Текст книги "Месть кованых фламинго"

Автор книги: Донна Эндрюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

27

– В крови? – протрубила миссис Фенниман. – У одного из моих фламинго?

– Нет, – ответила я. – Вы же сами сказали, что заплатили только за двенадцать штук. Кровь на том, которого вы не покупали.

– Я еще не выбрала моих! – возмутилась она. – Что, если мне понравится именно этот?

Я сердито глянула на нее, и она отступила, сжимая в руках одного из незапятнанных фламинго.

С помощью чистых тряпок, чтобы не оставлять отпечатков пальцев – или, во всяком случае, не оставлять их поверх тех, что уже оставили миссис Фенниман и толпа любопытствующих, – мы с Майклом затащили лишнего фламинго обратно в павильон. И одного из моих – для сравнения. Миссис Фенниман пришлось временно довольствоваться одиннадцатью.

Явился Монти, он выглядел изнуренным и вовсе не лучился благодарностью.

– Что за бред по поводу запятнанного кровью фламинго?

– Мне кажется, я нашла орудие убийства, которые вы все ищете.

– А почему вы решили, что мы ищем орудие убийства, мисс Ленгслоу? – чуть громче, чем нужно, спросил Монти. – У покойника в спине торчал ваш кинжал.

– Вы давно уже знаете, что его убили не кинжалом, ведь так? С тех пор как коронер осмотрел тело. Утром, когда мы обсуждали моего отца, вы посетовали, сколько людей бродит кругом с ножами, мечами и штыками. С чего бы вам огорчаться, если бы вы уже имели орудие убийства? И кроме того, не секрет, что полиция обыскивала и лагерь, и ярмарку в поисках чего-то острого. У отца даже хирургические инструменты конфисковали.

– Почему вы думаете, что вы нашли так называемое орудие убийства, которое никто не мог найти?

Интересно, он всегда такой упрямый, или у него есть повод для того, чтобы вести себя до глупости несговорчиво?

– Боже мой, да вы хоть осмотрите его, Монти! – не выдержала я, показывая пальцем на фламинго. – Вы же не развалитесь, если посмотрите!

Насмешка сползла с лица Монти, когда он осмотрел клюв металлической птицы. Я заметила, на каком почтительном расстоянии он держал заклеенные пластырем руки.

– Черт, какая острая у вас получилась эта штука.

– Не у меня. Вот один из моих фламинго. – Я показала на свое изделие.

– По мне, так они одинаковые.

– Одинаковые? Вы что, с ума сошли? – возмутилась я и перечислила, чем отличаются мои тщательно выкованные фламинго от неуклюжего подкидыша.

– А мне кажется, похожи.

– Фемида действительно слепа, – пробормотала я.

– В одном вы правы. Клюв вот этого друга не проткнул бы и брусок масла, – признал Монти, с подозрением оглядывая моего фламинго. – Его можно использовать как тупой инструмент. А вот у этого клюв – просто холодное оружие. Где вы его нашли?

– Тут, в моем павильоне. Он все это время здесь пролежал.

Пара незваных зрителей захихикала.

– Этого не может быть, – возразил Монти.

– Помните, как я искала коробку с деньгами? Вы сами открыли ящик, где она должна была находиться, и сказали, что тут нет ничего, кроме птиц. Потом заперли ящик вместе с орудием убийства.

Смешки усилились.

– Вы целое утро искали то, что все время лежало у вас под носом. Пустили бы меня в павильон пораньше – может, и убийцу бы уже поймали.

– Если я выясню, что это вы спрятали улики и пытались ввести следствие в заблуждение… – угрожающе начал Монти.

– Тогда вы сможете меня арестовать, – закончила я. – Я получу скидку, если выплачу залог мелочью?

Лицо Монти побледнело, а потом стало каменным.

– Боюсь, вам придется освободить павильон до тех пор, пока мы не осмотрим новые улики, – сузив глаза, прошипел он.

Мне пора научиться держать рот на замке.

