Текст книги "Месть кованых фламинго"

Автор книги: Донна Эндрюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

33

Наутро наступила очередь Майкла просыпаться на рассвете и натягивать одежду в палатке на двоих, стараясь не разбудить второго. У него это вышло еще хуже, чем у меня. К тому времени как он выбрался наружу, чтобы разобраться там с ботинками и ружьем, я оставила всякие попытки заснуть и лежа гадала, куда это он собрался в такую рань. Даже ярмарка открывается только через несколько часов, а уж битва вообще начнется в три.

Значит, так, если я не могу заснуть, надо с толком использовать образовавшееся время. Я порылась в разбросанных вещах, пока не нашла мобильник. Потом свернулась калачиком в спальном мешке и провела почти час, обзванивая родных и знакомых и спрашивая, нельзя ли позаимствовать у них мои собственные изделия, которые они когда-то у меня купили. Многие согласились и даже обещали доставить вещи прямо к павильону. Поскольку у меня практически не осталось товара, я решила повесить на заимствованные экземпляры таблички с надписью «Образцы. Заказывайте сейчас – получите к Рождеству» и посмотреть, что из этого выйдет.

Выдумка сработала: люди охотно делали заказы. Время от времени я бегала смотреть, как идут дела у Теда. Павильон Фолка был полон народу, а количество товара неуклонно уменьшалось. Ремесленники охотно скидывались на уплату залога, а потом явилась миссис Фенниман и пообещала выплатить недостающую сумму, если Фолк сделает ей беседку в стиле своего павильона.

– Если Фолка все-таки признают виновным, он вряд ли сможет заняться этим в ближайшее время, – предостерег ее Тед.

– Если его посадят, ему не нужен будет павильон – вот я его и заберу, – как всегда практично рассудила миссис Фенниман.

«Полиция времени» закусила удила и выписывала штрафы направо и налево. К счастью, мои друзья-ремесленники поверили, что я сумею что-нибудь придумать, и вели себя примерно. Я тоже. Этой ночью я долго крутилась, не в силах заснуть, но так и не приблизилась к разгадке преступления, зато меня озарило, как решить проблему штрафов, и я уже заручилась поддержкой Эрика и Теда.

Актеров почти не было видно. За исключением Уисли, который важно прохаживался туда-сюда в алой форме британских войск, все они завершали приготовления к предстоящей битве.

– А некоторые перепили пива и все еще спят, – сказала мне жена одного из солдат, недовольно покачивая головой. – Похоже, ребята вчера хлебнули лишнего, кое-кто даже валял дурака.

– Валял дурака? – заинтересовалась я. – А как именно?

Может, это паранойя, но я уже не могла не связывать с убийством Бенсона любое мало-мальски неожиданное происшествие.

– Да глупее не придумаешь! Кто-то бродил по лагерю и таскал разные вещи – без всякой корысти, как мы решили, большинство пропаж гроша ломаного не стоит. А сегодня утром эти вещи начали находиться в таких местах, которые этот пьянчужка посчитал забавными. Например, корсет одной из женщин висел на флагштоке, а пропавший у кого-то штык торчал в двери туалета вместо держателя для бумаги. Детские шалости, честное слово! Поэтому все на взводе, находят то мушкетные пули в кастрюле жаркого, то чьи-то кальсоны на заборе.

– У шутников, видно, Y-хромосомы играют, – предположила я, и мы дружно хохотали, пока женщина выписывала мне чек за железную кухонную полку, которую она заказала.

– Кто бы это ни натворил, ему лучше держаться подальше от Королевского уэльсского полка, – уходя, добавила покупательница. – Их полковое знамя так и не нашлось, ребята просто рвут и мечут.

Наверное, именно поэтому Майкла и не видно все утро. Помогает охладить горячие головы и отыскать украденные вещи. А скорее всего просто наслаждается, разгуливая по лагерю в белоснежной с золотом форме.

