Текст книги "Erratum (Ошибка) - 2 (СИ)"

Автор книги: Дылда Доминга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– О, нет. Нет ничего хорошего! Я ведь должен был расспросить вас… тебя о том, что ты необычного видел в аду. Мы подозреваем, что Падший что-то задумал. А вместо этого я нахожу тебя у черта на куличках в непотребном состоянии.

– У черта на куличках, – тело Синглафа затряслось от смеха. – Да, точно, там.

– Что смешного? – щеки Танаты пошли красными пятнами от волнения.

– Ты, ты смешон, юный борец со злом. Я был там, внизу, под домом, – Синглаф опустил голову и неожиданно серьезно взглянул парню в глаза. – Это яд, проникающий в твою суть. Ты не борешься со злом, ты становишься им, а бороться с собой – невозможно.

– Так ты из-за этого? – лицо Танаты смягчилось. – После того, как спустился? Не можешь отойти?

– Я? – На губах Синглафа заиграла легкая улыбка. – Нет, я в порядке. А вот она – нет. Я потерял ее.

– О ком ты говоришь? – спросил парень, на самом деле уже начиная догадываться.

– Об Икатан. Или о Лили. Или теперь имя ей легион? – Синглаф фыркнул и, качнувшись, едва не рухнул рядом с деревом. Таната бережно облокотил его обратно на ствол.

– Мы вытащим ее.

– Поздно, – вздохнул Синглаф.

– Что значит, поздно? – встревожился Таната. – Она погибла? Ты что-то слышал?

– Я видел… ее. – Он замолчал, уставившись на пруд вдали и колышущиеся от ветра деревья. – Она просила не искать ее, не спасать, не трогать. – Синглаф пожал плечами. – И улетела на огромном адском звере с крыльями чернее ночи. Оба просто растворились под землей на моих глазах.

– Она сломалась… – потрясенно произнес Таната и медленно опустился на землю рядом с Синглафом.

– О, нет, – горько улыбнулся светлейший. – Я чувствовал в ней волю, стержень, прочный, как ось мироздания, только не чувствовал больше почти ничего от прежней Икатан. Похоже, она говорила правду: Икатан умерла.

– Ты хочешь сказать, что она пала? – голос Танаты дрогнул.

– Ты сам сказал, – отозвался Синглаф, прикрывая воспаленные глаза.

– Но это не повод опускаться самому! – воскликнул Таната.

– Мне и не светит, – с досадой произнес Синглаф, так и не открыв глаз.

– Ты должен мне все рассказать. Все, что видел, когда был там, в деталях, – сосредоточившись, попросил Таната.

И светлейший заговорил, и по мере того, как продвигался его рассказ, Танате, казалось, что он становится старше на годы. Мысль о падших гудела на задворках его сознания, как колокол, мешая сконцентрироваться. Так легко было слушать о них, как о чем-то, случившемся в незапамятные времена. Эта история, казалось, давно стала легендой, и так странно было вдруг узнать, что та, кого он знал, только что присоединилась к их числу.

36

Уриэль задумчиво смотрел на Петру, пробегая взглядом по его доспехам, отчищенным до блеска и сверкающим на солнце. В последнее время они все блистали, как на параде, потому что сражений больше не было. Затянувшиеся каникулы, которые должны были рано или поздно оборваться уничижительной новостью. Все эти подарки Проклятого, бесплатные души, с самого начала не сулили ничего хорошего, и он знал. Знал, но не мог отказаться от того, ради чего они боролись.

Теперь подарки прекратились, а рассказ Танаты расставил все по своим местам.

– Как же усилилась его мощь, если он сумел отравить Синглафа и заставить Лили предать свет, – глухо произнес Рамуэль.

– Как бы она ни усилилась, наша вера не покинет нас, – воскликнул Илиэль, вытаскивая сияющий меч. – Мы готовы к бою!

– Ты не думаешь, что это ловушка? – тихо спросил Петра, и Уриэль взглянул ему в глаза.

– Ловушка? Ловушка была ничего не замечать!

– Нет, – покачал головой Петра, – Возможно, Аба нарочно дразнит нас, чтобы мы ринулись в атаку. Слишком это все… странно.