– Похоже, нас опять выгоняют? – спросил Майкл. Я с облегчением заметила, что у него хватило ума закрыть ноутбук, сунуть его в сумку и повесить на плечо, пока я бодалась с Монти.

– Похоже. Подожди секунду. Если уж мне суждено превратиться в «леди кованых фламинго», то я не хочу потерять свои денежки. Роб, не вздумай улизнуть.

В сопровождении Роба и Майкла я прошествовала к павильону Аманды.

– Напомни мне при случае, что я решила совершать все свои преступления только здесь, – сказала Аманда, глядя на Монти. – Живи я в вашем городе, я бы проголосовала против нынешнего шерифа независимо от того, кто еще баллотируется на эту должность.

Я пожала плечами.

– Он получил место только благодаря некрофилии, – объяснил Роб. – Так принято в здешних местах. Пора уж привыкнуть.

– Ты имеешь в виду… – начала Аманда, вытаращившись на него поверх очков.

– Непотизм, [20]20
  Служебное покровительство родственникам и своим людям, кумовство.


[Закрыть]конечно, – успокоила ее я.

Надеюсь, она мне поверила.

– Не против, если я оставлю у тебя объявление?

– Всегда пожалуйста. Твой павильон и ко мне привлекает столько народу, что грех жаловаться. Дать бумагу?

Я с благодарностью взяла листок, написала: «Желающие заказать кованых фламинго могут оставить свои координаты» – и приколола к стене павильона Аманды, потом расчистила небольшой клочок свободного места на прилавке и положила туда оставшиеся листки.

– Можешь придумывать что хочешь, когда они будут спрашивать, где я сама.

– Да уж, развернусь. Беги развлекайся.

Проходя мимо Монти, я услышала, как он рычит в полицейскую рацию:

– Так пусть их кто-нибудь найдет! Нет, я не знаю его фамилии, только имя – Хорас.

– Холлингворт, – подсказала я.

Монти зыркнул на меня, но фамилию повторил.

– Правильно. И коронера. Нет, у нас нет второго покойника… Не ваше дело, зачем я их ищу, просто найдите…

Дойдя до городской площади, мы увидели Хораса, который по-прежнему продавал помидоры. Я поставила на его место Роба, а кузену приказала лететь ко мне в павильон. Затем мы добрались до «Львиного клуба», где, как в восемнадцатом веке, жарили поросенка на углях, оторвали коронера от раздачи соуса и тоже отослали его к Монти.

– Майкл, ты – мой свидетель, – торжественно сказала я. – Мы снова помогли следствию.

– Значит, теперь можно получить свою порцию барбекю и передохнуть, пока Монти не освободит павильон?

– Нет, теперь мы пойдем навестить кое-кого по поводу фламинго.

Мы прошли мимо палатки отца, и по взрывам восторженного смеха я заключила, что отец и его группа дрессированных пиявок развлекают малолетних туристов.

– А это больно? – раздался мальчишеский голос.

– Нет, слюна пиявки содержит легкий анестетик, – ответил папа. – И антикоагулянт.

Хорошо бы укротитель пиявок сегодня не стал показывать слона. По словам Роба, трюк заключался в том, что отец присобачивал на нос самую длинную из имеющихся у него пиявок и бегал по комнате, трубя, как раненый слон. Роб до сих пор клянется, что именно так папа развлекал его, когда братец болел ветрянкой. Я предпочитаю верить, что человек, передавший мне половину своих ДНК, не способен на такие выходки, и списываю всю историю на неуемную фантазию Роба и тот факт, что он тогда валялся с температурой под сорок, однако в папин павильон заглянуть не рискнула. Люди имеют право питать хоть какие-то иллюзии.

– Мы не зайдем к твоему отцу? – спросил Майкл.

– Не будем ему мешать, – ответила я.

– А куда мы направляемся?

– К Тони, конечно. Единственная личность на ярмарке, которая регулярно копирует мои работы. Не говоря уже о том, что Тони вполне мог… Ну, сам увидишь. В общем, все указывает на Тони.