Пробило два, и те ремесленники, которые не собирались идти смотреть битву, начали закрывать павильоны, а остальные потянулись к полю боя. Я тащилась позади всех. Если б Майкл и половина мужчин моей семьи не участвовали в постановке, я бы осталась в павильоне и соснула часок-другой. Все утро, как только выдавалась свободная минутка, я бросалась расспрашивать людей, но так и не узнала ничего полезного, что помогло бы освободить Фолка. Окончательно меня добила встреча с миссис Уотерстон.

– А-а, вот ты где, Мэг, – произнесла она таким тоном, будто ей пришлось весь день за мной гоняться.

– Что случилось? – спросила я.

– Ты скорее всего не в курсе, куда мог подеваться твой братец?

– Наверное, ушел в подразделение, к какому он там приписан.

– А он что, участвует в постановке? – изумилась миссис Уотерстон.

– Ну, Роб все-таки мужчина, они обязаны воевать, даже если толку от них чуть, – буркнула я.

– Плохо, – не слушая меня, протянула миссис Уотерстон. – Тогда вот что, ты за ним последи.

С этими словами она сунула мне в руки поводок, на другом конце которого болтался Спайк, и уплыла прочь. Спайк поднял глаза и, увидев меня, радостно завилял хвостом. Я вздохнула и пошла искать туалет, к которому не змеилась бы очередь человек из пятидесяти. Такой нашелся только на окраине лагеря. Выйдя из него, я подошла к дереву, где привязала Спайка, и обнаружила только сиротливо лежащий на земле поводок с пустым ошейником. Пес опять сбежал.

– Как только закончится проклятая ярмарка, – прошипела я, пускаясь прочесывать окрестности, – я куплю этой собаке суровый ошейник. С шипами!

Я вихрем пронеслась по лагерю, громко окликая Спайка по имени. Тщетно. Проклятый пес вовсе не стремился быть найденным.

Мне встретился кузен Хорас, он возился с парой больших синих штанов.

– Ты не видел Спайка? – пропыхтела я.

– Нет. А ты мне не поможешь? – спросил Хорас.

– Встань смирно, не шевелись, – скомандовала я.

Он не смог стоять смирно, но по крайней мере перестал перебирать ногами, и я сумела расстегнуть штаны, застегнутые не на те пуговицы, и застегнуть снова, теперь уже правильно. Хорас над моей головой сражался с мундиром.

– Вот так, – сказала я, вставая. – Замечательная форма, Хорас.

– Я в Третьем легионе Виргинии, – гордо объявил кузен, поворачиваясь из стороны в сторону, чтобы я смогла оценить его темно-зеленый мундир.

– Никогда бы не натянул такую попугайскую форму, – раздался неподалеку протяжный голос.

Тони Гримс. Похоже, поднабрался храбрости с тех пор, как засадил Фолка за решетку, крысеныш. Хотя, подойдя поближе, я поняла причину этой храбрости. Видно, только что похмелился.

Тони сидел возле своей палатки, одетый в засаленный наряд из оленьей кожи, и пытался завязать шнурки на ботинках. Выходило у него плохо.

– Отличный прикид, Тони. Небось в огороде в нем копаешься, – съязвила я.

– Не забудь шляпу, солдат, – бросил Тони Хорасу. – Мадам ван Штейбен рвет и мечет, она под трибунал отдаст всякого, кто одет не по форме.

– О Господи, где ж я шляпу-то оставил? – простонал Хорас.

– Если не помнишь, беги скорее к миссис Транш, – посоветовала я. – У нее должны быть запасные, если она сама еще не ушла.

– И поторопись! – добавил Тони, залезая за чем-то в палатку. – Все «красные мундиры» уже полчаса как должны быть на поле боя.

Хорас унесся прочь, а я застыла с открытым ртом.

– Красные мундиры? – не дыша, переспросила я.

Форма Хораса была насыщенного темно-зеленого цвета.

Я бросилась к Тони. Он все сражался со шнурками.

– Что ты сказал?

