Текст книги "Erratum (Ошибка) - 2 (СИ)"

Автор книги: Дылда Доминга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Следующий меч он добыл почти с легкостью, повторяя трюк с отпусканием и хватанием руки Лили. Все, что ей оставалось – так это вовремя уворачиваться и не очень обременять Синглафа своим присутствием.

– Держи, – он бросил ей меч в свободную руку. – Так как мы рядом, придется и тебе поучаствовать.

– Нам не перебить всех демонов, – покачала головой Лили.

– Всех – нет, но, возможно, их часть, и тогда мы сможем продолжить свой путь.

Лили подумала о том, что идти им особенно некуда, но не стала повторять это Синглафу. Сейчас было не время и не место, тем более что, судя по выражению его лица, он ни в коем случае не намерен был сдаваться.

– Где же Ник? – думала Лили, машинально рубя демонов на куски, пригибаясь, подымаясь и подскакивая, как в танце. Правда, этот вальс был чересчур кровавым, и из плеча Синглафа сквозь белые одежды уже проступила кровь. – Ведь схватка должна была привлечь его внимание, рано или поздно. Это означало, что им всего лишь нужно было продержаться до его появления.

Теперь к желанию видеть Ника, примешалась просто-таки откровенная потребность. Силы быстро иссякали, и Лили несколько раз промахнулась и нанесла неточные удары, что стоило прикрывшему ее Синглафу еще одной раны. Она понимала, что фокус со светом долго работать не может, потому что его силы тоже таяли. Что будет, если они ослабнут настолько, что он больше не сможет вознестись?

– Когда же они закончатся, – прохрипел Синглаф и развернул их пару боком, завидев еще одну огромную тварь, приближающуюся сверху. – Это что-то покрупнее, – произнес он, и Лили, наконец, разобравшись с цеплявшимся за ее ноги раненым демоном, взглянула вверх.

– Нет, – прошептали ее губы, и к счастью, в этот момент Синглаф был занят и ничего не заметил. А Лили окончательно и бесповоротно поняла, что их бой окончен, глядя на приближающуюся фигуру, размах великолепных крыльев и стальной блеск фасеточных глаз. Меч задрожал в ее руке, и почему-то сами собой вспомнились те секунды во время обмена, когда она стояла с мечом Рамуэля, принимая самое сложное в своей жизни решение. Сейчас решение сложным не казалось, все было очевидно. Рука Лили дернулась и одним движением, когда Синглаф снова отпустил ее руку, рассекла путы, сдерживавшие их вместе.

– Что ты делаешь? – на лице Синглафа отразился испуг вместе с недоумением. Но дело было сделано, и даже когда он потянулся к ней, он уже был высоко в воздухе, озаряя пространство сияющим белым светом. Его толкнуло вверх, как вода выталкивает пузырек воздуха на поверхность. Он был чужд этому миру, и мир спешил избавиться от него, доставив ангела туда, откуда он прибыл.

– Икатан, нет, – это были последние звуки, которые расслышала Лили, пока его силуэт не стал всего лишь еще одной едва заметной светящейся точкой в багровых переливах долины.

Небирос опустился на землю, и демоны, следовавшие за ним, приземлились чуть вдалеке, не нарушая дистанцию и не мешая ему. Он ничуть не изменился с тех пор, как Лили видела его в последний раз. Все то же мощное тело, покрытое мехом, и сила в каждом движении. Она невольно обрадовалась тому, что он теперь не летал один, и его сопровождали демоны, а значит, не попадет в ловушку, как случилось с дрегами. И вновь Лили пришлось напомнить себе самой, что того Небироса больше нет, а этот… этот понятия не имел, кто она такая. За исключением разве что того, что она была той самой неудачницей, которая испортила им обмен.

Демон приближался, и ей нужно было принять решение. Единственное, которое она могла. Пальцы Лили разжались, и меч с глухим стуком упал на землю.

– Что так? – спросил Небирос, подойдя почти вплотную. Его глаза меняли цвета с умопомрачительной скоростью, и Лили не могла понять, как он настроен. Разорвет ли ее в клочья на месте, или ей все-таки посчастливится попасть под стражу. – Я так страшен, что сразу сдаешься?