– Странно? Он прекратил отпускать души, тем самым, нарушив нашу договоренность. Он забрал Лили, воскресил аспидов, уж не знаю, из каких глубин ада. Сколько еще фактов надо, Петра, чтобы понять, что это уже фактически объявление войны?

– Даже если и так, нас слишком мало для того, чтобы развязывать ее.

– Если мы будем выжидать, может оказаться слишком поздно, – Уриэль окинул взглядом своих воинов. – Мы нападем на колодец, завтра утром.

Глаза большинства одобрительно сверкнули в ответ на его приказ, и лишь Петра не разделил всеобщей радости. Ему не нравилась идея атаковать колодец. Это было бессмысленно: чего они добьются, перебей они хоть всех демонов судьбы? Только настоящей войны, даже если нынешняя угроза была призрачной. И к тому же, он не верил в падение Лили. В последнюю их встречу Петра понял, что она помнит. Так как же человек, прошедший ад до самого дна, мог пасть? Она была тем, чем была: ни ангелом, ни демоном, и ей неоткуда было падать. Остальное были лишь названия и условности.

И, как бы он ни крепился, но должен был признать, что внизу ему тяжелее будет держаться на расстоянии от Сильвии.

– Ты боишься? – неуверенно спросил Таната, подойдя к Петре.

– Да, – произнес Петра, подымая взгляд, – но не того, что ты думаешь. Я боюсь, что Уриэль ошибается, и мы только навредим своей вылазкой.

– Как смерть пары десятков демонов может навредить? – удивился Таната.

– Что, если Аба не нарушал договора?

– О чем ты?

– Что, если его просто нет на месте? – предположил Петра.

– Тогда кто творит все то зло, что происходит?

– Мало, что ли, всякой мерзости, – сплюнул Петра.

– Но почему ты решил, что это не он?

– Потому что, если только это не ловушка, для него слишком все глупо и нелогично.

– Но он же зло! – воскликнул Таната.

– Но не идиот! – в тон ему ответил Петра. – Ему незачем было удерживать Синглафа. Чихать он хотел на всех посланников свыше. Он забавлялся ими, насмехался, но не удерживал, никогда.

– Значит, хотел что-то скрыть, – возразил Таната.

– Что? Что такого нового мы узнали из твоего рассказа?

– Что в аду появились аспиды, хотя бы, – возмутился юный ангел. Он столько времени потратил для того, чтобы раздобыть информацию, а теперь ему заявляли, что она бесполезна.

– Аспиды или один аспид? – Петра тяжело смотрел на парня. – Появился или остался? Кем бы ни был Аба, он всегда соблюдал определенные правила игры. Если же мы вторгнемся на его территорию, беды не миновать.

– Ты говоришь, словно его подчиненный, – с отвращением произнес Таната. – Уриэль сказал биться – значит, мы будем биться. – И зашагал прочь к лагерю, оставив Петру в одиночестве.

Поднявшийся в холмах ветер шевелил отросшие волосы Петры. Он мог бы убить нескольких демонов. Но что они будут делать, если им навстречу выйдет Лили? Обнажат клинки и с криком пронзят ее насквозь, забыв обо всем, что она для них сделала? Или застынут на месте, как истуканы, не в силах принять верное решение, и станут идеальной мишенью для крылатого отродья? Все варианты грозили закончиться плохо, а что-то подсказывало Петре, что без участия Лили в этой битве им не обойтись. И что делать, если их симпатии разделятся: если часть ангелов встанет на сторону Лили, а часть против? Им останется лишь перебить друг друга. И это будет по-настоящему страшно. Страшно иметь друзей и любимых во вражеском лагере, стоя с мечом посреди сражения.

37

– Тебе как обычно? – в глазах бармена притаились лукавые искорки. Странная девчонка, появившаяся недавно в их баре, притягивала взгляд.

– Да, пожалуйста, – пробормотала Лили, слегка смутившись. Вот она и дожилась до статуса “завсегдатая” питейного заведения. Как же все это было странно. Похоже, идея Самаэля подсадить ее на алкоголь вместо наркотиков сработала лучше, чем он ожидал. Ее тянуло в бар теперь почти с такой же силой, как несколькими днями раньше – в нижние слои. Нет, здесь не было реалистичных видений, магии иллюзий, зато и не было горького разочарования после – лишь обволакивающая тишина, опускающаяся на голову и притупляющая боль. Легкое покачивание на волнах забытья.