– Я просто посоветовал твоему недотепе-кузену пошевелиться, – проворчал Тони. – Миссис Уотерстон собирала всех «красных» у редута еще полчаса назад.

– Да ведь Хорас-то не в красном, ты, маленький злобный хорек! – заорала я, подскочив к Тони. Схватила его за ворот рубахи и немилосердно затрясла. – Ты что, дальтоник?

– А тебе какая разница? – окрысился Тони, пытаясь вырваться.

– Такая! Ты сказал Монти, что убийца ходил в красных клетчатых носках! А с чего ты решил, что они красные? Может, они зеленые, синие или даже фиолетовые – откуда тебе знать?

– Я путаю только зеленый и красный! – возмутился Тони. – Все остальные цвета я вижу и даже научился различать, какой оттенок коричневого – это красный, а какой – зеленый.

– Ага, особенно хорошо это заметно по твоему фламинго! – рявкнула я. – Розовый для тебя красный, да? А зеленый с красным всегда путаешь, так? – допытывалась я, тряся мерзавца за воротник. – Признавайся!

– Хорошо-хорошо, может, с цветом носков я и напутал, но они совершенно точно были в клетку. И кто, кроме Фолка, надевал на праздник килт?

– Да масса людей могла надеть что-нибудь клетчатое под костюм! Клетчатые шорты, клетчатые носки – что угодно! Убийца вполне мог снять наряд перед тем, как зайти в павильон, а мог вообще не быть на вечеринке. Любой имел возможность совершить это преступление, ты, идиот!

Я резко отпустила Тони. Ладно, признаюсь, даже подтолкнула его немного. Он шлепнулся на спину, перекатился и уполз в палатку.

– Любой, – повторила я. Казалось бы, я должна испытывать облегчение – мое открытие наверняка спасет Фолка или по крайней мере вызовет серьезные сомнения в его виновности. Почему же так неспокойно на душе?

Может быть, потому, что я стою рядом с истинным убийцей? Рассказ Тони о том, что он делал прошлой ночью, вполне мог оказаться враньем от начала и до конца. Почему Монти упорно отказывается включить его в число подозреваемых?

Что ж! Если Монти не желает дожать Тони, это сделаю я.

– Проклятая псина! – раздался из палатки вопль Тони, и оттуда вылетел Спайк с грязной тряпкой в зубах. Или не тряпкой… Британский флаг! Не тот ли, что искали все утро?

Я наклонилась и заглянула в палатку. В нос шибанул отвратительный запах – смесь ароматов пота, пива и рвоты, как в какой-то ночлежке. Задержав дыхание, я протиснулась внутрь и разглядела Тони, который сидел на куче смятых одеял и потягивал что-то из бутылки, спрятанной в бумажный пакет.

– Хочешь, я верну флаг на место, или предпочтешь, чтобы тебя с ним поймали? – спросила я.

Тони поднял голову, посмотрел на тряпку в моих руках и нахмурился:

– Это что еще за штука?

– Из-за дерзких ночных краж весь лагерь с утра гудит, как растревоженный улей.

– Ночных краж?

– Флаг, пушечное ядро, корсет какой-то бедной женщины, поднятый на флагштоке.

– А-а, да! – с противной улыбкой припомнил Тони. – Точно. Классная шутка. Только никому не рассказывай, а то у нас будут неприятности.

– У кого это – «у нас»?

– У нас с Уисли.

– У вас? Когда это вы успели стать друзьями? Я думала, ты его терпеть не можешь.

– Да нет, он парень ничего. Согласился не писать обо мне статью. А я извинился, что запер его. Вот за это мы и выпили немножко.

Да не так уж немножко, судя по состоянию Тони. Ладно, дело не в этом.

– Значит, старое забыто, и вы теперь друзья?

– Мне пора на поле боя, – пробормотал Тони и попытался встать, но я толкнула его обратно. Что-то не давало мне покоя.

– Ответь-ка мне, Тони, еще на один вопрос, – роясь в сумочке, сказала я. – А потом можешь проваливать.