– Нет, – Лили опустила взгляд в землю, потому что по-настоящему тяжело было смотреть ему в глаза и не расплакаться. Не броситься к нему, обнимая и радуясь, что он рядом, вцепившись пальцами в его мех.

– Тебе неприятно смотреть на меня? – раздался сверху его голос.

– Нет! – Лили вскинула голову и встретила взгляд его мерцавших голубым глаз. – Небирос, – она и сама не понимала до этого момента, как соскучилась по нему. И когда он смотрел на нее так, все, казалось, было, как раньше. – Я просто… не могу драться с тобой, – пробормотала она не очень убедительно. Но его глаза не вспыхнули в ответ ни желтым цветом недоверия, ни черным от злости, они по-прежнему светились голубым, и в них даже стали проскакивать всполохи розового, которого Лили, казалось, не видела уже вечность.

– Так может, прекратим притворяться, что не знаем друг друга?

Лили не могла поверить своим ушам, и осталась неподвижно стоять перед ним, ошарашенная. А демон раскинул свои лапы в стороны в приглашающем жесте, и глаза его определенно говорили о том, что это не ловушка.

Лили сделала неуверенный шаг навстречу, и в ту же секунду его руки подхватили ее.

– Зачем ты устроила всю эту резню? – тихо проговорил он. – Мне придется объясняться с ними, – кивнул он на стоявших в стороне демонов.

– Но как? Почему? Ты ведь не можешь помнить, – слезы покатились по щекам Лили.

– Его кровь, Лили, – просто ответил он, – именно в ней заключена сила, что соединяет ветви времени. Я вспомнил, как и он. Я, Саргатанас, Джаред.

– Тогда почему ты так долго присматривался ко мне? – руки Лили, казалось, жили своей отдельной жизнью, сжимая шерсть Небироса и не желая ее отпускать, чтобы чувствовать, убедить себя окончательно в том, что ей это не мерещится.

– Откуда я знаю, что у вас, светлых, на уме, – оскалился Небирос, а Лили сразу стало легче на душе оттого, что он подсмеивается над ней.

– Я уже не светлая, – покачала головой Лили.

– А, судя по разгрому, так и не скажешь, – заметил Небирос, в очередной раз обводя взглядом место стычки.

– Они напали, – Лили понимала, что оправдание звучит по-детски, но ничего не могла с собой поделать.

– Мы можем уйти отсюда? – мягко спросила она, глядя в его удивительные глаза.

– Конечно, можем, – легко согласился он. И, бросив демонам несколько слов на незнакомом Лили языке, подхватил ее нижними лапами и взмыл в воздух.

– Это так хорошо, что я почти не верю. Почти думаю, что снова сплю, – улыбнулась Лили, радуясь встречным потокам воздуха, ощущению полета и его тела рядом.

– Разве светлые спят? – усмехнулся Небирос.

– Я уже сказала тебе, что не светлая, – нахмурилась Лили.

– Ладно.

Он аккуратно опустил ее на пол балкона одной из башен, и сердце Лили забилось сильнее, когда она подумала, что Небирос отведет ее к Абе. Но он выпустил ее через комнату в коридор, и, пройдя несколько пролетов, свернул в свои покои.

Лили скорее успокоилась, чем огорчилась, потому что боялась встречаться с Ником, хотела, но боялась.

– Небирос, – ее руки обвили его шею, когда они остались одни, и Лили повисла на нем. Глаза Небироса залились розовым.

– Я не надеялся, что когда-нибудь увижу тебя, – проговорил он, а его лапы нежно пробежались по ее спине, отчего Лили еще сильнее прильнула к нему. – Неужели тебе было плохо наверху?

– Нет, не было, – Лили с неохотой разжала руки и отпустила его. Вспоминать о том, что произошло, было грустно. – Причина в том, что я тоже вспомнила. Далеко не сразу, – Лили сделала несколько шагов по комнате и опустилась на кушетку. – Но когда вспомнила, мне больше не было там места. Я перестала быть светлой, понимаешь? – она грустно посмотрела на демона.

– Понимаю, – кивнул он. – Но как ты очутилась здесь? А этот светлый?

– Это мой наставник, Синглаф. Я очень многим обязана ему, он выходил меня, вложил в меня все свои силы. А я его подвела, – Лили отвела взгляд в сторону.

