, потрясенный, продолжал стоять на том же месте, где они исчезли, и смотрел в пустоту, не в силах поверить в увиденное.

– Икатан, – прошептал он, наконец, понимая, что ее на самом деле больше нет.

26

– Что ты чертишь? – Самаэль лениво наблюдал за приготовлениями Грерии из другого угла кабинета.

– Следующий удар не заставит себя долго ждать, – произнесла ведьма, не отрывая взгляда от бумаг на столе Ника и нанося следующий символ в строго определенном порядке.

– Ты думаешь, заклинания помогут тебе противостоять против всех ведьм сразу? Нужно разыскать и уничтожить Нитру.

– Если у тебя есть такой гениальный план, – огрызнулась Грерия, – что же ты не следуешь ему?

– Ты знаешь, что я не силен в этих ваших хождениях сквозь стены. Но я могу привлечь демонов к ее поиску.

– Она предупреждена, Самаэль, – Грерия красноречиво посмотрела на него. – Они ничего не найдут.

– Если она так искусна, почему столько лет сидела в тени?

– Копила чертову силу!

– Действительно, чертову… – он задумчиво посмотрел на окно и проплывающие за ним облака. – А почему бы нам на время не скрыться на земле? Там-то она нас точно не отыщет – все равно, что иголку в стоге сена.

– Там мы спрячемся, если проиграем эту войну. – Глаза Грерии сердито посмотрели на падшего. – Самаэль, тебе нечем заняться?

– Кроме как убивать ведьм? – язвительно заметил он. – Нет.

– Тогда сходи в библиотеку и поищи для меня книги о доме. Они могу пригодиться. Нужно продумать все варианты.

– Ладно, – падший пожал плечами и, потянувшись, поднялся с дивана.

Грерия его проводила почти гневным взглядом. Он явно не воспринимал ситуацию всерьез, а уже следовало. Ведьмы фактически перешли к открытому противостоянию. Если они и не метали еще огненные шары, то только потому, что не до конца были уверены, что Аба исчез всерьез и надолго. Им подарили отсрочку, очевидно, только потому, что ведьмы проверяли имеющуюся у них информацию.

– Где же Небирос с его девчонкой? – подумала Грерия и чертыхнулась. Рука сбилась, и очередной символ поплыл. Грерия выругалась еще сильнее и попыталась нарисовать его заново.

Она и не заметила, как тонкая сеть легла на ее тело, пока та не стала потрескивать, колоть и стягиваться вокруг. В считанные секунды сеть ее обездвижила, а затем стала сдавливать сильнее, прожигая кожу и сдавливая суставы. Грерия закричала и забилась, но сеть лишь плотнее сжала ее тело. Заклинание на столе мало того, что было не закончено, но из-за неудавшегося последнего символа к тому же не годилось даже для частичного использования. Грерия старалась не дергаться и не ухудшать своего положения, но с каждой секундой оно становилось и так хуже некуда. Она уже видела, как падший возвращается из библиотеки и находит на полу кабинета Ника прекрасную кучку свежего фарша. Но почему они напали так быстро? Хотя, с другой стороны, было наивно и глупо рассчитывать на передышку. Никто ведь не присылал расписания нападений. Грерия попыталась добраться до стола, чтобы воспользоваться хоть чем-то из своих принадлежностей, но попытка не увенчалась успехом, и она лишь с криком распласталась на полу, корчась от боли, а сеть начала сжиматься вокруг нее с новой силой. Когда боль стала практически невыносимой, вспышка раскаленного пламени и громкий хлопок оглушили и ослепили ее, но и боль исчезла, вместе с давлением сети. Вокруг ее тела зашипел пар, взметнувшийся в воздух. Грерия рухнула на пол и с облегчением распрямилась. Медленно, плавно перемещая пострадавшие руки и ноги, ведьма приподнялась на четвереньки, чтобы едва ли не носом уткнуться в мягкие кожаные сапоги.

– Самаэль? – она подняла голову и увидела его озадаченное лицо. Он возвышался над ней, держа книгу в руках.

– Что ты притащил? – не удержалась Грерия, подымаясь на колени. – Это ведь магия сфер, – с обложки проглядывали золотые вензеля.

– Однако неплохо работает, – заметил он, и протянул ей свободную руку. Грерия практически повисла на ней, но так и не сумела самостоятельно встать на ноги.

– Что за заклинание ты прочел? – задыхаясь от резанувшей боли, спросила она.

– Первое попавшееся, – беззаботно ответил он, кладя книгу на стол и подхватывая ее на руки. Приземление на диван, пусть и мягкое, оказалось тоже очень болезненным.