Самаэль обычно составлял ей компанию, но на этот раз Лили улизнула из ада сама. Ей хотелось побыть одной, а может, не хотелось демонстрировать ему, насколько хорошо удалась его затея, чтобы он не придумал чего-нибудь еще и не лишил ее этой маленькой отдушины.

– Что-то ты сегодня задумчивее, чем обычно, – по-дружески подмигнул ей бармен. – А где твой приятель?

– Дома, – вздохнула Лили, отодвигая бокал и кивая на него. – Повторишь?

На месте пустого бокала в мгновение ока возник полный, Лили даже не успела заметить, как это произошло – бармен знал свое дело.

– Так что, поболтаем? – не унимался парень.

– Нет, – отмахнулась от него Лили, припадая к новому стакану.

– Просто “нет” и все? – возмутился бармен. – А что, лучше напиваться молча в полном одиночестве? – Его брови картинно поднялись вверх. – Смотри, а то станешь, как он. – И парень брезгливо указал в сторону уснувшего за стойкой неряшливого типа.

– Да ладно тебе, – смягчилась Лили, поглядев в ту сторону. – Скажешь тоже. Он же, наверное, тут и родился.

– Зря так думаешь, – бросил бармен, протирая очередной бокал, – он появился здесь немногим раньше тебя.

Лили снова посмотрела в сторону незнакомца: что-то в нем казалось ей смутно знакомым. Но крепкий напиток обжигал ее горло и расходился приятным теплом по всему телу, и вскоре ее перестал волновать пьяница на другом конце барной стойки, и вообще все прочие глупости в мире.

– Может, тебе вызвать такси? – раздался сквозь мягкую вату опьянения голос бармена. И Лили едва не ляпнула, смеясь: “такси в ад не ходит”. Но потом сосредоточилась и, помотав головой, выложила деньги на стойку. Слезть с табурета получилось не с первого раза, но, в конце концов, ей это все же удалось, и Лили неуверенно зашагала на выход. Следовало пройтись по воздуху и достаточно протрезветь, чтобы вспомнить необходимую последовательность и место, в котором она оказалась, выйдя из окна в спальне Ника. Ей пришлось немного поработать над точкой выхода, как объясняла Грерия. Но поскольку бар достаточно хорошо запечатлелся в ее памяти, сконцентрироваться на нем почти не составило труда.

Уже в дверях Лили заметила, что пьяница неверной походкой бредет ей наперерез. И не успела ничего сделать, как они схватились друг за друга в поисках равновесия и едва не вывалились наружу, вызвав грохот веселья внутри бара.

– Да уж, настоящий цирк, – пробормотала Лили, пытаясь прийти в себя.

– Нечего было так напиваться, – проворчал мужчина, и Лили в возмущении подняла на него взгляд. Да как он смел еще и обвинять ее! И… обомлела. Потому что сверху на нее уставились серые глаза Синглафа.

– Синглаф? – Мысли путались, пальцы мелко задрожали. – Нет, этого не может быть.

– Икатан? – он зачарованно смотрел на нее, но хмельные пары мешали ему понять, реально происходящее или нет.

– Почему ты здесь? Что случилось? – Лили снова дотронулась до него, убеждаясь, что она еще в своем уме.

– Ты у меня спрашиваешь, что случилось? – с горечью произнес Синглаф.

– Но ты же исцелился после возвращения… Ты же предлагал помощь мне… Ты же весь… – Лили поморщилась, слишком глубоко вдохнув воздух, – совсем пьян. – Слова бармена долетели словно издалека до ее сознания. – И уже не первый день, верно?

– Да, исцелился, да, предлагал, – он кивал в такт своим словам, – и да, проиграл. – Горькая усмешка, казалось, приклеилась к его губам. Грустный клоун, этакий Пьеро-неудачник. Эта маска не шла ее наставнику: то, что она сейчас видела, было катастрофически неправильным.

– Тебя же может увидеть кто-то из братьев в таком виде…

– Кто? Думаешь, меня кто-то ищет? Они разве прибежали за мной, когда я оказался внизу, в ловушке?

– Перестань, – Лили встряхнула его и заставила встать ровно. – Ты прекрасно знаешь, что они не могли тебе ничем помочь. Все закончилось бы тем, что они присоединились бы к тебе в соседних камерах.