– Он приходил к вам с посланием. Зачем вы упрятали его за решетку? И где Ник? Раньше он не скрывался от посланников.

Небирос прошелся по комнате, затем застыл на какое-то время у окна. Его лапы нервно пробежались по усам.

– Когда я вспомнил, что произошло, – заговорил он, – я боялся лишь того, что не знаю, что случилось с тобой после того, как я… Словно это могло иметь какое-то значение, ведь я знал, что ты сумела все вернуть. Но для меня важно было знать всю историю. Саргатанас помнил чуть больше, но у него все равно не было всех ответов. А когда старик рассказал нам все, мне едва не стало плохо.

– Вспоминать самому и слушать чей-то рассказ – далеко не одно и то же. Ник говорил мне о тебе, сразу после того, как ты приходила, но я почти ничего не понял, потому что не знал тебя так, как знаю сейчас. – Повернув голову, демон внимательно посмотрел на Лили.

– К чему ты клонишь, Небирос? – нехорошее предчувствие зародилось в душе Лили.

– Я говорю о том, что Ник вспомнил все, первым. И он пытался мне объяснить, но я не мог понять. – Демон покачал головой. – Он говорил мне, что воспоминания о тебе его изменили, что он никогда не будет прежним.

– О чем ты говоришь, Небирос? – Лили поднялась с кушетки и напряженно посмотрела на него.

– Он исчез. Никто не знает, где он. Все дела он передал Грерии и Самаэлю. Грерия – официально его королева, но это лишь пост, не более того.

– Куда исчез? – язык не слушался Лили.

– Мы не знаем, – Небирос ощущал себя виноватым, но от этого Лили не становилось легче. Она почувствовала, как внутри нее растет холодная огромная пропасть, которую ничем не загородить.

– Но есть же демоны-переносчики, в конце концов, ведьмы…

– Никто, – Небирос выделил это слово, – не знает, где он.

15

Далеко в черных скалах, граничащих с долиной, острыми пиками упирающихся в багровое небо, почти всегда было темно, и дым с гарью устилали все пространство на десятки метров над землей. И из этого мрака иногда выныривала огромная голова с огненными глазами, и бесследно скрывалась в нем вновь, будто мираж, рожденный причудливыми формами дыма. Даже в долине давно перестали вспоминать об аспидах и считали их лишь красивой легендой, преданием прошлого. Кто-то поговаривал, что они существовали на самом деле, еще задолго до капхов. Но большинство считало, что все рассказы о них были лишь отражением человеческих страхов, пририсовавших обыкновенным демонам огромные туловища с шипами вдоль позвоночника, изворотливые лапы с когтями и плюющиеся пламенем головы. И, конечно же, непроницаемо-черные крылья, поглощающие свет.

– Гарус, ти шаи кхра а’катон, – позвал голос. И голова вновь с любопытством вынырнула из дымного небытия.

– Это я, Гарус, – голос звучал глухо и устало.

– Я знаю, – оскалилась голова, – кто еще, кроме тебя, разговаривает с аспидами.

– Ты в хорошем расположении духа, как я погляжу.

– А чего мне грустить? В моем мире ничего не меняется. А в твоем?

– В моем, – эхом-полувздохом пронеслось меж скал в ответ.

– Ты зачастил.

– Раз в сто лет – по-твоему, зачастил?

– Эти ваши лета… Ты знаешь, как они мне чужды.

– А что в твоих скалах, Гарус? Чем измеряешь время ты?

– Размышлениями.

Гость усмехнулся, и оба они вновь замолчали, только вслед за головой из тумана теперь показалась длинная шея и мощное тело, которое мягко опустилось у ног пришедшего.

– Как ты выдерживаешь один?

– Я так давно сам, что уже не помню, как это – по-другому. Все стирается, даже наша вечная память, – голова повернулась и сплюнула в сторону порцию огня.

– Я помню, Гарус.

– Тогда твоя голова лучше, в моей слишком много гари, – чудовище скрылось на секунду в тумане и появилось снова, хлопнув в воздухе крыльями.

– Твои крылья – словно средоточие тьмы, затягивающие, как черные дыры.

– Полотна, хозяин, полотна, – поправил аспид. – Ты так поэтичен сегодня. – Его пасть раскрылась и схлопнулась с лязгающим звуком, а шея несколько раз вздрогнула, будто от кашля. Аспид смеялся. – Желаешь прокатиться?

