Текст книги "Erratum (Ошибка) - 2 (СИ)"

Автор книги: Дылда Доминга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Ноги сами понесли ее к ним. Она не знала что делать, у нее не было плана, но она не могла видеть этого поединка, не могла просто стоять и наблюдать. Если Рамуэль убьет Небироса, она не сможет больше жить, знала, что больше не вынесет. Ей останется лишь броситься в колодец вслед за окровавленным телом. Лили оказалась рядом с ними в решающий момент схватки, когда противники едва не проткнули друг друга.

Она бросилась к Рамуэлю и обхватила голой рукой лезвие его замершего от неожиданности меча.

– Лили, – произнес он, глядя в ее глаза.

Девушка перед ним молчала, и только кровь из пореза на ее руке стала стекать по сияющему лезвию. А он все смотрел в ее глаза, тщетно силясь разглядеть хоть какие-то признаки тьмы и не находя: в них плескалась лишь боль и надежда.

– Этот меч больше не прольет твою кровь, – прошептал Рамуэль, не отрывая от нее взгляда и протягивая ей рукоять.

– Лили, это был честный бой, – проурчал сзади Небирос.

Окровавленная ладонь медленно отпустила лезвие, и другой рукой она сжала рукоять.

– Этому мечу лучше быть у меня, – произнесла она, глядя на Рамуэля. Он стоял спокойно, больше не собираясь нападать или причинять кому-то боль.

– Уходи, – Лили махнула мечом, указывая ему дорогу наверх, – ты не должен здесь оставаться.

– Ты отпустишь его? – вскипел сзади Небирос, и Лили ощутила прикосновение его тела к своей спине. Но так и не обернулась, лишь отступила, оттесняя его назад от Рамуэля.

– Его место наверху, а наше – здесь.

Рамуэль покосился на Небироса, но пошел к краю грота, а затем наверх, к последним из своих братьев, отступающим на поверхность.

– Зачем ты сделала это? – Глаза капха не горели от счастья. – Ты им больше ничего не должна.

– Потому что нельзя ничего изменить, и у нас нет права на ошибку! – едва не закричала Лили, обернувшись к демону. И, чуть успокоившись, уже тише добавила: – Почему ты сразу не сказал мне? Что еще одна попытка убьет вас?

Небирос опустил большую голову.

– Я не хотел, чтобы ты знала. И Джаред решил, что так будет лучше.

– Лучше чем? Я ведь так и не смирилась! – В отчаянии воскликнула она. – Я продолжала верить, что время можно будет отмотать назад, если ничего другого не выйдет. Я… я не знаю, как мне жить теперь, Небирос, – она уткнулась головой в его живот и заплакала. Меч Рамуэля скользнул из ее руки и жалобно звякнул по каменному полу. Смертоносные лапы мягко опустились Лили на плечи.

– Мы все еще живы, а это уже немало.

– Ты знаешь что-нибудь новое о коконе?

– Нет, – покачал головой Небирос.

– Как думаешь, он еще жив? – голос Лили предательски дрогнул в конце.

Лапы Небироса лишь крепче сомкнулись на ее плечах, сжимая и утешая, словно он пытался спрессовать навалившуюся на нее безграничную боль до крохотной точки черного груза. Безнадежной траурной волны, захлестнувшей его глаза, Лили так и не увидела.

41

– Жаль нарушать такую трогательную сцену, – раздался голос позади них, – но еще недавно, Небирос, она вешалась на шею мне, честное слово.

– Крылатый, – лапы Небироса разжались, отпуская Лили.

– Фу, как невежливо, – по лицу Самаэля блуждала легкая ухмылка. – Значит, пока мы там сражались, вы тут мило ворковали в гротике? Стоило мне гнать сюда полчища демонов.

– Не стоило, – отозвался Небирос, – мы бы и сами справились.

– Да ну? – Самаэль изобразил удивление, – а мне кажется, что ряды демонов судьбы существенно поредели.

– Тогда почему тебе было просто не прислать нам пару ведьм, чтобы затуманить взор и не позволить ангелам найти вход в колодец? Или, может быть, ты добивался этой резни?

– Для чего? – изумился Самаэль.

– Не знаю: накормить дрегов, или свое самолюбие, потому что тебя не устраивало, что мы уединились в колодце.