– Идет, – согласился Тони.

– Куда ты дел ключ?

– Какой еще ключ?

– Ключ от замка. Вот такой, – объяснила я, вынимая ключ, который нашла в павильоне Фолка. – Или даже этот самый. После того как ты запер Уисли в колодки.

– А у меня и не было ключа, – удивленно произнес Тони.

– Как же ты его запер?

– Так там же навесной замок! Никакой ключ не нужен. Я его просто защелкнул, и все.

С этими словами Тони протиснулся мимо меня и зашагал к месту битвы.

Выходит, Тони никогда не держал в руках ключ. Он даже не знал, что этот ключ существует.

А вот Уисли знал. Знал еще с четверга, когда попытался в шутку запереть меня в колодки. Знал и о замке, и о том, что мы вешаем запасной ключ на гвоздь под платформу. Тот самый запасной ключ, которого не было на месте, когда я прибежала спасать Уисли. Запасной ключ, которым он запер сам себя, чтобы обеспечить себе алиби.

Если Тони ушел с городской площади, чтобы забраться в мой павильон, то почему Уисли не мог сделать то же самое?

«Перестань! – одернула я себя. – Ты ведь не собираешься обвинить в убийстве собственного кузена? Какой у него мог быть мотив?»

Хороший вопрос.

Я развернулась и понеслась к палатке Уисли, волоча за собой Спайка. Там я привязала пса к палаточному колышку и нырнула внутрь.

В палатке стоял крепкий дух немытого Уисли вперемешку с ароматом застывшего жира, доносящимся от сваленных кучей в углу пакетов из-под фаст-фуда. Сюда же вплетался еще какой-то очень знакомый запах – дразнящий, острый.

Я лихорадочно принялась обыскивать палатку. Уисли должен сейчас находиться в рядах британских солдат, однако Уисли на то и Уисли, чтобы все время обнаруживаться где угодно, только не на месте. Я искала что-нибудь клетчатое – задача отнюдь не простая: грязная одежда, надеванная, по моим прикидкам, уже раз пять-шесть, устилала все вокруг. Приподняв пару посеревших трусов, я увидела под ними папочку-файл и уже собиралась было бросить исподнее обратно, когда заметила на газете, торчащей из папки, надпись «Купер».

Я открыла папку. В ней лежала подборка газетных вырезок, повествующих о деятельности Роджера Бенсона. Я бегло их просмотрела. Большинство статей рассказывало о кончине фирмы «Купер и Энтони», и я даже не удивилась, когда прочла, что именно этой фирме принадлежал «Коммерческий вестник Виргинии», закрытие которого лишило Уисли любимой работы и, как он сам говорил, разрушило его журналистскую карьеру.

– Что ж, мотив очевиден, – прошептала я.

Последняя статья была вырезана из «Вестника Йорктауна» – коротенькая заметка о Робе и «Адвокатах ада», тут же упоминалась фирма Бенсона, как одна из желающих продвигать игру на рынке. Неудивительно, что Уисли примчался в родные места!

Оранжевые клетчатые носки, засунутые в бумажный пакет из-под чизбургера, лишь довершили картину.

Я схватила пакет с носками, решив отнести их вместе с папкой прямо к Монти – нет, лучше к шерифу, я все еще не доверяла Монти, – и выскочила из палатки.

И как только я выпрямилась, промаслившаяся бумага порвалась, и вместе с носками на мою ногу свалилось что-то тяжелое.

– Черт! – подпрыгнув, вскрикнула я. Спайк погнался за одним из маленьких предметов, раскатившихся по траве, и зарычал, когда понял, что мушкетная пуля вовсе не съедобна.

Мушкетные пули. Четыре штуки. И порох, тонкой струйкой посыпавшийся из пакета вслед за ними. Так вот что за запах я узнала в палатке: крепкий, едкий запах старинного пороха! Зачем Уисли понадобились пули и порох? Я не заметила у него особого интереса к старинному оружию, когда Джесс и его команда обучали нас делать заряды. С другой стороны, он им тоже помогал, значит, знает, что к чему.