– Да.

– Куда же?

– К горам Азура.

Чудовище покачало головой, выражая свое неодобрение.

– В тех горах есть нечто, что даже мои крылья не способны истощить.

– Разве может существовать подобное? – ухмыльнулся гость.

– Так ты знаешь, – произнес аспид и склонил огромную голову. – Потому и пришел? Потому, что больше никто не сможет и не посмеет приблизиться к нему?

– Вот видишь, мой мудрый Гарус, ты сам знаешь все ответы.

– Но я не знаю, зачем тебе это? Поделишься, скажешь старику?

– Не прибедняйся, из нас двоих не ты старик.

– Да уж, – и Гарус закашлялся, отплевывая сгустки едкого дыма. – Так все же?

– Не по годам ты любопытен.

– Лошадка ездовая в праве знать.

– Ты не устал еще играть?

– Нет, только ждать и спать.

Гость похлопал аспида по блестящей черной шее и улыбнулся.

– Пора прогуляться.

– Что ж, запрыгивай, – шея изогнулась под рукой хозяина и приблизилась к земле.

Гость легко оседлал аспида и провел ладонями по его идеальной шкуре, больше похожей на шлифованный гранит, такой же гладкой и отливающей.

– Мы не будем глупо смотреться? Ведь уже никто не верит в драконов, – заметила голова, повернув большой глаз к хозяину.

– Гарус, ты слишком мнителен.

– Весь в тебя.

– Иногда мне кажется, что языком ты хлопаешь куда лучше, чем крыльями.

Тело Гаруса напряглось, мышцы дернулись, и они легко взмыли в воздух, выныривая из клочьев тумана и временами снова погружаясь в его необъятные поля.

– Что тебе нужно от кокона? – голос аспида почти растворялся в тумане, и звуки оседали на предметах, словно капельки воды.

– Так ты знаешь о нем, старый прохвост. – Ник вздохнул, крепче ухватившись за шип на спине Гаруса, когда тот заложил очередной вираж.

– Знаю, – согласился аспид. – Так что тебе нужно?

– Смерти, – ответил Ник, и аспид едва не перестал махать крыльями, отчего они чуть не рухнули камнем вниз.

– Снова шутишь в своем отменном черном стиле?

– Нет, – Ник почти безразлично пожал плечами.

– Но почему? – голос аспида наполнился новыми оттенками и переливами, будто сотни глоток дули в тысячу труб разной величины.

– Не нужно демонстрировать мне свой громовой глас, Гарус. Мне просто все надоело.

– Настолько? – тело Гаруса изогнулось, словно он хотел заглянуть Абе прямо в глаза.

Ник вздохнул.

– То, чего я хочу больше всего, не выходит по-моему. А без этого я не хочу продолжать.

– В этом ты весь, – прокомментировало чудовище. – От начала и до конца. Готов создать другой мир, лишь бы все было по-твоему. А если и там не сложилось, что ж – в конце концов, можно и от этой затеи отказаться. Ты – большой ребенок, хозяин, просто большой ребенок.

– Дети тоже умирают, Гарус. Я слишком долго играл в эти игры.

– Но зачем кокон? Взойди на небеса, и светлые уничтожат тебя с превеликой помпой и радостью.

– Делать им на прощание такой подарок? Они не заслужили, – взгляд Ника засветился пренебрежением и легкой вариацией на тему высокомерия.

– А кокон чем лучше? Это ведь тоже творение их рук.

– Нет, если его кто и сотворил, то Он сам.

– Так вот оно что, – вздохнул аспид, – вот в чем настоящая причина. Ты ищешь покаяния у Создателя, и знаешь, что Он никогда не примет его у тебя, потому отправляешь ему дар, который нельзя вернуть.

– Много ты понимаешь, ящерица, – раздраженно откликнулся Ник.

– Много, хозяин. Лучше я скажу тебе это сейчас, чем ты поймешь то же самое, когда будет слишком поздно, и ты застрянешь в сияющей ловушке. Так что, возвращаемся? – голова мотнулась в обратную сторону.

– Нет.

– Значит, есть что-то еще? – после минуты молчания, наконец, снова не выдержал аспид.