– К слову об уединении, – заметил Самаэль, не обращая внимания на все остальные слова Небироса, – к чему вам приспичило вдруг уединяться? Тебе, Джареду и твоему братцу? Что вы замышляете? Только не надо травить мне байки о том, что вы решили побыть в тихом семейном кругу.

– Тебе везде мерещатся предательства, – проговорила Лили, и Самаэль метнул в нее ненавидящий взгляд.

– Мерещатся ли?

– Власть сводит тебя с ума, – прошептала Лили.

– Меня сводят с ума друзья, приносящие больше проблем, чем враги, – отрезал он. – Ты спрашиваешь, почему я не озаботился парой ведьм, которые прикрыли бы ваш колодец? – повернулся он к Небиросу. – Благодаря ей, – он ткнул пальцем в сторону Лили, – мы лишились ведьм, как таковых. Она уничтожила большинство из них, а те, кто остался – разбежались сами. У нас больше нет ведьм, кроме Грерии. И все это было сделано с благой целью, якобы спасая нас. Как удобно, – кривая усмешка исказила его лицо. – А эта вылазка? С чего бы им нападать на нас? Она работает на два лагеря. Сегодня она висит на тебе, Неиброс, а еще вчера, я уверен, также висела на Синглафе. Я не прав? – его взгляд буравил Лили насквозь. И, учитывая ее вчерашнее состояние, он был не так уж и не прав: они с Синглафом висели друг на друге, потому что не могли самостоятельно стоять на ногах.

– Почему ты молчишь? – Небирос смотрел на нее, и желтые всполохи окрашивали его глаза. – Он говорит правду?

– Отчасти, – Лили не могла ему лгать. – Но это была незапланированная встреча.

– Как и наша, верно? – стальной оттенок предупредил ее о том, что он закрывается. Если падший и мог причинить ей боль, то нашел, как это сделать наихудшим способом. Лили в отчаянии посмотрела на Небироса.

– Я хотела тебя видеть.

– Так что тебе мешало прийти раньше?

– Что ты, у нее слишком плотное расписание, – встрял Самаэль, улыбаясь во весь рот, – она даже успела навестить старика Гаруса.

– Аспид жив? – вскинул голову Небирос.

– Да-да, жив, – отмахнулся Самаэль, недовольный тем, что они уходят от темы.

– Забери ее в дом, – проговорил Небирос, бросая на Лили последний взгляд и направляясь в колодец.

Лили вскинула руку и хотела что-то сказать, чтобы остановить его, но так и не нашла нужных слов, а рука бессильно опустилась вниз. Крылья хлопнули в воздухе, и она увидела, как Небирос взмыл вверх по колодцу.

– Зачем ты так? – обернулась она к Самаэлю. – Мы ведь искренне говорили с тобой в городе, когда сидели на крыше. Я считала тебя другом.

– Именно поэтому, – мрачно ответил он. Потом, оценивающе взглянув на Лили, протянул ей руку. – Пора возвращаться. Если ты, конечно, не предпочитаешь, чтобы тебя доставили демоны, связанной. – Добавил он, видя, что она не сдвинулась с места. – Давай, еще немного страсти, – падший резко дернул ее к себе, и Лили ударилась о его тело. – Внизу я отпущу тебя, и сможешь идти ко всем чертям, хоть в нижние слои навеки. Грерию я, конечно же, попрошу запечатать все окна и выходы для тебя.

Лили показалось, что мир вокруг нее начал стремительно рушиться, несмотря на то, что в колодце ничего непоправимого не произошло. Теперь она была изгоем среди всех: среди падших и среди ангелов. Она больше не видела никакого выхода, слезы сами побежали по щекам. И Лили машинально спрятала лицо на груди Самаэля и горько заплакала. Если бы только Ник был жив, он смог бы остановить весь этот кошмар. Одного его слова хватило бы, чтобы вопросы о том, кто она такая, раз и навсегда прекратились. Прижимаясь к теплому телу Самаэля, она вспоминала Ника, его сильные руки, стальную волю и силу духа. Его любовь, стоившую ему жизни… и проклинала сама себя.