– И знает, как готовить боевые патроны, – произнесла я вслух и внезапно вспомнила, как злобно Уисли посмотрел вчера вечером на Майкла, когда решил, что Майкл – именно тот свидетель, которым я морочила ему голову. – Майкл! – вскрикнула я. – Уисли охотится на Майкла!

34

Я с дикой скоростью понеслась к полю боя. Впереди летел Спайк, бешеным лаем распугивая всех, кто попадался нам на пути. К несчастью, возле веревочных барьеров, отгораживающих поле боя от трибун, я налетела прямо на охранников.

– Простите, мэм, вам туда нельзя, – бесстрастно повторял один из них, игнорируя мои попытки объясниться. – Проходят только те, кто участвует в постановке.

– Один человек пронес на поле боевое оружие! – крикнула я.

– Это невозможно. Перед выходом на поле боя все участники подверглись тщательному осмотру. Гарантирую вам, что такая ошибка произойти не могла.

– Да не ошибка это! Он хочет убить другого участника!

Охранник даже не слушал. Он махнул своим товарищам, чтобы те вывели меня отсюда, однако я не стала их дожидаться и подобру-поздорову убралась сама, решив поискать кого-нибудь посговорчивее. Вот только первый охранник предупредил остальных, и когда я понеслась по периметру поля, меня заранее встречали настороженные взгляды.

«Ну хорошо! Вы пускаете только участников – что ж, я стану участником!» Я подхватила юбки и побежала к магазину миссис Транш. Она как раз подбирала Хорасу шляпу.

– Велика! – пожаловался он, когда шляпа упала ему на глаза.

– Больше ничего нет! – отрезала миссис Транш. – Хочешь шляпу – бери эту. Хочешь такую, чтобы подошла, – надо было приходить два часа назад.

– Миссис Транш, – окликнула я, – у вас осталась форма? Любая, мне все равно. Даже не важно, какой армии.

– Извини, все кончилось, – нахмурилась миссис Транш. – Что же ты раньше не сказала, что тебе нужна форма?

– Раньше была не нужна. Хорас, скидывай одежду, я беру ее напрокат.

– Нет! – возмутился кузен. – Я ее первый взял!

– Хорас…

Хорас развернулся и бросился бежать. Я схватила его за руку.

– Эй, подружка, в чем дело? – спросила Аманда, по счастливой случайности проходившая мимо. – Какая-то запарка?

– Хорас, скидывай форму! – зарычала я.

– Отстань от меня!

– Балдею я от голубоглазых, дружок, – подмигнула Аманда.

Хорас пытался высвободить руку.

– Мне нужна форма, чтобы спасти Майкла! – кричала я.

– А что с Майклом? – взволновалась миссис Транш.

– Что ж ты сразу не сказала? – упрекнула Аманда и схватила Хораса за вторую руку.

– Извини, – пробормотала миссис Транш и ловко сбила несчастного кузена с ног. Аманда уселась на него верхом и держала, пока мы с миссис Транш снимали с Хораса форму и натягивали ее на меня.

– Не имеете права!.. – верещал Хорас. В семейных трусах и майке без рукавов он выглядел жалко.

Я сунула ему в руку поводок Спайка.

– Найди шерифа и Монти. Скажи, это срочно.

К счастью, мы с Хорасом были почти одного роста, да и худобой он не отличался, так что я без труда влезла в его форму, несмотря на различия в фигуре. Только брюки чуть жали.

– А ты не садись, – посоветовала Аманда.

– И вот так! – Миссис Транш собрала мои волосы резинкой, а Аманда нахлобучила сверху шляпу Хораса. – Шляпу надвинь на лоб.

– А мушкетом прикрой грудь, – добавила Аманда.