– Кто-то.

– Пфф-ххх, – аспид едва не подавился, откашливая клочки дыма. – Быть не может.

– Как и аспидов, – тихо отозвался Ник – спроси у любого демона.

– Да уж.

– Что молчишь? – теперь через минуту не выдержал Ник, когда аспид так ничего больше и не добавил.

– А что тут говорить?

– Как – разбирать мои поступки, давать мне бесценные советы, комментировать.

– Раскаяние в купе с любовью… – аспид помолчал, – неизлечимо.

16

– Никто, – Небирос подчеркнул это слово, – не знает, где он. Да и распространяться не стоит, чтобы история не повторилась.

– Ведьмы, – прошептала Лили, вспоминая ту катастрофу, что случилась в другой жизни.

– Они спокойны, пока во главе находится Грерия.

– Он специально выбрал ее.

– Верно.

– Но почему Самаэля, а не тебя или брата? Того, кто помнит и не допустил бы старых ошибок? – Лили откровенно нервничала.

– В последнее время он делал несвойственные ему вещи.

– Небирос, ты чего-то не договариваешь. Насколько он изменился? – в ее памяти услужливо всплыли слова Уриэля о безвозмездном подарке и ангелы, начищающие до блеска свои мечи вместо того, чтобы сражаться.

– Мне сложно судить. Мы не так уж много говорили. Лили, – он вскинул лапы кверху, – я бы не молчал, если бы знал, где он. Ситуация сильно ухудшится, если о том, что он исчез, узнает кто-то еще.

Лили покачала головой. Ее сейчас больше волновало, что с ним могло что-то случиться. Но, с другой стороны, кто она такая, чтобы решать, где ему быть. В конце концов, он мог загулять на поверхности, как Самаэль. Только в это почему-то не верилось. В тот раз, когда он выходил встретиться с Грерией, он угодил в ловушку. Где была гарантия, что это не произошло снова? Могло ли ее падение настолько ожесточить светлых, что они решили отыграться на нем? Или это была неизбежность, которая повторялась из жизни в жизнь?

– Мне надо поговорить с Грерией, – голос Лили прозвучал серьезно и сосредоточенно.

Изумрудные глаза встретили ее взгляд.

– Ты знаешь, где ее искать, – отозвался он, и Лили застряла, не в силах отвести от него глаз. Целый мир, казалось, светился в этих полусферах, – притягивал, согревал, дарил надежду и утешение от всех бед, что окружали в реальности. Тихая гавань изумрудного цвета, с плеском гипнотических волн.

– Небирос.

Ноги подогнулись, и он подхватил ее у самого пола.

– Прости, я слишком давно тебя не видел.

– Я же просила тебя, – с трудом проговорила Лили. Хотя контакт их глаз и прервался, она чувствовала себя ослабевшей. Девушка уцепилась за лапу демона, чтобы подняться и не потерять равновесие.

– В другой жизни… – глухо произнес он.

Мех под пальцами был теплым и уютным, но как только в этом отпала необходимость, она заставила себя разжать руку и отпустить его. Хотя как же чертовски защищено она ощущала себя, когда прикасалась к нему. И знала, самым верным внутренним чутьем, что когда они вместе, с ними ничего не случится: ни с Небиросом, ни с ней. И вовсе не из-за ее воинских навыков, а потому что рядом с ней он был в десять раз бдительнее, чем обычно, не допуская даже крохотной вероятности того, чтобы она попала в беду.

Лили не успела повернуться к дверям, как молниеносная лапа уже раскрыла их перед ней.

– Я провожу, – мягко произнес он, напоминая ей, что Самаэль с Грерией ее не знают.

Лили запнулась, вздохнув, и благодарно посмотрела на демона.

– Тяжело жить среди тех, кто не помнит, – улыбнулся он, – постоянно отделяя одну жизнь от другой.

– Тяжело, – согласилась Лили, вспоминая Синглафа и гадая, добрался ли он домой. И что теперь будет думать о ней. И едва не застонала при мысли, что чувство долга и ответственности может толкнуть его на отправку спасательной экспедиции. Только этого им сейчас не хватало.

– О чем-то тревожишься? – спросил Небирос, и Лили невольно вздрогнула, не зная, прочел ли он ее мысли по лицу, или их ментальная связь растворялась медленнее, чем она думала.