Кроме того, что указывает на Монти.

Мы остановились в проходе, недалеко от павильона Тони, и, прежде чем подойти, несколько минут наблюдали за ним. Он выглядел уставшим и издерганным, хотя покупателей у него было не много.

– Сообщим Монти?

– Ты еще надеешься, что он будет нас слушать?

– Тогда какие планы?

– Тони нас заметил, пошли.

Если у меня еще оставались хоть какие-то сомнения в том, что Тони виновен, они исчезли, как только он нас увидел. Мерзавец нырнул за прилавок, стоило нам подойти к павильону, а когда мы вошли внутрь, начал оглядываться, будто прикидывая, не удастся ли выскочить через заднюю дверь.

– Куда собрался, Тони? – осведомилась я.

– Я… мне… нужно принести еще товара.

– Прекрасно.

Я обогнула прилавок и взяла книгу, которую Тони бросил при нашем появлении.

«Книга о замках и их изготовлении», прочла я и подняла книгу вверх.

– Интересно?

– Бизнес идет не очень-то. Хочу попробовать что-нибудь новенькое.

– Конечно-конечно, – согласилась я, хватая Тони за руку. – Пойдем поговорим. В спокойное место.

– Я не могу оставить павильон! – пискнул Тони, когда Майкл взял его за другую руку.

– Ты же собирался за товаром? Повесь табличку «Технический перерыв», люди тебя не осудят. Пойдем, пойдем, побеседуем, пока ты будешь пополнять запасы.

Павильон Тони стоял на самом краю ярмарки, там, где уже начинался редкий лесок, с двух сторон окаймляющий ярмарочное поле. Мы отвели Тони поглубже в лес и усадили на бревно. Я нависла над ним, а Майкл привалился к ближайшему дереву, угрожающе скрестив руки и скорчив злобную, кровожадную гримасу – он выучился ей несколько месяцев назад, играя Ричарда Третьего.

– Ну что, Тони, – заявила я, – игра окончена!

28

Тони вздрогнул и посмотрел на Майкла, который одарил его зловещей улыбкой.

– Мы знаем, что ты залез в мой павильон после того, как запер Уисли, – грозно начала я.

– Это просто смешно, – проблеял Тони.

– Мы знаем все о фламинго, Тони.

– Не может быть, – прошептал он.

– Мы знаем, как ты использовал одного из них. Почему бы тебе просто не пойти с нами к Монти и не признаться?

– О Боже, нет! – чуть не зарыдал Тони. – Он решит, что это я! А убийца поймет, что я все слышал!

Мы с Майклом недоуменно переглянулись.

– Да, – осторожно сказала я. – Возможно, ты прав.

– Тогда вы должны мне помочь! Я понимаю, не надо было так поступать, но когда я увидел, как мой фламинго торчит у него из спины, я жутко перепугался, и мне показалось, что убийца возвращается, и…

– Погоди, Тони, – остановила его я. Все шло не так, как я предполагала. Совсем не так. – Начни-ка сначала.

– Начни с того, как ты зашел в павильон Мэг, – поддержал Майкл.

– Ладно, – послушно кивнул Тони. – Ладно, начну. Ты, наверное, догадалась, что я хотел сделать таких же фламинго, как у тебя.

– Совсем не таких! – не сдержалась я.

– Да я лишь мельком увидел их на прошлой ярмарке, когда ты показывала птиц какой-то пожилой леди. Силуэт запомнил достаточно хорошо…

Я прикусила язык и кивнула.

– …а вот детали мне никак не давались. Ничего не выходило. Я подумал, что неплохо бы еще раз взглянуть на твоих птиц или поискать, не осталось ли у тебя каких записей. Поэтому после того, как я запер твоего кузена в колодки, я сообразил, что вокруг никого, а значит, самое время забраться к тебе в павильон. Я притворился мертвецки пьяным, потом встал и побежал сначала в свой павильон, чтобы взять фламинго, а потом – в твой.