– Хватит реветь, – Самаэль встряхнул ее, как следует. Они стояли на балконе в покоях Ника. – Мою рубашку уже можно выкручивать. – Он оттянул мокрую ткань, приклеившуюся на груди к телу.

– Прости, – прошептала Лили, а слезы все никак не желали останавливаться. Она хоронила Ника. Непонятно, почему только теперь, но она осознала, что больше никогда его не увидит.

– Я оставлю тебе пару бутылок виски, – с раздражением бросил Самаэль, – не останешься ты без алкоголя. – Он прошел в комнату, стаскивая на ходу с себя рубашку. – И трускла подкину, когда ты окончательно опустишься и станешь одной из скользящих тварей.

– Гарус был прав: ты действительно изменился. – Глаза Лили высохли, и в них сверкнула сталь. – У тебя паранойя.

– Да что ты? Смотрите-ка, кто заговорил. – Он подошел к ней вплотную, и, схватив ее за запястья ниже сжатых кулаков, медленно приподнял в воздух. – Давай, продолжай, – и возможно, тебе не придется мучиться на дне – я облегчу твою участь значительно скорее.

– Что вы тут… – Грерия замерла в дверях спальни, – делаете.

Раздетый до пояса Самаэль разжал руки, и Лили неловко рухнула вниз, уткнувшись носом в его грудь.

– Простите, что помешала, – Грерия, побледнев, развернулась в дверях и бросилась прочь.

– Постой, – крикнул ей вслед падший. – Чтоб тебя, – его гневный взгляд окатил Лили жгучей волной.

– Остановись, не делай глупостей, – Самаэль нагнал Грерию в дальнем коридоре и прижал к стене.

– Тебе мало одной? – в сердцах выпалила Грерия. – Впрочем, всегда было мало, так с чего я решила, что будет достаточно меня, – с горечью добавила она.

– Черт тебя дери! Ты можешь меня выслушать?

– Нет, – Грерия покачала головой, и по щекам побежали слезы.

– На редкость мокрый выдался день, – пробормотал Самаэль, ощущая себя крайне неловко. – Послушай, – мягко заговорил он, как с неразумным ребенком, – если ты чему и помешала, то только отрыванию ее головы от тела.

– Ты хотел ее убить? – брови Грерии приподнялись вверх от удивления.

– Да, хотел, – его руки отпустили Грерию, и он отошел на шаг от стены.

– Но почему? Разве она не помогла нам?

– У нее слишком много случайных встреч со светлыми. А теперь еще и это нападение на колодец. Мне совершенно это не нравится, Грерия. А если есть подозрения, лучше убить, чем сожалеть.

– Ты так рассуждаешь во всем? – отшатнулась от него Грерия.

– Ты забыла, какой империей мы правим? Колебания – это слабость, грозящая смертью. И Ник лишь доказал это своей выходкой.

– Не смей так говорить о нем. Он – хозяин.

– Его больше нет. И тебе это известно не хуже, чем мне. Теперь я – хозяин, а ты – моя хозяйка, – Самаэль подтянул ее к себе собственническим жестом.

– Ты пугаешь меня, Самаэль, – Грерия попыталась освободиться, но безрезультатно: его хватка была мертвой. – Это ведь не ты, ты не такой. Вспомни, ты пытался спасти Лили и никогда не желал ни власти, ни ответственности.

– Возможно, и не желал. Но игры закончились, и теперь империя принадлежит нам.

Грерия перестала упираться и, сдавшись, прижалась к нему, но настороженность так и не исчезла из ее взгляда.

– Власть меняет его, – вместо приветствия произнесла Грерия, врываясь в комнату Лили. – Возможно, потому Ник и не держал его при себе, а часто отпускал на поверхность, чтобы власть его не отравила, не испортила. Что он натворил? – Грерия опустилась на кровать рядом с перепуганной Лили, беря ее за руки. – Там, в колодце, что он сделал?

– Да ничего, – ответила Лили, – кроме того, что поссорил нас с Небиросом.

– Он ведь был другим, когда вы ходили на поверхность, верно?

– Да, – кивнула Лили, соглашаясь. – Он вел себя… как друг. Теперь в нем одни подозрения, но… – Лили замялась, – Грерия, у него есть основания для этих подозрений.

– Ты ведешь двойную игру? Ты обманываешь нас?

– Нет, – покачала головой Лили, грустно улыбаясь.