– Хорошо. Ой, а ты не могла бы приглядеть вот за этой папочкой и пакетом из «Макдоналдса»? – спросила я, порывшись в мешке и протянув названные предметы Аманде. – Отдай Монти и шерифу, когда Хорас их приведет. Но только обоим вместе!

– Будет сделано, – пообещала Аманда, закидывая бумажный пакет за плечо.

И я снова понеслась к полю боя.

В этот раз охранники меня пропустили, предварительно проверив мушкет и боеприпасы, и посоветовали поторопиться – битва уже начиналась. Я надвинула шляпу прямо на глаза, поблагодарила охранников и бросилась бежать в указанном ими направлении. И тут же шлепнулась на землю под градом выстрелов.

– Холостые, – бормотала я себе, вставая. – Не обращай внимания, здесь стреляют только холостыми.

Все, кроме одного человека, – если я, конечно, не ошиблась. А Уисли не собирается стрелять в меня. Пока.

Я шла по краю поля, пытаясь понять, что здесь к чему. Черт, надо было внимательнее следить за вчерашней репетицией. Сейчас я видела только передвигающиеся в разных направлениях толпы потных, запыхавшихся людей, цвет формы которых медленно, но верно скрывала поднимающаяся кругом пыль.

– На первом этапе битвы, – раздался усиленный мегафоном голос миссис Уотерстон, – колониальные войска совершают вылазку на левом фланге. Повторяю: колониальные войска совершают вылазку на левом фланге.

– Кем она себя возомнила? – возмутился неподалеку от меня кто-то из солдат. – Наполеоном?

– Тетя Маргарет велела стоять на месте, – сообщил ему другой. – Когда будет пора, она махнет платком.

Солдат показал куда-то назад. Там на чиппендейловском стуле сидела мама в окружении разноцветных военных. Она, очевидно, отдавала свои собственные приказы. Одни солдаты бежали к ней, другие – от нее.

– Левый фланг, вы собираетесь двигаться? – прогремел мегафон.

Солдаты, в одном из которых я узнала очередного кузена, оглянулись на маму и остались на местах.

Я побежала вперед.

Вскоре я наткнулась на группу военных, скорчившихся за кустами, и инстинктивно скорчилась рядом с ними.

– Третий легион вон там, – сказал один из них, указывая пальцем.

– Знаю, – соврала я. – Я курьер. Где «Gatinois chasseurs»?

– Кто?

– Левый фланг, вперед! – грохотала миссис Уотерстон.

– Как же, разбежалась, – пробормотал себе под нос мой собеседник. – Мы тут воевали, еще когда вы и о Йорктауне-то не слышали, леди! И вперед двинемся, когда, черт побери, сочтем нужным! Вот так! Извините, я вас слушаю. – Он снова повернулся ко мне.

– Где «Gatinois chasseurs»? Французы, которые штурмуют Девятый редут? – пояснила я, заключив по его обалделому взгляду, что либо он никогда о таких не слышал, либо я так и не научилась правильно произносить название.

– Уже за редутом, полагаю, – ответил солдат. – А вообще кто знает? Мадам ван Штейбен умудрилась все перемешать. Никто не находится там, где должен быть в это время.

– Да нет, на самом деле мы разыгрываем битву при Каупенсе, [22]22
  Произошла в ходе Войны за независимость 17 января 1781 г. в районе Каупенса, Южная Каролина.


[Закрыть]только она забыла нам об этом сказать, – съязвил другой солдат.

Все расхохотались.

Великолепно. На поле три тысячи человек, все не на своих местах. Да если бы и на своих – я их все равно не знаю. И как прикажете найти одного убийцу в красном мундире?

Начну оттуда, где должно находиться подразделение Майкла. Выросши рядом с полем боя, я помнила, где расположен Девятый редут. Хотя бы примерно. Я собралась с духом, выпрямилась и бодрой рысью двинулась туда.