– А как же воинство? Чего тогда оно стоит?

– Они не прошли бы дальше колодца, – Лили покачала головой.

– Да, а хрупкая девушка прошла?! – в его глазах плескался нездоровый блеск.

– Это мой дом, Синглаф, – Лили отпустила его и отошла на шаг в сторону. – Я уже говорила тебе. Та девушка, которую ты знал, была всего лишь иллюзией.

– Значит, все наши труды, все время, что мы провели вместе – для тебя лишь иллюзия?

– Нет, конечно, нет, – Лили ощущала себя уже почти трезвой. Не так она рассчитывала провести этот милый вечер. С другой стороны, ей еще крупно повезло, что с ней не было Самаэля – тот быстро выбил бы всю дурь из светлейшего. – Ты дорог мне, Синглаф, и знаешь это.

– Тогда идем со мной.

– Куда? Посмотри на себя, тебе нужно привести себя в порядок.

– Я уже не пьян, – отозвался он, и его серые глаза посмотрели с грустью, дурацкая улыбка исчезла с лица, словно ее там никогда и не было. – Вернись со мной, – в этих словах было сосредоточено столько силы, боли, любви, всего – что будь она прежней, пошла бы не глядя. Но только не сейчас. Лили подняла на него хмурые глаза, отливавшие зеленым от сожаления и злости.

– Я не вернусь! И тебе не нужно по этому поводу пить. Это не твоя победа и не твое поражение. Это не имеет отношения к тебе! Я понимаю, что ты никогда и никого не терял, – тон Лили смягчился, – но поговори с Марком – такое бывает. В мире людей, в котором ты сейчас стоишь, такое случается постоянно. И ты, ты сам запрещал мне помогать им, не понимал, как я могу быть так добра, если они не несут в себе и сотой доли того света, что наши братья. А как его нести, скажи, а? Если только ты хочешь поднять голову и взглянуть на этот чертов свет, как тебя бьют по ногам, пока у тебя не подкосятся колени, и ты не рухнешь лицом в грязь. А там, внизу, знаешь, уже не так много света, даже если захочешь. А когда ты чудом находишь в себе силы встать снова, тебя снова бьют, но уже в живот, и ты снова падаешь, – и так до тех пор, пока у тебя не останется ни сил, ни желания подняться, пока тебя уже не будет.

Лили вздохнула, произнеся всю эту речь на одном дыхании. Синглаф стоял перед ней ошарашенный, словно на него вылили ведро холодной воды. Теперь он был абсолютно трезв.

– Лили, я не думал, что ты так… я не знал… – язык не слушался его.

– А что вы знаете? – устало произнесла Лили, глядя, как на небе появляется слабая полоска рассвета. – Ничего. Но почему-то все наперебой считаете, что знаете, как лучше для смертных. Все эти указы свыше, воля. Если бы их не было, не случилось бы и всего этого. – Лили развела руками. – Глупо, все просто до невозможности глупо, – ее взгляд уставился вдаль, усталый и безразличный.

– Не хочешь же ты сказать, что в аду знают, что лучше для смертных?

– Нет, но они не лезут к ним со своими правилами.

– Да ну? – горькая усмешка вернулась на его лицо. – Не с правилами, конечно, но с соблазнами, ловушками, контрактами. – Синглаф пожал плечами. – Ты защищаешь их, словно ты одна из них.

– А я и есть одна из них, только ты этого никак не хочешь понять.

– Да, не хочу. И что с того? Я светлый. И верю в то, что свет побеждает тьму.

– А я – нет, – Лили покачала головой. Его было невозможно переубедить. Быть может, сотни лет света без полутеней и беспрекословного подчинения сделали его таким, и изменить она уже ничего не могла.

– А ты-то почему здесь? – спросил Синглаф, вдруг вспомнив о чем-то, и Лили невольно поежилась.

– Я… тут пью.

– В аду закончился алкоголь?

– Нет, хорошие бармены, – огрызнулась Лили.

– Скучаешь по небесам? – вкрадчиво поинтересовался он, и она едва снова не вспыхнула, но сумела сдержаться, выдав лишь холодное:

– Нет.

– Ладно, – Синглаф будто сдался, уступая ей этот раунд. – Но если я тебе буду нужен, ты по-прежнему можешь позвать меня.