– Тогда основания – лишь предлог. Ему больше не нужны доказательства. Он готов уничтожить любого, кто представляет опасность для его трона.

– Но чем я могу быть опасна для него?

– Твоей связью с капхами, с детьми Абы. Теперь, когда он ее разрушил, ты в относительной безопасности, но только в относительной. А я… боюсь, я следующая, если посмею сказать хоть слово против.

– Грерия, ты же ведьма, – произнесла Лили, – не может это быть какое-то колдовство? Власть не меняет так быстро. – Лили уже молчала о том, что в другой жизни Самаэль изменился ровно в противоположную сторону. Неужели им было не обойтись без отрицательного крылатого героя? И если это будет не Рамуэль, тогда Самаэль? А если бы и не он, то кто? Таната? И сердце Лили сжалось при воспоминании о его окровавленном теле и брошенном в ее сторону слове.

– Я не вижу на нем никаких заклятий, – покачала головой ведьма. – Но он еще не полностью ожесточился и не утратил своего дурацкого чувства юмора.

– Ты любишь его, – улыбнулась Лили.

– Тем больнее видеть, как он меняется, – глаза Грерии были исполнены болью.

– Чем я могу помочь?

– Тебе лучше бежать, – отозвалась Грерия. – В порыве гнева он может убить тебя. Тем более, зная, что это останется безнаказанным.

– Хорошо, на нем нет сейчас заклятий, но ты же можешь… – начала Лили, но Грерия только печально покачала головой.

– Я не смогу, даже если от этого будет зависеть моя жизнь.

Лили взглянула на нее, и вопросы отпали.

– Я понимаю, прости. – Она сама никогда не смогла бы изменить Ника, и не стала бы.

– Нет новостей о коконе? – спросила Грерия, словно услышав ее мысли.

– Нет, – отозвалась Лили, как бессмысленное эхо, – ничего.

– Тебе нужно уходить, – настойчиво повторила ведьма, и Лили с тоской взглянула в окно.

– Он просил тебя запечатать их от меня?

– Да, но одно осталось открытым, – Грерия выразительно посмотрела в сторону окна.

– Спасибо, – проговорила Лили и тут же спохватилась: – но как же ты?

– Я буду в безопасности, если только не начну открытого противостояния. Но все же, я верю, что смогу удержать его от непоправимых решений.

Лили выдвинула ящик стола, вытащила оттуда пустую сумку, бережно положила в нее свернутую одежду и старую потрепанную книгу.

– Тебе лучше избавиться от этих вещей и забыть, – проговорила Грерия, наблюдая за ней.

– Я не могу, – Лили запахнула сумку с такой поспешностью, словно Грерия собиралась ее отобрать.

– А что за книга? – поинтересовалась ведьма.

– Старая книга из его библиотеки.

Грерия опустила взгляд, не в силах больше давить на Лили. В конце концов, она ведь сама принимала не самое разумное решение, оставаясь в доме.

– Куда мне идти? – спросила вдруг Лили, поглядев на ведьму.

– На землю, – пожала та плечами. – Я могу отправить тебя, куда пожелаешь.

– И что мне там делать?

– Живи, обычной человеческой жизнью.

– Грерия, ты кое-что забываешь. Я провалилась сюда сквозь землю. С чего ты решила, что она долго вынесет меня?

– Ты провалилась, потому что тебя тянуло на дно. Твоя любовь служила якорем, – объяснила Грерия, глядя вдаль в окно на одной лишь ей видимые пейзажи, – черным грузом, если хочешь. – Она усмехнулась. – Разве любовь к нему – не лучший черный груз на свете?

– Ты знаешь о грузе?

– Ведьмы многое знают, – снова улыбнулась она.

– Не хочешь же ты сказать, что я его разлюбила?

– Нет, – замахала руками Грерия, – конечно, нет. Просто твой якорь, – она помолчала, подбирая правильные слова, – затерялся на поверхности. Так что ничто больше не тянет тебя ко дну.