– О гостях свыше, – Лили нахмурилась. – Я не хочу, чтобы они приходили. Но и вреда им не хочу тоже.

– Тебе стоило бы об этом прямо сказать твоему наставнику, – заметил демон.

– Я и сказала, – возразила Лили, – только он не желал слышать.

– И после этого они еще говорят “слышащие – да услышат”, – с сарказмом произнес Небирос, а Лили лишь покосилась на него – в чем-то он был прав.

– То есть иными словами, тебя непременно придут спасать, так?

– Возможно, – уклонилась Лили от прямого ответа.

– Насколько возможно?

– Очень, – Лили отвернулась – ей совсем не хотелось видеть желтые переливы в его глазах.

– Ладно, – смягчился он, – думаю, нам стоит поговорить с Джаредом. Чтобы его демоны как можно аккуратнее дали пинка под зад твоим друзьям.

Лили закатила глаза – иногда демоны были и правда невыносимыми.

– Разве Джаред согласится? – спросила она. – Глупо просить его о подобном.

– Он согласится на все, зная, что ты вернула ему обоих сыновей, – отозвался Небирос, и Лили развернулась на месте.

– Он считает… считает, что я вас спасла? – ее голос прервался от волнения. – Но ведь все это произошло из-за меня. Ты… Рамуэль не напал бы на тебя, его бы просто не было, как сейчас.

– И где сейчас Ник? – покачал головой демон. – Мы также не застрахованы от бунта ведьм и предательства дрегов, как и раньше.

– Ник, если он в беде, – слова с трудом давались ей, – то по моей вине.

– Нет в чувствах ничьей вины! – почти выкрикнул Небирос. – Ни твоей, ни моей, – добавил он уже спокойнее.

– Ты ведь смог бы жить без меня, если бы я так и не вернулась? – после затянувшейся паузы спросила Лили.

– Я – да, – честно ответил демон. – Но у меня нет таких и стольких воспоминаний о тебе, как у него.

17

– Меня тошнит от этой штуки, – выплюнул аспид слова с порцией дыма. – Я не буду подлетать ближе.

– Гарус, опусти меня, где можешь.

Темный силуэт на фоне неба заложил замысловатый вираж, и несколько раз взмахнув огромными крыльями, опустился среди сверкающих в лучах закатного солнца величественных гор.

– Они слишком светлые, слишком…

– Они просто не черные, как те, к которым ты привык. Тут нет дыма, в котором ты мог бы скрыться. Вот и все.

– Я покидаю тебя, хозяин. Мне нечего здесь делать, – произнес Гарус, косясь на зарево, исходящее из-за ближайшей скалы. Всполохи белого света изредка пронзали темнеющее небо, и ореол света вырывался из-за границы каменной гряды.

– Прощай, Гарус. – Рука Ника в последний раз скользнула по гранитной шкуре аспида, а затем, не оборачиваясь, он шагнул вперед к свету.

– Безумие, – проворчал Гарус и, разбежавшись по поверхности и сделав несколько тяжелых взмахов, оторвался от земли.

Кокон был таким же, каким он его запомнил. Только теперь он не казался Нику враждебным, а манил, словно колыбель ребенка. Он почти ощущал в нем присутствие, память о Лили, которую кокон выносил и возродил заново к жизни. Ведь это его нити соткали ткань ее существа, исцелили и подарили новое существование, которое она проведет без него. Сердце больно сжалось, и Ник непривычно коснулся груди рукой. Это нужно было остановить, прекратить. Он больше не мог. Он зашел слишком далеко, и больше не видел ни смысла, ни цели. Так какая разница, будет ли его жест бессмысленным самоубийством или покаянием, о котором говорил Гарус? Все равно об этом не будет знать никто, до конца не знал даже он сам.

Рука Ника оторвалась от груди и, потянувшись вперед, коснулась сияющих волокон. Но на этот раз они не обожгли Нику пальцы, а лишь мягко расступились в стороны, словно приглашая.

– Хорошо устроенная ловушка, – улыбнулся он. – Только я сам иду к тебе, можешь так не стараться. Ты так хотел меня в другой жизни. Теперь я хочу тебя. Я устал. Видишь? Я сам иду, сам.