– Не слишком ли сложно для «параллельного развития»?

Тони пожал плечами:

– Так или иначе, я открыл ящик с твоими фламинго и сделал несколько снимков «Полароидом». Но мне показалось, что этого мало. Я догадывался, что все ценное ты запираешь, поэтому захватил с собой инструменты и вскрыл замок за пять минут. Тебе нужны замки понадежней, Мэг, могу предложить…

– Позже, Тони. Вернемся к краже.

– Я ничего не украл!

– Что ты сделал с коробкой для денег?

– Ничего! Просто вытащил ее из ящика, чтобы не мешала. Я не нашел никаких записей и решил влезть в твой ноутбук. И тут услышал, как кто-то входит, пришлось мне нырять под стол.

– Сразу? Ты даже не попытался спрятать все, что вытащил?

– Я бросил ноутбук обратно в ящик и захлопнул крышку. Фламинго прятать не стал – понадеялся, что тот, кто войдет, решит, что птица – твоя.

– Что было дальше?

– Этот кто-то вошел.

– Кто именно?

– Не разглядел. Скатерть свисала почти до пола. Я, правда, нашел щелочку, но увидел только обувь.

– Хорошо, а потом?

– Вошел еще кто-то, один из них закричал: «Какого черта ты здесь делаешь?», – и они стали ругаться.

– Из-за чего?

– Не понял. После первых слов они заговорили очень тихо, а скатерть еще больше приглушала звуки. Могу сказать только, что оба очень злились.

– И оба были мужчинами? – вставил Майкл.

– Да, совершенно точно.

– Дальше, – приказала я.

– Ну, они ругались, и кто-то упомянул «эту проклятую собаку». Я видел две пары ног, обе двинулись к выходу из павильона, я услышал какой-то грохот и проклятия, и одна из них вернулась, потом я заметил, как на соседнем столе задвигалась скатерть, и решил, что за занавесками не хватило места для обоих и один пытается спрятаться под столом.

– Прямо водевиль какой-то, – сказал Майкл.

– Только в водевилях почти никогда не убивают героев, – заметила я.

– А потом вбежал тот маленький пес и начал гавкать, будто не мог решить, на кого из нас троих броситься. Знаете, этот комок шерсти, который вечно старается кого-нибудь сгрызть.

– Спайк, – поняла я. – Мне следовало сразу догадаться. Где Спайк, там неприятности.

– Вот и в этот раз за ним явилась та старая ведьма, что рулит всей ярмаркой.

– Мама? – воскликнул Майкл.

– А? Да… – сказал Тони. – Когда ваша мать наклонилась, чтобы нацепить на шавку поводок, я заметил ее лицо и ужасно огромный белый парик. Она выволокла пса на улицу, а он все гавкал, их еще долго было слышно.

– А ты все это время сидел под столом?

– Я решил, что, если буду вести себя тихо, первые двое меня не заметят. И как теперь вижу, правильно сделал, ведь один из них оказался убийцей.

– Что потом?

– Тот, что сидел под другим столом, вылез, заглянул за занавески и очень быстро выскочил из павильона. Я подождал чуть-чуть – думал, второй тоже выйдет, – а потом решил, что он, наверное, выбрался через заднюю дверь. Поэтому я выполз из-под стола и тоже заглянул за занавески, а там лежит какой-то тип, и из спины у него торчит мой фламинго!.. Это было как во сне. Я не понял, кто он такой, видел только синий мундир, прямо как у меня.

– И ты ударился в панику.

– Точно. Испугался, что все повесят на меня, понимаете? Фламинго-то мой! Поэтому я выдернул птицу, вытер ей клюв носовым платком и сунул в ящик вместе с твоими. Потом заметил кинжал и воткнул покойнику в спину, чтобы полиция не искала другое оружие.

– Ты гений, Тони. Только вот мой клинок и клюв твоего фламинго имеют совершенно разную форму. Полицейские практически мгновенно поняли, что Бенсона убили не кинжалом.