Лили вспомнила дни, проведенные рядом с коконом, потом прогулки с Самаэлем и свою самостоятельную вылазку, и усмехнулась глупым страхам. Но тревога не ушла. Так что же тогда на самом деле держало ее здесь, заставляя оставаться? Лили окинула взглядом комнату и сжала в руках заветную сумку. Его вещи, комнаты, кабинет, мебель, за которой он сидел и которой касался, его окружение – вот что ее удерживало, создавая иллюзию его присутствия. Она просто… ждала его дома. Все это время ждала. Лили не заметила, как ее плечи задрожали, и нежная рука ласково коснулась ее головы.

– Ну, не надо, все будет хорошо, правда, слышишь? – Грерия прижала ее к себе, поглаживая по голове.

– Ты можешь передать Небиросу, что я люблю его? – успокаиваясь, прошептала Лили.

– Я постараюсь, – также тихо шепнула ей на ухо Грерия. – Так куда? – спросила она, кивая в сторону окна.

В голове Лили вспыхнул во всех красках город с лестницами и фонтанами, и Ником в белой рубашке.

– Прости, все, кроме последнего, – прошептала Грерия и толкнула Лили в окно.

42

Лили ожидала, что следующий свой шаг сделает уже где-то на улицах города, как это бывало всегда, но не ощутила под ногами твердой почвы. Мир вокруг менялся с катастрофической скоростью, не останавливаясь ни на миг и не превращаясь во что-то хоть сколько-нибудь стабильное. И она барахталась посреди этой круговерти, как беспомощный жук, перевернувшийся на спину. Не нужно было быть ведьмой, чтобы понять, что это не нормальный переход, и что что-то пошло не так. Мысли закручивались вместе с пространством: могло ли это быть случайностью или ошибкой? Но Грерия совершала переходы такое количество раз и была в этом даже более искусна, чем Самаэль, так что ошибки исключались. И, вспомнив о Самаэле, Лили лихорадочно подумала о том, что он почти точно мог предугадать, как поступит Грерия, и устроить ловушку.

Лили ощущала, как силы быстро покидают ее, как изматывает затянувшийся переход, как ударяют по ее телу его грубые грани. Когда сознание почти ускользнуло, не желая быть свидетелем ее последних минут, Лили вдруг с силой шлепнулась на траву и застонала. Падение не было мягким, но зато, когда ей удалось, наконец, раскрыть глаза, перед ней открылся прекрасный мир с благоухающими кустами и шумящим вдали водопадом, струи которого ниспадали в кристальную голубизну озера.

– О, нет… – простонала Лили, узнавая. Она не видела людей, ни одного, но ошибиться не могла – это был один из слоев, вне всяких сомнений. Тот самый, в котором кучи молодых мужчин и женщин занимались любовью, плескались в воде, нюхали проклятые цветы, впадали в забытье и так по кругу. Тот самый мир, где озеро на самом деле было вонючей лужей, а парни и девушки – разложившимися трупами. Лили вздрогнула, хватаясь за траву, и пытаясь приподняться.

– Тише, не дергайся, – услышала она над собой негромкий голос. – Тебя побило при переходе, и хотя я делаю все, что могу, тебе все-таки придется немного отдохнуть.

– Не очень удачное место, – проскрипела Лили, и сама поразилась своему голосу – видимо, она и правда пострадала сильнее, чем думала. Тело при каждом шевелении отдавалось заметной болью.

– Может и не очень, но здесь тебя никто не станет искать, – возразил он, и уж в этом вопросе точно был прав. Кто станет соваться в слои по доброй воле?

– Что случилось? – Лили, наконец, удалось повернуть голову и взглянуть на незнакомца, и тут же пришлось зажмуриться – яркий свет ослепил ее. – Боже, это снова ты. Я думала, мы поняли друг друга.

– Переход был сломан, и ты едва не погибла в нем, – невозмутимо ответил светлый.

– Ты меня вытащил?

– Да, – просто ответил он. – Решила вернуться на землю? Или на небеса?

– Нет, – Лили снова повернула голову и устало опустила щеку на траву. Так было значительно легче, а что подумает ее соглядатай, было уже без разницы. – Я не вернусь наверх, я уже говорила тебе.

– Тогда что это было? Плановая прогулка на поверхность? К очередному бару? – Он словно не желал обращать внимания на ее комментарии. Впрочем, все братья были по-своему упрямы.

– Ты как-то очень жесток для небес, – отозвалась Лили.

– Ну, я и не на небесах, если ты не заметила.