– Если ты продолжишь в том же духе, тебя сможет позвать разве что белая горячка, – отрезала Лили.

– Тебя тоже, тебя тоже… – пробормотал он и побрел прочь в серую ткань наступающего утра.

38

– Ты теперь проводишь время со светлыми? Играешь на два фронта? – Самаэль был в бешенстве. Его глаза стали совершенно черными и метали искры. – Так вот для чего ты используешь уроки Грерии и открытые мною маленькие секреты вроде чертовых окон!

Лили лишь обалдело хлопала глазами, не успев прийти в себя после возвращения и встречи с Синглафом. Ко всему прочему радости ей добавляла опускающаяся на голову тяжелая плита похмелья.

– Что? О чем ты? – Она постаралась отвернуться, чтобы падшего не снесло волной спиртных запахов. И едва сдержалась, чтобы не выпалить в ответ, что окна не были для нее никаким секретом. Тогда он наверняка решил бы, что она спятила.

– Да от тебя несет…

– Да, наверное, немного, – проворчала она, пытаясь оттолкнуть его руки и выбраться из окружения у стены. – Какие-то пару стаканов.

– Я не о виски! – Самаэль с чувством шарахнул рукой по стене у ее уха, и Лили содрогнулась, когда стена треснула, и с нее посыпались мелкие камушки. – От тебя светом несет!

Лили умолкла, совсем сбитая с толку. Свет имеет запах? Впрочем, ведь тогда, когда они были в городе вместе с Ником, Синглаф тоже сумел это как-то понять. Хотя ему и не пришлось ее нюхать.

– Это случайная встреча, – Лили снова попыталась выбраться из кольца его рук, но падший не позволил ей этого сделать, распахнув крылья и отгородив их от остального мира.

– Случайным могла быть твоя первая встреча с ним у кокона, – в его глазах вспыхивали и гасли смертельные огни. – Да, Гарус рассказал мне – не ожидала? Слишком уж гладко выглядела твоя история о любви и падении. В то время как уже века, века никто не падал! – Он перевел дыхание, пытаясь успокоиться, но, судя по его взгляду, ему не очень удавалось. – Отсюда следует логичный вопрос: зачем ты затесалась к нам в доверие? Чего хотят наши светлые друзья, а? – Еще один удар сокрушил стену по другую сторону от Лили. Но в коконе из его крыльев они словно были одни среди всего мира, и вырваться и удрать было некуда.

– Гарус говорил, что ты изменился. Но я не думала, что так…

– Не заговаривай мне зубы, – выражение его лица стало холодным. – Я не оставляю шпионов в живых.

– Хорошо, – зеленые глаза глядели на него со спокойной решимостью, пришедшей из открывшейся вдруг глубины. На миг ему показалось, что она смеется над ним, а в следующий – что боль, которая раздирает ее на части изнутри, не сравнится с придуманной им самой изощренной казнью. – Давай же, чего ты медлишь, – едва не заорала она, и отчаяние хлынуло из ее глаз через край.

– Да что ты такое? – хрипло проговорил он.

– Ничего, – слезы потекли по ее щекам, а голова безвольно опустилась вниз. И ни капли страха – он не ощущал от Лили ни единого отголоска.

– Ты хочешь умереть? Тогда зачем встречалась с Синглафом?

– Я наткнулась на него в баре, в который ты меня приводил. Откуда я знаю, почему вы, две противоположности, на всей земле выбрали один и тот же чертов бар! – Она вскинула голову, и теперь ее глаза сверкали почти так же, как еще недавно у Самаэля.

– Кетани? – неуверенно улыбнулся падший.

– Да, – шмыгнула носом Лили, вытирая слезы.

– У этой крылатой твари есть вкус, – заметил падший.

– Он не говорил о тебе того же, – вздохнула Лили, – хотя, собственно, он вообще ничего внятного не говорил.

– Он ходит в бар? – с запозданием изумился Самаэль.

– Не ходит, скорее, надирается в стельку.

– Зачем? – крылья опали и исчезли за его спиной. Их вновь окружил привычный интерьер спальни Ника.

– Не может смириться с поражением.

– Каким?

– Самаэль…

– Что такое? Светлейшего угораздило?

Лили посмотрела на него с недоумением:

– Куда угораздило?