– Выходит, я что-то не додумал. Я ведь и вправду был пьян. Тем более ты хоть представляешь, что это такое – найти труп?

– Вы, по-моему, забыли, что Мэг наткнулась на то же тело несколько минут спустя, – заметил Майкл.

– Она не стала свидетелем убийства, – возразил Тони.

– Вы, можно подумать, стали, – съязвил Майкл.

– Да, Тони, – подхватила я, – когда ты расскажешь свою историю полиции, весь город узнает, что ты подслушал преступление. А убийца, наверное, начнет охотиться за тобой, чтобы ты его не опознал. Смешно, потому что ты не запомнил ничего, что помогло бы его опознать.

– Я знаю, что это – мужчина.

– О! Мы снимаем подозрения аж с пятидесяти процентов человечества! Осталось всего… Сколько миллиардов людей?

– Не издевайся. Я ведь уже говорил – пьян был. И видел только ботинки.

– Тогда сосредоточься на ботинках. Какого они были цвета?

Тони попытался сосредоточиться.

– Темные.

– Черные или коричневые?

– Не помню. Может, даже темно-синие.

– А какой формы?

– Не знаю. На них были пряжки, под пряжками не видно.

– Дай-ка угадаю: по одной пряжке на каждом ботинке!

– Ха-ха, – мрачно произнес Тони. – Послушай, я ведь уже говорил: я ничего больше не видел.

– Ладно, отставим шутки.

– Одна из пряжек была странной…

– А именно?

– С какой-то вмятиной, что ли.

– Ты бы узнал ее, если б увидел снова?

– Не знаю. Наверное.

– Тогда идем искать пряжку, – скомандовала я.

Мы вернулись к павильону Тони, попросили соседа присмотреть за ним в отсутствие хозяина и пошли шляться по рядам.

Сначала мы пытались сохранить какое-то подобие конспирации: ходили из павильона в павильон, я заводила беседы с хозяевами, а Майкл с Тони рассматривали их ботинки, равно как и обувь всех посетителей. Если хозяин стоял за прилавком, мы под каким-нибудь предлогом выманивали его наружу.

Когда мы добрели до палатки первой помощи, к нам присоединился отец, и вся конспирация тут же полетела к чертовой бабушке.

Мы таскались взад-вперед по ярмарочному полю, не отрывая взглядов от разнообразных ботинок и без конца врезаясь в их обладателей, так что приходилось извиняться направо и налево.

Стоило нам застыть, ожидая, пока Тони рассмотрит подозрительную пряжку, люди кругом немедленно приходили к выводу, что кто-то из нас потерял контактную линзу, и нас тут же окружала толпа добровольных помощников, старательно ползавших по земле.

Хотя мы вкратце пересказали отцу историю Тони, и он знал, что пряжка почти стопроцентно принадлежала мужчине, его, как всегда, заносило. После того как папа в третий раз получил по рукам за то, что пытался приподнять юбки идущей мимо ни в чем не повинной женщине, мы придумали ему важную работу – составлять список тех, кто уже прошел проверку, – чтобы он, не дай Бог, не угодил в полицию по обвинению в домогательстве.

Список достиг уже приличной длины, когда мы покинули территорию ярмарки и двинулись к палаточному лагерю.

Примерно через час про то, что мы что-то затеяли, догадалась уже вся округа. Папа придумал легенду, согласно которой мы – я и Тони – ищем особой формы пряжку, которая нужна нам как модель для будущей работы. Легенда была хлипкой, но мы упрямо ее придерживались. Большинство встреченных нами ремесленников решили, что мы с Майклом каким-то странным образом мстим Тони за плагиат – все знали, что он постоянно ворует у меня идеи, – а актеры уже перестали обращать внимание на чудачества местных жителей и не проявили к нам ни малейшего любопытства.