– Так возвращайся на них! – не выдержала Лили. Они снова пришли к тому, с чего начинали. Только на этот раз ангел спас ей жизнь, и было как минимум грубо говорить с ним подобным образом. Лили с трудом перевернулась на бок и посмотрела в траву у его ног. – Спасибо, – проговорила она тихо, будто не желала, чтобы он услышал.

– Ну, надо же, – с изрядной долей сарказма произнес он. – Чувство справедливости при падении все же не пострадало.

– Кем ты был до того, как стал одним из братьев? – подумала Лили, снова начиная сердиться вопреки своим благим намерениям. Этот юный выскочка ее просто-таки раздражал. Каждой своей фразой, каждым действием. Время, что они провели вместе, можно было пересчитать по минутам, и, тем не менее, он уже дважды умудрился вывести ее из себя.

– Откуда ты знаешь о переходах? Об устройстве окон? Или ты параллельно шпионишь не только за мной?

– Я делаю то, что считаю верным, – эти слова он произнес с королевским достоинством, что нисколько не удивило Лили и лишь утвердило во мнении, что если на небесах и есть образец самоуверенности, то сейчас он как раз перед ней. Как только его выдерживала небесная ткань, почему не разверзалась под ним? Правда, он, наверняка, ко всему прочему был убежден в том, что несет волю Всевышнего, и считал себя лишь инструментом в Его руках. Следовательно, все, что он делал, было верным и не подлежало сомнениям. Сомнения – вот что отличало любого жителя адских земель от непорочных созданий сверху. Те, кто был внизу – думали, сверху же – исполняли волю. Лили с шумом выдохнула.

– Нам надо убираться отсюда. Скоро появятся обитатели, а с ними лучше не встречаться – еще заставят нюхать свои треклятые цветы.

– Здесь больше никого нет, – возразил он.

– То есть как нет? – поразилась Лили. – Или ты мне сейчас скажешь, что изгнал их?

– Нет, они ушли. Те, кто мог, поднялись выше. Те, кто должен, отправились вниз. Небольшая часть освободилась.

– Мы говорим о слоях? – Лили сумела подняться и сесть, опираясь на руку. – Никто отсюда не освобождается, если только за ним не приходит “свет божий”. Но доля тех, кого они спасают, ничтожно мала. Слой был заполнен людьми, что случилось?

– Я уже ответил на твой вопрос, – отозвался он. – Ложись, или мне самому придется заставить тебя нюхать эти проклятые цветы.

Лили послушно легла, но продолжала с опаской смотреть в сторону ангела. Он был каким-то неправильным. Потом мрачная догадка скользнула в ее голове, и, как ни странно, Лили стало немного легче. Новичок столько времени провел в аду, что начал меняться. И его резкость, и сарказм объяснялись близящейся трансформацией. Был бы Синглаф при своем уме – давно бы уже отозвал его назад. И если новичок так уцепился за нее, ей стоило поправляться как можно скорее, чтобы они могли покинуть слои и выбраться на поверхность, где ему, по крайней мере, не станет хуже. А потом, возможно, если ей повезет, и Синглаф по-прежнему валяется за стойкой Кетани, она сдаст ему его подопечного, перевязанного розовой ленточкой. Или, скорее, наоборот, если она найдет Синглафа именно у Кетани.

– Строишь планы, как от меня избавиться? – усмехнулся он.

– А ты проницателен, – в тон отозвалась Лили.

– Отдохни пока, еще успеешь.

– Так все же, что происходит? Ведь раньше, случись такое, весь ад гудел бы от подобной новости. Где все демоны? Почему они не подняли тревогу?

– Тебе, правда, нужен ответ? – спросил он. И когда она утвердительно моргнула глазами, продолжил: – Потому что на троне заместители. Потому что кое-что изменилось и продолжает меняться, в то время как все заняты собой, войной, дрязгами и не замечают происходящего.

– Ты говоришь, почти как один мой знакомый. Но я тоже ничего не заметила, кроме Самаэля.

– Ты давно была в слоях, не считая нижних?

– Да, давно, – честно призналась Лили.

– Давно видела дрегов?

– Мы забыли о них после бунта ведьм, – пробормотала она, задумавшись.

– А скользящих тварей?