Ткань разошлась в стороны и закрылась вновь за Ником. Внутри было тепло и уютно, и все его существо и само сознание, наконец, обрело покой и расслабилось, растворяясь в окружающем свете, наполняясь им. Больше не имело значения, кто он и откуда пришел, крики душ из ада здесь не преследовали его, мысли об управлении демонами, ведьмами и дрегами не тревожили его разум. Он больше не принадлежал аду, он был чем-то новым, кем-то, кто только должен был еще родиться.

Лишь одна мысль не оставляла его в покое, наполняя душу печалью. Она звенела, как капли весной:

– Ли-ли, ли-ли…

И эти капли стучали прямо по сердцу, и оно откликалось со всей силой, на какую было способно. Кокон окутывал его руки, ноги, мягко обволакивал сознание, но сквозь всю эту прекрасную сияющую бесконечность все равно звучало неумолимое:

– Ли-ли…

– Разве ты не для этого, – раздосадовано прошептал Ник, – разве я не должен забыть? – Его кулак с силой ударил стенку кокона, но тот лишь спружинил. – Когда я видел ее там, на земле, – его исповедь потекла в кокон, словно в уши последнему священнику, – во время дождя, я хотел прикоснуться к ней больше всего на свете. И забрать ее с собой, никогда не отпускать. Но она была так прекрасна в своем сиянии, и я понял, что не могу. Не могу очернить ее, изуродовать, сделать еще одной падшей в аду. Это было бы слишком несправедливо по отношению к ней, после всего, что она пережила. Я – не светлые, – Ник еще раз с силой, обеими руками, ударил по кокону, – я знаю кое-что о справедливости. Мне жаль. – Он опустился вниз, и кокон услужливо принял форму его тела. – Мне жаль того, что я сделал. Я больше не знаю, что правильно, а что нет. Я утратил цель, смысл. Может, я слишком долго живу. Если так, пусть меня заменят другие. В конце концов, даже для проклятых приходит время покоя. – Кокон вздрогнул, словно вздохнув вокруг Ника. – Если не прощения, то хотя бы покоя.

– Прости себя сам, – прошептали стены.

– Я не могу, – отозвался он, – не могу. Я… возможно, это я – ошибка. Мне страшно подумать о том, что не будь меня, весь мир был бы иным. Не было бы боли и страдания, и она, она не знала бы того горя, что ей пришлось пережить. Все было бы иначе. Как такое можно простить?

Ответом ему была лишь тишина, стены молчали.

– Тогда сожри меня, сожги, или что ты делаешь с такими, как я. Если для таких, как я, существует хоть что-то, – Ник безнадежно покачал головой. – Я больше не могу так. Не хочу. – И его глаза закрылись, а кокон повернулся, укладывая его в свою колыбель, бережно и заботливо, как младенца.

18

Грерия научилась достаточно неплохо обращаться с ноутбуком, и теперь быстро стучала по клавишам, меняя что-то в документах и упорядочивая содержимое каталогов. Самаэль рядом напряженно мерил шагами комнату, выглядя не очень радостно.

– Перестань, ты отвлекаешь меня, – раздраженно заметила Грерия, не выдержав.

– О, простите, госпожа бухгалтерша, – зло отозвался он, не прекращая метаться из стороны в сторону.

– Ну, не нашел ты его. Возможно, он и не хочет, чтобы его нашли.

– Ни один демон не видел, чтобы он покидал наш мир, ни одна тварь не встречала его в последнее время. Никто из наших подопечных не видел его на земле.

– И все равно, твое хождение ничем не поможет, – прокомментировала Грерия.

– А твои контракты? Они – помогут? – язвительно заметил он, сверкнув глазами в сторону ведьмы.

– Я уже жалею, что сказала тебе, – проворчала себе под нос Грерия, выполняя очередные операции. – Даже не думала, что вы, крылатые, такие нервные.

– Не смей, – в мгновение ока он оказался рядом с ней и уже дышал ей в лицо, – так называть меня. Этим грязным прозвищем вонючих рептилий-падальщиков.

– И после этого они еще удивляются, чем недовольны дреги…

– Что с ними? Есть новости о том, кто готов их поддержать? – резко сменил тему Самаэль, выпрямляясь и одергивая рубашку.