Разумеется, слухи о наших похождениях дошли в конце концов и до Монти. И разумеется, Монти связал их с убийством и выслал пару полицейских с приказом доставить нас в палатку, которую он сделал своим временным штабом.

Настроение Монти оставляло желать лучшего.

29

– Назовите мне хоть одну причину, по которой я не должен арестовать вас за сокрытие улик и попытку ввести следствие в заблуждение.

Я предпочла считать вопрос риторическим и сменила тему:

– Мы раздобыли для вас кучу новой информации.

– Знаю. И как давно вы бродите по ярмарке, рассматривая пряжки на ремнях и скрывая ваши сведения от полиции? – рявкнул Монти.

– Пряжки на ботинках, – поправил его отец.

– Мы хотели сначала проверить наши подозрения, а потом уж сообщать вам, – объяснила я.

– Точнее, хотели сами раскрыть преступление и присвоить себе славу?

Я прикусила язык, чтобы не ответить что-то вроде: нет, я просто не хочу делиться информацией с тем, кто может использовать ее против моих друзей, – особенно теперь, когда я не уверена, можно ли верить самому Монти.

Поэтому я промолчала и села слушать, как Монти прогоняет Тони через ту же процедуру, которую вчера проходила я. Нет, отвечал Тони, он не помнит, как выглядели сами ботинки. Нет, он не увидел такой пряжки ни у кого на ярмарке.

– Значит, вы больше ничего не помните? – уточнил Монти.

– Нет, про ботинки больше ничего.

– А про что-то другое?

Тони задумался.

– Я помню носки, – произнес он. – Да, полагаю, это были носки.

Все напряглись.

– Что за носки? – спросил Монти.

Тони вновь насупился. Или просто решил сделать эффектную паузу.

– В красную клетку, – наконец промолвил он.

– В красную клетку? – переспросил Монти.

Тони кивнул.

– Больше ничего? Может быть, края брюк?

– Нет, мелькнули только носки.

– Идиот! – не выдержав, взорвалась я. – Ты протаскал нас по всей ярмарке в поисках слегка помятой пряжки и ни словом не обмолвился о красных клетчатых носках!

Тони гадко ухмыльнулся:

– Ты про носки не спрашивала. Только про ботинки.

– Ну что, вроде бы все понятно, – подытожил Монти. – И не кричите на свидетеля, – обратился он ко мне. – Мы бы все равно рано или поздно пришли к тем же выводам.

– Каким? – спросила я с тоской, чувствуя, что уже почти уверена в ответе.

– На вашем карнавале было много интересных костюмов, – ответил Монти и приподнял одну бровь, как бы давая понять, что мой костюм запомнился ему в особенности. – Но я заметил только одного человека в красных клетчатых носках; по странному совпадению, это именно тот человек, которого я и собирался арестовать. Поэтому не нужно пугать Тони, мисс Ленгслоу. Его показания – всего лишь последний гвоздь в крышку гроба. А вот и мы!

Двое полицейских ввели в палатку Фолка. Он осмотрелся и остановил взгляд на Монти.

– Вы хотели меня видеть? – спросил Фолк.

– О нет! – прошептала я.

– Разумеется, хотел, – ответил Монти. – Зачитай ему его права, Фред.

– Он единственный ходил в килте, – сказал Тони.

– И красных клетчатых носках, – добавил Монти. – Которые вы и увидели.

– Да. Или это был край килта, – предположил Тони. – Трудно разглядеть через такую крошечную щелочку.

– Вы хотите арестовать меня за ношение килта? – с ненатуральным спокойствием осведомился Фолк.

– Нет, я арестую вас потому, что ваши отпечатки нашли на орудии убийства.

– Фламинго? – уточнил Фолк.

– Ага! – торжествующе подпрыгнул Монти.

– Ничего не «ага»! – вмешалась я. – Уже вся ярмарка в курсе, что Бенсона убили злополучной птицей. Об этом даже туристы болтают.

– Но ни один из туристов не оставил на фламинго отпечатков пальцев. Кровавых отпечатков, – уточнил Монти.