– О нет, вот только не надо. Их я видела, и с ними все так.

– Уже нет, – произнес он, и Лили почудилось в его словах не то сожаление, не то надежда.

– И что же происходит?

– Скоро увидишь.

– Но я не собираюсь возвращаться, – начала Лили.

– Ты еще не ушла, – перебил он и положил прохладную ладонь прямо ей на лоб, прикрывая глаза. Его прикосновение было словно долгожданная вода в жаркий полдень, и боль, пульсирующая в голове с начала неудавшегося перехода, наконец, затихла и ушла. Мягкое покрывало сна обернуло тело, залечивая раны. А может, это были его руки – Лили уже не знала: ее глаза закрылись, и она провалилась в сон.

Проснулась Лили в облаке света и поначалу не могла понять, где находится. Но стоило ей подняться, как она увидела все те же зеленые склоны и благоухающие кусты, и озеро неподалеку.

– Неужели снова проклятые цветы, – пробормотала Лили, подымаясь на ноги. Свет, в котором она проснулась, оказался ее надзирателем. Она отвернулась и побрела в сторону озера, но чем дальше шла, тем больше понимала, что от травм, полученных во время неудавшегося перехода, не осталось и следа.

– Да ты еще и целебный, – обернулась она в сторону ангела и, засмеявшись впервые за долгое время, с разбега прыгнула в воду. Почему не воспользоваться искусной иллюзией, если она не убивает. Плавая, Лили пыталась вспомнить, как провалилась в сон и почему они оказались спящими рядом. То, что светлый спал, говорило в пользу ее предположения о том, что он был близок к трансформации. Ведь братьям сон не был нужен, как и грубая пища. Вспомнив о еде, Лили с интересом взглянула на дерево с плодами, растущее на берегу.

– Можешь есть, – услышала она уже знакомый голос, и на этот раз не стала поворачиваться на свет, лишь краем глаза отметила, что он приблизился.

– А что там на самом деле? – покосилась Лили.

– Мафи, такая же безвкусная гадость, как и серые грибы, похоже на мочалку, – пояснил он.

– Ты-то откуда знаешь? – поразилась Лили. – Уже успел полакомиться, что ли? Тогда нам надо срочно наверх, соглядатай, пока ты совсем не скис.

– Судя по количеству слов, тебе уже значительно лучше, – безразлично отозвался он, и Лили посетило страстное желание бросить в сияющее облако сорванным мафи.

– Я понимаю, тебе может нравиться, – тем не менее, продолжила она, – но Синглаф мне потом голову оторвет.

– Разве это не привилегия Самаэля? – в его голосе явно слышалась насмешка.

– Ты точно пьян и неадекватен, – заключила Лили. – Сейчас я заправлюсь этой гадостью, и мы уходим. – И тут слова застыли на ее губах, когда нежная сочная мякоть плода наполнила рот. Мафи в этом слое был так прекрасен, как ни один фрукт на земле.

– Чудесная вещь, правда? – заметил ангел, увидев выражение ее лица.

– Ты уверен, что это не ловушка? – не в силах оторваться, спросила Лили.

– Уверен, – усмехнулся он, и ее сердце почему-то пропустило удар.

– Я отлично себя чувствую, – проворчала Лили, когда он снова заставил ее лечь на траву и внимательно осматривал тело. Его пальцы легкими прикосновениями, едва заметным ветром пробегали по коже, и это не было неприятно. Лили забыла, когда к ней прикасался мужчина. И тут же мысленно одернула себя: он был одним из братьев, и термин “мужчины” к нему был едва ли применим. Но Лили было хорошо в его руках, и совсем чуть-чуть кружилась голова: не от слабости, а от двусмысленности.

– Почему ты дрожишь? – спросил он.

– Твои руки… щекотно, – соврала Лили. – Ты так и не научился сдерживать свет? – Она попыталась приморгаться к его сиянию, но ей все равно ничего не удавалось рассмотреть.

– Я приглушил его, – ответил ангел.

– Но я все равно ничего не вижу.

– А что ты хочешь увидеть?

И Лили не нашлась, что сказать. В конце концов, он был прав: какая разница, как он выглядел.

– Ты скучаешь по небесным братьям?

– Иногда, – честно созналась Лили, вспоминая седьмые небеса.