– Познать реальную любовь, а не абстрактную, – горькая усмешка заиграла на губах Самаэля.

– Да что ты такое говоришь? – вскипела Лили. Синглаф больше не был ее наставником, но она не могла допустить, чтобы кто-то оскорблял светлейшего в ее присутствии.

– Простите-простите, – развел руками Самаэль, – что посягнул на его святейшество, – и гадко засмеялся.

– Он сердит на то, что я подвела его! – возмутилась Лили.

– Чем подвела? Тем, что спасла его задницу?

– Ты… – Лили не нашлась, что сказать, только смотрела во все глаза на падшего.

– Да, я знаю, – кивнул он. – Наивно было думать, что я не выясню.

– И ты не сердишься?

– Да он нам ни к черту не был нужен, но что-то надо было делать, – падший крутанулся по комнате. – Ник сходит с ума и бросается в кокон, Небирос запирается в своем колодце, Синглаф становится завсегдатаем бара – а ты интересный человек, – Самаэль прищелкнул языком.

– Не надо, не начинай, – попросила Лили, но он будто не слышал.

– И кто следующий?

– Надеюсь, что я, – Лили развернулась и бросилась в открытые двери. Его последние слова слишком совпадали с ее собственными мыслями. Она снова становилась причиной необратимых бед, и как всегда, не представляла, как все исправить.

39

Ноги сами привели ее к нижним слоям. Лили застыла перед входом в слои, а руки привычно потянулись в их сторону, чтобы дотронуться до врат и посмотреть, какой из них свободен. Может, ей и правда лучше зайти в один из них и обрести навеки покой, став бесформенной тварью без прошлого и без сомнений, без мучительных воспоминаний, раздирающих душу на части. Что лучше: такая жизнь, как у нее, или вечная кома? Но даже твари что-то ощущали, их что-то по-прежнему мучило, иначе к чему бы им так стремиться к трусклу, этим проклятым черным ягодам. Хотя, возможно, трускл означал лишь отдых, своего рода сон для скользящих, ведь тяжело бесконечно меняться, им тоже иногда нужен покой. Рука коснулась камня, и тот откликнулся – она знала, какие из слоев свободны, и они манили своей пустотой и первозданностью, в них можно было возродить свои мечты и фантазии, прошлое, сбывшееся и несбыточное, создать то, чего больше никогда не будет и улыбаться, беззаботно, счастливо, забыв обо всем на свете.

– Не надо, – холодные пальцы накрыли ее руку и оторвали от стены. Лили даже не вздрогнула – ее мысли слишком устремились к несбыточному. Наверное, еще немного, и она смогла бы проникать в слои сквозь стены, и идти к пустым сквозь полные, не замечая ничего на своем пути. Как лунатик или заведенная кукла, чей ключик прокрутил до предела хозяин и позабыл – и та лишь шагает и шагает вперед, уже не помня ни причины, ни смысла, но еще храня тепло его рук.

Свет больно ужалил глаза Лили, когда она попыталась посмотреть на незнакомца.

– Светлые уже способны спуститься до дна? – Тревога заставила ее пробудиться от манящего сна. Мысли запрыгали в голове, как испуганные воробьи: неужели то, что говорил Гарус – правда? И ад вокруг изменился, а она ничего не заметила, погруженная в свои страдания? Светлые ведь никогда, даже в ту пору, когда существовала брешь, не опускались так глубоко. Или, находясь внизу, она своим присутствием создавала новую брешь?

– Нет, – свет качнулся и застыл вновь, когда незнакомец, очевидно, покачал головой.

– Ты не мог бы приглушить сияние? – удрученно попросила Лили, скорбя в глубине души, что ей приходится просить о подобном.

– К сожалению, нет, – отозвался он, – я не вполне еще освоился…

– Новенький, – вздохнула Лили, вспоминая своих братьев. И вдруг ее осенило: это и был никто иной, как один из ее братьев, подопечный Синглафа. Лили вздохнула еще тяжелее. Светлейший не мог смириться с поражением – он попросту его не принимал. Приставил к ней соглядатая, или спасителя, если судить по его меркам.

– Тебе лучше вернуться туда, откуда ты пришел, – проговорила она, прикрывая глаза ладонью.

– Это невозможно, – ответил он, и в его голосе скользнула грусть.