– Конечно, на птице мои отпечатки, – согласился Фолк. – Я же ее держал.

– Ага! – снова подскочил Монти. Отвратительная привычка.

– Убийство тут ни при чем, – продолжал Фолк. – Вчера днем я дождался, пока Тони уйдет, и обыскал его павильон, это случилось как раз после скандала с Бенсоном. Неудивительно, что на моих пальцах оставалась кровь. И я нашел этого фламинго.

– А почему ты мне ничего не сказал? – возмутилась я. – Когда увидел фламинго и понял, что Тони опять копирует мои…

– Здесь, черт побери, я задаю вопросы! – взорвался Монти. – Почему вы вообще полезли в чужой павильон? Какое вам до него дело?

Фолк вздохнул и провел ладонями по лицу, как человек, который настолько устал, что с трудом подбирает слова.

– Хотел посмотреть на изделия Тони. Он постоянно копирует их – у меня, у Мэг… да у всех кузнецов в округе! У этого типа ни малейшей фантазии. Вот я и решил поглядеть, у кого что он в этот раз передрал.

– Вы что, в суд на него подавать собираетесь?

– Может быть, – сказал Фолк, взглянув на меня. – Мы с Мэг толковали об этом. Хотя в основном я хотел понять, кто может точить зубы на этого мелкого Хорька. Последние три-четыре ярмарки мне приходилось буквально оттаскивать других кузнецов, чтобы они не избили его до полусмерти. Я решил разведать, кто именно захочет уби… избить его на этот раз. Поэтому и не сказал тебе, – добавил он, поворачиваясь ко мне. – Ты бы только разозлилась.

– По-моему, я имела право знать, – ответила я.

– Имела. И я собирался сообщить тебе сразу после ярмарки. Мне казалось, что ты сначала расстроишься, но если Тони не будет рядом, быстро придешь в себя. Я знал: ты делала фламинго без всякого удовольствия, и решил, что подделка Тони сильно тебя не заденет.

– Да, я ненавидела этот заказ, но в любом случае это была моя работа. Меня это задевает, причем сильно.

Фолк кивнул.

– Так сильно, что вы могли бы наброситься на него? – тут же прицепился Монти.

– Я?

– Нет, – с улыбкой ответил за меня Фолк. – Не могу представить, зачем Мэг набрасываться на кого-то с ножом, если она с легкостью способна уничтожить его с помощью своего острого язычка.

– Ну, спасибо, – пробормотала я.

– И конечно, вы сами тоже не причиняли ему вреда, – повернулся Монти к Фолку.

– Нет, – спокойно ответил Фолк.

– Разумеется. Все кругом рассказывают мне, что вы редко выходите из себя, но если уж разозлитесь – тогда держись. Кто знает? У меня есть информация, что вы практически обанкротились, помогая своему дружку, который готовился подать на Бенсона в суд. А может, вы просто перепутали Бенсона с Тони, который копировал ваши работы? Они примерно одного роста и веса, и, как все время жалуется тот журналист, все выглядят очень похожими в этой дурацкой синей форме. Мне в общем-то безразлично, за кем из двух вы охотились – у вас были причины ненавидеть как одного, так и другого. Следствие разберется, кого именно вы хотели укокошить. Фред, зачитай-ка ему права и нацепи парочку браслетов.

На ярмарке ремесел – как в деревне: стоит чему-нибудь случиться, как все, уже об этом знают, будто используют телепатию или африканские барабаны. Поэтому я совершенно не удивилась, когда, выйдя из оперативного штаба, чтобы проводить Фолка, увидела целую толпу людей, которые как бы случайно проходили мимо. Фолка любили многие, и в толпе раздавался возмущенный гул.

– Мэг, предупреди Теда, ладно? – крикнул Фолк через плечо. – И попробуй убедить его, что сейчас не время для оскорбленной гордости – пусть позвонит моим родителям, чтобы нашли хорошего адвоката. Может быть, они даже предложат его оплатить, у меня, боюсь, не получится.