– А по Синглафу?

– Он был моим наставником, я переживаю за него.

– Хотела бы вернуться?

– Нет, я так и знала, – Лили резко подскочила. – Все эти задушевные беседы – ничуть не лучше ловушек демонов.

– Разве быть пойманной тем, кем хочешь, – не счастье? – спросил он.

– Для этого не нужно никого ловить, можно просто быть рядом.

– Почему же ты не рядом…

– Прекрати, – Лили поднялась на ноги и сделала пару шагов в сторону озера, – тебя это не касается. – В ее голове услужливо всплыли картины со светящимся коконом.

– Ты изменилась в лице, – он догнал ее, и холодные пальцы коснулись ее подбородка.

– Ты сам говорил, что все меняется, – Лили отвела его руку, и усмешка у нее получилась напряженной и агрессивной.

– Я не собираюсь причинять тебе боль, – тихо произнес он.

– Тогда зачем ты здесь?

– Чтобы быть рядом?

– Да, конечно, – кивнула Лили. – Идем, соглядатай, нужно успеть в бар до закрытия.

– Хочешь напиться?

– А может, ты уже замолчишь?

– И как же ты собираешься туда добраться?

– Разве не ты у нас – великий мастер переходов?

– Это была просьба?

– Это в твоих же интересах.

– Ты понятия не имеешь, что в моих интересах.

– Отлично…

43

Уриэль со своими ангелами выходили из ада, мягко говоря, потрепанными, а откровенно говоря, с существенными потерями. И то, что демоны понесли потери не меньшие, все равно не улучшало положения. Взгляд Петры, которым он иногда одаривал старшего, словно говорил: “и чего мы добились?” Остальные ангелы брели молча, устало опустив крылья. Лететь сил уже ни у кого не было, да и при наличии того количества ран, что им нанесли, полеты были недопустимой роскошью.

Врата вытолкнули их во внешний мир, будто “свет божий” раздражал саму ткань мироздания своим присутствием в преисподней.

Рамуэль поддерживал Танату: парня шатало от ран, и он с трудом переставлял ноги, но от предложения Рамуэля понести его сконфуженно отказался. Впрочем, Рамуэль и так знал, что он скажет – у юности было столько предубеждений, которые еще не развеялись, несмотря на боевой опыт.

– Сейчас вернемся в наши холмы, и я тебя подлатаю, – произнес Рамуэль, пытаясь отвлечь парня от мучительной боли, вспыхивавшей в его теле при каждом шаге.

– Я дойду, – словно опасаясь, что Рамуэль без предупреждения подхватит его на руки, поторопился с ответом Таната.

– Ты точно дойдешь, если будешь и дальше изображать из себя героя и не позволишь себе помочь, – прокомментировал Петра, проходя мимо них.

– А ты бы лучше проверил, не почернели ли еще твои крылья, – вспылил Таната и тут же скривился от боли.

– Петра, – Рамуэль без слов посмотрел на ангела, и тот, пожав плечами, оставил их в покое. Оба старших понимали, что мальчишка не прав, но сейчас было не время и не место читать морали.

Петра ускорил шаг и вырвался во главу группы. У него не было серьезных ранений, но ангел почему-то ощущал себя настолько уставшим, что мечтал добраться до холмов и упасть, забыв об их сражении, как о дурном сне. Он понимал бои, которые велись ради великой цели – спасения других, терять же товарищей и кровь только ради того, чтобы убить несколько демонов, которые даже не терзали и не уничтожали души, было по его меркам неразумно.

– Что это, – тихо прошептал он себе под нос, когда увидел вдали колеблющиеся фигуры. Похожий возглас издал следующий за ним Кориэль. И когда уже целая группа ангелов с интересом рассматривала толпу душ в нескольких шагах от себя, к ним подошел Уриэль. Судя по озадаченному выражению его лица, он тоже не понимал, что происходит.

– Освобожденные души? – пробормотал он, разглядывая фигуры. – Но как?

– Может, Падший одумался? – неуверенно произнес Илиэль и тут же умолк от абсурдности собственного предположения.

– Так много, – Уриэль разговаривал словно сам с собой, не замечая ангелов.

– Может, это что-то наподобие белого флага? – предположил Таната. – Предложение мира?