Конечно, он скучал по небесам, которые ему пришлось покинуть.

– Послушай, мне не нужен надзиратель.

– Разве? – в его голосе прозвучала откровенная насмешка, и Лили вспыхнула: с каких пор светлые позволяли себе подобное? Похоже, он действительно был слишком юн.

– Мне плевать, можешь шататься за мной, как бесплатный светильник, но это не значит, что что-нибудь изменится, – она по-настоящему рассердилась. Как мог Синглаф посягнуть на ее свободу, отправить ради этого своего подопечного в пекло, тем самым ввергая ее в новые неприятности, ведь если Самаэль и поверил еще в ее историю с баром, то его никак не обрадует ее новое сопровождение.

Но не успела Лили додумать, как ощутила, что свет больше не раздражает ее глаза, и, убрав от лица руку, с облегчением заметила, что гость исчез.

– Всегда бы так, – пробормотала она, крутя головой по сторонам и не веря в свое счастье, но так никого больше и не обнаружила. С тоской посмотрев в сторону слоев, Лили неохотно побрела к дому.

40

В коридорах было до необычного шумно и людно, если конечно всякую нечисть можно назвать людьми. Демоны неслись к балконам и открытым выходам, разевающим свои пасти прямо в черную долину. Слуги метались, сбиваясь с ног и таща какие-то сумки и оружие. Маленькие человечки сосредоточенно двигались с сундучками, наполненными медицинскими принадлежностями.

Уклоняясь от очередного демона, проносящегося мимо на крыльях под потолком, Лили завернула за угол и на полном ходу врезалась в падшего. Самаэль даже не шелохнулся, но глаза его сверкнули, не предвещая ничего хорошего.

– Я смотрю, ты все сильнее воняешь светом, – проронил он. – Радуйся, что мне некогда. Но потом я с удовольствием послушаю твою новую историю.

Волна мурашек прокатилась по спине Лили, и она вздохнула с облегчением оттого, что ей не придется объясняться с падшим немедленно. Но его слова и окружающая суматоха, так или иначе, не располагали к спокойствию.

– Что случилось?

– Наши любимые соседи сверху напали на колодец, – Самаэль, не церемонясь, отодвинул ее в сторону, чтобы она не мешала ему пройти.

– Небирос, – ахнула Лили.

– Да, мне тоже жаль нашу глупую зверушку, вот и решил им немного помочь.

– Подожди, возьми меня с собой, – Лили схватилась за рукав его рубашки.

– Ты, кажется, слишком много себе позволяешь, – сильные пальцы сжали ее руку и заставили выпустить ткань. – С чего тебе вдруг понадобилось в колодец? Хочешь подать знак Уриэлю?

– Самаэль, ну что тебе с того: не веришь мне – бросишь в гущу сражения, там я и погибну, – она не отводила взгляда от падшего, а рука по-прежнему безвольно висела в его железной хватке.

– Я никак не могу понять, то ли ты хочешь навредить, то ли просто сдохнуть. В любом случае, тебя притащил Небирос – пусть сам и разбирается, – его рука дернула Лили с силой, и она побежала за падшим, едва успевая переставлять ноги по коридору.

– Держись, – бросил он ей, прыгая с балкона вниз, к лавовым рекам долины и ее кажущимся с высоты крохотными базальтовым мостам. Лили едва успела схватиться за его рубашку и обхватить его бедра ногами.

– Сколько страсти, дорогая, – оскалился Самаэль, демонстрируя идеально белые зубы. За его спиной развернулись и поймали поток огромные перепончатые крылья.

Лили пошевелилась, чтобы отпустить его, но поняла, что если сделает это, он не станет ее подхватывать на руки, а, также улыбаясь, будет наблюдать, как она падает вниз, и потому лишь крепче сомкнула ноги, плотнее прижавшись к телу Самаэля.

– Хочешь поиметь меня прямо в воздухе? – поинтересовался он, закладывая вираж, и Лили невольно охнула, когда оказалась сверху на нем.

– Я знаю, ты хочешь меня бросишь, – закричала она, перекрывая свист ветра.

– Я и не обещал на тебе жениться, – ответил он, переворачиваясь вновь и, когда пальцы Лили не удержались, и она начала соскальзывать, смуглые руки в последний момент подхватили ее снизу.