– И что это было?

– Иль катум саностра… и что-то там еще, – произнес падший, и Грерия едва не лишилась дара речи.

– Знаешь, крылатый, – не удержалась она от оскорбительного прозвища, – если бы ты его дочитал до конца, мы бы здесь все к чертовой матери поджарились.

– Но ведь не поджарились, – пожал он плечами, – сгорела только эта металлическая дрянь, – он выразительно посмотрел на оплавившиеся ошметки сети, разбросанные по полу.

– Это потому, что ты, курица неграмотная, вместо саностарум, прочел саностра! Металл! – Грерия готова была взорваться от негодования. – Больше не смей раскрывать магические книги и читать из них!

– Ну, то ж, – Самаэль развернулся на выход, нисколько не огорчившись, – будем считать это благодарностью.

– Подожди, – Грерия почти следом ввалилась в его комнату. Ее сильно пошатывало, и на ногах она держалась с трудом. – Я благодарна тебе. И мне нужна твоя помощь.

Самаэль приподнял одну бровь – он и не ожидал ничего другого от ведьмы. Выглядела она паршиво, даже ее золотистые волосы сейчас напоминали паленую паклю. Но взгляд чистых голубых глаз по-прежнему был ясным и умным.

– Что еще? – не утруждая себя вежливостью, спросил Самаэль.

– Нам сейчас не стоит находиться по одиночке. Если уж они пошли в наступление, то не успокоятся, пока не достигнут цели.

– Тебе не кажется, что это тебе не следует находиться самой? – криво усмехнувшись, поинтересовался он. – Лично я чувствую себя замечательно.

– Это пока, – устало выдохнула Грерия, опускаясь на его кровать. – Пока они не разобрались со мной.

За дверью раздался странный звук, и Грерия едва не подскочила на месте, готовая к отражению атаки. Но Самаэль лишь сделал какой-то жест рукой, и в комнате появились два демона. Их размеры уступали человеческим, но в самом их внешнем виде человеческого ничего не было. Свистяще-шипящими звуками Самаэль отдал им какие-то указания, и, поклонившись, они исчезли также быстро, как и явились.

– Что это? – настороженно спросила Грерия.

– Твоя охрана, – спокойно ответил падший, словно они это уже не раз обсуждали.

Грерия потрясенно замолчала, глядя то на него, то на дверь.

– И снова не стоит благодарности, – съязвил он, сбрасывая пиджак и начиная расстегивать рубашку.

– Я тебе не мешаю? – поинтересовалась Грерия, наконец, придя в себя после его невиданной щедрости.

– Я у себя дома, – ответил он, даже не думая смущаться или останавливаться.

– Демоны будут моими телохранителями? – спросила она, меняя тему.

– Да, что-то не так?

– А как же ты?

– О, – он едва заметно усмехнулся, – приятно, что ты вспомнила обо мне. Но у нас не два демона, если ты еще не успела заметить. Все остальные полчища будут оберегать мой покой, – его пальцы дошли до ремня и потянули рубашку из брюк, – и покой ада.

Грерия видела в своей жизни не одного голого мужчину, но почему-то не могла оторваться от его представления и продолжала стоять, как вкопанная, понемногу краснея. Вся эта сцена была одновременно и возбуждающей, и неловкой.

– Что-то ты немногословна сегодня, – произнес Самаэль, бросая рубашку в сторону.

– Зато ты сегодня красноречив вдвойне, – пробормотала Грерия, пытаясь отвести взгляд. Ей вдруг показалось, что в комнате стало душно и начало катастрофически не хватать воздуха, и пальцы сами потянулись к застежке на горловине платья.

– Тебе помочь? – она не могла с точностью сказать, как он так быстро оказался рядом с ней.

– Н-нет, – с трудом выдавила она, пытаясь уклониться от падшего. Но его пальцы быстро и уверенно освободили сдавливавшую горло ткань, и Грерия наконец, смогла с облегчением вздохнуть. Только облегчение оказалось недолгим, потому что его пальцы не остановились на достигнутом, и продолжили освобождать ее от платья.

– Что ты делаешь? – в панике и странно-поглощающем все тело желании прошептала Грерия.

– То, что следовало сделать давно, – его глаза горели совсем рядом, и теперь они не смеялись, это был огонь ответного желания.

– Самаэль, нам не стоит, сейчас не подходящее время… – попыталась она, но в этот момент платье упало к ее ногам, и его губы коснулись ее груди. Собственный сладкий стон помешал ведьме закончить фразу.