Скоро я пришла к выводу, что во время битвы, пусть и постановочной, не так-то просто добраться до цели, передвигаясь по открытой местности. Открыта она по одной простой причине – там стреляют. И хотя стреляют холостыми, дыму от этого ничуть не меньше. Я металась из стороны в сторону, в конце концов наткнулась на группу гессенских наемников и поняла, что залезла за линию обороны противника.

– Ты убит! – заорал мне один из них. – Я в тебя попал!

– Прекрасно! – крикнула я в ответ. – Я убит, я уже привидение и лечу к Девятому редуту – попугать народ. В какой он стороне?

Мне показали, и я чуть изменила направление, но мои хаотические перебежки не остались незамеченными.

– Скажите этому солдату в зеленом, чтобы шел на свое место! – прорычал мегафон. – И уберите животных с поля боя!

Я обернулась и с изумлением увидела, что лишенный формы Хорас натянул свой любимый костюм гориллы и летит по полю следом за мной, грозя кулаком – очевидно, мне. Он так и не выпустил из рук поводка, и Спайк веселился изо всех сил, заливаясь оглушительным лаем и пытаясь цапнуть за ноги пробегающих мимо солдат.

Трибуны хохотали.

– Уведи мою собаку с поля боя, болван! – заорала миссис Уотерстон так громко, что мегафон пронзительно взвизгнул. Затем она поведала нам свои соображения по поводу интеллектуального уровня и ближайших родственников Хораса – речь содержательная и богатая эпитетами, но на месте миссис Уотерстон я бы не рискнула произносить ее в мегафон перед целой толпой народа.

На поле боя тоже покатились со смеху.

Я решила, что сейчас лучше затеряться в толпе, бросилась к ближайшей группе людей и, только приблизившись и услышав выстрелы, обнаружила, что несусь в сторону «красных мундиров». Тони Гримс мог бы не заметить меня среди них. Миссис Уотерстон – никогда.

– Мэг! А я и не знал, что ты тоже участвуешь!

Я оглянулась и увидела отца, стоявшего у меня за спиной с каким-то маленьким бочонком на плече. Я мимолетно удивилась, почему он разгуливает по полю боя с пороховой бочкой, и тут же заметила, что из-под отодвинутой крышки поблескивает глазок видеокамеры.

– Твое подразделение вон там, – показал отец. – Тебе надо…

– Подожди, – оборвала я. – Где Майкл? Я его ищу! Где Девятый редут?

– Успокойся, вот он, – ответил отец. – Майкл со своими французами будет штурмовать нас через несколько минут, можешь просто остаться со мной и…

Я сорвалась с места и побежала по рядам англичан, разыскивая Уисли. Кто-то из солдат лежал на земле, выставив дуло в бойницу в стене редута, другие глядели наверх в ожидании атаки.

– Мэг, что…

– Найди Уисли, папа! – крикнула я через плечо. – Быстро!

Услышав грохот мушкетных выстрелов и крики с той стороны редута, я подпрыгнула и продолжила лихорадочные поиски. Я хватала всех подряд и поворачивала лицом к себе, не обращая внимания на посыпавшиеся на меня проклятия.

Первый французский солдат в белой форме появился на гребне редута. Англичане выстрелили в него, и я заметила, как аккуратно они целят выше головы.

– Allons, mes amis! [23]23
  Вперед, друзья! ( фр.).


[Закрыть]

Я взглянула вверх и увидела Майкла. Он стоял, размахивая мечом и подбадривая товарищей, и казался отсюда очень высоким.

Я оглянулась. «Красные мундиры» прицелились поверх головы Майкла. А один чуть ниже…

– Нет! – взвизгнула я и бросилась на Уисли, сбив его с ног.

Он все же успел выстрелить. Я могла бы поклясться, что мушкет дернулся не только в сторону, от моего толчка, но и назад, от отдачи. Что никак не могло случиться, стреляй он холостыми патронами. Значит, это был боевой.

Грохнувшись на землю, я подняла глаза на Майкла и увидела, как он схватился за грудь. На белом мундире медленно расплывалось ярко-красное пятно. Майкл закашлялся и упал.