– Да, мне не нравятся некоторые веяния среди ведьм, – уклончиво ответила Грерия и сделала вид, что еще сильнее углубилась в работу. Но падшего было не обмануть.

– В чем дело, Грерия? Выкладывай! – Проговорил он, вновь склонившись над ней. И приятная волна сама собой пробежала вдоль спины ведьмы. Ее глаза встретились с темными глазами ангела.

– Нитра, одна из ведьм, мутит воду. Она вроде бы ничего не делает, но мне не нравится то, что число ее последователей растет, и я не верю, что у ее культа нет никаких других целей, кроме как совершать свои темные обряды.

– Их темные обряды помогли остановить светлого, посмевшего вторгнуться в сердце нашей территории, – ответил Самаэль, отойдя от стола и блуждая взглядом по книжным полкам.

– Верно, – согласилась Грерия. – Но я не думаю, что нам следовало удерживать его. Это только привлечет к нам внимание светлых, когда оно нам меньше всего нужно.

– Ты и в этом усматриваешь подвох? – Самаэль вновь приблизился к ней. – Ты хочешь сказать, что она сделала это нарочно, чтобы пошатнуть власть? – Падший неожиданно рассмеялся. – Мне кажется, на такие извращенные козни даже ваше племя неспособно.

– Нитра – очень старая ведьма. – Холодно ответила Грерия. – Сложно сказать, что у нее на уме. Но она никогда ничего не делала просто так.

– И что ты предлагаешь? Отпустить светлого на все четыре стороны? – фыркнул падший.

– Он уже свободен.

Оба, Грерия и Самаэль, вздрогнули от неожиданности и, повернув головы, уставились на бесшумно вошедшего в раскрытые двери Небироса. За ним на пороге появилась девушка.

– Что это значит, Небирос? – переспросил Самаэль.

– Ровно то, что я сказал. – Ответил демон. – Синглаф покинул ад, убив несколько демонов.

– Это к лучшему, – вздохнула Грерия. – Лучше, чтобы он считал, что сбежал. Что все идет своим чередом.

– Кого ты привел? – Самаэль с интересом разглядывал девушку, по-прежнему державшуюся за Небиросом.

– Человека, – безразличным тоном ответил Небирос, – она поможет нам незаметно разузнать что-то о Нике.

– Чем она может помочь? – рассмеялся Самаэль. – Если даже мне ничего не удалось узнать.

– Она пойдет своими путями. Возможно, ей откроется кто-то, кто не открылся тебе. – Пояснил демон.

Самаэль лишь пожал плечами.

– Да пожалуйста.

– Ты можешь задать им свои вопросы, – произнес Небирос, пропуская девушку вперед.

– Здравствуйте, – неловко произнесла Лили, не зная, как построить фразы так, чтобы узнать как можно больше, при этом не выказав личного интереса.

– Обычная смертная, – кисло прокомментировала Грерия, окинув девушку взглядом и тут же утратив к ней всякий интерес.

– Как твое имя? – Самаэль обходил девушку по кругу, изучая.

– Лили, – ответила она, опуская глаза в пол, как и полагало обычному человеку в присутствии падшего.

– Что ж, спрашивай, – разрешил Самаэль, наконец, остановившись и закончив осмотр.

– Когда вы его видели в последний раз?

Грерия оторвалась от работы:

– Как в плохом детективе, – не удержалась она, и Самаэль, обернувшись, с пониманием улыбнулся ей.

– Простите, – пробормотала Лили. – Как давно он исчез?

– Несколько дней назад, – ответил Небирос.

– Он говорил что-то о том, куда собирается?

– О, перестань. Ну, нет, – не выдержал Самаэль и взглянул на Небироса. – Это даже не смешно.

– Ответь ей. – Без единой эмоции отозвался демон.

– Нет, он нам не докладывал, – зло огрызнулся падший, не сводя глаз с Небироса.

– А вы не слышали что-либо о коконе? – спросила Лили, и тут оба, и Грерия, и Самаэль, сосредоточили свое внимание на ней. Глаза Грерии сверлили Лили с такой силой, что ей стало неуютно.

– Кокон появлялся здесь лишь один раз, во время обмена, – заметила Грерия. – Рассказывали, что в нем упокоилась та мятежная душа, которая создавала нам проблемы.