Я кивнула.

– Э… может, я чем-то помогу? – спросил, выходя из толпы, Роб. – Я имею в виду, тебе ведь нужен хоть кто-то на первое время? А если хочешь, могу привести кого-нибудь из дядей.

– Не надо дядей, Роб, ты отлично подойдешь, – ответил Фолк. – Может быть, ты сможешь выяснить, как мне выйти под залог, чтобы не торчать остаток выходных в мерзкой кутузке?

– Не думаю, что наша кутузка такая уж мерзкая, – сказала я. – У нас довольно новая тюрьма.

– И на том спасибо. – Полицейские усаживали Фолка в машину, привычно наклоняя ему голову, чтобы он не стукнулся о дверную раму. – Прощай, леди-оружейник.

– Не могу поверить, что у вас хватило глупости объявить Фолка убийцей! – налетела я на Монти, который забирался на переднее сиденье.

– Вообще-то я думал, что это ваш приятель с косичками, пока не всплыло его алиби.

– Алиби? – переспросил Фолк с заднего сиденья. – Во время убийства Тед в одиночестве играл в компьютер.

– Я так и думал, что он сочинил для тебя нечто подобное, – мерзко хохотнул Монти. – Но пару часов назад парень, с которым твой дружок проводил время, явился ко мне и подтвердил его алиби. Кстати, вот вам и еще один мотив: мистер Кейтс выяснил, что его бойфренд ему изменяет, и в ярости укокошил первого встречного.

С этими словами Монти нырнул в машину и захлопнул дверь, в последний момент избавив меня от покушения на представителя власти – я уж было замахнулась мешком. Сумка шлепнула по крыше машины, не причинив ей никакого ущерба.

– Глупо, – пробурчала я самой себе, подбирая рассыпавшиеся вещи.

– Сочувствую, Мэг, – сказал Майкл. – Я знаю, ты очень дружишь с Фолком.

– И он не убийца, что бы там ни говорил идиот Монти. А еще бедный Фолк поехал в тюрьму с мыслями о том, что Тед его обманывает, а я в это не верю! Кроме того… Черт!

– Я с тобой согласен. Слушай, завтра мы…

– Майкл, у меня копии наших боевых приказов, – сказал, подходя к нам, «французский» солдат и протянул Майклу какие-то бумаги.

– Извини, я ненадолго. – Майкл подбежал к группе разодетых в белое «Gatinois chasseurs». Заметно было, что приказы кого-то расстроили, а кого-то насмешили, но в целом актеры выглядели взволнованными приближающимся началом битвы.

Появилась миссис Уотерстон в сопровождении человека в офицерской форме, несущего за ней перо, бутылочку чернил и дощечку, которая, видимо, в колониальные времена служила пюпитром.

– Кто еще желает участвовать в битве? Последняя возможность, подходите! – громовым голосом объявляла она.

Я наблюдала, как несколько человек, включая кузена Хораса, записались в войска, и миссис Уотерстон приказала им идти к миссис Транш – получать обмундирование.

«Хорошая возможность разделить наконец увлечение Майкла», – подумала я и ринулась вперед.

– Если вам не хватает пушечного мяса – я к вашим услугам!

– Это ты, Мэг? – произнесла миссис Уотерстон так, будто не видела меня сто лет. – Очень жаль, но, понимаешь, в те времена женщины не участвовали в сражениях. Мы не можем себе это позволить.

Она сладко улыбнулась и стала высматривать волонтеров-мужчин.

Я чуть не заспорила, потому что собственными глазами видела женщин-актрис, постоянных участниц подобных постановок. Но потом испугалась, что миссис Уотерстон о них не знает, а узнав, попытается немедленно выгнать. Не хотелось причинять людям неприятности.

– Ты можешь наблюдать за битвой со стороны, – добавила миссис Уотерстон, заметив, что я все еще здесь. – Вместе с другим обслуживающим персоналом.