– Спасибо, – прошептала она, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.

– Это не ради тебя, – ответил он, – лучше уж я сброшу тебя на голову Уриэлю.

Звуки сражения отражались от стен колодца и разносились в пространстве. Блики от сфер выхватывали из темноты окровавленные лица, доспехи и крылья, раскрашивая сцены боя в невероятные оттенки. Изумрудные глаза, яростные и беспощадные, возникали из темноты и, в последний миг, обретая тело, набрасывались на врага. Самаэль отпустил ее у земли, выхватывая меч и бросаясь на ближайшего ангела. Лили не узнала светлого, но, откатившись в сторону, увидела вдали Уриэля.

– Остановитесь, – закричала она, но грохот мечей и крики заглушили ее слабый голос.

Несколько демонов одновременно окружили еще кого-то из ангелов, и теперь из-под кучи их тел видны были лишь его слабые попытки отбиться, но, раня демонов, он лишь больше злил их, и когти уже добирались сквозь броню к телу. Лили рванулась вниз, в гущу их тел. Когти теперь полосовали сорванную с ангела броню и крушили сияющий щит, пускающий блики от падавшего на него света сфер. Лили схватила обмякшее тело за плечи и потащила прочь. Рубашка ангела полностью пропиталась кровью и смешалась с грязью колодца. Лили сумела отволочь его по боковому туннелю на пару метров в сторону от основного колодца и тяжело привалилась к стене, обессилев и вытирая лоб запачканной рукой. Затем ее рука опустилась, и она стерла краем рубашки грязь с лица ангела. Спутанные локоны стали темными от пыли и крови, но лицо хранило прежнюю печать юности и чистоты.

– Таната, – прошептала Лили.

Его глаза приоткрылись, и спустя какую-то минуту взгляд, наконец, обрел осмысленное выражение.

– Предательница, – выдохнул он.

– Что ты говоришь… – начала Лили и осеклась. Он был прав. Значит, “свет божий” уже знал. И они пришли вовсе не спасать ее.

– Прости, – прошептала она, отползая в сторону от Танаты.

В колодце по-прежнему было жарко, но теперь она уже не знала, что здесь делает. Нужно было выбираться. Рухнувший сверху раненый демон едва не придавил ее. Чья-то мощная лапа отбросила его в последнюю секунду. А потом еще несколько таких же лап метнулись к ней из темноты и подняли в воздух. От стремительного движения у Лили перехватило дыхание, и вновь вдохнуть она смогла лишь тогда, когда ее ноги коснулись земли в широком гроте, которым заканчивался очередной боковой туннель.

– Ты едва не погибла, – услышала она знакомый голос, и, обернувшись, увидела светящиеся голубым фасеточные глаза.

– Небирос, – Лили прижалась к его мохнатому телу, – Небирос.

– Соскучилась? – в голубом заиграли розовые всполохи.

– Ужасно, – созналась она.

– Пришла остановить своих светлых друзей? – спросил он, неловко поправляя усы на голове. – Прости, но они слишком яростно дерутся. Я не мог приказать своим демонам пожертвовать собой.

– Нет, – Лили покачала головой, виновато опустив ее, – я больше не могу остановить их. Они пришли не за мной. Они считают меня падшей. Не знаю, кто из них постарался: Марк или Синглаф, но я для них хуже последнего демона.

– После всего, что ты сделала? – Глаза Небироса окрасились гневом. – Короткая же у них память. Тогда нам с братом больше нечего отсиживаться. Пора показать им их место.

– Нет, – Лили потянула за ним руку, но Небирос уже взмахнул крыльями, набирая высоту. Лили побежала за ним к колодцу, но было уже поздно.

Ангелы отступали. Среди них было много раненых, да и численность их явно уступала уцелевшим демонам судьбы и вновь прибывавшим снизу демонам из долины. Яростные звуки драки привлекли ее внимание, и она увидела, как в одном из гротов на противоположной стороне колодца, сошлись в поединке Небирос и Рамуэль. Лили показалось, что время остановилось, и все звуки на миг исчезли, и только меч Рамуэля медленно, но неотвратимо двигается вперед, занесенный для удара. Глаза Небироса сверкали сталью, мех на теле ощетинился, грозные когти стремительными движениями грозили рассечь ангела на части.